Глава 11. Волки
До вечера они проехали еще одну маленькую долину. Быки совсем выбились из сил. У всех в голове крутился один вопрос. А если чудовище придет сюда? Но вслух никто ничего не сказал.
Во время ужина Замир достал флягу из бычьей кожи с крепким настоем из трав. Он налил чуть-чуть Лиа. Немного плеснул в костер. Сам глотнул прямо из фляжки. Взяв нож, он сделал на руке надрез и сжал кулак. Кровь потекла по руке, начала капать на пол пещеры.
– Клянусь! Не знать мне покоя, пока не свершится месть. За наше племя, за моих родных, за соседей, за друзей. За моего брата Орчи.
Замир еще раз глотнул из фляжки. Взгляд у него был страшный. Глаза горели беспощадным огнем.
Лиа отвернулась. Замир позавидовал, что она женщина и может плакать, очищая и хоть немного успокаивая душу. Ему самому хотелось не плакать. Хотелось завыть, заорать. Начать крушить все, что попадется под руку. Но он испугает детей и ее. А он в ответе за них. У них никого больше нет. Только он. А у него только они…
–
– Давайте, быстро ешьте. Нужно двигаться дальше.
Лиа покосилась на хмурое лицо Замира. Казалось, что он как будто заледенел. Даже после всего, что случилось в селениях, у него все же были живые глаза. В них оставалось, что-то от прежнего Замира. Товарища по детским играм. Доброго, веселого парня. Сейчас глаза у него были пустые. Холодные и пугающие.
Дети как будто чувствовали произошедшую в брате перемену. Сидели притихшие, жались к Лиа.
–
Они миновали две небольшие долины. Начались горные тропы, петляющие между скал. Ехать приходилось медленнее. Если разогнаться, можно налететь на камни.
– Теперь, так будет до конца пути, – предупредил Замир.
Казалось, что горы стали более хмурыми и неприветливыми. Теперь они нависали со всех сторон. Воздух стал чуть теплее.
Сани осторожно пробирались через узкое, утыканное острыми обломками скал место. Позади, послышался шорох, быки дернулись. Все испуганно оглянулись, с ужасом представляя громадное белое чудовище, догнавшее их. Чудовища не было. Были волки. Целая стая. Двенадцать скалящих пасти животных, готовящихся броситься на добычу в любой момент.
– Садись в мои сани и поезжай как можно быстрее, – приказал Замир.
Лиа легонько стегнула быков. Руки у нее дрожали. «Великий Оил! Великий Оил!» – повторяла она одними губами. Дети испуганно смотрели назад, на оставшегося один на один с волками старшего брата. Сани стукнулись о камень. От толчка Еши повалился с сидения на сложенные внизу вещи.
– Держитесь! Как можно крепче, вы оба! – прикрикнула Лиа и снова стегнула быков.
Дети изо всех сил вцепились в спинку саней. Аните скривила рот, готовая заплакать, но взглянув на брата, сдержала рвавшиеся из испуганного исстрадавшегося ото всех переживаний сердца рыдания.
–
Волки бежали следом. Они готовились напасть, выжидаля момент, когда лучше сделать решительный рывок и бросится на добычу. Замир понял, что по петляющей узкой тропе утыканной камнями, ему не уйти. На равнине по гладкому снегу можно оторваться от волков. Здесь нет. Он остановил быков и, не выпуская из вида подходящих все ближе волков, перерезал ремни, удерживающие быков. Настал решающий момент. Как только быки побегут, волки бросятся вперед. Кто-то из них погонится за быками, кто-то бросится на него. Замир положил рядом с собой копье. Взял в одну руку лук и приготовил стрелы. Волчьи пасти с оскаленными клыками были совсем близко. Замир надеялся, что Лиа отъехала уже достаточно далеко. Чуть дальше дорога станет пошире и будет не такой извилистой. У них есть шанс.
Пора. Он, что есть силы огрел несчастных, натерпевшихся в последнее время не меньше людей быков поводьями.
– Тикай! Тикай! – крикнул он и для верности легонько ткнул одного из быков острием копья в зад. Быки сорвались с места. В тот же миг волки бросились вперед. Четверо из них обогнули сани и помчались вслед за быками. Остальные предпочли более легкую добычу.
Одну за другой Замир выпустил пять стрел. Один волк рухнул на землю и замер. Один заскулил и завертелся на месте пытаясь схватить зубами торчащую из задней ноги стрелу. Один из волков преследовавших быков тяжело осел на снег и пополз, волоча за собой задние ноги. Из спины у него торчала стрела. Две стрелы прошли мимо – слишком быстро приходилось делать выстрелы, не было возможности прицелиться и к тому же мешали торчавшие повсюду камни. Замир потянулся за следующей стрелой. Совсем рядом щелкнули зубы. С такого расстояния из лука не выстрелишь. Замир схватил копье и ткнул им со всей силы вперед. Еще раз. Раздался визг. Заливающийся кровью хищник упал на снег, окрашивая его в алый цвет.
Еще одна зубастая пасть оказалась в нескольких сантиметрах от лица Замира. Выхватив нож, он несколько раз с силой вонзил его в горячее, тяжело дышащее тело. Волк упал. В следующий миг раздалось рычание, и Замир почувствовал, как острые зубы сомкнулись на его запястье. Изловчившись, он ударил ножом. Еще раз и еще. Нестерпимая боль пронзила ногу. Еще один волк бросился ему на грудь и едва не впился зубами в горло. Замир почувствовал зловонное дыхание. Злобные светящиеся желтые глаза уставились в его. Превозмогая боль в ноге, которую продолжал грызть, разрывая кожу и мясо, еще один из волков, Замир воткнул нож прямо в шею зверя пытавшегося вцепиться в его горло. В лицо ему брызнула горячая кровь. Замир наклонился и, чувствуя, что сейчас потеряет сознание, ударил ножом вцепившегося в ногу волка. Он только слегка разрезал кожу зверя. Все вокруг плыло, ничего невозможно было разглядеть. Борясь с подступившей дурнотой и слабостью, он схватил копье и, размахнувшись, как можно сильнее вонзил его в рычащее, подергивающееся от наслаждения человеческой кровью тело животного. Замир почувствовал, что начинает проваливаться в темноту. Он успел заметить еще двух волков подбирающихся к нему. «Все», – подумал он равнодушно. Уже теряя сознание, он метнул копье в одного из двух хищников. Послышался визг. Второй, готовившийся к нападению волк, прыгнул вперед. Замир закрыл глаза.
–
По стенам пещеры плясали тени. Замир повернул голову. Лиа ласково улыбнулась ему и положила на лоб что-то прохладное. Замир почувствовал, как голове стало приятно. Он попробовал пошевелиться, но все тело страшно болело.
Замир заметил Аните. Она сидела чуть в стороне, пристально глядя на него своими огромными голубыми глазами. Увидев, что он очнулся, малышка робко подошла и осторожно взяла его за руку. Он слегка пожал маленькую ручку и улыбнулся.
– Мы боялись, что ты умер, – сказала Аните.
– Нет, Аните. Я еще поживу. Я обещал бабушке доставить вас в безопасное место. И потом, ты же помнишь, я обещал поймать тебе птичку.
Она радостно улыбнулась.
– Мы с Лиа убили двух волков, – гордо сказал Еши, вынырнув из темноты сбоку от Замира.
– Да, что ты? Ты оказывается герой! И Лиа тоже. – Замир хотел потрепать братишку по голове, но у него не было сил поднять руку. Ему ужасно хотелось спать. В конце концов, он закрыл глаза и снова провалился в черноту.
–
– Ну, наконец-то. – Лицо у Лиа было радостное. Из-за ее плеча выглядывали Аните и Еши. – На этот раз ты напугал нас еще сильнее, чем в первый. Ты никак не приходил в себя. И у тебя был страшный жар.
Замир с удивлением смотрел на них. Потом он вспомнил схватку с волками. А потом все остальное. То, что случилось до волков. На самом деле, этого он не забывал, но сейчас воспоминания встали перед глазами ярко и удивительно четко, одно за другим проносясь в голове, как картинки в книжке.
– Я долго лежу?
– Два дня.
– Вы два дня безвылазно сидите в пещере?! А быки? Волки не съели их?
Лиа засмеялась.
– Вижу, ты идешь на поправку. В тебе проснулся мужчина. Вожак, которому сразу нужно решить все вопросы, все узнать, начать искать решения.
Он улыбнулся.
– Мы решили рискнуть и выходили несколько раз ненадолго. Нужно было прогулять быков. – Она снова засмеялась. – Они все целы, не волнуйся. Одного волк немного подрал, но он сумел сбросить его и лягнул копытом. Видимо поломал ребра, волк больше не поднялся и мы с Еши прикончили его. А потом убили того, который бросился на тебя. Я ужасно боялась. Но пришлось взять себя в руки.
– Ты молодец. Ты очень храбрая. И не только для девчонки. А вообще. Но вам не стоило возвращаться назад, вы могли погибнуть.
Она сжала его руку.
– Мы не могли оставить тебя одного…
– Спасибо! Вы все очень-очень смелые, – Замир улыбнулся.
Глава 12. Чудесный мир
Скалы расступались все шире, становились ниже, в дуновении ветра уже не было обжигающего, морозного холода. Насколько Замир помнил, им осталось проехать совсем немного через горы, и начнутся холмы поросшие деревьями с острыми длинными иголками. Там уже не будет снега и совсем не холодно, по крайней мере, по меркам жителей Алментин. А потом начнутся равнины и леса. Там растут деревья с нежными листочками, которые так мечтал увидеть Орчи, и живет великое множество птиц и животных. Там совсем тепло.
Для брата с сестрой и для Лиа это будет целое приключение. Будут всю дорогу ехать с открытыми ртами, вертя головой по сторонам, удивляясь всему, что встретится на пути. Для него это тоже было приключением, когда они приезжали сюда полгода назад за дровами, продуктами, сеном для быков. Он так радовался поездке в низовья. Захлебывался от восторженного удивления и при виде деревьев, и цветов, и птиц, и зверей… Замир тогда ужасно гордился, что он уже взрослый. Подтрунивал над Еши. И над Орчи… Сейчас кажется, что с тех пор прошло не несколько месяцев, а десятки лет.
–
Наконец горы кончились и перед путниками, стоявшими на краю высокого склона, открылась удивительная картина. Справа и слева, и впереди, насколько хватало глаз, поднимались вверх и вновь опускались невысокие пологие холмы, покрытые травой. Отделяла их от этих холмов четкая граница. Здесь, где пока еще находились они, был снег. Правда, не такой как у них дома, в горных долинах, скованных морозом, твердый как камень и ровный, как расстеленный на полу ковер. А мягкий и рыхлый, пропитанный талой водой. В сотне шагов этого места снега уже не было. Там была трава. Густая и зеленая, без малейшей примеси бурого, как у травы появлявшейся летом в горах. На холмах росли высокие деревья, с гладкими светло коричневыми стволами и зелеными верхушками. Отсюда было не видно, но Замир знал, что верхушки деревьев – это множество и множество длинных зеленых иголок. Мягких и гибких, с острым концом. И пахнут эти деревья приятно. Даже приятнее чем дрова, которые они привозят… привозили домой из низовий. Светлые гладкие стволы пропитаны золотистой смолой. Местами он выступает наружу и застывает вязкими каплями, как будто дерево плачет.
– О, Великий Оил! – всплеснула ручонками Аните, восторженно глядя на удивительную картину. Замир и Лиа улыбнулись. Девушка тоже смотрела во все глаза на невиданные чудеса, о которых она только слышала. Но ни один рассказ не может заменить и в полной мере передать то, что видишь, собственными глазами.
– Вот это да! – зайдясь от восторга, крикнул Еши. Он нетерпеливо подскакивал на месте. Ему хотелось как можно быстрее побежать вперед. Потрогать и траву, и стволы деревьев. Все рассмотреть, как следует, с близкого расстояния.
– Дальше придется идти пешком. Сани не могут ехать по траве, – сказал Замир. Дети захлопали глазами. Они и представить не могли, что где-то нельзя проехать на санях, ну кроме каменных скал, разумеется.
– Здешние жители ездят на повозках. Это почти как сани, только вместо полозьев колеса. Они круглые, и когда колеса крутятся повозка едет… – Замир показал руками, какие именно круглые колеса, но, разумеется, его спутники не могли себе представить ни повозок ни колес. Ни того, как можно ездить на круглых крутящихся штуках, вместо полозьев. – Аните, вы с Лиа можете ехать на одном из быков. А ты, Еши, на другом, на остальных погрузим вещи и я поведу их.
– Нет, Замир. Можно я пойду пешком? – Аните с мольбой посмотрела на брата. – Я хочу пойти по этой зеленой штуке. Она такая красивая!
– Это называется трава Аните. Она здесь везде. Ну, почти везде. Сено, которое едят наши быки это высушенная трава.
Девочка с восторгом смотрела на зеленый, колышущийся от дуновения легкого ветерка, ковер. Сено для быков не имеет ничего общего с этой невероятной красотой.
–
Через несколько часов устроили привал. Первоначальный восторг у детей немного поутих. Под конец, Аните даже согласилась сесть на быка. Еши по-прежнему мужественно шагал пешком, но было заметно, что он устал и идет из последних сил, не желая проявлять слабость из упрямства. Он теперь считал себя настоящим мужчиной. Раз старший брат и даже Лиа идут пешком, то и он тоже нипочем не поедет на быке. Замир все сильнее прихрамывал на покусанную волком ногу. Он был все еще слаб после полученных в схватке с волчьей стаей ранений, но мужчина должен уметь терпеть. И он шел вперед, не давая себе поблажки. Можно было уже не слишком торопиться. Здесь им не грозила смертельная опасность на каждом шагу, но Замир шел вперед, неся в сердце одно желание – как можно скорее вернуться назад и отомстить. Уничтожить чудовище, отнявшее у них все. Всех, кого они любили, кто был дорог им. Мерзкая тварь разрушила их жизнь. Замир хотел мести, больше всего на свете. Ненависть кипела, клокотала внутри него. Возможно, именно она придавала ему сил.
– Что ты собираешься делать дальше? – спросила Лиа.
– Мстить, – не задумываясь, ответил он.
Она опустила глаза.
– А потом?
– Не знаю. Возможно, не будет ни какого потом. Но я не успокоюсь, пока не сделаю все, что в моих силах чтобы расправиться с мерзким убийцей. Я просто не смогу жить с этой злостью и ненавистью в моем сердце.
– А дети?
Они оба посмотрели на мирно посапывающих возле ароматно пахнущего ствола дерева детей.
– Сначала я позабочусь о них и о тебе.
– Я отправлюсь в горы с тобой…
– Нет.
Лиа обиженно посмотрела на него. Даже теперь право принимать решения только у мужчины.
– Я, точно так же как и ты, потеряла все. И желаю мести не меньше твоего.
– Ты – женщина. Твое предназначение – дарить жизнь. Нести добро и заботу. Месть – это удел мужчин.
– Ладно, посмотрим, – понимая, что спорить бесполезно, сказала Лиа.
На ночь остановились в лесу.
– Ты уверен, что здесь безопасно? – оглядываясь вокруг, спросила Лиа. С наступлением сумерек лес уже не казался таким приветливым и уютным, как при ярком солнечном свете.
– Думаю, что здесь точно нет таких опасностей, как в наших краях. Мы можем спать по очереди. Сначала поспи ты, а я буду смотреть, а потом поменяемся.
Ночной лес был полон шорохов и звуков. Вскрикивали птицы. То здесь, то там раздавался хруст веток. Иногда слышалось пыхтение или шуршание в кустах, производимое каким-нибудь мелким, невидимым в темноте, зверьком. Замир неподвижно сидел, прислонясь к стволу, вглядываясь в ночную темноту. Здесь было намного темнее, чем в их родных краях. В горах ночь не была непроглядной, если только не было метели. Все вокруг было белым, и даже скудный свет звезд и луны, отражаясь от снега, давал возможность видеть силуэты гор и домов. Здесь на расстоянии нескольких шагов невозможно было, что-то рассмотреть. Замир сидел, не убирая руки с рукояти ножа, готовясь в любой момент отразить опасность. Но все было спокойно. Замир боялся, что его начнет клонить в сон, но перед ним вновь и вновь вставали картины прошлого, разрывая сердце, не давая покоя. Возможно, даже если бы ему не нужно было охранять Лиа и детей, он бы все равно не смог уснуть.
Уже начало светать. Первые лучи солнца окрасили верхушки деревьев нежно-розовой дымкой, когда Замир, наконец, решился разбудить Лиа.
– Ты сидел всю ночь? Почему ты не разбудил меня раньше?
– Не волнуйся, ничего не произошло, пока было темно, так, что думаю, после восхода солнца вообще никакой опасности не будет. – Сказал он, оставив без внимания ее легкий упрек, продиктованный заботой о нем. – Если, что разбуди меня, – пробормотал он, укладываясь возле корней высокого дерева. Через две минуты он уже крепко спал.
Проснувшиеся дети рвались продолжить путешествие. Им не терпелось увидеть что-то новое. По рассказам Замира, впереди еще столько всего. Но Лиа строго-настрого запретила будить брата.
– Пусть поспит. Он устал и все еще не совсем здоров. Вы же теперь взрослые и должны это понимать, – она улыбнулась.
Поначалу, замечание, насчет того, что они взрослые даже обрадовало детей. Преисполнившись гордости, они отошли от места ночевку и стали изучать лес. Но по мере того, как шло время, нетерпение все сильнее одолевало их. Они вернулись к месту стоянки и уселись напротив брата. Сгорая от любопытства, они то и дело недовольно пыхтели, внимательно следя, когда же Замир, наконец, откроет глаза. К их неудовольствию, брат не спешил просыпаться. Замир улыбался во сне. Ему снились отец и мама, бабушка. Их селение. Как и все предыдущие ночи перед этим, за последнее время. В своих снах он по-прежнему был счастлив. И от того пробуждения были еще болезненнее.
Глава 13. Дом на реке
– Замир! Замир! Лиа! Смотрите! Смотрите! – наперебой кричали Еши и Аните, приплясывая от охватившего их восторга. – Вода на земле! Много воды! И она не растекается! И не убегает в землю! Это все – правда!
– Тише, вы. Это река, – усмехнулся Замир.
Лиа не кричала, как малыши, но и она смотрела сияющими от восторга глазами на невиданное чудо. Вот какая она река! И вода не просто была на земле и ее было очень много. Она была живая. Она двигалась широкой полосой, перебегала по камням. Текла вперед. Как вода в ручейке, летом в горах, только в сотни раз больше. Это было невероятно.
Холмы, поросшие деревьями с колючими листьями, и густые леса с нежными, тоненькими листочками, остались позади, и теперь они шагали по зеленой равнине, пестревшей разноцветными цветами. Здесь тоже изредка попадались деревья. Высокие и совсем низенькие, чуть выше Еши и Аните.
Все, что встречали на пути выходцы с гор, вызывало у них удивление, восхищение, восторг. И зеленые листья, и яркие, разноцветные цветы, совсем не похожие на те, что распускались в горах. Увидев порхающих над цветами бабочек, дети и вовсе потеряли головы и принялись носиться за с радостными криками следом за ними. Замир объяснил Аните, что это не птички, а бабочки. А полосатые жужжащие существа с мохнатыми тельцами это пчелы, которые делают мед. Их нельзя ловить потому, что они больно жалят маленькими иголочками, спрятанными в своем теле.
– Ох, а я всегда думала, какие же они, – в восхищении выдохнула Аните. Жители гор любили мед. Его привозили из низовий, а иногда еще собирали далеко в горах, где было не так холодно, и жили дикие горные пчелы. Но путь туда был очень труден и опасен. Восточные горы были почти непроходимы, поэтому горный мед был даже большей редкостью, чем привезенный с низовий.
И вот теперь перед ними была река. Вид был поистине великолепный. Посреди изумрудных совсем невысоких холмов, на фоне видневшегося вдали широкого луга и леса, протекала быстрая и довольно полноводная река. С одного берега на другой был перекинут мостик, а чуть дальше, чем стояли путешественники, на другом берегу, прямо над водой, стоял большой красивый дом. Он был намного выше жилищ алметинцев, стены дома были белыми и гладкими, а к стене, подступавшей к самой воде, был приделан большой, вращающийся круг из дерева.
– Это повозка! – прошептала Аните, во все глаза глядя на удивительный дом и пытаясь представить, как же ездят на нем местные жители.
Замир рассмеялся.
– Это мельница, глупышка. Здесь делают муку.
Что такое мука дети знали. Ее тоже привозили мужчины, а женщины пекли из нее хлеб, расходуя очень бережно. Хлеб считался лакомством.
– Вот этот большой круг – это колесо, только оно нужно не для того, чтобы ездить по дороге. Видите, оно опущено в воду, а вода в реке бежит также как и в горном ручейке, только с намного большей силой, и толкает колесо. Оно вращается и внутри мельницы огромные каменные жернова, соединенные с этим колесом, тоже начинают двигаться и перемалывают зерно.
– О! – только и смогла произнести пораженная девчушка. Еши просто молча моргал глазами, пораженный новым невероятным впечатлением.
Навстречу путникам, вытирая руки вышитым передником, вышла женщина. Она смотрела на пришедших с нескрываемым удивлением. Судя по одежде, и по тому, что старшие дети вели за собой, нагруженных вещами горных быков, они пришли из Алметин. Впервые на ее памяти алметинцы пришли с детьми. На мельницу всегда приходили только мужчины. Они рассказывали, какую долгую и трудную дорогу нужно преодолеть, чтобы добраться от горных селений до низовий. Поэтому ни женщин, ни детей никогда не брали с собой. Значит, на этот раз что-то произошло, что заставило их взять с собой детей. Женщина вновь с удивлением оглядела гостей. Где же взрослые? Почему они отправили детей вперед одних? Может быть, кто-то заболел, и дети пришли за помощью? Лицо старшего мальчика показалось ей знакомым. Да, так и есть, он же приезжал сюда весной с отцом и другими мужчинами из их селения, за мукой. Его очень интересовало, как устроен механизм перемалывающий зерно, и муж ему все показывал. Он еще сказал потом, какой смышленый и любознательный парнишка. Теряясь в догадках, что же все таки произошло, она сказала:
– Здравствуйте, милые! Вы же из Алметинских гор? А где же остальные, почему вы одни? – Она кивнула Замиру и улыбнулась. – Ты был у нас весной, я тебя помню. Мой муж нахвалиться не мог, какой ты сообразительный и любознательный…
Улыбка застыла на добром круглом, как луна лице мельничихи, а потом начала медленно исчезать. Встретившись с застывшими взглядами детей, наполненными болью, увидев, как их лица исказились от невыразимого страдания, она в ужасе начала понимать, что и впрямь что-то произошло. Какое-то несчастье. Что-то страшное. И именно поэтому дети здесь… Но, что же такое ужасное могло случиться, что им пришлось проделать такой долгий, опасный путь? И где же и впрямь остальные? Не одни же они пришли?… Или одни?! Мельничиха зажала ладонью рот, чувствуя, как ее переполняет дурное предчувствие, а из груди рвется крик.
– Дети… – прошептала она. – Что случилось?…
Старший мальчик, глядя куда-то сквозь нее, сказал бесцветным голосом:
– Произошло несчастье… – он откашлялся. – Нам пришлось прийти сюда…
Мельничиха прижала руки к груди, чувствуя, как колотится сердце. Казалось, что оно сейчас разорвется от невыразимого чувства сострадания и сочувствия к этим детям. Мальчик мотнул головой, как будто прогоняя назойливое насекомое.
– Из жителей Алметинских гор остались только мы…
– Великий Оил!… – вскрикнула мельничиха, ожидавшая страшной вести, но то, что она услышала, было намного ужаснее всего, что она могла вообразить. Из ее глаз покатились слезы. Она быстро смахнула их рукой, чтобы не расстраивать еще больше уже и так готовых зареветь малышей, да и старшую девочку. – Пойдемте! Пойдемте, милые, в дом. Сейчас я вас накормлю…
Сердце доброй женщины разрывалось от горя и сострадания. Что же могло произойти, что из нескольких сотен жителей горных селений остались только четверо детей?! И, что же пережили эти дети?! Какие ужасы? Какую боль они вынесли. Женщина тяжело вздохнула, стараясь взять себя в руки.
–
– Ешьте, ешьте, мои хорошие, – гладя светлые кудри малышки и темные вихры мальчика, приговаривала мельничиха. Старшие тоже ели с аппетитом. Хозяйка дома решила ничего не выпытывать. Дети устали, они пережили что-то ужасное, страшную трагедию. Пусть придут в себя, отдохнут, потом все расскажут. Как раз скоро вернется муж, так некстати, уехавший сегодня в соседнюю деревню. – Ешьте милые…
Мельничиха украдкой вытерла слезы.
–
– Да, дела… – сокрушенно покачав головой, сказал мельник, когда Замир и Лиа закончили свой рассказ. Суровое лицо было печальным. Мельник вздохнул. Ему нравились алметинцы. Мало того, что всегда жаль людей, когда происходит несчастье. Но жители гор были народом мужественным, трудолюбивым. Они вызывали уважение. Страшное несчастье…
На землю спустились сумерки. В темноте слышался треск и попискивание, издаваемое ночными насекомыми. Тихо и уютно журчала вода в реке. Темное небо было усыпано звездами. Теплый воздух обволакивал нежно и невесомо, и казалось совершенно невероятным, что где-то там, в горах все стоит застывшим от трескучего мороза. Что везде лежит снег толщиной в два человеческих роста. Казалось, что все это осталось далеко-далеко. Не в нескольких днях пути, а и вовсе совсем в другой жизни. И прошла не неделя, а сотни, а может быть и тысячи лет, с тех пор, как они покинули родные места. С тех пор, как их жизнь изменилась раз и навсегда.
Мельник попыхивал трубочкой. Его жена, тихонько утирала уголком передника сбегавшие из глаз слезы. В какой-то момент она не удержалась и всхлипнула. Мельник покосился на нее.
– Цыц! Не реви…
Она покивала головой и шмыгнула носом. Мельник тоже вздохнул. Вот же какое горе, так сразу и не справишься с таким известием. А детям-то каково? Остались сиротами. Ничего у них не осталось. И насмотрелись такого, что страх берет даже слушать. Дела…
– Что ты собираешься делать Замир? – справившись с нахлынувшими чувствами спросил мельник.
– Мне нужно пойти в город. Отец говорил там можно купить оружие. Настоящее боевое…
Мельник повернулся к парнишке и внимательно посмотрел на него.
– Уж не собираешься ли ты вернуться назад, в горы?…
Замир твердо посмотрел ему в глаза и мельник даже испугался, какая неукротимая ярость и ненависть горели в них.
– Я поклялся отомстить…
– Сынок, разве ты сможешь один?…
Замир пожал плечами.
– Возможно, найдется кто-то, кто захочет пойти со мной. А нет, значит, я пойду один. Я должен.
Мельник кивнул. Он понял, что отговаривать парня бесполезно. Да и если уж он дал клятву, значит, не может не исполнить ее. Клятва священна. Тот кто ее приносит знает, что это не пустые слова.
– Вот, что, – сказал мельник. – Вижу, ты твердо решил. Не буду тебя отговаривать, хотя затея твоя мне не по душе, честно скажу. Но ты теперь мужчина и сам принимаешь решения. Детей и Лиа оставь у нас. Им здесь будет хорошо. И нам со старухой радость. Наши-то дети давно выросли и разлетелись из родного дома.
– Спасибо, – сказал Замир, чувствуя, что глаза у него защипало. Дальше ему предстоит идти одному. Но это ничего. Это даже хорошо. Мельник и его жена – добрые люди, детям и Лиа будет у них и впрямь хорошо. А, если он не вернется, то они о них позаботятся.
Мельник пыхнул несколько раз трубкой. Вздохнул. Парнишка ему нравился. Очень не хотелось его отпускать. Тем более парень собирался, чуть не на верную гибель. Но ничего не сделаешь, он принял решение…
– Завтра утром пойдем в соседнюю деревню. Там один крестьянин как раз собирается в город ехать. Отвезет тебя и все тебе покажет.
Мельник кивнул на спящих быков, по привычке тесно привалившихся друг к другу.
– Ты можешь продать своих быков и получить хорошие деньги. Думаю, найдется много желающих купить таких животных. Ваши мужчины говорили, что эти быки не только необычайно выносливы, но и очень умны.
Замир помотал головой.
– Нет. Я не стану их продавать. Они часть моей семьи. Они не раз спасли нам жизнь, служили верой и правдой. Да к тому же, они будут мне нужны, когда я пойду в горы.
Мельник улыбнулся.
– Удивительный вы народ, алметинцы. Тут никто про скотину не скажет, что это часть семьи. А у вас там, видать, все друг за друга стояли… Иначе, наверное, и не выжить при такой трудной жизни.
– Да. Там в горах, можно выжить, только если все друг за друга держатся, – в голосе Замира прозвучала нескрываемая гордость. Пусть его род погиб, но он не позволит умереть памяти о нем. Алментинцы были достойным народом. Стойким. Каждый был готов прийти на помощь другому. Каждый был готов отдать жизнь за другого…
–
Глаза Аните и Еши наполнились слезами. Оба, то и дело шмыгали носом. Лиа тоже часто моргала, стараясь не разреветься. Она была немного обижена, что Замир так и не согласился взять ее с собой, но в душе понимала, что она мало чем сможет ему помочь, в том, что он задумал сделать.
– Замир! – всхлипнула Аните. Еши тоже прижался к брату, изо всех сил вцепившись в рубаху. Замир обнял их. Сердце его разрывалось. Они совсем маленькие. Они потеряли всех кого любили. Теперь бояться потерять и его.
– Я вернусь. Я очень скоро вернусь, обещаю, – он потрепал брата с сестрой по волосам.
– Правда? – Аните доверчиво посмотрела ему в глаза чистыми и яркими, как небо голубыми глазами.
– Правда.
Замир обнял Лиа.
– Прощай, сестренка. Береги их и себя.
– Прощай Замир! Пусть Великий Оил хранит тебя. Возвращайся, мы будем тебя ждать.
– Мы еще увидимся то того, как я отправлюсь в горы, – он улыбнулся. – Так, что напрасно вы так печалитесь. Совсем скоро мы опять увидимся.
Быки, как будто тоже чувствуя разлуку с хозяином подошли поближе и потянулись мягкими мордами, высовывая длинные языки. Замир погладил широкие морды, дал каждому по припасенному специально для них сухарику.
– Ишь! – ухмыльнулся мельник. – Животина, а все понимают. И впрямь не зря ваши всегда говорили, что быки эти умнющие.
Замир в последний раз взглянул на своих близких и пошел к повозке мельника, боясь, что еще немного, и он не сам не выдержит и расплачется. Что же будет, когда через несколько дней он вернется и отправится в горы? Они, наверное, вторую реку наплачут рядом с первой, или первая выйдет из берегов и зальет все вокруг.
– Трогай! – крикнул мельник рыжей лошадке, понимая, что дети и парнишка сильно расстроены и не стоит тянуть время.
–
Представив Замира мужику, собиравшемуся в город, мельник отвел его в сторону.
– Ты к парнишке не приставай, что, как и зачем. – Он многозначительно посмотрел на крестьянина. Тот пожал плечами. Не приставать, так не приставать. Хотя ему, конечно охота было послушать про горы – алметинцы к ним в деревню редко приходили. Но нет, так нет, ничего не поделаешь.
– Давай, парень, забирайся в повозку, поехали. Если все удачно сложится, к вечеру будем в городе. – Крестьянин хлестнул пару мохноногих лошадок, и повозка тронулась в сторону от деревни. Мельник помахал вслед отъезжающим.