Обратная сторона луны

4. Тяжелое решение

Белоснежное море разлилось серебром в лучах восходящего зимнего солнца, даже разлапистые темные сосны смотрели дружелюбно. Костер догорел, обнажив черный пласт земли, местами опутанный засохшей травой. Старая часовня, покрытая инеем, напоминала лубяную избушку Морозко. Рассвет как мог, скрасил унылую картину, что нарисовалась здесь во время ночного ритуала. Только сейчас, вытоптанная полянка скинула с себя застывшее напряжение.

Две женщины провели здесь несколько часов, ожидая возвращения трех белых волков. Они растворились в ночи и никак не давали о себе знать. Где они? Рыщут по лесу в поисках добычи или раздирают друг другу тело в кровь, дабы отомстить за прошлые обиды. Одному из хищников было что доказать. И обе женщины это знали.

Но как ни терзали их головы мысли о случившемся, как ни пытались они найти оправдания всему, что случилось этой ночью, они все не решались заговорить друг с другом об этом. Ольга даже уснула, когда Настасья, осторожно пробравшись в часовню, притащила старое грязное одеяло, и помогла девушке укрыться от непогоды.

Оля проснулась вместе с новым днем. На этот раз она совсем не видела снов. Наверное, поэтому сразу же пришла в себя и воскресила в памяти все, что творилось на поляне несколько часов назад.

– Они не появлялись? – хриплым голосом спросила Ольга, пытаясь привстать на занемевших руках.

– Нет, – протянула Настасья, которая так и не сомкнула глаз.

Ольга наконец-то совладала с деревянными мышцами, встала и попыталась разглядеть кромку леса, в сторону которого убежали новоиспеченные волки и ее любимый мужчина.

– Что они там делают? – расстроено спросила она, так ничего и не увидев.

– А я почем знаю, – Настасья тоже встала и уставилась вдаль, – Мы их так еще долго можем ждать. Надо возвращаться домой.

– Домой, – Оля внимательно посмотрела на подругу по несчастью, – По снегу. Сколько же километров топать?

– Почему топать? – Настасья усмехнулась, – Есть же буран.

– Но… – Оля не успела договорить.

– Это вы, городские барышни, ничего не умеете, – после этих слов она стянула с Ольги одеяло, отчего у той тут же застучали зубы, – А мне уже приходилось управлять этой штукой! – Она кивнула в направлении снегохода, и резво двинулась в его сторону. По пути она приоткрыла дверку часовни, швырнула туда одеяло, и громко похлопала в ладоши, отрясая с рук пыль.

Все еще стуча зубами, Оля последовала за Настасьей. Женщина уже развернула машину в сторону поселка, и, задрав подол пальто, усаживалась за руль. Не раздумывая, Ольга плюхнулась у нее за спиной, и руками вцепилась в кожаный ремешок сиденья. Уже через минуту они неслись по снежной поляне, попадая след в след вчерашней колее.

Около дома Ольга осмелилась заговорить.

– Мне не по себе от… – она замялась, – вчерашнего.

– Я говорила Максу, что тебе стоит остаться дома, – равнодушно ответила Настасья, – но он очень хотел, чтобы ты сама все увидела. – Настасья остановилась, повернулась к Ольге лицом и продолжила, – Мой сын мечтает сделать тебя волколаком. Хотя, после увиденного, ты вряд ли захочешь переворачиваться.

Ольга молчала.

– Ты не обязана потакать всем его желаниям, – немного мягче сказала Настасья, – Вы вполне можете быть счастливы и так. Конечно, любой волколак ценит единение с природой в образе зверя. Наверняка в своем воображении он уже не раз рисовал картинки с тобой, будь ты волчицей. И, не скрою, в шкуре волка все чувства и эмоции гораздо ярче, интимнее. Ему будет не хватать этого. Но если он действительно тебя любит, то даст право выбора.

Женщина замолчала, разглядывая реакцию Ольги на свои слова, но та, не мигая, внимала каждому слову, и пока совершенно ничего не готова была выбирать. Настасья закончила свою мысль:

– Будь я на твоем месте, я бы выбрала судьбу человека.

– Но почему? – опешила Оля.

– Ты, милая моя, видать, совсем забыла, что быть волколаком – это проклятье. Но хватит трещать об этом на улице, – и она взяла Олю под руку, – пойдем в дом. Тебе нужно хорошенько согреться, а то уже губы синие. Не хватало еще заболеть.

То, насколько она замерзла, Оля осознала только когда разделась, и поставила ноги в тазик с теплой водой. Настасья, не изменяя себе, сразу же включила режим доброй хозяйки и взялась за девушку по-хорошему. Она разогрела воды для ног, сдобрив ее сухой горчицей. Приготовила горячий чай с травами, достала теплый плед и окутала гостье ноги и плечи. Потом на столе появились пирожки и баночки с вареньем.

– Ну как? – заботливо спросила она.

– Гораздо лучше, – улыбнулась Оля, словно и не было за спиной целой ночи, проведенной на морозе.

– Вот и хорошо, – обрадовалась Настасья, и только сейчас занялась собой, оставив Олю одну.

Через несколько минут она вернулась на кухню в домашней одежде, повязала фартук и присела за стол чаевничать. Стоило ей отпить глоток, как терпение Ольги кончилось, и из нее посыпались вопросы.

– Макс рассказывал мне про половинок, – начала она, – Он говорил, что они пользуются всеми преимуществами жизни волколака.

– Ну и что, – в голосе Настасьи не было никаких эмоций, – а про то, как они переворачиваются, он рассказывал?

Оля кивнула.

– С нами в деревне жили половинки. Они почти не переворачивались.

– Половинки? – Оля не на шутку удивилась. – Но откуда? Все так ненавидели меня! Меня несколько раз пытались убить, а ведь я могла стать половинкой.

– Это совсем другое дело. Те половинки попали к нам детьми. На самом деле большая часть потомства Рогатого была половинками. Но он притащил их в деревню так давно, что никто и не помнил. Да и о том, что они половинки знали очень не многие.

– Ну надо же, – возмущению Ольги не было предела, – И этот человек хотел меня прогнать. Хотя сам…

– Не забывай, – Настасья немного повысила голос, – По стране прокатилась не одна война. Многие дети остались сиротами. Рогатый давал этим ребятишкам второй шанс.

Оля слушала, открыв рот. Оказывается, волколаки приютили немало детей войны. Это было достойно уважения, и оттого она еще больше возненавидела людей, разрушивших не просто волколачью деревню, но целый мир. Мир, в котором пусть и не приняли ее, но спасли от голодной смерти ни в чем неповинных детей. Хотя, что о них вспоминать? Их спасли от убийц войны, но не уберегли от захватчиков мирного времени.

– Не забивай себе голову, – прервала ее мысли Настасья, – об этом только и осталось, что вспоминать. Никто из детей Рогатого не выжил, – она горько усмехнулась, – Как и не старался он продлить свой род до конца времен.

– Но ведь они жили, эти половинки…

– Жили, – согласилась Настасья, – но, поверь, им было крайне сложно. Да что я тебе это объясняю. Придет время, и ты встанешь перед выбором. Что подскажет тебе сердце, то и ответишь. И вряд ли мои слова станут для тебя решающими.

И тут Ольга осознала, что все будет ровно наоборот, и именно этот разговор она вспомнит в первую очередь. В ее жизни было много возможностей сделать правильный выбор, принять взвешенное решение. Еще в далеком 86-ом ей, быть может, не стоило вопреки запретам родителей, уезжать в зимний поход. А потом, когда Макс повел ее к людям, она вновь встала перед выбором. Исчезнуть из жизни волколаков, забыть про их деревню, и жить нормальной жизнью или остаться среди волков. Только совсем ненормальная девушка могла предпочесть жизнь в волколачьей деревне счастливым дням в кругу семьи. Но раз уж выбор сделан, нужно было следовать ему до конца. Зачем же тогда Оля приняла предложение Виктора, вышла замуж? И снова все пошло кувырком с появлением Алекса. Раз уж дала слово быть верной женой, не нужно было срываться из дома ранним утром и пытаться убежать с другим мужчиной. Будь она мудрее в принятии правильных решений, Алекс бы не попал под конвой, Виктор бы не мучился с непутевой супругой, а Макс никогда бы не увидел, как горит его родной дом…

Ольге было безумно трудно признавать это, но именно благодаря ее необдуманным поступкам, случилось столько несчастий.

Не спеша помешивая чай, она окунулась в мысли о том, а что если…

А что если бы Оля не пошла в поход? Ее сверстники до конца учебного года вспоминали бы заснеженные горные заставы, бивуаки с песнями и дружным смехом, ночи в тесной палатке, страшную метель и путь домой. И пусть ей было бы завидно, зато ребята были бы счастливы, пережив такое приключение, пусть и без нее. А вместо забавных историй, за ночь повзрослевшие юноши и девушки, привезли ужасную весть. Любимица всей школы, умница и красавица Оля Мамонтова пропала во время метели и они никак не смогли ее отыскать. И пока на месте происшествия развернули бурную деятельность спасатели, весь город погрузился в траур. Кто-то искренне верил, что все обойдется и девочку найдут, кто-то грустно закатывал глаза, сочувствуя безутешным родителям. Ольга не раз корила себя именно за боль, причиненную маме и папе. Она вспомнила мать, вошедшую в палату захудалой больнички, где Ольгу держали буквально взаперти. Тогда Оля впервые услышала страшную фразу «Мы тебя похоронили». Она слышала ее и потом, но уже не с той горечью, что тогда застыла на материнских губах, стоило глупой девчонке рассказать, что она добровольно не пошла домой.

В тот день в горах, укутанных снегом, на полпути к возвращению в отчий дом, Ольга заколебалась. Она провела в деревне всего пару дней, она держала Максима за руку всего пару раз, но этого ей было достаточно. И снова перед ней встал выбор, и она предпочла яркую, наполненную страстью, запретную любовь родному дому, размеренной жизни. Вернись она в город, возможно, все работы на перевале закончились тут же, и никто бы не отдал страшную команду сжечь деревню дотла. И сотня ни в чем неповинных волколаков остались бы живы. Пусть они не любили лично ее, но в их сердцах было столько доброты, истиной веры, желания жить. И они так свято чтили свою самобытность… Сделай Ольга правильный выбор, по сей день стояла бы затерянная в лесах и заснеженных горах деревушка староверов.

По ее вине, или нет, но на месте волколачьего поселения теперь стоит рабочий поселок. Да кому он нужен?

Разве, что ей. Маленькая поликлиника, наспех возведенная из серых бетонных блоков, помогла Ольге вернуться. Вернуться, чтобы отыскать то, что она так нелепо потеряла.

Но прежде чем попасть сюда снова, сколько еще неправильных решений она приняла? Как она позволила Виктору так стремительно ворваться в собственную жизнь? Бумажный самолетик, цветы и пара свиданий – Оля сдалась очень быстро. Шесть с половиной лет она прожила взаперти, причем самостоятельно водрузив замок на двери спальни. Почти семь лет одиночества, грустных мыслей и нескончаемых строк, наполненных горем. Может, она просто устала… Может новый человек в жизни был ей действительно необходим, а может это всего лишь оправдание…

Тогда откуда взялись настоящие светлые, яркие, искренние чувства к Алексею? Бедный юноша, он пережил захват родного дома, получил ранения, силой был отправлен на службу, вынужден был отказаться от своей природы. Но Алекс даже не думал винить в этом Ольгу. Его любовь не видела в ней никаких изъянов, как и не находила взаимосвязи между ней и пожаром. Но и в этот раз Оля жалела не его, она пожалела себя. Между женихом и братом бывшего возлюбленного она выбрала второго. Только сейчас Ольга поняла, насколько глупым был этот шаг. О чем она мечтала? О счастливой волколачьей жизни с Алексом? Но ведь не ради него она бросила все, не с ним она была счастлива. Да, если честно, и не от него она хотела иметь детей, и не с ним она мечтала состариться. Но тогда бредовые идеи затуманили разум и она сбежала. Сбежала от человека, которому дала обещание.

И за это ее сурово наказали. Но еще хуже пришлось Алексу. Он только выбрался из капкана армии, чтобы тут же оказаться в тисках колонии поселения где-то на севере необъятной России. Где его искать? Как вызволять? И есть ли в этом смысл?

В одном Ольга не сомневалась, сделай она правильный выбор, поступи по совести, и Алекс гулял бы на свободе…

Но даже после того, как Виктор обошелся с обидчиком, Оле не хватило мужества оставить его. Она лишь послушно пошла под венец, чтобы стать хорошей женой нелюбимому мужчине. И она старалась. Но, видимо, плохо. Она так и не подарила мужу первой брачной ночи, не стала ему близким другом, не доверилась, не открылась. Вместо этого она сорвалась на заработки в Уральские горы. И то не за деньгами, а за поисками утраченного. И она нашла. Нашла. Она не помнила, чтобы когда либо чувствовала себя счастливее, чем в первые дни с Максом. У них было все: страсть, откровения, слезы, воспоминания. Миллион эмоций за столь короткий промежуток времени. Но ее прошлые неправильные решения вновь красной линией пролегли на этих светлых чувствах. Как ни крути, но в отношениях с мужем нужно ставить точку. А в собственной жизни просто необходимо что-то менять.

И снова перед ней стоял выбор – остаться человеком или стать волколаком. И она так сильно боялась вновь совершить ошибку…

– Не спеши с ответом, – прервала ее мысли Настасья.

– Что? – Ольга не ожидала, что Настасья так хорошо чувствует ее состояние души.

– Пока у вас все хорошо и без этого, даже не заводи разговор, – женщина встала из-за стола и наклонилась, чтобы убрать таз с водой, в котором Оля грела ноги. Вода и вправду совсем остыла.

– Разве? – Ольга серьезно посмотрела на собеседницу, – Разве так строятся отношения? Молчать и ждать?

– А почему нет? – Настасья улыбнулась, – Мама не учила тебя, что хорошая жена не та, что лезет на рожон выяснять отношения, а та, что молчаливо выстраивает их так, чтобы мужчина думал, будто это он в семье хозяин.

– Не учила, – Оля вздохнула, – после возвращения домой мы мало общались.

– Очень жаль. Но ничего, мы ситуацию поправим.

– А не поздновато?

– Учиться, милая моя, никогда не поздно.

– Но зачем это вам?

– Считай, что я у тебя в долгу…

Оля догадывалась, несколько раз прокручивая в голове рассказы Настасьи и Макса. Но она так и не смогла поставить в этом деле точку.

– О чем это вы? – Ольга постаралась не выдать нахлынувшего волнения.

Настасья, видимо, ничего не почувствовала. Она по старинке всплеснула руками, тяжело вздохнула и села напротив.

– Я… – женщина долго собиралась с мыслями. – А что скрывать-то? Все мы не без греха. А я, поверь, только и старалась, что спасти своих сыновей. В общем, когда Макс залетел в дом во время пожара, я сказала ему, что видела тебя уже мертвой. Будто я не успела тебя спасти, и ты задохнулась у себя в комнате, а солдаты просто вынесли твое тело.

– Но…

– Что но? – Настасья сверкнула глазами, – Скажи я Максу, что ты жива и тебя потащили в вертолет, что, думаешь, он бы сделал?

Ольга молчала. Но она знала.

– Вот именно! – женщина повысила голос, – Ты не говоришь, но понимаешь. Он бы рванулся за тобой и схватил бы сотню пуль. И не было бы у меня больше сына. У меня на тот момент кроме него ничего и не осталось. Алекса уволокли, истекающего кровью. Дом горел. Мои соседи, люди, с которыми я прожила всю жизнь, умирали на моих глазах. Кровь, боль, крики… Но я не оправдываю себя, я поступила так, как велело мне материнское сердце.

– Но ведь Макс не искал меня, – Оля всхлипнула, – он поверил в то, что я мертва. И я семь с лишним лет прожила без него.

– Ты до этого шестнадцать лет без него жила, – Настасья сменила тон, – И ничего. Жива, здорова!

Ольга хотела еще что-то сказать, но слова застряли в горле. Она молча встала и ушла.

В полубреде, заливаясь слезами, она добрела до квартиры, и, не раздеваясь, упала на диван. Ей было горько и обидно. Она так сильно винила себя за все свои неправильные решения, что пришло время обвинить кого-то еще. И Ольга не сомневалась, что именно Настасья разлучила ее с Максом. И все было бы по-другому, вытащи он ее из вертолета.

Очень сложно ненавидеть только себя, и Ольга с легкой душой поделилась своей ненавистью с матерью любимого мужчины. И о правильности этого поступка она старалась не думать.

Через три дня вернулся Максим с мальчиками. Он был тверд в своем решении увезти близнецов, и уже назначил дату. Сказавшись на плохое самочувствие, Ольга пропустила семейный ужин. Накануне Старого Нового года все четверо приехали на железнодорожный вокзал. Максим с мальчишками отправился на юг, а Ольга в одиночестве на север. Мужчинам предстояло увлекательное путешествие, а ей – серьезное испытание. Дома ее ждал сердитый муж, к которому она ехала с предложением о разводе.

5. Под стук колес

В который раз Ольга всматривалась в заснеженные пейзажи матушки России. В детстве она обожала поезда, каждая поездка представлялась ей волшебным путешествием. В вагонах плацкарта можно перезнакомиться со всеми пассажирами: с одними поиграть в карты, с другими обсудить подружек, с третьими просто почаевничать. Миловидную девчушку то и дело угощали конфетами, приглашали к столу, задавали смешные вопросы. И все это внимание маленькой Оле было только в радость. Сейчас же она предпочитала исключительно купе. С годами милая девочка превратилась в недружелюбную даму. Заезженные вопросы ее раздражали, чрезмерная близость с незнакомыми людьми была неприятна, да и сама атмосфера дома на колесах напрягала.

Ее сосед по купе, немолодой мужчина с проницательными глазами, внушал недоверие. В целом Ольга понимала, что ей нечего бояться, но какой-то червячок сомнения так и грыз ее сознание.

На вид соседу было около сорока, но виски уже порядком поседели. Волевой подбородок, немного суровые черты и через чур внимательный взгляд. Он только заглянул в купе, и тут же Оля почувствовала, будто ее просверлил глазами. Правда, так же он поступил и с проводницей, которая принесла белье, и с продавщицей пива, получившей вежливый отказ. Голос его был слишком размеренным, с налетом ледяного безразличия.

Не зная, почему, Ольга целиком посвятила себя наблюдению за соседом. Вот он привстал и поправил немного съехавший держатель занавесок. Проводил взглядом удаляющийся перрон, вздохнул и вышел. «Курить», – подумала Оля, но не угадала. Мужчина вернулся через пять минут. Без запаха дыма, но с двумя стаканчиками в железной оправе.

– Составите кампанию? – спросил он, присаживаясь.

От неожиданности Ольга даже опешила. Она-то собиралась раскусить в соседе не то шпиона, не то маньяка…

– Спасибо, – едва улыбнувшись, Оля повернулась к столу. От того, что она так пристально смотрела в окно и периодически косилась на своего визави, шея порядком устала, и ей пришлось слегка запрокинуть голову, дав отдохнуть мышцам.

– Вам нехорошо?

– Все нормально, просто немного устала.

– Долгая дорога?

– Да нет, немного выбилась из колеи.

– Бывает. Я – Евгений, можно просто Женя.

– Ольга. Можно просто Оля, – девушка наконец-то расслабилась, сняв с себя напряжение. Наверное, непринужденная беседа с соседом по купе даже лучше, чем поиск несуществующих маньяков-убийц.

– Куда путь держите? – Евгений безукоризненно следовал социальному протоколу пассажиров поезда. Более того, задав вопрос, он потянулся к сумке и извлек кулек с конфетами, – Угощайтесь.

– Спасибо. Я не люблю сладкое.

Евгений подмигнул и улыбнулся:

– У меня еще есть горькое и соленое. Припас на случай хорошей кампании.

– Боюсь, я не тот вариант, – Ольга грустно пожала плечами, – Настроение ни к черту.

– Тогда вам тем более нужна хорошая компания, а, может, даже врач…

– Врач? – Оля усмехнулась, – Не на столько все плохо!

– А на сколько?

– На столько, что я бы заплатила любые деньги за то, чтобы кто-нибудь вместо меня сел в этот поезд и поставил точку в моих непростых отношениях.

– С мужем или с любовником?

От неожиданности Оля чуть не подавилась. Не слишком ли она разоткровенничалась? И не слишком ли нагло этот незнакомец лезет в ее личную жизнь?

– Да ладно, – Евгений попытался разрядить атмосферу, – У такой милой девушки наверняка не один поклонник.

Ольга отвернулась к окну, решая для себя, продолжать этот откровенный разговор или нет.

– Извините, если я лезу не в свое дело, – голос собеседника несколько притих, – хотел помочь. Я подумал, что, может, вам действительно нужен врач…

– Да что вы заладили-то со своим врачом? – Ольга даже немного обиделась на такие слова.

– Я врач, – добродушно улыбнулся Евгений, – психотерапевт. Прошу любить и жаловать.

– Вот как, – Оля ехидно ухмыльнулась, – думаете, мне нужна помощь?

– Вы уж простите, но напряжение вокруг вас можно ножом резать.

– Так заметно? – Ольга вздохнула.

– Заметно…

Поезд дернулся, отчего дверь купе громко стукнулась о стену. Евгений тут же встал, проверил замок, открыл дверь и зафиксировал.

– Лучше уж закройте, – вмешалась Ольга.

– Я думал вам не комфортно наедине с мужчиной, – заметил он, но послушно отгородил пространство купе от вагона.

– Вы правы, – Оля откинулась назад и закинула ноги на сиденье. Еще полчаса назад она была уверена, что и словом не обмолвится с соседом по купе, а вот сейчас ей вдруг нестерпимо захотелось излить душу. Только вот как? Ведь ей никому нельзя открывать тайну волколаков. Да и кто ей поверит? Сочтут за бред. Тогда, может, и не стоит начинать? Или стоит? – Но я рискну.

– Уверены? – Евгений вернулся на свое место и вновь притянул сумку, – У меня, кстати, есть и бутылка красного полусладкого…

– Да у вас там целый бар, – Оля в пару глотков допила кофе и придвинула стаканчик, – Плесните уже хоть что-то.

– Только схожу за штопором, – он достал длинный подарочный пакет, поставил его на стол и двинулся к выходу.

– По-моему, – Оля указала на упаковку, – вы везете кому-то гостинец. Как-то не вежливо получается…

– Ничего страшного, – Евгений махнул рукой и вышел.

«Действительно, – подумала Оля, – ничего страшного. Просто посидим, поговорим, это не преступление».

Сама того не осознавая, она начала оправдывать свои действия. В последнее время это вошло у нее в привычку. Она то и дело винила себя во всех смертных грехах, осуждая снова и снова каждое неверное решение. И столько всего накопилось в ее измученной душе, что держать все в себе уже не было сил. С родителями она давно не виделась, да и теплая дружба с ними сошла на нет. Ее подруги были заняты своими делами, и только изредка напоминали о себе телефонными звонками. Да и что от них требовать, если сама Оля вообще забыла про все на свете, стоило ей вновь увидеть волколаков. Осложнялось общение с друзьями еще и тем, что абсолютно все, что беспокоило Олю, нужно было хранить за семью печатями. Однако, желание излить душу так сильно завладело ее разумом, что противостоять ему не было сил. Главное, не сболтнуть ничего лишнего, не раскрыть чужую тайну…

Когда Евгений вернулся, Оля уже знала с чего начать, и чем закончить свой рассказ. Но тот, вопреки ее ожиданиям, не спешил расспрашивать. Мужчина аккуратно присел на край сидения (он вообще все делал с осторожностью, предусмотрительностью, даже немного чопорно), стянул пакет и монотонно принялся откупоривать бутылку.

Ольга не выдержала:

– А с чего вы взяли, будто у меня есть любовник?

– А ведь он есть, – Женя не поднимал головы от бутылки, но Оля словно почувствовала, что тот тихонько ликует своей правоте.

– Но не любовник, – такое слово она никак не могла употребить в отношении Максима, – скорее истинная любовь. Утраченная, но обретенная вновь…

– И теперь между вами встал законный супруг?

– Да, – Оля вздохнула.

Евгений наконец-то покончил с пробкой и разлил вино по стаканам. Не дожидаясь тоста, и нечего не произнося, он пригубил рубиновый напиток и довольно прищурился:

– Не обманул, паршивец. Настоящий «Саперави»!

– Ценитель? – Оля улыбнулась и сделала глоток, отметив, что напиток действительно хорош.

Евгений согласно кивнул:

– На чем мы остановились?

– На моем муже… – от этого слова кольнуло в груди. Она сказала его так небрежно, будто и не было ничего между ними. А ведь было. Было романтичное знакомство, первое свидание, цветы и подарки. Виктор ухаживал настойчиво, расчетливо, но искренне и со вкусом. Их свидания не были банальными, разговоры не были скучными. Их семьи идеально подходили друг другу, и, наверное, это насмешка судьбы, что сами Оля и Витя так друг другу и не подошли.

Воспоминания нахлынули, и Ольга не стала держать их в себе. Слова полились из нее, как из рога изобилия. Она рассказала про поход и деревню староверов, про свои чувства и любовь Максима, про возвращение домой и годы взаперти, про Виктора и про Алекса, про нелепую свадьбу и несчастливую семейную жизнь, про рабочий поселок и счастливый финал ее грустной истории, про настоящую страсть и неподдельное счастье. Ей оставалось сделать последний шаг, возможно, самый сложный в ее жизни, но просто сбежать, исчезнуть, заставив родных снова «похоронить» ее, она не могла.

– Думаешь прямиком к родителям поехать? – задумчиво спросил Евгений. За время ее рассказа они успели допить вино, и плавно перейти на водочку. Само собой, что алкоголь еще больше раскрепостил собеседников, они давно перешли на «ты», а Женя к тому же проявлял чистосердечное участие.

– Не думаю, – Оля и в самом деле не видела ничего страшного в том, чтобы вернуться в дом мужа. Да и посвящать в свои семейные дрязги родителей раньше времени не хотела. Знала, что те попробуют вмешаться и помочь наладить отношения, которых уж и нет давно, – У меня есть дом. Поеду туда.

– С порога ошарашишь?

– Нет, конечно. Да и не новость это вовсе. Виктор не дурак. Давно все понял.

– Развод может затянуться, – серьезно проговорил Евгений, – Раздел имущества и все прочее.

– Не мой случай, – растянулась в улыбке Оля, она прекрасно знала, что Макс сделает ее жизнь беззаботной благодаря своему дару, но собеседник то не знал, – я не нуждаюсь ни в его деньгах, ни в квартире.

– Смело, – Женя уважительно кивнул и протянул стакан, чтобы чокнуться.

Дзинь!

– За тебя! – произнес он первый тост за весь вечер, – Надеюсь, тебе хватит и сил, и терпения.

– Хватит, – Оля в один глоток приговорила свою порцию горячительного, закусила колбасой, которая также нашлась в необъятной сумке Евгения, и продолжила, – Мне теперь есть ради кого жить. И есть к чему стремиться.

– Это прекрасно, – Женя улыбался и поедал салями вприкуску с огурцами, – Ты очень смелая девочка!

Они смеялись, пили, откровенничали, гуляли по поезду в поисках вагона-ресторана, пару раз натыкались на злобные лица проводников, пару раз пытались закурить с какими-то мужчинами в тамбуре, и еще пару раз чуть не нарвались на драку, пока наконец-то не вернулись в купе. Оля громко хохотала, завалившись на сиденье, Евгений присел рядом, держась за живот. Наконец-то истерика прошла, и они расселись по местам.

– Спасибо тебе, – прошептала Ольга, еле ворочая языком, – Мне гораздо легче.

– Это моя работа, – так же тихо начал Женя, – Эх! Была, не была! – он потряс в воздухе почти пустую бутылку водки, разлил остатки по стаканам и жестом пригласил Олю к столу.

Та послушно придвинулась, взяла стакан и вопросительно уставилась на собеседника, ставшего собутыльником.

– Я тебя узнал, – прошептал Евгений и прикоснулся пальцем к губам, – Только тссс…

– В смысле?

– Я знаю твоего отца. По работе.

Ольга удивленно уставилась на него, не моргая. Хмель как будто испарился.

– Он рассказывал про тебя. Вернее, про ту историю с солдатиком. Просил взять тебя на прием…

– Меня? На прием? И что ж не взял?

– А знаешь, то времени не было, то сил. Я как раз кандидатскую заканчивал.

– Мда… – протянула Оля, – Земля круглая… вы все еще работаете вместе?

– Угу.

– Расскажешь ему?

– Нет, – Евгений взял Олю за руку и притянул к себе, – Это будет наша тайна…

– Спасибо, – неожиданно для себя самой Оля разрыдалась. Женя тут же оказался рядом, прижал ее к себе и попытался успокоить.

– Ты такой хороший, – захлюпала она носом, – Такой хороший! А я тебе вру…

– Неужели? – он даже отпрянул, удивившись услышанному.

Оля подняла заплаканные глаза:

– Я соврала про деревню староверов…

– Не было никакой деревни? – все еще не понимая, в чем дело, спросил Женя.

– Была, – простонала Оля, – Но не староверов! Нет!

И за несколько минут она, захлебываясь слезами и задыхаясь от возбуждения, рассказала едва знакомому человеку всю правду. Про волколаков и Рогатого, про Макса и Алекса, про захват деревни и про обращение близнецов, про невероятные способности и проклятье, про половинок и про луну. Евгений слушал ее на удивление спокойно, не задавая вопросов и не пытаясь разузнать что-то большее.

– Ты думаешь, я сошла с ума? – закончила свой рассказ Оля.

– А ты как думаешь?

– Думаю, что я на грани. Но не потому, что мне это привиделось, а потому, что с этим трудно жить…

– Верю, – протянул Евгений, – и потому думаю, что развод для тебя – плевое дело. Ты справишься.

– А потом?

– А потом будешь жить долго и счастливо со своим человеком-волком.

– Ты так думаешь? – Ольга наконец-то облегченно выдохнула и даже позволила себе сложить голову на плечо собеседника.

– Ты же сказала, что сделаешь все ради этого.

– Сказала.

– Так не отступай от сказанного.

– Обещай, что не расскажешь никому и никогда! – встрепенулась вдруг девушка, до конца осознав, что только что раскрыла не свою тайну.

– Обещаю.

– Поклянись!

– Клянусь, – кивнул Женя.

– И не вздумай писать про это книгу! – неожиданно для себя выпалила Ольга, вспомнив слова Максима.

– Ни в коем случае, – рассмеялся ее новый друг, и добавил, – Меня же сочтут за психа!

– Вот и я так сказала, – прошептала Оля, проваливаясь в сон. Она скатилась на сиденье, неловко прижавшись к Евгению. Все также аккуратно, неспешно, как это было ему свойственно, мужчина помог девушке лечь поудобнее. Подложил под голову подушку и укрыл одеялом. Когда он закончил, Ольга уже крепко спала. Стряхнув с себя хмель, Евгений убрал со стола, вынес мусор, расстелил свою постель и лег, окунувшись в свои размышления. Он очень долго ворочался и не мог уснуть, поэтому, когда они прощались на перроне, выглядел измученным и невыспавшимся. Евгений был немногословен, не вспоминал вчерашний вечер, и только робко поцеловал протянутую руку.

– Спасибо за все, – улыбнулась Оля. Ей было неловко, немного стыдно, но как никогда легко.

– Рад был с тобой познакомиться, – в голос Евгения вернулась холодность и отстраненность, – Надеюсь, еще увидимся.

– Надеюсь, – ответила Ольга и пошла прочь. Сильнее всего на свете она сейчас хотела больше никогда в жизни не встретиться с ним вновь.