– Вот как…
К вечеру люди в пансионате начали подвывать от тоски по активным действиям и приглашение от администрации отеля на открытую тусовку пришлось как нельзя кстати. Группы по несколько человек потянулись к соседнему зданию белоснежного отеля. Делать это приходилось быстро, так как дождь все еще хлестал по берегу, напитывая пересушенный песок влагой.
Оглядев свои малочисленные вещи и решив, что сборы у нее займут не больше пятнадцати минут, Дина посчитала глупостью сидеть в одиночестве в то время, когда все без зазрения совести развлекаются на вечеринке.
Дождь на улице почти прекратился, но небо свинцовыми кудрями так низко висело над головой, что Дина непроизвольно вжав голову в плечи, торопливо вбежала на территорию отеля.
Охранник приветливо кивнул, пропуская девушку внутрь. Ритмы музыки сразу накатили стеной, стоило ей приоткрыть дверь, ведущую на танцпол. Протолкавшись между танцующими, Дина устроилась на высоком стуле у бара.
Желающих не только слушать музыку, но отдаться ей всей душой и телом было не так уж и много, но тесное пространство заставляло их жаться друг к другу. Зал явно был не рассчитан на такое количество гостей. Тем не менее, несколько барных стульев еще пустовали.
– Безалкогольный Мохито, пожалуйста, – попросила Дина у бармена. Сидеть просто так за стойкой было неуютно, а заразиться ритмом и подхватить безудержное желание танцевать она еще не успела. Безалкогольные коктейли были отличным выходом – и руки при деле и разум останется ясный.
– Четыре пива! – над ее головой, перекрикивая музыку, гаркнул мужской голос.
– Эдик, вот ты где, – проговорила Дина, крутанувшись на стуле на сто восемьдесят градусов.
– Дина? Что ты здесь делаешь? Я велел тебе собирать вещи.
– Я все собрала, – солгала Дина с широкой улыбкой. – Хочу танцевать.
– Мне мой Мохито повторите, пожалуйста, – обратилась она к бармену, отметив, как Эдик мазнул взглядом по почти пустому бокалу Дины.
– Пойдем за наш столик, раз такое дело, – пригласил он и, подхватив со стойки четыре бутылки пива, смело нырнул в толпу, виртуозно лавируя между танцующих спин, мелькающих рук и, качающихся в такт музыке, голов.
Низкий столик в самом дальнем углу, окруженный диванчиками с мягкими спинками был заставлен полупустыми бутылками и тарелками со снеками. Четверо парней, всех из них Дина видела в центре дайвинга, приветственно вскинули руки при виде ее персоны. Глядя на эту развеселую компанию, Дина всерьез засомневалась, что дайвинг – это серьезный спорт. Разве спортсмены могут себе позволить проводить вечера подобным образом? Или все зависит от выносливости их печени?
– Дама за столиком. Следим за культурой речи, – провозгласил Эд и придерживая ее за талию, помог протиснуться в узкий проход между столиком и диваном. Она оказалась зажата между лысым парнем, имени которого она не помнила, и Эдиком.
То и дело ее бедра касалась нога то одно, то другого соседа. Каждый раз, когда Эд тянулся к бутылке пива, ей приходилось отклоняться в сторону лысого парня, чтобы дать простор широким плечам Эда. Свой бокал Дина предпочла не выпускать из рук.
– Дама танцует? – поинтересовался лысый парень при первых звуках медленной композиции.
– О, дама уже занята, – сочувственно ответила Дина, схватила Эда за руку и, не давая ему времени отказаться, потащила в центр зала.
– Я не хочу, – слабо запротестовал он.
– Ты же не бросишь меня одну в этой толпе?
Медленная, тоскливая мелодия разогнала больше половины танцующих. Те же пары, что остались, неторопливо переступали с ноги на ногу, изображая танец влюбленных.
– Совсем не хочется уезжать, – положив голову на широкое плечо партнера, тоскливо протянула Дина, чувствуя сквозь ткань блузы тепло его руки на своей талии.
– Так надо.
– После суда ты вернешься в пансионат?
– Да, мне еще месяц здесь работать.
Дина невзначай провела рукой по его шее, делая вид, что поправляет воротничок его рубашки.
– Ребята сказали, что ты здесь самый крутой дайвер.
– Так и есть, – не стал скромничать Эд.
– Мне кажется, они ошибаются, – невинно распахнув глаза, проговорила Дина, продолжая играть с его рубашкой, но только уже на груди. Она зацепила ноготком одну пуговку, просунув ее через петельку. Сказала "ой" и стала делать вид, что пробует вернуть ей первоначальное положение.
– Что ты имеешь ввиду? – отстраненно усмехнулся Эдик, все свое внимание сосредоточив на том, что творит Дина с его рубашкой. Ее тонкие пальчики неумело теребили отворот рубашки, то и дело касаясь кожи на его груди.
– При погружении в мелкое пресноводное озеро никто не берет с собой запасной баллончик.
Эд так резко замер на месте, что Дина едва успела ухватить его за локоть, чтобы не упасть.
– Я был на плохо известной смеси.
– Опять ложь. Смеси тестируют в лаборатории и в спецбассейнах, а никак ни в одиночном ночном погружении. Кажется, ты упоминал, что очень дорожишь своей жизнью. Или я что-то не так поняла?
– Черт! – выругался Эдик. – Какая же ты приставучая. Какая разница, зачем у меня с собой был баллончик? Ты должна быть рада этому обстоятельству, ведь он спас тебе жизнь!
– Ладно, прости. Мне просто стало интересно, – быстро оправдала Дина свой напор, чувствуя под ладонью, как снова расслабилось его плечо. Он шутливо подтолкнул ее в бок, заставляя продолжить кружиться в медленном танце.
Вентиляция, не рассчитанная на такое большое скопление активно двигающихся людей, с трудом справлялась со своей задачей. Не смог помочь ей даже включенный на полую мощь кондиционер. Духота в зале то и дело выгоняла людей из зала за глотком свежего воздуха.
Черное небо где-то вдали над морем изредка продолжало освещаться вспышками молнии. Далекий грохот доносился до берега приглушенным гулом. Грозовой фронт отправился бушевать к противоположному берегу Черного моря.
Прижавшись спиной к стеклянной перегородке за углом входной группы, Дина в одиночестве наслаждалась прохладой, когда громко переговариваясь, из дверей вывалилась компания Эда.
– Ты не будешь против, если я сделаю нашей Диночке пару комплиментов?
Дина с удивлением узнала голос своего лысого соседа за столиком.
Она уж было приготовилась высунуться из-за угла и отшить лысого парня максимально остроумным отказом, как раздался недовольный голос Эда:
– С ума сошел? Не лезь к ней.
– Ей явно одиноко в твоей компании. Ты как собака на сене – ни себе, ни людям.
– Мне за нее голову оторвут, если с ней что-нибудь случиться.
– Кто?
– Не твое дело! – рявкнул Эдик, злясь на себя за излишнюю болтливость, не иначе алкоголь ему развязал язык. – Забудь о ней. Не то я сам тебе такой комплимент сделаю, что месяц будешь костыли с собой вместо акваланга брать.
– Ладно. Не кипятись, – отступил на шаг лысый, сдавая позиции. – Я просто спросил.
Затаив дыхание, Дина вжалась в перегородку, едва сдерживаясь, чтобы тут же не броситься на Эда с требованием выложить всю правду. Дождалась, когда компания вернется в зал. Несколько раз глубоко вздохнула, еще раз обдумала все услышанное и только после этого отправилась искать своего спасителя. Уж теперь-то ему не отвертеться!
Не проявив ни капли радости от ее повторного появления, Эд пробурчал:
– Думал, ты ушла спать.
– Только под твоим присмотром, – заявила Дина, встав перед ним. – А то вдруг, я заблужусь и свалюсь с пристани в море. Тебе ведь за меня голову оторвут. Не так ли?
Непонятный звук вылетел изо рта мужчины, то ли натужное кряканье, то ли вовремя остановленное матерное слово. Не глядя ей в глаза, он поднялся и направился в выходу.
– Иди за мной.
Едва поспевая за его широкими шагами, Дина семенила за ним до самого пансионата. Он не стал заходить внутрь, присел на скамейку перед входом, похлопав рядом рукой, приглашая ее присоединиться. Перед тем как сесть, Дина осторожно провела рукой по доскам. Они были холодные, но сухие.
– Как же мне надоела эта ложь! – возведя глаза к небу, заявил Эд. – Так даже лучше. Спрашивай.
– Ты не случайно взял с собой запасной баллончик.
– Да.
– Ты знал, что меня собираются скинуть в воду.
– Да.
– Господи, – пробормотала Дина, – Одного понять не могу, откуда ты узнал точное место? Ведь не прошло и минуты, как ты очутился рядом со мной.
– Я и не знал. Мне сказали точное название катера и место, где он пришвартован. Объяснили, как надежно закрепиться под носом. Как только ты бултыхнулась в воду, я отправился следом.
– Кто тебе приказал?
– Август, – хмыкнул Эд. – Уверен, ты должна его знать.
– Какой к чертям собачим "Август"? Что за дурацкое имя? – Дина задумалась, покачала головой. – Нет, не знаю такого.
– Артур Август, – пояснил Эд. – Он был на судебном заседании. Неужели вы ни разу не пресекались?
Но Дина уже его не слышала. В голове громко щелкнуло. Артур? Артур! При чем здесь Артур?
– При чем здесь Артур? – повторила она вслух свой вопрос.
– Как это при чем? Вообще-то он отвалил мне приличную сумму, чтобы я тебя приютил. И в Москве. И потом, когда узнал, что ты снова попросила у меня помощи. Я бы конечно и так тебе помог, но зачем отказываться от денег?
– То есть, вся эта китайская философия о том, что ты заботишься обо мне, потому что спас меня, и теперь отвечаешь за мою судьбу – полная лажа? – разочарованно проговорила Дина.
– Ну да, – легко согласился Эд. – Это Артур посоветовал, сказал, что ты в теме подобных учений и поведешься на подобное объяснение.
– Господи, – простонала Дина, картинно закатив глаза вверх. – В моем окружении ты был единственным человеком, которому чужды корыстные мотивы. Теперь я окончательно разуверилась в мужчинах.
Негромко засмеявшись, Эдик локтем подпихнул ее в бок.
– За ту сумму, что я получил, ни один философ мира не посмел бы меня упрекнуть…
– Не хочу даже слышать об этом, – сердито замотала Дина головой.
Тягучее чувство гнева медленно поднималось из самых темных закутков ее души, постепенно заслоняя собой все остальные чувства. Так вот кто был тем самым таинственным человеком! Это его она хотела найти, чтобы вместе, сообща свалить Турчинского! Мерзкое, гнусное, подлое отродье! Он воспользовался ей, словно бездушной куклой! Преспокойно отправил ее умирать, положившись лишь на удачу беззаботного приятеля! А ведь она доверилась ему душой и телом… Наивная простофиля! Как хитро с его стороны было уложить ее в постель. Дина вдруг застонала сквозь стиснутые зубы, вспомнив, какой стыд испытала перед ним в зале суда, когда не оправдала его ожиданий из-за этой чертовой справки!
– Что с тобой? – встревожился Эд.
– Все нормально. Просто вдруг захотелось кое-кого прикончить. Непременно с особой жестокостью… О предстоящем суде ты тоже узнал от него?
– Он позвонил утром, велел прилетать с тобой. Билеты забронированы. Сказал, что больше не будет проколов. Ты в безопасности. Турчинский под арестом. В этот раз его не выпустят в зале суда.
– Хм, – недоверчиво хмыкнула Дина. Ее врожденное доверие к людям приказало долго жить.
***
Затянутое серыми тучами небо вот-вот грозилось пролиться дождем, когда самолет приземлился в Московском аэропорту. Проследовав через рукав и зал прилета, Дина с Эдом вышли на улицу.
– Куда теперь? – поинтересовалась Дина.
– Я к себе. Если хочешь, поехали со мной.
– Что значит – хочешь? Можно подумать, у меня есть другие варианты… И вообще, за ту сумму, что тебе отвалили за заботу обо мне, я могу у тебя жить еще, как минимум, целый год…
С утра, Дина заблаговременно приехала с Эдом к зданию суда, чтобы избежать скопища журналистов. Полицейский на входе лишь мельком взглянул на повестки, сравнил фото паспорта с оригиналом и пропустил их в здание. Заняв неприметное место в углу, Дина настроилась на долгое ожидание.
Голова гудела от недосыпания. Почти всю ночь она ворочалась в постели, пытаясь найти удобное положение. Мысли о предстоящем судебном процессе полностью завладели Диной, задвинув гнев на Артура на второй план. С трудом, но она все-таки призналась себе, что они на одной стороне. И в ее корыстных интересах, чтобы Артур вышел победителем в этой схватке двух быков, меж которых она оказалась по чистой случайности. Черт, о какой случайности она думает? Не было никакой случайности! Она была втянута в эту заваруху по вине своего брата! Не мог он не знать о риске, которому намеренно подвергает свою сестру!
К удивлению девушки, в коридор не хлынули толпы журналистов и юристов различных мастей, желающих лично присутствовать на столь громком процессе. Лишь несколько журналистов новостных каналов скромно подпирали стену и даже когда Турчинского в наручниках провели мимо них в зал суда, они не бросились к нему с микрофонами, только операторы нацеленными издалека объективами проводили его фигуру.
– Чего это с ними? – вслух высказала свое удивление Дина.
– Думаю, они получили предупреждение.
– От судьи?
– Может и от судьи, но мне кажется, что вот от этой персоны.
В этот момент Дина и сама заметила, как по дальней лестнице к залу суда поднимается человек, окруженный свитой. Среднего роста, лет шестидесяти. Размеренной походкой уверенного человека, он неспешно шествовал к двери, как король, окруженный придворными.
Среди свиты выделялся неприметный сухопарый человек, в темном костюме, который не заглядывал в рот своему королю, а внимательно шарил глазами по сторонам. Наверняка, телохранитель, подумала Дина и тут она внезапно поняла, что этот "король" определенно направляется в ее сторону. Чем ближе он подходил, тем отчетливее она видела, что он не спускает с нее глаз.
Мужчина остановился в метре от нее, прищуренными глазами осмотрел ее с ног до головы.
– Добрый день, меня зовут Красун Герман Захарович, а вас, я думаю, зовут Надежда?
Дина, внутренне поежившись под пристальным взглядом, осторожно кивнула. Герман Захарович держал себя так, словно был уверен, что все люди мира должны падать перед ним ниц. Или так казалось только Дине? Она украдкой бросила взгляд на Эда. Тот расслабленно болтал ногой и разве что только не посвистывал.
– Пойдемте в зал.
– Мне нельзя без специального приглашения. Я – свидетель.
– Не беспокойся об этом, я все улажу, – сказал Красун и поманил ее рукой.
Дина с сомнением раздумывала, стоит ли верить этому заявлению, когда вдруг поймала удивленно-сердитый взгляд мужчины, которому она приписала роль телохранителя. Тот смотрел на нее с таким выражением лица, будто она посмела сомневаться в словах, как минимум, особы королевских кровей. Он даже поддался на встречу, готовясь физически помочь ей выполнить просьбу своего начальника, когда Герман Захарович легким взмахом руки остановил его порыв.
– Артур, ты представляешь, девушка мне не верит! – вдруг воскликнул Герман Захарович, оборачиваясь назад. Все взгляды с нее вмиг перекинулись на Артура, который, скучая, разглядывал вид из дальнего окна, стараясь не привлекать к себе лишнего внимания.
На оклик он лениво повернул голову, поймал настороженно-растерянный взгляд девушки и, рассеивая ее сомнения, уверенно кивнул. Вот как так? После всего, что ей пришлось испытать по его воле, он удосужился ей просто кивнуть? Не подошел, не поздоровался, а просто кивнул? И, что за новый персонаж, этот Красун? У него то, что за причина тратить здесь свое "королевское" время?
– Иди, не бойся, – неожиданно подал голос Эдик. – Теперь уже можно…
– Что за сговор? Я что-то пропустила? Всем все известно! Одна я, как слепой котенок…
Продолжая ворчать, Дина все же поднялась и послушно двинулась за Красуном.
Зал суда медленно наполнялся людьми. На этот раз простых любопытных здесь не было. Герман Захарович утянул за собой Дину на скромный последний ряд кресел, где обычно расставляли свое оборудование журналисты. Сегодня в зал суда они не прошли.
– Не терпится с тобой поговорить, – успела шепнуть Дина, проходя мимо Артура.
– Позже, – бросил он в ответ и занял место с краю, ближе к двери.
– Встать. Суд идет.
Строгому приказу подчинились все без исключения. Шорканье ног прокатилось по залу, и все замерли. Мужчина в мантии быстро вышел из неприметной двери за трибуной и воцарился на черном кресле с высокой спинкой.
Люди сели, выжидательно притихли.
– Начинается заседание по делу Турчинского Бориса Германовича. В зал суда для дачи показаний вызывается доктор медицинских наук – Коромысло Вячеслав Сергеевич.
– На прошлом заседании неким Куцевым была предоставлена справка из психиатрического диспансера, подтверждающая диагноз шизофрения Воронцовой Надежде Михайловне за вашей подписью. Что вы можете об этом сказать? – прокурор с трудом сдерживал свое возбуждение.
– Да, я ставил подпись на этой справке и я же велел своему персоналу зарегистрировать данную справку в журнале.
– То есть, вы подтверждаете диагноз Воронцовой?
– Нет, не подтверждаю. Эту справку я выписал под давлением.
– Поясните суду, как это происходило.
– Вечером ко мне в дом ворвались двое мужчин. Они схватили мою жену и увезли в неизвестном направлении. Мне же велели оформить карту, справку. В общем, сделать все так, как если бы девушка наблюдалась у нас долгое время. Лечащим врачом было велено назначить Трихонову. На следующий день в больнице я узнал, что Трихонова погибла. Я подделал ее подпись, поставил свою, для солидности подрисовал еще одну неразборчивую подпись.
– Вы можете предположить, почему именно к вам обратились злоумышленники?
– Думаю, для пущей убедительности. Сначала я не понимал этого, но потом вспомнил, что десять лет назад эту девушку уже приводили ко мне. Записи десятилетней давности трудно подделать. А тут такая возможность. Я тогда еще не был главным врачом и часто работал в диспансере на приемах, так называемых, "с улицы". Как правило, это первые обращения к психиатру по каким-либо причинам. Бумажного носителя подробностей приема, наверняка, уже нет. Сам же факт ее записи ко мне на прием, уверен, до сих пор при желании можно разыскать в электронных недрах. Моей задачей было распознать, действительно ли пациенту нужна помощь именно психиатра. Надежду привела мама. История была неоднозначная, и я назначил встречу и ее брату.
– Простите, я вас перебью, – бесцеремонно влез со своего места адвокат Турчинского. – Вы помните всех, кого принимали с "улицы"?
– Конечно, нет, – недовольно посмотрел на него Коромысло. – Но эту историю я отлично помню. Этот случай я взял за основу своей статьи. Помощь там требовалась не девочке, а брату. И не психиатра, а психолога. Мать, своим бездействием воспитала в сыне такого искусного манипулятора без понятия о моральных нормах, что в статье я спрогнозировал непременный неблагоприятный исход для этого мальчика. Я не ошибся, – с сожалением констатировал он свою правоту.
Дина прекрасно помнила этот день. Помнила свою злость на мать, которая привычно пошла на поводу у брата. Помнила свое бессилие и безразличие отца. И помнила свою радость, когда выходила из узкого, длинного кабинета после слов Коромысло, что с девочкой все в порядке, жду вас на прием с Олегом.
Интересно, кто смог заставить Коромысло вернуться в Россию? Прокурор? Или все-таки тот мужчина, после которого замглавврача поспешила себе сделать пластику губ?
Свидетели приглашались один за другим. Адвокат Турчинского вяло задавал вопросы, без явного намерения опротестовать или опровергнуть их показания. Прокурор же даже не пытался скрывать свой довольный вид.
Давать повторные показания в суде Дине не пришлось. Ее допрос ограничился одним вопросом:
– Хотите ли вы что-нибудь изменить или добавить к своим прошлым словам?
– Нет.
Стоя у трибуны, Дина вдруг поймала себя на странных ощущениях, что все главные действующие лица суда странно себя ведут. Очень тихо и настороженно вел себя адвокат Турчинского. И судья, и прокурор, вместо того, чтобы смотреть на допрашиваемого, то и дело бросали быстрые короткие взгляды куда-то в конец зала. Даже Турчинский, просидевший весь процесс, опустив голову, если и поднимал ее, то только затем, чтобы с немой надеждой глянуть в конец зала.
Герман Захарович, а вовсе не Артур! Вот кто на самом деле решил посадить Турчинского за решетку! Это едва ли не единственная причина, по которой такая важная персона соизволила протирать скамейку на скучном заседании. Не иначе, как он лично захотел убедиться в своей победе!
Зато теперь роль Артура во всей этой запутанной истории стала видна, как на ладони. Ох, не случайно он оказался в поезде! Теперь она не сомневалась – все это время он действовал по приказу Красуна!
– Приняв во внимание все показания и обстоятельства по делу Турчинского Суд вынес решение. Согласно статьям 30 и 105 УК РФ, осудить Бориса на 5 лет лишения свободы в колонии общего режима, – дрогнувшим голосом судья зачитал приговор, не сводя глаз с последнего ряда и только после того, как оттуда последовал одобрительный кивок, судья облегченно выдохнул.
– Отец! Это несправедливо! – Борис вдруг сорвался со свой скамьи.
– О какой справедливости ты говоришь? – вкрадчиво поинтересовался Герман Захарович, подойдя к стеклу, отделявшему его от Турчинского.
– Дело Куцевого Олега Алексеевича выделяется в отдельное судопроизводство. Сделка по продаже квартиры признается недействительной, – закончил свой монолог судья, даже не думая стучать молоточком по столу, призывая к порядку отца и сына.
Дина вытаращила глаза. Отец? Ну, конечно же! Как она сразу не догадалась! Борис Германович Турчинский.
Накрапывающий дождик ни сколько не повлиял на ту эйфорию, что испытала девушка, услышав вынесенный приговор. В один миг она нашла оправдание всем поступкам Артура и простила своего брата. Она не жадная, а ошибиться может каждый…
Крыльцо суда покрылось мокрыми веснушками и Дина на несколько секунд замерла, весело гадая, успеет ли она добежать до станции метро до того, как хлынет ливень, когда почувствовала, что ее подхватили под локоть.
– Надеюсь, вы довольны исходом дела?
– Вы не тот человек, которому хочется хвастаться о победе. Все-таки, осудили вашего сына, – быстро оправившись от неожиданности, ответила Дина.
– Да, вы правы. Мне неприятно осознавать, что мой сын в тюрьме. Но вашей вины в этом нет. Скорее я вынужден винить себя. Неоправданная жестокость моего сына – следствие моего неправильного воспитания. Точнее – его отсутствия.
– Родители не могут нести ответственность за все, что совершили их дети. Общество влияет на людей не меньше, чем отцы на сыновей, – горячо возразила Дина. Слова поддержки быстро слетели с языка. Как же легко проявлять снисхождение к проигравшим… Особенно к тем, кто без истерик принимает поражение… Дине даже стало немного неловко за свой счастливый вид.
– Не надо. Не успокаивайте меня. Безусловно, я виноват. Ведь что такое общество? Это и есть мы, родители. Мы, родители, формируем в наших детях социальные и моральные нормы, с которыми они выходят в свет.
– Если так рассуждать, то у отца-преступника и дети будут обязательно нарушать закон и, наоборот, у добропорядочных граждан будут до крайности законопослушные отпрыски. Но, жизнь то и дело доказывает, что это не так.
– Это с какой стороны посмотреть, возможно, вы замечаете лишь исключения, подтверждающие правило, – усмехнулся Герман Захарович. – Предлагаю продолжить наш разговор за ужином. Мы все изрядно понервничали и проголодались. И я, как уже говорил, чувствую перед вами огромную вину.
– Без меня. Если я еще немного задержусь, то не смогу вернуться домой. У человека, у которого я живу, появились срочные дела и мне придется добираться самостоятельно. Последний автобус до поселка уходит через час.
– О, совсем забыл! – Генрих Захарович приложил на секунду руку ко лбу. – Артур, отдай Наденьке ключи.
Тускло блеснув матовым серебром, ключи от новой металлической двери ее квартиры перекочевали из кармана Артура в сумку к истиной хозяйки. Дина стиснула зубы, сдерживая победный возглас. Сумела скромно улыбнуться, изобразив благодарность. Ее квартира снова принадлежала только ей!
– Теперь, когда вам не нужно больше спешить на последний автобус, вы согласитесь пойти со мной на ужин? Если вы не доверяете мне, то мы возьмем с собой Артура, кажется, вы успели неплохо поладить…
– Вовсе нет! Я вас не боюсь, – быстро запротестовала Дина, оборвав мужчину на полуслове, не желая разговаривать об Артуре.
– И вас не пугает предположение – дети-преступники обречены, потому что не могут не повторять образ жизни своих отцов?
– Уверена, что в вашем случае этот постулат не работает.
– Тогда, прошу вас, – Герман Захарович сделал широкий жест рукой в сторону приземистого седана представительского класса с синей шишкой на крыше.
Ресторан был скрыт от любопытных глаз за живой изгородью. Стоянка за рестораном на десять-двенадцать автомобилей больше, чем на половину была пуста. Выходя из машины, Дина поискала глазами автомобиль Артура. Его еще не было. Не удивительно, буркнула она про себя, у него нет на крыше синего, подвывающего пропуска.
Германа Захаровича с самого порога встретили, как будто от него одного зависело, получит ли персонал зарплату за месяц. Их проводили через холл, по лестнице, на второй этаж.
Ресторан оказался не совсем рестораном. Скорее закрытым клубом по интересам. Большой зал на втором этаже заканчивался выходом на открытый балкон- террасу под тентом. С балкона открывался великолепный вид на озеро. Дина залюбовалась парами лебедей, чинно плавающих по свинцовой воде, не обращающих внимание на моросящий дождь. Не сразу она поняла, что незнакомый человек, поджидающий их на террасе, не сотрудник ресторана.
– Здравствуй, Глеб. Познакомься, это Надежда, – представил ее Герман Захарович.
– Дина, – протянула она руку.
– Та самая Дина, которая упрятала моего брата за решетку? – ухмыльнулся Глеб тонкими губами, выставляя напоказ мелкие зубы. Все его лицо было каким-то мелким. Узкие глазки, маленький нос. Все деньги мира не смогли бы сделать его лицо привлекательным.
– Мне не нравиться твоя ирония, – резко бросил Герман Захарович.
– Отчего мне не радоваться? Справедливость восторжествовала!
Ничего не ответив, Герман Захарович недовольно поджал губы, занял место во главе стола. Сотрудники заведения проворно заметались по балкону, накрывая на стол, предлагая вино и закуски. В суете, Дина не сразу заметила, как на террасе появился Артур, обрадовано ему улыбнулась. Тут же заставила себя вспомнить, как он воспользовался ей в своих интересах, гордо вскинула голову, отвернулась.
– Чем больше я с вами разговариваю, тем больше меня мучает чувство вины, – заявил Герман Захарович, сложив столовые приборы на тарелке. – Вы порядочная девушка. Честная, умная. Что я могу для вас сделать?
– Мне ничего не надо.
– Бросьте. Всем людям хочется большего. Взять, например, вашу квартиру.
– Что не так с моей квартирой? – удивилась Дина.
– Маленькая. Старый панельный дом на отшибе. Вам не хочется сменить ее на что-то более удобное?
– Может быть, – пожала плечами Дина. – Я не думала об этом.
Герман Захарович довольно потер руки.
– С радостью вам помогу. Найди себе квартиру по душе и отправь мне счет.
Дина настороженно посмотрела на своего собеседника. Она не сомневалась, что для Германа Захаровича покупка абсолютно любой квартиры не пробьет брешь в его бюджете, но навязывание таких презентов выглядело подозрительно. Дина украдкой бросила взгляд на Артура. Тот, как будто ждал ее взгляда и тут же отрицательно качнул головой.
– Очень заманчивое предложение, – проговорила Дина. – Но я откажусь от такого подарка.
– Вот видишь, Глеб, – обратился Герман Захарович к своему сыну. – Не все люди ставят деньги на первое место.
– Уверен, у нее богатый внутренний мир, – дежурно буркнул Глеб, не отрываясь от своего телефона.
– Где ваш охранник? – вдруг спросил Артур, глянув на часы.
– В машине.
– Позовите его.
– Зачем? Здесь сейчас самое безопасное место, – Герман Захарович откинулся на спинку стула и развел руки в стороны. – Единственный, кто может доставить мне беспокойство, сейчас рядом, и он на нашей стороне. Не так ли?
– Я уезжаю, – бесцеремонно объявил Артур, ни сколько не заботясь о произведенном впечатлении. Дина вскинула на него взгляд. Он вел себя довольно грубо по отношению к своему работодателю. Удивительно, что Герман Захарович еще не осадил его. Должно быть, сегодняшний суд так повлиял на него. Не может же быть руководитель его уровня таким мягкотелым? Зато Глеб явно не собирался оставлять дерзость Артура безнаказанной.
– Тебя никто не отпускал. Сядь на место и жди, когда тебе разрешат уйти, – злорадно скаля мелкие зубы, приказал Глеб.
Дина насторожилась. Ей совсем не улыбалось быть свидетелем предстоящего унижения. Хотя… Было бы не плохо посмотреть, как его поставят на место. Его самоуверенность и безразличие выводили из себя. Но спектакль оборвался, так и не начавшись.
Засунув руки в карманы, Артур мазнул равнодушным взглядом по напряженному Глебу и, вопросительно приподняв брови, перевел взор на Германа Захаровича.
– Оставь его, – вполголоса проговорил Красун, сцепившись взглядом с Артуром.
– Как скажешь, отец, – поспешно подчинился Глеб, заметно радуясь, что удалось избежать конфликта, не потеряв лица.
Только у Дины почему-то сложилось впечатление, что свои слова Герман Захарович адресовал вовсе не сыну.
– Сегодня для меня был непростой день. Я немного устала. Если позволите, я тоже покину вас, – быстро протараторила Дина и выскочила из-за стола, поймав одобрительный взгляд Артура.
– Артур, отвези девушку домой, – встрял неугомонный Глеб, видно никак не желающий принять тот факт, что наемный работник отца автоматически не подчиняется и ему. На этот раз ему удалось потешить свое самолюбие, Артур не стал игнорировать приказ, напротив, с готовностью согласился.
Дождик все еще моросил, так и не разразившись ливнем. Мелкие лужицы заполнили углубления на асфальте, моментально выявляя все дефекты поверхности. И даже стоянка перед элитных клубом для избранных не избежала несовершенства. Торопливо подбегая к машине, Дине то и дело приходилось перепрыгивать такие лужи.
– Бррр, – передернула она плечами уже в машине.
– Согласен, так себе погода, – произнес Артур.
– Я об ужине, – возразила Дина. – Это ж надо, у такого прекрасного человека такие жуткие сыновья. Кстати, они совсем не похожи.
– У них разные матери. Вероятно, они похожи на своих матерей.
– Тогда я начинаю догадываться, почему они так ненавидят друг друга.
– И поэтому тоже. Но уверен, что главная причина в другом.
– В чем же, если не секрет?
– Деньги. Наследство. Власть. Короче, конкуренция между двух гиен за один кусок свежего мяса.
Недоверчиво хмыкнув, Дина уставилась перед собой в окно. Они застряли в пробке. Машины двигалась урывками по мокрой дороге. Справа и слева лакированные дождем автомобили, словно нанизанные на невидимую нитку, выстроились трехъярусными бусами. Разноцветные бусины понемногу перекатывались вперед. Создавалось ощущение, что великан-невидимка, играя, подталкивал их по очереди пальцем. Дине позволила себе помечтать, как этот великан взял бы их машину и аккуратно вынес из пробки.