Сказка русского лица. Икона Богоматери в русской литературе

Икона Покрова изображает внутренность храма, в центре которого на воздухе в полный рост является Богоматерь с оберегающим жестом рук, в которые Она приняла или готовится принять от летящих вверху ангелов распростертый плат. По обе стороны от Нее – апостолы и святые. Христос в вышине благословляет всех. Внизу – молящиеся, царь с царицей, клир, у церковного престола дьякон Роман Сладкопевец, который ведет службу. Справа – святой Андрей юродивый. Пораженный чудесным явлением, он указывает на него своему ученику Епифанию. На фреске Дионисия Покров Богоматери (1500 – 1502) в Ферапонтовом монастыре мы видим, как летят в соборе, не задевая людей, ядра. Поэт Михаил Кузмин воспроизвел это чудесное видение в яркой, полной энергии балладе « Покров».

 
Под чтение пономарей,
Под звонкие напевы клироса
Юродивый узрел Андрей,
Как небо пламенем раскрылося.
 

Михаил Кузмин

Нездешние вечера. С.157 – 158.

Покров в России приходится на то время, когда замерзает земля и выпадает первый снег. Божья Матерь, спасая растущее на земле, покрывает ее белым платом. Крестьянство почитало и праздновало Покров особенно охотно. К этому празднику все основные сельскохозяйственные работы завершены. Крестьянин становится свободнее. Хлеба еще вдоволь, назапашено на зиму всего огороднего. Били скот, заготавливали мясо впрок. Справляли свадьбы. Подмерзшая дорога способствовала поездкам. Конечно, была и грусть засыпания природы, и тревога наступающих холодов, как в стихотворении Дм. Семеновского:

 
Древо дней уронило Покров.
Стынет солнце. Зима у порога.
Чутко слушает топот подков
Передрогшая за ночь дорога.
 

1920 г.

Но в существе своем Покров – радостный праздник, соответствующий русскому пантеизму. Он выражает веру в постоянное присутствие божества на земле, причем божества не грозного, карающего, а доброго, заботливого, готового прийти на помощь, укрыть от бед и лихолетья. Зимой – белым платом доброго снега, летом – зеленым покровом листвы и травы на радость людям. Радостным гимном в честь Покрова звучит стихотворение Сергея Есенина:

 
Чую радуницу божию —
Не напрасно я живу.
Поклоняюсь придорожью,
Припадаю на траву.
 

Июль был жаркий и сухой. С самой Пасхи не выпало ни одного дождя. От жары горели торфяники, дым стлался по земле, птицы перестали петь, стали вянуть листья на деревьях, и в воздухе пахло гарью. Прохожие богомольцы приносили страшные пророчества о голоде, землетрясениях, смертях. Одно из них Анна Ахматова, жившая тогда в селе Слепнево Тверской губернии, записала стихами. Томимая тяжелыми предчувствиями, она относила эти пророчества то к самой себе, своей семье, брату, то ко всей стране.

 
Пахнет гарью. Четыре недели
Торф сухой по болотам горит,
Даже птицы сегодня не пели,
И осина уже не дрожит.
 

В автографе ранней редакции стихотворения (ЦГАЛИ) первая строфа без изменений, далее:

 
Стало солнце немилостью божьей,
Сушит реку, спалило траву.
Приходил одноногий прохожий
И сказал: «Отойдешь к Покрову!»
 

Это стихотворение можно было бы считать вольной поэтической фантазией, если бы не называлось оно « Июль 1914», не стояла под ним дата «20 июля 1914», а в ранней редакции «11 июля 1914». Если бы 1 августа 1914 года не началась мировая война, в которой без вести пропал и долго считался погибшим брат Ахматовой Виктор.

Прохожие – богомольцы, нищие странники, калики (некоторые исследователи считают их потомками древних волхвов – предсказателей) несли по земле пророчества, у них были списки молитв, например, таких с какими надо идти в суд, отправляться в поездку, справляться с недугами или пьянством. Нищие богомольцы являлись исполнителями духовных стихов – апокрифов о том, как упала на землю Голубиная книга (голубиная – глубинная, по мнению одних, книга кротости и милосердия, по другим предположениям).

Где – то наивные, в чем- то слезливо – сентиментальные, ведь исполнялись они просящими подаяния, которые ставили задачей во что бы то ни стало растрогать слушателя, пробудить в нем желание милостыни любыми средствами вплоть до прямого попрошайничества, духовные песни и баллады в то же время, постоянно корректируясь в своем содержании духовными запросами слушателей, которые легко улавливали всякую фальшь, могли и осмеять и вытолкать взашей, несут в себе поистине глубинный смысл.

В них рассказывается о храбром Егории (Георгии Победоносце), поборающем змия, т. е. всяческую нечисть, мешающую жить людям в мире и согласии, о добром Миколе (Николае Чудотворце), о других святых и мучениках за христианскую веру, но главное место занимают, безусловно, повествования о Христе и Богоматери, их земном житии и благодеяниях роду человеческому.

В духовных стихах возникает глубоко национальный образ Богородицы, выражающий представления о добре и зле, истинной красоте, истинном милосердии, истинной женственности.

Мотивы русских духовных стихов неоднократно использовались Н. А. Некрасовым, М. Горьким.

Дмитрий Семеновский использует поэтику русских духовных стихов в своей поэме « Иконостас» (1913 – 1921 г.г.) Мы видим Богородицу, которая, покинув райские кущи, странствует по земле, находя ее прекраснее рая. Беседуя с Сыном, Она мечтает лишь о том, чтобы люди были достойны этой красоты и благолепия.

Выравнивая ритм, вводя более широкий и выразительный словарь, Семеновский в то же время сохраняет искренность, естественность и простоту духовных стихов при серьезности содержания. Стихи его проникнуты глубоким лиризмом.

 
«Аль по зеленому саду ходила,
Сизая горлинка, милая Мати, —
Русые косы венками рядила
В теплой росе, в луговом аромате?»
 

Изображая рай, русские авторы непременно видят его как терем Богородицы Матери. Рай там, где мать. У нее разукрашенное окошечко, вокруг цветут цветы. Она кормит птиц. Птицы звонко поют в солнечный день. Покровительница всего растущего на земле, Богоматерь и на иконах часто изображается среди цветов. Она Сама «Благоуханный цвет», «Неувядаемый цвет» – таковы названия икон. Лилия, сопровождающая изображение Богородицы, – знак Ее чистоты и непорочности, знак Благовещения. Тема Богоматери иногда вводится через одну деталь, например, у А. Блока: «Заповеданных лилий прохожу я леса. Полны ангельских крылий надо мной небеса». У Дм. Семеновского в поэме «Иконостас»:

 
Статная, ликом пригожая,
В затканном звездами плате,
Около терема Божия
Ходит пречистая Мати.
 

То дорого и мило, что Богородица и в раю не изменила своего облика, осталась верна себе и земле, на которой Она родилась. Люди, достигшие славы, почета, богатства, благоденствия, власти, обычно теряют человеческие черты, превращаются в «господ». Пречистая Мати, Света Святая Поборница им вечный пример и укор. Так может быть прочтена идея этого стихотворения.

Поэма-цикл Семеновского «Иконостас» включает одиннадцать стихотворений, которые воспринимаются как отдельные законченные произведения (они первоначально так и печатались), но объединены общим сюжетом. Под высоким куполом неба, среди полей, лесов и пашен, в этом великолепном благоуханном храме, которому у читателя просится название Святая Русь, служат свою службу странники-богомольцы.

Разрешение на это служение, по апокрифу, они вымолили у Спаса перед Его Вознесением. Христос предлагал им «гору крутую из золота» для прокормления и крова. Но от золотой горы калики отказались: «придут власти, на золото падкие, будем снова мы сиры и голы».

В стихах нищих богомольцев оживают иконы русского православного иконостаса. Скачет на коне витязь Егорий, «облик нежен, а в сердце отвага». «Златовласый, увитый цветами» ходит по земле дедушка Власий, покровитель домашнего скота, пчел и посевов. В громыхающей телеге, подстегивая коней дождями, катит Илья-пророк. «В теплом мраке волхвует Купало. Ему повинуются беси, сычи, лешаки, водяницы».

Славятся церковные праздники. «На воде. На горе. На холсте. Три лица. Три венца. Три иконы. Трижды в год в голубой высоте Славят Спаса напевные звоны»; «Воздвиженье – Вздвиженье – Здвиженье», когда «С поля двинулись спелые ржи, Из сада – малина да вишенье, Из лесов – журавли да стрижи»; «Тихое Сырой Земли Успенье. Уж отходит от нее душа. Немо представляются растенья. Листья осыпаются шурша».

В духе народных духовных стихов раскрывается у Дм. Семеновского тема Покрова и надгробного плача Богородицы. Само Распятие Христа здесь рисуется как происходящее среди русской природы, которая сочувствует страдающему и страдает вместе с ним. Знаки этого страдания и вечное напоминание о нем рассыпаны в цветах, растениях, кустарниках: и в алом шиповнике, и в осенних рябинах, и в цветке плакун-травы (кипрея).

 
Издеваясь, ругаясь и мучая,
Распинали Христа палачи.
Воздыхала дубрава дремучая,
И лесные стонали ключи.
 

Деисус (Деисис) – картина «Страшного суда». Часть иконостаса, где самые большие по величине иконы.

В центре – Христос, царь и судья. И кому же еще, как не Ему, – Богу, побывавшему в обличье человека на земле, прошедшему земной путь, принесшему и проповедовавшему людям заветы добра и любви и распятому за это ими с озлоблением и жестокостью, кому же, как не Ему, судить людей? По бокам в позе просителей – святые. Слева – Иоанн Предтеча, справа – Богоматерь. Деисус (по-гречески) – моление. Святые молят Христа за народ, выступают в роли защитников. И кому же, как не им, прожившим мученическую жизнь, Иоанну, обезглавленному Иродом в угоду похоти и корысти, Марии, по существу распятой вместе с Сыном, проповедовавшим любовь и добро, кому же, как не им, знать меру человеческих сил в устремлении к праведности. Деисус – катарсис. Очищение через потрясение. Каждая жизнь человеческая взвешивается на весах правосудия. Не того земного правосудия, которое можно подкупить, улестить, обмануть, а правосудия совести, от которого невозможно ничего утаить: все поступки, дела, мысли явлены и знаемы.

Художники Византии, по наблюдениям искусствоведов, на первый план выдвигали в деисусном чине скорбь и силу духа. Для древней Руси типичны ясность образа, чистота, задушевный характер. В деисусном чине Андрея Рублева в Успенском соборе (Москва, Кремль) образ юной Богоматери в темном одеянии лаконичен, покоряет строгой благородной красотой. Из Углича вывезена в Третьяковскую галерею деисусная икона второй половины ХУ века. Окутанная пышными, отороченными золотом коричневыми одеждами, Мария печально склоняет тонкое удлиненное лицо с близко поставленными глазами. Сосредоточенное выражение его усиливают чистый сапфировый тон стягивающего волосы подвоя и покорный жест изящных рук. Голову окаймляет бледное золото обведенного коричневой полосой нимба, выделяющего ее на фоне светозарной охры. В этом образе художник с необычайной чуткостью и мастерством воплотил чувство скорби. Это тонкое, поражающее психологической выразительностью произведение.

Для деисусного чина икон северных писем изограф находил в излуках ручьев особый серый камень, толок его и добавлял в краски, добиваясь удивительного «нездешнего» свечения иконы, выражающей твердость и нелицеприятность справедливого суда и надежду на спасение, участие, милосердие, понимание, прощение. Взглянешь на такую икону – словно в чистом прозрачном ручье омоешься от скверны и грязи житейской. Алексей Парин

Деисус из деревни Астафьево

(северные письма)

 
У нас в ручье скажу вам
Особенные камешки в излуках
А лучше всех шершавый серый камень
Он ломкий и на сломе голубой.
 

«Знамя», 1992, №1, с.55 Пунктуация авторская

Русский Деисус предполагает не столько страх жестокого наказания, сколько обретение Благодати, принятие над собой суда Совести, такое состояние, когда судимый добровольно судит себя сам, может быть, более строго и нелицеприятно, чем судящие его. В России страхом и жестокостью наказания никого не удивишь. История ее такова, что изображенные в средневековой литературе муки грешников из ада иногда кажутся нашей повседневной жизнью. «Идеала» наказания и жестокости его, свойственного аду, человечество в своей земной жизни уже, пожалуй, достигло. Но идеал милосердия, добра, справедливости, заложенный в православном христианстве? Достижим ли он? Приближаемся ли мы к нему или, напротив, отдаляемся с катастрофической быстротой?

Среди духовных стихов в России особой популярностью пользовался сюжет «Хождение Богородицы по мукам». Он записан во многих вариантах. Богородица в сопровождении архангела Михаила спускается в ад. Увиденные муки ужасают Ее, она плачет и просит Сына помиловать грешников. В ответ Христос, открывая свои кровоточащие язвы, напоминает, как могут быть жестоки люди, можно ли миловать всех. Даже впрямую задает вопрос: хочет ли она снова видеть его страдания, распятие, только такой ценой можно помиловать грешников, взяв на себя их грехи.

Мать задумывается, на время отходит. Потом снова начинает просить о том, чтобы Ей страдать вместе с грешниками. Не в силах Мать выносить страшных мучений душ. Она желает разделить их страдания – бесконечно милосердие Матери. Господь пошел навстречу просьбам, сжалился над грешниками, «дал им покой и веселие от Великого Четверга до святые Пятидесятницы».

С точки зрения житейской Богородица делает немыслимое дело. Он просит у Сына помилования тем, кто наносит Ему раны, распинает Его ежечасно. Она молится за них. Какая любящая мать способна на это? Молиться за врагов, разбойников, убийц, насильников, тиранов? Православная церковь, воплощающая Богородицу, делает это. Она молится з всех людей, потому что они, и злодеи и праведники, – братья. Молился за людей распинаемый ими Христос. Молились за своих мучителей христианские святые, всходившие на костер, отдаваемые на растерзание диким зверям, изнуряемые истязаниями и пытками. Молились, твердо веря: те не понимают, что делают; они несчастны, потому что не понимают, их не коснулась благодать. Молитва верующего, все его поведение перед лицом жестокости, на которую он отвечает твердо, но без ожесточения, его слова должны дать им эту благодать.

Свою трилогию о революционной России, стране, ввергнутой в жестокую братоубийственную войну, о страданиях и мытарствах людей, величии и низменности поступков, жестокости и милосердии Алексей Толстой назвал «Хождение по мукам». Писатель ясно обозначил место действия в названии произведения: Россия периода гражданской войны – ад, круги которого проходят его герои вместе со всем народом. Название напоминает и о Милосердной Богородице, матерях и младенцах, которые разделяют эти муки.

Писатель Юрий Домбровский, несколько раз репрессированный по политическим мотивам, побывавший в самых тяжелых лагерях ГУЛАГА, много размышлял о христианской этике, законах и беззаконии. Его книга «Факультет ненужных вещей» посвящена этим вопросам.

Политические, как известно, отбывали срок вместе с ворами, насильниками, убийцами. Домбровский хорошо знал, сколько «оголтелого», «неугодного небу зверья» его окружает, какова она, эта «скорбью великая умудренная сволочь земли». И все же в одном из лагерей он написал стихотворный апокриф «Амнистия» (от греческого: забвение, прощение) по мотивам «Хождения Богородицы по мукам», который заставляет очень о многом задуматься.

Ю. Домбровский

Амнистия

Апокриф

 
Даже в пекле надежда заводится,
Если в адские вхожа края
Матерь Божия, Богородица,
Непорочная Дева моя.
 

«Юность», 1988, №2, с.59

Часть вторая

Глава I.
Войдем в древний Киев

На русской почве в литературе образу Богородицы столько же лет, сколько самой нашей словесности, изначально формировавшейся как духовная и православная. К этому следует добавить богатейшее фольклорное наследие духовных стихов и преданий о явлениях Богоматери, Ее благодеяниях роду человеческому, истории обретения икон, их чудотворной силе, выросших на русской почве и неизменно становившихся источником вдохновения для русских писателей.

У истоков русской литературы стоит « Слово о Законе и Благодати» (1049 г.) митрополита Илариона. Автор «Слова» – первый митрополит из русских, был воспитан в дворцовой школе с сыновьями князя Владимира, потом священствовал в дворцовом селе Берестове, но вскоре покинул пастырское служение и поселился на берегу Днепра в выкопанной им пещере, где проводил жизнь в подвигах и молитве. На митрополичьей кафедре находился с 1051 года.

«Слово» в образной форме содержит изложение основ православия в сравнении с другими религиями, главным образом иудейством, которое здесь названо лишь тенью истины; похвалу князю Владимиру, крестившему Русь; молитву, обращенную к Богу: исповедание веры.

Утверждая божественную природу Христа и одновременно Его человеческую сущность, Иларион обращается к образу Богородицы: « Посетил Он (Иисус Христос) людей своих, не отлучившись от Отца. Он воплотился от девицы чистой, безмужней и бесскверной, вошел, сам ведает как, и, плоть приняв, вышел, как и вошел, един из Троицы в двух естествах – божество и человек.»

По предположению академика Д. С. Лихачева, «Слово о Законе и Благодати» было произнесено в Софийском соборе Киева. Фрески и мозаики Киевской Софии наглядно иллюстрировали проповедь Илариона, вдохновляли его, давали повод для размышлений. Д. Лихачев приводит в пример росписи хоров Софии, тема которых становится основным исходным моментом «Слова». Это « Встреча Авраамом трех странников», «Гостеприимство Авраама», « Брак в Кане Галилейской». Можно добавить, что, продолжая тему вочеловечения Христа, Иларион обращался к иконе Рождества Христова: «Как будто человек, утробу материну тяготил, и, как Бог, приставил ангелов с пастухами петь: «Слава в вышних Богу!» Как человек повит был в пелены, и, как Бог, волхвов звездою вел. Как человек, возлежал в яслях, и, как Бог, от волхвов дары и поклонение принял…»

В похвале Владимиру автор «Слова», обращаясь к почившему и похороненному в церкви Успения Богородицы (Десятинной) блаженному князю, говорит: «Добрый пастух благоверию твоему, о блаженный, – святая церковь святой Богородицы Марии, которую построил ты на правоверной основе, и где мужественное твое тело ныне лежит, ожидая зова трубы архангеловой». «И славный город Киев ты величеством, как венцом, увенчал. Ты предал людей своих и город святой, всеславной, скорой в помощи христианам святой Богородице. Ей же и церковь на великих вратах возвел во имя первого Господня праздника- святого Благовещения. Пусть целование, что дарит архангел Деве, будет и граду тому, ибо сказано Ей: «Радуйся, Обрадованная, Господь с тобою!» (с.191)

И название церкви Благовещения на Золотых воротах Киева, и Десятинная церковь Богородицы, в лоно которой принят князь Владимир, – толкуются Иларионом как символические. Киев и государство Русское —дом Богородицы, вход в который освящен благой вестью и будущее божественно.

Войдем в древний Киев времен Ярослава Мудрого через Золотые ворота с надвратной церковью Благовещения, где ангел Господен приносит Марии благую весть. Минуем церковь Успения Богородицы (Десятинную), где покоится тело крестителя Руси князя Владимира. Ипатьевская летопись содержит рассказ о чуде Богоматери Десятинной, оборонившей Русь от половцев, помогшей освободить пленных. Такое отмечено под 1169,1172,1173г. г. История самой иконы Богоматери Одигитрии Десятинной, относящейся к Х веку, где Богородица изображена как Царица Мира со скипетром, а Светлый Отрок Христос —с державой в руках, не менее чудесна.

Икона привезена великим князем Владимиром из Корсуни (Херсонеса). Поставленная в церкви Десятинной, находилась там более 500 лет. При разграблении Киева татарами, по снятии с нее дорогих украшений, брошена была татарином в Днепр. Спустя несколько времени явилась на р. Свислоче, где жители нашли ее, увидев необычайное сияние от нее. Помещена в церкви замка. В 1616 году – в Минской церкви Святого Духа, позже переименованной в Петропавловский кафедральный собор. «В этом кафедральном соборе Минская икона Богоматери находится и до настоящего времени» (Сказания о чудотворных иконах Богоматери.1993г., с.512).

Русская летопись изначально славит Богородицу как защитницу городов. Под 866 годом, рассказывая о том, как Аскольд и Дир пошли на греков, вошли в Константинопольскую гавань, перебили множество христиан и с двумястами кораблей обступили город, автор летописи считает необходимым ввести предание из византийской хроники: царь с патриархом всю ночь молились в церкви Влахернской и потом, вынесши ризу Богородицы, погрузили ее в воду. До того времени море было тихо; вдруг поднялась буря с ветром, встали волны и разбили русские корабли; очень немногие из Аскольдовых воинов спаслись от такой беды и возвратились в свою землю. Факт, свидетельствующий о могуществе христианской веры и молитвы царя в единении с патриархом, о Богородице, оберегающей верующих в Нее, которая теперь, после принятия Русью христианства, станет защитницей и русских городов.

Софийский собор Киева. Выстроен при сыне Владимира – Ярославе Мудром на том месте, где Ярослав одержал победу над печенегами. Храм заложен был в 1037 году. Строили его византийские мастера и художники в течение более 10 лет. Главный престол его – в честь Рождества Богородицы. Основное внутреннее украшение составляют мозаичные и фресковые украшения. Мозаики сосредоточены преимущественно в главном алтаре, на предалтарных колоннах и в главном куполе. Ими покрыт весь запрестольный полукруг восточной вогнутой стены, разделяющейся на три пояса. В верхнем поясе полукруга изображена мозаикою Божия Матерь Оранта (Молящаяся), именуемая «Нерушимая Стена».

Оранта – Стена Нерушимая – мозаичное изображение Богоматери в своде (конхе) центрального выступа (апсиды) Софийского собора в Киеве. Богородица в конхе апсиды Киевской Софии, стоящая с воздетыми руками, -канонический тип Оранты (Молящейся),воспринималась киевлянами как образ защитницы города, олицетворение самой «Матери городов русских». Ее прозвали Нерушимой Стеной, – по народной легенде, до тех пор, пока цела Киевская Оранта, будет стоять и Киев. «Может быть, Оранта потому так интимно вошла в мир русского человека, что облик ее и сама поза, оберегающий жест рук напоминали древнюю Берегиню славян. Христианская Богоматерь уже здесь, при первом появлении, приблизилась к привычному строю поэтических образов народной мифологии, слилась с ними, оставшись потом на века излюбленной, лелеемой героиней русских иконописцев. Но причина популярности Киевской Оранты не только в этом, а и в необычайном художественном обаянии этого произведения, излучающего тепло и силу. Фигура Оранты кажется живой: она будто идет навстречу вступающим в храм, смотрит им в глаза, золотой нимб над ее головой ярко светит даже в сумерках» (Н. А. Дмитриева Краткая история искусств Очерки Выпуск 1: М.,1968 г.,с.197).

«В Софийском соборе низкий иконостас, и поэтому была видна находящаяся в Алтаре мозаичная икона Божией Матери „Оранта“. Матерь Божия была освещена лучом солнца и казалась молящейся за нас. Этот собор не действует, он считается музеем» (Из сочинений учеников Смоленской православной гимназии по впечатлениям посещения Софийского собора. Опубликовано в Смоленских епархиальных ведомостях).

В течение почти двухсот лет со времени своего построения Софийский храм особенно украшаем от щедрот киевских князей. В 1240 году во время татарского погрома был совершенно опустошен. Возобновлен и приведен в порядок только к концу Х1У века. В конце ХУ1-началеХУ11 около сорока лет находился во владении униатов. За это время пришел в такое жалкое состояние и запустение, что в нем даже прекращено было богослужение. Позже отобран от униатов и вновь стал благоустраиваться. Многое было перестроено в Софийском соборе, а Нерушимая Стена стояла. Оранта (Молящаяся),Нерушимая Стена стала символом надежды, несгибаемости, стойкости, веры в торжество справедливости.

Историческая трилогия Дмитрия Мережковского «Царство зверя» («Павел Первый», «Александр Первый», «14 декабря») заканчивается письмом арестанту по делу декабристов князю Валерьяну Михайловичу Голицыну, заключенному Алексеевского равелина Петропавловской крепости, от его молодой жены Мариньки, которое он получил в момент повешения пяти декабристов и после экзекуции «шельмование».Экзекуции подвергли всех осужденных по делу Четырнадцатого. Их было сто шестнадцать человек: осужденным велели стать на колени, палачи сдирали мундиры, погоны, эполеты, ордена и бросали в огонь, над головами ломали шпаги, потом надели на них полосатые халаты.

Маринька писала: «…Я теперь знаю, что человек, когда это нужно, находит в себе такие силы, коих и не подозревал. Я не изменила и никогда не изменю твердому упованию на милость Божию и на покров Царицы Небесной, Заступницы нашей, Стены Нерушимой, всех скорбящих Матери. Только теперь узнала я, сколь святой покров Ее могуществен. Каждый день молюсь Ей со слезами за тебя и за всех вас, несчастных». Письмо, рассказ священника о казни, его благословление чашею, переданные им записки Муравьева «Завещание России», воспоминание, как Муравьев перед виселицей целовал землю, его предсмертный шепот сквозь щель стены: «Не погибнет Россия, – спасет Христос и еще Кто-то» – приводят князя Валерьяна к озарению. «Радость, подобная ужасу, пронзила сердце его, как молния: Россию спасет Мать». Это последние слова произведения, которое представляет собой логическое, художественное и философское продолжение и завершение трилогии «Христос и Антихрист».

Много веков идет навстречу молящимся эта смуглая странница в простой одежде, покрывале (омофоре), накинутом на плечи и голову, подпоясанная тонким странническим вервием, с трогательным платочком за поясом. Люди, притекающие к Ней, получают покой и уверенность в том, что они не одиноки на земле, что есть защита, Нерушимая Стена.

В письмах Анны Ахматовой из Киева неоднократно встречается упоминание Оранты: «были у Оранты», «ходили к Оранте». С Киевом поэтессу связывает недолгих, но очень значительных для нее три года: здесь она заканчивала гимназию, училась на Высших женских курсах, сюда, к Оранте, привела Н. Гумилева, когда, обвенчавшись, они приехали в Киев. Потом были еще приезды к матери в Дарницу. К 1915 году относится стихотворение Анны Ахматовой «Широко распахнуты ворота». Шел второй год войны, муж был на фронте. Она стала матерью. Страна переживала тревожные годы, за которыми слышались еще более страшные потрясения. Туча заходила над Россией. Стихотворение полно тревоги и надежды. В других сборниках Ахматова перепечатывала его с датой написания 1921 (?) год, открывая им цикл «Голос памяти». То, что было в 1915 году предчувствием, прочитывается в 1921 как ощущение трагедии.

 
Широко распахнуты ворота.
Липы нищенски обнажены,
И темна сухая позолота
Нерушимой вогнутой стены.
 

1921 (?)

Тогда же, в 1915 году, написано стихотворение « Молитва».

 
Дай мне долгие годы недуга,
Задыханья, бессонницу, жар,
Отыми и ребенка, и друга,
И таинственный песенный дар —
Так молюсь за твоей литургией
После стольких томительных дней,
Чтобы туча над темной Россией
Стала облаком в славе лучей.
 

Пораженная Марина Цветаева спрашивала, как могла она так написать, разве не знает, что все, написанное в стихах, – сбывается. Знала… И горькие годы недуга – в юности тяжело болела чахоткой, находилась на краю гибели. Узнала и дальше – «муж в могиле, сын в тюрьме, помолитесь обо мне». И тогда написала поэму «Реквием», в основе которой распятие сына на глазах матери. Знала страх «немоты» и «глухоты», когда затихает «таинственный песенный дар». Знала… Как поэт обладала предвиденьем. И так написала, потому что стихи были ее молитва, а в молитве не лгут, так чувствовала.

Муза Ахматовой – смуглая странница («смуглая муза моя»), «взгляд ее ясен и ярок», «муза в дырявом платке», «смуглые ноги обрызганы крупной росой». Она прошла по всем дорогам, спускалась в самый ад:

 
И вот вошла. Откинув покрывало,
Внимательно взглянула на меня.
Ей говорю: «Ты ль Данту диктовала
Страницы Ада?» Отвечает: «Я».
 

Традицию образа исследователи возводят к Некрасову и Пушкину («Смуглый отрок бродил по аллеям»). Можно предположить, что есть еще источник… Определение «смуглый» встречается у Ахматовой и в других контекстах: «смуглые купола», «смуглое золото престола», «смуглые главы Херсонесского храма». В детстве она жила в Херсонесе как раз напротив этого храма. Из Херсонеса (Корсуни) князь Владимир при крещении Руси привез древние иконы. Пресвятая Богородица Корсунская, защищая своего Сына, так нежно и крепко охватила Его руками, так прижала к сердцу, так сплелись Их руки, что стали, кажется, Они одним целым, неразделимым, что Она душа Христа. Христиане нередко переводят имя Мария как Душа, возводя Богоматерь к святой Троице: Бог-отец, Бог-сын и Душа-Мария. О таком толковании Троицы пишет, например, Д. Андреев в своей книге «Роза Мира».

Все к тому же 1915 году относится стихотворение, которое не включалось в сборники Ахматовой.

 
И в Киевском храме Премудрости Бога,
Припав к солее, я тебе поклялась,
Что будет моею твоя дорога,
Где бы она ни вилась.
 

Храм Премудрости Бога – Софийский собор. Солея – в православной церкви – возвышение перед иконостасом. Ярослав Мудрый – великий князь киевский, похоронен в Софийском соборе. Икона и девять ступенек на ней – икона Софии Премудрости Божией в иконостасе Софийского собора (Анна Ахматова Сочинения Том 1 Стихотворения и поэмы: М.,1986,с.453).

Конечно, это стихотворение можно воспринимать как обращение к человеку, например, Гумилеву. Есть признания Ахматовой в своей вине: выходя за него замуж, чувствовала, что не может любить вполне; человек, которого любила, умер. Несколько раз отказывала, Гумилев был настойчив, покорилась и, молясь, обещала себе, раз такова судьба, сделать все, чтобы он не был несчастен.

Но можно понять и как обращение к самой Богоматери: «будет моею Твоя дорога». Эта клятва многое определила в укладе жизни и даже внешности «Анны Сретенской». Описывая внешний облик зрелой Ахматовой, Осип Мандельштам процитировал пушкинскую строчку: «Смиренная, одетая убого, но видом величавая жена». Ее же повторил Анатолий Найман, близко знавший поэтессу в ее последние годы. Говоря об укладе жизни Ахматовой, Найман употребляет слова: бездомность, неустроенность, скитальчество. Готовность к утратам, пренебрежение к утратам и память о них. И это не от сугубой бедности или нищеты. Она их не претерпевала, хотя и не было роскоши. Просто это было не главным. Просто «будет моею Твоя дорога». Просто « я была тогда с моим народом, там, где мой народ, к несчастью, был». Как это просто. Но как немногие это умеют.

В 1925 году из белой эмиграции тайно, нелегальным путем в Россию возвращается писатель, публицист, бывший редактор газеты «Киевлянин» В. Шульгин В поисках своего пропавшего без вести сына он посещает Киев, Москву, Петербург. Об этом он напишет книгу «Три столицы», вышедшую впервые за рубежом в 1927 году. Киев – его родной город, все здесь близко и знакомо ему с детских лет, и одновременно сейчас здесь он чужой, одинокий, он изгнанник, который ежеминутно ждет ареста, если его узнает даже случайный знакомый. Невзирая на это, презрев опасность, он ходит и ходит по родному Киеву, жадно впитывая впечатления нового, теперь уже советского быта, мысленно обращается к прошлому, сравнивая и сопоставляя, думая, как он расскажет белой эмиграции о том, что происходит в стране, вдохновит ли он ее на продолжение жестокой братоубийственной войны за возвращение прежней России или возможен другой путь и каков он, этот путь. Пиком пребывания в Киеве становится посещение Владимирского и Софийского соборов.