Глава 22.
Сначала я думала, что мне показалось, когда услышала мелодию звонка с телефона моего мужа. Я просто проигнорировала это. Но потом звонок повторился, и я пошла искать.
Вот он, лежит около входной двери…
Странно, и почему это Юджин забыл его? Вроде, никогда не забывает. Это же такая важная для него вещь… Ему ведь может позвонить клиент с каким-нибудь важным вопросом…
Кажется, на работу он сегодня ушел с Марком. Тот ждал его на улице, пока мы ссорились. Юджин, вроде, говорил, что он любит поспать подольше… Но, видимо, ошибся…
Хотя, может, вскочил он сегодня так рано из-за какого-то важного дела?
Или, может, меня рассчитывал застать одну дома? Но дома оказался еще и Юджин. Иначе, с чего ему было заходить без спросу.
А еще я удостоверилась, что он таки запомнил код от нашей двери. И это мне очень не нравится…
Беру в руку телефон и вижу на экране незнакомый номер.
Наверное, клиент. Не буду отвечать. Если что-то не то скажу, Юджин будет злиться на меня. А он, итак, не доволен мной в последнее время…
Ухожу, когда телефон перестает звонить, но он звонит снова минуты через две. Потом опять звонит. Тот же самый номер.
Я не выдерживаю и отвечаю.
– Леттис? Это ты?
Сначала я не узнаю голос, и удивляюсь, откуда человек на другом конце знает меня.
– Это Марк, – говорит мне человек. – Мне срочно нужно дозвониться до Юджина, а он, оказывается, телефон дома забыл… Пытался пройти к нему в офис, но охранник меня не пускает, говорит, что у меня пропуска нет… А он, ведь, наверняка на работе еще… и позвонить ему отказывается. Говорит, что не знает, кто я такой, и что вообще я слишком подозрительный тип, чтобы ради меня беспокоить господина Кана.
Ну да, есть в тебе такое, – думаю я. А сама спрашиваю:
– А что? Что-то случилось? Срочное что-то?
– Со мной компания связалась, – говорит Марк. – Это срочно! Нужно срочно менять билеты на рейс. Проект переносится. Юджин должен будет поработать пока здесь. Но я не могу до него дозвониться, а они просили срочно с ним связаться, и отчитаться перед ними…
Должно быть, это, и правда, очень важно. Голос у Марка кажется сильно озабоченным. И я понимаю, что должна срочно найти мужа.
Пойду к нему. Уж меня-то охранник пустит. Меня там знают. Да и на меня оформлен специальный пропуск, как на совладелицу компании Юджина. Не знаю, зачем он это сделал,но Юджин отписал мне чуть ли не половину акций своей компании сразу после нашей свадьбы (ну, я имею в виду, когда мы расписались с ним – свадьбы-то у нас не было, если честно).
Марк встречает меня внизу, около входа. По виду, он, и правда, обеспокоен тем, что не может связаться с Юджином.
– Жди здесь, – говорю я, не желая брать его с собой. Да и с какой стати я его с собой возьму? У него пропуска нет в компанию… Правильно охранник и сделал, что не пустил его. Нечего всяких подозрительных типов пускать. Зайду и отдам мужу телефон, а там уж они пусть сами как-нибудь.
Но когда я прохожу мимо дяденьки-охранника, он задает мне странный вопрос:
– Добрый вечер, госпожа Кан. А чего это тот парнишка все у входа трется? По телефону с кем-то трещит? Почему не заходит, если дело какое есть? Он ваш знакомый?
– Ну, вроде того, – говорю я и захожу в лифт.
В коридоре, где расположен офис Юджина очень тихо. Все уже ушли домой, один он все работает. Хотя, после того, что я устроила ему утром, ему, наверное, и домой не хочется идти…
Я уверенно иду к его кабинету. Окна в нем занавешены жалюзи. Пластиковая дверь, на которую когда-то променяли деревянную, у которой сломали замок (это давняя история), легко поддается моей руке, и я захожу.
И замираю на месте.
Никогда. Я никогда не ожидала увидеть такого…
Юджин…
Замираю на месте.
Мой муж стоит и целуется со своей секретаршей и сжимает рукой ее обнаженную грудь.
У меня подкашиваются ноги, я опираюсь на дверь. Дышать трудно… Руки не держат… Телефон мужа выскальзывает у меня из рук и громко ударяется о пол. А я стою, и не могу поверить своим глазам.
Юджин резко поворачивается и испуганно смотрит на меня. Я смотрю в его расширенные от испуга глаза. Любовница его тоже уставилась на меня, да с такой наглостью и надменностью…
Она быстро застегивает свою блузку и выходит, будто бы понимая, что ей здесь делать уже нечего.
Что сейчас здесь будет что-то, от чего нужно сбежать…
Но здесь не будет ничего…
А где-то у Стеллы моя дочь играет с маленьким кузеном, как она его называет. Метт громко смеется и лезет в ее рюкзачок.
– Эй, не нужно это делать, – говорит дочка, но Метт уже что-то достал оттуда. Какую-то открытку… или фото…
– Отдай, – говорит Холли и тянет за бумажку.
– Я хотю посмотлеть, – лепечет Метт, и тянет листок на себя.
– Нет! – но уже поздно. Лист разорван ровно напополам, и дочь заливается слезами. – Что ты наделал? Это фото папы и мамы!..
– Юджин… – тихо говорю я.
– Да… – он знает, что нам предстоит разговор. И он ждал его, как и я. Я чувствую это.
– Ты занимался с ней сексом? – спокойно спрашиваю я. – Ты мне изменял?
Юджин молчит, обдумывая ответ. И я понимаю, что он не хочет меня ранить. И я знаю, что он мне ответит…
– …Да, наверное, – я вижу, как его кулаки сжимаются.
– Твой друг, ведь, адвокат, да?
– Да.
– Пусть подготовит тебе документы на развод…
– Милая…
– Это конец, Юджин…
Глава 23.
Мы не виделись месяц. Я месяц не видела своего мужа.
Что я чувствую?
Не знаю…
В тот день я ушла, забыв обо всем на свете. Пришла к Стелле вся в слезах, не в силах ничего сказать, и она приютила меня у себя на два дня. Дочка моя осталась гостить у бабушки и дедушки, родителей Юджина, которые остановились в своей квартире, которую не так давно купил им их сын. За нее я не волнуюсь.
Да, и если честно, я была в таком состоянии в последнее время, что даже почти не вспоминала о ней…
Я плохая мать, да?
Может, и так. Но если бы она увидела меня в таком состоянии, боюсь, счастливее она от этого не стала бы. Еще не хватало, чтобы я в порыве ярости не рассказала ей, что ее папочка натворил.
В понедельник, когда Юджин уже уехал, я вернулась домой…
Нет. Уже не домой.
Я вернулась в его квартиру, чтобы забрать свои вещи и кота. В тот же день я, наконец, повидалась с дочкой и попросила своих свекра и свекровь и дальше присматривать за ней, до приезда их сына.
– Что-то случилось, дочка? – удивилась свекровь в тот день. – Что произошло? На тебе лица нет… И Юджин уехал, и ничего никому не сказал…
– Все хорошо, – натянуто улыбаюсь я, но свекровь подозрительно косится на чемодан в моей руке и на переноску с котом на плече, откуда слышится мяуканье.
– Ты тоже куда-то собралась? – удивляется она. – Юджин знает?..
– Все хорошо, – говорю я. – Позаботьтесь, пожалуйста о Холли, – я обнимаю на прощание дочку и быстро выхожу.
Мне тяжело оставлять дочь с отцом. Но он ответственный, и сможет о ней позаботиться. Все-таки, предал он меня или нет, любит или нет, дочь он свою любит. И я могу спокойно ему ее доверить.
Не ходить же ей со мной по съемным квартирам, в конце концов? Да и до школы ей от дома не далеко. А я в спешке нашла себе квартиру аж на горе, в небогатом райончике на окраине города.
С отъезда Юджина тогда уже прошло две недели. К тому моменту я почти перестала шарить по-привычке рядом с собой рукой, когда просыпаюсь, в поисках мужа.
Я была сильно обижена на него, и думала уже, что ненавижу его. Но я ошибалась, и поняла это, когда начала скучать… Начала тосковать по нему… Несмотря ни на что…
Каждое утро я просыпалась в слезах.
Ну как же такое получилось? Почему? Почему вся его любовь оказалась ложью?
Мы же были так счастливы… Разве, нет?
Может, это просто кошмарный сон? Я проснусь, а Юджин рядом, по-привычке гладит мою попу, а затем идет завтракать…
Но сколько бы раз я не просыпалась, весь мой кошмарный сон каждый раз оказывался явью…
И чтобы отвлечь себя от грустных мыслей, я устроилась на работу. Позвонила по телефону на визитке, что дала мне Стелла и встретилась с ее другом.
Работа моя теперь заключается в том, что я обслуживаю клиентов в дорогом элитном клубе для ВИП-персон. Мужчин, если быть честной. Как мне объяснил мой новый босс, высокий худощавый мужчина с темно-рыжими волосами и ярко-зелеными глазами, мужчины из городской элиты приходят к нам в клуб, чтобы отдохнуть и расслабиться. Все, что я буду делать, это принимать заказы и составлять компанию, вести разговор. Сначала я было засопротивлялась. Знаю я такие вакансии. Ко мне будут приставать… В постель потащат…
– Если не хотите, вас никто не заставит, – говорит мне мой босс. – Наденете зеленое платье. Это значит, что вас нельзя трогать и делать какие-либо пошлые намеки. Флиртовать можно только с девочками в красном. Их можно пригласить и к себе, провести ночь. Но это уже только на их усмотрение, И без моего ведома, – говорит он. – Это уже их личное дело и их жизнь вне работы. Если кто понравился, пусть идут с ним хоть куда. Но не здесь, не в моем клубе. Здесь можно исключительно флиртовать. Секса в моем клубе не будет. Никогда! Я против. Так что вам, дорогая, бояться нечего… Кстати, вы замужем? Кажется, в клубе Стеллы, я видел вашего мужа?
– У нас бракоразводный процесс, – говорю я, и почти права. На самом деле до сих пор от этого… этого… от сына моих свекра и свекрови я ничего не слышала.
– Это по-своему хорошо, – кивает мой босс. – Не всем мужьям нравится такая работа жены. Далеко не всем…
В общем, так я устроилась на работу, и теперь работаю в ночь. Каждую ночь. Чтобы заработать денег на первое время, я взяла побольше смен. Шеф это одобрил. Платят мне далеко не плохо. Хотя, «девочкам в красном» платят чуть ли не вдвое больше моего, но меня и это устраивает.
И вот так теперь каждый вечер я спускаюсь с горы, на которой находится райончик, где я теперь живу, на метро, чтобы доехать до места работы, которое находится на другой стороне реки. И каждое утро я возвращаюсь назад.
Дочь я, естественно, не вижу все это время, и сильно скучаю по ней. Но деваться мне некуда, нужно заработать денег. Скоплю немного, найду другую работу и заберу ее, обещаю я себе.
Только, вот, не знаю, как она в школу будет добираться…
А еще я скучаю по Юджину. Очень скучаю… Вопреки всем обидам.
Но тоска эта бессмысленна.
Нам больше никогда не быть вместе… Я этого не допущу! Пусть даже мое сердце так этого желает…
Он ведь даже не попытался извиниться…
С тех пор, как Юджин уехал прошел ровно месяц. Сердце мое по-прежнему болит, то ли от обиды на него, то ли от тоски…
Интересно, а он хоть раз обо мне вспомнил? Вот уже две недели, как он приехал, а так ни разу и не позвонил… И почему меня это так волнует?
Ах да… Я же номер сменила… Его, ведь, теперь даже Стелла не знает…
И никто не знает, где я теперь живу! Специально никому не сказала. Чтобы Юджин не нашел (хоть, часть меня все-таки хочет, чтобы нашел).
Но однажды мне звонит знакомый номер…
Глава 24.
Кто? Кто меня выдал?
Холли… Одной ей я звонила…
Ну просила же звонить, когда папы дома нет… И назвать мой номер в телефоне не «мама», а как-нибудь по-другому…
Долго смотрю на номер, который и без телефонной книги я знаю наизусть. Отвечать или нет?
Вдруг, будет уговаривать вернуться к нему?.. Это причинит мне боль… Снова… А вдруг я не выдержу и поддамся его уговорам?.. И вернусь к нему…
А я ведь твердо решила больше этого не делать.
Я слишком сильно люблю его…
И именно поэтому его поступок тогда причинил мне такую боль…
Именно из-за моих чувств к нему его измена была так болезненна для меня…
Решила ответить, но разговаривать буду сухо и холодно… Насколько это получится…
– Алло…
Слышу, как он какое-то время дышит в трубку и молчит. Я жду. У меня плохое предчувствие.
– Документы готовы, – холодно говорит он. – Нам нужно встретиться…
– Ка… Какие документы? – спрашиваю я, все еще пытаясь держаться холодно, но сама еле сдерживаю слезы.
– На развод, – говорит он и снова ненадолго замолкает, а потом добавляет шепотом. – Я скину тебе место на карте… – и выключает телефон. Следом мне приходит картинка с изображением карты. Я знаю это место, то, которое он выбрал.
И почему именно его? Надо же, как романтично…
Это место очень хорошо мне знакомо.
Наше с ним любимое место в городе… Одно из самых любимых… Оно находится на небольшой горе. Здесь много кафе и ресторанчиков. И сюда он любил приводить меня на свидания… Тут и клуб Стеллы недалеко…
Чувствую, как по щеке катится горячая слеза.
Еду на метро. Пешком мне идти далеко от дома. Это на той же стороне реки, где живу я, но я все равно не дойду… Тем более, я только после ночной смены. К счастью, сегодня неожиданно мой шеф отправил меня на два выходных. Сегодня планировала отоспаться как следует. А на завтра у меня есть еще кое-какие планы.
Почему-то я точно знаю, куда он придет, хотя райончик этот довольно большой.
Останавливаюсь около небольшой смотровой площадки, выходящей на гору, на противоположной стороне дороги, проходящей внизу, куда плавно спускается улица, ведущая с горы, откуда я только что поднялась, перейдя по пешеходному мосту над дорогой, с другой стороны улицы, откуда вышла из метро.
Это небольшой выступ, чуть свисающий над дорогой. Тут есть небольшая скамеечка, где мы с Юджином любили сидеть в обнимку и любоваться видом на гору вдалеке, где находится городская телевизионная башня. Пол выложен дощечками. С одной стороны стоит кустовое растение, аккуратно высаженное в горшочек.
Я облокачиваюсь на перила и смотрю вниз на дорогу. Обычно я немного боюсь высоты. Даже голова кружится. Но сейчас у меня такое состояние, что меня ничего уже не страшит. А голова, итак, постоянно кружится последнюю неделю. И еще тошнит постоянно…
И на этот раз я точно знаю, что со мной…
И как такое могло случиться? Я определенно помню, что мы всегда применяли меры предосторожности…
Но Юджину я пока говорить ничего не буду…
Он подходит тихо. Я просто чувствую, как ко мне сбоку прижимается кто-то теплый.
Я точно знаю, что это он.
Встал рядом со мной, в той же позе, что и я, и прижался ко мне своим плечом. Интересно, почему так близко? Мог бы встать и чуть дальше. Места-то тут много…
Но мне приятно это. То, что он вот так стоит рядом. Хоть и стараюсь скрыть это даже от себя самой.
Я мельком кидаю на него взгляд.
Щеки какие-то впалые, взгляд потухший, уголки губ опущены, похудел… Если бы я точно не знала, что это он, не узнала бы его.
– Пойдем, посидим где-нибудь, – говорит он тихим голосом и закусывает нижнюю губу.
Наша любимая скамеечка точно не подойдет. На ней сидеть нам только если в обнимку, насколько она маленькая.
– Пойдем, – говорю я.
– Что хочешь поесть?
– Мяса хочу, – правда хочу. Очень. Хоть за его счет поем. Свои-то деньги я пока экономлю.
Мы заходим в небольшой ресторанчик, где подают мясо на гриле. Часто ходили мимо, но так ни разу и не зашли. Мы в этом районе только на свидания ходили. А после свиданий нам было не до ресторанов. Надо было скорее добраться до дома… и в постель…
Тут очень уютненько: несколько столиков для больших и маленьких компаний, разделенных деревянными перегородками. Кое-где в середине стола стоят небольшие газовые плитки, заправляемые баллончиками. Как раз здесь и едят мясо на гриле, и мы с Юджином присаживаемся по разные стороны стола.
Помещение ресторана освещено мягким желтым светом. Здесь уютненько. Время обеда еще не настало, поэтому народа пока не много. Кое-где на стенах висят картины. Около окон стоят цветы в горшках. Заметила здесь несколько цикламенов, фикусов и драцен. На клумбе снаружи растут ярко-красные пушистые герани и розовые бегонии.
Я вижу в руке Юджина черную папку. Там и лежат те самые злосчастные документы, догадываюсь я.. Но пока он ничего про них не говорит. И какая-то часть меня хочет, чтобы он про них забыл. И я не напоминаю.
Мы молчим. Даже не смотрим друг на друга. Он уткнулся в меню. Мне меню не интересно. Положусь на его вкус.
Подходит работница ресторана, пожилая женщина. Юджин заказывает что-то очень дорогое. А я погружена в свои мысли. Мне неожиданно вспомнилось кое-что…
Марк…
Он рассказал мне все, что было между моим мужем и его сестрой. Та все рассказала своему братцу. Как же долго Юджин обманывал меня…
– Ты чего, сеструха? Разве можно из-за такого пустяка бросать его? Какой развод, ты че? Они ж всего-то развлеклись разок, что тут такого? – сказал он мне тогда. – Ну посмотрел налево чувак? Он же не жениться на ней собрался. Он даже не любит ее. Он же тебя любит, сеструха. Да забудь ты этот пустяк! Он же твой муж! Он так круто пендорит тебя, ты ж голову от него теряешь! Он мне по секрету говорил. И бабла у него полно. Ты ж в роскоши живешь…
– Заткнись, – говорю ему я и сжимаю руки в кулаки. Как же мне не нравится, как он разговаривает. Эта его манера речи!.. Как это раздражает…
– Да отомсти ты ему, пока его нет, и все. Давай развлечемся в моей кроватке, а ему ничего не скажем. Отвлечешься, развеешься… А если хочешь, расскажи ему все. Отомстишь. Пусть тож подуется чувачок, а потом снова сойдетесь…
– Заткнись, Марк, и готовь документы…
– Какие документы, подруга?
– На развод, – кричу я, уже не в силах сдерживаться. – Юджин, что, не сказал тебе? Он даже этого не может?
– Нет, – видимо я так напугала Марка своим ором, что из него в момент вышла вся его так называемая «крутость». – Прости, Летс… Он, и правда, мне ничего не сказал.
– Ну так займись делом и помоги своему другу хотя бы развестись нормально. Знаю, что ты, гад, тоже ко всему этому руку приложил…
– Летс, послушай… Я же не знал, что до такого дойдет? А? Ну у вас же малышка? – и правда, манера речи круто изменилась. Видимо понял, что со мной лучше в привычной ему манере не разговаривать. Правильно, Марк. Говори со мной так же, как разговариваешь на работе. Я тебе не друг, чтобы разговаривать со мной так.
– А что вы будете, госпожа? – голос женщины приводит меня в чувство. Я удивленно смотрю на нее, потом на Юджина. Он удивленно смотрит на меня. И ждет, когда я тоже сделаю заказ.
Видимо, платить за меня никто не будет…
Ну да… С чего это я решила, что он будет за меня платить? Мы же больше не супруги… Это раньше он оплачивал счет сам…
Но мне этого и не нужно. Теперь я тоже зарабатываю деньги. Пусть пока у меня и такая работа. Это на первое время. Потом найду себе другую работу…
Но сейчас деньги у меня водятся и за отработанный месяц я уже получила неплохую сумму.
Быстро кидаю взгляд на мясо в меню, которое выбрал Юджин. Дорого. И как-то уже не хочется. Только представлю его запах, и меня уже воротит. А Юджин будет это есть. Надо бы продержаться.
Но мне хочется поесть. Острый суп, думаю, неплохой вариант. И не дорого. И запах мяса перебьет немного. И я заказываю его.
Женщина записывает мой заказ и уходит.
Мы молча сидим и молча едим. Каждый то, что заказал себе сам.
Между нами стена, которую уже ничем не разрушить. Мы связаны красной нитью… Но имеет ли теперь это какое-то значение?
После нашего обеда, когда в ресторанчике уже начинает собираться народ, Юджин, наконец, открывает свою папку и протягивает мне бумаги. На них уже есть его подпись.
Мои губы непроизвольно поджимаются, и я сдерживаю слезы, готовые рвануть бурным потоком из моих глаз.
Юджин протягивает мне ручку. Я принимаю ее из его рук, но он какое-то время держит ее, и не отдает мне.
Я держусь за эту ручку и смотрю на нее, потом тяну на себя.
Мне тяжело, но я подписываю документ. Юджин, не мигая смотрит на это. Затем берет молча документы, убирает их в папку, встает и идет расплачиваться. А затем быстро уходит.
Я встаю и тоже иду расплачиваться.
– Да нет же, – говорит мне женщина и легко хлопает меня по спине. – Ваш муж уже заплатил за все… Вот, – она отдает мне пакет. – Он заказал это для вас. Просил передать это вам. Сказал, что пока его не было, вы сильно похудели. Просил поесть вас это на ужин. Говорит, что работает много, и не может проследить, чтобы вы нормально питались… Я немного понаблюдала за вами… Вы плохо кушаете, потому что у вас токсикоз? Вы беременны? У меня тоже такое было. Это пройдет, не волнуйтесь…
Я удивленно смотрю на пакет с едой, но забираю его. Он достаточно тяжелый.
Я благодарю женщину и выхожу.
Токсикоз… Беременность… Мне, ведь, еще в магазин за тестом нужно сходить. Хотя, я уже точно знаю результат…
Сижу в своей машине, положив голову на руки, которые положил на руль. Нужно ехать домой. Дочка ждет. Но я не могу этого сделать. Слезы застилают мои глаза, и я ничего не вижу. Как мне ехать?
Подписала. Она все-таки подписала…
И зачем только я взял их с собой? Как предлог чтобы встретиться? Я же собирался поговорить с ней. Собирался вернуть ее домой… Но так и не смог выговорить ни слова. Просто молча отдал ей документы, а она подписала.
Какой же ты дурак, Юджин… Дурак.
Сам же все испортил, а теперь даже исправить ничего не в силах.
Надо было слушать дядюшку, надо было рассказать ей все еще тогда… Ведь в ту ночь я, и правда встал перед выбором. Я принял решение. Я вернулся домой… Вернулся, потому что люблю ее…
Надо было сказать этой ей…
А я только все еще больше запутал…
Конечно, она, наверное, сейчас сильно обижена на меня. Что ж… Есть за что…
А я так виноват, что мне стыдно даже слово сказать ей… Даже просто извиниться…