Встречная полоса

Время для него остановилось, он замечал смену дня и ночи, чувствовал голод, жажду, но все потребности перебивал сон. Тяжелый, без сновидений, он стал наркотиком и спасением одновременно. Как и ноутбук – перед экраном Стас проводил все свободные часы. А их теперь было в избытке – в гробовой тишине квартиры отчетливо раздавался стук клавиш и щелчки мыши. «Мы созданы, чтобы энергию природных ресурсов обратить во благо человека. Способствовать в регионах деятельности концерна долгосрочному экономическому росту, социальной стабильности, содействовать процветанию и прогрессу, обеспечивать рациональное использование природных ресурсов» – шептал Стас, прикрыв глаза. Подойди, толкни в плечо в любое время дня и ночи, спроси: а в чем, Станислав Андреевич, состоит миссия концерна «МегаОйл»? Что вам известно о ее истории? О социальной политике? – ответит без запинки, как на экзамене по матанализу в университете. Про биографии господ из совета директоров и говорить нечего, даты, должности от зубов отлетают. Особенно биография этого красавца – высокий, поджарый с благородной седой бородкой и короткими светлыми волосами, зачесанными на загорелый лоб – Огарков Анатолий Константинович, первый вице-президент по экономике и финансам собственной персоной. Родился, учился, женился – вся информация тщательно выверена, причесана, разложена по полочкам. И фотогалерея наличествует: Огарков в детском доме, Огарков на заводе в окружении улыбчивых рабочих, Огарков и попы, Огарков и жена. Ростом мужу до плеча русоволосая особа с пухлыми щеками представала всегда в одной ипостаси: на голове скромный платочек, одета во все длинное и прямое скучных цветов, стоит, глазки закатив, в одной руке свечка, другая занесена для крестного знамения. Огарков не отстает, свечку держит двумя пальцами, смотрит на огонь. Другой рукой трет глаза, словно слезы утирает, от умиления, не иначе.

«К ним, что ли, на собеседование сходить» – усмехнулся Стас, просматривая сайт компании, – вот отличная должность: «начальник группы внедрения перспективных решений». Я им внедрю, пожалуй. Или вот: «Специалист группы тестирования», и условия прекрасные – оклад, премия, годовой бонус… Суки.

Когда экран застилала мутная дрожащая пелена, а глаза резало так, словно в них насыпали песка, Стас выключал ноутбук и ложился спать, вырубался мгновенно, вставал разбитый, с гудящей головой и плелся в ближайший магазин. Дальше день катился по обычной колее – завтрак, он же обед под шум дождя и ветра за окном и ночное бдение перед монитором в полной тишине и одиночестве. Время замкнулось в кольцо, новые сутки не отличались от прошедших, и Стас сам не помнил, в какой день (или ночь) он набрал в поисковике запрос: «способы самоубийства».

Сеть предложила шесть миллионов ответов, осталось выбрать лишь один из множества вариантов. Отравление, повешение, выстрел в голову, выстрел в сердце, перерезание вен – все не то, все грязно, тошнотворно и не дает гарантии стопроцентного результата. Рука дрогнет или дозировку не рассчитал – и все, привет, ты растение до конца жизни. Нет, здесь надо хорошенько подумать, все предусмотреть, все взвесить. Голова, как тогда, в последний рабочий день, стала ясной, хаос мыслей исчез, сменился сеткой аналитической таблицы. И к рассвету дождливого дня Стас уже знал, что ему делать, это будет последний полет, последний прыжок в никуда. Осталось только определиться с местом и временем.

Преображенский мост оказался слишком низким, на Лужнецкий попасть не удалось, поэтому оставался Смоленский. Старейший в Москве, высотой метров двадцать, и вид с него отличный: высотка на Кудринской площади, Белый дом, старый район, почти не изуродованный новой застройкой, внизу река. И поблизости никого, значит, не будет и свидетелей, никто ничего не заметит. И искать его тоже никто не будет, при падении с такой высоты гарантирован удар о воду, затем контузия, паралич в ледяной воде – все займет минуту, не больше. Что такое минута мучений по сравнению с тем, что он уже пережил? Так, детский лепет. А попасть на мост – дело техники, но нужно торопиться, пока река не покрылась льдом. Да и ждать уже нечего – за неделю ни одного звонка, деньги на исходе, остатки сил тоже. Можно даже завещание не писать, все равно эту халупу и мокнущую под окном «тойоту» оставить некому. Если только заправить машину на последние и врезаться на полной скорости в здание нового офиса этой поганой конторы. А вдруг, бак не взорвется? Нет, так не пойдет, нужно наверняка…

Решение созрело, оформилось, в жизни появилась цель. И сразу стало легче, теперь он точно знал, что будет дальше, и торопился. Привел в порядок квартиру, выкинул хлам, даже окна зачем-то вымыл и полил полудохлую пальму в горшке на кухонном подоконнике. Вернулся сон, аппетит и даже зазвонил мобильник. Правда, это оказался оператор из банка, сообщил, что срок действия карточки закончился, и если господин Нестеров желает…

– Спасибо, не надо, – ясным бодрым голосом отказался Стас от услуг банка, – и вам всего хорошего, девушка. Было приятно иметь с вами дело.

      Вот, собственно, и все, все счета закрыты, долгов после себя он не оставит. Банк вычеркнет его фамилию из списка клиентов, а менты, чуть позже – из списка живых. Надо пройтись и все еще раз обдумать, прокрутить в голове алгоритм действий. На ходу думается особенно хорошо, да и погодка что надо – мелкий дождь и ветер, все условия для променада.

Стас шел по старому району мимо уцелевших пятиэтажек, поднял воротник куртки, закрываясь от ветра, и запихнул руки в карманы. Здесь он мог гулять с закрытыми глазами, каждый поворот дороги, каждый дом он помнил с детства. Прошел вдоль забора детского сада, миновал оживленный пятачок перед продуктовым магазином, постоял на перекрестке и перебежал дорогу. Здесь уже пошла новая застройка, шестнадцатиэтажки громоздились одна за другой, как угрюмые утесы в норвежских горах. Нахлынули на миг мысли об отпуске, о пропавшем билете и улеглись мгновенно, такие же пустые, никчемные, как воспоминания о школьных оценках.

По тротуару Стас прошел мимо подъездов, повернул и направился к крохотному скверу посреди стиснутого каменными башнями дворика. Ни детей, ни собачников поблизости – дождь и ветер разогнали всех. Несколько чахлых деревьев, ворох бурых листьев на желтой траве, мокрые лавочки – Стас прошел мимо и направился к арке у въезда во двор. «Шевроле» лихо влетела под арку, подняло из лужи фонтан брызг и влетело передним колесом в яму. Стас усмехнулся, взял правее, чтобы обойти машину и остановился в последний момент. С той стороны пролета что-то рухнуло на асфальт с жутким тихим треском и осталось лежать посреди дороги – длинное, темное и живое. Оно шевелилось, стонало и странно булькало, рядом с тем местом, где была голова, неторопливо собиралась черная лужа, в ней лежало что-то белое и острое, расколотое на множество частей. Стас плечом прислонился к стене и не мог сделать ни шагу – ни вперед, ни назад, смотрел, не отрываясь, на то, что осталось от человека. А тот жил – на инстинктах, на рефлексах, хрипел, плевался, его руки были странно вывернуты, из-под манжет куртки торчали белоснежные обломки костей, по луже у раздутой, как мяч, головы расходились круги от дождевых капель.

– Мать твою, – простонал кто-то за спиной, – это ж он на мою машину мог, вот урод, дебил конченый…

Стас обернулся – за его спиной подпирал стену тучный бледный дядька лет под пятьдесят. Он непрерывно матерился сквозь зубы, терзал в волосатых пальцах мобильник и свободной пятерней зачесывал на затылок редкие волосенки.

– Кто это? – зачем-то спросил мужика Стас.

– Наркоман, наверное, – отозвался тот, – полетать решил. Уже второй раз за полгода. Там, на одиннадцатом этаже, «крокодил» варят, взрывались два раза, потом один выпал, теперь, вот, второй. Задолбали…

Тот, на асфальте, приподнялся над лужей, голова свесилась, как у сломанной игрушки, мотнулась, раздался жуткий надрывный кашель, черная с белыми осколками лужа росла на глазах. Стас не выдержал, развернулся и рванул обратно через сквер мимо фасада дома к магазину и обратно, вдоль строя пятиэтажек к себе. Завыли за спиной сирены, мелькнул в темных стеклах синий свет от проблесковых маячков, но Стас уже промчался мимо магазина, влетел в свой подъезд, взбежал по лестнице, ввалился в квартиру. Первым делом ринулся в душ, потом в кухню, сел на подоконник и смотрел в темное окно во двор, на свою машину внизу и на себя, на свое отражение. «Нет, сволочь, нет. Хрен ты угадал, паскуда, я умру, обязательно умру, но не так. А жить я буду, пока жив ты. И я достану тебя, пока не знаю, как, но достану. А дальше все равно, мне наплевать на все, что будет дальше» – прорвалось, наконец, осенило, дало подсказку нечто, виденное у арки. Стас принес из комнаты ноутбук, включил модем и первым делом зашел на сайт «МегаОйл». О, да здесь обновление! Полюбопытствуем.

«Мы рады сообщить вам, что сбылась наша общая мечта – примадонна оперной сцены согласилась дать единственный концерт в Москве. Благодаря усилиям первого вице-президента по экономике и финансам господина Огаркова переговоры завершились успешно. Дива даст концерт в Москве через два месяца. Билеты можно приобрести…» Стас крутанул колесико мышки, страница поползла вниз. Отлично, это еще не все.

«Я несказанно рад, что мне удалось привезти ее в Москву. Да еще и в день рождения моей супруги. Мы являемся поклонниками таланта певицы, и будем счастливы послушать ее выступление. Я обязательно буду на этом концерте…» – короткое интервью завершала фотография Огаркова: тот по обыкновению, одной рукой держал свечу, второй промокал глаза платочком.

– Отлично, – Стас снова посмотрел в окно, – опера это отлично. Я тоже буду, можешь не сомневаться.

Кольцо треснуло, раскололось, и застоявшееся время рвануло вперед. Дни, недели – Стас скоро сбился со счета, а потом бросил эту затею. Значение теперь имели только дырки в мишени – еще неделю назад разброс заставлял краснеть и психовать от злости. Зато сейчас все было почти хорошо – почти все пули легли в зону поражения важнейших органов. Стас с довольным видом рассматривал мишень на мониторе, инструктор вытащил из «Викинга» пустой магазин, загнал в рукоять следующий.

– А у вас неплохо получается, – Стас ухмыльнулся и взял протянутый ему пистолет, – вы могли бы стать отличным снайпером. Реакции на выстрел у вас нет, физически развиты, темперамент близок к флегматику, эмоции контролируете, – Стасу стало даже не по себе под этим взглядом –«рентгеном» серых глаз инструктора по стрельбе. Невысокий, щуплый, он осмотрел Стаса с головы до ног еще раз и надел наушники.

– А еще что? Какие требования к снайперу? – Стас прицелился в ростовую мишень, но передумал, опустил пистолет.

– Что? Повторите, – инструктор приподнял желтое «ухо» и стал похож на глуховатого деда.

– Требования, – повторил Стас, – что еще, кроме темперамента и контроля эмоций.

– При отборе учитывается много параметров. Желательно наличие у кандидата, например, разряда по спортивному ориентированию, по легкой атлетике, горная подготовка приветствуется.

– Еще, – не отставал Стас, – что нужно, что бы стать хорошим стрелком?

– Наблюдательность, зрительная память, выносливость. И тренировки, конечно, – устало выдохнул инструктор, – ежедневные тренировки. У нас в подразделении еще и рукопашка была, командир отделения настоял. Прошу вас, – инструктор махнул рукой, приглашая Стаса к барьеру.

Две обоймы по восемь патронов вылетели за четверть часа, Стас забрал распечатки мишеней и расплатился с администратором. Инструктор курил на крыльце, кивнул Стасу на прощание.

– Завтра приду, – пообещал он, – после обеда, часа в два. И вот еще, – он замялся, этот вопрос терзал его уже несколько недель, а ответ все не находился.

– Да? – инструктор бросил окурок в урну и уставился на Стаса.

– Я хочу купить пистолет. Не подскажете, как можно это устроить?

– Легко, – улыбнулся инструктор, – берете справки, что вы не псих и не алкоголик или наркоман, идете в местный ЛРО, берете разрешение и покупаете травматический пистолет. Резинострел или газовый, что вам больше нравится.

– Спасибо, – Стас сбежал с крыльца и зашагал к метро. Нет, это все не то, сами играйте в эти игрушки. Ладно, время пока терпит, можно еще подумать. А вот рукопашка… Это можно устроить хоть сегодня. Этот мужик в тире, вроде, знает, что говорит, к его словам надо прислушаться.

– В армии служил? – невысокий, поджарый человек, назвавшийся Игорем, смотрел изучающе, словно мерку снимал. Под его взглядом стало неуютно, Стас чуть расставил ноги и заложил руки за спину.

– Да, полтора года.

– Молодец, – протянул Игорь, дернул плечом с синей татуировкой, показавшейся из-под черной майки, и неторопливо обошел новичка.

– В каких войсках служили? – Стасу пришлось обернуться.

– Не дергайся, отвечай на вопрос, – скомандовали из-за спины. В полуподвальном помещении клуба было сумрачно и холодно, Стас поежился и отчеканил, как на построении:

– В связи, в спецаппаратной.

– Связист, значит, – вздохнул Игорь и остановился, – ну, ладно, допустим. Назови-ка мне три преимущества проводной связи перед остальными.

– Скрытность, точность, достоверность, – успел произнести Стас перед тем, как полыхнула перед глазами белая вспышка, а покрытый плотной тканью пол рванул навстречу. От удара в живот он успел уйти, откатился в сторону, и даже поймал в захват ногу инструктора, но тот успел вывернуть Стасу запястье, наклонился, произнес на ухо:

– Верно, не врешь. Теперь дальше поехали.

Все заняло пару минут, не больше. Стас стоял на четвереньках, вытирал разбитый нос рукавом толстовки, из прокушенной губы на пол капала кровь. Игорь присел рядом на корточки, протянул Стасу бумажный платок.

– Хреново, – констатировал он, – ничего не выйдет. Двигаешься погано, противника не видишь, руки висят, концентрации нет.

«Будет» – но вместо слов получилось невнятное мычание, Стас сплюнул в платок, скомкал пропитавшуюся кровью бумагу.

– Надумаешь – приходи через недельку, – слова Игоря донеслись словно из-под потолка, – когда в себя придешь.

Стас кое-как поднялся на ноги, помотал разбитой головой и прижал грязный мокрый от крови рукав к губам. Инструктор с усмешкой наблюдал за ним, хрустел пальцами рук, перекатывался с носка на пятки.

– Я не могу через неделю, – хрипло произнес Стас, – у меня времени нет.

– Торопишься, значит? – участливо поинтересовался Игорь и улыбнулся, увидев, что новичок кивнул в ответ.

– Тебе решать. Завтра, к десяти будь здесь. Жду пять минут. Бинты купи для рук, по мешку работать будешь. И белка побольше ешь, а то еле ноги передвигаешь.

– Хорошо, – Стас умылся в туалете, полюбовался на себя в зеркало – по левой скуле расползается кровоподтек, нос распух, верхняя губа тоже. «Красавец» – усмехнулся он и вышел на улицу, стараясь поменьше крутить головой по сторонам. Каждое неловкое движение отдавалось спазмом и болью в висках, но сейчас Стас был даже рад ей. Она глушила ту, засевшую в сердце, словно неоперабельная опухоль, отвлекала, заставляла жить дальше.

Бинты пригодились – по мешку он бил сначала голыми руками, почувствовав жжение, заматывал костяшки. И работал дальше, до изнеможения, до тумана перед глазами, почти до обморока.

– Хорош, хорош, говорю, – Игорь оттаскивал ученика от снаряда, выталкивал на ковер, – сюда смотри. Удар ногами, показываю по эффективности в порядке убывания…

В пах, в колено, удар носком ботинка в голень, в ребра по лежащему противнику – он повторял их дома и на пробежке, утром и вечером. Уход от удара головой в лицо, болевые приемы, стойки, блоки – они снились ему по ночам. В зале руки и корпус сами принимали нужное положение, опущенная голова инструктора и его взгляд исподлобья не казались угрожающими, наоборот – вызывали бешеную злость и желание пробить защиту. Это удалось через три недели, от удара снизу в подбородок Игорь грохнулся на спину и изумленно мотал головой. Стас подал ему руку, помог подняться, довел до лавки у стены.

– Охренеть, – пробормотал инструктор, – научил на свою голову. Ну, это я сам виноват, расслабился, – мгновенно нашелся он и стянул с рук перчатки. Стас рассматривал свои разбитые в кровь костяшки пальцев

– Тебе сколько раз говорили – не работать голыми руками по мокрой поверхности, – учительским голосом завел свою песню инструктор, – вот, получи. Но все равно не боец ты, и никогда не будешь. А удар у тебя ничего. Раньше где тренировался?

– Да, в скалах, маршруты проходил, – Стас лизнул содранную кожу.

– А чего раньше про горы не говорил? – удивился Игорь. Он самостоятельно поднялся на ноги и ощупывал нижнюю челюсть.

– Ты не спрашивал, – парировал Стас и тут же спросил, глядя инструктору в глаза:

– Мне пистолет нужен. Можешь мне помочь? Цену сам назови, мне все равно.

– Пистолет? – задумался Игорь, – какой именно? Травмат, газовый?

– Нет, обычный, – ответил Стас.

– Обычный, значит. Надо подумать. Тебе по воронам пострелять или как?

– Или как, – Стас побрел к раздевалке. В зале кроме них никого не было. Неудивительно – сейчас одиннадцать часов утра, разгар рабочего дня, зато к вечеру бойцовский клуб будет переполнен. Подтянутся офисные крысы, чтобы аккуратно настучать друг другу по разным частям тела, сбросить лишний адреналин и закончить томный вечер бокалом пива в спортбаре поблизости.

– Ты мне ТТХ хоть приблизительно назови, – Игорь шел следом и сморкался в полотенце, – обозначь конкретно. Калибр, прицельная дальность и все такое.

– На твой выбор, – обернувшись, негромко произнес Стас, – дальность метров тридцать или пятьдесят, больше не надо. А калибр… Чтоб башку гарантированно разнес.

– Понятно, – Игорь бросил полотенце в шкаф, – башку не себе, надеюсь, сносить собрался?

«Как получится»       – Стас наклонился над раковиной и плеснул себе в лицо холодной водой.

Вечером пришлось нарушить традицию – вместо монитора Стас смотрел на исписанный лист. По привычке собрал все цифры в таблицу, в соседних столбцах расписал затраты, подвел итог. Посмотрел на результат и отложил лист в сторону. Что ж, так тому и быть, последняя гастроль того стоит. И это еще без билета. Сайт концертного зала выдал ему и схему мест, и цены на них. Хоть обозначено действо было как благотворительное, цифры оказались далеко не гуманные. От четырех нолей на хвосте где-то в дальних рядах до совсем уж неприличных значений, сопоставимых по стоимости с половиной его квартиры. Дальняя часть зала была раскрашена красным, передние ряды пустовали. За исключением нескольких мест в центре, перед сценой. «Мне сюда» – Стас сверился с прайсом и внес в таблицу еще одну цифру, еще раз подбил итог, осмотрелся.

– Надеюсь, что она и впрямь хорошо поет, – он проверил свои подсчеты еще раз, – на миру и смерть красна. У нее, вроде, сопрано? Или контральто? Я в этом не разбираюсь. Да какая разница, лишь бы не фальшивила…

Игорь позвонил через два дня поздно вечером. Злой, раздраженный, он буркнул коротко «завтра с утра» и назвал цену. Таблица пополнилась еще одной графой, итог увеличился почти на три тысячи долларов.

– Устроит? – нелюбезно поинтересовался Игорь.

– Да, – отозвался Стас, – как договаривались. В клубе?

– В каком, нахрен, клубе! – взбесился инструктор, – башкой думай, а не другим местом. В гараже у меня, на Сходне. К десяти приезжай, отзвонишься, я тебя встречу.

К десяти так к десяти – Стас вернулся к монитору, посмотрел на план зала еще раз, выбрал место в третьем ряду недалеко от прохода и нажал кнопку «забронировать». Оператор позвонил через пять с половиной минут, долго допытывался, уверен ли господин Нестеров в своем выборе, не передумал ли и каким образом собирается расплачиваться.

– Наличными, – предупредил Стас и продиктовал адрес для курьера. Встречу назначили на послезавтра. «Успею» – прикинул он, и привычно, как снотворное открыл страницу с видео. Этот сорокасекундный ролик он выучил наизусть, знал, что псина называется китайская хохлатая (с на редкость мерзким характером тварь), что девушку зовут Алена, и что бронированный монстр снесет «ситроен» на тридцать девятой секунде показа. Но вместо нечетких мутных кадров любительской съемки на экране появился черный квадрат. «Ролик удален» – предупреждала сделанная белым по черному подпись в нижнем углу.

Странно не чувствовать вообще ничего – нет боли в разбитых костяшках пальцев, разжался стискивавший голову обруч, пружина под ребрами плавно распрямилась и пропала. Пропал мир – крохотная квартирка перестала существовать, Стас остался один среди холода и тьмы. «Еще чего. Рано, еще две недели» – сказал кто-то ободряюще, – «потерпи, недолго осталось. Скоро ты снова ее увидишь. Ее и отца».

– Хорошо, – произнес Стас в монитор, – я потерплю.

Утро выдалось холодным, с резким ветром и первым льдом на лужах. Он хрустел под подошвами ботинок, пока шли к гаражу, пока повеселевший к утру Игорь открывал калитку и пропускал гостя вперед.

– В общем, ты понял: я тебя не видел, ты меня тоже, – в сотый раз повторил инструктор и положил на капот синего «Фольксвагена» черный тяжелый пакет.

– Деньги покажи, – Стас молча выложил стопку купюр, Игорь пересчитал их, бросил через опущенное стекло в салон.

– Смотри, – он зашуршал пакетом, лязгнул чем-то негромко и вытащил пистолет. Стас потянулся к нему, но инструктор толкнул его в плечо.

– Погоди, – он взял оружие в руки, вскинул, прицелился в дверь, – хороша вещичка. Я бы себе такую взял не стрелять, не на разборки ходить, а просто, чтобы как картина- смотреть! Элегантное мощное оружие. «Беретта», красавица. Массивная изящная преемница старины-«кольта». Прицельная дальность – пятьдесят метров, вес – девятьсот пятьдесят грамм без магазина. Держи, – он с сожалением передал пистолет Стасу.

Толстая мощная рукоять легла в ладонь, Стас поднял оружие, прикинул его вес.

– Здоровый какой, – произнес он, – такой в карман не спрячешь.

– Как просил, – ответил Игорь, – сюда посмотри. Прицельная линия длинная, балансировка отличная – это обеспечит высокую точность и кучность стрельбы. Правда, живучесть у нее снижена за счет применения легких сплавов, я слышал, что механизмы затвора разрушаются после четырех тысяч выстрелов. Но с другой стороны – это оружие не для спорта, а для войны. Ведь на войне, редко когда пистолет сделает четыре тысячи выстрелов. Или тебе не интересно?

– Интересно, интересно, – Стас перевернул пистолет, посмотрел на рукоять.

– Все включено, – хохотнул Игорь и вытащил из нагрудного кармана куртки два полных магазина, – здесь тридцать штук, на первое время хватит. И вот еще, бонус.

Он подал Стасу небольшой тяжелый пакет с «рассыпухой».

– Здесь еще тридцать штук. Башку разнесут гарантировано, в общем, все, как заказывал. Пробовать будешь?

– Буду, – Стас загнал магазин в рукоять, щелкнул предохранителем.

– Пошли, – Игорь вышел из гаража первым, закрыл дверь и повел Стаса за собой по лабиринтам гаражного кооператива. Замыкал цепочку строений металлический сарай с проеденной коррозией крышей. Внутри кто-то был – то ли скулил, то ли стонал и бился о стены. Но все эти звуки заглушал рев двигателей – метрах в тридцати возвышались защитные экраны у дороги, МКАД примыкал к гаражам почти вплотную.

Игорь пробрался через заросли бурьяна, толкнул надрывно заскрипевшую дверь и вошел в будку первым. Стас пролез следом, остановился на пороге.

– Зачем это? – он смотрел на крупного тощего пса, привязанного к намертво врытому в землю столбу.

– Ворону поймать не смог, извини, – Игорь пнул пса в живот, тот заскулил, попятился к стене, поджав хвост.

– Давай, чего ждешь. Только отойди подальше, чтобы не обляпаться, – Игорь сделал несколько шагов назад, остановился у «двери». Стас поднял «Беретту», навел перекрестье прицела на морду пса. Два черных глаза уставились на него, пес трясся и рвался с привязи, хрипел полузадушено, когда веревка впивалась ему в шею.

– Давай, кончай его и пошли, – торопил Игорь, – представь, что это… Сам придумай, короче. Да стреляй уже, мать твою!

Рука дернулась, мушка сбилась в прицельной планке, ствол поехал вниз. Пес выл и рычал, потом замолк на мгновение и бросился на человека, но отлетел обратно – привязь держала его крепко.

«Я не могу» – Стас отвел пистолет от собачьей морды и трижды выстрелил в угол, в груду пластиковых мешков. Рука сдержала мощную отдачу, мушка в прицельной планке почти не сбилась, на белой поверхности появились рядом три дыры. Сарай заволокло пороховым дымом, пес скулил и визжал, бился о стенки сарая.

– Ты что творишь! – Игорь переорал звук выстрелов, – а если рикошет! Башку включи, киллер хренов!

– Какой рикошет, тут давно сгнило все, – Стас опустил пистолет, обошел Игоря и зашагал через бурьян.

– Ни черта у тебя не выйдет! – крикнул ему в спину инструктор, раздался шорох и короткий щелчок. Стас, не оборачиваясь, шел по щебенке, Игорь догнал его, в руках инструктора еще раз что-то сухо щелкнуло, и Стас заметил исчезающий в рукаве складень. Игорь перехватил его взгляд и пояснил:

– Я веревку разрезал. Нужен он мне, я собак не ем. Хотя было как-то, давно, в армии, когда на юге срочную служил. Ничего, прокатило с голодухи… А ты не боец, бросай ты свою затею. Раз пса не смог, значит, и дальше не сможешь. Пока не изменишься. Тебе оборотнем надо стать, и все само собой получится.

– В смысле? – Стас посмотрел инструктору в глаза. Нет, не смеется, наоборот аж перекосило – то ли со злости, то ли с досады.

– Шерстью что ли обрасти и по ночам на луну выть? Так у меня времени нет, – шутка не удалась, Игорь ругнулся коротко, сплюнул под ноги и пояснил:

– Не в шерсти дело. Ты внутри должен стать другим, отказаться от себя прежнего. Правильного, честного, порядочного. Как в сказках человек волком становится, знаешь?

– Читал в детстве, – ответил Стас.

– Плохо читал, – Игорь грыз зубочистку, сплевывал щепки, – или не те сказки. Оборотнем становились, перекинувшись через нож, от этого менялась внутренняя сущность – и человека, и зверя…

– На перекрестке? В полнолуние? – Стасу надоел этот разговор, и он прибавил шаг.

– Ладно, проехали. Давай, зайдем еще на пару минут, – Игорь догнал Стаса и потянул за рукав к своему гаражу.

– Вот еще, – на капоте «фольксвагена» появилась кобура, – можешь на плече носить, можешь на поясе. Советую под мышку ее повесить и одеждой прикрыть. Только пиджак или куртку свободную выбирай, чтобы не спалиться. Хотя… – Игорь с досадой махнул рукой, глядя, как Стас неловко вертит в руках кобуру, помог пристроить ее на место.

– Спасибо, – Стас вышел из гаража, застегнул куртку. Удобно, и, главное, незаметно. Висит под сердцем, и тяжести совсем не чувствуется. Надо будет дома потренироваться. В новом доме и в новом костюме.

С риэлтором он встретился в полдень, расписался в документах, получил наличные, отдал ключ. Вышел из отцовской квартиры и, не оглядываясь, зашагал к метро. «Тойоту» два дня назад он продал соседу, тот таксовал в свободное от основной работы время, и обрадовался по дешевке идущему в руки хорошему товару. Новую квартиру – темную двушку с низкими потолками – он нашел в последний момент. Выбирал по цене, она оказалась самой низкой, хоть и заплатить пришлось сразу за три месяца. Место неудобное, шумное, проходное – рядом сразу два торговых центра и станция метро. Все закатано в асфальт и бетон, даже кустов нет, не говоря уж о деревьях. Но это ненадолго, какая разница, где провести две последних в жизни ночи.

Агент – ушлый юноша в обтягивающих джинсиках, черном узком пальто и остроносых ботинках – предъявил Стасу документы на квартиру. Хозяин – Тюрин Сергей Анатольевич, восьмидесяти трех лет от роду – доверял фирме по торговле недвижимостью сдавать свое жилье внаем и получать от сделки арендную плату. И перечислять ему деньги на банковскую карточку.

– Как скажете, – Стас показал распечатку, подтверждавшую перевод денег, и сделка состоялась. На кухонном столе лежал конверт с билетом, в шкафу под курткой висела кобура с «Береттой». Оставался последний штрих – важный, ответственный, оттянувший на себя почти треть от суммы в таблице расходов.

В Пассаж Стас пришел к открытию, шел мимо бутиков, смотрел на сонных консультантов, на манекены, читал надписи. «Вот это подойдет» – он свернул, вошел в предпоследнюю дверь. Сразу две обесцвеченных овечки шагнули ему навстречу, мгновенно оценили его внешний вид и потеряли к покупателю интерес.

– Костюм, рубашку, пальто, ботинки, – подогнал их Стас, – и поживее.

В примерочной он не задержался, выбрал отличный серый костюм из шерсти с шелком, тонкую белую рубашку, черные ботинки, галстук. Прогулялся между манекенами туда-сюда, посмотрел на себя в зеркала. Девицы заученно улыбались и сыпали комплиментами, а Стас прикидывал, как поведет себя под пиджаком кобура. «Если что – локтем прикрою, а лучше портфель куплю. Или не надо? Хотя тех, кто сидит на ВИП-местах не обыскивают на входе…» Новые ботинки приятно поскрипывали при каждом шаге, пальто село отлично, и девицам не надо было прикладывать усилий, чтобы убедить Стаса в том, что он отлично выглядит. Удивило их только количество налички, деньги они пересчитали дважды и отдали Стасу пакеты с покупками.

Дальше все прошло быстро – часы он купил быстро, ткнул пальцем в первый попавшийся «Брегет» на витрине, расплатился и был таков. Последним был мягкий кожаный портфель для ноутбука. Стас внимательно исследовал его внутренности, и решил, что «Беретту» в зал можно пронести и в нем, а потом незаметно переложить в кобуру. На этом первая часть обязательной программы была окончена, он отвез все домой и снова вышел под дождь. Хорошо, что метро рядом, до него добежать можно за три минуты, зато ехать далеко, в разные части города.

На одной могиле он оставил шесть красных роз, нашел кладбищенского сторожа, заплатил ему, договорился, чтобы тот присматривал за отцовской могилой. На второй – через час – появились шесть белых лилий. Стас постоял, глядя на фотографию Марины, смахнул со стекла прилипшие листья, поправил мокрый венок.

– Потрепи, – попросил он, – немного осталось. Сегодня все закончится, и я вернусь к тебе.

Расписанный по минутам день заканчивался, свежий и выспавшийся перед концертом Стас оделся и долго рассматривал себя в мутное зеркало в прихожей. Все отлично, его ни за что не отличить от преуспевающего ворюги, готового выложить за удовольствие послушать чарующее контральто оперной примы почти миллион рублей. Пожалел, что не догадался прихватить в магазине туалетной воды, чтобы полностью раствориться в толпе, прижал левый локоть к боку. Все просто отлично, «Беретта» висит под мышкой и со стороны совершенно незаметна. Выхватить ее можно одним движением, сняв с предохранителя еще в кобуре, поднять, прицелиться и выстрелить. Жалко, что пуля уйдет в затылок Огаркова, и он умрет в неведении. Ничего, хорошо, хоть так все получится. Он и «Ситроен»-то, наверняка, не заметил, видел только груду металла, когда в машину сопровождения пересаживался. И вряд ли задержался посмотреть, что произошло.