Близкая даль. Мистический роман

ГЛАВА 15

ЛУЧ СОЛНЦА, ПРОБИВШИСЬ сквозь ветви деревьев, скользнул по стеклу окна, проник в комнату и коснулся лица спящей Анастасии. Веки девушки дрогнули, она открыла глаза и взглянула на часы. Грузики часового механизма с шумом опустились вниз, устремив за собой железные цепи, дверь домика механической кукушки открылась, и птаха прокуковала пять раз. «Пора вставать», – вздохнула девушка, сбросила с себя одеяло, стащила со спинки стула платье, оделась и пошла умываться. Склонившись над тазом, она зачерпнула кружкой воду из ведра, налила на ладонь и плеснула себе в лицо – дрему словно рукой сняло. Настя взяла гребень, расчесала волосы, заплела их в косу, застелила постель и стала заниматься домашними делами. Сначала она разбудила отчима.

– Что – пора? – спросил Степан.

– Шестой час, умывайтесь, а я подою корову…

– Мать вернулась?

– Нет.

– Хорошо, встаю…

Мужчина дождался, когда входная дверь дома за девушкой закрылась, встал, надел галифе, умылся и собрался побриться. Подойдя к зеркалу, он глянул на свое отражение в нем и остолбенел – волосы на голове были седыми. В памяти мужчины ожили события прошедшего вечера: встреча со священником, древним витязем и сон, который он увидел, задремав на лавке у дома.

– Ну и дела… – растерялся Степан. – Что я скажу людям? Разве можно в такое поверить?

«Живи и помни!» – пронеслось в голове мужчины. Сердце Степана учащенно забилось, он разволновался и подумал, что надо постараться взять себя в руки и не поддаваться вражьим искушениям, как советовал ему отец Никодим.

Степан провел ладонью по белым, словно снег, волосам и стал бриться. «Нужно успокоиться и жить, будто ничего не произошло, – подумал мужчина, – все равно ничего не могу изменить…» Он смотрел на свое отражение в зеркале и не мог поверить, что это он. «Как старит человека седина, – отметил мужчина, – будто мне не сорок, а все шестьдесят…» Закончив утренний туалет, Степан вышел из дома, взял вилы и пошел чистить хлев. Он старался не показываться падчерице на глаза. «Еще перепугается…» – переживал мужчина. Очистив хлев, он взял охапку соломы и стал растрясать по полу.

– Завтрак готов… – услышал он голос Анастасии.

Степан открыл дверь хлева и посмотрел на падчерицу. Девушка увидела убеленного сединой отчима и опешила.

– Что с вами?.. – растерялась Настя.

Степан поставил у стены хлева вилы и ответил, что ничего особенного – просто поседел.

– Что – за одну ночь? – изумилась девушка.

– Да…

Настя смотрела на отчима и не верила собственным глазам. До сих пор она считала, что седина присуща только старости.

– Сколько в деревне таких, как я… – видя растерянность девушки, произнес Степан. – Дед Антось, баба Дуня, Митрофан – разве всех упомнишь…

– Так они же старые, – возразила Настя.

– И я не такой молодой… – ответил Степан.

– Но еще и не такой старый.

– Иногда волосы седеют независимо от возраста…

– Правда? – удивилась девушка.

– Например, вследствие пережитого горя или сильного потрясения…

– А вы что-то пережили? – поинтересовалась Настя.

– Считай, что да, иногда человек встречается с чудом, которое в его представлении может произойти только в сказке…

– Как это? – удивилась Настя.

– Оказывается, необычное случается не только во снах и сказках, но и в реальной жизни. Если это с тобой произойдет – прими это, как подарок судьбы. В детстве я верил в чудеса, а когда вырос и стал тому очевидцем – оказался не готов это принять, потому, видимо, и поседел…

– Что вы имеете в виду? – насторожилась девушка.

– Ничего… – отмахнулся мужчина.

Настя не дождалась объяснений и напомнила отчиму, что пора идти завтракать.

– Иду, – ответил мужчина и, закрыв хлев на щеколду, пошел домой.

Вскоре с ночной смены вернулась Пелагея. Женщина поздоровалась с домочадцами, сняла вязаную кофту, повесила сушиться у печки и стала рассказывать о ночных приключениях. Анастасия с удивлением смотрела на мать и ждала, когда же она наконец заметит, что Степан поседел.

– Поешь, потом расскажешь… – усадив жену за стол, произнес Степан.

Пелагея замолчала и внимательно посмотрела на мужа… Только сейчас она заметила, что Степан – седой.

– Что с тобой? – опешила женщина. – Вчера утром ты ушел на работу черноволосым…

– Мне пора на работу, вернусь – поговорим… – ответил Степан и, взяв приготовленную падчерицей перекуску, направился к двери.

«В двух словах объяснить я все не могу, а на более обстоятельный разговор нет времени», – подумал мужчина и вышел из дома.

Пелагея проводила мужа недоуменным взглядом и посмотрела на дочь.

– Мне известно не больше, чем тебе, – пояснила Настя. – Он сказал, что такое бывает…

– Да, но что надо было пережить, чтоб за ночь поседеть?

– Не знаю, – пожала плечами девушка, – говорил, что в жизни бывают чудеса и что надо быть к ним готовыми…

– И все же интересно, что произошло? – не могла успокоиться хозяйка.

– Это известно только ему, он вообще вернулся с работы какой-то странный…

– Правда? – встревожилась Пелагея.

– Я ждала его до самой ночи, беспокоилась – не случилось ли что. Он вернулся, сел на лавку и заснул.

– Что же здесь удивительного? Устал… – ответила хозяйка.

– Так-то оно так, только кричал он во сне что-то…

– Кричал? Может, случилось что… – забеспокоилась Пелагея.

– Не знаю, вернется с работы – расскажет…

Пелагея взяла ломоть хлеба, подвинула тарелку и стала завтракать. Она благодарила судьбу за прекрасную дочь.

– Вкусно… – похвалила она дочку. – Уроки выучила?

– Да.

– Часок отдохну – и пойду на поле.

– Ты же только что с ночной смены…

– Что поделать – в Заречье остался не вывезенным лен, нужно спасать…

Настя поцеловала мать и стала собираться в школу. Она понимала, что пора стоит горячая, и каждая пара рук на счету. «Как она выдерживает такую нагрузку? – удивлялась девушка. – Двужильная, что ли?» Настя посмотрела на худощавые, исколотые льном руки матери, и сердце ее сжалось от боли. «Ей даже отдохнуть некогда, вот что значит быть коммунистом…»

Входная дверь дома хлопнула, и в комнату со школьной сумкой в руке вбежала Коржакова.

– Привет! Готова? Пошли… – отдышавшись, произнесла девушка.

– Тише, разбудишь… – кивнув на заснувшую за столом мать, ответила Настя.

Тамара глянула на Пелагею и хихикнула.

– Чего смеешься?

– Твоя мать – как гусенок, наевшийся винных ягод, запрокидывает голову с закрытыми глазами, а потом клюет носом в тарелку…

– Ничего смешного, просто устала…

– Я все понимаю, только все равно смешно, – хихикнула Тамара.

– Помоги уложить ее на кровать…

Девушки взяли женщину под руки, довели до кровати и положили поверху покрывала.

– Пошли… – шепнула подруге Анастасия.

Девушки вышли на крыльцо и остановились – дорога от дома до проселочной дороги была размыта дождем.

– Придется добираться до школы вплавь, – заметила Коржакова.

Анастасия спустилась с крыльца и, стараясь держаться ближе к изгородям, стала пробираться к большаку. Пройдя несколько метров, девушка ухватилась рукой за столб соседского забора и оглянулась назад – Тамара стояла на крыльце дома и смотрела на подругу.

– А может, ну ее, школу… – крикнула Коржакова.

– Брось, Томка, грязь – не повод, чтоб пропускать занятия. Гольдман за это по голове не погладит…

– Не стращай! – огрызнулась Тамара. – Не то, чтобы я его боялась, просто он вредный, обязательно отыграется, а я по окончании школы хочу уехать в город.

– Так тебя из колхоза и отпустили… – ухмыльнулась Анастасия.

Тамара с обидой глянула на подругу и, раздосадованная тем, что не смогла убедить ее остаться дома, последовала за одноклассницей.

– Ну и вредина же ты… – пробираясь вдоль изгородей, недовольно бурчала Коржакова. – Чего мальчишки за тобой бегают?

Девушки добрались до усадьбы Пантюшиных и у калитки встретились с хозяином. Старик поздоровался с соседками и пошел вместе с ними.

– Чудно… – заметил мужчина. – По грязи прошли, а сапоги не замарали. На крыльях летели, что ли?

Настя победоносно посмотрела на Тамару и с гордостью произнесла:

– Вот видишь, и сапоги чистые, и занятия в школе не пропустим.

Коржакова насупилась и в отместку ущипнула подругу.

– Это чтоб ты не выпендривалась, – с вызовом заявила девушка.

– Ну, знаешь, это уже чересчур… – обиделась Настя и, попрощавшись с соседом, пошла в школу.

Старый охотник с укором посмотрел на Тамару и покачал головой.

– Дружба, дочка, одно из самых прекрасных чувств, которыми жизнь наделила человека, научись ценить ее, извинись перед подругой и впредь не огорчай ее.

Тамара понимала, что хватила лишку.

– Не переживайте, я мигом догоню ее и помирюсь, – заверила старика девушка.

– Вот и хорошо, не давай возможности злу одержать над собой верх. Помни: того, кто себя принижает во благо других, жизнь возвышает…

– Как это? – удивилась Тамара.

– Так… Не поступай с людьми грубо и бесчестно, помни, что ты вправе постоять за себя и за тех, кто нуждается в твоей защите и опеке…

Старый охотник попрощался с девушкой и поспешил в правление колхоза. Тамара стояла посреди дороги и смотрела старику вслед, размышляя над его словами.

– Чего стоишь? Пошли… – услышала она голос Григория Писаренко.

Девушка повернула голову и увидела одноклассника. Парень стоял на обочине дороги и, потирая ногу о ногу, обмывал в луже сапоги.

– Отвяжись! – огрызнулась Тамара.

Парень вышел из лужи, вытер о траву сапоги и побежал в школу. Тамара последовала за ним.

ГЛАВА 16

ДО НАЧАЛА УРОКОВ оставалось совсем немного времени. Гольдман, словно часовой на посту, стоял на крыльце школы и придирчивым взглядом провожал всех, входивших в здание. «Ох уж эта распутица, – злился мужчина, – весь пол грязными сапожищами затопчут…» Увидев Анастасию, директор с удивлением посмотрел на чистую обувь девушки и подозвал ее к себе.

– Вас подвезли? – поинтересовался мужчина.

– Нет, а почему вы спрашиваете? – смутилась ученица.

Гольдман заложил руки за спину и обошел вокруг девушки.

– Как вы умудрились не запачкать сапоги? – полюбопытствовал мужчина.

«Не могу понять, что ему нужно? – разволновалась Настя. – Грязная обувь – плохо, чистая – тоже не хорошо».

– Просто старалась обходить грязь… – ответила девушка.

Директор взял ее за руку, вывел на середину крыльца и, обращаясь к стоявшим у входа ученикам, заявил:

– Вот наглядный пример того, каким должен быть ученик страны Советов!

Школьники притихли и посмотрели на отличившуюся старшеклассницу. Гольдман недовольно глянул на испачканные глиной сапоги учеников и в назидание им заявил:

– Образованный человек во всем должен быть аккуратным… Многое в жизни мы делаем для себя, а свой внешний вид должны соблюдать в чистоте и порядке для себя и тех, кто нас окружает. Сегодня одна-единственная ученица смогла преодолеть путь от дома до школы, не испачкав одежду и обувь… Молодец, Устиненко! Я слышал, что вы мечтаете стать педагогом. Это правда?..

– Да, – кивнула девушка.

– Вы достойно себя ведете и хорошо учитесь – это похвально, старайтесь и впредь быть примером для других. Может, в недалеком будущем нам с вами предстоит стать коллегами…

Гольдман пристально посмотрел на Анастасию.

– Ну-с, я вас больше не задерживаю, – произнес мужчина, – сегодня благодаря вам многие ученики нашей школы получили должный урок. Помните, что личный пример учителя – самое убедительное средство для воспитания учеников… – Гольдман спустился с крыльца и пошел в школьную лабораторию, расположенную во флигеле.

Анастасия проводила директора взглядом и поспешила в класс. Едва она вошла в школу, как нос к носу столкнулась с Константином Николайчуком. Глаза молодых людей встретились, и в их сердцах вспыхнули незримые искры. Анастасия зарделась румянцем и, поздоровавшись с парнем, горделиво прошла мимо. Костик, словно загипнотизированный, стоял у входной двери и смотрел однокласснице вслед. «Обернись, обернись!..» – мысленно просил парень, но девушка дошла до двери классной комнаты и вошла внутрь. «Увы!.. – вздохнул Константин. – Ты можешь сколько угодно пытаться обратить на себя ее внимание, но пора признаться, что ты не в ее вкусе».

Анастасия вошла в класс, поздоровалась с одноклассниками, подошла к своей парте, поставила на сидение школьную сумку, открыла крышку стола и ахнула. Внутри парты лежали три большие желтые груши. Девушка разволновалась и осмотрелась по сторонам. «Откуда они взялись? – растерялась Настя. – Хорошо, что Томки нет, иначе бы опозорила». Настя достала из школьной сумки учебник и тетрадку и положила на их место фрукты. Едва она закрыла портфель, как в класс вошел Костик. «Может, это он?.. – подумала девушка. – Навряд ли, скорее всего, это Рыжик или Седельский, а вообще какое мне дело до того, кто это сделал? Зачем я положила груши в портфель? Надо было оставить их в парте…» Настя представила, как Тамара входит в класс, случайно открывает ее парту и находит там фрукты… «Этого только не хватало… – спохватилась девушка. – Хуже даже представить себе трудно…» В школьном коридоре послышались быстрые шаги, и в класс, запыхавшись, вбежала Коржакова. «Легка на помине…» – подумала Настя и, открыв учебник, уткнулась в него глазами. Тамара стремительно подошла к парте, небрежно бросила на сиденье школьную сумку и вызывающе заявила:

– Ну что – на много ты меня обскакала?..

Настя пропустила мимо ушей слова подруги. Тамара открыла крышку парты, сдвинула на середину сидения свою школьную сумку и села.

– Ты что – в рот воды набрала? – заносчиво произнесла Коржакова. – Эй, я с тобой разговариваю…

Тамара наклонилась и попыталась заглянуть в лицо Анастасии. В этот момент в класс вошел Гольдман. Директор положил на стол журнал успеваемости и окинул учеников взглядом. «Рудакова и Голованова отсутствуют», – отметил учитель. Раздался стук в дверь, и в класс, запыхавшись, вбежали Фаина и Зинаида. Толкая друг друга, девушки прошмыгнули мимо учителя и сели за парту. Гольдман недовольно глянул на старшеклассниц.

– Ну, сейчас он им покажет!.. – шепнул Рыжаков соседу по парте.

– Отвали!.. – огрызнулся Седельский.

Гольдман взял стул и, убедившись, что его сиденье чистое, сел за стол. В классе воцарилась тишина…

Урок истории был одним из любимых предметов учеников школы. Гольдман хорошо знал историческую науку и умел разжечь интерес к преподаваемому предмету. Сегодняшнего урока старшеклассники ждали с нетерпением. Константин Николайчук попросил у директора книгу об отечественной войне 1812 года и обещал поделиться своими впечатлениями с одноклассниками. Гольдману льстило желание Константина стать учителем истории, его стремление глубже изучить предмет, поэтому он охотно поддержал юношу. Абрам Романович хотел узнать, почему ученик так интересуется этой темой, поэтому с нетерпением ожидал начала урока.

– Сегодня мы приступаем к изучению нового материала, но рассказывать о событиях тех дней буду не я, а ваш одноклассник – Константин Николайчук.

Слова директора взволновали юношу. Гольдман внимательно посмотрел на парня и продолжил:

– Отечественная война 1812 года вошла в историю как национально-освободительная война России против наполеоновской Франции. Однажды мы уже касались этой темы. Тогда я вам рассказывал о героическом подвиге русского народа, сплотившегося в борьбе против наполеоновской армии за освобождение Отчизны. Хотелось бы убедиться, что вы запомнили имена героев этой войны…

После этих слов учителя класс заметно оживился. По поведению учеников нетрудно было догадаться, что многие чувствовали себя неуютно. Кто-то опустил глаза и старался не смотреть на учителя. Кто-то нервно заерзал на сиденье и стал перелистывать страницы учебника, пытаясь отыскать нужную тему. Иные – тихо перешептывались, пытаясь вспомнить фамилии полководцев и героев отечественной войны 1812 года. Заметив растерянность учеников, директор обратился к Константину Николайчуку:

– Ну-с, молодой человек, прошу вас к доске! Надеюсь, вы внимательно прочли книгу…

– Да, – встав из-за парты, ответил Константин.

– Тогда прошу!..

Парень вышел к доске и, собравшись с мыслями, начал рассказ:

– Когда Наполеон понял, что ему не удастся политически и экономически закабалить Россию, он стал готовиться к войне. Для осуществления своей цели в начале 1812 года он заключил союзы с Австрией и Пруссией, обязав их выставить для участия в военных действиях вспомогательные корпуса. За участие в походе Наполеон обещал союзникам отдать часть России, что сподвигло их выступить на стороне Франции. Для вторжения в Россию была сформирована «Великая армия», около половины которой составляли австрийцы, немцы, поляки, итальянцы, швейцарцы, хорваты, португальцы и другие народы Западной Европы. Армия Наполеона состояла в основном из крестьян, солдаты имели доступ к офицерским должностям и были полны решимости в любое время вступить в военные действия. У России для подготовки к войне с Францией было мало времени, русская армия формировалась путем рекрутовских наборов и тоже главным образом состояла из крестьян. К марту 1812 года общая численность русской армии составляла 590 тысяч 973 человека. Притом на Западном театре к началу военных действий удалось сосредоточить только 230 тысяч человек и всего около 1000 орудий, так как значительная часть полевых войск России в то время находилась в Молдавии, Крыму, Новороссии, на Кавказе, в Финляндии и во внутренних районах…

По мере рассказа Константин все больше увлекался. Скованность, которую он испытывал в первые минуты выступления, прошла, его руки ожили, и он начал активно жестикулировать ими, акцентируя свою речь. Гольдман с удивлением наблюдал за преображением юноши. На глазах у класса простой деревенский паренек в считанные минуты превратился в настоящего оратора.

– План Наполеона состоял в том, чтобы скрытно сосредоточить на территории Варшавского герцогства и Восточной Пруссии «Великую армию», молниеносным ударом в приграничном сражении разгромить уступающие в численности русские войска и вынудить Россию заключить позорный мир… – продолжил юноша.

– У, корсиканишка поганый… – невольно вырвалось у Михаила Савчука. – Правильно, что получил по носу, нечего было лезть, куда не след… – парень угрожающе потряс кулаком и ударил им по парте.

От резкого звука все в классе вздрогнули, в комнате раздался храп, и что-то рухнуло, словно на пол уронили мешок с песком. Сначала никто не понял, что произошло. Ученики стали оглядываться, пытаясь выяснить, что упало. Гольдман посинел от злости и подошел к парте, за которой сидели Устиненко и Коржакова. Бледная, как полотно, Настя пыталась дотянуться до упавшей на пол подруги. Ощутив на себе суровый взгляд директора, девушка выпрямилась и, подняв правую руку, взволнованно произнесла:

– Абрам Романович, она нечаянно… Разрешите, я ей помогу…

Только теперь до учеников дошло, что глухой звук, который они слышали, был вызван падением Коржаковой, умудрившейся заснуть на уроке. От падения на пол девушка проснулась и, сев за парту, буркнула:

– Разрешите поднять учебник, я его уронила…

Гольдман был вне себя от ярости, губы мужчины плотно сжались, превратившись в тонкую щель, отчего выражение его лица стало зловещим.

«Опять Коржакова! Не девчонка, а сущее наказание… – с трудом сдерживая гнев, подумал директор. – И родителей в школу не вызовешь – сирота, а с бабки что взять – стара, вот и воспитывай девчонку, как хочешь… Сколько раз говорил с ней – все без толку! А делать что-то надо…»

Тамара, не дожидаясь разрешения учителя, подняла раскрывшийся при падении учебник и положила на парту. Гольдман подошел к девушке и сурово посмотрел на нее. Тамара поняла, что хорошего ждать нечего. «Угораздило же меня заснуть на уроке…» – расстроилась девушка.

– Коржакова, встаньте! – вне себя от гнева, произнес учитель.

Тамара, повинуясь приказу директора, нехотя встала из-за парты. Распрямившись во весь рост и расправив свои широкие, почти мужские плечи, девушка стояла перед директором, как гора рядом с низким курганом. Гольдман очередной раз подивился крепкой сбитой фигуре ученицы, которую вполне можно было принять за взрослую женщину.

«Да… – подумал мужчина. – Эта может любого мужика в бараний рог скрутить…»

Директор посмотрел на сильные руки ученицы, ее широкую крепкую ладонь, которая заметно отличалась от его мелкой узкой ладошки, и неожиданно для себя почувствовал зависть к жизнеутверждающей силе ученицы. От осознания ее физического превосходства Гольдману стало не по себе. Его раздражение на фоне неудовлетворенности собственным несовершенством возрастало с каждой секундой.

– Коржакова! – гневно выпалил Гольдман. – Как вы прикажете это понимать?..

Тамара понурила голову, стараясь не смотреть учителю в глаза.

– Я вас спрашиваю… – продолжал наступать директор. – Потрудитесь объяснить, как вы умудрились заснуть на уроке…

Тамаре легче было провалиться сквозь землю, чем отвечать на заданный вопрос. Девушка от стыда не знала, куда девать свои руки, потому ковыряла ногтями крышку парты. Поведение девушки вызывало все большее раздражение у директора школы.

– Прекратите портить школьное имущество! – визгливо прокричал Гольдман. – Отвечайте, о чем сейчас шла речь?..

Гольдман почувствовал, что готов ударить девушку – настолько она раздражала его. Пытаясь выпутаться из сложившейся ситуации, Тамара повернула голову и заглянула в раскрытый учебник Анастасии, пытаясь прочитать, что там написано…

– Об Отечественной войне 1941 года… – не задумываясь о том, что говорит, произнесла девушка.

Слова Тамары прозвучали, словно пушечный выстрел. Гольдман выпучил глаза от объявшего его ужаса. «С ума сошла, – подумал мужчина, – это же надо такое сказать…» Учитель хотел возмутиться, но его охватила такая паника, что он не смог проронить ни единого слова. Каким-то шестым чувством мужчина ощутил, что это может быть правдой.

– Совсем очумела, – шепнул соседу по парте Дмитрий Веселовский.

– Ну и выдала… – опешив, покачал головой Семен Селистратов.

Тамара понурила голову и искоса поглядывала на раскрытый учебник Анастасии. «Что я такого сказала, что они на меня так уставились?» – недоумевала девушка. Настя перевела взгляд с подруги на учебник истории и выскочила из-за парты, будто вместо книги увидела ядовитую змею. Тамара взяла злополучный учебник и протянула его директору.

– Вот, смотрите – здесь это написано… – побледнев, пролепетала девушка.

Гольдман взял книгу и не поверил своим глазам – на месте заголовка изучаемой темы кровью было выведено: «Отечественная война 1941 года». Далее надпись прерывалась, и к краю страницы вели кровавые пятна. Директор испугался и захлопнул книгу. Ученики поняли, что в учебнике написано что-то из ряда вон выходящее. В одно мгновение старшеклассники сорвались со своих мест и, толкая друг друга, бросились к учителю.

– Это что такое?! – гневно прокричал директор. – Кто вам разрешил встать из-за парт? Живо по местам!..

Не успев рассмотреть, что написано в учебнике Насти, раздосадованные ученики вернулись на места.

– Я сейчас… – стараясь сохранять самообладание, произнес директор и вышел из комнаты.

В классе поднялся настоящий переполох. Школьники обступили Тамару и Настю и засыпали их вопросами, пытаясь дознаться, что написано в учебнике. Героини дня смотрели на одноклассников и не могли проронить ни слова, настолько потрясла их кровавая надпись в книге. Фаина помахала перед глазами подруг своей изящной ладошкой и, не дождавшись ответа, махнула рукой:

– Полный ступор!.. Можно брать за ноги и выволакивать из класса – ни на что не реагируют. Сидят, будто не живые…

– Это мы сейчас проверим… – оживился Рыжик. – Эй, чудо гороховое, – обратился он к Коржаковой, – что ты там увидела?.. – парень резво перепрыгнул через соседнюю парту, подбежал к Тамаре и ущипнул ее за плечо.

– Ай!.. – вскрикнула девушка.

– О, живая!.. – улыбнулся Виктор.

Тамара вышла из оцепенения, гневно глянула на обидчика и, вскочив из-за парты, дала парню оплеуху.

– Вот это ударчик! – ухмыльнулся Дмитрий Веселовский. – До сих пор звон в ушах стоит…

Тамара воинственно посмотрела на одноклассника.

– А ну, замолкни, не то сам схлопочешь! – пригрозила девушка.

– Чего завелась? Ты на самом деле ему мастерски врезала, – попытался оправдаться парень.

– Уймись, Томка, весь класс взбудоражила… – приструнила подругу Зинаида.

– Посмотрела б я, какой ты была бы, если б увидела что-нибудь подобное… – огрызнулась Коржакова.

Ученики в классе с любопытством посмотрели на Тамару.

– Правда, девчонки, что вы там прочитали?.. – поинтересовался Стригунок.

Тамара хотела рассказать одноклассникам о том, что увидела, но Анастасия не позволила ей этого сделать.

– Не смей, Томка! – остановила ее девушка. – Оговорилась она, не подумала, что сказала, отстаньте…

– Чего ты раскомандовалась? – возмутилась Коржакова. – Кто ты, чтоб указывать мне?..

Анастасия многозначительно посмотрела на подругу:

– Не дури, Томка! И так проблем выше крыши…

Тамара нехотя села за парту и громко хлопнула крышкой. Ученики вернулись на свои места и, раздосадованные тем, что им не удалось ничего выяснить, переговариваясь, стали дожидаться директора.