7
В одно прекрасное утро всё закончилось, что и неудивительно: непреложный закон мироздания – всё рано или поздно заканчивается.
Девушка проснулась от непонятного шума. Во дворе то и дело сновали люди с различными кулями. Лаэрта не успела толком ничего понять, как в её комнату вошла целая вереница служанок во главе с Людмилой:
– Вставай, соня! – воскликнула она донельзя радостно.
– Меня пугает, что ты такая весёлая, – хмуро заметила девушка, нехотя покидая кровать. Ну не любила она, когда кто бы то ни было так бесцеремонно вторгался в её комнату, тем более с утра. С утра она вообще мало что любила.
Лаэрту тут же подхватили под руки и, не слушая её слабых протестов, водрузили посреди комнаты. Людмила о чём-то непрерывно весело вещала бодрым голосом, не давая вставить в свой монолог ни полслова. Лаэрта, махнув рукой, безропотно отдалась в руки служанок. Ей помогли принять ванну и смазали ароматными маслами.
Теперь она стояла в не по размеру большом халате перед огромным, в человеческий рост зеркалом и с сомнением наблюдала за одной из служанок, которая стояла с железными щипцами у камина. Чем-то она была похожа на палача, готовящегося к пыткам, поэтому Лаэрта несколько забеспокоилась, когда служанка направилась с этими щипцами к ней.
– Что это вы собираетесь делать? – подозрительно спросила Лаэрта, на всякий случай не подпуская её к себе.
– Как что? – безмерно удивилась та в ответ. – Завить ваши роскошные волосы.
– Вот этим?! – с явным испугом переспросила девушка, отойдя ещё на шаг назад.
– Конечно, – заметила женщина, глядя на неё, как на полоумную. Но всё же добавила: – Вы не переживайте, я знаю своё дело и сделаю вам прекрасную причёску. Такую красоту надо показывать, – закончила она, завистливо глядя на волосы Лаэрты.
– Эта красота, – передразнила её девушка, – потому и осталась красотой, что я никогда не пытала свои волосы раскалённым железом. – Лаэрта запнулась на мгновение и почти шёпотом уже не так уверенно добавила: – Наверное.
– Ладно, ладно – вмешалась Людмила, – оставим всё как есть, твои волосы и так дивно как хороши. Давай лучше посмотрим, подойдёт ли тебе платье.
По её приказу две девушки тут же вышли из комнаты, чтобы спустя пару минут вернуться обратно с чем-то ослепительным, струящимся серебром в руках. Лаэрта терпеливо, без споров приняла то, что её одевают, как ребёнка. Она до сих пор не понимала, что происходит, и тихо радовалась тому, что так легко отстояла свои волосы.
Лаэрта невольно задержала дыхание, когда её наконец повернули к зеркалу. Она сама не могла понять, чему удивилась больше: тому, что, оказывается, может быть такой невероятно красивой, или тому, что, наконец, поняла, из-за чего вся эта кутерьма. Из зеркала на неё смотрела слегка обескураженная девушка с удивительно тонкими аристократическими чертами лица. Дивные пепельно-посеребрённые волосы обрамляли лицо, прекрасно оттеняя большие глаза насыщенного цвета плавленого серебра. Если бы хватило силы воли оторвать взгляд от лица, то можно было бы не в меньшей мере восхититься платьем девушки. Ничего вычурного: простое светло-серое слегка приталенное платье, подол и лиф которого были искусно вышиты тончайшими серебряными нитями и мелкими каменьями, переливающимися от каждого движения, словно бриллианты росы под первыми лучами утреннего солнца. Только одно не давало Лаэрте наслаждаться происходящим – это было свадебное платье.
Долгие разговоры с Людмилой за время её пребывания здесь не прошли даром, и поэтому она знала, как проходит традиционная свадьба: в полдень начинался обед с выступлением приглашённых артистов. Застолье продолжалось весь день, и прерывалось лишь ненадолго. Так в семь было запланировано снятие фаты с невесты. А к 9 вечера, после заката, – непосредственно церемония заключения брака и продолжение застолья, которое не должно было закончиться до полуночи. А значит, у неё ещё было немного времени.
– А где сейчас Говен? – как бы невзначай спросила она, не отрывая взгляда от своего отражения.
– Он тоже одевается в своей комнате, – весело ответила Людмила, весьма довольная своей работой.
Предпочтя проигнорировать окрик Людмилы и не говоря ни слова, Лаэрта стремглав покинула комнату и направилась в покои Говена. За время, которое у неё заняла дорога до его комнаты, девушка успела изрядно себя накрутить и почти ворвалась к нему. Ей повезло, что он был практически одет. Даже сейчас она не могла не признать, что он был завораживающе красив, истинный Прекрасный Принц – именно так, с большой буквы. Впрочем, вспомнив то, что только что видела в зеркале, она поняла, что и сама вполне соответствует Прекрасному Принцу. Юноша, не ожидавший её увидеть, так и остался стоять посреди комнаты, поражённый то ли её бесцеремонностью, то ли красотой, а возможно, и тем и другим одновременно.
Лаэрта заставила себя успокоиться, сделав пару глубоких вдохов, и, обворожительно улыбнувшись, мило спросила:
– Хороший день, не правда ли? Такое солнышко с утра, ни одного облачка! Прелесть полная, ты не находишь? – восторженно закончила она.
– Да, ты права, прекрасный день, – немного придя в себя, любезно согласился Говен в ответ.
– Итак, день прекрасный, погода замечательная, солнце – выше всяких похвал. Что ещё нужно от жизни, спросишь ты. Ну же, спроси! – подсказала девушка молчавшему Прекрасному Принцу.
– Что же ещё нужно? – послушно спросил он.
– Я знаю-знаю, – ещё более восторженно воскликнула она и даже захлопала в ладоши от якобы переполнявшего её ликования: – Это же прекрасный день для свадьбы!
– Ты нервничаешь по поводу предстоящего торжества? – понял наконец Прекрасный Принц и попытался успокоить её: – Не надо переживать, это естественно, все невесты волнуются перед свадьбой.
– Волнуются?! – возмутилась Лаэрта и даже замолчала от переполнявших её чувств. «Волнуются», нет, она уж точно не «волновалась», она была просто в бешенстве. Вновь приложив массу усилий, она уже более спокойным тоном произнесла: – Правильно, невестам, может, и положено волноваться. Вот только я не собираюсь быть ничьей невестой, и уж тем более женой.
Вот теперь Говен действительно удивился:
– Ты не хочешь за меня замуж?
– Нет, конечно, – с несколько обидным для него облегчением заметила Лаэрта. Она надеялась, что на этом всё закончится. Не тут-то было.
– Но ты не можешь, – как нечто само собой разумеющееся произнёс Говен.
– То есть не могу? – удивилась девушка.
– После того, как я привез тебя не совсем одетой из леса, да ещё и после того, как ты прожила у меня две недели, мы просто не можем не пожениться, – пояснил ее новый жених.
– В смысле? – не поняла она.
– Ну, после этого никто не возьмёт тебя замуж, – немного смущённо произнёс он: – Любая девушка должна это понимать.
– По-твоему, «любая девушка» окажется в лесу в одном полотенце? – саркастически заметила Лаэрта в ответ и добавила: – К тому же я не в твоей спальне эти две недели провела. И с твоей сестрой я общалась, пожалуй, раз в десять чаще, чем с тобой. Может, мне за неё замуж выйти?
– Глупости, ты не можешь выйти за неё, – абсолютно серьёзно начал убеждать её Говен.
Лаэрта закатила глаза.
– Я не выйду за тебя замуж, – с расстановкой произнесла девушка. – Понимаешь? Ни сейчас, ни потом. А насчет моей девической чести можешь не переживать, с этим я как-нибудь сама справлюсь.
– Глупости, – вновь отмахнулся он.
В этот момент в комнату вошла по-прежнему сияющая Людмила.
– Вот вы где! – восторженно воскликнула она.
Махнув на всё рукой, Лаэрта вышла из комнаты, так как не чувствовала в себе сил сейчас разговаривать с неожиданно оказавшимся упрямым, но всё таким же прекрасным Принцем. Какой-то частью себя она прекрасно понимала, что не сможет ничего им доказать, поэтому, оказавшись в комнате, решила собрать вещи. Оглядевшись по сторонам, девушка ухмыльнулась – вот, интересно, какие это вещи она решила собирать? Звезда неотлучно была с ней в медальоне на шее, а из того, с чем она пришла в замок, были разве что ножи. Но раз уж пришла в комнату, девушка взяла их и, не тратя времени на переодевание, поспешила сбежать. Впрочем, фортуна сегодня была не на её стороне, потому что в дверях она нос к носу столкнулась с Людмилой, которая до омерзения жизнерадостно сообщила, что пришла проводить девушку к обеду.
Ослепительно улыбнувшись, Лаэрта безропотно последовала за Людмилой и так же без пререканий позволила накинуть на себя плотную фату, украшенную не менее искусно, чем платье. Обед, как это и полагалось, был организован в главном зале, пройти к которому от их располагавшихся в боковом флигеле девичьих комнат можно было либо через площадь перед замком, либо вдоль дворовых построек. Лаэрта, отчаянно надеясь найти способ сбежать, предложила Людмиле второй вариант, и та согласилась, поскольку зачастую именно так они и попадали в главный замок.
Они прошли уже большую часть пути и проходили мимо конюшен, когда Лаэрта остановилась, удивлённая внезапным молчанием до сего момента радостно вещавшей Людмилы. Она с недоумением обернулась и увидела, что её спутницу затаскивают в полутёмные конюшни, а уже в следующее мгновение и её, зажав рот, потащили в полумрак. Первым инстинктивным желанием Лаэрты было вырваться и закричать, и с её ловкостью метателя ножей ей, вероятно, это бы удалось, ведь нападавших было всего четверо, по двое на каждую девушку, но она тут же одёрнула себя, ибо это было именно то, чего она желала: похоже, она всё-таки сбежит со своей свадьбы.
Девушек связали, Людмилу оставили здесь же, и всадники, посадив Лаэрту на коня, поспешили покинуть замок, что не составило труда – все ворота были распахнуты, и гости сновали туда-сюда целый день. Лишь оказавшись на достаточном расстоянии от замка, Лаэрта поняла, что её действительно похитили, при этом кто и с какой целью, она не имела ни малейшего представления.
Всадники: она и четверо её похитителей – углубились в лес и теперь медленно продвигались по чаще. Она ехала на одной лошади с одним из мужчин и, полуобернув к нему голову, помычала, давая понять, что хочет поговорить, но тот полностью проигнорировал её. Это Лаэрте совсем не понравилось, и она отчаянно задёргалась, едва не свалившись с лошади. Выругавшись, мужчина достал кляп и зло поинтересовался:
– Что?
– Куда вы меня везёте?
– Приедем, узнаешь, – ухмыльнулся он.
Девушка хитро прищурилась и произнесла, прежде чем ей снова заткнули рот:
– Желаю, чтоб ты отвечал правду на мои вопросы. Куда вы меня везёте?
– В дне пути отсюда есть трактир, там мы должны тебя передать.
– Кому?
– Я не знаю, нам заплатили за то, чтоб похитить тебя и доставить до места. Что происходит? – возмутился было он, но она его перебила.
– Кто заплатил?
– Я не знаю, какой-то старик, он не представился, а за такую цену мы вопросов не задаём.
– Что у вас происходит? – заметив что-то неладное, обернулся к ним впереди идущий мужчина.
Лаэрта, поняв, что пора уходить, скороговоркой проговорила:
– Хочу немедленно освободиться и оказаться рядом с Радимом.
И в то же мгновение исчезла, оставив в недоумении своих похитителей.
Вновь открыв глаза, девушка обнаружила себя на поляне посреди леса. «Либо в этом мире слишком много лесов, либо мне так отчаянно везёт постоянно оказываться именно в лесу». Девушка перевела взгляд вниз и с некоторым облегчением выдохнула – что ж, в этот раз она хотя бы была одета. Немного смущало, что это было свадебное платье, но из двух зол…
Впрочем, переживать по этому поводу ей не дали, потому что уже через мгновение на поляну, на которой она оказалась, выметнулся Радим. От столкновения их спасла только отличная реакция Радима – в 40 сантиметрах от неё он остановился как вкопанный и, казалось, забыл, куда и зачем только что так мчался.
– Ты мне мерещишься? – не очень уверенно то ли спросил, то ли констатировал факт он, не отрывая от неё глаз.
– Маловероятно, – легко улыбнулась девушка, явно осознавая всю нелепость ситуации.
– Что ты здесь делаешь? – небезосновательно удивился Радим.
Девушка ещё раз огляделась по сторонам, но так и не придумала, что ответить. Ей и не пришлось: с другой стороны леса на поляну вдруг вывалилась толпа мужчин разбойничьего вида.
– Твои друзья? – съязвила девушка, указывая на них.
Разбойники меж тем, видя, что они не пытаются убежать, стали окружать их по большому кругу. Сознавая, что придётся драться, Радим вытащил меч из-за спины. Лениво наблюдая за тем, как он достаёт меч, девушка ухмыльнулась и едва удержалась от того, чтобы не произнести с придыханием в лучших традициях любовных романов: «О, мой герой!»
– Я ни на что не намекаю, но это была твоя идея насчёт путешествий, – ухмыльнулся Радим.
– Путешествовать можно по-разному, – не согласилась с обвинением Лаэрта. И, подумав, спросила: – А ты что, жалеешь?
– По большому счету нет, – вынужден был согласиться юноша. Заметив, что круг замыкается, он то ли попросил, то ли приказал Лаэрте: – Держись за моей спиной.
– Слушаюсь и повинуюсь, мой господин, – вновь съязвила она, но всё же встала за его спину и незаметно достала пару ножей.
Теперь они стояли спина к спине в центре уменьшающегося круга из 15 разбойников. Драка, казалось, была неизбежна, но внезапно на поляне появился всадник.
– Что здесь происходит? – первым делом спросил он, оглядев открывшуюся картину.
По тону его стало понятно, что это их вожак.
– Он пытался пройти, не заплатив, – почтительно заметил один из разбойников.
– А девушка? – с любопытством разглядывая парочку, почти весело поинтересовался всадник.
Разбойники переглянулись, но не решились оставить вопрос без ответа:
– Мы не знаем, откуда она взялась.
– На что вы надеетесь? – обратился вожак к Радиму.
Тот гордо промолчал, Лаэрта же, которой было, в общем-то, несвойственно думать, что говорить, заметила с изысканным реверансом:
– Простите, что смиренно не ждём, что же решит ваша милость – убить нас или помиловать.
Вожак неожиданно расхохотался, и Лаэрта, впервые оторвав взгляд от разбойников, посмотрела на него. К её удивлению, тот оказался весьма симпатичным человеком, необычайно молодым для занимаемого положения. Ему едва ли было больше 25 лет. Заметив его взгляд, обращённый куда-то поверх её головы, девушка инстинктивно оглянулась. Как раз вовремя, чтобы увидеть, что один из разбойников замахнулся метнуть в них дротик. Не успев даже подумать о том, что делает, девушка метнула нож, который попал в руку незадачливому бандиту. Тут же в руке оказался другой нож – тренировки с Избором не прошли даром. Разбойник же, с криком выронив дротик, начал укачивать раненую руку. На поляне повисло напряжённое молчание, прерываемое всхлипами и воплями раненого.
– Слабак, – в наступившей тишине отчётливо прозвучало презрительное высказывание девушки. И она действительно так думала: на одной из тренировок ей тоже здорово прилетело от Избора, но даже она, довольно взбалмошная и несдержанная от природы, не выла дурным голосом. И уж свирепый разбойник, по её мнению, должен был вести себя куда более сдержанно.
По жесту вожака двое увели раненого куда-то вглубь леса.
– Хороший бросок, – неожиданно беззлобно похвалил он Лаэрту, – не подскажете, кто вас учил?
– Важно ли это? – отмахнулась было она.
– Нет, наверное, нет, – задумчиво глядя на неё, промолвил он, – просто есть у меня одно дикое предположение, которое я боюсь даже озвучить.
– Да поделитесь уж, раз мы всё равно так мило беседуем, – не смогла не съязвить девушка над нелепостью ситуации. Они стояли с оружием в руках в окружении уже 12 мужчин, не считая вожака, минут 15 и общались на отстранённые темы.
– Просто так же бросал ножи один мой старый знакомый, Избор, который не хотел научить этому даже своего сына Млада.
Девушка, которая после инцидента с дротиком старалась не отрывать взгляда от разбойников, обернулась к нему, не скрывая удивления. За два с половиной месяца, проведённых ею в цирке, никто не удосужился сообщить ей, что Млад – сын Избора. Придя, наконец, в себя, она обнаружила, что стоит в буквальном смысле с открытым ртом. Натянуто улыбнувшись, Лаэрта заметила:
– Скажем, я умею находить подход к людям. Я сделала Избору предложение, от которого он просто не смог отказаться.
– Какое, если не секрет? – с нескрываемым любопытством поинтересовался вожак разбойников. – Нет, правда, я сам пытался убедить его, но тщетно.
– Ну, если вы настаиваете, – протянула Лаэрта, – это даже не было так уж сложно. Я просто вернула его за стол Марганы.
Разбойник расхохотался, и девушка терпеливо ждала, пока он наконец отсмеётся.
– Позвольте пригласить вас к нам. Моя жена Лана захочет с вами познакомиться, – всё ещё смеясь, предложил он.
Только теперь Лаэрта поняла, кто перед ней. Очевидно, это был Храбр. За пару дней до её появления в лагере циркачей он увёл от них Лану, по поводу чего Маргана не раз сокрушалась. Как же тесен оказался мир! Конечно же, Лаэрте стало любопытно посмотреть на девушку, о которой было столько разговоров в лагере и место которой она заняла, оказавшись в цирке. Посмотрев на Радима, она спросила, так, словно не было ничего необычного в подобного рода приглашении:
– Ты же не против?
– Не думаю, что у меня есть выбор, – только и заметил он и, не удержавшись, добавил: – Странные у тебя друзья.
– Это лишь друзья моих друзей, – поправила она и, обернувшись к Храбру, премило улыбнулась: – Не в обиду будет сказано.
– Да что вы, какие обиды, – легко отмахнулся он и поинтересовался, недвусмысленно глядя на её свадебное платье: – И всё же, что вы делали в этом лесу?
– Я бы ограничилась тем, что отвечу – гуляли. Вас это устроит? – невинно хлопая глазками, спросила девушка и поспешила сменить тему.
Всю дорогу до лагеря разбойников они с Храбром перебрасывались шуточками и делились воспоминаниями об обитателях цирка. Радим же преимущественно молчал, не в силах столь быстро перейти от вражды к дружбе. Лаэрта, в свою очередь, то и дело бросала любопытствующие взгляды на Радима. Впрочем, прежде чем она всё же решилась что-либо спросить, они добрались до лагеря разбойников.
Лаэрта очень быстро нашла общий язык с Ланой, и уже спустя каких-то 15 минут они болтали как давешние подружки. Как-то само собой получилось, что на ночь Лаэрта с Радимом остались в лагере. За весь вечер они ни разу не оставались наедине и так и не смогли поговорить. Впрочем, Лана не отпускала от себя Лаэрту ни на минуту, расспрашивая о жизни обитателей цирка. Было видно, что девушка сильно скучает по ним, в общем, и Лаэрта скучала, поэтому эти разговоры были ей только в радость. Девушки и сами не заметили, что уже далеко за полночь. Наконец, Лана спохватилась и забеспокоилась о том, что Лаэрта, вероятно, уже хочет спать. Как ни странно, Лаэрта не хотела. Она, выяснив у Ланы, где можно помыться, отправилась к реке, протекающей недалеко от лагеря.
Придя туда, она вдруг поняла, что не хочет лезть в уже успевшую остыть воду – за пару недель, проведённых у Говена, она успела привыкнуть к горячим ваннам. Спать по-прежнему не хотелось, поэтому, постелив данную Ланой вместо полотенца ткань, Лаэрта уселась на ближайшее поваленное дерево и устремила взгляд на воду.
В три часа ночи лес и река выглядели необычно, как-то даже сказочно. Как нарочно, полная луна создавала на поверхности реки многочисленные блики, отчего казалось, что там снуют целые косяки серебристых рыбок. Лес за рекой одновременно пугал и завораживал своей темнотой, лишь верхушки деревьев отчётливо выделялись чёрными пиками на фоне ночного неба.
Подчиняясь неспешному течению реки, мысли двигались так же вяло, неторопливо, неповоротливо. Не хотелось ни о чём думать, хотя, право слово, поводов для размышлений было предостаточно. Но Лаэрта просто сидела и сидела, ничего не делая и не думая.
Она даже не сразу услышала, что кто-то пришёл. А когда поняла, замедленно повернув голову, встретила прямой взгляд Радима и неосознанно расплылась в улыбке. Он как нельзя кстати подходил к этому лесу.
– Ты в своём уме? – не разделяя её настроения, почти закричал он.
Будучи удивительно умиротворённой и почти убаюканной ночным спокойствием реки, Лаэрта не обратила никакого внимания на его тон и весело спросила:
– А что не так? Нет, твои сомнения в здравости моего ума были бы хоть сколь-нибудь обоснованы, если бы я из окна выпрыгивала или голой по лесу бегала. А так… спокойно сижу, никого не трогаю.
– В четыре утра?! – нервно переспросил он.
– Не понимаю, – по-прежнему спокойно удивилась она: – Почему я не могу посидеть у реки, дыша свежим ночным воздухом?
Он смотрел на её безмятежное лицо целую минуту, затем тяжело вздохнул, тряхнул головой, словно сбрасывая напряжение, и уже спокойнее заметил:
– Прости, я просто испугался, не найдя тебя в лагере, чего только не передумал.
Лаэрта с любопытством посмотрела на него: ишь ты, переживает. Немного подвинувшись, она предложила ему сесть, сказав, что таким видом стоит насладиться.
Не споря, Радим опустился на бревно рядом с ней. Какое-то время они молчали, пока Радим наконец не задал мучивший его весь день вопрос:
– Что ты делала в лесу?
Лаэрта хитро посмотрела на него, размышляя, понравится ли ему, если она скажет, что ждала там его, но вместо этого спросила:
– Тебе столь важно это знать?
– Наверное, да, – несколько замедленно проговорил он и добавил: – Но ещё больше меня интересует, что ты делала в лесу в свадебном платье.
Лаэрта позволила себе рассмеяться. О том, сколько вопросов вызовет свадебное платье, она просто не подумала в момент побега.
– Знаешь, наверное, я всё-таки искала в том лесу тебя, – наконец, ответила она, глядя на него сквозь ресницы.
Радим устремил взгляд на водную гладь и ничего не сказал. Лаэрте же так захотелось узнать, о чём он думает, что она, не сдержавшись, протянула к нему руку и одними губами прошептала:
– Хотелось бы мне знать, как ты попал в этот лес, – девушка легко коснулась его рукава, и в то же мгновение перед ней пронеслось несколько эпизодов. Она в одной сорочке сладко дремлет на голой траве посреди поляны, а её распущенные волосы переливаются всеми оттенками серебра. Затем она же с удивлением смотрит на него за столом на их «помолвке», её высоко забранные волосы сияют от вплетенного в них жемчуга. И снова она, на этот раз перед выходом из его замка, весело хохочущая над ним, поскользнувшимся на этих самых жемчужинах, а освобождённые волосы свободной волной рассыпаются за её спиной. А потом она стоит к нему спиной, и длинные волосы ниже талии свободно распущены, но замедленно повернувшись к нему она оказывается Радой. Лаэрта, едва удержавшись от крика, отдёрнула руку и тут же вновь увидела посеребренную реку и тёмный лес.
– Что-то случилось? – взволнованно спросил Радим, всматриваясь в её лицо.
– Нет, наверное, нет, – чуть слышно ответила девушка и вновь обернулась к воде.
Каким образом, когда и как Рада успела познакомиться с Радимом, было неясно. Приходилось признать, что этот мир действительно слишком тесен. Сейчас, когда первый шок прошёл, Лаэрта смогла разобраться в том, что увидела. Что ж, одно было ясно наверняка – Радим думал о ней. И ещё теперь она знала, что всё это время он искал её. Может, и прав был Избор, утверждавший, что любовь превосходит всё, потому что иных объяснений тому, с каким маниакальным упрямством Радим шёл за ней и, что самое любопытное, почти находил, не было. Всё это время он искал её, по крайней мере до встречи с Радой. Лаэрта так и не поняла, как именно эти двое встретились и каким образом Раде удалось убедить Радима отправиться в Тёмный лес на поиски внезапно пропавшего Озара – её отца. В общем-то, сейчас это было и не столь важно. Важно было то, что в своих скитаниях он всё же нашёл что-то, что стало важнее неё.
Радим, не отрываясь, смотрел на её профиль и тоже думал. Несмотря на долгие месяцы безуспешных поисков, он ни на минуту не терял уверенности в том, что они всё же встретятся, рано или поздно, так или иначе. И всё же он ужасно удивился, встретив, почти налетев на неё в этом лесу. Она же воспринимала всё случившееся как должное. И, похоже, совсем не собиралась объяснять ему, что она там делала в свадебном платье.
– И всё же, почему в свадебном платье? – вновь спросил он.
Девушка, слегка склонив голову набок, нараспев произнесла, глядя на него из-под полуопущенных век:
– Я не пойму твоих стараний
Узнать, что скрыто уж во тьме,
Ведь не прошу ж я оправданий
Того, что шёл ты не ко мне.
Радим заметно смутился и отвёл глаза. Какое-то время боролся с собой и всё же начал нелепо оправдываться:
– Я к тебе шёл. Искал тебя.
– В этом лесу? – с едва скрываемым сарказмом переспросила Лаэрта.
– Меня попросили… Я не мог не сдержать слово, – едва выдавил он.
– Точнее, попросила, – почти жестоко заметила девушка. – А впрочем, ладно, – неожиданно спокойно добавила Лаэрта, вставая. – Лана сказала, что здесь недалеко есть город. Я останусь там, а ты выполняй свои обещания.
Не дожидаясь его ответа, девушка быстро ушла в лагерь. Ложиться было уже глупо, так как занимался рассвет. Ей, в общем-то, не пришлось долго думать, чем себя занять, поскольку в лагере она почти сразу наткнулась на Лану, которая была ранней пташкой. Сообщив той, что собирается обосноваться в ближайшем городе, Лаэрта тут же получила кучу советов, треть из которых просто не запомнила.
Как только рассвело достаточно, чтобы не врезаться в каждое встречное дерево, Лаэрта с Радимом покинули неожиданно оказавшийся гостеприимным лагерь разбойников и отправились в Дэнэб – именно так назывался город, о котором говорила Лана. Проигнорировав возражения Лаэрты, Радим, которому, в общем-то, нужно было в другую сторону, всё же вызвался проводить её.
Странно, но, несмотря на кучу вопросов друг к другу, они молчали почти всю дорогу, которая заняла около пяти часов. Лишь когда на горизонте впервые показались стены Дэнэба, Радим заговорил:
– Что ты будешь делать в этом городе?
Лаэрта пожала плечами и легкомысленно отмахнулась:
– Придумаю что-нибудь.
– Вот, возьми, – Радим снял с пояса мешочек с деньгами и протянул ей.
Лаэрта хотела было гордо отказаться, но, вспомнив свой первый уход от него и тщетные поиски работы, приняла деньги, просто сказав «спасибо». Ещё какое-то время они шли молча. Наконец Радим задал мучивший его всю дорогу вопрос:
– Ты будешь меня ждать? – и он с надеждой посмотрел в её глаза.
Лаэрта тоже об этом думала и сразу же ответила:
– Возможно, – и сама удивилась своему ответу. Ещё секунду назад она была уверена, что ответит «конечно».
Радим вдруг притянул её к себе и, не отрывая от неё глаз, поцеловал. Спустя долгие мгновения нежного поцелуя он отстранился и сказал, будучи полностью уверенным в себе:
– Только не говори, что это ничего не значит для тебя.
Лаэрта, которая всё еще оставалась в его объятиях, задумчиво осмотрела его лицо, вглядываясь в каждую чёрточку, каждую морщинку. Медленно подняла руку и провела кончиками пальцев в нескольких миллиметрах от его щеки, ещё не решаясь коснуться. Затем так же медленно, нежно коснулась его губ едва заметным дуновением летнего бриза. Потом так же задумчиво отстранилась и сказала, то ли обращаясь к нему, то ли просто размышляя вслух:
– Я могу даже любить тебя, но и это не помешает мне уйти.
А затем она подняла на него удивительно твёрдый взгляд своих рациональных глаз, и он отчётливо понял, что она сказала чистую правду.
– Счастливого пути, – Лаэрта выбрала нейтральное между «до свидания» и «прощай» и, не давая ему времени прийти в себя, направилась к уже таким близким стенам города.
Он, не сразу поняв, что она уходит, выкрикнул вслед, не желая верить в только что сказанное:
– Ты же будешь меня ждать?
– Не могу этого пообещать, – не оборачиваясь, ответила она, желая быстрее добраться до спасительных стен города. Впрочем, будучи честной с собой, грустно добавила, так что он уже не слышал: – Куда ж я денусь, подожду. Других-то дел у меня нет.