Сказка русского лица. Икона Богоматери в русской литературе

Глава VII.
Путеводительница – Одигитрия

 
Не множеством картин старинных мастеров
Украсить я всегда желал свою обитель,
Чтоб суеверно им дивился посетитель,
Внимая важному сужденью знатоков.
 

«Пречистая и наш Божественный Спаситель – Она с величием, Он с разумом в очах – взирали – кроткие, во славе и лучах» – это «формула» Путеводительницы (Одигитрии), гениально созданная А.С.Пушкиным. Величие души, соединенное с разумом, кротостью, чистотой. В стихах поэта запечатлевается образ, который изначально и всегда жил в душе («украсить я всегда желал», «желал быть вечно зритель).

Изначальность подтверждается, например, стихами о любимых эпизодах детства, где темный вечер; детская; на стене – образ, освещенный лампадой; бабушка, которая молится, усердно крестит мальчика и шепотом начинает рассказывать: «но детских лет люблю воспоминанье»; «она, духов молитвой уклоня, с усердием перекрестит меня и шепотом рассказывать мне станет»; «под образом простой ночник из глины». Пречистая – таково обращение к Богоматери в русских молитвах.

Создавая образ Богородицы, автор помещает его в особую обстановку: «украсить я всегда желал свою обитель», «в простом углу моем, средь медленных трудов». Для самого поэта такая обстановка, при всем его жизнелюбии, энергии, любви к дружескому общению, блеску и шуму жизни, обладала особой притягательностью и чем далее, тем больше: «Давно завидная мечтается мне доля. Давно, усталый раб, замыслил я побег В обитель дальнюю трудов и чистых нег». И снова и снова:

 
Далекий, вожделенный брег!
Туда б, сказав прости ущелью,
Подняться, к вольной вышине!
Туда б, в заоблачную келью,
В соседство Бога скрыться мне!..
 

(«Монастырь на Казбеке» -111,с.141)

Стихотворение «Мадонна» относится к 1830 году. Уже вышли к народу на Красной площади иконы Владимирская и Донская в «Борисе Годунове», уже написан «Рыцарь бедный» с житейской усмешкой по поводу средневекового культа служения Богородице как Прекрасной Даме, но и с какой-то неизъяснимой нежностью, пониманием: «Он имел одно виденье. Непостижное уму, И глубоко впечатленье В душу врезалось ему». Да ведь и сам поэт лелеял в душе «мимолетное виденье, Гений чистой красоты», «небесные черты» Божества. Реальная женщина, к которой обращено стихотворение «Я помню чудное мгновенье», имела мало общего с этим образом, в письмах к ней Пушкин подчеркнуто прозаичен, даже вульгарен.

Стихотворение «В начале жизни школу помню я» – воспоминание. Начало жизни. Школа. «Там нас, детей беспечных, было много, неровная и резвая семья». «Смиренная, одетая убого, но видом величавая жена» хранила над школой надзор.

 
Ее чела я помню покрывало
И очи светлые, как небеса.
…………………………….
Меня смущала строгая краса
Ее чела, спокойных уст и взоров
И полные святыни словеса.
 

В черновике был еще вариант: «Но лик и взоры дивной той жены В душе глубоко напечатлены» (111,468). Она беседовала с детьми, советовала, укоряла, давала наставления. А мальчик украдкой убегал «в великолепный мрак чужого сада» и «предавал мечтам свой юный ум». В саду было много статуй с мраморными циркулями, лирами, мечами, свитками в мраморных руках. Но более всего его влекли волшебною красой «двух бесов изображенья». «Один (Дельфийский идол)» – Апполон, покровитель муз. «Другой женообразный, сладострастный, сомнительный и лживый идеал – волшебный демон, лживый, но прекрасный» – Венера? (111, с.201—202).

Стихотворение при жизни Пушкина не печаталось. Возможно, сохранилось не полностью. Написано терцинами. Изображает, по-видимому, Италию эпохи позднего Средневековья или раннего Возрождения. Кому принадлежит воспоминание, кто этот «я», – неизвестно. Можно предположить, что это не реализованный монолог одного из героев пьес Пушкина, например, «Сцены из рыцарских времен». Но изображенная ситуация легко накладывается и на биографию поэта: лицей, Царскосельский парк с его статуями и эмблемами, куда убегал для встреч с Апполоном – богом поэзии. «Величавая жена» описана так, что вполне может быть женщиной строгого монашеского поведения или иконой Богоматери, висевшей же где-то в лицее. Иконы ведь тоже имеют свойство разговаривать с людьми и давать им наставления.

В нашем сознании живет Пушкин-лицеист, «мальчик резвый, кудрявый, влюбленный, одалиск, женской лаской плененный», веселый, беспечный, проказливый, пылкий паж Керубино, каким его написал Бомарше в «Женитьбе Фигаро», каким изобразил его (или себя?) Пушкин в стихотворении «Паж Пятнадцатый год». А он ведь и был пажом – пятнадцатилетние лицеисты, одетые в мундиры, несли службу пажами во дворце, обучаясь светскому этикету.

Ему несносны наставления, скучны уроки Закона Божьего и долгие богослужения. Еще несноснее внешнее благочестие и ханжество святош. Признается, что не мог запомнить «Отче наш» и «Богородицу» – молитвы, которые следовало учить наизусть, что темен остался для него смысл новозаветной троицы. Готов волочиться за каждой юбкой. Влюблен во всех женщин разом, молодых и не очень, знатных дам и простушек, потому что они – женщины и тем уже прекрасны. Потому что он поклоняется Венере и Амуру и отдаст за них всех богородиц.

Сладкоежка, упивающийся открытостью античности: имена Феб, Апполон, Вакх, Апулей, Анакреонт, Овидий звучат как музыка. Вольтерьянец, воспитанный на жестком религиозном скептицизме французской литературы Просвещения: Дидро, Монтескье, Руссо, сладостный Парни. Написанная в духе Парни «Гаврилиада» – гимн чувственной любви, насмешка над тайной Благовещения и тайной Троицы, земное реальное воспроизведение христианского мифа, с которым автор обращается так же вольно и свободно, как с мифами древней Греции и Рима.

Юная еврейская девушка Мария прелестна: скромна и благонравна, наивна, любопытна, боязлива, кокетлива, и девственно чиста, и чувственна. «Мой Апокалипсис, – дерзко и кощунственно пошутит по поводу «Гаврилиады» в письме к Вяземскому. «Апокалипсис» святого апостола Иоанна – картина Страшного Суда. Пошутил как приговорил. В 1828 году, когда поэма дошла до правительства, его ожидал такой страшный суд за святотатство, что он, не отказывавшийся от своих политических стихов под угрозой ссылки в Сибирь, сейчас вынужден был категорически отрицать свое авторство, говорить, что читал поэму в 1820 году, кому она принадлежит – не знает, список тут же сжег.

Возникает вопрос: отказался или вынужден отказаться, потому что наказание грозило гораздо более жестокое, чем первая ссылка на юг, а потом в Михайловское, куда переведен по поводу того, что брал уроки чистого атеизма. Но вот внутренне отказался или нет? С одной стороны, пушкинское:

 
И, с отвращением читая жизнь мою,
Я трепещу, и проклинаю,
И горько жалуюсь, и горько слезы лью,
Но строк печальных не смываю,
 

Где последняя строчка звучит двояко: не смываю, потому что слезами нельзя смыть чернила, нельзя изменить сделанного, или не смываю, потому что не хочу смыть, потому что это моя жизнь, и я за нее отвечаю. «Таков Керубино», – возьмет эпиграф Пушкин к стихотворению «Паж» (1830 г.) «Таков я – принимайте меня таким, с этим ничего не сделаешь» – не это ли подразумевает Пушкин своим эпиграфом?

Но Дон Жуан, написанный им, в которого плавно перетек образ Керубино, смелый, дерзкий, свободомыслящий и распутный в своем свободомыслии Дон Жуан, проваливается перед лицом Командора, который при жизни был худощав и невелик ростом, соблюдал строгие правила жизни и так любил свою жену, так верен был ей, что из-за гроба явился защитить ее честь и вырос до огромных размеров Каменного гостя, перед которым Дон Жуан оказался ничтожен.

Но культ Венеры, культ чувственной любви, где на первый план выступает лишь красота телесная, осмыслен уже как «женообразный, сладострастный, сомнительный и лживый идеал». И Моцарт, светлый гений, сын гармонии, не отравитель, не завоеватель, как Наполеон, образ которого, как известно, долго тревожил воображение Пушкина, светлый Моцарт, чуждый коварству и подозрительности, верный друзьям, пишет свой «Реквием» – гимн ДУШЕ человеческой, грозный, скорбный, светлый и торжествующе прекрасный, рождается трагедия Пушкина «Моцарт и Сальери».

На этом фоне, в котором, конечно, еще много составляющих, появляется стихотворение (сонет) Пушкина «Мадонна» с образом Богоматери в первой его части. Окончание его (синтез тем, по правилам сонета) содержит обращение к любимой женщине.

 
Исполнились мои желания. Творец
Тебя мне ниспослал, тебя, моя Мадонна,
Чистейшей прелести чистейший образец.
 

Комментаторы соотносят стихотворение поэта с письмом к его невесте Наталье Гончаровой от 30 июля 1830 года: «Я мало бываю в свете. Вас ждут там с нетерпением. Прекрасные дамы просят меня показать ваш портрет и не могут простить, что его у меня нет. Я утешаюсь тем, что часами простаиваю перед белокурой Мадонной, похожей на вас как две капли воды…» (Х, 821).

«Белокурая Мадонна» – Мадонна итальянского художника Перуджино.

Внешнее сходство Гончаровой с Мадонной Перуджино дополняется у Пушкина тем, что он нашел в ней (или ему примечталось, что нашел) и душу Мадонны. «Гляделась ли ты в зеркало, и уверилась ли ты, что с твоим лицом ничего сравнить нельзя на свете – а душу твою люблю я еще более твоего лица» (Письмо Н. Н. Пушкиной от 21 августа 1833г.-Х, 438).

Многочисленные мадонны, написанные европейскими мастерами, Пушкину были хорошо знакомы. С ними связаны размышления о том, как писать Мадонну. В третьей главе «Онегина» (1824г.) мы слышим разговор героев.

 
«Неужто ты влюблен в меньшую?»
– А что? – я выбрал бы другую,
Когда б я был, как ты, поэт.
В чертах у Ольги жизни нет.
 

(У,57)

В черновиках строфы были друге варианты:

 
В чертах у Ольги мысли нет,
Как в Рафаэлевой Мадонне.
Румянец да невинный взор
Мне надоели с давних пор.
 

Черноволосую Татьяну, милый идеал, Пушкин пишет с Марии: «Дика, печальна, молчалива, Как лань лесная боязлива, Она в семье своей родной казалась девочкой чужой. Она ласкаться не умела К отцу и матери своей. Сама дитя, среди детей Играть и прыгать не хотела. И часто целый день одна Сидела молча у окна. Задумчивость ее подруга…» Она «та, которая грустна и молчалива…» Все это черты юности Богоматери, Ее жизни при храме, в удалении от житейского шума, в жизни души. Удивляющее в Татьяне: «она ласкаться не умела к отцу и матери своей» – вполне закономерно в этом ряду – трех лет Богородица была отдана в храм и по существу не знала родителей. Конечно, тут и романтическая Светлана Жуковского, и сам поэт – «чужой» в кругу своей семьи, которой приносил одни неприятности, ссыльный, не сделавший блестящей карьеры, ушедший в свою обитель для служения Поэзии. Но и Мария…

Напротив, белокурая Ольга вся кажется наполненной жизнью, Не созерцающей ее, а живущей. Что и привлекает в ней Ленского – всяк молится своей иконе. В одной жизнь души, в другой – телесная. Где тут Пушкин? – с восторженным поэтом Ленским или охладевшим к чисто внешним проявлениям красоты Онегиным. Они оба равно его создания.

«В чертах у Ольги мысли нет»; «в чертах у Ольги жизни нет», и рядом – «как эта глупая луна на этом глупом небосклоне», дважды глупая, значит – мысли нет, но оставил все-таки «жизни». То есть нет жизни души.

К 1828 году относят стихотворение Пушкина «Кто знает край, где небо блещет», в котором поэт как бы возобновляет этот внутренний спор. Внешним поводом к его написанию, по некоторым свидетельствам, мог послужить случай с Марией Александровной Мусиной-Пушкиной, которая, возвратившись из поездки в Италию, капризничала и в большом собрании просила себе клюквы. Северной ягоды взамен заморских сладких фруктов.

Противопоставление северных и южных вкусов намечено в двух эпиграфах. Один из песенки Миньоны Гете «Ты знаешь край». Второй без указания источника, в духе русской народной песенки: «По клюкву, по клюкву, По ягоду, по клюкву…»

Начинается стихотворение вдохновенным гимном Италии – «стране высоких вдохновений», ее природе, искусству, на которое вдохновляет сам пейзаж. Продолжается описанием приезда в Италию северной красавицы Людмилы, которая «северной красой, все вместе – томной и живой» пленяет окружающих. Она стоит перед скульптурами, картинами, изображающими женскую красоту – здесь и флорентийская Киприда, и нежная Форнарина, и молодая Мадонна, —

«в стесненьи вдохновенных чувств» возводит светлый взор, дивясь и радуясь душой. Стоит ли с важностью очей, мечты возвышенной полна, в молчаньи смотрит – «Она задумчивой красой очаровательней картины». « Какой певец, горя восторгом умиленным, чья кисть, чей пламенный резец предаст потомкам изумленным ее небесные черты?»

 
Где ты, ваятель безымянный
Богини вечной красоты?
И ты, Харитою венчанный,
Ты, вдохновенный Рафаэль?
 

…(111, 56—57)

Какова идея этого стихотворения? Содержится ли в нем признание, что красота живой жизни всегда выше ее отображения в искусстве и в этом вечный источник соревнования художника с природой? Или утверждение, что одухотворенная северная красавица ничуть не меньше достойна быть запечатленной в облике Мадонны; одухотворенная красота северянок дает лучшее представление о лике божества. Или Пушкин возвращается к спору двух приятелей в «Онегине».

Как известно, русские и европейские иконописцы эпохи Возрождения шли разными путями. Первые в изображении Богоматери работали линией и цветом, сохраняя канон, оставляя лишь минимум деталей, не осовременивая образ, в обратной перспективе: не мы смотрим на икону, а она смотрит на нас из вечного времени, все зная и понимая, оценивая, чего мы стоим. Икона вне времени и пространства. На первый план тем самым выдвигается жизнь души, величие души.

Европейские художники писали мадонн с натуры. Осовременивание и детализация направляли внимание зрителя прежде всего на внешний идеал красоты. Внутренняя жизнь оставалась в каноне: умиление, кротость, невинность. Внешняя прелесть. Поэтому Пушкин мог говорить земной женщине: ты моя мадонна, прелесть. В применении к русской иконе это невозможно. Прелесть не изображалась на иконе Богоматери. По-русски слово «прелесть» обозначает то, что обольщает в высшей мере, пленяет и льстит чувствам, покоряет себе ум и волю; обман, соблазн, совращение от злого духа, хитрость, коварство, лукавство, обман (В. Даль).

Пушкин любил многозначность этого слова, не раз употреблял его по отношению к женщинам, говорил о прелести русских сказок (не случайно бабушка уклоняла духов, молилась и усердно крестила его, прежде чем начать рассказывать сказки). И сам поэт дважды перекрестился, употребив в «Мадонне» это слово: «Чистейшей прелести чистейший образец» и тем самым соединил с Пречистой.

В свете сказанного мы лучше понимаем противопоставление (тезис и антитезис сонета), данное в начале стихотворения «Мадонна»: «Не множеством картин старинных мастеров Украсить я всегда желал мою обитель, Чтоб суеверно им дивился посетитель, Внимая важному сужденью знатоков». Здесь обращает на себя внимание слово «суеверно». Обратимся еще раз к В. Далю, который определяет: суе- более в сложных словах и относится до тщеты мирской, светской, противоположно вечному благу нашему, жизни духовной.

Нельзя не высказать одно предположение в связи с окончанием стихотворения «Кто знает край…», относящееся к северным мадоннам, их духовной наполненности. Собственно это не окончание – далее следуют многоточия. Что за ними?

В 1828 году Пушкин пишет трогательную «Эпитафию младенцу»

 
В сиянье, в радостном покое,
У трона вечного творца,
С улыбкой он глядит в изгнание земное,
Благословляет мать и молит за отца.
 

Об этой эпитафии сообщает Мария Николаевна Волконская: «В Чите я получила известие о смерти моего бедного Николая, моего первенца, оставленного в Петербурге. Пушкин прислал мне эпитафию, написанную на него». Николай, сын декабриста Волконского, родился в январе 1826 года и при отъезде М. Волконской в Сибирь был оставлен у родителей ее Раевских. Он умер двух лет в феврале 1828 года. Мария Волконская узнала об этом только в начале 1829 года. В письме отцу она писала: «Я читала и перечитывала, дорогой папа, эпитафию на моего дорогого ангела, написанную для меня. Она прекрасна, сжата, но полна мыслей, за которыми стоит так много. Как же я должна быть благодарна автору!» Эпитафия высечена на камне над могилой Н. Волконского на кладбище Александро-Невской лавры.

Косвенным подтверждением предположения о том, что финал: «пиши Марию нам другую, с другим младенцем на руках» – может быть связан с именем жены декабриста (тогда кстати становится понятной и недоговоренность – все, что связано с декабристами, в печати запрещалось, но недоговоренность иногда красноречивее слов), может служить тот факт, что описание Италии, данное в стихотворении «Ты знаешь край…», Пушкин с некоторым сокращением перенес в необработанное и неоконченное стихотворение «Когда порой воспоминанье», противопоставив ему описание открытого острова среди студеных северных волн, «там берег дикий усеян зимнею брусникой, увядшей тундрою покрыт и хладной пеною подмыт». Как убедительно показывает А. Ахматова в статье «Пушкин и невское взморье», это остров Голодай, где захоронены были тела казненных декабристов. (Анна Ахматова Сочинения Том второй: М., «Художественная литература», 1986, с. 119—126).

Образ Одигитрии (Путеводительницы), как и Елеуса (Умиление), по преданию, принадлежит апостолу Луке. Икона была написана святым евангелистом во время земной жизни Богородицы, когда Она обитала в Сионе.

Святитель Андрей Критский в своем сочинении «О почитании святых икон» (около 730г) передает предание, которое прочно бытовало среди жителей города Лидда, находившегося недалеко от Иерусалима. В нем еще при земной жизни Марии был выстроен храм Пречистой Девы Богородицы. Апостолы обратились к матери Христа с просьбой освятить храм своим посещением. На что Она отвечала: «Идите – я буду там с вами». Войдя в церковь, апостолы увидели на одном столпе ее нерукописанный образ Богородицы во весь рост, в одежде и внешнем облике совершенно сходный с Марией.

В царствование Юлиана Богоотступника в Лидду был послан один из его родственников с приказом стесать и состругать с каменного столпа изображение Богоматери.. Но чем больше каменщики стесывали и вырубали теслами и топорами изображение, тем глубже краски врезывались в столпе, так что не было никакой возможности уничтожить написанное, и безуспешные труженики должны были бросить тщетный труд.

Образ Чистой Девы, Праматери всех живущих, которому поклонялись во все времена задолго до возникновения христианства, чудесно возникший на столпе Лиддского храма, во внешнем облике и одежде оказался совершенно сходным с Марией, Матерью Христа, создателя нового завета., слился с образом земной женщины.

Евангелист Лука, один из 70 апостолов, по происхождению грек, родом из Антиохии, образованный человек, врач по профессии, заинтересовался учением Христа, исцелявшего больных, прежде всего как врач. В идеях и самой жизни Христа он увидел учение о спасении мира. Примкнул к нему и стал его проповедовать. Свидетель последних событий земной жизни Христа, он написал повествование о Нем – Евангелие от Луки —целью которого, как видно из содержания первой главы, было объяснить своему ученику и земляку Феофилу, одному из знатнейших жителей Антиохии, также увлеченному идеями христианства, «твердое основание того учения, в котором был наставлен». Главная идея Евангелия от Луки – учение об Иисусе Христе как Спасителе мира. Повествование Луки, по общему признанию, отличается стройностью и картинностью изложения, чистотою греческого языка. Он имел также дар художника. Общаясь с Марией в годы ее жизни после распятия Христа, Лука написал несколько икон Богородицы (число их, по преданиям, колеблется от 3 до 70), вложив в них идею спасения мира, представления о христианстве, которые расширились и укрепились в беседах с Матерью Христа.

В Третьяковской галерее есть изображение апостола Луки, пишущего икону Богоматери (вторая половина ХУ1 века, предположительно, из Поволжья). Лицо святого апостола, обращенное в сторону зрителя, сосредоточено. Образ Богородицы живет сейчас в его воображении, очищенный от случайных черт, предельно обобщенный и в то же время живой, зримый. Он заканчивает икону, тип которой распространится по всей Руси и по всем христианским странам, которую назовут Одигитрией – Путеводительницей.

Великая Мать и Младенец —Христос на ее руке благословляют мир и обращаются к людям с заветом: будьте милосердны, любите друг друга, во имя Матери, дающей жизнь всему живому, во имя общей. Единой Великой Матери, от которой произошло все человечество, во имя детей, которые принесут вам заветы добра и справедливости.

Полученная от евангелиста Луки икона благочестивым Феофилом поставлена была в сооруженной им в Антиохии церкви для почитания первых христиан. После смерти Феофила она перенесена в Палестину и пребывала в Иерусалиме. В У веке византийская царица Евдоксия из путешествия по святым местам Палестины прислала в Константинополь икону Богоматери, написанную святым Лукой, которую поместили в новоустроенном Влахернском храме. Здесь многие, прибегавшие к Царице Небесной с верою, получали от нее помощь и благодать исцеления.

Однажды Божия Матерь, явившись двум слепцам, привела их во Влахернский храм и перед своею иконою даровала им прозрение. С тех пор верующие начали именовать эту икону Одигитрией, что значит в переводе с греческого «Путеводительница». Святой дьякон Роман Сладкопевец (У1в.), которому церковь обязана многими умилительными песнопениями, был прежде и несведущ и лишен голоса, но по усердной молитве перед иконою Богоматери, во Влахернском храме, получил и духовное просвещение и мелодический голос.

Во времена иконоборства в Византии (723—842) икону сокрыли в стене Пантократовой обители. Но когда гонения окончились, она снова обретена была неповрежденною и с неугасшею пред ней лампадою. После чего возвращена на прежнее место во Влахернском соборе. Одигитрия считалась покровительницей государства и его военных претензий. Вероятно, поэтому она стала священным символом Византийской империи. На основе этого древнейшего изображения распространяются иконы и в России.

Подобная икона была напутственным благословением дочери греческого императора Константина Порфирородного Анны, в 1046 году выданной замуж за черниговского князя Всеволода, отца Владимира Мономаха. Эта святыня хранилась в Смоленске. И тип Одигитрии в России преимущественно назывался иконой Смоленской Божией Матери.

Однако есть и другое предание, что икона эта пришла на Русь намного раньше: она была благословением на путь в Россию царевны Анны, сестры греческого императора Василия и супруги св. князя Владимира; является не списком с Влахернской иконы, хотя и близка к ней, а принадлежит самому евангелисту Луке (Земная жизнь Пресвятой Богородицы и описание святых чудотворных Ее икон, чтимых православною церковью. На основании священного писания и церковных преданий. Составила София Снессорова – Спб. 1890, с.346. Там же о Влахернской – с. 20).

Тождество имен Владимир и Анна здесь позволяет предположить, что в предании они слились в одну пару; последней по времени (тогда уже создавалась летопись) было отдано предпочтение. Принятие Владимиром христианства для Византии было архиважным. Русь своими набегами угрожала существованию Византии. Не смирив ее силой оружия, Византия добилась безопасности, объединившись с ней верою. Это было величайшее торжество, знаменовавшее силу идей христианства. Возможно было передать величайшую святыню из рук евангелиста Луки для того, чтобы она стала Путеводительницей Руси в ее историческом пути. Но имя Владимира Мономаха здесь не случайно: в его удельном княжестве был Смоленск, именно он перенес икону в этот город.

С иконой связано замечательное избавление Смоленска от татар в 1239 году, запечатленное в «Повести о Меркурии Смоленском». Повесть, долго бытовавшая в устных пересказах и записанная, предположительно, в ХУ веке, расцвечена цветами народной фантазии, имеет разные варианты, но одно в ней остается неизменным: когда отряд татар приближался к Смоленску и по смоленским церквам молились о спасении, пономарю Печерского монастыря, что находился за городом, явилась Богородица, велела идти «к тому кресту, где молится мой угодник Меркурий», и сказать ему: «Зовет тебя Божья Матерь». Пономарь нашел известного праведной жизнью благочестивого юношу Меркурия, который был чувствителен и возвышен душой, у креста Господня в Петровской церкви в купеческом посаде за Днепром, где он имел обыкновение молиться, и сказал ему: «Иди скорее, брат, зовет тебя Божья Матерь в Печерскую церковь».

Войдя в святую церковь, Меркурий увидел Пречистую Богородицу, сидящую на сияющем престоле с Христом на руках, окруженную ангельским воинством. «Чадо мое, Меркурий, избранник мой! Посылаю тебя, иди поскорее, отомсти за кровь христианскую». Взяв благословение от Божьей Матери, поклонился он до земли и вышел из церкви. Один или с небольшим отрядом поскакал и в 30 верстах от Смоленска у деревни Долгомостье внезапно напал на татар, расположившихся на ночлег. «И доехав до полков злочестивого царя, с помощью Бога и Пречистой Богородицы начал бить Меркурий врагов, собирая пленных христиан и отпуская их в город. Смело, как орел с неба, скакал он между полками Батыя». Татары не дошли до Смоленска.

В битве Меркурий погиб. Тело его лежало непогребенным. Архиепископ, молившийся без сна, посмотрев в окно на соборную церковь, увидел ясно, как в ослепительном свете, будто на солнечной заре, вышла из церкви Пречистая Богородица с архистратигами Михаилом и Гавриилом. Дойдя до места, где лежало тело святого, взяла Пречистая Богородица в полу одежды своей честное тело и принесла его в соборную церковь.

Ясна идея этой повести: высшие силы помогают тому, кто защищает родной край; нетленна память о героях, которые почитаются как святые; в борьбе за правое дело пробуждаются в человеке силы, о которых он и не подозревал, тогда и один в поле воин; нет выше приказа, чем приказ Матери защитить Ее детей, именно при выполнении его пробуждаются в человеке сверхестественные силы.

И еще одно. Чуден, непонятен и даже в первые моменты страшен для людей подвиг праведника, совершаемый во имя этих же людей и требующий нечеловеческого напряжения духовных и физических сил. Скольких святых, пророков побивали камнями, гнали, мучили!.. Не в этом ли смысл эпизода из повести, обычно объявляемого порождением темной народной фантазии, где Меркурий приходит к городу обезглавленным, держа голову под одной рукой, а другой в поводу ведя коня.. Люди, увидевшие его, удивляются, ужасаются и бранятся, а потом объявляют его святым.

Около 300 лет Путеводительница пребывала в Смоленске постоянно. В началеХУ века, когда город попал под власть Литвы, икона оказалась в Москве и поставлена в Благовещенском соборе Кремля. О причинах этого есть несколько известий. Некто Юрга. пан Свилполдович, когда уехал от Свидригайла, литовского князя, дорогой разграбил Смоленск, вместе с другими взял икону Одигитрии и привез ее в дар великому князю в Москву. Или Витовт, «приласкавший» Смоленск, отдал святыню города вместе с многими иконами греческого письма своей дочери Софье, супруге Московского князя Василия Дмитриевича в 1398 году, когда она посещала город для свидания с отцом.

Есть еще предположение, что последний смоленский князь, изгнанный отсюда в 1404 году литовским Витовтом, прибыл в Москву и привез с собой Одигитрию вместе с другими иконами. Лишь в 1456 году после настоятельных просьб смолян князь Василий Темный согласился возвратить святыню городу, предварительно сняв с нее списки. Возвращены были и другие смоленские иконы. А в 1524 -25г.г.в память возвращения Смоленска от Литвы в Москве основан Новодевичий монастырь, где поставлен список со Смоленской иконы.; на 28 июля (10 августа) установлен праздник в честь иконы и возвращения Смоленска в состав России.

В 1812 году при нашествии Наполеона древняя чудотворная икона сначала была увезена в Москву, затем в Ярославль и после окончания войны снова возвращена в Смоленск. Во время этого своего вынужденного путешествия, в Москве, которую она посетила вновь через четыре века, икона поставлена сначала в церкви на Тверской-Ямской, а затем с крестным ходом пришла в Успенский собор на поклонение народу. 26 августа, в день Бородинской битвы, иконы Смоленскую, Иверскую, Владимирскую крестным ходом обнесли вокруг Белого города, Китая и Кремлевских стен. 31 августа Иверская и Смоленская посетили раненых воинов в Лефортове. «Невозможно описать того чувства, – говорилось в печати, – которое выразилось на лицах воинов при виде священнослужителей, пришедших к ним со святынею: стоны прекратились, они, забыв невыносимую боль своих ран, с умилением и радостными слезами смотрели на св. иконы».

На Смоленской иконе Богоматерь представлена в половину роста, по пояс. Правая рука с раскрытой ладонью приподнята у груди, левая поддерживает Младенца Иисуса. Несколько наклоненная глава Ее и тихий умилительный взор покоятся на возлюбленном Сыне. Младенец Христос обращен лицом к молящимся с благословляющим жестом и свернутым свитком в левой руке. Цвет верхней одежды Богородицы (омофор) – темно- кофейный, нижней – темно-синий; одежда же Божественного Младенца – темно-зеленая с прозолотью.

На обратной стороне иконы изображено Распятие с греческой надписью, внизу под ними – вид Иерусалима. При подновлении живописи в Москве, в 1666 году, надпись эта написана неправильно и прибавлены предстоящие у креста Богоматерь и Иоанн Богослов, которые прежде не были здесь изображены.

Доска, на которой написана икона, очень тяжела и от времени так изменилась, что теперь трудно определить, из какого она дерева приготовлена. Она нагрунтована мелом на клею и обтянута холстом. Длина иконы 1 аршин и 2 вершка, а ширина –14 вершков.

По существу это последнее описание иконы Смоленской Божией Матери, выполненное для справочника об иконах Богоматери в начале 20 века. В годы иконоборчества Смоленский Успенский собор, где пребывала икона, был закрыт для молящихся. А когда в 1941 году его вновь открыли, иконы на месте не оказалось. Попала ли она в какую-нибудь частную коллекцию и, может быть, увезена за пределы страны? Или скрыта, замурована где-нибудь в стене лицами, понимавшими ее бесценность, как некогда во Влахерне, и перед ней так же горит неугасаемая лампада? Скрылась ли безвозвратно или может возвратиться, как возвращаются сейчас некоторые иконы, побывавшие в далеких странствиях?

Огромное количество списков существует с иконы Смоленской Божией Матери. Одних только чудотворных и особо чтимых копий с нее насчитывается более тридцати. Она была в келье Сергия Радонежского; ею благословлялся монах Кирилл в пути на далекую лесную Вологодчину для создания монастыря, получившего название Кирилло-Белозерского; ей молились жители Шуи во время моровой язвы (об этом рассказывает история Шуйской Смоленской Богоматери); заступлением Пресвятой Богородицы Устюженской Смоленской (Новгородская губерния) последовало избавление Устюжны от шведов и ляхов. Святогорская Смоленская явилась в 1563 году в Святогорском монастыре Псковской епархии – том самом, где покоится прах А. С. Пушкина. Соловецкая – Смоленская (ХУ11век) предстала священнослужителю со словами: «Соблюдайте заповеди о смирении и любви и поставьте во имя Мое церковь». В Казани семнадцатого века, пока Казанский митрополит Корнилий был с царем под Смоленском в походе против поляков, Седмиезерская Смоленская, которую жители Казани очень почитали, спасала город от моровой язвы.