Cytaty z książki «Кысь. Зверотур. Рассказы», strona 2

"А дальше вновь - тёмно-белый холод, горбушка леса, где, может быть, вынужден жить несчастный волк, - он выходит на бугор в своём жёстком шерстяном пальтишке, пахнет можжевельником и кровью, дикостью, бедой, хмуро, с отвращением смотрит в слепые ветреные дали, снежные катыши набились между жёлтых потрескавшихся ногтей, и зубы стиснуты в печали, и мёрзлая слеза вонючей бусиной висит на шерстяной щеке, и всякий ему враг, и всякий-то убийца..."

За углом, на асфальтовом пятачке, в мусорных баках кончаются спирали земного существования. А вы думали – где? За облаками, что ли?Милая Шура

Ведь жениться — это не только оладьи, да вышиванье, да по саду-огороду прогулки рука об руку, это ж портки снимать!

Самый захудалый, паршивый голубчик по весне охорашивается, добреет, на что-нибудь там своё надеется.

И то ли злоба разжигает, то ли летать хочется. Или жениться.

Вот, думаешь, баба: ну зачем она, баба? Щёки, живот, глазами мыргает, говорит себе чего-то. Головой вертит, губами шлёпает, а внутри у ей что? Темнота мясная, кости скрипучие, кишки колечком, а больше и нет ничего. Смеётся, пужается, брови хмурит — а есть ли у ей и вправду чувства какие? Мысли? А ну как она притворяется бабой, а сама оборотень болотный? Вроде тех, что по кустам гукают, в старой листве шуршат, скрипят ветвями, а себя не покажут? А вот ежели встать, подойти да проверить: пальцы рогулькой расставить да ей в глаза-то тыкнуть? Что будет? Вяк! — и упадёт, верно?

Сосед — это ведь дело не простое, это не всякий-який, не прохожий, не калика перехожий. Сосед человеку даден, чтоб сердце ему тяжелить, разум мутить, нрав распалять. От него, от соседа, будто исходит что, беспокой тяжёлый али тревожность. Иной раз вступит дума: вот зачем он, сосед, такой, а не другой? Чего он?..

Не дело простому голубчику медвежью шкуру носить. И то понять надо: как же мурзе без шубы в санях ездить? Живо обморозится. А мы пешком бегаем, нам жарко, глядишь — и зипун рассупонишь, упаришься.

Побывала она замужем - всё равно что отсидела долгий, скучный срок в кресле междугородного поезда и вышла усталая, разбитая, одолеваемая зевотой в беззвёздную ночь чужого города, где ни одной близкой души.

А он - поздний ребенок, маленький комочек, оплошность природы, обсевок, обмылок, плевел, шелуха, предназначавшаяся к сожжению и случайно затесавшаяся среди своих здоровых собратьев, когда Сеятель щедро разбрасывал по земле полнокровные зерна жизни.