Глава 6
– Ладно, хватит дуться. Я же извинился… признал, что был неправ, – Генка взглянул на надменно-непроницаемое лицо Тиры. Женщины не умеют прощать обид. Просто так. Им нужно сначала заставить обидчика чувствовать себя виноватым, желательно как можно более виноватым и как можно дольше виноватым. Хорошо бы вообще всю оставшуюся жизнь… – Хочешь покопаться в моих мыслях? В самых грязных. Я сейчас что-нибудь представлю…
Она презрительно посмотрела на улыбающегося Генку.
– Что такого ты можешь представить, чего я еще о тебе не знаю? – она фыркнула. – Ладно, я тебя простила. Пойдем, я тебе покажу ту часть города, куда ходят все риберийцы и вообще все, кто приезжает в Канопс. Там намного интереснее, чем в других местах.
Часть пути они проехали на похожем на гигантскую трубу транспортном средстве. Турбо. Внутри было вполне комфортно. Эргономичные сидения. В спинке каждого сидения имелись небольшие углубления в которых располагались конусообразные емкости с напитками. У местных жителей была какая-то слабость к коническим формам.
Часть города, в которую они приехали разительно отличалась от того, что Генка видел здесь до этого. Сердце болезненно защемило от вида невысоких , по сравнению с безликими конусообразными многоэтажными монстрами домиков, похожих на старые постройки Москвы или Питера. Если бы не красное небо над головой, не одетые, все как один, в одинаковую одежду местные жители, с одинаковыми прическами, и одинаковыми выражениями лиц, можно было бы даже представить, что он, в своем мире. Наконец-то…
Отогнав грустные мысли, Генка начал внимательно рассматривать все вокруг себя. Отличия от Москвы и Питера, разумеется были, как очевидные, так и не сразу бросающиеся в глаза. На каждом из домов, прямо под крышей, имелись открытые этажи-веранды. Очевидно, теплый климат позволял круглый год использовать открытое пространство а жилых домах. Достаточно узкие улицы были размечены желтыми полосами идущими поперек улицы на одинаковом расстоянии. Тира объяснила, что это чтобы можно было ориентироваться в количестве тех, кто одновременно находится в одном секторе «слышимости», то есть на расстоянии, где можно передавать друг другу мысли. В Канопсе, да и вообще во всей Аурее, были запрещены «собрания» более пяти человек, независимо от того, являлись ли они местными жителями или теми, кто приехал из других мест.
«Больше двух не собираться» вспомнил Генка казавшуюся ему дурацкой фразу, слышанную им где-то случайно. Оказывается, есть такие места, где ты должен смотреть сколько же перед тобой человек уже «зашло за черту» и можешь ли ты идти дальше или нужно ждать, пока впередиидущие переступят следующую желтую отметку. «Как тут все по дебильному», – качая шарик-маятник в голове, сердито думал Генка. Обычно, в старых частях города присутствует своеобразная атмосфера. Праздношатающиеся зеваки, много народа, гул создаваемый множеством голосов, шарканьем ног, цоканьем каблуков. Туристы, беспрерывно снимающие каждый камень. Уличные музыканты играют сразу в нескольких местах, перекрывая своей игрой звучание остальных. Здесь все происходило как в немом кино. Беззвучно. «Без сопровождения тапера». И это гнетущее разделение «не больше пяти». Все было как будто натянутым, не праздничным. Генка понял, что ему больше всего не нравится в этом мире. Здесь не было легкости. Нигде. Как будто находишься под постоянным пристальным наблюдением. Шаг вправо, шаг в лево – расстрел. В данном случае «устранение».
– Ты чего такой надутый? – почти обиженно спросила Тира. – Я думала тебя развлечь… тебе что тут не нравится? Самое интересное место, я же сказала.
– Мне нравится, – поспешил он успокоить подругу. – Здесь красиво…
Тира расслабилась и указала рукой на одну из вывесок, которая, как и все остальные Генки ни о чем не говорили.
– Там лучшие сниры. Очень вкусные, пойдем, – Тира потянула не особенно впечатленного ее словами Генку за собой. Насчет очень вкусных чего бы там ни было у Генки были большие сомнения. Его вкусы, однозначно не совпадали со вкусами местных обитателей. Как по мнению Генки еда тут была или вообще несъедобная, или невкусная, но терпимая. «Блин, сейчас бы пирожок или пельменей» – тоскливо подумал Генка.
– С чем тебе сделать, миори? – обратилась к Генке толстуха, стоявшая внутри громадного круглого прилавка, являющегося, одновременно и столом, за которым посетители, разделенные все теми же желтыми линиями с аппетитом поглощали что-то отдаленно напоминавшее шаурму.
Генка ошарашенно уставился на углубления в столешнице рядом с толстухой, в каждом из которых лежало нечто, меньше всего напоминавшее то что можно есть.
– Ему с мчули! – поспешно вмешалась Тира. Толстуха подозрительно покосилась на Генку.
– Пить что-нибудь будешь?
– Рейрод, – снова сделала за приятеля выбор Тира.
– А он сам, что не знает, что ему нравится? – ухмыльнулась толстуха.
– У него проблемы с головой, – как ни в чем ни бывало ответила Тира. – Попал а аварию.
– Ааа, – кивнула толстуха. – А я и смотрю он какой-то…
Она не стала уточнять какой именно по ее мнению покупатель, у которого, как оказалось проблемы с головой.
– А такой миори, – покачала головой толстуха с явным сожалением.
Тира пожала плечами и улыбнулась.
– Да, жаль, совсем плохо соображает, – войдя в роль добавила она.
« Ладно, я тебе это припомню» – хмуро подумал Генка, гоняя шарик перед мысленным взором туда сюда. Как ему все это надоело! Эта еда, даже названий которой он не знает, и которая в любом случае ужасно противная. И этот маятник в голове. И эти черные обтягивающие одежки. Как им самим- то не тошно выглядеть как инкубаторским?
– Ты чего? – Тира рассмеялась, пристраиваясь рядом с ним в одном из свободных секторов . – Я же пошутила.
– Я чуть не лопнул от смеха.
– Ты такой скучный!
– Раньше я был странный.
– А теперь и странный и скучный. – девчонка снова засмеялась.
Генка вздохнул и осторожно попробовал фигню, лежавшую перед ним на маленьком металлическом подносике. Что там за мчули такие или такое, а может такая. Вкус был из категории – так вкусно, жалко нельзя выплюнуть, а то все решат, что он того, с головой не дружит совсем. Все остальные явно наслаждались поедая эту дрянь. И Генка подозревал, что дело не в том, что Тира выбрала для него не ту начинку. Еда вся тут говно! Не подходит она нормальному человеку с планеты Земля. Только вот ненормальным Аурийцам с их больными взглядами и ненормальными вкусами.
– Опять не нравится?! Ну я не знаю! На тебя вообще не угодишь! – Тира возмущенно смотрела на приятеля. – Что же ты любишь?
– Пельмени и селедку под шубой.
Девушка поморгала и затем покачала головой.
– Нет еды с такими названиями. Любишь ты выдумывать всякие глупости непонятно зачем…
– Люблю, – согласился Генка, решив, что когда вернется на склад поест этой самой съедобной здесь еды, предназначенной для для мино, кто бы они там ни были. Может киски, может собачки, а может какие-нибудь монстреныши, которых тут принято держать в качестве домашних питомцев.
– Она назвала тебя миори, – насмешливо сказала Тира уже почти успевшая справиться со своим отвратительным блюдом.
– И что это?
Тира засмеялась.
– Забыла, что ты плохо соображаешь и с памятью полная беда. Миори это красавчик, милый, симпатичный. То есть такой хорошенький…
– Я понял, – буркнул Генка. Миленький красавчик, то есть типа такой, утипусичный.
После, так называемого обеда, они побродили по старинным улочкам. Прокатились на штуке наподобие колеса обозрения. Только здесь это был огромный полукруг. Небольшие кабинки напоминающие те, что используют на канатных дорогах, медленно въезжали по огромной дуге вверх и затем плавно спускались вниз. До крутящегося колеса здешние обитатели почему-то не додумались.
– Ты любишь животных? – поинтересовалась Тира, когда их «поездка» с обозрением с высоты останскинской телебашни практически всего города закончилась.
– Не уверен, – ухмыльнулся Генка, вспомнив местных здоровенных жуков и уродских пучеглазых птиц.
– Ты странный. – Тира покачала головой. – Ладно, все равно я хочу сходить посмотреть зверей. В детстве я часто бывала там. Тогда мы жили неподалеку от Зверорамы.
Генка не горел особым желанием посещать здешний зоопарк. Монстров и всевозможных уродцев он в компьютерных играх насмотрелся. Но выбора у него не было, Тире приспичило сводить его в любимое по ее детским воспоминаниям место.
Парк был устроен совсем не так как в Москве или Питере. Всевозможная живность бродила, плавала, ползала и летала на открытых пространствах, ничем не отделенных от дорожек идущих прямо посреди этого звериного царства. Такое аля сафари.
Генка с опаской косился на странноватых, далеко не стмпатичных созданий. Милых трогательных пушистиков или хотя бы не милых и трогательных, но горделивых исполненных грации хищников вроде тигров или леопардов тут не было. Все какие-то лысые похожие на новорожденных птенцов непонятные скачущие по лягушачьи твари, или напоминающие крокодилов, только покрытых подобием рыбьей чешуи здоровенные как слон неуклюжие создания. Представители фауны, за исключением птиц, явно страдали тут гигантизмом. Маленьких, пусть даже и несимпатичных Генка никого не увидел.
Видимо у него на лице было написано неудовольствие и неодобрение, потому что Тира сердито дернув его за руку не менее сердито «сказала»:
– Ты самый ужасный тип какого только можно себе представить. Тебе не нравится вообще ничего!
Генка улыбнулся.
– Просто они все такие какие-то совсем не миори.
Она рассмеялась.
– С тобой невозможно общаться.
– А они не могут бросится? – задал Генка вопрос, сильно беспокоивший его с самого начала прогулки. – А то они все такие здоровенные…
Тира склонила голову на бок и насмешливо посмотрела на него.
– А ты еще и трусишка.
Она засмеялась.
– Ну, вообще не хотелось бы быть сожранным какой-нибудь ползающей страшилиной, которой мы оба запросто войдем в пасть без напряга.
– Это всего-навсего многомерные изображения. Настоящих зверей тут нет. Кто станет держать в Зверораме настоящего пэкси, – Тира указала рукой на гигантских крокодилов в чешуе. – Их же еще и кормить нужно.
– Ясно, обман, – с явным облегчением сказал Генка.
– Почему обман? Все представленные изображения имеют полное сходство с оригиналами, до мельчайших деталей.
– Знаешь, они все мне уже даже кажутся гораздо симпатичнее, – ухмыльнулся Генка.
– Ты странный, скучный, вечно недовольный, да еще и трус. Ужас!
– Мне понравилось как мы погуляли, – дойдя до склада, сказала Тира.
– Да, прикольно. Надеюсь, никто из «обитателей» Зверорамы мне сегодня не приснится, особенно этот крокодилий рыбомонстр. Даже не знаю, как теперь «развидить» этих тварюг, – засмеялся Генка.
–Там не было никакого рыбомонстра. Ты, как обычно, выдумываешь глупости, потому что ты такой странный.
Генка снова засмеялся.
– Ты его просто не заметила.
Оказавшись в уединении, Генка, у которого, как ему казалось, уже живот начал прирастать к спине от голода, набрал с полки консервов предназначенных для домашних питомцев и усевшись на свою похожую на гнездо постель, с аппетитом умял почти четыре банки. Последнюю он до конца уже просто не осилил. На этот раз они показались ему даже достаточно вкусными. Голод он, как известно, не тетка.
«Скоро вообще к местной бурде привыкну. Стану ценителем блевотных блюд, может даже названия выучу». Генка вспомнил внешний вид практически всей местной пищи и поморщился. Фу!
Добавив в «матрас» резаной бумаги , чтобы постель была попышнее, Генка улегся, пытаясь пристроиться поудобнее. Он долго лежал без сна стараясь придумать хоть какой-то способ, как выбраться из этого странного мира с противной едой, жестокими нравами и отталкивающего вида животными. Единственное, что ему нравилось здесь, так это Тира. Она, несмотря на дичь в ее голове в отношении того что хорошо, что плохо, была классная. Он будет по ней скучать. Генка улыбнулся пришедшей в голову дурацкой мысли – а ведь, встреться они в его мире, они могли бы быть, чего уж там, отличной парой. Она знает почти все его мысли. И пусть нет полного понимания, но это не мешает ни ей, ни ему . Они хорошо ладят. Не считая отдельных моментов. И у нее нет заскоков, как у большинства девчонок. Не считая отдельных моментов, но они связаны, скорее с особенностями местных нравов и условий. Он действительно будет по ней скучать. Он успел привыкнуть к тому, что она все время рядом… Но, сначала, чтобы начать скучать и грустить по классной девчонке, нужно найти способ выбраться. А как его искать Генка не имел ни малейшего понятия. Может, нужно вернуться на место, где он «появился» в этом мире? На пустошь. Но чем это может помочь? Там же нет какого-нибудь портала, с помощью которого можно совершать перемещения. Просто поле. Трава, земля, небо. Жуки и уродские птицы… Может быть стоит как-то попробовать сделать что-то при помощи местной сети. У них же есть что-то вроде интернета. Тира же сказала, что нашла того чела по каким-то закрытым или скрытым каналам. Но он не умеет читать на здешнем языке. Не знает каков принцип работы у здешних устройств аналогов компьютеров или смартфонов. Он совершенно беспомощен. Как ребенок, который ничего не знает и не умеет. Можно попросить Тиру помочь. Но помочь в чем? Что именно нужно искать в сети? Да и Тира не верит, что он «не отсюда», она считает, что у него слегка поехала крыша и из-за этого странности, и все это вследствие травмы после аварии… Для нее он этот рибериец, короче просто немного двинутый иностранец, а вовсе не «пришелец». Генка не знал, просто не представлял, что делать. Неужели он так и останется?… «Отставить!» – скомандовал сам себе Генка. Глаза сново защипало и он поморгал. Скоро просто станет нытиком и готовой пустить то и дело слезу размазней. Нужно это прекращать! Ничем это не поможет…
«Мать там, наверное уже с ума сошла…» – засыпая подумал он, испытывая, на этот раз жалость не к себе, а к своей маме. Вот же он идиот, дебил, придурок, устроил ей…
Глава 7
Выражение лица у Тиры было немного озадаченное. Чувствовалось исходившее от нее возбуждение. В ярких почти изумрудно-зеленых глазах горело любопытство.
– Мне пришло сообщение от того с кем мы встречались в районе для бедных. – едва переступив порог склада, сообщила девушка.
Сердце в груди у Генки подскочило и забилось быстро-быстро. Почему-то ему показалось, что это неспроста. Тот самый знак, которого Генка ждал. Вернее он ждал, что каким-то образом все же найдется решение главной для него проблемы – способа возвращения обратно, в свой мир. Как именно оно должно найтись Генка не знал, но тот тип, он очень необычный. Может именно он и поможет ему. По крайней мере пока, за все то время, что Генка был здесь, именно встреча с необычным и отличающимся от прочих обитателей этого мира типом, была единственным, что давало хоть какую-то надежду. Смог же он подсказать чудодейственный способ скрывать мысли. Так почему не предположить, что он способен подсказать не менее чудодейственный способ исполнения главного Генкиного желания.
– Ты хочешь с ним встретиться?
– Да!!! – сердце стучало как сумасшедшее, Генка постарался взять себя в руки. – Да, хочу.
Тира пожала плечами.
– Ладно. – Зеленые глаза вспыхнули еще ярче. Интересно, что понадобилось тому явно не простому и совершенно точно не законопослушному обитателю бедного района от ее приятеля? Очень интересно. Правда, приятель, наверняка снова ничего не расскажет. Как жаль! Это вообще даже не честно. Ведь она ему помогает… Тира обиженно покосилась на Генку. Мужчины такие неблагодарные создания!
– Я договорюсь с ним.
– Супер! Спасибо! Ты отличный друг!
Ага! Ага! Конечно. Вот она вся мужская благодарность. Ты отличный друг, а свои секреты мы будем обсуждать с кандидатом на прохождение через очиститель. Тира обиженно вздохнула. Ну и ладно. Не нужны ей их глупые тайны! Подумаешь! Кстати, чем меньше знаешь о подобных вещах, тем самой же безопаснее. Так что пусть сами обсуждают свои сомнительные делишки. Даже уговаривали бы послушать, она бы отказалась. Вот так!
– Все нормально? – заметив, что Тира то ли сердится, то ли дуется, поинтересовался Генка.
– Конечно! – она гордо задрала нос вверх. Подумать только, какая чувствительность! Конечно все нормально! Чего тут может быть ненормального? Просто типичный мужской эгоизм и черная неблагодарность.
На этот раз таинственный незнакомец назначил встречу не в трущобах. После очередной поездки на местном турбо Тира довела Генку до места напоминающего заброшенный парк. Между высокими деревья с мощными корявыми стволами в разные стороны расходились дорожки наполовину заросшие бурой, напоминавшей птичьи перья травой, вымощенные истертыми, местами треснувшими плитами из светлого камня по виду напоминающего мрамор.
Тира указала на одну из тропинок.
– Тебе туда. – она одарила Генку надменно-презрительным взглядом. – Дойдешь до пруда, там на берегу есть такая штука с колоннами. Жди своего странного друга в нем.
Генка с улыбкой смотрел на нее.
– Ты обижаешься, что он сказал чтобы я пришел один?
– Вот еще! Очень нужно обижаться. Можно подумать кому-то может быть интересно о чем вы будете разговаривать. Вы оба ужасно странные, наверное, поэтому он и захотел с тобой встретиться. Захотелось поболтать с таким же как и он сам.
Генка засмеялся.
– Ты точно обижена. Но ты же понимаешь, что встречу предложил он. И условие, что я должен прийти один…
«Он предложил, а ты согласился!!! Так что не нужно дурацких оправданий!» Для Генки она «озвучивать» это, разумеется, не стала. Вот еще!
– С чего мне обижаться? Ты думаешь у меня кроме тебя и твоих дел никаких других занятий в жизни нет?
– Конечно я так не думаю!…
– Вот и правильно! Давай, топай уже! Я пошла в мегацентр, хоть с пользой время проведу. Потом встретимся здесь же.
Она гордо расправила худенькие плечики и снова задрала нос кверху.
– Пока!
– Тира!… Спасибо! За все…
Она фыркнула и не удостоив его ответа с царственным видом направилась в сторону противоположную от парка. Генка покачал головой. Ну, так и есть. Надулась. Будет сейчас ходить по магазинам, обдумывая коварные планы женской мести. Девчонки всегда так делают. Они просто мастера по части того, чтобы изобретать способы как отомстить тем, кто, как им кажется, их обидел. Изощренно и непременно как-нибудь унизительно. Генка усмехнулся. Ну все, теперь только держись и жди когда «справедливая», по женским мерам кара, падет на его голову.
Генка пошел в указанном Тирой направлении. Надеясь, что она все же не такая и из вредности не отправила его не в ту сторону.
Вскоре впереди показался большой, вытянувшийся далеко вперед пруд. Вода в нем казалась темно-зеленой. По поверхности скользили похожие на водомерок насекомые, естественно, здоровенные, размером с котенка. Никаких пернатых, вроде местных уточек, к немалой Генкиной радости тут не плавало. Ну их этих обитающих здесь зверомонстров.
Пройдя еще немного Генка увидел небольшое, почти затерявшееся в густой растительности строение с высокими колоннами из того же камня, что и плиты на дорожках парка. Крыша у постройки была, естественно, конусообразной. Прямо местный фетиш.
Смахнув листья и обломки веток с сидения идущего по всей длине с внутренней стороны сооружения, Генка уселся в ожидании прихода своего загадочного знакомого. Сгорая от нетерпения.
Прошло совсем немного времени и на одной из тропинок показалась высокая широкоплечая фигура аурийца. Сегодня «мастер способов по сокрытию мыслей» был одет не в рванье, как и все прочие обитатели трущоб, а в черный облегающий костюм как жители города из «приличных» районов, которых жизненные обстоятельства не вынудили жить в домах без окон, без света и воды, и «рядиться» во что придется.
Заметив Генку, он сделал приветственный жест рукой.
Пройдя немного вдоль берега, ауриец улыбнулся.
– Я смотрю ты весьма преуспел за то время, что прошло с нашей прошлой встречи. Молодец. Ты очень способный. Твоя подруга, наверное сердита, что не может больше «слышать» о чем ты думаешь.
Он рассмеялся, и Генка, несмотря на состояние волнения и нетерпения узнать цель встречи и оправдаются ли связанные с нею надежды, тоже развеселился, вспомнив удивление и явное недовольство Тиры, когда она не смогла больше «хозяйничать» в его голове.
– А теперь, думаю, она еще сердита, из-за того что мы устроили «тайную» встречу без нее. Я понял это по «тону» переписки. Это, может быть и не слишком хорошо по отношению к ней, но в ее присутствии мы бы не смогли поговорить. Надеюсь, это не отразится как-то на вашей дружбе.
Генка усмехнулся.
– Сто пудов, Тира придумает способ отыграться. Она это умеет, как все девчонки.
– В этом отношении женщины и впрямь крайне изобретательны, – подмигнул Генкин собеседник.
Лицо его вновь сделалось серьезным и сразу стало выглядеть гораздо старше.
– Ты решил, что я могу помочь тебе вернуться в твой мир.
Генка покосился в сторону спутника. Во взгляде была надежда, и одновременно удивление. Хотя, в данном случае, не обязательно обладать телепатическими способностями, чтобы догадаться, чего бы Генке больше всего хотелось. Ауриец вновь улыбнулся..
– Большая часть твоих мыслей, по-прежнему, доступна для меня. Но ты не волнуйся, просто я обладаю такой способностью «проникать» за раскачивающийся в твоем сознании шарик и слышать «спрятанные» за ним мысли. Точно также, как могу проникать за любые блоки, которые ставят у себя в головах те кто здесь живет . Но для остальных то о чем ты думаешь скрыто, даже надежнее чем какими бы там ни было блоками, поверь. Колебания в твоем сознании не просто скрывают мысли, они нарушают движения импульса, коим и является любая мысль, и их, практически, невозможно «считать». – Он улыбнулся. – Ты не задумывался, каким образом мы понимаем друг друга, несмотря на то, что ты из другого мира, где наверняка и язык общения совсем другой?
Генка удивленно посмотрел на него. А ведь правда. Он действительно об этом не думал. Сначала было не до того, он вообще ничего не мог понять, где он и как очутился в таком странном месте. А потом они запросто общались и с Тирой, и с этим странным челом и Генка вообще начал воспринимать это общение как само собой разумеющееся. Но ведь языки-то у них точно совершенно разные. Читать-то он не может на местном языке, даже обозначения букв вообще не похожи ни на какие из используемых в его мире. Какие-то загогулины похлеще китайских иероглифов.
– Наш мозг передает импульс и улавливает он тоже импульс. Поэтому и не возникает проблемы непонимания.
– Прикольно, – «подал импульс» Генка. В данном случае собеседник не понял значение посыла, но догадался.
– Точно…
Все это было, конечно, интересно, и вообще, Генка с удовольствием поболтал бы о том о сем с аурийцем. Он ему нравился, интересный чел. Но с каждой минутой Генка все сильнее и сильнее нервничал. Больше всего его сейчас занимал один единственный вопрос, касающийся его возвращения. И он не мог дождаться, когда же они перейдут уже непосредственно к цели встречи? И совпадет ли то, что скажет ему его странный спутник с тем на что так рассчитывает Генка? Уловив отчаянно посылаемый Генкиным мозгом импульс его удивительный знакомый вздохнул.
– Мне очень жаль, но я не могу помочь тебе вернуться в твой мир. Я, не имею ни малейшего представления как это сделать. И даже не знаю возможно ли это вообще… Мне действительно жаль… Поверь, я был бы рад помочь тебе, потому что представляю насколько ты этого хочешь.
Сердце у Генки остановилось и затем стремительно начало падать куда-то в бездонную пропасть. Его единственная надежда рухнула… И что теперь?! Ничего… Все. Никаких шансов… Но сюда-то он каким-то образом смог попасть, так почему назад нельзя?! Почему такая несправедливость?!… Генка чувствовал, что сейчас он впадет в самую настоящую истерику. Вот позорище-то будет. Да, хотя, плевать! На все плевать! Почему, почему все так?! Он хочет назад, в свою жизнь, в свою обычную, казавшуюся до встречи с мужиком в поезде, такой скучной и не достаточно неинтересной жизнь!!!
Генка зажмурил глаза и выдохнул. Потом еще и еще раз.
– Тогда зачем Вы меня позвали? – спросил он немного взяв себя в руки. Без всякого интереса спросил. Ему теперь было абсолютно безразлично, с какой целью ему назначил встречу странный чел. Он не может ему помочь, и Генка больше не испытывал любопытства, и вообще , желание говорить о чем-бы то ни было пропало. Все стало как-то неважно и бессмысленно. «Что воля, что неволя, все едино»… Он останется здесь навсегда. Это ясно! Да вообще-то глупо было надеяться, что этот мужик, при всей своей необычности, чем-то ему поможет. Это он сам, Генка, себе это вбил в голову, потому что очень хотел в это верить. И вот поверил. Ауриец же еще при первой встрече дал понять, что ничем не может ему помочь с возвращением. Он и так оказал большую услугу, прямо-таки неоценимую, научив его действенному способу скрывать мысли. Еще неизвестно чтобы с Генкой случилось за почти две недели проведенные здесь, без этого умения. Либо сидел бы безвылазно на складе, либо может, его вообще бы уже, по заведенной у них тут привычке, устранили. Ну или просто пропустили его мозги через очиститель. Тоже очень сомнительное удовольствие – промывка мозгов…
– Я сказал тебе, когда мы виделись в прошлый раз, что если ты не найдешь способ вернуться к себе, тогда тебе все равно нужно выбираться, хотя бы из Ауреи. Здесь у тебя нет будущего. Человека «из ниоткуда», в любом случае, отправят на процедуру «стирания» лишних мыслей. Тут очень бдительно следят за «инакомыслящими». И так как ты другой, вообще другой, из другого мира, с другими правилами, с другими представлениями обо всем, «чистка» мозгов ничего не даст. Результат не будет достигнут. Ты все равно не станешь думать так, как нужно думать. И тогда тебя…
– Устранят… – угрюмо подумал Генка.
– Именно. – Его собеседник кивнул. Он явно не пытался напугать, нарисовать картинку пострашнее. Просто рассказывал. Как есть. Вернее, как будет. Генка не сомневался в том, что то что он ему сообщает правда. Хотя в данный момент он был настолько расстроен, что ему не было особенно страшно. Но перспективы, в любом случае, были неприятные.
– Даже если предположить, что вы с подружкой придумаете способ как тебе остаться здесь «законно», к примеру, по поддельному идентификационному чипу…
При слове чип, Генка вздрогнул. Его собеседник не без интереса взглянул на него. На губах его вновь появилась улыбка.
– Не совсем разобрался в истории с чипом, который ты, насколько я понял, проглотил, – он ухмыльнулся и покрутил головой, явно прилагая усилия, чтобы не рассмеяться. – Извини, но это очень необычно и правда забавно не вживлять чипы, а глотать. – Он все же не выдержал и расхохотался. Генка с хмурым видом рассматривал противоположный берег пруда. Он-то ничего смешного в этой идиотской истории с проглоченным чипом не находил. Все его злоключения и беды как раз из-за этого.
– Это все, то что касается этого чипа, очень запутано и, вероятно, понятно только в твоем мире… Ну, неважно. Повторяю, даже если вы выйдете на незаконных торговцев и купите поддельный идентификационный чип, и найдете того, кто проведет всю необходимую последовательность его регистрации в системе, что вполне возможно за деньги. За большие деньги. Незаконная личность – это крайне востребованный товар, учитывая особенности здешних законов и мер применяемых к тем, кто эти законы не соблюдает… Но даже «получив» личность, способную выдержать самую серьезную проверку и став, таким образом полноправным гражданином Ауреи, что ждет тебя здесь, как ты думаешь? Всю жизнь будешь раскачивать шарик в своей голове? А именно это тебе придется делать постоянно, потому, что нельзя научиться думать по другому, если твои собственные взгляды и представления не изменились. А ты, судя по всему, и не захочешь, и не сможешь принять для себя законы нашего мира. И твои мысли всегда будут представлять здесь опасность для тебя же самого. Потому что это мысли не просто колеблющегося. Все гораздо хуже. Ты мыслишь как тоф. Ненавистный враг аурийцев. Подавляющего большинства из них. Конечно, ты, со временем, можешь научиться ставить блоки, как все прочие. Но кто знает, сколько времени тебе понадобится, и насколько они будут надежны, опять же, потому что ты другой. Блок это вообще не стопроцентная защита, иначе, колеблющихся не могли бы вычислить в принципе. Они же не глупцы, чтобы «показывать» о чем они думают. Но в любом случае, для тебя «скрывать мысли» – это не естественное состояние. Тебе придется постоянно, все время, день за днем следить за самим собой, чтобы не забыться, не потерять бдительность, контроль… Не думаю, что это очень привлекательная перспектива. Жить в вечном страхе, опасаясь разоблачения и пребывая в постоянном напряжении. И это напряжение, однозначно, в конце концов, не слишком благотворно скажется на твоем сознании, допустим, через год, ну или через два года, через пять. Рано или поздно случится срыв. Наступит момент, когда психика не выдержит непрерывного напряжения, насилия над собой. Я не пугаю тебя, просто реально описываю то что тебя ждет.
Генка поморгал. Разочарование разочарованием, но чел прав. Раз уж он не может вернуться, хочет он того или нет, но придется как-то приспосабливаться к жизни здесь. Не к краткосрочному пребыванию, когда вполне можно перетерпеть временные неудобства и трудности, а именно к жизни. Навсегда… Это было такое… страшное слово. И так горько было осознавать, что так все и есть. Невыносимо горько…
– И что же мне делать? – спросил Генка, в очередной раз подавив в себе желание просто взять и расплакаться. Прямо разреветься как в детстве, потому что его все достало. Все нету у него больше сил. Одно разочарование, боль, понимание безысходности и отчаяния ситуации. И невозможно это терпеть. Обругав себя всеми самыми забористыми словами, которые только были ему известны, Генка, в очередной раз, глубоко вдохнул и выдохнул, досчитал до десяти и более-менее спокойно продолжил. – Вы мне в прошлый раз советовали отправиться к этим, как их, таорийцам, с которыми как Вы говорите у меня, типа, мысли похожие. Но к ним же, наверное, так запросто не попадешь. Тут же у вас война, Тира сказала. И наверняка всякие границы, блокпосты… И придется, наверняка в любом случае, опять же, проходить эту самую идентификацию…
Генкин спутник кивнул.
– Да. В Таории идет война. Самая настоящая. И границы перекрыты. Так просто попасть туда нельзя. И, думаю, ты понимаешь, что, там вообще далеко не безопасно. Но не безопасно по другому. Из-за военных действий. Это разумеется тоже не то чего бы тебе хотелось. Но, в любом случае, это все равно лучше чем оставаться здесь, где каждый твой шаг контролируется, и где ты даже думать обязан так как нужно и никак по другому. А иначе тебя признают «нежелательным» и устранят… Ты ведь, навряд ли кроме подруги и меня уже с кем-то здесь общался более менее близко. Поэтому не имеешь полного представления, как на самом деле устроено здешнее общество и как здесь вообще живут. Как будто у всех одна и та же жизнь. Не отличимая от жизни соседа, коллеги, родственника, вообще любого другого. Одинаковые отношения, одинаковый быт, одинаковые мысли и одинаковая ненависть и непримиримость к тем кого это не устраивает… Я знаю о тебе, ну разумеется не все, нельзя даже думать вообще обо всем сразу. Но я знаю очень-очень многое, и говорю тебе точно – ты другой и поэтому ты здесь не сможешь. Потому что для тебя это вообще не жизнь. Твоя подруга, считай, редкое исключение, ваша встреча – счастливая случайность выпавшая тебе. При этом, она, по большому счету, мыслит как все остальные, как положено, как ее приучили с первого вздоха. Но в ней есть некий «проблеск», она не колеблющаяся, в полном смысле. Нет. Просто ней есть любознательность и что-то такое «живое», что не дает ей быть роботом. Тебе очень повезло, что ты встретил именно ее, иначе все совершенно точно было бы гораздо печальнее для тебя.