– У друга папы есть старший сын, они с Луисом приятели, и вот уже второй день их не видно у нас. Живут у Тони, друга моего брата. Конечно, я бы сама с удовольствием сбежала отсюда.

– Может, сбежишь ко мне?

– Честно говоря, я думала над этим… а как же твоя книга? Я не испугаю своим появлением твою музу?

– Сейчас у меня нет особого настроения писать книгу… Для начала нужно сделать уборку в своей голове, чтобы потом перенести это все на бумагу. Ну, или на монитор компьютера, хотя звучит совсем не романтично.

– Что– то происходит в твоей жизни, да?

– Сильно громко сказано, – я переставила трубку к другому уху, – просто я немного запуталась в своих собственных ощущениях.

– Бывает со всеми. Ладно, надеюсь, это быстро пройдет, мне хочется прочитать твою книгу.

– Я тоже надеюсь. А куда ты меня хотела позвать завтра? На фестиваль?

– А откуда ты знаешь? – удивилась Валери.

– Мы с Францем столкнулись утром на пляже… Случайно, – добавила я.

– Случайно? – переспросила Валери.

Я улыбнулась своему отражению в зеркале, прочитав мысли Валери через трубку телефона.

– Да, случайно. Я расскажу.

– Хорошо… – протянула рыжая, – через двадцать минут буду у тебя.

– До встречи.

Валери появилась на пороге моей комнаты ровно в назначенное время, в черной футболке, рваных шортах и с банкой шоколадной пасты в руке. Я принесла из кухни две ложки, и мы с ней устроились на мягкой кровати, обе в позе «лотоса».

– Расскажи мне про фестиваль, – попросила я Валери, отправив целую ложку шоколадной пасты в рот.

– Цветочный фестиваль. Мы каждый год празднуем его, в июне. Это такая маленькая традиция нашей деревни, возникшая много лет назад. Долгая история.

– У нас ведь полно времени, целая ночь впереди. Рассказывай.

– Тогда слушай. Когда-то в нашей деревне жила одна молодая пара, – увлеченно начала Валери, – мама рассказывала, что была маленькой девочкой, когда они поселились по соседству с нашей семьей. Муж и жена очень любили друг друга, жили в полной гармонии, никогда не ругались. Единственное, что нагоняло мрак на их отношения– отсутствие детей. Они мечтали иметь ребенка, но бог распорядился их судьбами иначе. И всю свою материнскую и отцовскую любовь они отдавали цветам, которые выращивали в саду напротив дома. Каждый житель деревни мог пройти мимо их сада и насладиться приятным ароматом роз, лилий или фиалок, мирно цветущих рядом. Кажется, будто цветы чувствовали всю душевную трагичность этой семьи, и старалась цвести чаще, быть еще краше, чтобы радовать мужа и жену. Но, как известно, Господь забирает к себе хороших людей, и муж бедной женщины скончался от продолжительной болезни. Вся деревня большое горе переживала вместе, для всех этот человеком успел стать другом, он успел сделать добро каждой семье…и никто не остался равнодушным к несчастью молодой вдовы. Каждый помогал, чем мог. Похоронили ее мужа на местном кладбище, она каждый день приходила туда и по нескольку часов, полулежа на загробном камне, отдавалась горьким слезам. Со временем она почти не появлялась дома, жила на кладбище, сажала цветы, поливала их своими слезами. Эта женщина украсила всю территорию кладбища самыми красивыми цветами, и жители не переставали удивляться ее доброте, любви и терпению. Кладбище из жуткого заброшенного места превратилось в светлое загробное царство душ, которое больше не внушало людям страх. Вскоре умерла и эта добрая женщина, на кладбище, где ее и похоронили рядом с мужем. После ее смерти жители начали ухаживать за их садом, с каждым годом сад становился все удивительнее и чудеснее, он стал похожим на райское место, где жили души этих удивительных людей. – Валери закончила свой рассказ и облизнула кончиком языка сухие губы.

– Такие истории внушают веру в то, что любовь все-таки существует на этой земле.

– Конечно, существует, но не каждому дано так любить.

– Жаль, – я прислонилась спиной к окну, – мир бы стал добрее от такой любви. А этот сад до сих пор существует?

– Да, на окраине деревни, я покажу тебе его. Так и возникла традиция проводить цветочный фестиваль, в день смерти этой женщины. Все наряжаются, украшают себя венками и ожерельями из цветов, гуляют по улицам. А вечером собираются на пляже. В эту ночь мы не спим до самого утра.

– Так здорово жить в вашей деревне, – искренне сказала я, – здесь чувствую себя частью чего-то светлого и уютного, понимаешь?

–Понимаю. А знаешь, что чувствую я?

– Что?

– Ты стала очень родной для меня… – Валери опустила глаза, – у меня никогда не было близкой подруги. Конечно, я общаюсь с местными девчонками, они хорошие, но к тебе отношусь по-особенному.

– Иди ко мне, – я притянула к себе рыжую девушку и обняла ее, – у меня никогда не было сестры. А я так мечтала о ней. И, кажется, мир услышал мои мечты.

– Расскажи мне свою историю, теперь моя очередь слушать, – сказала Валери.

– Я тебе расскажу об одном человеке. Его зовут Гай.

Родители давно спали, ночная тишина завлекла их разум в свои сонные объятия. Только за дверью комнаты для гостей доносились голоса, мои и Валери. В комнате, освещенной лунным светом, на стенах мелькали наши тени. Я делилась с ней воспоминаниями, она, спокойно сидя напротив, слушала меня.

_____________

Как же давно все началось… с крепкой дружбы. Он всегда был для меня человеком, на которого я могла положиться, в любую секунду взять в руки мобильный, набрать его номер и услышать знакомое, приятное «алло». У него нежный голос, который, как мне показалось при нашем знакомстве, совсем не гармонировал с его суровой внешностью. Он редко улыбался, в основном, когда все наши друзья (мы общались с одной и той же компанией), смеялись, его уголки губ чуть приподнимались, глаза щурились…и все. Он быстро становился серьезным. Я часто, преподнося наполненный бокал к губам, сквозь тонкое стекло замечала на себе взгляд его темных глаз. Он не просто смотрел на меня, он изучал каждый миллиметр моего лица и тела. И невольно, под прицелом такого взгляда, я сразу начинала вспоминать о своих недостатках…. они у меня есть и будут, как и у любого другого человека.

Он мне никогда не казался красивым… но нравились длинные черные ресницы, маленький аккуратный рот, широкие плечи и сильные, мужские руки. Чуть позже я полюбила его изящные пальцы, мало кто из мужчин мог бы похвастаться такими красивыми кистями рук. А когда наше общение из приятельского переросло в дружеское, я заметила удивительную улыбку. Наедине со мной он улыбался очень часто. И при этом его лицо менялось, брови не казались такими строгими, взгляд – сосредоточенным, напряженность тела становилась неощутимой. Улыбка делала его совершенно другим человеком – свободным от принципов, легким на подъем, уязвимым. Из серьезного мужчины, погрязшего в повседневной рабочей суете, он вмиг превращался в мальчишку – беззаботного и по уши влюбленного. Удивительно, правда?

Спустя несколько лет мы начали встречаться. Инициатива исходила от… меня. Когда наша дружба стала слишком крепкой, мне показалось, что он влюблен. Не знаю, что именно управляло тогда моим сердцем, и сердцем ли вообще руководствовалась, но в самый обычный день нашей дружбы я решила проявить к нему нежность, далеко не дружескую. Легкое прикосновение руки – этого оказалось достаточно, чтобы почувствовать, как бьется сердце человека, сидящего напротив. Он не смотрел на меня, возможно, слишком сильно переживал или старался каким-то образом потушить нарастающий пожар в душе, но сжал мою руку, и его волнение невидимыми импульсами передалось мне. В ту ночь, после нашей романтической прогулки, во время которой мы ни на секунду не распускали сплетенные пальцы, я еще долгое время мучилась от бессонницы. Мне казалось, что я совершила ужасную ошибку, выпустив давно уже рвущиеся чувства другого человека на свободу. Имела ли я права открывать дверь, на которую он сам же наложил замок? Может быть, он уже тогда видел наше сложное…противоречивое будущее?

Глава 7

Мы с Валери проснулись рано утром, хоть и заснули всего несколько часов назад. Наше утро началось с легкого завтрака и свежевыжатого апельсинного сока, который оставила на столе мама с прилагающей запиской:

Доброе утро, дорогая. Мы с твоим отцом идем помогать вешать гирлянды на побережье для сегодняшнего фестиваля. Ждем тебя и Валери там. Принарядитесь.

Мама.

– Мама посоветовала нам принарядиться, – я помахала бумагой перед сонным лицом Валери, – это обязательно?

– Ты и так красивая, – все внимание рыжей девушке было приковано к ломтику хлеба, который она старательно намазывала джемом, – тебе не нужно наряжаться в отличие от Эжени, которой стоило бы надеть еще один купальник на извечно хмурое лицо.

–Обожаю тебя, – я села за стол, – как раз Эжени стоит принарядиться, там же будет Франц.

– Они расстались, – спокойно сообщила Валери.

– Расстались? – Мне показалось, что мой голос прозвучал слишком… радостно, и я проследила за реакцией Валери, чтобы уловить какое-то изменение в выражении ее лица. Но оно не изменилось, все та же приятная усталость, оттеняющая ее утреннее состояние.

– Да, нечему удивляться. Вчера вечером, на пляже, она закатила ему очередную истерику, а он толкнул ее в воду. Луис рассказал, когда я собиралась к тебе.

– Толкнул?

– Да, он иногда бывает слишком нервным. Но эта стерва заслужила.

– М.. а из-за чего они расстались?

– Не знаю, – Валери покачала головой, – наверное, у него появилась новая девушка или Эжени достала его своей болтовней. Ты так и не рассказала, каким образом вы с Францем вчера встретились на пляже.

– Я гуляла, он пробегал мимо. Так и встретились.

– И все?

– Пробежались немного вместе, и я ушла домой.

– Ясно, – Валери перевела взгляд на меня, – ты позвонишь Гаю?

– Да, после фестиваля, – я занервничала. Перспектива того, что я услышу его голос больше пугала, чем радовала.

– Почему не сейчас?

– Думаешь?

– Не заставляй его ждать так долго… а, судя по твоему рассказу, он уже заждался.

– Ты права, – поддавшись секундному порыву, я встала и взяла в руки телефон.

Набрала номер Гая. Каждый новый гудок тревожил мое сердце. Я вышла из кухни и прислонилась к большому зеркалу, висевшему на стене в прихожей. Поймала себя на мысли, что не знаю, о чем говорить с ним. Прошло достаточно времени, а Гай все еще не отвечал. Мое волнение сменилось беспокойством; а вдруг у него неприятности, прошло две недели с тех пор, как мы последний раз разговаривали с ним.

Я вернулась на кухню, Валери вопросительно посмотрела на меня, я неопределенно пожала плечами.

– Он не отвечает…

– Может быть, не хочет разговаривать?

– Нет, Валери. – Я глубоко вздохнула. – Мне верится в то, что у Гая какие-то проблемы, но не верится, что он не отвечает из-за принципа. На него это совсем не похоже.

– Надеюсь, он просто спит, а когда проснется, обязательно перезвонит.

– Вечером я снова попробую дозвониться до него. А если не получится, позвоню его сестре.

После завтрака мы вернулись в комнату, Валери заплетала свои рыжие локоны, я перебирала вещи в чемодане, среди которых искала подходящее платье для сегодняшнего праздника. Мой взгляд не оставлял в покое телефон, лежащий на кровати.

– Валери, подойди сюда, – я поманила девушку к себе, – померь это платье, оно подойдет к цвету твоих волос и глаз.

Я протянула ей легкое шифоновое платье сочно – желтого цвета.

– Какое красивое, – Валери поднесла ткань к щеке, – и такой приятный материал. Хочешь, чтобы я его надела сегодня?

– Да, думаю, по размеру тоже подойдет.

Валери, повернувшись ко мне спиной, сняла с себя черную футболку и шорты, надела через голову мое платье.

– Ну как? – она откинула назад волосы и посмотрела на меня, – смотрится? Или я похожа на бесформенную вещь, которую прикрыли красивой тканью?

Я улыбнулась. Девушка, стоящая напротив, напоминала музу художника-импрессиониста, который запечатлел бы ее образ на фоне голубого неба и ярких цветов. Ей хотелось любоваться. И те незначительные детали, такие как веснушки на плечах, которые, на первый взгляд, казались незаметными, приковывали внимание и наделяли Валери загадочностью.

– Валери, чудесно. И почему ты всю свою красоту и женственность скрываешь под широкими черными футболками? Сумасшедшая.

– Не знаю, – смутилась рыжая, – мне кажется, я не красивая.

– А мне кажется, ты смешная. Только слепой не увидит твою красоту, и то… может почувствовать ее.

– Тогда почему парень, который мне нравится, не замечает меня? Если я такая красивая, – расстроенная Валери села на кровать. И как-то по-детски развела руками.

Мне сразу же вспомнились свои собственные восемнадцать лет. Я была безумно влюблена в парня, который учился со мной в одном университете. На факультете высшей математики. Он казался мне таким красивым, умным, интеллигентным, начитанным. Стал частым гостем в моих снах, желанным мужчиной мечты. До того момента, пока мы с ним не познакомились. Иногда, достаточно просто узнать поближе того, в кого влюблена до состояния невероятной эйфории… и она мгновенно развеется. Потому что реальность сотрет весь образ, который ты создала для него, и оставит наброски совершенно незнакомого человека, которого, вполне возможно, тебе и не захочется узнать.

– Милая моя, – я села рядом с ней, – значит, он глупый. Ты такая светлая, интересная, забавная.

– Аврора, я не люблю делиться своими переживаниями, особенно по поводу чувств…

– Я заметила, но мне ты можешь рассказать все, – я погладила Валери по волосам.

– Знаю, – она вяло улыбнулась, – спасибо. Сегодня мы хоть как с ним встретимся, и я не хочу снова оставаться незаметной… хочу, чтобы первый раз в жизни он смотрел на меня восхищенно, как на женщину своей мечты… А то, как это обычно получается – он вдруг появляется, а я стою перед ним лохматая, полусонная, в растянутой мужской футболке, с вытаращенными от волнения глазами и нелепым выражением лица. Такая серая мышка.

– Я, конечно, не писательница любовных романов, и придумывать оправдания мужскому безразличию не собираюсь… но, хочется помочь тебе, поэтому поделюсь своим видением.

– Давай, хочу послушать.

– Знаешь, Валери… – я постаралась передать свои мысли вслух, – он ведь может полюбить тебя именно такой – несносной, потерянной, домашней, может быть, даже неуклюжей, с крошками хлеба на губах или с размазанной тушью под глазами… но настоящей. Ты станешь для него особенной. А если ему нужна безупречность, которой, я уверена, не обладает ни одна женщина, тогда забудь о нем. Он не твой человек, просто не твой. Безупречная красота – временное наваждение, в которую влюбляются только глупцы, здесь о любви даже речи не идет.

Валери смотрела на меня глазами, полными восхищения. Возможно, я сказала ей то, что она желала услышать всем сердцем.

– Просто будь собой. И все.

– Так просто? – Она, в самом деле, была поражена.

– Только кажется, что просто, – мне пришлось огорчить ее. – Быть собой сложнее всего. Сначала нужно найти себя, а потом сохранить этот образ на всю жизнь, не забывать совершенствовать его. Как только заполнишь пустые страницы своей жизни смыслом, у других людей появится возможность прочитать тебя. Иначе ты останешься безликой…и для себя, и для окружающих.

– Откуда столько мудрых мыслей в твоей голове?

– Это не мудрость – я усмехнулась, – это мое представление о жизни. У всех оно есть, просто, видимо, мое мировоззрение близко твоему, поэтому тебе мои слова кажутся мудростью.

– Я хочу закрыться с тобой в комнате на несколько дней и просто говорить, обо всем, – Валери взяла мою руку, – я так рада, что мы познакомились.

– Я тоже. А теперь, помоги мне выбрать платье, иначе придется идти в твоей черной футболке.

– Было бы здорово, – улыбнулась Валери.

Спустя некоторое время нашей прогулки по узким улицам, перегруженными людьми, я опьянела от резких цветочных ароматов, витающих в воздухе. Пару раз позволила себе даже чихнуть, оказавшись рядом с огромным букетом лаванды, чем напугала милую садовницу, стоявшую ко мне спиной. Она подскочила и осторожно повернулась ко мне, на что я всего лишь виновато улыбнулась и, ухватив подол платья Валери, побежала за ней. Мы миновали центральную улицу, которая во многом преобразилась благодаря, местным жителям, разодетым в яркие, летние принты, сияющему солнцу на поразительно чистом, голубом небе, цветным палаткам, расставленным по краям дорог, в которых продавали букеты тюльпанов, пионов и других цветов.

Я все время думала о том, насколько ярким мне кажется окружающий мир сейчас, когда я нахожусь в этом месте… таком чуждом моей привычной жизни, но таком желанном и родном для моей души. Эта маленькая деревня за каких-то несколько дней стала для меня домом, а люди, с которыми я познакомилась здесь – семьей.

На побережье людей было еще больше. Все суетились, бегали от одного места к другому с гирляндами и шариками в руке, торговцы украшали цветами свои лавки, моряки суда.

– Я думала, такое бывает только в фильмах! – Не сдержав эмоций, воскликнула я. Валери улыбнулась мне поразительной улыбкой, и я увидела, как и она заразилась ожиданием чего-то чудесного.

Наконец, в воодушевленной толпе мы заметили моих родителей. Мама помахала нам, и вскоре мы стояли рядом с ней и отцом, под палящими лучами солнца, выслушивали шуточки какого-то веселого мужчины. Валери шепнула мне на ухо, что это отец Франца, и я удивилась, не заметив между ними никакого сходства. Его отец был высоким, плотным человеком, круглый лоб которого обрамляли светлые кудри, на щеках играл румянец. Позже меня представили ему, он приветливо пожал мне руку.

– Красавица, красавица! Она, определенно, похожа на свою мать. Копия, просто одно лицо!– сказал он отцу, стараясь шуточно задеть его.

– А мне кажется, у меня папины глаза, – с улыбкой возразила я, заметив, как отец переполняется гордостью от сказанных мной слов.

Мне нравилось видеть его таким – здоровым, увлеченным и активным. В большом городе он никогда не был до конца счастлив, всегда говорил о том, что хотел бы уехать, приобрести за городом фазенду, где смог бы разводить кур и лошадей. В любую минуту готов был бросить свою работу (отец с простого разнорабочего поднялся до должности директора строительной компании), продать дом и полностью перестроить свою жизнь. Мама, на все эти разговоры, которые он иногда старался с ней вести, вздыхала и отмахивалась рукой, она никогда не представлялась мне вдали от городской суеты, модных бутиков и утреннего кофе со своими подругами. Теперь, когда я вижу своих родителей здесь, загорелыми и помолодевшими, искренне радуюсь за отца и переполняюсь чувством уважения к матери. Она многое оставила в большом городе, чем дорожила, поступила по-женски мудро, позволила мужчине управлять штурвалом, выбирать направление движения, и вот, они оба приплыли к берегу, где обрели дом. Мама прекрасно вписалась в эту новую жизнь, ей идет вставать рано утром, готовить завтрак у окна, за которым колыхаются волны, ей идут тоненькие платки пастельных тонов, привязанные на голову. Отец ради нее отказался от введения сельского хозяйства, он позволил оставаться своей жене леди, а не крестьянкой. И теперь они жили у моря, в большом доме, где много комнат, купающихся в солнечном свете. Отец работает в местной мастерской, где создает своими руками мебель, мама уcтроилась продавщицей в сувенирной лавке. Увидев их здесь, все мои сомнения по поводу того, довольны ли они своей теперешней жизнью или нет, рассеялись, достаточно было пожить с ними час, чтобы убедиться, как беззаботна и увлекательна их жизнь и как им обоим она нравится.

Я смотрю на своих родителей и вижу пример долгой любви. Такой, когда два человека выстраивают совместную жизнь постепенно, старательно, вместе, как строили бы многоэтажный дом – сначала устойчивый фундамент, потом кирпичик к кирпичику, в самом конце – крыша, способная защитить от всех бурь и прочих природных катаклизмов. Жизненный опыт доказывает, что это самый верный путь к неиссякаемым чувствам, которые сохраняются в отношениях на протяжении многих лет.

И я задумываюсь о своих собственных отношениях. С Гаем так и происходит; мы медленно, но верно строим свой дом, свою любовь. Уже давно, года четыре, а может быть и пять. Но мне иногда кажется, что мы застряли на одном из этапов с кирпичами в руке и не знаем, что делать дальше. Возможно, я все утрирую…. Не стоит свои собственные ощущения перекладывать на другого человека. Я ищу оправдания себе, стараясь наделить его тем же сомнением, которое чувствую, мне хочется, чтобы он чувствовал то же самое по отношению ко мне. Тогда виноватыми в том, что не смогли сохранить любовь, будем мы оба, а не одна я. Чистый эгоизм, и как жаль, что я им обладаю.

Мысли унесли меня далеко, в большой город, и, с трудом избавившись от их тяжести, я вернулась в сегодняшний день – слишком летний, слишком приятный. Его начало напоминало мне лимонное варенье – такое же яркое, ароматное, сладкое. Да – да, дни тоже бывают на вкус сладкими.

К нам незаметно подкрался Луис, он напугал Валери, за что получил мощный удар в левый бок, и уже не так весело подошел ко мне.

– Она просто изверг, – он с трудом выдохнул, – чуть не убила.

– Это еще и за то, что ты бросил нас, – сказала я, обиженно отвернувшись от него, – нашел себе нового друга и забыл обо мне.

– Чего? – Луис сжал пальцами мое запястье, – не говори так.

– Сколько дней мы не виделись?

– Два…

– И как ты это допустил?

– Но… – замешкался парень, – я все время был с Жаком, он не местный, никого тут не знает…

– Кто такой Жак? – сурово спросила я, сдерживая смех.

– Это сын друга папы. Я думал, Валери сказала тебе.

– Жак дороже тебе, чем я?

– Конечно, нет! Аврора!

– Что? – уголки моих губ медленно поползли вверх, но Луис этого не заметил.

– Не сердись на меня, я сам очень соскучился… честное слово…

– Луис, расслабься, я по большей части шучу. Но, ты все равно виноват.

– Я знаю, – произнес он тихо.

– И тебя ждет наказание. Не будешь отходить от меня весь день. Жак как-нибудь проживет без тебя.

– Я совсем не против, Аврора, ты мне нравишься намного больше, чем Жак. Намного больше.

– Уже начинаю сомневаться в этом.

– А зря! – он взял меня за руку, – пошли, прогуляемся?

– А Валери?

– Она догонит. Я хочу тебе показать кое-что.

Я посмотрела на Валери, она увлеченно беседовала с моими родители и отцом Франца. Конечно, немного недовольства мне придется выслушать в свою сторону, если я сбегу, но Луис так крепко сжимал мои пальцы, что, наверное, даже при желании я бы не могла их освободить. Он повлек меня за собой, часто поворачивался, чтобы убедиться в том, что я иду за ним, как – будто ему было мало моей руки, мирно лежащей в его руке.

– Что ты хочешь показать, Луис? – спросила я, когда мы остановились возле какого-то переулка.

– Одно место. Валери сказала мне, что ты еще не была там. Это самое красивое место в нашей деревне.

– Может, в другой раз? Сейчас начнется представление возле школы, я хотела бы посмотреть.

– Мы успеем на него, не переживай. – Уверенно сказал он, улыбнувшись мне так, что заиграли ямочки на его щеках.

Луис меня беспокоил… Я смотрела на него в упор, стараясь понять, что таится в светло-карих глазах этого мальчика. Пыталась докопаться до какой-то истины, скрытой от меня. Именно мальчика, потому что в Луисе мужской магнетизм все еще граничил с ребячеством подростка.

Я не думала о разнице в возрасте, для меня это было не более чем условностью. Никогда в жизни не осуждала женщин, которые влюблялись в мужчин младше себя…. В конце концов, это личное дело каждого человека – любить того, кого выбрало сердце.

С Луисом рисовалась совершенно другая картина. Он влюблялся в меня, а я не могла остановить этот процесс. Я знала, как закончится эта история и знала, с чем в итоге останется каждый из нас. Он – с израненным сердцем, которое долгое время будет болеть, я – с глубоким чувством вины, которое вольется в тяжелое состояние души. Но что я могла поделать? Его глаза уже светились… и не от того, что в них отражалось яркое солнце этого дня…

Как я могу объяснить, что не способна ответить взаимностью на его чувства? И дело совершенно не в возрасте, а в отношении. С первой встречи Луис стал для меня родным человеком, как и Валери, мне показалось, что этих солнечных людей я знаю всю свою сознательную жизнь. И теперь я не представляла себя без них, это как пить кофе по утрам и не вдыхать его аромат. Здесь они научили меня чувствовать вкусы и вдыхать ароматы, я словно заново родилась, в своей оболочке, но с другими ощущениями.

– Аврора, ты задумалась? О чем?

Я пожала плечами. Когда-нибудь придется обидеть его… И это «когда-нибудь» наступит уже скоро.

Стало бы проще жить, если бы в двух людях при первой встрече просыпались друг к другу одинаковые чувства. Если влюбился один, влюбился и второй, почувствовал дружескую близость один, другой тоже ее почувствовал, один возненавидел другого и это оказалось взаимным. Тогда столько лишних слов осталось бы взаперти, столько разбитых сердец бы уцелело.

Порой так не хочется разочаровывать другого человека, особенного такого, который дорог нам и которого не хочется терять ни при каких обстоятельствах.

– Луис, давай вернемся к родителям и к Валери, она нас потеряла, я уверена. А это место ты покажешь мне в другой раз. Хорошо? – Чем дольше мы шли, тем быстрее нарастало мое беспокойство.

– Почему? Мне начинает казаться, что ты боишься оставаться со мной наедине.

– Ты прав, я тебя побаиваюсь. Вдруг со мной идет самый настоящий маньяк, и это последние минуты моей жизни.

– Ха-ха, очень смешно.

– Неудачно, знаю. Тебе тоже не стоило задавать такой глупый вопрос… – сказала я, думая про себя о том, что вопрос как раз таки не глупый, а уместный.

– Да, ты права.… Давай вернемся.

Луис выглядел очень неспокойно, в его голове наверняка сплетались мысли, образовывая между собой сложные узлы. Он метался… от одного решения к другому.

– У тебя сегодня неудачная прическа? – я сорвала с его головы кепку и побежала вперед. Он побежал за мной, наконец-то улыбался. А потом догнал и скрутил мне обе руки. Я смеялась и одновременно кричала от боли, а вместе с тем поражалась тому, как можно всего лишь за несколько недель так влюбиться в людей, в их глаза и улыбки. Теперь я понимала, чего мне не хватало в большом городе – ребячества Луиса вместе с мудростью Валери. И теплоты, которая может исходить от окружающих людей.

Весь день мы перемещались из одного места в другое, смотрели спектакль на улице, потом спешили на концерт возле здания школы, который организовали школьники и их родители, старались успеть на начало карнавального шествия, на ярмарку цветов, на мастер-классы по выращиванию самых красивых роз. Я чувствовала, как кожа на спине горит, впитывая в себя солнечные лучи, а пальцы на ноге ноют от усталости. Но мой энтузиазм не исчезал, совсем наоборот, я все больше и больше вливалась в ритм этого дня, привыкала к жаркому воздуху, к горячему песку под пятками.