– Она просто боится что- то сделать не так и потерять свою работу. Быть горничной леди – очень престижная профессия, несмотря на большое количество абсурдной работы. Пройдёт время, вы узнаете друг друга лучше, и вам больше не будет так некомфортно находиться в обществе друг друга. Или она сбежит от тебя, рассказав всему свету о том, что ты нелюдимая социофобка. – Серьёзным тоном добавил он, пожав плечами.
– Эй! – воскликнула Мередит, толкнув его в плечо. Мистер Браун, смеясь, поймал её ладонь и сжал её, затем, спохватившись, отпустил и поправил сюртук.
– Хочешь пройтись по дому? Проведу тебе небольшую экскурсию, пока у меня есть время.
Не желая показывать ему то, как сильно она нуждается в его компании, Мередит равнодушно пожала плечами. Впервые за этот странный день, она чувствовала себя живой. Когда они вышли в холл, Мередит заметила косые взгляды прислуг, провожающие их.
По разные стороны от холла, на первом этаже располагались столовая и гостиная. К столовой примыкали кабинет, бильярдная и курительная комнаты. Рассказывая про них, мистер Браун неловко упомянул о том, что эти помещения являются мужскими. Мередит недовольно закатила глаза и решила про себя, что обязательно проникнет в эти комнаты, чтобы возмутить прислугу своим поведением. Рядом с кабинетом находилась оружейная, а напротив – библиотека.
– Оружейная? – невольно уточнила Мередит.
– Да, я хожу на охоту.
– Варвар, – шепнула она, улыбаясь.
– Ты не представляешь, как трудно уклониться от этого популярного развлечения в это время, – начал он, но Мередит его уже не слушала, заглядываясь на картины, висящие в холле. – За следующей дверью – комната для ведения дел. Я там принимаю визиты арендаторов.
Они вернулись к гостиной, и мистер Браун показал ей местоположение утренней комнаты и комнаты для чаепитий. Они остановились перед широкой лестницей с балюстрадой, где их ждала экономка. Представив ей Мередит, мистер Браун сказал:
– Мне пора возвращаться в Беррингтон. Рад был видеть тебя сегодня.
Он поклонился, и Мередит присела перед ним в неловком реверансе.
*
Мередит не знала, когда провалилась в сон. Она сидела на кресле у распахнутого окна, на подоконнике которого стоял подсвечник с уже потухшей свечой. Комната мягко освещалась, проникающим в комнату, белым лунным светом.
Мередит услышала поскрипывание пола за спиной и резко обернулась. Она поняла, что спит, когда тени в углу комнаты начали собираться в знакомый ей длинный силуэт. Сначала его руки обрели плоть, затем тело, ноги и шея, и вот она видит знакомую улыбку на бледном лице, выглядывающем из своего темного укрытия, навстречу лунному свету.
Он низко поклонился, сняв шляпу, и выставил перед собой руку, словно приглашая её на прогулку. Не чувствуя ног, Мередит подошла к нему и обхватила его локоть. Он учтиво кивнул ей и повёл её за собой. Мередит хотела остановиться, отбросить его руку, но не смогла ничего сделать.
Они вышли из комнаты, и он повёл её по длинному холлу, который кишел темными сгустками из теней. Они дышали, меняли очертания и беспокойно блуждали по холлу, то пропадая за закрытыми дверями, то появляясь вновь.
Мередит увидела, как из одной тени появилась прозрачная рука и схватила её за плечо. Сердце Мередит сжалось в эту же секунду от невыносимой боли, слёзы покатились из её глаз, а колени беспомощно согнулись. В её сознании проносились бессвязные мысли, чуждые для неё, навязанные беспокойной тенью. Эти мысли слились в слова, и Мередит не заметила, как произнесла их вслух:
– Мой малыш. – Она повернулась к своему спутнику с мольбой в глазах. – Где мой малыш?
Он участливо покивал головой и погладил её предплечье. Она положила руки на свой живот, физически ощущая безграничную пустоту в душе.
– Мой малыш. Где мой малыш?
Рука исчезла с её плеча, забрав с собой боль и страдания и оставив после себя чувство опустошённости. По телу Мередит пробежала дрожь, и она облегченно выдохнула.
Они продолжили свой путь, и Мередит услышала шаги за собой. Она обернулась и увидела, как к ним приближается одна из теней. Чем ближе она становилась, тем лучше Мередит могла разглядеть силуэт, мелькающей в ней. Это была девушка в длинном, развивающемся платье. Она бежала в их сторону.
Мередит сделала шаг назад, чтобы пропустить её, но не смогла избежать соприкосновения. На секунду она почувствовала на своём лице большие, грубые руки. Мысли снова обернулись в слова, в голове прозвучал дрожащий голос: «Пожалуйста. Не трогай меня. Пожалуйста».
Силуэт промчался мимо, забрав с собой воспоминания, и исчез за одной из дверей. Они последовали за этой тенью. Мередит испуганно повернулась к своему спутнику.
– Нет, пожалуйста, – прошептала она и попыталась выдернуть свою руку, которую он зажал между своим предплечьем и телом.
Дверь открылась перед ними, и они зашли в тёмную комнату.
Керосиновый фонарь угасал на её глазах. С нарастающим ужасом она ждала момента, когда всё погрузится во тьму. Она знала, что на этот раз ей не удастся сбежать. Она ждала наказания, зная, что оно неизбежно.
В комнате зажёгся свет и дверь распахнулась. Она увидела своего отца. В руке он держал потёртую книжицу в кожаном переплёте. Когда он подошёл ближе, Мередит удалось прочитать её название. Это была Библия.
Он остановился в метре от неё и нервно провёл по седым волосам свободной рукой. Его взгляд блуждал по Мередит.
– И вышел Лот из Сигора и стал жить в горе, и с ним две дочери, – сказал он и облизнул потрескавшиеся губы.
Мередит узнала эти строки из Ветхого завета. Не отводя от него взгляд, она начала отступать назад.
– И сказала старшая младшей, – продолжил он, приближаясь к ней. – Отец наш стар, и нет человека на земле, который вошёл бы к нам по обычаю всей земли.
Мередит наткнулась на прохладную стену. Отец медленно шёл в её сторону, пошатываясь. Она почувствовала запах перегара, идущего от него.
– Итак напоим отца нашего вином и переспим с ним, – Он поднял руку, и вытер пот со лба. – И восставим от отца нашего племя.
– Нет, – прошептала Мередит.
– Лея. – Он подошёл к ней вплотную и провел влажной ладонью по её руке. Она пыталась дёрнуться, но её тело словно окаменело. Он схватил подол её платья и начал медленно его поднимать. – Лея, девочка моя, – прошептал он, вдыхая запах её волос.
Она отвернулась от него и увидела силуэт в углу комнаты. Он отличался от других теней, которые мерцали, порой теряя свои очертания. Эта же тень оставалась неизменной.
– Пожалуйста, помоги.
Её отец отшатнулся от неё, уставившись в угол комнаты.
– Она моя, – прошипел он.
Силуэт двинулся в их сторону, и за его спиной Мередит увидела сгусток света, в котором она разглядела девушку. Она сидела в углу, обхватив руками колени и медленно покачиваясь. Она потянулась к ней, оборвав этим жестом своё видение.
Перед ней стоял мистер Браун и протягивал к ней руки. Она отшатнулась от него.
– Не трогай меня, – прохрипела она.
– Всё хорошо, я просто пытался тебя разбудить. Ты плакала.
Она села на пол и закрыла лицо руками.
– Я не знаю, что со мной происходит. Я так устала.
– Хочешь рассказать, что с тобой происходит?
Она посмотрела на него и отрицательно покачала головой.
– Тогда давай я отведу тебя в комнату. Если ты не возражаешь, я проведу с тобой эту ночь.
– Нет, не надо.
– Я понимаю, что ты сейчас не хочешь никого видеть. Но я, правда, волнуюсь о тебе, я хочу тебе помочь.
Он помог ей подняться, проводил её до своей комнаты и посадил на кресло. Пока он наливал ей травяной чай, Мередит увидела книжку, лежащую рядом с подсвечником.
– Почитаешь мне?
*
На следующее утро Мередит проснулась в своей постели. Она не знала точно, когда провалилась в сон, слушая монотонное чтение мистера Брауна, но она была благодарна ему за то, что он отнёс её в спальню, не разбудив её.
Пока Джейн распускала её волосы, закрученные на ночь на небольшие лоскутки ткани, Мередит спросила, где она может найти листки и чернила. Камеристка ответила, что мистер Браун уже позаботился об этом – ей подготовили рабочее место в утренней комнате, где она может заняться своими делами.
До завтрака ещё оставалось время, поэтому Мередит сразу же отправилась туда. Проснувшись, она долго обдумывала то, что произошло ночью. Она не могла назвать свои видения сном: всё казалось слишком реалистичным, слишком чётким. Пережитые моменты не уходили из памяти, заставляя её содрогаться каждый раз, проживая их снова и снова. Поэтому она решила записать их на бумагу, надеясь на то, что это поможет ей справиться с этим наваждением.
В камине мягко потрескивал огонь, согревающий остывшую за ночь комнату. На деревянном столе, покрытом изящной резьбой, стояла стеклянная ваза, со свежесобранным букетом цветов, и лежало несколько книг по этикету и руководством по дому. Мередит убрала их в ящик, обещая себе, что обязательно прочтёт их позже.
Ей понадобилось время, для того чтобы понять, как писать металлической ручкой. К счастью, она нашла способ, поэтому ей не пришлось звать Джейн на помощь: она погрузила ручку в чернила, и они остались на её металлическом кончике из- за капиллярного действия.
Через час переплетённая тёмной кожей тетрадь была исписана наполовину: Мередит воссоздала свои сны на бумаге, затем изложила цепь произошедших с ней за последние дни событий. Закончив своё повествование, она облегченно выдохнула.
Мередит вытирала чернила со своих испачканных пальцев, когда в комнату вошла Джейн и пригласила её на завтрак.
В обеденном зале она встретила мистера Брауна. Они неловко поздоровались и заняли свои места – мистер Браун сел во главе стола, Мередит- напротив него.
– Вы сегодня рано встали, мисс Уилсон, – заметил мистер Браун, первым прервав молчание. Мередит учтиво согласилась и он продолжил: – Вчера я получил приглашение на балл от миссис Хилл. Они устраивают его через три недели в своём имении. – Он сделал паузу, чтобы выпить кофе, и небрежно добавил: – Я сказал, что мы ни в коем случае не пропустим его и обязательно приедем.
Мередит замерла, с вилкой у рта, и недоуменно посмотрела ему в глаза.
– На следующей неделе? – переспросила она.
Её голос прозвучал спокойно и ровно, но в глазах читался немой упрёк: «Ты мог бы обсудить это со мной».
– Я подумал, что ты захочешь развеяться. К тому же, тебе нужно представиться перед обществом. Это неплохое начало, – сказал он.
Его взгляд добавил: «Прости».
В комнате тяжёлым грузом повисла тишина. Слуги, стоящие вдоль стен, невольно переглянулись, чувствуя накалившийся воздух между мистером Брауном и Мередит.
– Как мило с вашей стороны, мистер Браун, – с улыбкой произнесла Мередит, не отводя взгляда от него.
«Я сама могу принимать решения за себя».
Мистер Браун неловко поджал губы и повёл плечами: «Я хочу лучшего для тебя».
– Полагаю, тебе нужно сходить к модистке, чтобы она сшила тебе платье для бала. – Он поправил шейный платок и добавил: – И для воскресной службы.
Снова пауза. Мередит сжала вилку в своей руке. Дворецкий, высокий мужчина с проседью в тёмных волосах, невольно прочистил горло, чтобы прервать воцарившееся молчание.
– Для воскресной службы? – спросила Мередит.
«Я не хожу в церковь».
– Да. Миссис Миллс спонсировала его постройку несколько лет назад и открыла при нём сиротский дом, – сказал он, его глаза умоляли: «Если мы не пойдём, это будет неприлично».
– Благородство и самоотверженность этой женщины не перестают меня удивлять.
Мередит отложила приборы и встала, мистер Браун поднялся вместе с ней.
– Джейн, – сказала она, улыбаясь. – Думаю, нам не стоит тратить время, мы можем сейчас же отправиться к модистке.
– Я мог бы присоединиться к вам: я свободен до вечера.
– Мистер Браун, у вас же…– начал дворецкий, но мистер Браун прервал его речь своим взглядом.
– Ни в коем случае! – жеманно воскликнула Мередит. – Не хочу отвлекать вас от работы таким пустяком. Может быть, Мия могла бы присоединиться ко мне? Мы можем написать ей письмо.
– К сожалению, это невозможно. Миссис Миллс писала, что она плохо себя чувствует.
– Вот как. – Она присела в реверансе и отвернулась. – Пойдём, Джейн.
*
На следующую ночь Мередит не удивилась, когда снова увидела своего ночного спутника. Она знала, что он придёт. Воздух рядом с ней становился всё тяжелее, она жадно хватала его ртом, не в силах надышаться. Лунный свет проникал в спальню, отбрасывая дрожащие тени деревьев. Ближе к полуночи эти очертания на стене начали тянуться друг к другу. Мередит думала, что ей это кажется, пока она не разглядела в этом сгустке теней знакомый силуэт.
Он галантно поклонился, дотронувшись до края цилиндра, и протянул ей свою руку. На его сшитых губах сияла игривая улыбка. Мередит медленно протянула ему свою руку, не в силах контролировать своё тело. Он мягко дотронулся своими сухими губами до тыльной стороны её ладони – этот жест был только началом его ухаживаний. Затем он вытащил из нагрудного кармана своего рваного пиджака алую розу, стебель которой был обрезан почти у самого бутона, и лёгким движением руки закрепил её в волосах Мередит. Она послушно последовала за ним по холлу и зашла в ванную комнату, когда он любезно открыл перед ней дверь, учтиво поклонившись.
В руках она держала младенца, окутанного в теплое розовое одеяло. Несмотря на мягкие укачивания Мередит, он неистово кричал, сжимая её руки и хватаясь за её распущенные, светлые волосы. Она освободила левое плечо от белой сорочки и предложила малышу свою грудь, но он отвернулся от неё, громко плача.
Мередит не помнила, когда спала в последний раз. Изнеможение из- за недостатка сна и отдыха сказывалось на её спутанных мыслях и слабости в теле. По её щекам катились горячие слёзы, но она не замечала их.
Внезапно, за спиной послышался мужской шёпот: «Малыш хочет искупаться».
– Мой малыш хочет искупаться, – тихо повторила Мередит, продолжая укачивать его затёкшими руками.
Она положила одеяла для мягкости в глубокий жестяной таз и посадила туда кричащего малыша. Размяв онемевшие руки, Мередит взяла кувшин и начала поливать ребёнка тёплой водой, поглаживая ему живот. Вылив остатки воды, она отложила кувшин и положила его на спину.
Тяжёлая рука опустилась ей на плечо.
– Я просто хочу поспать, – пожаловалась она стоящему человеку сзади.
– Я знаю, – мягко ответил он, поглаживая её волосы.
Переутомление безжалостно валило с ног и закрывало опухшие веки. Малыш начал плакать ещё сильнее, его крики переросли в раздирающие сердце вопли.
– Мне нужна тишина, – снова пожаловалась Мередит своему невидимому гостю.
– Я знаю, – эхом повторил он её мысли и присел за её спиной.
Его руки мягко коснулись её плеч и спустились вниз к её ладоням. Мередит почувствовала облегчение и долгожданное спокойствие. Она даже не успела понять то, что её малыш больше не плакал. Укачиваемый теплой водой, он начал засыпать. Она поблагодарила своего гостя за предоставленную помощь и расслабилась в его объятиях.
Когда он мягко обхватил её ладони, поддерживающие голову и тело малыша над водой, и переложил их на его лицо и живот, а затем надавили на его тело, она не сопротивлялась. Она не услышала то, как её ребёнок снова начал неистово плакать, захлёбываясь под водой, не почувствовала прикосновение его маленьких ручек, пытающихся сопротивляться неминуемой судьбе.
Когда руки, обнимающие её, исчезли, она открыла глаза и ужаснулась. На дрожащих ногах она отползла к противоположной стене и схватилась руками за голову, царапая своё лицо и вырывая волосы. Ужас вперемешку с шоком сковал её мысли и её тело, так что она не смогла проронить ни слезинки.
– Отпусти её, – прозвучал женский голос рядом.
Комната наполнилась ослепляющим белым светом, и видение начало таять перед глазами, освобождая сознание Мередит от чужих переживаний.
Мередит очнулась в холле, в руках мистера Брауна.
– Всё хорошо, – тихо повторял он. Заметив, что она очнулась, он облегченно прошептал. – Ты вся дрожишь.
– Он был прав, – прошептала Мередит, думая о словах Сэма про его родственницу.
– Кто?
– Неважно. Эта… – она замешкалась, подбирая слова. – Сущность, призрак…хочет свести меня с ума. Я точно уверена в том, что я не хожу во сне.
– Может быть, нервы… Ты многое пережила.
– Нет, это не сон. – Она обхватила руками его лицо. – Я не ложилась спать. Слишком реально для того, чтобы быть сном. Ты мне веришь?
– Да, – ответил он. Она взглянула в его глаза, чтобы понять лжёт он или нет, поэтому он повторил: – Да. Я верю. Беррингтон… Это место обладает невероятной силой. Она не могла появиться из ничего. Здесь должно быть что- то ещё.
Он усадил её в кресле в своей комнате и налил ей чай.
– Расскажи мне, – сказал он, присев перед ней на колени.
– Какое- то существо приходит ко мне уже третью ночь. Отводит меня в места, где показывает мне странные вещи. Мне почему- то кажется, что он служит кому- то. Я слышала голос… точнее два голоса. Один мужской, насмехающийся надо мной и моей слабостью. Я не знаю, что он хочет от меня. Напугать или просто показать свою силу.
– А второй голос?
– Женский. Она помогает мне выйти из его иллюзий. Понимаешь, он проникает мне в голову, и управляет моими действиями и мыслями, как кукловод. В такие моменты, моё тело и моё голова оказываются в его власти. А она… Она появляется, обрубает все нити, которыми он управляет мной, и показывает выход.
– Это же хорошо. Она защищает тебя
– Защищает? Не знаю, мне больше кажется, что и она действует в своих интересах. Иначе она всегда была бы рядом, не так ли? Чтобы не дать ему тронуть меня. Но она появляется лишь на мгновение, когда я уже думаю, что в этот раз мне не сбежать оттуда. И ещё есть свет.
– Свет?
– Да, раньше он был незаметный, еле видимый, как медленно разгорающийся костёр. В этот раз он разгорелся сильнее, и я смогла разглядеть его источник. Какой- то человек, сидящий в позе лотоса. Я знаю, звучит странно, но это правда.
Мистер Браун сжал её руку.
– Я тебе верю, не сомневайся в этом и в себе. Мне жаль, что я не могу избавить тебя от этого. Будь моя воля, я бы увёз тебя из Беррингтона.
– Я не могу уехать сейчас. Мне нужно добраться до этого света. Я не знаю, как мне сделать это, но чувствую, что это необходимо. Он словно каждый раз тянется ко мне.
Глава 6
«Смерть. Раньше это слово было чем- то абстрактным и далёким. Я никогда не задумывалась о том, что меня ждёт после смерти. Рай? Ад? Жнец смерти, который поможет мне переродиться, начать новую жизнь? Или вечная темнота? Может, я окажусь среди тех теней, потерянная и несчастная. Забуду своё имя, своё прошлое, людей, которых я люблю. И буду бесцельно бродить по незнакомым мне коридорам, снова и снова переживая самые худшие моменты моей угасшей жизни.
Раньше я не задумывалась об этом. Сейчас – не могу выбросить это из головы. Смерть словно стала ближе ко мне, грозной тучей паря над моей головой, напоминая о своём присутствии, о том, что я не могу сбежать от неё. Напротив, каждая секунда сокращает расстояние, между нами. Последний вздох, последний взгляд, последняя мысль. Она будет держать меня за руку, становясь свидетелем моих последних секунд.
Что бы я ни делала, меня преследует вопрос: «Для чего всё это? В чём смысл? Возможно, когда- нибудь, всё это не будет ничего значить для меня». Проблемы забудутся, лица людей буду стёрты из памяти. Это в лучшем случае. В худшем – вечный огонь ада, потому что я понятия не имею, как попасть в рай.
В такие моменты я вспоминаю свой дом, родные лица моих родных. Это помогает, даёт смысл. Какой? Я пока не знаю».
В дверь постучались, и Мередит отложила ручку. В комнату вошла Джейн и сообщила о том, что мистер Браун ждёт её в кабинете.
Он посмотрел на её пальцы и усмехнулся.
– У тебя все руки в чернилах.
– Пишу дневник, – сказала она, улыбнувшись, и села на кресло, напротив него.
Её ночной спутник уже неделю не беспокоил её. Несмотря на это, каждую ночь она слышала шаги мистера Брауна в холле. Он отказывался покидать свой пост смотрителя, следя за её безопасностью. Она уверяла его в том, что в этом нет необходимости, хотя в глубине души благодарила его за заботу и защиту.
– Хотел узнать, как продвигаются ваши занятия с гувернанткой.
– Замечательно. Кстати, хотела спросить. Что ты рассказал ей обо мне? Каждый раз, когда я правильно повторяю за ней движения танца или играю на фортепиано без ошибок, она произносит молитву и смотрит на меня так, словно свершилось какое- то чудо. А если я совершаю ошибку, как вчера, например, когда я занималась вышиванием, она начинает разговаривать со мной как с ребёнком и успокаивает, говоря, что у меня обязательно всё получится.
– Мне нужно было, как- то оправдать то, что в свои двадцать пять лет, ты так не образована. Кажется, я ей сказал, что в юности ты была очень болезненным ребёнком. Твои бедные родители оплакивали тебя, чуть ли не каждый месяц. В конце концов, Бог решил сохранить твою жизнь, в награду твоим бедным родителям. Первые несколько лет, они не занимались твоим образованием, потому что боялись, что переутомление может снова вернуть твою болезнь. Твоя гувернантка- очень добрая, верующая женщина. Она уверена, что ты – живое доказательство существования Бога.
– Вот почему она сдувает с меня пылинки, – сказала Мередит, рассмеявшись.
– Это ещё не всё. Мы ожидаем гостей сегодня. Герцога Норфолка с герцогиней.
– Вот как?
– Они являются моими близкими друзьями, – добавил он с грустной улыбкой.
– Что такое?
– Герцог умрёт через три года. – Он задумчиво зажёг сигару и продолжил: – Они мне понравились с первого взгляда. Несмотря на их титул и приверженность к короне, они не являются жертвами Викторианской морали: в отличие от большинства их современников, они лишены жеманства и ханжества. Оскар Уайлд писал: «Филантропы, увлекаясь благотворительностью, теряют всякое человеколюбие». К сожалению, это определение олицетворяет моральный облик многих представителей высшего и среднего классов. К счастью, мои друзья не относятся к ним. Я уверен, что они понравятся тебе.
*
Герцог с герцогиней приятно удивили Мередит. Несмотря на слова мистера Брауна, она с тревогой относилась к их приезду, боясь сказать что- нибудь неподобающее или смутить их своим поведением.
Герцогиня, яркая и грациозная женщина двадцати восьми лет, сразу же попросила Мередит отбросить формальности:
– Пожалуйста, называй меня Мэри. Я думаю и герцог, не будет против того, что ты будешь называть его Генри. – Она бросила смеющийся взгляд на мужа. – Обращение «Ваша милость» не годится для таких дружеских встреч, как наша, не так ли?
Мэри парила по комнате так, словно двигалась под музыку. Каждый взмах её изящных рук, игривый поворот головы завораживали и гипнотизировали. Под взглядом её миндалевидных глаз отступали все сомнения и страхи. Мередит называла таких людей «магнитами»: они обладали силой притяжения, сравнимой с гравитацией. Противостояние было невозможным.
Генри в поведении и общении строго придерживался правил этикета. Его движения и слова были лишены экспрессивности, присущей его жене. Мередит подумала, что это было обусловлено его высоким статусом в обществе. Тем не менее, его сдержанность не отталкивала, скорее, внушала уважение.
Мередит полюбила их всем сердцем, после того как провела в их компании пять минут. Их сердечные и ласковые обращения друг к другу, забота, проявляющаяся в мелочах, не могли не вызвать её улыбку. Они были женаты уже 9 лет, у них было 5 детей, но, несмотря на это, они вели себя так, словно сейчас был их медовый месяц.
Когда герцогиня села за рояль, чтобы сыграть для них одно из произведений Шуберта, герцог присоединился к ней, шутливо намекнув на то, что она не справится одна и может расстроить этим своих друзей.
Когда мужчины отправились в курительную, Мэри попросила слуг принести им карты для игры в Экарте.
– Мередит, вам уже двадцать пять лет, не так ли? Не выходить замуж – это ваше решение?
– Да, можно сказать так. Я успела отвергнуть несколько предложений в своё время.
– Простите, если обидела. Я не хотела. Вам, наверное, не раз указывали на то, что вы всё ещё не замужем. Наше общество считает, что единственное предназначение молодых девушек в жизни – это быть женой и матерью, но я не согласна с этим. Я знакома со многими девушками, «старыми девами» в глазах общества, сумевших достигнуть таких высот, которых мы, находясь в замужестве, никогда не смогли бы достигнуть. Я уверена в том, что общество недооценивает женщин. Для мужчин, мы – недостаточно стойкие для того, чтобы принимать участие в политике, работать или получить полноценное образование, несмотря на существование таких женщин, как Флоренс Найтингел.
– Хотела бы заметить, что подобные предубеждения существуют только для девушек средних и высших классов, – аккуратно заметила Мередит. – Это не единственная противоречивость нашего общества. Пятилетние дети из рабочих семей целыми днями работают в подземных тоннелях, тогда как дети людей, представляющих более высокие социальные классы, считаются невинными созданиями, которых необходимо оберегать от внешнего мира.
– Вы мне нравитесь, Мередит, – с улыбкой ответила герцогиня. – Вы не желаете оставаться в неведении касательно регалий внешнего мира.
В гостиную вернулись мужчины.
– Надеюсь, моя жена не наскучила вам, Мередит, – спросил герцог, улыбаясь.
– Нет, – ответила герцогиня с напускным недовольством. – Я говорила Мередит о том, что недавно мы встретили Чарльза Диккенса. Мы как раз обсуждали его экстравагантную манеру одеваться, когда вы пришли. – Она повернулась к Мередит. – Говорят, он влюбился в какую- то 18- летнюю актрису и даже снял ей квартиру. Его бедная жена, наверное, вне себя от этого унижения.
– У них часто были размолвки, – добавил мистер Браун, присаживаясь на диван.– Это неудивительно, учитывая его личные странности. Говорят, у него бывают галлюцинации: он видит своих персонажей наяву и даже общается с ними.
*
Свинцовые тучи заволокли безмятежное солнце, лишив людей надежды на ясное продолжение дня. Мередит глубоко вдохнула в себя свежий воздух, в котором таял запах приближающегося к ним дождя.
– Пахнет летом в деревне, – довольно сказала она мистера Брауну. – Скоро на деревья упадут первые капли, и тогда можно будет насладиться успокаивающим постукиванием дождя.
– Хочешь вернуться в дом? – спросил Себастьян, искоса разглядывая её лицо.
– Ни за что на свете.
– Но ты же промокнешь!
– Ничего, не растаю же.
– Я надеюсь на это, – кокетливо продолжил он.
Мередит улыбнулась и обхватила его локоть. Они шли по небольшой аллее, под сплетёнными друг с другом ветками растущих вдоль неё деревьев. Себастьян снял с себя свой коричневый вельветовый пиджак и укрыл им её голые плечи.
– Я всё не могу выбросить из головы Мэри и Генри. Замечательная пара. Глядя на них, начинаешь верить в родственные души и половинки, бродящие по свету в поисках возлюбленных. Ты когда- нибудь думал о женитьбе?
– Если честно, не представляю свою первую брачную ночь с женщиной, которая будет одета в длинную белую сорочку с круглым вырезом на уровне гениталий. Уговорить её раздеться не получится. На следующий же день она может с криками и воплями побежать к своим родным, жалуясь на мою извращённость. Только представь, я ложусь на неё, а когда я раздвигаю её ноги, она жмурится и ждёт завершения. Этого можно было бы избежать, если бы прелестные матери хоть как- то обучали своих дочерей перед свадьбой, но они этого, конечно, не делают.
– А если выбрать кого- то раскованнее? Вдов, например, оперных певиц или актрис. Я читала в книгах, что они до ужаса раскрепощённые.
– Зачем мне жениться на них, если я могу получить то, что мне нужно без бракосочетания?
– Ты никогда не мечтал о детях?
– Слишком большой риск. Что если, его появление на свет повлияет на будущее?
Мередит почувствовала первую каплю дождя, упавшую на лоб. Себастьян убрал её пальцем, задержав свою руку на её виске. За первой каплей последовали другие. К Мередит пришла глупая мысль о том, как он избавится от них. Затем другая: "Сейчас, по законам всех романтических фильмов, он должен поцеловать меня".
Через несколько секунд к ней пришло осознание того, что она жаждет его поцелуя. Мередит не отстранялась от его руки, которая теперь путешествовала по её волосам, не отводила взгляда от его глаз, которые Себастьян не сводил с её губ. Казалось, что его глаза отражали погоду – они стали серыми, потеряв свою синеву. Дождь намочил его волосы, и они упали ему на лоб. Мередит встала на цыпочки и убрала их назад.
"Если он не поцелует меня сейчас, этот прекрасный момент станет неловким воспоминанием нашей первой близости, после которой нам будет сложно смотреть прямо друг другу в глаза, следующие несколько дней".
– Нам пора возвращаться домой, – тихо сказал он.
– Да, – ответила она, не сумев скрыть разочарование из голоса.
*
Мередит проснулась ночью, услышав шорох в комнате. Она встревожено оглядела спальню, но не увидела знакомый силуэт, очертанный тенями. Вместо него, в углу комнаты она заметила мерцающий свет.
Он парил над полом, переливаясь всевозможными яркими цветами, как солнце, окрашивающее горизонт незабываемыми красками, делающими каждый закат неповторимым и незабываемым.
Когда она дотронулась до него, она услышала знакомый голос.
– Не думаю, что я смогу, – прошептал он. – Я так устала.
– Мия? – Свет стал ярче, тёплой волной накрыв Мередит. На полу сидела Мия, обхватив руками колени.
– Мередит? Слава Богу, ты цела. Она сказала, что он больше не появится. В прошлый раз мне удалось напугать его. Я хотела удостовериться в твоей безопасности, проведав тебя.
– Как ты… как ты это делаешь? – она попыталась дотронуться до её светящейся кожи, но её рука прошла сквозь неё, так словно Мия была проекцией, сплетенной из яркого света.
– Долго объяснять. Прости меня, Мередит. – Она услышала тихий всхлип подруги. – Это моя вина. Он хочет избавиться от тебя. Думает, что если ему это удастся, я уеду из Беррингтона.
– Мистер Браун говорил про алтарь в Беррингтоне, из- за которого мы оказались в прошлом. Как ты думаешь, у тебя получится найти его?
– Я знаю, где он. Но Мередит… если я разобью его, я разрушу проход между временами, и ты останешься здесь одна.
Ещё одна надежда оказалось беспощадно разрушенной. Вспомнилась цитата из книги: "Кладбище разрушенных надежд". Мередит горько усмехнулась, подумав, что эта фраза теперь является олицетворением её жизни.
В её голове проносилось миллион вопросов, но она не в силах была задать главный из них. Мия прочла её мысли и тихо вздохнула, её серые глаза наполнились слезами.
– С твоими родителями всё хорошо. Они не сдаются несмотря на то, что от тебя нет вестей уже больше недели. Через несколько дней после твоего отъезда, они приехали в Англию и заявили в полицию о твоей пропаже, но им не удалось найти Беррингтон.