Волман, Сейша, Замир и Эрис застыв смотрели на догорающий огонь и на поверженных противников. Громадные туши неподвижно лежали на почерневшем, от сажи и копоти истоптанном и изрытом огромными лапами и когтями, подтаявшем от огня снегу. Было очень тихо. Долина замерла, как и обычно, как будто ничего не произошло, в своей холодной, безмолвной и величественной, застывшей красоте. Прекрасной и пугающей одновременно.
– Может быть это еще не все? Возможно, придется вернуться сюда опять? – Волман повернулся к Замиру. Победа далась довольно легко, но нервное напряжение предшествующее сегодняшней схватке, напряжение в котором они пребывали все последнее время, лишило их сил. Не осталось никаких эмоций. Внутри было пусто. Не было ни чувства торжества, ни мыслей о том, что будет дальше. –Может быть, пришли не все и их намного больше?…
Замир помотал головой. Он был очень бледный. Он тоже чувствовал непомерную усталость. Хотелось сесть на снег и больше не вставать, не двигаться. Так и оставаться в неподвижности, до тех пор, пока холод не превратит тело в кусок льда.
– Нет. Их больше не осталось.
– Откуда ты знаешь? – спросил Сейша.
– Я не знаю, – Замир слегка пожал плечами. – Я просто это чувствую.
Эрис положила руку ему на плечо.
– Пойдем.
Они направились к саням, которые отогнали подальше и закрепили деревянными шестами, чтобы быки не убежали вместе с ними, испугавшись великанов.
Проехав расстояние, отделявшее их от гор, друзья немного пришли в себя. На лицах снова появились улыбки. Еще не пришло полное осознание, что все кончено, но способность радоваться, чувствовать не только усталость и равнодушное оцепенение вернулась. Они все были молоды. Они прошли через многое, многое пережили, но жизнь не стоит на месте. Когда человек силен духом и рядом есть надежное плечо друга, да к тому же по венам бежит молодая кровь, он легко преодолевает все, справляется даже с самым сильным потрясением. Они победили. Впереди была жизнь, и это было прекрасно.
– Переночуем в пещере, – указывая на темное отверстие в скале, сказал Замир. – Завтра, если погода будет по-прежнему ясная, проедем горные тропы и, возможно, к вечеру будем уже за пределами Алметин. Замир начал распрягать быков. Остальные, взяв с саней вещи, направились ко входу в пещеру.
– Я даже не ожидал, что все пройдет так легко, – повернувшись к товарищам, весело сказал Сейша. Лицо у него было радостное, совсем мальчишеское. Глаза сияли, а рот растянулся в широкой улыбке. Прямо за его спиной чернел вход в пещеру. Сейша чиркнул огнивом и поднес к нему факел.
– Сейша!!! – отчаянный крик, вырвавшийся из груди Эрис, отразился от скал, и пронесся по ним, полетел над долиной. На лице Сейши отразилось удивление, он начал поворачиваться в направлении, куда был устремлен взгляд расширившихся темных глаз Эрис. Послышалось рычание и из темноты, откуда-то сверху, на все еще продолжавшего радостно и беззаботно улыбаться молодого воина, бросилось большое пятнистое тело. Снежная кошка вцепилась в голову и спину Сейши, глубоко вонзив когти и раздирая теплую живую плоть. Сейша закричал. Кошка повалила его на снег. Разинув, зубастую пасть она нацелилась на голову своей жертвы.
– Гадина!!! Мерзкая гадина!!! – подбежав к катающимся по земле Сейше и снежной кошке, Эрис, выхватила топор и начала один за другим наносить удары по пятнистой шкуре. По лицу девушки катились слезы. Взгляд темных глаз наполненный гневом и яростью, был почти безумен. – Гадина! Тварь! Сдохни!
Кошка уже неподвижно лежала на снегу, залитом кровью, рядом с таким же неподвижным, безжизненным телом Сейши. Эрис вновь и вновь опускала топор на изуродованное тело.
– Тварь!!! Тварь!!!
– Успокойся, Эрис. Она мертва, – Замир перехватил руку девушки и осторожно высвободил топор из ее не разгибающихся, намертво вцепившихся в рукоять, пальцев. Волман склонился над товарищем.
– Так недолжно быть! Не должно! Все закончилось! Мы победили! – сотрясаясь от рыданий, кричала Эрис. Послышался слабый стон.
– Посмотри, что ты наделала, глупая ты женщина! Испортила отличный мех, – голос Сейши звучал чуть слышно, лицо залитое кровью, было мертвенно бледным.
Вытирая продолжавшие катиться по щекам слезы, она засмеялась.
– В очередной раз жалею, что не выкинула тебя тогда из саней. Вечно доставляешь мне одни неприятности.
Сейша слабо улыбнулся.
– Ты бы этого не сделала, ты слишком меня любишь, хоть и не признаешь…
–
Тропа петляла между скалами. В одних из саней, укутанный шкурами, весь перемотанный повязками, лежал Сейша.
– Вы с Волманом, так и норовите поваляться и ничего не делать, – взглянув на повязку на голове приятеля, выглядывающую из-под мехового капюшона весело сказала Эрис.
–Да, мы знатные господа такие, – улыбнулся Сейша. – Если есть возможность, непременно всю работу переложим на других. А ведь ты за меня испугалась, признайся, моя птичка, – он подмигнул здоровым глазом. Второй был почти закрыт распухшим веком, которое разорвали острые когти кошки.
Эрис фыркнула.
– Да просто кошка прыгнула неожиданно. Думаю, сейчас как откусит тебе голову, будут мне потом кошмары сниться по ночам, как вспомню тебя без головы.
– Конечно, ты же у нас девушка впечатлительная, вида крови не выносишь, не то, что откушенная голова.
Эрис улыбнулась.
– Ладно, признаю. Я испугалась, что эта тварь тебя прикончила. Хоть ты и болван, но я к тебе привыкла. Даже привязалась немного. – Она рассмеялась. – И, кстати, откушенная голова это и впрямь противно.
Замир посмеиваясь, вполуха прислушивался к разговору, долетавшему из соседних саней, едущих впереди. Привычно вглядываясь в дорогу и окружающие ее скалы, он пытался разобраться в себе. Что теперь? Он отомстил. Исполнил все данные клятвы. Что делать дальше? Мир за пределами гор по-прежнему чужой для него. И в горах для него тоже больше нет места. Может быть, было бы лучше, если бы он погиб? В его жизни не осталось смысла. Он осознал, что переполнявшая его ненависть даже помогала ему. Теперь, когда ненависть отступила, осталась только пустота.
– Чего ты так нахохлился, простофиля? – обернувшись к нему, спросила Эрис. – Ты, как будто не рад, что все закончилось.
Замир посмотрел на девушку. Можно подумать она читает его мысли. С нее станется и в голову кому-нибудь залезть.
– Я рад.
– Что-то не похоже, – Эрис одарила его насмешливым взглядом.
– Можешь теперь заняться опытами вместе с Метхой, ты же хотел, – сказала Эрис, когда некоторое время спустя они устроили остановку.
– Да, наверное. Мы с ним говорили. Он сказал, что не прочь переехать из города на природу. Можно построить дом…
Она улыбнулась.
– Не нравится город?
– Не нравится. – Он приготовился к насмешкам с ее стороны.
– Мне тоже. Грязь, полно сброда, только и ждущего чтобы напасть из-за угла.
Замир удивленно посмотрел на нее.
– По-моему ты чувствуешь себя там, как рыба в воде. Я думал, тебе там нравится.
Она хитро посмотрела ему в глаза.
– Я везде, как рыба в воде, простофиля. Но это не значит, что мне везде нравится.
Горы кончились. На ночь, как и в прошлый раз, остановились на зеленом холме у их подножия. После ужина Замир улегся на траву и стал смотреть на звезды. Сейчас он не думал ни о чем. В голове не было мыслей. Он чувствовал внутри себя все ту же пустоту, и одновременно удивительную легкость. Впервые за все время с тех пор как они с Орчи выехали из дома, чтобы узнать, почему не возвращаются мужчины из их селения со свадебным караваном. Замир услышал легкие шаги по траве. Эрис подошла и села рядом. Скоро они расстанутся и скорее всего, на этот раз, на совсем. Он почувствовал, как сердце болезненно сжалось. Может быть, стоит сказать ей о своих чувствах? О том, что она нужна ему. О том, что рядом с ней ему хорошо, и он чувствует себя вновь живым. А когда ее нет, ему все кажется пустым и бессмысленным. Он представил, как она начнет смеяться и подшучивать. Он прикрыл глаза. Лучше он будет просто ее вспоминать…
– Дай руку, простофиля, – сказала Эрис. Он протянул руку, даже не пытаясь угадать, что еще она придумала. Пускай устраивает свой очередной розыгрыш. Скоро они расстанутся, и ее проделок ему тоже будет не хватать. Как и ее самой.
– Держи, простофиля.
На ладони у Замира лежал кошелек, тот который она тогда стянула на рынке. Он улыбнулся.
– Я думал, ты потратила деньги на лекаря для своей матушки.
Эрис беззаботно махнула рукой.
– Он оказался так любезен, что вырвал ей больной зуб совершенно бесплатно, – она подмигнула. – Знаешь, мне везет на добрых людей. Такая уж я везучая.
Замир расхохотался.
– Если хочешь, можешь меня поцеловать, простофиля. – Темные глаза сверкнули.
Замир обнял тоненькое тело. Он притянул ее к себе, чувствуя сводящее с ума тепло и приятный аромат волос и нежной кожи.
Он впервые целовал девушку, и это было так прекрасно. Потому, что она была прекрасна.
– Ты станешь моей женой? – выдохнул он, с неохотой оторвавшись от ее губ. Он замер. Неужели он и впрямь это сказал? Эрис рассмеялась.
– Я уж боялась, простофиля, что я состарюсь, прежде чем ты решишься. – Взгляд у нее вновь стал озорным и лукавым. – Я же старше тебя, мне-то уже ужас сколько лет! Помнишь, я же тебе честно призналась, впрочем, как и всегда.
Он прижал ее к себе, чувствуя, как по щекам катятся слезы. Он снова испугался, что сейчас она увидит, что он плачет и будет потом до конца жизни подшучивать. Но она посмотрела на него и сказала:
– Поплачь, Замир. Выплесни свою боль. Очисть душу, и потом мы сможем идти дальше. Начнем новую страницу.
Лицо у нее было серьезное, и даже озорной огонек в глазах, хоть никуда не делся, но был едва заметен, запрятанный где-то в самой глубине. В эту минуту в ее глазах были еще любовь и нежность, и боль, и сострадание. Замир уткнулся лицом в ее плечо, вздрагивая от сотрясавших его рыданий. Маленькая рука гладила темные кудри, и боль отступала, злость и ненависть, скопившиеся в душе отпускали, таяли, исчезали без следа. На смену им приходила грусть. Светлая, и легкая как облачко, бегущее по небу. Темнота рассеивалась и отступала.
–
Повозка покачивалась, время от времени легонько подпрыгивая на попадавшихся на пути кочках. Быки неторопливо шли вперед, поматывая головами, отгоняя назойливых мух. Растянувшись на дне повозки, рядом с сидящей на бычьих шкурах Эрис, Замир блаженно улыбался. Голова его лежала на коленях девушки, и он разглядывал ее лицо, наслаждаясь сознанием, что наконец-то все позади и теперь все будет хорошо. Они будут вместе, и их ждет новая страница жизни. Наполненная счастьем, светом и любовью.
– Кстати, насчет придания, – Эрис погладила темные кудри и задорно улыбнулась. – Как ты думаешь, а что стало с сокровищами? Они же тоже были все это время в пещере с коварными злодеями?
Замир внимательно посмотрел на нее и засмеялся.
– Эрис! Мы не пойдем в Алментины искать сокровища.
Она пожала плечами.
– Как скажешь, – темные глаза лукаво посмотрели на него, в них мелькнул знакомый озорной огонек. – Я знаю, простофиля, когда заговорить с тобой об этом, – она засмеялась. – Уверена, в тот момент ты изменишь свое решение и скажешь – да. А этих двоих, – он кивнула на соседнюю повозку, в которой ехали Волман и замотанный в повязки Сейша, – и уговаривать не придется. Один через два дня уже будет жаждать новых приключений, а другой, как только залечит свои болячки, опять будет изнывать от скуки в городе. Они оба бегом побегут, только скажи.
Он схватил ее и притянул к себе. Губы у нее были восхитительные, их вкус заставлял забыть обо всем. Сквозь затуманенное чудесным поцелуем сознание, Замир, где-то в самой глубине души, ощутил смутное беспокойство, возможно, она и впрямь знает какой-то особый момент, когда он не сможет отказать ей, чтобы она ни сказала. Но беспокойство быстро исчезло и забылось. В целом мире не осталось вообще ничего кроме их волшебного, сказочно прекрасного поцелуя.
–
Никому не известно, что нашел несчастный дурачок Иритай в пещере, в ночь, когда он блуждал в горах и едва не погиб. И откуда на самом деле взялись страшные снежные великаны, погубившие все живое в Алментинских горах. Точно также, как никто не знает, вправду ли Алментинские горы были благодатным краем, наполненным жизнью и несметными богатствами до того, как его прокляли люди и божества. Все это, одна из сказок, рассказанных снежной метелью. Возможно, существует и впрямь бесчисленное количество миров, и, в каком-то из них, есть неприступные горы, скованные вечным холодом, между которыми раскинулись огромные снежные долины. В которых жили мужественные, стойкие, научившиеся преодолевать почти невыносимые условия люди. Считавшие суровый, безжизненный край самым лучшим местом. Своим домом. А может быть, и нет.
Но одно можно сказать точно. Если кажется, что в жизни ничего не осталось. Если душу поглотила тьма, и единственное, что чувствует израненное, заледеневшее сердце – это боль, горечь и ненависть, нужно найти в себе силы, и открыть свою душу свету. Подняться и идти вперед, не позволяя тьме одержать верх. Как бы непрогляден не был мрак, рано или поздно он рассеется и уступит место свету. Надежда всегда должна жить в сердце, чтобы ни случилось.
И нужно помнить что любовь, преданность и доброта – самая великая сила, способная противостоять любым трудностям, испытаниям и несчастьям. Она сильнее мрака и ненависти. И уж конечно сильнее любых снежных великанов и всех вместе взятых чудовищ во всех бесчисленных мирах, как в сказочных, так и в реальных.
С любовью, автор.
январь 2019г.