Неоценённый дар Мооса.
Эта история оставила глубокий след в душе нашего героя. То непонимание, с которым он столкнулся в ответ на проявленную им инициативу, нельзя трактовать иначе как несознательность и незрелость некоторых членов нашего общества. Речь, дорогие Читатели, идёт о Моосе и его замечательном изобретении. Некоторые из Читателей уже знакомы с Моосом и имеют представление о нём как о деятельной и энергичной личности. Жаль, что подобные качества до сих пор остаются невостребованными.
Но, обо всём по порядку.
Энергия, которой обладал Моос, была поистине неуёмной. Он никогда не сидел на месте. К тому же у него был твёрдый характер. Если Моосу что-то взбредало в голову, он ни за что не отступал от задуманного. На этот раз он решил открыть собственное дело и сконструировал для поставленной цели некий таинственный агрегат. Целый месяц предприимчивый изобретатель трудился не покладая рук и, наконец, агрегат был готов, нужно было только найти для него подходящее местечко. Моос обшарил весь двор и не придумал ничего лучше, чем водрузить своё изделие на детской площадке. «Ничего, места всем хватит, – решил он, довольно потирая пухлые ладошки, – а детки могут и в сторонке поиграть». Утром выходящие жильцы обнаружили на месте большой песочницы странного вида сооружение, напоминающее слона, одетого в скафандр, и довольную физиономию Мооса, восседающего внутри. Забыв куда шли, они подходили к диковинке, и вскоре на площадке собрались целая толпа. Моос удовлетворённо потирал руки: он привлёк к себе внимание, теперь дело за малым. «Что это?» – вытаращив от удивления глаза, спросил дворник Бунхильо. Он накануне первым обнаружил детище Мооса и поначалу решил, было, что ему мерещится. Крепко зажмурившись, Бунхильо поклялся, что больше «ни-ни», затем снова открыл глаза, но видение не исчезало. Тогда выставив вперёд метлу, дворник начал осторожно приближаться к странному сооружению, и тут чудовище вдруг спросило человеческим голосом: «Ты чего, Бунхильо, испугался, что ли?». Отбросив метлу в сторону, Бунхильо со всех ног бросился бежать. Глядя, как улепётывает дворник, Моос так и покатился со смеху, а потом вдруг враз посерьёзнел: «Какое впечатление, однако. Вот она, сила искусства!».
Теперь Бунхильо стоял позади всех и испуганно взирал на диковинку. «Это – слон-производитель!» – возвестил Моос, пулей выскакивая из сооружения. «Производитель чего?» – удивленно спросил кто-то из толпы. «Да чего угодно! Вот! Демонстрирую!» – изобретатель выхватил из-за пазухи пакет с молоком, вылил слону в хобот и нажал какую-то кнопочку. Слон зажурчал, затарахтел и затрясся. Через минуту из его хвоста полилась тоненькая белая струйка. «Работает!» – радостно закричал Моос, бегая вприпрыжку вокруг слона. «По утрам я буду продавать молоко для детей. Дети – наше будущее! А вечером – пиво для их родителей. Им тоже отдыхать надо. А днём можно воду продавать, газированную. Главное – принцип. Оттуда вливается, отсюда выливается. Нужно только договориться с этими, как их…, кто молоко и пиво…, чтобы только свеженькое. Я никого обманывать не собираюсь. И чтобы – регулярно! Надо будет только ещё парочку-другую труб проложить»,– разгорячённый представившийся ему картиной, Моос уже подсчитывал барыши. По собранию прошёл общий стон. Дело в том, что рыть и копать – тоже было любимым занятием Мооса. Летом он подводил к своему дому какие-то очередные коммуникации, и весь двор был изрыт канавами, многие из которых по вечерам оказывались удобными ловушками для припозднившихся жильцов. И теперь, пережив эту эпопею, каждый из обитателей двора с опаской взирал на изобретение Мооса.
Прошла неделя. Напрасно Моос показав, так сказать, товар лицом, ждал покупателей. Их не было. И дело вовсе не в ушибах и ссадинах, полученных жильцами во время предыдущей кампании. Жильцы не были злопамятными. Дело в том, что продукция у Мооса была значительно дороже, чем у других продавцов. Да оно и понятно: расходы на закупку сырья, плюс амортизация слона… Но жильцы упорно не желали входить в положение начинающего миллионера. Загруженные мещанским бытом и не желающие тратить ни одной лишней копейки (особенно упрямыми в этом смысле оказались пенсионеры), они игнорировали слона-производителя и покупали молоко у молочницы Рогули, а пиво шли пить к весёлому Гарку, сидели там в обнимку, и горланили весёлые песни. Ну, чем, скажите, можно угодить подобной публике? Словом, предпринимательский дар Мооса так и остался невостребованным.
А как же слон, спросите Вы? А вот он-то пришёлся, как говориться, ко двору. Дети с удовольствием отправлялись на нём в путешествия, превращая слона-производителя то в космический корабль, то в подводную лодку, а с сумерками слон сам превращался в отличное пугало для непрошеных гостей. Любой злодей, увидевший в темноте эдакую штуковину, вздрагивал и пускался наутёк
Дворник Бунхильо частенько использовал слона в качестве надёжного укрытия от праведного гнева дражайшей супруги. Задраив наглухо отверстие в животе элефанта, он спокойно пережидал, пока разъяренная половина не выпустит весь свой пыл, затем мирно засыпал и богатырский храп его многократно усиливал эффект отпугивания непрошеных гостей.
Вы бы, дорогой Читатель, тоже испугались, увидев слона-производителя, правда-правда.
Проворонила ворона воронёнка.
Каага и Мори со дня на день ожидали приезда родимого внука.
Надо сказать, что предстоящее событие было причиной несказанной радости для бабушки и поводом для немалых огорчений деда. «Опять будешь носить его в зубах, Мори. Он, небось, здоровенький вымахал, смотри не надорвись». Но Мори и слушать не хотела. Она души не чаяла в единственном внуке и не могла дождаться, когда же она обнимет, наконец, своё сокровище.
Сокровище прибыло ровно к обеду и, действительно, представляло собой упитанного молодца, сплошь увешанного какими-то железяками. «Привет, ба, здорово, дед, – с порога бросил внучек бабушке с дедушкой и уселся за стол,– есть охота, проголодался с дороги». В мгновение ока уничтожив угощение, внук откинулся на спинку стула и потянулся. «Ну, как поживаете?» – спросил он, снисходительно глядя на стариков. «Живём помаленьку» – буркнул Каага, глядя как внук лениво ковыряет зубочисткой в зубах. «Вечно ты недоволен! – Мори сделала жест рукой в сторону Кааги, – не слушай его, внучек, всё у нас в порядке. Огород посадили. Пенсию получаем, даже с прибавкой… ». «С прибавкой – это хорошо», – рассеянно вымолвил внучек и встал из-за стола. «Ну, я побежал. Надо проветриться и проведать кое-кого». «Да, судя по всему, проветрить мозги кой-кому не помешало бы», – проворчал Каага. «Ну, какие мозги, что ты, в самом деле, старый. Видишь, ребёнок погулять хочет». «Да уж, вижу», – Каага плюнул и вышел за дверь.
Неделю счастливая Мори, угождая внуку, сновала от плиты к столу и потчевала ненаглядное чадо пирогами, блинами и прочими вкусностями. Но тут произошло событие, разом перевернувшее всё с ног на голову. Получив пенсию, Мори, как обычно, сняла с буфета шкатулку, ту самую, в которую откладывала понемногу на чёрный день, и оказалось, что день этот уже настал, потому как денег в шкатулке не оказалось. Не веря глазам, Мори перевернула шкатулку и даже зачем-то потрясла её. Денег не было. Не зная, что делать, она бросилась к дверям и столкнулась с вошедшим внуком. На груди у внука красовалась громадная цепь с какой-то жуткой блямбой посередине. Мори так и застыла, глядя на отливающую золотом штуковину.
«Ты понимаешь, ба, – пояснил внучек, уловив взгляд Мори, – пока бы я родителям написал, пока бы они мне прислали…. Да и то не факт. Ты же знаешь, они вечно в долгах сидят. А вещь бы ушла… Накопишь ещё. Сама же говорила, вам пенсию прибавили. И вообще, не парься ты так из-за денег, ба. Не в деньгах счастье». Хлопнув остолбеневшую Мори по плечу внучек засвистал соловьём и вышел прочь. На негнущихся ногах Мори добралась до стула, да так и застыла на нём с пустой шкатулкой в руках. В таком положении её и застал вернувшийся Каага. Вытряхнув из жены правду о том, куда подевалось содержимое шкатулки, Каага пошёл на почту и отправил телеграмму следующего содержания: «Нашёл сокровище. Приезжайте делить». Дочка с зятем, по полгода не казавшие нос к старикам, на следующий же день стояли на пороге. После кратких объятий они засыпали родителя вопросами: что за сокровище, сколько стоит, где нашёл. Глядя на раскрасневшуюся дочь и зятя, который, судя по лицу, уже прикидывал, как повыгоднее распорядиться свалившимся нежданно-негаданно счастьем, Каага усмехнулся: «Сокровище целиком ваше. Только у меня одно условие. Забирайте его и уезжайте как можно быстрее». Вконец заинтригованные дочь и зять вошли вслед за Каагой в комнату, где на кровати сидел их взъерошенный сын. «Вот, – сказал Каага, – забирайте, и до тех пор, пока ваш сын не научится уважать чужой труд, на глаза мне не показывайтесь. Молчи, старуха, – прикрикнул он на всхлипнувшую, было, Мори – допотакались уже».
Наутро семейка Гуггисов в полном составе покинула дом.
Прав или не прав был Каага с точки зрения, например, педагогической науки, авторы судить не берутся. Не специалисты. Но то, что лето в этом году выдалось для Кааги на редкость спокойным, это факт. Да и Мори развела, наконец, целый палисадник любимых цветов и сама при этом сильно похорошела, что также было единогласно подтверждено соседями. И как тут не вспомнить народную мудрость, которая гласит: «Проворонила ворона воронёнка», или: «Не всё то золото, что блестит», а ещё: «Баба с возу, кобыле легче». Впрочем, выбирайте сами. Главное, чтобы овцы были целы, а с волчатами, пусть, волки сами разбираются.
Как-то так.