Затерянные в России, или Записки маленькой беженки

***

Я и не думала, что на свете бывают такие страшные холода. Выходишь на улицу, и тут же задыхаешься. Такое чувство, что в ноздрях носа все покрывается тонкими льдинками. Мне приходится несколько минут просто стоять у подъезда, чтобы снова начать дышать. Лицо горит огнем, нос ломит, ноги сводит от мороза. У нас в Баку выше -5 никогда не поднималось, по крайней мере, я этого не помню, а здесь в первую же зиму -28. Когда только начались морозы, мы думали, что -15 – это предел и холоднее не может быть. Как мы ошиблись! Хорошо, что не оставили наши бакинские пальто, точно бы околели. Вообще-то мне нравится зима, и в Баку мне всегда не хватало снега. Он только выпадал и почти сразу же таял, оставалась сплошная вода. Для нас был праздник, если снег лежал два-три дня, мы не вылезали с улицы. Снеговиков строили, в снежки играли. В Рязани снег не тает, когда я по утрам иду в школу, то не могу нарадоваться на эту красоту. Все деревья переливаются, блестят на солнце, под ногами скрипит снег, тишина кругом, как в сказке. Так бы шла и шла часами, я даже о морозе забываю в такие минуты. Но как только из-за поворота показывается ограда школы, мое настроение портится. Я знаю, что меня ждет и что вернуться домой никак нельзя.

***

Бабушка все говорит, что маме нужен «хороший, надежный человек». Вот я не понимаю, нам что ли плохо вчетвером? Мы с мамой большие друзья, каждый вечер разговариваем, обсуждаем прошедший день, все, что случилось. Она со мной всегда советуется, а я с ней. Мы вместе ходим по магазинам, гуляем, читаем книжки, даже поем. А если появится этот надежный человек, неужели она будет все это делать с ним? Новый муж, новая любовь. А как же я? Когда я была маленькая, закатывала маме скандалы, требовала, чтобы она никогда больше не выходила замуж, потому что я не хочу отчима. Теперь я уже взрослая, понимаю, что ей тяжело жить с родителями. Бабушка с дедушкой по-прежнему считают ее маленькой и несамостоятельной и командуют ею. Нет, мне даже страшно подумать, что она найдет себе мужа. Мы столько лет жили без отца… Меня никто не бил, не наказывал. У других отцы бывают злые, ремнем лупят. Одна подружка, когда мы еще в Баку жили, рассказывала, что ее отец за плохую оценку тапочкой по лицу ударил. Конечно, у нас есть дедушка, но никогда не был ко мне строг. Он все мне разрешает и оберегает от всяких неприятностей. Да у меня, в общем-то, и нет особых поводов для беспокойства. Мама в упор не замечает никого из противоположного пола. Да и от нее, кажется, отстали. Она обладает уникальной способностью при желании отгонять от себя ухажеров одним лишь взглядом. Мужчины его пугаются и во второй раз не подходят.

***

Меня снова обстреляли снежками. После уроков я задержалась в классе, и пришлось одной выходить из школы. Обычно я стараюсь дождаться большой группы учеников, чтобы, затерявшись в их толпе, незаметно выскользнуть. Но в этот раз не удалось. Я подумала, не сидеть же мне у раздевалки и ждать, когда все мои «поклонники» разойдутся. Я появилась во дворе, и меня тут же обстреляли ледяными комьями. Особенный восторг зрителей вызвало точное попадание в лицо. До сих пор нос ломит. Я тоже люблю играть в снежки, но когда пять-шесть человек одновременно бьют в одного, это уже не игра.

***

Когда же они отстанут от меня? Сегодня после алгебры я бросила вещи в классе и пошла в медпункт. Прихожу, а сумки нет. До звонка минуты две, а я еще ничего достать не успела, домашний параграф не повторила. И все молчат, никто ничего не видел. Я металась, металась, все шкафы в классе облазила, в коридоре под батареей смотрела. Как сквозь землю провалилась. Тут звонок. Не жаловаться же русичке. Позорище. Хорошо, она опоздала. Потом девчонки сжалились надо мной, говорят, «в шкафу за книгами посмотри». Еле нашла.

Я даже в туалет стараюсь выходить на уроках, чтобы на перемене тихонько сидеть за своим столом и никуда не отлучаться. Бывает, забудусь и оставлю сумку или учебники в классе, а они будто следят за мной. Раз и нет учебников. Это так прикольно и круто поиздеваться над приезжей!

***

Скорее бы пойти работать. Тогда у меня будут свои деньги. Просить у мамы не могу. Они и так целыми днями считают, как прожить до пенсии. А над моей одеждой все смеются. Я хожу в школу в маминой куртке и меховой шапке-ушанке. Не знаю, кто в нашей семье носил ее до меня, но, по-моему, она мужская. Никто из девчонок в такую ветошь сейчас не одевается, но мои считают, что «сгодится для сельской местности». Только вот популярности мне это почему-то не прибавляет. Я даже ее снимала пару раз перед школой, но мороз очень сильный, голову ломит. Стараюсь не замечать их приколы, жду конца занятий и бегу домой. Иногда мне страшно хочется пойти вместо урока в раздевалку, забрать вещи и потихоньку сбежать. Я готова в дождь, в мороз бродить по окрестностям до конца занятий, лишь бы не терпеть их насмешки. Только дома я чувствую себя спокойно.

***

Новость дня: меня не хотят переводить в 10-й класс. Сегодня дедушка ходил к нашей классной, и она ему сказала, что лучше бы мне не рваться в высшую школу, потому что «я очень слабенькая и не потяну». И это при том, что у меня среди годовых оценок одни пятерки и четверки. Она присоветовала мне идти в техникум или в ПТУ и получать рабочую профессию, повара, к примеру, или швеи. Можно сказать, я мечтала об этом всю жизнь. Вопрос встал ребром: или биться за 10 и 11-е классы с дирекцией, или уходить в другую школу. Дед устроил педагогам грандиозный скандал, директриса испугалась и пообещала, что никто меня не тронет.

***

Завтра химия. А я не могу решить эти дурацкие задачи. Третий час бьюсь над ними. Не дано мне, не дано. Но я и не претендую. Марго снова вызовет меня к доске. Она будто чувствует, когда я не готова. Почему она так меня не невзлюбила? Даже пообещала поставить в аттестат тройку, чтобы меня в институт не взяли. Ведь из всего класса в химии разбираются только человек 5. Но никого, кроме меня, она не позорит публично. Разве нельзя просто поставить оценку и посадить на место? Я и так стараюсь слиться со своим столом, чтобы она только не заметила меня. Но все бесполезно. Моя фамилия третья по списку.

Лучше бы мне совсем не отвечать устно. Они потешаются над моей картавостью и передразнивают прямо во время ответа, обычно это происходит на литературе. Если я отвечаю со своего места или сидя, то это еще не так страшно. Я не вижу их кривляющихся лиц и чувствую уверенность. Но если оказываюсь у доски, у меня начинают руки трястись от волнения. Читать стихи наизусть – это самая большая мука.