Мы с ней сидели на балконе, укрывшись пледом, и ждали падающих звезд. Деревья ожили под покровительством ветра, они раскачивались в такт музыке, которая звучала в моей голове. Из полуоткрытых окон доносились голоса соседей, в темноте, освещенной только уличными фонарями, двигались чьи-то фигуры.

В деревне, с наступлением темноты, с улиц исчезают люди, они растворяются во внезапной тишине, природа, поддавшись законам жизни, тоже засыпает. А ночь в городе совсем другая. Люди не спят, они бодрствуют. Им просто жаль то время, которое безвозвратно теряется во сне. Я давно заметила, что жители мегаполисов боятся бездействия, они каждую секунду что-то делают, о чем-то думают, постоянно спешат, даже когда спешить некуда. И даже ночь они используют в пользу себе; работают, пишут кандидатские, общаются с друзьями, выясняют отношения.

Неужели люди никогда не поймут, что бездействие чаще всего рождается в действии. Можно постоянно двигаться, но в этом нет никакого смысла, если не видно конечной остановки. Жизнь коротка, да, но лучше прожить ее осмысленно, иногда делая паузы для раздумий, чем так… постоянно в движении, в каком-то повседневном хаосе мыслей и событий.

– Вы почему такие кислые? – Тео приоткрыл дверь балкона и высунул голову, – давайте фильм смотреть, Луис уже включил.

– Что за фильм? – Зевая, спросила Валери.

– Самый страшный в истории ужасов.

– Чувствую, я засну под него, – вставая, промямлила рыжая, – ты идешь?

Я покачала головой и ответила, что хочу немного побыть в одиночестве. Усталость не позволяла покинуть удобное сидячее место, которые мы соорудили из подушек. Уходя, Валери и Тео предупредили, что если в ближайшее время я не присоединюсь ко всем, они вернутся за мной.

Не пришлось надолго оставаться одной, Франц опустился на подушки и протянул мне пачку хлопьев.

– Я не ем чипсы, поэтому купил вот это. Шоколадные, угощайся.

– Спасибо, – я немного подвинулась, и он устроился рядом со мной, – а фильм?

– Видел уже, вообще не страшный.

– Я так и думала. Но, то, что не страшно для тебя и меня, страшно для Луиса.

– Для Луиса даже страшно то, что не страшно детям в детском саду.

– Ты его все время цепляешь, он не обижается?

– Иногда. Но уже привык. На самом деле, я его очень люблю, только никому не говори.

– Не скажу.

– А почему ты сидишь одна?

– Не знаю. Франц… – я сделала долгую паузу, во время которой он не сводил взгляда с моего лица, – мне звонила Эжени.

– Зачем?

Мое сообщение совсем не удивило Франца. Наверное, Эжени не в первый раз звонит его приятельницам…

– Она просила не рассказывать тебе об этом, но я не вижу смысла скрывать. Просто попроси свою подружку больше так не делать. Я не люблю, когда меня в чем-то незаслуженно обвиняют.

– А в чем она тебя обвиняла?

– В то, что я увожу тебя у нее.

– Она безмозглая.

– Ты так называешь свою девушку?

– Она не моя девушка, – Франц вздохнул,– точнее, была ей, но сейчас…

– Почему бы вам просто не поговорить об этом?

– О чем?

– О наших с тобой отношениях. Скажи ей о том, что их нет.

– И никогда не будет?

– Франц… – мой взгляд растворился в глубокой темноте, – прости…

– Аврора, ты не можешь мне врать. Я вижу, что происходит между нами. Ты хочешь этого также как и я. – Он взял меня за руку. – Чего ты боишься? Тебя беспокоит разница в возрасте или то, что я не могу пока предложить ничего больше, чем просто отношения? А мне очень хочется, я обещаю, что устроюсь в городе, найду работу, буду играть в профессиональном клубе, ты не пожалеешь, если доверишься мне.

– Ты говоришь глупости, – я попыталась отдернуть руку, но он крепко сжимал ее, – Франц, все это сказки.

– Почему? Я влюбился в тебя с первого взгляда. Я сам не верил, что такое бывает, но когда ты появилась в тот день на пляже, мне показалось, что моя жизнь изменилась в эту самую секунду. Поверь, так и случилось.

– Какая ужасная ночь… – я закрыла лицо руками.

Франц обнял меня и поцеловал мои пальцы. Я сидела рядом с ним словно парализованная, он говорил о своих чувствах, а я молчала и не двигалась.

Мы совсем забыли об остальных, и к счастью, они о нас тоже. Я каждую минуту обещала себе рассказать ему про Гая, но время шло, сумерки рассеивались, город просыпался, а я не могла найти нужных слов. Мы так и заснули; на балконе, в обнимку, лежа на подушках.

Глава 5

Нас разбудила утренняя прохлада. Мелкий дождик моросил по асфальту, ветер подгонял хмурые облака, а мы лежали в объятиях друг друга и не чувствовали холода.

Время останавливается в тот момент, когда два любящих человека просыпаютсяв тепле объятий и встречаются взглядами. Любуются друг другом, утопают в нежности, чувствуют счастье, которое так похоже на забвение. Они оба существуют только в этот миг, существуют в нем до тех пор, пока не наступит полное пробуждение.

– Нам нужно вставать, – я провела пальцами по ярко очерченным скулам Франца, – иначе кто-нибудь проснется и увидит нас здесь.

– Но сначала ты мне расскажешь то, о чем умолчала вчера, – его лицо приблизилось к моему лицу и застыло в нескольких миллиметрах, – я жду.

– Ты думаешь, я что-то скрываю от тебя? – я смотрела на его губы и в своих мечтах уже давно их целовала.

– Я в этом уверен. Знаю, тебя что-то мучит, ты не до конца откровенна со мной. А я хочу знать все, даже если мне это не понравится.

– Даже если тебе от этого будет больно?

– Да, – он посмотрел на меня, – знай, рядом с тобой я перенесу любую боль.

– Франц, – я коснулась его холодных пальцев, – мне не хочется, чтобы ты ненавидел меня. А если я стану откровенничать с тобой, то так и будет. Может, мы просто все закончим? Точнее, не будем ничего начинать….

– Послушай, – он присел и потянул меня за собой, – ты не хочешь мне говорить, что уже встречаешься с кем-то, да?

– Но… откуда ты знаешь?

Я готовилась к этому разговору на протяжении нескольких недель, но теперь мне хотелось уйти от него. То, что таится в твоей душе, кажется, так и будет навечно в заточении, но вдруг в один момент туда врывается сильнейший ветер, разрывает цепи, ломает замки, и все, что ты с таким усердием хранила, оказывается на свободе помимо твоей воли. И весь мир переворачивается у тебя на глазах.

– Аврора, давай будем честными. Я уверен, что ты испытываешь ко мне сильные чувства, раньше сомневался, но теперь, когда приехал…

– Да, я не могу отрицать этого…

– Либо ты неуверенная в себе, либо тебя что-то беспокоит, совесть, например.

– Франц, – мне хотелось закрыть уши руками и ничего больше не слышать, – только не говори мне это слово.

– Совесть?

– Да, оно словно лезвие ножа, глубоко ранит меня…. Слова не имеют никакого смысла, пока не произнесены вслух.

– Скажи, вы давно вместе? Если да, то почему? Ты же не любишь его.

– Откуда тебе знать, что такое любовь? – Я вся дрожала от волнения.

– Я не говорю, что знаю.

– Временное помутнение точно не любовь, поверь мне.

– Ты называешь наши чувства временным помутнением? – в его взгляде бушевало потрясение, – но почему?

– О какой любви можно говорить? Мы знакомы несколько месяцев, у тебя своя жизнь, у меня моя.

– А какое это имеет отношение к любви?

– Большое, – отрезала я, – никогда не думала, что способна на такое. Слишком далеко мы зашли… и в этом виновата только я.

– Это говоришь ты? Или просто озвучиваешь его мысли?

– Ты не знаешь Гая…

– И не хочу знать. Он держит тебя в клетке, для меня этого достаточно, чтобы ненавидеть его.

– Нет никакой клетки, просто ты слишком легкомысленный и не понимаешь, как человек может страдать из-за своих необдуманных поступков.

– Я не верю тебе.

– И не нужно…

– Ты не можешь сопротивляться любви. И твои поступки доказательство этому.

– Нет никакой любви, – я повысила голос, – и ты лучше меня знаешь это.

– Время покажет… – сказал он разочарованно.

Мне хотелось снова возразить ему, но дверь балкона скрипнула и показалась лохматая голова Луиса.

– Вы чего тут разорались? – Он протер все еще сонные глаза и уставился на нас, – что происходит? Аврора, ты спала тут? И ты, Франц? – Его голос дрогнул.

Минуту мы переглядывались с Францем, после чего я, с большим усилием, вернула своему лицу беззаботный вид и встала с подушек.

– Нет, конечно, – я улыбнулась Луису, – Франц спал здесь, а я пришла узнать, не замерз ли он ночью.

– Да? – Блондин окинул меня неуверенным взглядом.

– Да, – твердо сказал Франц.

– Ну ладно. А я спал как младенец, вчерашняя прогулка по городу меня серьезно утомила. Но хочется еще, сегодня пойдем куда-нибудь?

– Пока не знаю, мне нужно будет заехать на работу, а потом я обещала Валери показать медицинский университет.

– Ладно, тогда мы с парнями прогуляемся.

– Я не смогу, у меня другие планы.

– Какие? – Луис удивленно посмотрел на Франца.

– Личные. – Бросил Франц через плечо и зашел в квартиру.

– Что это с ним?

–Не знаю, – я пожала плечами, – наверное, замерз и стал раздражительным.

– А кто его просил считать звезды ночью? Безнадежный романтик. Ты как себя чувствуешь, красавица?

– Хорошо, – ответила я, изо всех сил сдерживая слезы.

– Что ты сказала шефу? – спросила Валери, когда мы вышли из здания типографии на улицу.

– Что ко мне приехали родственники и мне нужна хотя бы неделя, чтобы насладиться их обществом.

– И он не против?

– Я буду работать дома, а ему все равно.

– Идеально, – девушка заключила пальцы в «замочек», – значит, у нас впереди целая неделя сумасшествия. А потом поступление, отбор, работа, приезд Гая, отъезд Тео и Луиса.

– Буду молиться, чтобы эта неделя продолжалась как можно дольше.

– А мне понравилось у тебя на работе. Такая интересная атмосфера, а еще эта девушка в зеленой юбке, забыла, как ее зовут.

– Софи.

– Ах да, у нее красивое имя. Почему ты не была на ее дне рождении? Она обижена на тебя.

– Я заболела и забыла предупредить ее, – я виновато опустила голову, – но все равно сделаю ей подарок. Куплю красивые бусы на шею.

– Она забавная.

– А еще слишком любопытная.

– И болтливая. Про разрез на юбке я вообще молчу, – Валери вытаращила глаза, – если бы я была мужчиной…

– Дурочка моя, – я поцеловала ее волосы, – ненормальная.

Мы собирались перейти дорогу, как вдруг рядом раздался громкий сигнал автомобиля. Валери подскочила на месте от испуга, я уже приготовилась обрушить на голову навязчивого водителя все проклятия мира, когда окно машины опустилось, и оттуда выглянуло добродушное лицо Жака. Возмущение Валери только наросло от этого вида, она скрестила руки на груди и направила на бедного парня пронзительный, недовольный взгляд.

– Я вас напугал? – Он виновато нахмурился, – простите. Просто увидел и очень обрадовался, случайно вышло.

– Ничего страшного, Жак, – я любезно улыбнулась ему, – мы рады тебя видеть. Как поживаешь?

– И я рад. Спасибо, все хорошо. Куда путь держите?

– Я хотела показать Валери медицинский университет, она будет поступать в этом месяце.

– Хорошая новость, – обрадовался Жак и посмотрел на Валери, – какое именно направление тебя интересует? У меня сестра окулист.

– А я хочу в морге работать.

– Серьезно? –рот парня приоткрылся и застыл.

– Да, а что тут такого? – все так же спокойно и надменно спросила рыжая.

– Она шутит, – вмешалась я, – Валери любит шутить.

– Ясно… – Жак приподнял брови,– я отвезу вас, садитесь. Отказы не принимаются.

Мы уселись на задние сиденья, Валери скромно устроилась возле окна, я оказалась в центре и всю дорогу вела с Жаком ничем не примечательную беседу о работе, учебе. Он пригласил нас всех на выходные в свой загородный дом, я не смогла отказаться, даже под прицелом зловещего взгляда Валери. Когда мы вышли из машины и Жак, попрощавшись, уехал, подруга буквально повисла у меня на руке:

– Зачем ты согласилась? Он же такой зануда, лучше лежать дома на диване перед телевизором, чем слушать его скучные истории, – ее голос перешел в нытье.

– А мне кажется, ты так не считаешь, – я усмехнулась и выдернула руку, – просто признайся, что ты в него влюблена, и твое недовольство – это просто защитная реакция.

– Не могу поверить, что ты так думаешь.

– Не могу поверить, что ты собираешься это отрицать.

– Аврора!

– Милая, мы все влюбляемся. Вдруг встречаем какого-то человека и чувствуем, как земля исчезает из-под ног. Даже дышать рядом с ним становится сложно. И знаешь, что самое удивительное? Возможно, он даже не догадывается, как дорог нам…. Не знает, сколько места выделено в нашем сердце для него, сколько бессонных ночей посвящено его образу, сколько мечтаний подарено ему…

–Ладно… – Валери покорно склонила свою рыжую голову, и на ее щеках появился яркий румянец, – невозможно тебе врать, ты видишь меня насквозь.

– Давай вечером поговорим об этом, – я коснулась ее плеча, – а сейчас посмотри вперед. Здесь ты будешь учиться, если сдашь экзамены.

– Это было лет пять назад. Я сидела в гостиной, делала уроки, переживала по поводу того, что на лице веснушек стало еще больше. Как раз в этом возрасте у меня было кучу комплексов, мне казалось, что волосы цвета ржавчины, веснушки похожи на прыщи или какой-то дефект, бедра слишком широкие. Наверное, все девочки в тринадцать лет такие, но я смотрела на своих одноклассниц и думала, что у них не может быть никаких комплексов, ведь они такие красивые и нравятся мальчишкам. И, совсем потерявшись в своих мыслях, я не услышала, как к нам пришли гости, как папа ушел их встречать, как мама засуетилась. И вдруг в гостиную вошел он… – Валери засмеялась, закрыв лицо руками. – Такой забавный, я как вспомню, смешно становится. У него были модные джинсы, футболка с картинкой моей любимой рок-группы, волосы почти до плеч… Сложно его представить таким сейчас, да ведь? Он стал героем моих снов. Честное слово, я видела его почти каждую ночь… и для маленькой девочки было непонятно, почему образ двадцатилетнего парня преследует ее повсюду. Я только одной подружке рассказала о нем, а она назвала его «стариком». Конечно, мои ровесницы сходили с ума по одноклассникам, старшеклассникам, а я днем и ночью рисовала его на последнем листочке тетради.

– Как же мило это, Валери. Столько чувств в твоем сердце, оказывается.

– А кому они нужны? Точно не ему… Мы ведь знакомы долгие годы, семьи очень близко общаются, столько раз ночевали в одном доме, проводили вместе время, а он ни разу не проявил ко мне никакого внимания. Кто я для него? Всего лишь маленькая деревенская девочка, которая один раз от волнения пролила на него кофе… – грустно всхлипнула Валери.

– Но эта маленькая девочка выросла и превратилась в прекрасную девушку. Гадкий утенок перевоплотился в белоснежного лебедя. Ты разве не читала эту сказку?

– Читала, но это всего лишь сказка…

– Жизнь очень часто становится сказкой.

– Но я не могу сделать так, чтобы он влюбился в меня.

– Не нужно этого делать. Ты просто должна любить себя такой, какая ты есть. Верить в то, что ты красива, умна, интересна. Я могу этот список продолжать бесконечно. И не для того, чтобы сделать тебе приятное, а потому что это правда.

– Он же не видит меня такой, иногда создается ощущение, что он вообще не видит меня. А еще я веду себя при нем так нелепо, глупею на глазах.

– Значит, он не твой человек. Рядом со своим ты будешь самой беззаботной и самой очаровательной девушкой на свете.

– Ладно… – Валери уткнулась носом в мои колени, – если я буду вести себя как полная дура, когда мы поедем в его загородный дом, ты мне скажи. А еще лучше, закрой в какой-нибудь комнате и не выпускай.

– Когда-нибудь вы поменяетесь местами, он пригласит тебя на свидание, а ты из-за вредности откажешь ему. Но только если будешь уверена в том, что он повторит свою попытку…

– А как я пойму это?

– Никак, я пошутила. Если он искренне захочет, чтобы ты была с ним, обязательно попробует еще. И не один раз, а много, пока ты не согласишься.

– Ты начиталась сказок и теперь свято в них веришь… – усмехнулась подруга, – но глубоко в душе знаешь, что нет на свете ничего такого…

– Может быть, – я откинула голову назад и позволила волосам коснуться открытой спины, – но лучше жить с верой, чем без нее.

Жак позвонил мне через два дня и настойчиво напомнил о моем обещании собрать всех у него дома на выходных. Я кивала головой, стоя у окна, следила за тем, как меняется выражение лица Валери. Рыжая девушка,нарезая фрукты, старалась уловить каждое мое слово, сказанное в телефон.

– Да, Жак, да… нам очень хочется приехать к тебе. Парни загорелись, Тео предложил пойти все вместе на рыбалку, ты вроде говорил, что у вас там есть озеро. Мы все хотим, правда. Но есть небольшая проблема…У меня в субботу день рождения, я не думала еще, как собираюсь праздновать…

Спустя минут пять я отключила телефон и села за стол. Валери вопросительно посмотрела на меня.

– Жак предложил отпраздновать мой день у него в загородном доме. Как тебе?

– Эм… а он не знает, что ты уезжаешь на выходные к Гаю?

– Я никуда не поеду. Гай не сможет оставить работу и провести даже день со мной. И приехать он не сможет.

– Как жаль… – вздохнула подруга.

– Первый раз за четыре года его не будет на моем празднике.

– Он будет мысленно с тобой.

– Я удивляюсь, Валери. Как будто жизнь испытывает меня.

– О чем ты?

– Я просто огорчена…

– Так, не грусти, – девушка спрыгнула со стула и обняла меня за плечи, – мы организуем тебе лучший праздник. Чтобы на всю жизнь запомнился. А выйдешь скоро замуж и будешь каждый год со своим Гаем отмечать, нудно, романтично, однообразно…

– Прекрати это, – я засмеялась, повернувшись к ней, – мы никогда не будем такими.

– Кто знает, – она обнажила свои белые зубки, – после замужества все становятся одинаковыми.

– Значит, и ты станешь такой.

– Нет, я никогда не выйду замуж.

– А если Жак сделает тебе предложение? Откажешь?

– Естественно, – Валери гордо прошлась по всей кухне, – выходить замуж за этого зануду? Шутишь что ли…

– Да, да, я сделаю вид, будто верю тебе.

– Давай лучше подумаем о твоем дне. Загородный дом – хорошая идея. Еще бы он был пустой… без всяких подозрительных личностей.

Я понимала, что происходит в моей жизни. Наверное, этот период можно назвать «проверкой на прочность», всем парам хоть раз в жизни приходится пройти через это, а мы с Гаем не стали исключением. За все время наших отношений мы оба плыли по спокойному течению, рядом, не задумываясь о мелких волнах, которые встречались на нашем пути. Гай вел вперед, давая надежду на будущее, я позволяла вести себя. Знала, к чему в итоге мы должны прийти. Он не относился к тем людям, которые делают что-то в своей жизни просто так. Если начал, то обязательно для чего-то.

Теперь же буря в пустыне. Шторм в открытом море. Град среди ясного дня. Эти явления частые гости в нашей жизни. Я ведь говорю не о природных явлениях… В человеческой душе всегда какая-то своя погода.

На расстоянии нам было сложно сохранять спокойствие. Гай все время сомневался во мне. Он писал каждый час, и если я не отвечала моментально на сообщение, то его мысли обращались к самому плохому. Из-за этого мы постоянно ругались, общение стало в тягость, я понимала, что мне намного радостнее, когда он молчит… Тот факт, что мы не увидимся на мой день рождения из-за его работы еще больше усугубил и без того напряженную ситуацию.

Не скучать по любимому человеку, когда он далеко от тебя – первый признак того, что он уже давно не любимый… А иначе как можно жить без воздуха, но в тоже время спокойно дышать?

Я скучала по Гаю как по родному человеку, мне не хватало его присутствия, но не хотелось объятий и поцелуев. Стало страшно от самой себя, особенно от того, что в моих переживаниях не было места для него…

Глава 6

В какой момент к тебе приходит осознание, что лето ушло и вместе с ним ушли твои ожидания? Когда рано утром ты открываешь окно, чтобы поздороваться с солнцем, а воздух встречает прохладой, мелкие капли дождя стекают по еще сонному лицу и лишь солнечные лучи заботливо обнимают тебя из последних сил, словно прощаясь. И радуга в знак утешения окрашивает небо в оттенки исчезающего лета.

Когда наступает сентябрь, главное – не поддаваться отчаянию. И по-прежнему искать теплоту в окружающем мире. В сентябре всем людям немного грустно, они находят утешение друг в друге, окутываясь в нежность и заботу, чтобы пережить вместе эту общую потерю.

Но мой сентябрь еще не наступил. Точнее… лето подарило мне еще один, последний шанс отогреть свое сердце перед приходом золотой осени.

7 сентября Валери проснулась раньше всех, а я сделала вид, что все еще сплю. Она, не издавая ни звука, казалось, и вовсе не дыша, оделась и вышла из комнаты, по дороге еще раз обернулась, чтобы убедиться, что незначительный скрип двери не потревожил мой сон.

Когда ее шаги стихли, я открыла глаза. За окном светило яркое солнце, слишком летнее для сентября, и подумалось мне, что природа самая первая вручает свой подарок имениннице.

Спустя время я услышала голоса своих друзей в гостиной, они старались говорить шепотом, но у Тео не совсем получалось. Меня забавляла вся эта ситуация, и долгие полчаса я находилась в приятном ожидании.

Дверь открылась, и на пороге появился Луис, весь купающийся в солнечном свете. Он, недолго думая, проскочил расстояние от двери до моей кровати и нырнул в одеяла, потом на мою долю выпала череда мучительной щекотки, и наконец, тяжело дыша, он упал на подушки.

– С днем рождения, красавица.

– Сумасшедший, – я пыталась перевести дыхание, – а нельзя было с самого начала ограничиться этими словами?

– Нет, тебе же понравилось, – он снова потянул ко мне свои руки, но я, не рассчитав силу удара, оттолкнула его ногой, и бедный Луис оказался на полу.

– Луи, – я повисла над ним, – тебе больно?

– Радуйся, у тебя сегодня день рождения, и я не буду сильно бить тебя.

– Спасибо, – я виновато улыбнулась, – давай помогу встать.

– Ладно, одевайся и пошли, – поправив одежду, блондин подошел к окну, – я не буду смотреть.

Я хихикнула, слезла с кровати, схватила из гардероба первое попавшееся платье, надела и подкралась к Луису. Он обернулся до того момента, как я собиралась повиснуть у него на плечах, скрутил мне руки и вывел из комнаты, невзирая на мои мольбы помиловать.

В гостиную блондин затащил меня спиной, но я уже видела, как от наших шагов отлетают в стороны куча маленьких воздушных шаров разных цветов. Когда Луис отпустил меня, я обернулась и застыла, охваченная бурным восхищением. Вся гостиная, эта вся большая комната была заполнена воздушными шарами, я даже не могла представить, сколько времени и сил мои друзья потратили на их надувание. Они лежали на полу, висели на стенах, на потолке. В середине этого безумия стояли счастливые Валери и Тео. Франц, ощущающий какую-то неловкость, топтался рядом с ними, но тоже не мог сдержать улыбки.

– С днем рождения еще раз, – сказал Луис, обняв меня.

– Спасибо, мои любимые, – закричала я восторженно, когда Валери и Тео присоединились к нашим объятиям.

Мы отпустили друг друга, и я принялась искать взглядом Франца, но его не оказалось в комнате. Вдруг в арке, объединяющей прихожую и гостиную, показался огромный букет ромашек, а потом и голова парня. Я оглушила всех своим визгом, стояла, не в силах пошевелиться, пока Франц с ромашками добирался до меня. Он передал их в мои руки, нежно коснулся моей щеки своими губами, я растворилась в аромате цветов и его одеколона.

– Поздравляем тебя, – он немного волновался, – хотим, чтобы ты всегда улыбалась, потому что твоя улыбка способна осветить даже самые темные уголки человеческой души…твоя улыбка дарит надежду.

– Спасибо, – произнесла я почти шепотом, прижимая ромашки к своей груди, – у меня больше нет слов.

– Будь счастлива по-настоящему, – сказал Франц.

– А теперь танцы! – Валери закружилась по всей комнате.

Тео включил музыку, и нас всех унесло в беззаботное веселье. Даже Франц радовался, когда я набирала в охапку много воздушных шаров и выпускала их над головами друзей, забираясь на диван или стул. Мой день только начинался, а я уже не хотела, чтобы он когда-нибудь заканчивался. Я знала, что сегодня буду по-настоящему счастлива.

Через час приехал Жак. Он преподнес мне букет алых роз, крепко обнял и пожелал всего наилучшего. Валери и Франц с недовольными лицами стояли в стороне. Тео и Луис сложили пакеты с продуктами в багажник машины, помогли вынести сумки с одеждой (мы собирались провести два дня загородом). Я уже садилась в машину, как увидела Рене. Она стояла возле подъезда в цветочном платье и с подарочной упаковкой в руках.

– Сейчас вернусь, – сказала я и выскочила на улицу.

– Моя девочка, – Рене обняла меня, – с днем рождения. В моих глазах ты совсем не взрослеешь, все та же коротышка с зеленовато-карими глазами и копной каштановых волос. Худышка моя.

Я смеялась, обнимая женщину в ответ. Она вручила мне коробочку и попросила открыть ее в час своего рождения.

– Но я не помню… если честно.

– Я помню, ты родилась ровно в одиннадцать часов пятьдесят пять минут, когда до полуночи оставалось всего ничего. Твоя мама любит шутить, что тебе хотелось родиться именно седьмого сентября, именно в этот день.

– Мое любимое число семь, может быть, поэтому.

– Наверное, – женщина погладила меня по щеке, – твое рождение стало настоящим праздником. Весь дом радовался. Мы тогда плохо жили, без работы и надежды на лучшее завтра. И ты была единственной радостью для нас в эти тяжелые дни.

– Я помню все, и знаешь, что самое удивительное? Я скучаю по этим временам… Столько душевности было в каждом дне, а что сейчас? Люди живут хорошо, зарабатывают большие деньги, путешествуют, но у них не остается времени друг на друга.

– Да, дорогая, – в изумрудных глазах Рене заблестели маленькие кристаллы, – но давай не будем о грустном. У меня только одно желание – видеть тебя счастливой.

– Странно, – я печально усмехнулась, – сегодня все желают мне настоящего счастья. Будто бы сейчас я не счастлива.

– Нет, просто все очень любят тебя и переживают.

– Ладно. Я обязательно привезу тебе кусочек торта.

– Главное, выполни мою просьбу, – она потрясла в руке маленькую коробочку и отдала ее мне, – хорошо вам провести время. И привет ребятам.

– Смотри, они тебе уже полчаса машут, – я показала Рене на машину, из окон которой высунулись головы и руки моих друзей.

– Какие забавные. В городе уже не встретишь такую искреннюю молодежь. Я помолюсь за ваше благополучие.

– Спасибо, – я поцеловала Рене в щеку и побежала к машине.

Тео сел вперед, из нашей четверки он был самым могущественным в теле, остальным пришлось ехать на задних сидениях, но джип Жака был достаточно вместительным, поэтому нам не на что было жаловаться. Меня посадили у окна, так как я плохо переносила долгие поездки в машине, рядом со мной оказался Франц в наушниках.

– А сколько часов ехать? – спросил Тео, с любопытством осматривая салон машины.

– Два, – ответил Жак, – я надеюсь, вы не утомитесь.

– Главное, чтобы Авроре плохо не стало, – Тео повернулся ко мне, – скажешь, если что?

Я кивнула и открыла окно, но это мало чем помогло. На улице стояла невыносимая жара, а в салоне машины было душно. Не терпелось выехать из города и вдохнуть чистый воздух, оставить все свои мысли здесь, в суматошной толпе, которой были наполнены улицы.

Пока мы ехали по городу, Луис, Валери и Тео не отрывали зачарованных взглядов от окон, Жак рассказывал про достопримечательности, которые мелькали и тут же исчезали из виду. Один лишь Франц выглядел безучастным, он сидел, закрыв глаза и погрузившись в музыку, которая доносилась до меня.

Минули городские пейзажи, и нашему взору открылась панорама лугов и чистого, без единого облака неба. Я вздохнула полной грудью и высунула голову, волосы тут же унеслись навстречу ветру. Тео и Жак вели какую-то скучную беседу об автомобилях, Валери погрузилась в книгу, Луис спал.

– Может, включим музыку и приободримся немного? А то подъем в шесть утра как-то ощущается, – сказала я.

– Без проблем, – сразу же отреагировал Жак.

Он включил клубную музыку, и мы с Валери переглянулись, скорчив лица. Зато Луис проснулся и даже подергал немного ногой в такт музыке. Мне оставалось смириться, и я облокотилась обратно на спинку сидения. Моя голова находилась на уровне плеча Франца, я некоторое время смотрела в окно, потом на его красивое лицо. У него была привычка кусать губы, хмурить брови и шевелить кончиком носа, я любовалась им, пока он не открыл глаза и посмотрел на меня.

– Как ты себя чувствуешь?

– Хорошо, – ответила я, – а ты?

– Голова немного болит.

– Из-за того, что вы всю ночь надували шарики?

– Нет, – он протер глаза, – я бы все равно не спал.

– Почему?

– Ты знаешь, почему.

– Не знаю.

– Знаешь, – Франц улыбнулся и убрал с моего лица прядь волос, – я уже давно думаю о тебе вместо того, чтобы спать.

Мы вновь замолчали. Я положила голову ему на плечо и всю оставшуюся дорогу дремала. Он нежно коснулся губами моего лба,думая, что я сплю. Мое сердце ликовало от того, что он рядом, что задевает меня своим дыханием, ласкает взглядом. За вечность этих минут я бы все на свете отдала.

– Приехали, – довольно сообщил Жак, – вот наш загородный дом. Не могу не похвастаться и сказать, что мы с отцом тоже участвовали в его строительстве.

Я с трудом открыла глаза и оглянулась. Коттедж окружали высокие ворота, через которые виднелись большие деревянные окна, крыльцо, мансарда, ухоженный сад.

– Какая красота, – промолвила Валери, прижав ладони к щекам.

– Нравится? – Жак обернулся к ней.

– Очень… – девушка заметно покраснела.

Мы шли по узкой дорожке, выложенной дворовой плиткой, любовались пышными деревьями, окружающими нас с обеих сторон. Тропинка вела прямо к крыльцу дома. В глубине сада я заметила беседку, а рядом с ней две качели на цепях.

Жак открыл дверь и впустил нас внутрь. Мы оказались в прихожей, отделанной под старину, с левой стороны от нас находилась винтовая лестница, ведущая на второй этаж, с правой – дверь с витражами.

– Чувствуйте себя как дома, – сказал Жак, заметив нашу общую растерянность, – там гостиная, кухня, наверху две комнаты, ванная, уборная. И бильярдная. Дом не очень большой, но уютный. На заднем дворике бассейн.

– Не очень большой? Шутишь? – Хмыкнул Луис.

– По сравнению с нашим домом в городе он маленький.

Я обратила внимание на лицо Валери, которая умудрялась закатывать глаза за спиной Жака, тем самым смешила меня и Тео.

– Ладно, проходите. Сейчас выпьем чего-нибудь освежающего, и я покажу вам дом. А потом придумаем что-нибудь интересное для вечера.

Мы прошли в просторную гостиную, обставленную мебелью из темного дерева. В середине комнаты находился камин, по обе стороны от него полки с книгами. На стенах висели семейные фотографии, которые мы рассматривали, пока Жак находился на кухне.