Затерянные в России, или Записки маленькой беженки

***

Это кажется мне таким смешным, но на нашего дедулю положили глаз уже три здешние примадонны: одна бабка из соседнего дома и две пожилые дамы на руководящих постах. Мы и не предполагали, что дедушка у нас такой популярный. Конечно, в молодости он кружил головы девушкам, знойный брюнет, моряк черноморского флота и все такое. Но сейчас, после 60-ти… Самое смешное, что эти тетки совершенно не берут во внимание наличие у нашего дедушки нашей бабушки. Все трое ее прекрасно знают и тем не менее продолжают откровенно предлагать проводить их до дома, помочь застегнуть сапоги, зайти «на рюмочку водочки». Если бы они знали, что обо всех их поползновениях дедуля рассказывает дома. Жалкие облезлые коровы, думают, что если они по годам моложе бабушки, то могут ее отодвинуть на задний план. Да ни одна старая калоша, осмелившаяся попирать крепость нашей семьи, не сравнится с моей бабулей! Почти то же самое говорит им и дед.

***

Сегодня мы с мамой ходили в театр на оперетту «Веселая вдова». Удовольствие получили колоссальное. Я не театральный критик, но как зритель поставила бы им высший балл. Искрометные шутки, легкая, волшебная музыка – все это на меня так сильно подействовало, что уснуть пока не получается.

***

Мама с бабушкой предложили мне сменить отчество. Мол, как ты будешь жить с нерусским отчеством? Зачем тебе косые взгляды и неприятные расспросы? Везде, где приходится называть личные данные, меня по несколько раз просят повторить фамилию и отчество. Куда понятнее и приятнее окружающим, если ты не Татьяна Айдыновна, а Татьяна Александровна или Анатольевна. А если еще и фамилию русскую подобрать… Недавно я болела гриппом, температура зашкаливала за 39, и мама вызвала мне «Скорую». А там диспетчеры всегда просят назвать личные данные больного. И мама изменила нашу фамилию: Бадалова на Баталова. Если ты Баталова, люди не переспрашивают, кривясь и морщась. После того случая мама частенько пользовалась своей выдумкой, у стоматолога, в фотоателье. Всюду, где не требовалось предъявлять паспорт.

Я вот думаю, до чего должен быть унижен и забит человек, чтобы отречься от своей фамилии и скрывать место рождения?

Я никогда стыдилась своего происхождения и горжусь тем, что принадлежу к другой культуре и воспитана на иных ценностях. Приехав в Россию, я отчаянно, со слезами и преданностью в глазах старалась доказать людям, что такая же русская, как и они. Но сегодня, пройдя через все круги ада, уготованные в России мирным кавказцам, я поняла, что не хочу быть похожей на тех русских, которые оскорбляют, унижают и презирают представителей других национальностей, приравнивая их к мусору.

***

Проклинаю тот день, когда мы покинули наш дом, нашу родину. Господи, зачем ты привел нас сюда? Неужели нам было мало страха и боли? Пусть и притесненные, в Баку мы находились на родине. Мы знали, что как бы то ни было, мы дома. А здесь чужая земля. Она готова в любой момент уйти из-под ног, и вот мы уже лежим в грязи. И толпа хохочет над нашей бедой, и любой прохожий может пнуть лежачего в бок. Что же, пользуйтесь моментом. Ведь когда мы вновь поднимемся, и наши ноги достаточно окрепнут, никто не решится показать на нас пальцем. Русские люди, жители Рязани, соседи по дому, прохожие, за что вы все так люто ненавидите приезжих? В чем мы провинились перед вами? Почему все ущемленные в правах евреи со всех концов земли съезжаются в Израиль и находят приют и кров на древней земле иудеев? Отчего же русские так жестоки к своим сородичам? Вероятно, мы отняли у вас дома, разрушили ваши семьи или сидим за вашим столом? Мы люди, слышите, люди, такие же, как вы. Да неужели бы мы бросили дом, будь у нас малейшая перспектива не быть убитыми на родине?!

***

Ну вот, мне снова указали на мое место. Вчера мы всем классом писали сочинение, а сегодня Татьяна Викторовна объявила оценки. Я была уверена, что не сделала ни одной ошибки, но, как говорится, умнее учителя только Господь Бог. Она не только выискала у меня какие-то спорные запятые, но и подчеркнула стилистические недочеты. Ладно, если бы все это я увидела в своей тетради, но ведь меня нужно было еще и прилюдно унизить. Она зачитала и высмеяла вслух все непонятные ей места, не интересуясь, хочу ли я этого. Первые парты принимали в обсуждении самое активное участие, злорадствуя и бросая в мою сторону презрительные взгляды. Наверное, мне пора привыкнуть к подобному вниманию со стороны учителей, но русичка мучает меня изощреннее всех: изысканно, с улыбкой на пухлых губах. Правда, в этот раз ей захотелось покуражиться подольше. «И с такими ошибками ты собираешься работать журналистом?»– ухмыльнулась мне в лицо она, чувствуя поддержку всего класса. Всего неделю назад она высказала сомнение в моих способностях поступить в университет, указав на мой неразборчивый почерк.

***

А нам, оказывается, многие завидуют. Смешно как-то и глупо. Ведь это нам пришлось бросить дом и ехать за тридевять земель, мы вчетвером в однокомнатной квартире без воды и отопления. Маму на работе сотрудницы упрекают роскошной жизнью и удобствами, мол, «не успели приехать, как вам дали отдельную квартиру, а мы годами в общаге ютимся». Будто мы сами пришли и ее заняли.

Они тысячу раз правы. Именно их, коренных россиян, необходимо благоустраивать в первую очередь. Безнравственно по 20 лет мариновать рабочих людей в общежитиях, с тараканами, клопами, совмещенным санузлом и кухней. Вероятно, своим многолетним трудом на государство они так и не заслужили несколько десятков изолированных от соседей квадратных метров. Они обижены и озлоблены. Естественно, всеобщий поток негодования направлен на тех беженцев и переселенцев, которым посчастливилось (но, поверьте, таких единицы) получить отдельное жилье. Можно было бы оскорбиться и, брызгая слюной, доказывать, что мы такие же граждане этой страны и ничуть не меньше заслужили благородный жест от руководства страны. Да не такие же, не такие. У нас темные волосы и глаза, смуглая кожа и специфический акцент в речи. Этих существенных «недостатков» вполне достаточно, чтобы еще долго оставаться чужими и, следовательно, непонятыми.

***

Сегодня во дворе был субботник. Из нашего подъезда вышли почти все. Мы не смогли. Мама наработалась в детсаду. У них там тоже грандиозная уборка. Я только вечером вернулась с занятий. Еле доползла до кровати. Бабушке, само собой, двор мести и подъезд красить мы бы никогда не разрешили. Они с мамой и так постоянно убирают мусор и окурки за соседскими гостями. В общем-то, о намеченной уборке нас никто и не предупреждал. После работы в подъезде началось массовое гулянье. Магнитофон орал на полную катушку, все соседи перепились и плясали на нашей площадке. Бабушка, конечно, не удержалась и пошла посмотреть в глазок. Но так ничего и не увидела. Кто-то заклеил его куском газеты. С какой стати? Стоило только открыть дверь, как на нее посыпались ругательства всех мастей. Кроме этого, к нам в прихожую едва не ввалился пьяный сосед с 4-го этажа, который все это время полулежал на нашей входной двери. А глазок заклеил, чтобы «черные не подсматривали, как отдыхают русские люди». Мы, собственно, и раньше не обольщались насчет доброжелательности соседей, но сегодня они окончательно расставили точки над «и». Эта пьяная невежественная свора без всякого стыда материла маленькую тщедушную старушку. Дошло до того, что один из них хотел замахнулся на бабушку. Нет, я ничего не знала. Я делала уроки, меня, как всегда, не посвящают. Из-за громкой музыки я даже не слышала, как бабушка вышла на площадку. Удивительно, они, постоянно сплетающие друг о друге грязные слухи, были так единодушны в своей ненависти к нашей квартире №59. Единственное, что мне удалось уловить из разноголосицы: «Вас сюда никто не звал. А раз приехали, живите по нашим законам и слушайте нас или убирайтесь обратно к своим черным». После этих слов бабушка начала задыхаться и, наконец, вернулась домой. Не пойму, зачем вообще надо было что-то доказывать. Дождалась, что ей наглядно объяснили, кто есть кто в этой стране.