Глава 10
4 года назад.
Яхта была шикарная. Как в кино. Не слишком уж большая, но вполне себе ничего, а уж для однодневной прогулки по реке, так просто супер.
Поручив старшим детям присматривать за Сережей и Яриком, Ольга подошла к шезлонгу, поставленному на палубе. Рядом в другом шезлонге развалился Северцев. Он что-то лениво потягивал из стакана. На глазах темные зеркальные очки. В этот момент он был вылитый Челентано. Ольга улыбнулась. Устроившись в шезлонге, она прикрыла глаза, подставляя лицо солнечным лучам.
– Как тебе яхта? – спросил Северцев.
– Класс! – Она улыбнулась. – Твоя?
Он рассмеялся.
– Нет. На хрен мне яхта в Москве, да и вообще? И слишком дорого. Я, все-таки, не Рокфеллер. Напрокат взял.
Несколько минут они лежали молча. Яхту чуть покачивало. Ветерок приятно обдувал лицо. В отдалении слышались радостные голоса детей. Было хорошо вот так лежать. Даже двигаться и разговаривать было лень. Наконец, Северцев, не любивший долгого бездействия, нарушил молчание.
– А ты бы хотела яхту?
Ольга засмеялась. Вопрос, как и все, что исходило от Северцева, был неожиданный.
– Не знаю. Нет. Что бы я с ней делала? – она развеселилась. – А что, хочешь подарить?
Она даже не поленилась повернуть голову, что бы посмотреть на его реакцию. Он широко улыбался. Куда он смотрит, за темными очками определить было невозможно.
– Нет, не хочу. Перебьешься без яхты. Если понравится, могу еще, как-нибудь, на прокат взять. Еще покатаемся.
– Так я и знала. Останусь я без яхты.
Северцев загоготал.
Прогулка, как всегда, была неожиданной. Просто в выходной день, с утра, Северцев позвонил и спросил, не хотят ли Ольга и дети прогуляться по Москве реке. У детей предложение вызвало бурный восторг. Ольга думала, что подразумевается прогулка на речном трамвайчике. Ей нравилось на них кататься.
Когда они подъехали к причалу, и увидели внушительную, белоснежную, сверкающую на солнце, надраенными до блеска, поручнями, настоящую яхту, дети чуть не повыпрыгивали из машины на ходу, от охватившего их восторга и нетерпения. Ольга на несколько секунд лишилась дара речи. А Северцев сидел страшно довольный, улыбаясь во весь рот своей людоедской улыбкой.
– Чего застыла? Давай, вытаскивай свой зад из машины, мамаша, – скомандовал он.
–
Ольга посмотрела в окно. Капли дождя сбегали по стеклу, оставляя мокрые дорожки. Мир за пределами комнаты казался серым, унылым, неуютным и промокшим насквозь. Природа плакала, не желая прекращать этого занятия, наводя тоску.
Ольга покосилась на телефон. Просто по привычке. Она отвернулась. Какой смысл ждать чего-то. Думать о чем-то. Бесполезное, ненужное занятие.
Апатия. Безразличие ко всему. Ничего не трогает. Ничего не беспокоит. Нет никаких желаний. Не мучают воспоминания, не терзают душу мысли о будущем. Прекрасное состояние. Никаких мыслей вообще нет. Настоящее – это просто дождь, льющийся за окном, стекающий по стеклу. Тиканье часов и комната, погруженная в полумрак. Хочется просто лежать. Не двигаясь, ничего не предпринимая. Это приятно. Тебя затягивает, погружает в ничто, в полное бездействие. Как будто ты паришь в пустом пространстве, лишенном красок, звуков, эмоций, движения. Жизнь – это суета, это боль, страдания, ненужные переживания. А здесь в этом мире покой и тишина. Можно остаться в нем надолго. На все оставшееся время.
Когда месяц назад она вернулась, она решила, что ей нужно как-то прожить первые несколько дней. Выдержать. А потом будет легче. Боль пройдет. Все понемногу забудется. Боль прошла. На смену ей пришло безразличие и равнодушие. Жизнь без эмоций – это прекрасно. Дни просто проходят. Один за другим. Не оставляя в душе следа и воспоминаний.
«Кап. Кап. Кап», – слышится монотонная песня дождя. Кап. Кап. Кап. Так же монотонно проходит время. «Я ничего не хочу» – медленно и равнодушно повторила она про себя, уже раз в сотый. Эта мысль была даже немного приятной. И она была единственной. Она не мешала и не напрягала. Она просто всплывала время от времени в голове, не причиняя неудобств. Голова казалась набитой ватой. И тело тоже. Двигаться не хотелось. Хотелось просто лежать. Всю оставшуюся жизнь.
– Мам! Можно мне шоколадку?
– Мам! Мне на завтра нужна белая рубашка. Ты не забыла? А ты сможешь прийти на концерт? Я буду стих читать.
– Мам, где мой альбом для рисования? Нам задали нарисовать цветущее дерево. Ты мне поможешь?
– Мам, он опять забрал мои журналы и порвал!
– Сережка дерется и обзывается! Мам!
Ольга заставила себя встать с постели.
Конечно, хорошо, что у детей нет апатии, они жизнерадостны и энергия бурлит и переполняет их, как всегда. Но единственное, чего бы хотелось ей – чтобы ее просто оставили в покое.
– Сейчас иду! – крикнула она и, шаркая ногами, как старушка, поплелась к двери из комнаты.
Как и раньше, утром она вставала. Кормила детей завтраком. Везла их в школу, сама ехала на работу. Вечером они возвращались. Дети что-то радостно щебетали. Айк крутился рядом, радостно махал хвостом, тыкаясь в ладони и в колени носом. Ольга слушала рассказы детей о том, как у них прошел день. Гладила собаку. Кормила всех ужином. Играла с мальчиками, читала им. Но ей все время казалось, что все это не настоящее и что она смотрит на все со стороны. Душа, как будто впала в спячку. Она понятия не имела, сколько это может продлиться. Может она останется такой навсегда? Бездушной. Бывают инвалиды, у которых нет руки или ноги. А она инвалид, у которого нет души. Что тут такого? Вполне можно жить и так.
Глава 11
– Ольга Сергеевна!
– Привет, – Ольга прошла мимо помощницы и бросила сумку на свой стол.
– Ольга Сергеевна, у нас новый заказчик. Хороший. В смысле большой объем работ собирается заказать, – радостно сообщила ее помощница Ира.
– Отлично, – довольно равнодушно сказала Ольга. Она все же выдавила из себя улыбку. Сотрудники-то не виноваты, что она теперь «отмороженная», инвалид без души. – Отправь кого-нибудь из ребят, Женю или Толика. Они здесь, надеюсь?
Творческие сотрудники страдали непунктуальностью. Приход на работу к началу рабочего дня считали не обязательным, а скорее просто желательным. И вполне могли «задержаться» на час или даже два. Ольга журила нерадивых художников, но не слишком строго. Главное, чтобы работу хорошо выполняли, а трудовая дисциплина, это в их деле не самое основное требование.
– Ольга Сергеева, – Ира немного смущенно посмотрела на Ольгу, – заказчик потребовал, вернее сказать очень настойчиво попросил, что бы Вы сами к нему приехали и посмотрели, что нужно сделать.
Ольга усмехнулась.
– Хорошо, что хоть попросил, а не приказал. А президента с собой пригласить не нужно? А то, может, я позвоню, скажу, заказчик у меня привередливый, нужно съездить к нему, посмотреть.
Видя, что начальница не в духе, Ира, с подкупающей улыбкой, выдала главный козырь.
– Ольга Сергеевна, он предоплату сделал. – Ира развернула к Ольге монитор, чтобы ей была видна сумма предоплаты. Сумма была приличная. Ольга улыбнулась. Ира сидела, затаив дыхание, молясь про себя, чтобы она не уперлась, из вредности, и согласилась поехать. А то вдруг накроются хорошие деньги, которые никому из них не помешают. Времена нынче не те, что бы деньгами разбрасываться.
– Ну, что ж. Желание клиента, как говорится, – сказала Ольга. – Деньги на дороге не валяются. Да и вы, мои дорогие, прожорливые сотрудники, наверняка, хотите получить в конце месяца хорошие бонусы. Раз человек хочет потратить такую сумму, разве мы можем помешать ему сделать это? Съезжу к нему, чего уж там.
Ира радостно выдохнула. Ура! Она купит себе новый телефон. Тьфу, тьфу, тьфу!
– Напиши мне его адрес. Сейчас, кофе попью и поеду удовлетворять запросы богатенького буратино.
Ира протянула листочек с адресом.
– Это то ли эллинг, то ли какая-то постройка у реки. Я не совсем поняла, – немного виновато сказала она.
– Совсем уже все спятили. У кого-то денег на хлеб не хватает, а кто-то роспись эллингов заказывает, – проворчала Ольга, не понимавшая и не одобрявшая причуды богатых, граничащие с идиотизмом. – Скоро начнут просить на дорогах картины рисовать. Чего по серому асфальту или по голым камням ездить? Пусть под колесами будет картинная галерея.
–
Ольга подъехала к набережной. Моросил мелкий противный дождик. Погода не желала налаживаться. Она пожалела, что надела туфли на высоком каблуке. Она же никак не предполагала, что ей придется по набережной скакать и эллинги богатого чудика осматривать. Она включила сигнализацию и направилась к реке, стараясь обходить глубокие лужи. При одной из таких попыток не нырнуть, каблук попал в щель в асфальте, и Ольга едва не свалилась. «Черт бы побрал этого любителя живописи и этот дождь, и вообще все!» Взглянув на каблук – как там он пережил происшествие с дырой в асфальте, она осмотрелась по сторонам в поисках эллинга или, что там еще нужно будет расписать.
На воде покачивалась яхта. Та самая. С палубы, улыбаясь, смотрел Северцев. Ольга встала как вкопанная, чувствуя, что левой ноге стало мокро, она наступила ею в глубокую лужу. Но сейчас ей было все равно. Она чувствовала, что выражение лица у нее дурацкое, но это тоже не волновало ее. Она смотрела только на высокую темноволосую фигуру.
– Она не моя, – крикнул он. – Я все еще не Рокфеллер. Снова взял напрокат. Даже скидку выбил. Погода-то – дерьмо. Кто ж будет на яхте кататься в дождь?
Он спрыгнул на берег и подошел к ней.
– Но, если ты хочешь, я могу продать все, что у меня есть и купить ее.
Он притянул ее к себе и уткнулся носом во влажные от капель дождя волосы.
– Фу, какая ты мокрая и холодная, как лягушка! – сильнее прижимая ее к себе, сказал он.
Она засмеялась, чувствуя, что сердце сейчас выскочит из груди. Обхватив его руками за шею, она спросила:
– Это яхта так дорого стоит или у тебя так мало всего есть?
– Яхта дорого стоит. Покупаем?
– Нет. Всегда можно взять ее напрокат. Зачем продавать все?
Они смотрели друг на друга, не отрываясь. Их обоих переполняла радость.
– Я присмотрел дом в Англии, – сказал он.
– Тебе надоел твой остров?
– Нет. Но ты же не согласишься поселиться на греческом острове. Ты сама сказала, что детям нужно учиться. Думаю в Англии полно школ.
Она улыбнулась.
– Не хочешь жить в Англии, можно найти другое место. Я же не купил яхту, так, что могу позволить себе дом или квартиру. Скажи, где бы ты хотела жить. И поедем туда.
Она молчала, и он легонько встряхнул ее за плечи.
– Да черт с ним. Можем жить в России, пока на меня опять не наедут. Только не говори – нет!
Она прижала ладони к его щекам и поцеловала.
– Поедем домой. Мы же можем подумать о том, где жить. Не обязательно прямо сейчас принимать решение.
Он широко улыбнулся.
– А может… – он многозначительно посмотрел в сторону яхты. – Новые впечатления. Романтика… Здорово, наверное. Я сам ни разу не пробовал.
– Боже, какой вы господин Северцев однако испорченный тип, – притворно-стыдливо опустив глаза, сказала она.
Дети без умолку болтали на заднем сидении. Северцев свернул на дорогу, ведущую к дому.
– Может, устроим чуть попозже фейерверк? – ухмыльнулся он.
Ольга покосилась на него.
– Хочешь порадовать соседей своим возвращением? Я наслышана о твоих прежних шалостях. Как ты тут развлекался.
Он загоготал.
– Ладно уж. Пусть Хороводово спит сегодня спокойно.
Машина остановилась. Мальчишки выскочили и побежали к дому. Он удержал Ольгу, собравшуюся тоже выйти.
– Ты мне так и не ответила. Каким будет твой ответ на этот раз?
Она наклонилась к нему и заглянула в темные, опаляющие горящим в них пламенем глаза.
– На этот раз, мой ответ – да.
–
Греческий остров, дом в Англии, яхта, огромный дом в Подмосковье – всего этого может не быть. Это всего лишь декорации, не имеющие никакого смысла и значения, если нет самого главного.
Можно построить хоть космический корабль, или купить себе целый остров, а то и два, если позволяют средства. Лишь простое человеческое счастье нельзя купить за все блага мира. Оно бесплатно и оно бесценно. Главное об этом не забывать…
Почему получается так, что мы вдруг понимаем, что именно этот человек нужен нам? Что никто другой в целом мире не сможет наполнить нашу жизнь такой полнотой красок, такой же глубиной ощущений. Кто же знает.
Это не химия и не психология, это что-то свыше. Необъяснимое и загадочное. Тайны космоса, загадки глубин океана, можно, в конце концов, изучить, познать. Тайны и загадки души – никогда. Всегда останется что-то, неподвластное нашему пониманию, не поддающееся логике. Что-то необъяснимое. Самая большая тайна – это мы сами и чувства, которые мы испытываем.