Опасный нарцисс. Книга седьмая. Другие расстройства личности: как отличить их от нарциссизма

Так что спасайте себя от тирана! Пожалейте, пожалуйста, себя. Лучше даже уйти с работы и оборвать все контакты с ним, чтобы не думать и не проверять – живой он или нет?

Рассказ седьмой. Как помочь человеку с пограничным расстройством личности?

Ксения спрашивает, как реагировать на угрозы суицида со стороны ее партнера-пограничника? Как ему помочь?

Чтобы помочь ему, надо сначала помочь себе – пройти терапию или применить метод эмоциональной свободы. Надо избавляться от жалости и от созависимости. Когда вы его жалеете, то вы бегаете по треугольнику Карпмана, как в любой игре созависимых – спасатель-преследователь-жертва. Вступив в этот треугольник, вы переходите из одной роли в другую, и, двигаясь по нему как по замкнутому кругу, не можете преодолеть свою зависимость, подкрепляя тем самым зависимость вашего партнера-пограничника. Надо выскакивать из треугольника.

Пограничник втягивает вас в игру: «Спаси меня от суицида», а подзаголовок этой игры – «Спаси меня от одиночества». Он вызывает жалость, чтобы привязать вас к себе и заполнить пустоту, облегчить ту плиту, которая на нем лежит. Он вас увлекает в эту черную дыру за собой. Но эту пустоту вам не заполнить никогда, тяжесть не снять, и из черной воронки его не вытащить. Он сам должен ее заполнить, иначе вас утянет туда обоих.

Надо перестать его спасать. После того, как вы проработаете жалость и вину, возможно, он сам перестанет давить на жалость, потому что у вас не будет тех кнопок, на которые он привык нажимать. Не будет инструмента. на которм привык игать. Но если он продолжает концерт по заявкам: «веревка готова, мужик сказал – мужик сделал», то серьезно поговорите с ним. Только делать это надо не в момент вспышки, а когда он успокоился. В состоянии аффекта он вас не услышит. Прежде, чем говорить, убедитесь, что у вас нет ни жалости, ни вины, ни страха, иначе ваши слова не подействуют. Скажите ему, глядя в глаза:

«Я тебе сочувствую и понимаю, что тебе больно и плохо. Но тебе надо понять, что это не моя ответственность – спасать твою жизнь. Я не Иисус Христос и не психиатр/психотерапевт/психолог. Я долго пыталась тебя спасать, но это не работает, потому что это не моя компетенция, я не справляюсь. Я могу тебе помочь найти специалиста, предложить позвонить по телефону доверия, дать координаты психолога, психиатра, могу даже с тобой сходить на первую встречу. Но если ты не хочешь лечиться, если ты выбираешь обвинять во всем меня, то больше у тебя это не получится. Я отказываюсь быть мишенью для обвинений. Ты взрослый мужчина, и я снимаю с себя ответственность за твою жизнь и передаю ее тебе. И ты можешь поступить со своей жизнью так, как ты хочешь. Мне надо позаботиться о своем психическом здоровье, потому что оно у меня расшатано твоими угрозами».

В случае с Ксенией – ей надо срочно спасать себя, и самой идти к психологу. И понять, что лучшее, что вы можете сделать для пограничника – это оставить его наедине со своей проблемой. Тогда у него есть шанс подняться, посмотреть в лицо своим страхам и начать лечение.

У меня есть клиентки-пограничницы, и у них есть семьи, мужья, дети. Эти женщины осознают своим проблемы и очень хотят вылечиться. Они взяли на себя ответственность за свою жизнь, и ходят на терапию. И это помогает им стабилизировать свое состояние. Некоторым нужна еще и медикаментозная поддержка, но многим достаточно просто терапии. В итоге отношения улучшаются, и в семью приходит спокойствие.

И я хочу дать рекомендации их мужьям или партнерам, которые находятся рядом с ними. Когда пограничник готов к изменениям, причем не из-под палки, а действительно сам, то у него есть шанс. И если вы хотите поддержать его, и готовы выдержать все его перепады настроения и агрессивные выходки, то советую следующее.

Во-первых, вам надо понять, что гнев направлен не на вас, а на родителей пограничника, на обидчиков, которые совершали насилие. Вы просто более безопасная мишень для переадресации агрессии.

Во-вторых, вам надо знать, что лечение пограничного расстройства – процесс длительный, он занимает несколько лет. Надо запастись терпением и позаботиться о детях, чтобы скомпенсировать вред, который пограничник может им нанести.

В-третьих, вам надо давать эмпатичную поддержку партнеру. После вспышки гнева, обращенного на вас или на себя, спросите его: «Почему у тебя эта вспышка, что послужило триггером? Вот ты на меня накинулся, что тебе это напоминает? Когда такое было?».

Не надо проводить терапию, но надо быть готовым слушать. Когда он поймет, что речь не о вас, а о другом человеке, что его реакция – это просто сработавший триггер, то тревога и агрессия спадает. Скажите: «Я тебя понимаю, у тебя было тяжелое детство, но я – это не твоя мама и не твой папа. Мы и они – разные люди. Я тебя люблю, и я тебя не отвергаю, я тебя понимаю. Не надо меня наказывать за ошибки твоих родителей».

Прогноз пограничного расстройства, исходя из моей практики, благоприятный. Терапия может занять от 2 до 5 лет. Хороший результат дает сочетание индивидуальной терапии травмы и диалектической групповой терапии. Другой вариант – индивидуальная терапия и групповое простукивание (метод эмоциональной свободы).

Индивидуальные сеансы по методу многократного проигрывания, которые провожу я, помогают прорабатывать детские травмы, травмы насилия. Часто пограничники имеют в анамнезе сексуальное насилие и инцест в детстве.

Групповая диалектическая терапия помогает выработать навыки взаимодействия, решения конфликтов, саморегуляции, снижения стресса.

На сеансах групповой терапии по методу эмоциональной свободы участники делятся своими переживаниями, рассказывают детские ситуации, и это помогает вспомнить больше собственных ситуаций. За счет обмена и эффекта резонанса проработка зарядов происходит быстрее, чем при индивидуальном сеансе простукивания. Хотя иногда в процессе групповых сеансов поднимаются такие заряды, которые требуют индивидуальной проработки.

Индивидуальная терапия помогает прорабатывать травмы вглубь, а групповая – вширь. Сочетание двух подходов дает самый быстрый и ощутимый эффект.

Работать с клиентами-пограничниками легко, они обычно не обесценивают психолога, как нарциссы. Они открыты к проработке, хотят вылечиться, устанавливают доверительные отношения с психологом, и возникает хороший раппорт (так в психологии называют специфический контакт, который подразумевает определенную меру доверия и взаимопонимания, необходимые для взаимодействия терапевта и пациента).

Проблема только в том, что иногда может возникать перенос на психолога, как на маму. Тогда пациенты-пограничники обижаются, что психолог недостаточно уделяет им внимания или недостаточно тепло отвечает в письмах, даже когда терапия закончилась. То есть, в этом случае возникает проблема рассоединения с психологом. Но когда пограничники дошли до конца и проработали самую основу своей личности, нашли себя, соединились с собой, преодолели диссоциацию, то такого уже не бывает. Они заканчивают курс с чувством благодарности, избавляются от переноса и начинают полноценно чувствовать эмпатию. Они понимают, что психолог – это не их мама, что он тоже человек, и не должен быть с ними всю оставшуюся жизнь. Они встают на свои ноги, становятся самостоятельными и независимыми.

И тогда это показатель хорошей работы и психолога, и клиента, и доказательство того, что клиент вышел из зависимости и преодолел пограничное расстройство личности.

Если у вас пограничное расстройство личности, и вас бросает ваш партнер или друг, не кидайтесь в новые отношения, не втягивайтесь в новую зависимость. Это все равно, что один наркотик заменить на другой. Вам нужна поддержка от людей, но не от наркотика. Пойдите в терапию. Найдите группу поддержки с подобной проблемой. Вам надо восстановить внутреннюю модель нормальных отношений, создать безопасную привязанность. Стать независимой личностью, найти опору в себе. И лишь потом начинать новые отношения, свободные от зависимости.

Различие между нарциссическим и пограничным расстройством

Видео Часть 86

Пограничное и нарциссическое расстройство личности имеют много сходных черт. И в МКБ-11 уже нет различия между этими расстройствами: в этой классификации их оба стали относить к категории пограничного расстройства личности. Хотя я не согласна с таким смешением диагнозов, потому что при сходстве в некоторых симптомах мотивы поведения пограничника и нарцисса различны, и прогноз в лечении – тоже.

Что же общего в этих двух расстройствах личности? В целом это напряженные, конфликтные отношения: оба расстройства принадлежат к «королеве драмы» – кластеру В согласно DSM-5. Общими в этих расстройствах являются потребность контролировать партнера, манипуляции, нестабильная самооценка, страх отвержения, недостаток эмпатии, чередование кумиризации и развенчания партнера, чувство пустоты, вспышки гнева.

В чем же отличие?

Самый большой страх. Самое страшное для пограничника – это быть отвергнутым, отсюда все остальные сипмтомы. Самое страшное для нарцисса – это остаться незамеченным, не получить одобрение или восхищения. Это самые глобальные отличия, и они определяют проявление всех остальных симптомов.

Отношения. Пограничники готовы много отдать в отношениях, но и очень требовательны. Взамен они хотят получить принятие. Их любовь или дружба – удушающая, они не дают проходу партнеру, очень боятся быть отвергнутым. Звонят партнеру по десять раз, чтобы быть уверенными, что их не бросили. Пограничник манипулирует на чувстве вины: «Вот как я страдаю от того, что ты меня не любишь». Шантажирует самоповреждением или суицидом. И, в конце концов, постоянный контроль со стороны пограничников и обиды за то, что их отвергли, создает такое напряжение, что их друзья или партнеры не выдерживают и уходят, или пытаются отвоевать свободу, что выливается в скандалы.

У нарциссов напряженность создается тем, что они тянут на себя внимание, и им нужно постоянное подтверждение их ценности и значимости. Они вытягивают восхищение у других, и (или) опускают их, чтобы поднять себя в своих глазах. Нарциссы – мастера манипуляций, набор манипулятивных техник у них гораздо шире, и основные – это газлайтинг и обвинения. На этой почве в отношениях тоже возникает напряжение, конфликты и скандалы. Партнеру надоедает постоянно благодарить и восхищаться, поддерживать хрупкую самооценку нарцисса, работать держателем короны на его голове. Надоедают бесконечная критика, унижение и газлайтинг.

Самооценка и пустота. Самооценка пограничника зависит от степени нужности, любви и принятия другими. Если пограничники чувствуют принятие, то самооценка высокая, появляется ощущение радости, наполненности. Когда они уверены, что вы с ними, вы преданы им, они думают: «Я достоин любви, все хорошо» – тогда им хочется жить и творить. Если же они чувствуют отвержение, то самооценка падает, может развиться депрессия. Любой намек на отвержение пограничники переживают очень болезненно, начинают себя винить и ненавидеть, считают никчемными и недостойными любви. Появляется чувство пустоты, теряется смысл жизни: «Я никому не нужна. Меня никто никогда не полюбит. Я сама во всем виновата, я такая толстая/глупая/неудачница/скучная и т.п.».

Самооценка нарцисса зависит от количества поощрения, восхищения и благодарности, которые он получает от людей. С этой целью они готовы даже помогать и дарить подарки. Если же они чувствуют, что их не видят, не замечают, не ценят, то самооценка нарцисса падает и возникает чувство пустоты. Некоторые нарциссы говорили так: «Если меня в группе не замечают, считают незначимым, меня охватывает ужас. Я как будто не существую, я исчезаю!». То есть остаться незамеченным для нарцисса – это перестать существовать. Это очень тяжелые переживания. Можно понять, почему они стремятся создать свой грандиозный образ!

При значительных различиях в причинах колебания самооценки и у пограничников, и у нарциссов есть нечто общее. И у тех, и у других самооценка зависит от внешних воздействий, от поведения людей, от того, что они им дают и как их оценивают. Они зависят от людей, потому что не могут сами себе поднять самооценку и наполнить себя смыслом существования.

Эмпатия. Для пограничника свойственно быть слишком отзывчивым на чужие проблемы. Он имеет тенденцию ввязываться в роль спасателя. У него как будто бы есть эмпатия: он стремится предупредить все ваши желания, успокоить вашу боль, решить ваши проблемы. Но, как мы видели в истории с Виталием, эмпатия в действительности или не присутствует, или она весьма избирательна. Виталий вроде и сочувствовал Ксении, но тут же ее шантажировал. Он давал Ксении то, что он считал нужным, а не то, что ей было действительно нужно. Это недостаток реальной эмпатии. Ведь эмпатия – это умение почувствовать, что чувствует другой, и помочь, поддержать.

Если пограничник чувствует, что другому плохо, он будет помогать. Но своя боль гораздо сильнее, она закрывает пограничнику глаза на все остальное, не дает ему понять, что чувствует другой. Ослепленный обидой отвержения и ненужности, он не может прочувствовать эмоции тех, кого он задушил своей любовью. Когда он в ответ на все свои старания и помощь не видит точно такой же самоотдачи, то эмпатия пропадает совсем, и остается одно огромное чувство обиды: «Неблагодарная!». Эмпатия пограничника работает, когда он чувствует себя принятым, нужным, или когда партнер переживает и жалуется на другого человека: вот тогда пограничник может понять, посочувствовать и поддержать. То есть эмпатия пограничника включается тогда, когда он смотрит на ситуацию со стороны, а не находится внутри ситуации и не испытывает боль сам. Когда же по причине поведения того же самого человека пограничник начинает испытывать боль – то тут он становится слеп и глух к другому. В этой боли пограничник чувствует отвержение, которое отключает все остальные чувства.

У нарцисса редко бывает эмпатия к близким. Он тоже может хорошо прочувствовать, что чувствуют другие люди – но не близкие ему, те, которые от него не зависят. Нарцисс может смотреть фильм и рыдать над страданиями других. Сочувствовать жертвам катастроф и насилия, которых показывают по телевизору. Сочувствовать бездомным собачкам и кошечкам. Здесь тоже есть сходство с пограничником – эмпатия к ситуации, в которую он лично не вовлечен. Причем эта «эмпатия» подчас может быть просто страхом оказаться в такой же ситуации. Нарцисс, когда плачет над героем фильма, говорит: «Я как представлю, что со мной такое может случиться, мне так горько и больно». То есть на поверку «эмпатия» нарцисса – это сочувствие себе, а не другому человеку.

В отношении партнера нарцисс тоже может проявлять эмпатию, поддерживать, сопереживать – на этапе «предвыборной компании». И вам начинает казаться: ну надо же, какой эмпатичный, сплошная безусловная любовь! Но все это направлено на то, чтобы поймать жертву в западню, и стоит нарциссу огромных энергозатрат. Когда жертва завоевана, весь заряд эмпатии уже истощен, и нарцисс больше не может давать – ему надо восполнять потери. И все начинает вертеться вокруг его интересов, его проблем, поддержания его грандиозного образа великого героя или великого страдальца, в зависимости от типа. Ему же главное – поднять себя и удержаться там, наверху; тут уж не до эмпатии, наоборот – нарциссы требуют эмпатию от других, чтобы не рухнуть. Это ведь так невыносимо – падать вниз и чувствовать пустоту.

Сензитивные нарциссы могут чувствовать и состояние близких, но им ужасно плохо от чужой боли, и они как будто видят свои недостатки в других, когда проникаются их проблемами. Видят те недостатки, которые совсем не хотели бы видеть. Не хотят даже на миг, даже гипотетически почувствовать свою ничтожность и никчемность, поставив себя на место несчастных. Когда люди говорят о проблемах, нарциссы боятся заразиться неудачей, болезнями, плохим настроением и потерять с таким трудом завоеванную корону. Поэтому просто отключают эмпатию и винят во всем другого: «Нечего было это делать», «Я тебе говорила, не лезь туда», «Ты сам ничего не хочешь слушать», «Что ты такая инфантильная, возьми контроль в свои руки», «Тебя бог наказал, теперь кайся». То есть они применяют виктимблэйминг (обвинение жертвы) вместо того, чтобы помочь и посочувствовать. При этом думают, что оказывают великую услугу, открыв человеку истину.

Кумиризация и развенчание. Пограничник поначалу делает из вас кумира, когда видит, что вы его любите и принимаете. Он восхищается вами и надеется, что вы с ним будете двадцать четыре часа в сутки. Он все делает для вас, очень отзывчив к вашим нуждам, проблемам, ваши интересы для него на первом месте. Он надеется, что за эти жертвы его будут любить вечно и отплатят такой же отзывчивостью. А потом, когда обнаруживает, что с вашей стороны такой же самоотдачи нет,  развенчивает вас. Он обижается, что его отвергли, разлюбили. Своей навязчивостью он сам отталкивает партнера, но этого он не видит – он видит только отвержение. Кумиризация и развенчание могут сменяться очень быстро, по нескольку раз в день. И жертва никогда не знает, кто она в данный момент – кумир или падшее существо. Когда самооценка пограничников высока, то и вы на пьедестале; если же они думают, что вы их предаете, то их самооценка падает: «Я недостоин хорошего отношения, никому не нужен, меня никто не любит». И в этот самый момент и вы свержены с пьедестала наземь. Причем неважно, что вы сделали – они найдут отвержение в любом случае. То есть, чем выше самооценка пограничника, тем выше стоит на пьедестале кумир, и наоборот. Корреляция положительная.

Нарцисс тоже склонен к кумиризации. Когда отношения только начинаются, вы на пьедестале: вы самая красивая, умная, добрая, и так далее. Он завидует вашей живости, успеху, ресурсности. Себя в этот период он может обесценивать и говорить: «Ну, мне далеко до тебя. Ты такая красивая, ты такая энергичная. И что ты во мне нашла?». Вы – кумир. Пока идет «предвыборная кампания», вы выше его, вы недостижимы, вы независимы… пока вы не приняли решение быть с ним. Как только вы попались в западню (то есть приняли решение вступить в близкие отношения, стали зависеть от нарцисса материально или по работе), вас развенчивают и свергают с пьедестала. Теперь нарцисс выкачивает вашу энергию, обнуляет и развенчивает. Власть поменялась: теперь он кумир, а вы уже ничто. Зачем ему такое истощенное существо? И он идет искать новых кумиров. Но когда вы отцепляетесь от него, снова становитесь независимы, наполняетесь энергией – вы опять становитесь кумиром. Он видит в вас ресурс, и опять хочет все это забрать.

Для нарциссов изменение самооценки и процесс «идеализация- развенчание» идет по другому механизму, в сравнении с пограничником. Они идеализируют вас в начале отношений, когда чувствуют себя ниже; а как только вы завоеваны, они, наполнившись вашим восхищением, чувствуют себя выше вас. Самооценка повышается; они начинают думать, что они лучше вас, и могут найти себе более достойного партнера. Вас развенчивают и опускают. Но когда вы уходите от них, выясняется, что поддерживать себя сами они не могут; самооценка падает, и они вас снова идеализируют. Как только вы возвращаетесь – вас опускают. И так по кругу. Самооценка и оценка других находятся в обратной зависимости. Чем выше самооценка, тем ниже оценка партнера. Чем ниже самооценка, тем выше оценивается партнер. То есть налицо обратная корреляция между самоценкой и оценкой другого.

Другое описание оценки другого лежит в категории близость- дальность. Скачки восприятия нарциссом партнера зависят от того, насколько вы близки эмоционально: чем дальше вы от нарцисса, чем меньше у него ресурса, тем вы для него заманчивее и лучше. А у пограничника наоборот: чем дальше вы от него и чем меньше он получает от вас в данный конкретный момент, тем вы для него хуже.

Если рассматривать теорию привязанности Джона Боулби [Bowlby, J., 1979], внутренняя модель у пограничников: «Ты – ОК, Я – не ОК»; а внутренняя модель нарцисса: «Ты – не ОК, Я – ОК».

Вспышки агрессии. Есть два типа пограничников: с внешне-ориентированной и внутренне-ориентированной агрессией (аутоагрессией).

Пограничники с внешне-ориентированной агрессией, когда чувствуют, что их не любят или отвергают, впадают в гнев. Во время вспышки агрессии они как будто не в себе: орут, бьют, швыряют вещи. Некоторые даже не помнят, что говорили, что делали. Это состояние диссоциации, чувство, как будто в этот момент это делает кто-то другой. Они плохо управляют собой в этот момент, потому что внутри нет никого, кто бы мог контролировать их эмоции. После вспышки ярости, когда они успокоятся и придут в себя, они чувствуют стыд за свою реакцию, раскаиваются и обещают никогда больше не делать этого. Обещание обычно не держат, и все повторяется по кругу.

Аутоагрессивные пограничники могут вообще внешне не проявлять агрессию, но направляют ее вовнутрь на самообвинения и самоповреждения. Они могут ругать и обвинять себя, или причинять себе физическую боль: резать руки, ноги, наносить увечья, выдергивать ресницы, отрывать кожу. Членовредительство – это средство заглушить сильную боль одиночества, тоску и пустоту. Физическая боль нужна, чтобы облегчить душевную боль. Некоторые выбирают более социально приемлемые методы: идут к врачу и лечат зубы без обезболивания, просят сделать операцию без анестезии, делают татуировку или пирсинг.

Гнев же нарцисса всегда направлен на унижение человека, который не отвечает его ожиданиям, не соглашается с его правотой или не дает ему восхищения. Для нарцисса самокритика не свойственна, он не извиняется после вспышки гнева, а, наоборот, обвиняет жертву: «Это ты меня довела». Извинения можно услышать, только если вы собираетесь его покинуть или заявить в полицию. И когда он извиняется, то глаза у него пустые, стеклянные. Раскаяния не чувствуется, говорит он как робот или как маленький запуганный ребенок. Просит прощения он из страха потерять жертву или потерять свой великий образ, репутацию.

Таким образом, несмотря на то, что проявления нарциссического и пограничного расстройства личности могут выглядеть одинаково, смысл и мотивы поведения различаются. Для пограничника – это избежать отвержения и ненужности, а для нарцисса – избежать обесценивания и незамеченности. Исходя из этих различий и должна строиться терапия или самоанализ.