Выводы. Исследование подтвердило, что российская семья переживает сложный, противоречивый период в своем развитии. Реальные житейские истории, зафиксированные прессой, свидетельствуют: внутренние – психологические, культурные, ценностные мотивы более значимы в семейных отношениях, больше влияют на конфликты, чем причины внешние: экономические, финансовые, хозяйственно-бытовые, вызванные утяжелением условий, в которых живет семья. Однако все не так просто: нередко одно накладывается на другое – причины социально-экономического характера подпитывают и провоцируют межличностный разлад. Вот откуда – чисто российские, совершенно уникальные истории с неповторимым бытовым фоном и особым культурно-психологическим колоритом, которые склоняют к ложной мысли, что семейные конфликты – это исключительно последствия общественной трансформации и что пресса дискредитирует семейные ценности.

Исследование показало, что семье, после длительного элиминирования ее интересов в политических программах и приоритетных проектах, сегодня стало уделяться значительно больше внимания. Вызвано это прежде всего острейшей демографической ситуацией – настолько критической, что не замечать семейные проблемы стало невозможно. Однако семейная политика имеет преимущественно пронаталистский характер⁴⁵, попросту говоря, направлена на укрепление традиционной семьи и стимулирование рождаемости и, соответственно, строится на материальной помощи семье. Такого рода помощь очень нужна семье, но она не решает ее главных бед. Аналогичным образом в Год семьи была выстроена и информационная кампания. По сути дела, она сопровождала последние демографические инициативы, – в ней доминировали пропагандистские тексты о государственной помощи и заботе. Да, семья нуждается в государственной поддержке, однако современные реалии требуют от СМИ таких информационных стратегий, которые строятся на более глубоких знаниях современных коммуникативных механизмов, носят более объективный характер и мобилизуют общество на разрешение проблем семьи.

В попытке возрождения семейных ценностей журналисты часто не имеют четких ориентиров и подменяют анализ сложных ситуаций морализаторством⁴⁶, предлагая в качестве образцов устаревшие, патриархальные модели поведения в семье или смакуя скандальные детали в ущерб смыслу. Оба позиционных фланга крепко удерживают семейную тему в рамках установившихся подходов.

Послесловие. После завершения данного исследования ряд заметных медийных событий показал, что выбор объекта исследования оказался не только не случайным, но и имеющим значительные исследовательские перспективы. Кризисные тенденции проявились в ряде заметных сюжетно-тематических мотивов медийной сферы.

Популярны сюжеты, где борьба за детей, подаваемая как современный взгляд на отцовство и равные права в воспитании, в действительности является формой мести более сильного партнера (им, как правило, является мужчина) слабому. Особый смысл такой скандал приобретает в силу публичности: кому удается мобилизовать больше медийных ресурсов, тот в итоге и прав. При этом «звездные» и иные публичные разбирательства, в процессе которых пара и несколько поколений родственников пары, а вместе с ними и вся страна делят одного ребенка, сочетаются в российском обществе с массовой безотцовщиной, с брошенными детьми, с насилием в отношении детей, с социальным сиротством. Разговор о стратегиях реализации гуманитарной повестки в этих условиях приобретает особую остроту – равно, как и разговор о тактике и такте журналистов.

На российском медиарынке успешно развивается сегмент изданий, целиком состоящий из «семейных историй». Они популярны и имеют значительный функционально-целевой потенциал: в некоторых журнальных текстах представлены семейные истории нескольких поколений; материалы бывают построены на столкновении разных семейнонравственных парадигм. Это может быть драматично и поучительно одновременно. Но и здесь не все просто: «этическая и эстетическая неразборчивость в подобных проектах часто заслоняется их коммерческим успехом: победителей, как известно, не судят»⁴⁷. Как правило, такие издания отличает стремление к развлекательности во что бы то ни стало, псевдодраматизация, стимулирование читательского вуайеризма – в них видятся гарантии популярности. Моральная цена успеха изданий, как правило, не обсуждается.

Семья – это пространство, где формируется и развивается мораль, нравственные основы личности, а затем и межличностных отношений.

Все это в итоге конвертируется в некую духовную субстанцию, определяющую наше бытие и в политике, и в экономике, и в многоликости повседневности и в отношениях со всем миром. Высоко оценивая семейный потенциал, уважая семью как институт, надо отдавать себе отчет в том, что семья меняется. Важно не просто призывать к возрождению семьи, но понимать, на какой основе должен строиться семейный союз, независимо от его формы. Борьба равенства и взаимоуважения с традиционным культом силы – в исследовании рассматривалась именно эта глобальная коллизия – берет начало и воспитывается в семье. И потому важно понять, что и как поддерживать в семье. Пока же мы чаще наблюдаем глубокий нравственный разлад, утрату ориентиров и трансляцию этих процессов на все иные сферы отношений – «простые истории» свидетельствуют об этом. СМИ испытывают недостаток в гибких информационных стратегиях, в которых бы сочетались изменившиеся общественные реалии, развивающиеся и постоянно растущие индивидуальные потребности личности с вечными семейными ценностями.

3.2.4 Проблемные ситуации социальной сферы и журналистика: обобщение результатов исследований

Мы видели: внимание в представленных выше исследованиях было сконцентрировано на коммуникационной стороне повестки, на особенностях ее формирования, выявленных в процессе анализа освещения в СМИ конкретных тем. Другими словами, исследовались медиакарьеры социальных проблем. В одних случаях они складывались стихийно, под влиянием происходящих событий, в других за их продвижением стояли субъекты публичного пространства в лице некоммерческих организаций или служб связей с общественностью, действующих в рамках масштабных государственных проектов. Каждая из исследованных тем позволяла подробно рассмотреть медиакарьеру содержащейся в ней проблемы. В итоге мы получили возможность суммировать данные как о реальных проблемных ситуациях общественной жизни, так и о проблемных ситуациях самой социальной журналистики, порождающих ее дисфункции.

Результаты исследования показывают, что при всех предметных различиях рассмотренных сегментов социальной сферы для выявленных в них социальных проблем характерно сходство карьер, проявившееся в близости характеристик, определенных при помощи разработанных нами категорий анализа. Общей чертой для судьбы проблем оказалась, в конечном счете, незавершенность их жизненного цикла.

Судя по полученным нами данным, конкурентоспособность в информационной сфере блока социальных проблем в области благотворительности еще не достигла уровня, который бы обеспечил желаемые социальные эффекты. Как следствие, сектор институциональной благотворительности, где реализуется деятельность всей совокупности фондов, пока не располагает серьезным социальным капиталом и сильными позициями в обществе. Однако потенциал явления огромен и, с учетом его очевидной динамики в последние годы, может рассматриваться оптимистично.

Обращение СМИ к теме институциональной благотворительности и качественное ее освещение могло бы стать одним из решающих факторов в развитии благотворительной деятельности в нашей стране. Однако пока, согласно исследованию CAF, Россия занимает в рейтинге благотворительности далеко не почетные позиции⁴⁸, что связано, в частности, с неразвитостью практики обращения граждан к благотворительным институтам. Это во многом зависит от того, что не преодолено недоверие людей к благотворительным фондам. Повышение информированности населения об их деятельности в этом плане имеет чрезвычайное значение.

Медиакарьеры проблем в области гендерных отношений свидетельствуют о том, что в российском обществе происходит становление новой гендерной парадигмы, и это – один из симптомов вступления общества в некую промежуточную фазу демократического развития, фазу накапливания потенциалов. Данный процесс можно было бы определить как стихийное развитие гендерного сознания, означающее вовлечение широких масс в развитие современных гражданских отношений.

Стихийность замечается и в другом: отечественный либерализм зачастую не связывает стремление к демократии с признанием гендерных ценностей – скорее идет спонтанное освоение женщинами широкого политического пространства. Несколько поствыборных ситуаций подтверждают это. В последние годы в январских номерах журнал «Огонек» представляет список самых влиятельных женщин нашей страны по результатам опроса экспертов с участием радиостанции «Эхо Москвы» и «РИА Новости». В перечне оказалось немало так называемых «медийных лиц». Публикация вызвала шквал критических откликов на форуме журнала и в социальных сетях. Среди комментариев есть, например, такое суждение: «Этот список – демонстрация того, что влиятельных женщин в России просто нет. Потому что в этом списке – попсовые фигуры, не более того. Характерно и то, что в экспертной группе исключительно и только мужчины. Они как всегда уверены, что лучше нас знают, как оценивать женщин. Активной аудитории не понравился выбор экспертов; но и сами эксперты критически оценивают положение женщин в публичной сфере: “Последние 10 лет у власти в моде – подчеркивать свою маскулинную природу, поэтому представленность женщин в публичной сфере оставляет желать лучшего”. Отсутствие интереса к женскому взгляду на вещи – тревожный симптом нашего публичного поля. Он указывает на исчезновение ответственности политиков перед обществом, на их оторванность от социального окружения. В такой ситуации женщины вынуждены либо играть по мужским правилам, присоединяясь к доминантной точке зрения силы, либо делать шаг назад, свыкаясь с патриархальными представлениями о своей роли. С уверенностью можно сказать: как только женский голос станет заметен в российской политике, мы будем демократичнее. России нужны влиятельные, независимые женщины, способные предложить альтернативу политике силы»⁴⁹.

Критические отклики свидетельствуют: отсутствие женского голоса в политике реально, оно осознается обществом как актуальная проблема. Вместе с тем – и это основной результат исследования – наметились сдвиги, хотя они еще не слишком заметны экспертам и не меняют рейтинги, ими составленные. Женщины заняли место в публичной сфере не как влиятельные персоны, а как влиятельная масса. В будущем эта масса может выдвинуть действительно влиятельных, а не назначенных экспертами лидеров.

Присутствие женщин в высших эшелонах власти сегодня также достаточно формально – пожалуй, большинство женщин-политиков, как бы женственно они ни выглядели, действительно играет по мужским правилам, а следовательно, далеко не всегда участие женщин в политическом управлении, не подкрепленное развитым гендерным сознанием общества в целом, «осветляет» политику.

Целый сгусток нерешенных проблем сопровождает семейную жизнь людей. Исследование подтвердило мысль, которая давно высказывается и учеными, и лидерами общественного мнения: российская семья переживает сложный, противоречивый период в своем развитии. При этом оказывается, что нередко внутренние – психологические, культурные, ценностные мотивы – более значимы в семейных отношениях, больше влияют на конфликты, чем причины внешние: экономические, финансовые, хозяйственно-бытовые, вызванные утяжелением условий, в которых живет семья. Однако часто одно накладывается на другое: причины социально-экономического характера подпитывают и провоцируют межличностный разлад. Внешняя «разруха» заставляет остро проявляться качествам личности, актуализируя в одних случаях – силу и независимость, рост самосознания и личностной самоидентификации, в других случаях – безволие, неспособность, некомпетентность, социальную и моральную несостоятельность, приводящую к конфликтам.

Казалось бы, ясно: обращение к социальной проблеме в средствах массовой информации должно привести к концентрации общественного внимания вокруг нее и постепенному ее разрешению. Однако мы видим: в реальности это происходит далеко не всегда. Отчасти так случается, потому что попадание в информационную повестку – очень сложная задача для тех, кто стоит за проблемой, не всем из них удается обратить внимание общества на обнаружившую себя проблемную ситуацию. К тому же не все понимают, что и удержание интереса аудитории – их задача. А это именно так: поступательное развитие темы в СМИ журналисты не могут осуществить без поддержки причастных к реальным проблемным ситуациям лиц, которые выступили бы ньюсмейкерами. Поэтому достаточно часто развитие многих актуальных проблем сопровождает информационная стагнация – даже с учетом того, что те или иные из них попадают в публичное пространство. Концептуальность гуманитарной повестки и ее структура при этом неизбежно страдают.

Говоря о концептуальности, следует учитывать, что важна не только максимальная представленность тем в информационном пространстве, создающая в совокупности полноту гуманитарной повестки, но и движение отдельных тем во времени, разработка контент-стратегий, предполагающих вовлечение аудитории в процесс оптимизации ситуаций, выработку идей, принятие решений и их осуществление. Иными словами, недостаточно того, чтобы социальные проблемы были представлены в СМИ, – важно и то, в каком объеме, как и где конкретно они представлены, т. е. необходима динамика повестки, рассчитанная на успешный медиатранзит проблем. Достигается динамика широтой информационных поводов, приводящих к публикациям; разнообразием и постепенным расширением проблемно-тематических аспектов, открывающихся в процессе исследования проблемы; вовлечением в информационное пространство новых акторов; нарастанием объема аналитических текстов; развитием обратных связей; организацией социальных проектов, сбалансированной активностью разных медийных каналов и т. д. Хорошо, если социальные проблемы обретают инерцию движения, попадая в поле зрения гражданских организаций. К сожалению, далеко не всегда участие этих организаций бывает в нужной степени грамотным с точки зрения закономерностей информационного взаимодействия.

В исследованиях было обнаружено, что некоторые успехи в этом направлении достигнуты. Внимание журналистов к гуманитарным проблемам растет, гражданская активность субъектов этих проблем также развивается, журналисты стремятся к расширению предметного поля проблем, вычленяются практически значимые аспекты проблем и предпринимаются шаги к их решению с помощью социальных проектов. Однако ряд существенных изъянов в этой работе остается. Как уже замечалось неоднократно, на решение проблемных ситуаций оказывают негативное влияние процессы коммерциализации и политизации медиапространства, зачастую создавая препятствия для развития медиакарьеры проблем.

Важно обратить внимание еще на одно обстоятельство, играющее роль барьера на пути медиакарьеры проблем. Речь о состоянии профессиональных технологий. В арсенале журналистов по-прежнему недостаточно средств и инструментов, которые бы обеспечивали освещение социальной проблематики на высоком, технологически развитом современном уровне. Наиболее общие и значимые в этом отношении проблемы в целом можно представить следующим рядом:

Неразвитость механизмов публичной легитимности. Затруднено попадание в информационную повестку многих жизненно важных гуманитарных проблем; не найдены надежные коммуникативные механизмы для обретения проблемой публичной легитимности. В то же время магия публичного пространства парализует активность социальных агентов: попадание в публичное пространство видится как конечная цель в решении проблемы; необходимость медиакарьеры проблемы часто не учитывается.

Стихийно складывающиеся, хаотичные, постсобытийные «стратегии», характерные для сегодняшней российской журналистики. Они, как правило не приводят к завершению или существенному движению медиакарьеры проблем. Проблемы часто сходят с дистанции по причине журналистского непрофессионализма, влекущего за собой эмоциональное выгорание аудитории. Дисфункциональные эффекты СМИ возникают вследствие несоответствия профессиональных действий журналистов уровню объективного состояния проблемы.

Отсутствие прочного ценностного основания в решении проблем. Процесс иерархизации ценностей чрезмерно затягивается, зона согласия минимальна и во многих сегментах отсутствует; наблюдается дефицит системообразующих идей. Поляризованность оценок и низкая толерантность, выраженная в журналистских текстах, очень значительна. Результат – серьезное размежевание в обществе, широкое распространение «языка вражды», препятствующее поступательному движению медиакарьер.

Технологическая бедность: информационные поводы свидетельствуют о пассивности журналистов в поиске тем, преобладающие жанровые модели не скрывают вторичности информации, мало аналитических текстов; явный недостаток современных, динамичных форматов. Нередко проблемы, попав в повестку, останавливают свое движение вследствие тиражирования однотипной информации. Превалируют постсобытийные реакции прессы.

Селективная персонификация. Типичная галерея действующих лиц в нынешних СМИ: «функционеры» – «звезды» – «девианты» – «жертвы», – досталась в наследство от периода, когда радикальная трансформация общественной среды привела к смене медиагероя и была обусловлена характером общественных отношений. Нормальный человек возвращается в публичное поле, однако этот процесс происходит медленно; образ положительного героя не сформирован; активная, творческая, социально компетентная личность – все еще редкость.

Типологическая избирательность, не позволяющая аудитории составить объективное представление о проблеме в целом: недооценка и недоверие к социальной проблематике в качественных изданиях, товаризация конфликтных бытовых ситуаций на телеэкране и в массовых газетах (давление коммерческих факторов), политизация социальной тематики в большинстве СМИ, несбалансированность распределения тематических линий между медиаканалами, неиспользование их специфических возможностей.

Подчеркнем: в данном случае речь идет о собственно профессиональных, технологических проблемах. Различным тематическим повесткам свойственны, как уже говорилось, собственные технологии, особые подходы. Пришло время признать, что процесс концептуализации современных контент-стратегий отечественных СМИ, протекающий в сложный период обретения национальной медиасистемой собственного лица, не может быть успешным, если гуманитарная повестка не займет в нем приоритетные позиции. Но это станет возможным лишь при условии, что для реализации гуманитарной повестки будут использоваться современные и эффективные технологии, которые будут способны поднять постановку социальных проблем в СМИ на уровень высокого профессионализма. Позитивный профессиональный опыт, освоенный российской журналистикой в последние годы, представляет интерес и нуждается в специальном рассмотрении. Этому и будет посвящен следующий раздел.

Выводы к разделу 3

Анализ отдельных тематических направлений гуманитарной повестки, осуществленный в процессе реализации контент-аналитических проектов, привел к следующим выводам:

• Коммуникационный подход дает возможность изучить и оценить журналистские практики с позиций качества профессиональных технологий, от которых зависит эффективность социальной журналистики. Концептуально стадиям развития социальных проблем должны соответствовать определенные коммуникативные практики, определяемые задачами стадии; однако в действительности далеко не всегда такое соответствие имеет место, и это порождает различные информационные дисфункции, неблагоприятно влияющие на судьбу социальной проблемы.

• Динамике проблемы в информационном пространстве способствует широта и преемственность информационных поводов, приводящих к публикациям; разнообразие и постепенное расширение проблемно-тематических аспектов, открывающихся в процессе исследования проблемы; вовлечение в информационное пространство новых акторов; нарастание объема аналитических текстов; развитие обратных связей; организация социальных проектов, сбалансированная активность разных медийных каналов.

• Системные недостатки в деятельности журналистов гуманитарной тематики – неразвитость механизмов публичной легитимности, стихийно складывающиеся, хаотичные, постсобытийные «стратегии», отсутствие прочного ценностного основания в решении проблем, технологическая бедность, селективная персонификация, типологическая избирательность. Не только коммерциализация и политизация воздействуют на качество гуманитарной повестки СМИ – технологическая несостоятельность журналистов в не меньшей степени влияет на ее качество.

______________

¹ Эта научная область в отечественной коммуникативистике еще недостаточно развита. Данное направление развивалось преимущественно американскими исследователями, чьи труды переведены на русский язык и введены в отечественный научный оборот учеными Центра социологии культуры Казанского университета: Средства массовой коммуникации и социальные проблемы. Казань: Изд-во Казан. ун-та, 2000; Контексты современности-!: актуальные проблемы общества и культуры в западной социальной теории. Казань: Изд-во Казан. ун-та, 2000; Контексты современности-!!. Казань: Изд-во Казан. ун-та, 2001; Ясавеев И. Г. Конструирование социальных проблем средствами массовой коммуникации. Казань: Изд-во Казан. ун-та, 2004. В настоящей работе используются тексты хрестоматии. См. также: Иванов О. И. Введение в социологию социальных проблем. СПб.: Социологическое общество им. М. М. Ковалевского, 2003; Куценко В. И. Общественная проблема: генезис и решение. Киев: Наукова думка, 1984.

² Фуллер Р., Майерс Р. Стадии социальной проблемы // Контексты современности-II. С. 139.

³ Блумер Г. Социальные проблемы как коллективное поведение // Контексты современности-II. С. 154.

⁴ Ясавеев И. Г. Конструирование социальных проблем средствами массовой коммуникации. С. 53.

⁵ См.: Фуллер Р., Майерс Р. Стадии социальной проблемы // Контексты современности-II. С. 138 и далее.

⁶ Блумер Г. Указ соч. С. 155.

⁷ См.: НКО И СМИ: мостик через пропасть. М.: АСИ, 2002; Почему о нас не пишут, или Как НКО наладить взаимодействие со СМИ / под ред. А. Бело-крыльцевой. М.: Студио-Диалог, 2012.

⁸ См.: Хилгартнер С., Боск Ч. Л. Рост и упадок социальных проблем: концепция публичных арен // Средства массовой коммуникации и социальные проблемы. Казань: Изд-во Казан ун-та, 2000.

⁹ Хеншель Р. Определение социальных проблем средствами массовой коммуникации // Средства массовой коммуникации и социальные проблемы. С. 65–66.

¹⁰ Ясавеев И. Г. Указ. соч. Гл. 5, 6. Конструирование социальных проблем средствами массовой коммуникации.

¹¹ См.: Сконфельд А. К., Мейер Р. Ф., Гриффин Р. Дж. Конструирование социальной проблемы: пресса и инвайронментализм // Средства массовой коммуникации и социальные проблемы. С. 169.

¹² Эти стадии сформулированы Э. Даунсом. Цит. по: Ясавеев И. Г. Указ. соч. С. 146–147.

¹³ См. Лазарсфельд П. Ф., Мертон Р. К. Наркотизирующая дисфункция средств массовой коммуникации // Средства массовой коммуникации и социальные проблемы. С. 185; Бакулев Г. П. Массовая коммуникация: западные теории и концепции. М.: Аспект Пресс, 2010; Фомичева И. Д. Социология СМИ. М.: Аспект Пресс, 2012.

¹⁴ См. подробнее: Фролова Т. И. Человек в информационной повестке дня: гуманитарные технологии в журналистике. М.: АСИ, 2009.

¹⁵ Контент-аналитические подсчеты, произведенные под руководством автора в 2013–2014 гг., показали, что около 70 % текстов СМИ содержат негативную оценку предписываемых законом мер.

¹⁶ Исследование «Освещение институциональной благотворительности в российских средствах массовой информации» проведено в 2011 г. исследовательской группой факультета журналистики МГУ им. М. В. Ломоносова под руководством автора по заказу Форума доноров.

¹⁷ См.: историографию явления в русской и зарубежной философской литературе: Валлерстайн И. Конец знакомого мира. М.: Логос, 2003; Гидденс Э. Социология / под науч. ред. В. А. Ядова. М.: Едиториал УРСС, 1999; Неще-ретный П. И. Исторические корни и традиции развития благотворительности в России. М.: Союз, 1993.

¹⁸ После значительного перерыва благотворительность вновь становится популярной темой философских и научных изысканий: Афанасьев В. Г., Соколов А. Р. Благотворительность в России: историографические аспекты проблемы. СПб.: Нестор, 1998; Бахмин В. О фондах в России. М.: Логос, 2004; Мерсиянова И. В., Якобсон Л. И. Потенциал и пути развития филантропии в России. М.: Изд-во ГУ ВШЭ, 2010; Темникова Л. А. Благотворительность в контексте духовного развития общества. Калуга: КГПУ, 1996 и др.

¹⁹ Данные приводятся по: Вечерина Е. А. Из истории благотворительности в России // Некоммерческие организации в России. 2001. № 2.

²⁰ Отчет Информационного центра «Благотворительность в России» за 2005–2006 гг. URL: http://donorsforum.ru/projects/philantropy/

²¹ Для выявления динамики данные исследования сравнивались с результатами мониторинга, проводившегося в 2008 г. по заказу Некоммерческого партнерства организаций «Форум доноров» Информационным центром «Благотворительность в России» (Инфоблаго. ру).

²² «Маркеры» – слова, содержащие условные обозначения возможных вариантов ответов в границах смыслового значения категорий анализа. Например: «событие-1» означает, что рассматриваются тексты, в которых освещается мероприятие, организованное фондом; «событие-2» – мероприятие, в котором фонд принимал участие; «сектор» – информация о внутренней работе фондов и т. д.

²³ Мониторинг проведен в 2008 г. по заказу Форума доноров Информационным центром «Благотворительность в России» (Инфоблаго. ру).

²⁴ Там же. С. 62.

²⁵ Сравнительные исследования «Гендерная проблематика СМИ в избирательных кампаниях» проводились в Центре гендерных исследований факультета журналистики МГУ им. М. В. Ломоносова под руководством проф. Е. Л. Вартановой при участии автора (разработка программы, анализ результатов) в 2007/2008 и 2011/2012 годах.

²⁶ Пугачев В. П., Соловьев А. И. Введение в политологию. М.: Аспект Пресс,

2010. С. 401–405.

²⁷ См.: Гендерная экспертиза и законодательная политика: в 2 т. / ред. – сост. Н. М. Степанова, Е. В. Кочкина. СПб.: Алетейя, 2004; Гендерная экспертиза и законодательная политика: в 2 т. / ред. – сост. Е. В. Изотова и др. М.: Аванти плюс, 2004.

²⁸ URL: http://hdr.undp.org/en/reports/global/.

²⁹ Доклад о человеческом развитии-2014. URL: http://hdr.undp.org/sites/default/ files/hdr14-report-en-1.pdf

³⁰ См.: Майерс Д. Социальная психология. СПб.: Питер, 1996. С. 262.

³¹ URL: http://ipu.org/bdf-e/BDFsearch.asp

³² Подтверждение тому – антагонизмы женского участия в «арабской весне»: См.: Рор фон М. Сильные, умные, закутанные // Профиль. 2011.5 дек.

³³ Вопрос о том, какие тексты считать «гендерными», непрост. Однозначно жестких и общих примет гендерной принадлежности медиатекстов, по-видимому, нет. Поэтому формирование выборки включает два этапа: первичный машинный по традиционным ключевым словам и вторичная ручная коррекция, исключающая случайные упоминания. Критерии отбора текстов определяются непосредственными задачами исследования; отбор может базироваться на прямом присутствии в тексте гендерных проблем, связан с указаниями на события, освещающие гендерно-окрашенные события, направлен на выделение персон упоминания с акцентом на половую принадлежность. В данном исследовании учитывались: половая принадлежность медиаперсон в различных контекстах; участие женщин в политическом процессе; высказывания участников процесса по гендерным вопросам.

³⁴ Дробь обозначает распределение текстов по временным отрезкам: первое число – количество текстов, опубликованное в интервале 4.09.2011-1.11.2011; второе – 2.11.2011-2.12.2011; тексты, опубликованные во второй фазе, сравнивались с результатами аналогичного периода в исследовании-2007.

³⁵ Данная группа текстов сформирована наложением текстов группы «Г» на группу «В»: общие для обеих групп тексты содержали как выборную, так и гендерную проблематику.

³⁶ За 100 % принималось количество упоминаний имен по каждой группе.

³⁷ Исследование «Стратегии освещения семейной проблематики в российских СМИ» осуществлено сотрудниками факультета журналистики МГУ в 2009 г. под руководством и с участием автора.

³⁸ Научная литература, представляющая эту глобальную проблему, обширна. В ряде работ кризис семьи прямо связан с гендерной проблематикой. См., в частности: Берн Ш. Гендерная психология: законы мужского и женского поведения. СПб.: Прайм-Еврознак, 2008; Мид М. Мужское и женское: исследование полового вопроса в меняющемся мире. М.: РОССПЭН, 2004; Equality is not a Utopia: new fronties: Cnallenges and Changes. Madrid, MMWW, 2008.

³⁹ URL: http://www.gks.ru/wps/wcm/connect/rosstat_main/rosstat/ru/statistics/ population/motherhood/

⁴⁰ Римашевская Н. Н. Семья и дети в условиях транзитивной экономики // Социальный капитал и социальное расслоение в современной России. М.: Альпина Паблишер, 2003. С. 104–110.

⁴¹ Наиболее ярко противостояние отражено в работах: Социология семьи / под ред. проф. А. И. Антонова. М.: ИНФРА-М, 2005; Антонов А. И., Сорокин С. А. Судьба семьи в России XXI века: размышления о семейной политике. О возможности противодействия упадку семьи и депопуляции. М.: Академический проект, 2000; Здравомыслова О. М. Семья и общество: гендерное измерение российской трансформации. М.: Едиториал УРСС, 2003; Синельников А. Б. Трансформация семьи и развитие общества. М.: Книжный дом «Университет», 2008; Семья и семейная политика / под ред. А. Г. Вишневского. М.: Наука: ИСЭПН, 1992; Эволюция семьи / под ред. А. Г. Вишневского. М.: Наука: ИСЭПН, 1992.

⁴² Синельников А. Б. Трансформация семьи и развитие общества. С. 147–160.

⁴³ Эволюция семьи / под ред. А. Г. Вишневского. С. 29; Чернова Ж. Взгляды на положение семьи в современном российском дискурсе // Семейная политика в Европе и России: гендерный анализ. СПб.: Норма, 2008. С. 201–209.

⁴⁴ Тертычный А. А. Указ. соч.; Лазутина Г. В., Распопова С. С. Проблемноаналитическая журналистика // Жанры журналистского творчества. М.: Аспект Пресс, 2011. С. 56–85; Очерковая журналистика. Указ. соч. 105–134; Ким М. Н. Журналистика. Современный очерк: проблемы жанра // Методология профессионального творчества. СПб.: Изд-во Михайлова В. А., 2004. С. 344–356; Колесниченко А. В. Практическая журналистика: М.: Изд-во Моск. ун-та, 2010. С. 99–110.