Лживая истина

Глава 6. Чувства и переживания

Чувства и эмоции делают нас теми, кто мы есть. Мы радуемся, печалимся, любим, ненавидим, разочаровываемся. Даже самый черствый человек способен чувствовать, что уж говорить о молодой влюбленной девушке, решившейся броситься в омут с головой.

Полина не сомкнула глаз до самого утра. Лишь когда за окном забрезжил рассвет, ей удалось задремать. Но сон ее был тревожен. Ей снился Вадим, его крепкие объятия, поцелуи, ласки. Полина тянулась к нему, а он улыбался в ответ, но потом его улыбка превращалась в оскал. Она спрашивала, что случилось, но Вадим молча указывал ей на дверь. Затем вдруг все исчезло, а из пустоты возникли разъяренные Державины – они узнали обо всем и заставляли Полину навсегда уйти из дома, не разрешали даже попрощаться с Кириллом…

Будильник вырвал Полину из кошмара. Впервые за все время в семье Державиных она была рада услышать его трель в воскресное утро. Она поспешила в душ, чтобы поскорее стряхнуть с себя мрачные мысли, но там, под теплыми струями, пришло осознание, что через каких-то сорок минут за завтраком она встретит Вадима. Как она посмотрит ему в глаза? А Вадим? Как он поведет себя? Сделает ли вид, что ничего не произошло или, наоборот, смутится? У Полины даже проскользнула мысль сказаться больной, лишь бы только не встречаться со сводным братом. Она вышла из душа, провела рукой по запотевшему зеркалу и взглянула на свое отражение. Даже несмотря на легкий румянец от теплой воды, она выглядела изможденной. Державины смогут поверить, что ей нездоровится.

Накинув халат, Полина вернулась в спальню и уже хотела позвонить в спальню родителей, как замерла посреди комнаты. На полу перед дверью лежал сложенный вчетверо лист бумаги. Когда она проснулась, его не было. У Полины сильнее забилось сердце…

«Прости меня, пожалуйста, за вчерашнее. Не бойся меня. Я тебя не обижу. Ничего такого больше не произойдет. Вадим».

Полина несколько раз перечитала записку. С одной стороны, ей было приятно, что Вадим заговорил с ней первый, пусть и не лично. Но с другой… он писал, что такого больше не произойдет, и Полина не понимала, что Вадим хотел этим сказать: он имел в виду свой напор или вообще все, что между ними произошло? Полина подошла к письменному столу, вырвала листок из тетрадки по физике, взяла ручку и… не смогла ничего написать в ответ. Она подумала, что слишком глупо просить ответа у Вадима в письме и надо попробовать поговорить с ним после завтрака.

Полина уже не помнила, что хотела сказаться больной. Она как никогда быстро собралась и спустилась в столовую. Но Вадим опоздал, за что получил выговор от отца. Он сидел хмурый, потупив взгляд, и не решался посмотреть на Полину. Она же, напротив, не сводила с него глаз.

– Ты решил объявить голодовку? – усмехнулся Виктор Викторович, намазывая на тост жирный слой плавленого сыра.

– У меня нет аппетита, но пропустить завтрак ты же мне не разрешишь, – пробормотал Вадим и все же взял мандарин из вазы с фруктами.

– Нет. Это семейное мероприятие. Мы вчера весь день провели вне дома и сегодня вернемся только к ужину, так что будь любезен, смени выражение лица и поешь.

– Мы сегодня снова куда-то собираемся? – Вадим напрягся и, посмотрев на Полину, поймал ее тревожный взгляд.

– Да. Мне надо заехать в мэрию, и я хочу, чтобы ты поехал со мной. Мы поговорили с твоей матерью и решили, что тебе стоит какое-то время постажироваться у меня. Сегодня там пусто, так что я как раз смогу спокойно провести тебе экскурсию.

– Но разве туда можно прийти просто так? – удивилась Полина.

– Нет, нельзя. Но речь идет о моем сыне. А что касается тебя, Поли, тебе стоит помочь маме со списком гостей. Мы думали отметить ее день рождения в ресторане, но Ви хочет устроить прием дома. Приедет кулинарная программа с одного из центральных каналов. Не помню… «Первый» или «Россия»… Неважно. В общем, они будут снимать, как Ви готовит для огромного количества гостей.

– Но мама же не готовит, – удивилась Полина.

– В этот раз буду! Светлана мне поможет. Конечно, что-то придется заказать накануне в ресторане, но мы не будем об этом распространяться, – подмигнула Полине Виолетта.

– Твоя мать всегда хотела засветиться на серьезном канале, я не мог ей отказать. Да и программа эта только на пользу имиджу нашей семьи. Пусть все видят, что моя супруга – настоящая хозяйка.

– И что ты будешь готовить? – полюбопытствовала Полина, вспоминая, как около полугода назад, когда Светлана взяла отпуск, мачеха пыталась сама сварить простой куриный суп, и у нее ничего не вышло.

– Меню я обговорю с поваром ресторана. Все будет зависеть от продуктов, которые мне смогут купить. Дело в том, что спонсор программы – магазин для нищебродов. В таком месте не купить даже бри! Но я уже все продумала. Несколько блюд из простых продуктов я приготовлю сама на камеру. Остальное закажем в ресторане. Мои блюда, естественно, не будем подавать гостям. Их заменим на те, что сделает Светлана.

– Вы очень изобретательны, – не удержалась Марина и в ответ получила грозный взгляд Виолетты.

– Будет праздник, да? – радостно хлопнул в ладоши Кирилл. – Мы будем веселиться?

– Мы – да, а вот насчет тебя я не уверен, – покачал головой Виктор Викторович. – Марина, у тебя есть две недели, чтобы подготовить Кирилла к празднику. Надеюсь, в этот раз обойдется без его истерик.

– Но, Виктор Викторович, вы же знаете, что Кирюша пугается большого количества людей. Может быть, вы разрешите ему не ходить? Мы с ним можем остаться наверху.

– И речи быть не может! Мы должны будем сделать семейные фотографии. Присутствие всех членов семьи не обсуждается, – отрезал Виктор Викторович. – Да, Поли, до дня рождения Ви можешь не встречаться с Ярославом. О вас уже говорят, и это хорошо. А на приеме снова сыграешь его подружку.

– Он тоже будет?

– Безусловно! И пока я не скажу, ты будешь изображать заинтересованность в нем. Держитесь за руки, можете даже пообниматься…

– Она тебе не вещь! – неожиданно вскинулся Вадим. Его вилка со звоном упала на тарелку, а руки сжались в кулаки так, что костяшки пальцев побелели.

– Эй, полегче, сынок, перенапряжешься, – усмехнулся Виктор Викторович. – Что это ты вдруг так за сестренку распереживался, а? Она не твоего поля ягодка, расслабься.

– Ты говоришь о Поли так, словно она твоя прислуга! Нет, даже хуже…

– Эта девочка обязана мне всем, что имеет! Этот дом, наряды, престижная школа, готовое место в МГИМО и, главное, братец рядом – все благодаря мне! – повысил голос Виктор Викторович, но быстро успокоился и вальяжно откинулся на спинку стула. – К чести Поли, она это знает и ведет себя соответствующе. Ты же, мой дорогой, слишком много о себе возомнил. Ешь! Хватит глупых выходок.

Вадим подхватил с блюда кусок омлета и яростно бросил его на свою тарелку. Мелкие кусочки жареного яйца попали на светлую скатерть, но он не удосужился их убрать. Под пристальным взглядом отца он отправил в рот омлет и, не жуя, проглотил.

– Наш сын не умеет бунтовать по-мужски, – коротко усмехнулся Виктор Викторович.

***

У Вадима было пятнадцать минут на сборы. Отец сам выбрал ему костюм, ведь его сын должен выглядеть подобающе, и неважно, что в воскресенье мэрия практически пустовала. Стоя перед зеркалом, Вадим безуспешно пытался справиться с запонками. В конце концов он сорвал с себя рубашку и, стараясь не думать о гневе отца, вытащил из шкафа другую, с простыми пуговицами. В этот момент в его дверь постучали. Вадим бросил взгляд на часы: не прошло и пяти минут, как он поднялся, не мог же отец… или это не отец? Он в два шага оказался у двери и открыл ее.

– Поли… – не сдержал улыбки и жестом пригласил ее войти, и Полина прошмыгнула внутрь.

Вадиму стало неловко за свою неуютную комнату. Сейчас, в свете дня, она выглядела куда более неприглядной, чем накануне вечером. Тусклые серо-синие стены, точно в тюремной камере, с черно-белыми фотографиями улиц мегаполисов на них делали это место еще более тоскливым. Здесь не было ничего лишнего: ни милых ненужных мелочей, которые вечно пылятся на полках, но выбросить их не поднимается рука, ни горшков с цветами на подоконнике, ни ярких корешков любимых детских книг.

Обстановкой занималась Виолетта, и ее холодность к сыну отражалась во всем. Неуютное рабочее место – стеклянный письменный стол со стаканом для карандашей и неудобное кожаное кресло. Чересчур большой шкаф для одежды, напольное зеркало в узкой стальной раме как раз напротив кровати. У Вадима вспыхнули щеки, стоило ему вспомнить, как накануне он целовал Полину на этой самой постели.

– Вадим… – Полина повернулась к нему, возвращая его из плена мыслей, – я хотела поблагодарить тебя за то, что ты вступился за меня перед отцом. Но тебе не следовало… Он все равно не изменит своего отношения, а ты можешь себе навредить.

Улыбка сошла с лица Вадима. Ему было приятно, что Полина вновь беспокоилась о нем, но куда больше его заботило, что она не переживала так за себя. Он подошел к ней и взглянул на ее опущенные руки. Ему безумно хотелось взять одну из них, поднести к ладонь губам и нежно поцеловать, но он сдержался.

– Не говори ерунды. Я не дам тебя в обиду. Ни отцу, ни кому-нибудь другому.

– Но, если из-за этого у тебя будут проблемы, мне не будет лучше.

– Почему?..

***

Время замедлило ход. Все вокруг, кроме Вадима, будто утратило плотность, стало каким-то эфемерным. Почему она так за него переживает? Неужели после вчерашнего ему все еще это непонятно? Простая фраза «потому что ты мне нравишься» так и норовила сорваться с ее губ, но вместо этого она заговорила о другом:

– Я прочитала твою записку.

– Это… да… извини… – Вадим отошел от Полины и нервно потер рукой шею. – Я повел себя как идиот этой ночью. Ты пришла, чтобы меня поддержать, а я чуть не… Боже… Прости. Прости меня.

– Тебе не за что извиняться. Это… это же было не против моей воли.

– Значит, ты не сердишься на меня?

– Нет, не сержусь. Но только ты не думай, что я такая… ну, ты понял.

– Какая? – не понял Вадим, и Полина смутилась еще сильнее.

– Ну… что я ветреная и для меня просто прийти ночью в комнату к парню. На самом деле я никогда так не поступала. И ни с кем не заходила так далеко. У меня был парень, но… – Полина замолчала, поняв, что перешла черту в своих откровениях, и теперь Вадим точно в ней разочаруется.

Но вместо этого он притянул ее к себе и заключил в объятия.

– Я ничего такого о тебе не думал и очень боялся, что утром ты со мной даже не заговоришь. Ты – единственная, кто меня поддерживает. Не могу представить, что бы было, если бы ты меня оттолкнула.

– А ты единственный, кто меня понимает. По-настоящему понимает. И мне тоже страшно, что ты меня оттолкнешь.

Вадим улыбнулся и провел тыльной стороной ладони по теплой Полиной щеке. Она закрыла глаза, чувствуя приятное обволакивающее тепло. Ей хотелось еще многое прояснить и в первую очередь, кто теперь они друг для друга. Но только она осмелела, чтобы заговорить, Вадим легко коснулся ее губ своими. Полина всем телом подалась вперед, плотнее прижимаясь к нему, левой рукой обняв его за шею, а правую положив ему на грудь, туда, где бешено билось сердце…

Им обоим хотелось, чтобы этот поцелуй не заканчивался, но за дверью послышались тяжелые шаги. Полина и Вадим отпрянули друг от друга как раз в тот момент, когда в комнату без стука вошел Виктор Викторович.

– Поли, что ты делаешь в комнате Вадима? – строго вопросил он, внимательно оглядывая детей.

– Она просто зашла поговорить. А что, нельзя? – Вадим шагнул к отцу, загораживая собой Полину.

– Нельзя. Говорить можно в гостиной, в столовой или в саду, но не в комнате. Это, знаешь ли, несколько неуместно. И о чем же таком вы разговаривали, что Поли пришлось подняться в твою комнату? – Виктор Викторович скрестил руки на груди и грозно посмотрел на Полину.

– Я зашла поблагодарить Вадима. Он хорошо ладит с Кириллом.

– Ясно. Но в следующий раз, дорогая, не стоит приходить в комнату брата. Все-таки он взрослый парень. – Виктор Викторович заметно расслабился. Зная свою падчерицу, он легко мог поверить, что она действительно явилась к его сыну, думая только о Кирилле. Вот в Вадиме он не был так уверен, но и здесь не видел проблемы. – Вадим, идем. Чем раньше приедем в мэрию, тем скорее освободимся.

– Да, папа.

Полина не хотела никому показывать своего прекрасного настроения, но было слишком сложно сдерживать улыбку. К счастью, Виолетта, которая позвала падчерицу, чтобы вместе составить список гостей, ничего не заметила. Она с головой ушла в подготовку праздника, поэтому не видела необычного блеска в глазах Полины и не придавала значения ее рассеянности.

– Твоих подружек мы тоже позовем, так что тебе не будет скучно, – улыбнулась Виолетта и вписала еще два имени в длинный список гостей.

– Спасибо.

– Не за что, Поли. Но ты постарайся узнать, что они наденут. Нам нужно, чтобы ты выглядела лучше.

– Но, мам, к чему это соревнование? Алена и Кира обычно надевают что-то такое, что папа мне никогда не разрешит.

– Ну, это дело десятое… И потом, главное – это стиль, а не длина юбки. Но ты все равно разузнай, что они наденут.

– Хорошо.

– И вот еще… – Виолетту прервал звук подъезжающей машины, и она нахмурилась, ведь никого не ждала. – Поли! Кто там? Иди к окну, посмотри. Если что, меня нет дома. Не могу же я встречать гостей ненакрашенной.

Полина вздохнула и, пока Виолетта судорожно распускала небрежный пучок, подошла к окну. Желтое такси уже выезжало с подъездной дороги, а на ступенях перед дверью стояла явно чем-то взволнованная Алена. Даже из окна второго этажа Полина заметила, как подруга нервно теребит застежку на куртке.

– Это Аленка! – радостно воскликнула Полина, понимая, что подруга спасет ее от скучного занятия.

– Алена? Но разве вы договаривались?

– Нет. Но, может, она просто зашла повидаться.

– Просто проехала десяток километров на такси, чтобы сказать «привет»? А, ладно. Ее дело. Можете выпить чая в столовой. Со списком мы закончили, а дальше ты мне не нужна.

– Спасибо!

Полина и Алена устроились в столовой. Светлана заварила крепкий чай с чабрецом, налила к нему свежевскипяченного молока и принесла блюдо с имбирным печеньем. За несколько лет работы в семье Державиных кухарка научилась оставаться равнодушной ко всем событиям в доме, понимая, что не найдет другого такого высокооплачиваемого места, если чем-то провинится перед хозяевами. Тем не менее она сумела проникнуться искренней симпатией к Полине, хотя никогда этого не показывала. Ей импонировало, что девушка за два года так и осталась простым подростком и даже с прислугой продолжала общаться с уважением, как и с другими старшими. Подавая завтрак, обед или ужин Светлана старалась отдать самый вкусный кусочек Полине, а собирая ей обед в школу, всегда клала в ланчбокс пару шоколадных конфет… лично от себя.

– Спасибо, Светлана, – улыбнулась Полина, когда кухарка поставила к печенью бутылку ягодного сиропа.

– Пожалуйста, – продолжая сохранять маску безразличия, сухо ответила та и зашагала обратно на кухню.

– Она вообще разговаривает? – прошептала Алена, как только Светлана скрылась на кухне.

– Конечно. Но папа не выносит, если прислуга болтлива. За это он ценит Светлану и не любит Марину. Нам повезло, что Маринка так хорошо ладит с Кирюшей, потому что иначе бы папа мигом нашел другую медсестру.

– Хм… а мне всегда нравилась Марина. Думаю, если бы она была помладше или мы постарше, то подружились бы.

– Да, она классная. Нам с ней очень повезло. Но ты ведь пришла сюда говорить не о Светлане или Марине. Что-то случилось?

– Поли… – вздохнула Алена. – Почему ты вчера не захотела со мной общаться? Ты обиделась, да?

– Обиделась? – искренне удивилась Полина и тут же вспомнила, как нетактично повела себя накануне. Но ведь она не могла ей объяснить, что весь день провела как на иголках, думая о Вадиме, и просто не могла с ней болтать, как обычно.

– Ну… на то, что мы с Ярославом так общались?

– Нет, что ты?! Я совершенно не обижаюсь. И что до Ярослава, то меня он совсем не интересует. Я говорила тебе.

– Точно?

– Абсолютно.

– Ху-х! – наигранно вздохнула Алена и широко заулыбалась. – Значит, ты не будешь сердиться, если я скажу, что мы теперь встречаемся?

– Встречаетесь?! Серьезно? – обрадовалась Полина, хотя, больше за себя, чем за подругу. Ведь отношения Ярослава с Аленой означали конец игре в сладкую парочку, к которой принуждал Полину отчим.

– Встречаемся. Да. Когда вы с Вадимом уехали домой, мы решили махнуть в клуб. Но Кире с нами стало скучно, и она почти сразу вызвала такси. А мы с Яром тусили до утра, а в пять поехали к нему… – Алена прикрыла лицо руками и с трудом подавила смех. – Что ты теперь обо мне думаешь? Что я маленькая шлюшка, да? Но все действительно случилось. Ох, Поли… Я вообще не думала о последствиях! Повела себя как… ну да, как шлюшка. Но совершенно не жалею. Мне кажется, что я просто потеряла голову.

– А он что?

– Он? Ближе к обеду отвез меня домой, сказал, что позвонит… Ну я, конечно, решила, что это отмазка, только он и правда позвонил. Вечером Яр устроил мне романтический ужин, хотя и у себя дома. Мы же не можем светиться на публике. Ну ты понимаешь, из-за вашей легенды.

– Легенды? Что мы вместе?

– Угу, – промычала Алена и жадно схватила печенье. – Вам надо еще какое-то время изображать пару.

– Я думала, раз вы вместе…

– Да… Это отвратительно. Но это ведь ненадолго? Яр сказал, что всего пару месяцев, после чего разойдетесь как друзья, и мы с ним сможем встречаться, не таясь.

– Не знаю. – Полина задумчиво потерла рукой лоб. – Через две недели день рождения Виолетты, и отец хочет, чтобы там мы с Ярославом снова изобразили пару. А еще вы с Кирой тоже приглашены.

– Ну и отлично. В чем проблема? У вас же ничего не будет по-настоящему. Просто посидите рядом за столом.

– И ты не будешь ревновать?

– Буду. Обязательно буду. А еще меня злит, что они используют тебя, Поли. Ты не тот человек, которого надо втягивать в такие игры. Но разве у нас есть выбор?

– У меня его точно нет.

– И у меня тоже… Может быть, это всего лишь временное наваждение, не знаю. Пока я могу думать только о нем. Но я так рада, что ты не сердишься. – Алена взяла Полину за руку и улыбнулась. – Клянусь, если бы ты сказала, что мои отношения с Яром причиняют тебе боль, я бы с ним порвала.

– А знаешь что? Пойдем в мою комнату с этим печеньем, устроимся на полу и посмотрим какое-нибудь кино?

– Мне нравится эта идея. Только я не сделала уроки на завтра… Ну какая разница? Успею, до завтра еще вагон времени.

Подруги устроилась перед большим телевизором и включили комедию, на которую так и не попали в кино несколько месяцев назад. Но на сей раз Полину мало интересовал фильм. Она все время поглядывала на часы и пыталась прикинуть, во сколько должны вернуться Виктор Викторович и Вадим. С большим трудом она удержалась, чтобы не написать Вадиму СМС, но, вспомнив, как попалась утром в его комнате, решила не рисковать. Она думала, что к ужину они точно приедут, но ошиблась. Виолетта сообщила, что муж и сын задерживаются по делам, и любезно пригласила Алену остаться на ужин.

– Спасибо большое, но мне пора. Надо еще алгебру сделать. Оставила все на последний момент, – вздохнула гостья.

– Ну тогда, конечно, поезжай домой. Сергей тебя отвезет. Он сегодня весь день прохлаждается.

– Но у Сергея выходной, – напомнила Полина. Ей всегда было жаль водителя мачехи, который каждый день был обязан находиться в полной боевой готовности, если Виолетте потребуется куда-то ехать.

– Ничего. Он с утра отдыхал, сейчас может и проехаться, – безапелляционно заявила Виолетта и стала по внутреннему телефону дозваниваться шоферу.

– Поли, спасибо тебе. – Алена подошла к подруге и, убрав за спину ее распущенные волосы, крепко обняла. – Ты самая лучшая. И Кирюше привет от меня обязательно передай, когда он вернется от физиотерапевта.

– Если останешься на ужин, сама с ним поздороваешься, – улыбнулась Полина.

– Не могу… Николай Петрович порвет, если снова приду без домашки.

– Спишешь у меня.

– Это слишком палевно, Поли. Так что я поеду.

Но одиночество Полины продлилось недолго: вскоре после того, как Алена уехала, с физиотерапии вернулись Кирилл с Мариной. Весь вечер Полина играла с братом в гостиной, надеясь все же дождаться Вадима. Но он приехал, когда Полина уже собиралась к себе – готовиться ко сну.

– Где папа? – спросила Виолетта, когда Вадим вошел в дом один.

– Загоняет машину в гараж. – Он бросил быстрый взгляд на Полину и сразу отвернулся. – Меня высадил перед входом.

– Мог бы помочь отцу, но нет… Тебе лишь бы поскорее запереться в своей комнате.

– Я сегодня целый день ему помогал.

Не дожидаясь ответа матери, Вадим направился к лестнице и, перепрыгивая через две ступени, быстро поднялся на второй этаж. Полине не терпелось с ним поговорить, но она не могла не встретить отчима. Виктор Викторович не заставил себя ждать. Он тепло поцеловал Полину и пожелал ей добрых снов, и это показалось таким странным, ведь поблизости не было камер или толпы избирателей. Полине стало не по себе, но она решила не придавать этому значения и, пользуясь позволением, отправилась наверх.

В глубине души она надеялась, что Вадим будет ждать ее в холле или хотя бы в коридоре, что ей не придется в третий раз самой стучаться в его спальню. Однако он заперся у себя. Полина негромко постучала, но Вадим не открыл. Тогда она постучала чуть настойчивее, и снова ответом была тишина. Только когда она собралась уходить, дверь чуть-чуть приоткрылась. Полина поняла, что Вадим не собирается ее впускать.

– Вадим, что случилось?

– Ничего. Все нормально, – ответил он, и по его тону стало ясно/…, что ничего не нормально.

– Державин тебе что-то сделал?

– Нет. Мы просто работали. Я занимался его бумагами, так что день прошел вполне спокойно.

– Почему ты так говоришь со мной?

– Как, Поли? Я нормально говорю.

– Нормально? В маленькую щель, словно боишься открыть дверь.

– Тебе же отец сказал, чтобы ты не приходила в мою комнату.

– Тогда выйди сам.

– Поли… – Вадим вздохнул и чуть сильнее приоткрыл дверь. Теперь Полина могла видеть его грустное лицо.

– Что-то все же случилось, ведь так? Вадим, мне ты можешь рассказать, я пойму…

– Поли, нам не стоит общаться.

– Что?!

Слова Вадима были сродни удару. Полина задохнулась, будто из легких разом вышибли весь воздух. И все же теплилась маленькая надежда, что она ослышалась или не так поняла.

– Что ты сказал?

– Нам не стоит общаться. Все, что я говорил тебе накануне, – правда, но все равно, ты и я…

– Это отец? Он что-то тебе сказал, да? Он запретил тебе со мной общаться? – Полина изо всех сил старалась не расплакаться, но у нее ничего не вышло. Глаза обожгли слезы, и она небрежно смахнула их рукавом, оставляя на белоснежном манжете пятно от туши.

– Дело не в отце, а во мне. Глупо было поддаваться своим желаниям. Мы разные, Поли. У нас ничего не выйдет.

– Но ведь совсем не обязательно быть похожими, чтобы…

– Я этого не хочу. Я не хочу, чтобы нас связывало что-то большее, чем отношения сводных брата и сестры. По сути, мы друг другу никто, так и должно быть. – Вадим захлопнул перед Полиной дверь, окончательно растоптав последние остатки ее гордости.

***

Чувства и эмоции делают нас теми, кто мы есть. Мы радуемся, печалимся, любим, ненавидим, разочаровываемся. Даже самый черствый человек способен чувствовать, что уж говорить о молодой влюбленной девушке, решившейся броситься в омут с головой. Но иногда чувства так сильны, что выбивают почву из-под ног и хочется просто остановиться и закричать. В темной комнате Полина до боли прикусила губу и зажмурилась, чтобы не расплакаться от боли, причиненной тем, в кого она без памяти влюбилась. Не вышло. Горячие слезы покатились по щекам.