Знакомство с Эриком оставило после себя след в виде ноющей пустоты в моей груди. Эта боль не оставила меня даже после того, как я собственными глазами увидела его распятое мертвое тело, возвышающееся над землей на фоне голубого неба. Как ненасытная раковая болезнь, не покидающая своего носителя до его последнего вздоха, моя боль отправится со мной в могилу. У неё есть глаза – зеленые, как болотная тина. Иногда, в моих снах, они наблюдают за мной.

В школе святого Акария всю грязную работу выполняли обучающиеся. На второй день моего пребывания там, нас вывели на улицу, предварительно всучив метла и грабли в руки. Посчитав меня достаточно ответственной, чтобы выполнить свою работу в одиночку, мисс Летиция отправила меня убираться в небольшом, покосившемся амбаре.

Я складывала в ряд поленья для топки, когда мое уединение было прервано появившимся в дверях Эриком. С глупой ухмылкой на самодовольном лице, он поздоровался и протянул мне недокуренную сигарету. Когда я отказалась, за его спиной выросла долговязая фигура Камиля. Перед тем, как повалить меня на усыпанный опилками и пожелтевшими листьями пол, они затолкали мне эту сигарету в рот.

Я не сопротивлялась, когда Эрик навалился на меня, разрывая плотные колготки под моим платьем. Спокойно смотрела в его зеленые глаза, когда почувствовала кислый запах его пота и горячее дыхание на своем лице. Он сжимал мои бедра, мял мою грудь, дергал за волосы, но так и не смог вытянуть из меня ни звука. Моё упорство помогло – привыкший к сопротивлению, слезам и борьбе, его не возбудила моя покорность. Он не смог. Зато смог Камиль. Минуту, растянувшуюся в моей голове на годы, я смотрела на пыль на его жирных, черных волосах и слушала его хриплое кряхтение.

Когда я обмолвилась об этом директрисе, она наказала меня за ложь и клевету, отправив меня в изолятор до конца дня.

«Мерзость пред Господом – уста лживые, а говорящие истину благоугодны Ему».

Позже я узнала о том, что отец Эрика является одним из главных спонсоров этого прекрасного заведения. Лучше бы молчала – не пропустила бы ужин.

На следующий день все повторилось, но на этот раз, когда Эрик снова дотронулся до меня, я начала притворно стонать от наслаждения, тем самым раздражая его жестокую душу садиста. У него снова не встал. Зато как возбудился Камиль! Крупные капли пота на лбу, из приоткрытого рта стекает слюна, торчащие уши покраснели, а рука, приставившая нож к моей шее, дрожала. Тридцать секунд его похотливых вздохов и быстрых толчков, и меня оставили одну.

Я начала сопротивляться на третий раз, когда Эрик прихватил с собой лопату, направив на меня её тупой, деревянный конец. В тот день он получил от меня всё, чего добивался раньше. Крики, слёзы, мольбу и сломанные ногти – результат царапания пола от боли. Я дралась и кусалась так яро, что им пришлось позвать помощь. Того рыжеволосого мальчика. Его одежда была пропитана запахом свободы – осенним дождем, костром и лесом. В его голубых глазах горело сочувствие, когда он коленом уперся в мою шею, перекрывая доступ к кислороду. Не буду делиться подробностями. Скажу лишь то, что в тот раз я успела несколько раз пересчитать веснушки на его лице, сбиваясь из-за слёз и потери сознания из-за удушья.

Через пару дней после его смерти кто-то из учеников нашел распятые тела Эрика и Камиля в поле. К тому времени истерия, охватившая учеников, успела закончиться – мисс Летиция взяла все в свои руки и направила страх детей в нужное русло, а именно в религиозный фанатизм. Электричество пропало (обычное дело для школы, находящейся в глуши – её подвалы были заполнены восковыми свечами), так что телефоны оказались бесполезны. Кого-то отправили в ближайший поселок за помощью. Он так и не вернулся.

Мертвецы были прибиты к деревянным каркасам в виде крестов, на которых раньше висели набитые соломой чучела, отпугивающие наглых ворон. На серой, распахнутой рубашке Камиля – следы рвоты. Тела повисли на гвоздях, под давлением ослабевших, измученных мышц. Плечевые суставы вывихнуты после борьбы за глоток воздуха. На лбах – окровавленный шрам в виде трёхлистного клевера, а в правой щеке Эрика зияла дыра. Ворона, сидящая на его плече, пыталась вытащить через неё его опухший язык, периодически отвлекаясь на то, чтобы поклевать кровавое месиво, которое когда-то было его глазом.

Когда я пришла туда, вокруг мертвых тел уже успела собраться толпа учеников. Дети падали на колени перед ними, моля Бога о спасении их душ и защите своих.

К вечеру следующего дня мы воссоединились с остальными сбежавшими и дошли до деревни. Было принято решение разделиться и обыскать дома в поисках помощи и пропитания. В худшем случае, мы должны были запастись тёплыми вещами и необходимым снаряжением для продолжения нашего путешествия.

Где-то вдалеке выли бродячие собаки. Холодный свет нависшей над горизонтом луны отбрасывал тени полуразрушенных построек с заколоченными окнами и провалившимися крышами. Чем дольше мы петляли по узким улицам, вдоль которых тянулись дырявые, перекошенные заборы, тем сильнее во мне крепла уверенность в том, что здесь никто не живет.