На пути к мечте

Отправляю сообщение и нервно жду ответа, рассеянно глядя в окно. Понимаю, что Стас может и не сразу ответить, может не услышать смс, особенно если сильно занят. Однако проходит буквально пара минут, и Стас звонит мне. Впервые с момента нашего общения я отвечаю на звонок с опаской.

– Да…

– Где ты встречаешься с этим говнюком? – рычит мне в ухо Стас.

– На остановке возле цирка. Оттуда пойдём по направлению к дому…

– Если только он хоть пальцем тебя тронет, – вибрирующим от злости голосом произносит Стас, – если он хотя бы посмотрит на тебя не так, как следует… Я вышибу ему мозги.

– Я знаю, милый, – успокаивающе говорю я. – Но я не думаю, что он будет приставать ко мне. И я не дам себя в обиду.

– Скажи ещё раз, – вдруг хрипло произносит Стас.

– Что? – не понимаю я. – Что я не дам себя в обиду?

– Нет. Ещё раз назови меня милым.

Черт, я назвала его милым? Я даже сама этого не заметила… Видимо, выскочило машинально.

Сделать это не на автомате, а в сознании оказывается очень трудно. Смущение сковывает меня, как тиски. Язык отказывается повиноваться. Но Стас ждёт, и, зажмурившись, я полушёпотом произношу:

– Милый.

– Ты не представляешь, как это приятно слышать… Пожалуйста, сразу позвони мне, если вдруг твой друг-денди начнёт распускать руки, – серьёзно говорит Стас после небольшой паузы. – Я все брошу и сразу примчусь. И когда будешь дома, тоже позвони.

Я обещаю, и на этом мы расстаёмся.

Виталька уже топчется на остановке, и – вот же черт! – в руках у него небольшой букетик красных роз. Это вообще, ну вообще некстати. Он действительно подкатывает ко мне. Почему сейчас? Мы дружили столько лет, и внезапно он решил поиграть в любовь?

– Привет, Ритуль, – Виталька широко улыбается мне и распахивает объятия. Я неловко приобнимаю его и сразу отступаю на шаг. Он протягивает мне цветы:

– Это тебе.

– Спасибо, Вить, но не стоило… – бормочу я, принимая розы. Мы уже медленно движемся по проспекту в сторону нашего дома.

– Конечно стоило, – пылко восклицает он. – Встречаться с такой красивой девушкой – и без цветов?

"Всего час пути медленным шагом, и я дома", – уговариваю я сама себя, а вслух произношу:

– Мы с тобой ведь просто друзья, Вить…

– Друзьям тоже можно дарить цветы, – не теряется он.

Всю дорогу до дома мы разговариваем о всякой ерунде, и если поначалу я настороженно жду, что он попробует взять меня за руку или обнять, то в конце концов расслабляюсь, и та неловкость, которую я испытываю, полностью пропадает. Настолько, что я вновь ощущаю себя комфортно в Виталькиной компании и перестаю ждать подвоха с его стороны. Даже мысль о том, что я нравлюсь ему, начинает казаться мне смешной. Похоже, Таська со Стасом просто накрутили меня, и я стала видеть то, чего нет на самом деле. "А как же цветы? И комплименты?" – нашептывает мне противный внутренний голос. "А кто сказал, что другу нельзя подарить цветы или сказать комплимент?" – возражаю я сама себе.

Мы уже подходим к нашему двору, когда Виталька вдруг закидывает руку мне на плечо.

– Ты торопишься, Рит? Может, ещё посидим немножко во дворе?

Он кивком указывает на лавочку, стоящую в глубине двора, под деревьями. Сейчас голые ветви ничего не скрывают, а летом эта скамейка – настоящий рай для влюблённых: скрывшись в тени густой листвы, надёжно прячущей от любопытных глаз, можно целоваться и обниматься без помех.

Я осторожно снимаю его руку со своих плеч.

– Нет, Вить, мне уже пора. Меня и так весь день не было дома…

– Тогда, может быть, ещё погуляем на днях? – спрашивает он и словно бы невзначай приобнимает меня, теперь за талию. Черт возьми, я только расслабилась и решила, что зря переживала! Значит, все же не зря?.. Неужели он на что-то надеется? Боже ты мой, и как теперь мне сказать ему, что мое сердце занято, при этом не обидев его?..

– Может быть, – дипломатично говорю я и аккуратно выворачиваюсь из его рук. Мы уже подходим к нашему подъезду, но он вдруг хватает меня за руку и удерживает, заставляя остановиться.

– Рит.

Я взглядываю на него. Он смотрит мне в лицо без улыбки.

– Послушай, Рит. Мне всегда нравилось в тебе то, что ты очень умная девочка. А значит, ты уже наверняка поняла, что ты мне нравишься. Не могла не понять. Я думал, что тебе нравится кто-то другой, поскольку ты неделю отшивала мои предложения погулять. Но раз ты все же согласилась встретиться со мной, значит, у меня есть шанс, так? Я хочу быть с тобой.

Твою мать.

Нет, это ещё не твою мать. Твою мать – это вот теперь, когда Виталька вдруг наклоняется ко мне, словно собираясь поцеловать. Я отпрыгиваю от него как ошпаренная не меньше чем на метр.

– Витя, нет!

Он выглядит удивленным, уязвленным, раздосадованным – все вместе.

– Почему нет? – спрашивает он, даже не пытаясь скрыть раздражение.

– Потому что ты не так все понял! – выпаливаю я. – Потому что ты мне не нравишься! То есть нравишься, конечно, но как друг, только как друг, как это было все эти годы, что мы знакомы! Прости, если моё согласие погулять дало тебе ложную надежду, я не думала, что ты это так воспримешь!

– Тогда почему согласилась? – глухо спрашивает он.

– Потому что ты мой друг, Вить. Потому что мне было неловко, что я все время отказываю тебе, и потому что у меня действительно было свободное время сегодня вечером… Вить, ты очень хороший, правда. Но как парень ты мне совсем не нравишься, прости.

– Это из-за Камаева, да? – бесцветным голосом спрашивает Виталька. Я прижимаю руки к груди:

– Витя, Стас здесь совершенно ни при чем! Просто я никогда не рассматривала тебя как парня. Вить, я знаю тебя всю жизнь! Ты мне практически как брат!

– Но он тебе нравится, да?

Не вижу смысла отрицать очевидное.

– Да, Вить, он мне нравится.

– Вы вместе? – продолжает Виталя свой монотонный допрос. Сначала я хочу ответить "нет", но потом вдруг говорю:

– Да.

С минуту Виталик молчит. А потом отворачивается от меня. Так я и знала, он обиделся.

– Что ж, рад за вас, – и с этими словами он внезапно уходит во тьму двора. Блин, ну вот это уже слишком, на мой взгляд. Что за детский сад? Оставить меня одну – лучшее решение, по его мнению?

– Вить! Куда ты? – растерянно кричу я ему вслед, но он не оборачивается и не отвечает. Постояв в замешательстве ещё пару минут и так и не дождавшись его возвращения, я наконец ухожу домой.

14
Стас

Этим утром я спешу в школу так, как, наверное, ещё не спешил никогда. Обычно я прихожу к восьми, но сегодня появляюсь в прихожей полностью одетым и готовым к выходу уже в семь двадцать. Ещё пятнадцать минут – и я на месте.

– Понять не могу, что ты так торопишься, – удивляется мама, прислонившись со скрещенными руками к косяку и наблюдая, как я завязываю шнурки. Отец появляется из кухни с кружкой в руках.

– Ну что ты в самом деле, Оля, это же очевидно. Он хочет побыстрее увидеть свою Риту.

Папа, конечно, прав, но я не собираюсь комментировать его слова и с независимым видом продолжаю обуваться.

– Поверить не могу, что ты не сказал нам, что она племянница Антона! – продолжает отец, шумно отхлебнув из кружки. Он попрекает меня этим второй день. Я не то чтобы специально утаил от родителей эту информацию, просто какая разница, кто она? Вчера, пока мы возились в гараже, я несколько раз разговаривал с Ритой, и, разумеется, отец по-доброму прошёлся на мой счёт, решив рассказать старому другу и своему крестнику, что сын влюбился. Тогда-то и выяснилось, что об этом уже всем известно, потому что Рита не кто-нибудь, а дочь Антонова брата. Отец не мог успокоиться всю дорогу до дома. И видимо, не смог до сих пор.

– Она же сразу показалась мне на кого-то похожей! А оказывается, она дочь Костяна! – восклицает он сейчас.

Я сдергиваю парку с крючка и хватаю рюкзак.

– Всё, я пошёл.

Торопливо целую маму, машу отцу и выскакиваю в подъезд.

– Милый, а шапка? – кричит мама вслед. Я не оборачиваясь качаю головой.

– У меня капюшон!

Милый. Это слово напоминает мне о вчерашнем разговоре, когда Рита так назвала меня. Случайно, сама того не заметив, – я понял это по её реакции, когда попросил её снова так меня назвать. Очевидно, она не смогла удержать ласковое обращение в мой адрес – как я не могу (да и не хочу) больше удерживать "малышку". Она была смущена, и, честно признаться, я не думал, что она выполнит мою просьбу, когда, затаив дыхание, попросил её снова назвать меня так. Но она назвала. Тихонько, но назвала. И это лишний раз подтвердило то, что я понял ещё в четверг. Она готова. Она хочет быть со мной. С четверга, с того самого дня, когда мы впервые были вместе в клубе, я постепенно все больше сокращаю дистанцию между нами. И она не противится этому. Не возражает против крепких объятий, случайных – и не очень – прикосновений, против того, чтобы быть как можно ближе. И эта фотография в моей футболке… Я чуть с ума не сошёл, когда увидел её. Хорошо, что это случилось после выступления, иначе не представляю, как бы я смог выйти на сцену.

Она хочет поцеловать меня, я это знаю точно. И знаю, что она сделала бы это у меня дома, если бы нам постоянно не мешали. Очевидно, она хочет, чтобы в первый раз – хотя это будет уже далеко не первый раз – мы были одни. Только поэтому я сам до сих пор не набросился на неё с поцелуями. Ну и ещё потому, что пообещал ей, что не буду делать ничего, пока она сама не решится на этот шаг. Я привык держать свои обещания, хотя сейчас это делать невероятно трудно.

Мой маленький большеглазый Орешек. Каким я был дураком, что не замечал её долгих четыре года! И как хорошо, что все-таки заметил теперь. Потому что представить, как всего две недели назад я жил без этих чудесных ореховых глаз, я просто не могу. Это не просто симпатия. Это не просто увлеченность. Я люблю её. Я понял это со всей отчетливостью в четверг, увидев, какими глазами она смотрит на меня, беспокоясь из-за драки с Раевским. А потом – как она сидит, подавшись вперёд, сцепив руки и неотрывно глядя на меня, там, в клубе. И потом, когда нёс её, уснувшую, домой к Саше и Дейву, и она так доверчиво прижималась ко мне в полудреме. А когда я аккуратно опустил её на кровать в комнате Сашиных родителей, она пробормотала: "Стасик", и я чуть не умер от разрыва сердца – от нахлынувшей огромной нежности.

Я люблю её. Люблю. Люблю так, что заходится сердце и больно дышать. Я и не предполагал, что умею так любить. Не думал, что после той детской влюблённости в Асю способен на сильные чувства. Как оказалось, способен, и ещё как. И то, что я испытываю к Рите, не имеет ничего общего с тем, что когда-то чувствовал к Асе. Всё в миллион раз сильнее, глубже, все по-настоящему. Когда просыпаешься и засыпаешь с мыслью о ней. Когда чувствуешь, что без её улыбки и взгляда не можешь дышать. Когда не задумываясь готов отдать все что угодно, чтобы быть с ней…

– Эй, рок-стар!

Я выныриваю из своих размышлений и грёз о Рите и, обернувшись, с удивлением вижу ухмыляющегося Лео, догоняющего меня.

– Здорово, – говорю я, обмениваясь с ним крепким рукопожатием, – а ты здесь что делаешь в такую рань?

Мы уже практически у школьных ворот.

– Отцу сегодня надо было на работу раньше, – объясняет Лео, – на такси мне ехать не хотелось. Не может быть нормальным родителем – пусть хотя бы катает.

Да, отношения у друга с отцом не то чтобы идеальные. Лео так и не может простить отцу, что того никогда нет рядом, что между работой и семьёй он всегда выбирает работу. Впрочем, с Лео и его мамой он хотя бы живёт, в отличие от Ленки…

– А вот почему ты здесь так рано, я даже не спрашиваю, – продолжает друг с ехидной улыбочкой.

– Ну скажи почему?

– Рита, – произносит Лео всего одно слово.

Тяжёлая школьная дверь скрипит под моим напором. Дядя Вася, наш сторож-вахтер, с удивлением смотрит на нас, когда мы, громко поздоровавшись, проходим мимо.

– Вот это тяга к знаниям у ранних пташек…

Тягой к знаниям тут и не пахнет, думаю я, усмехаясь. Тяга к любви – это да! Ну, в моем случае, разумеется.

– А что Рита? – прикидываюсь я невинной овечкой. Однако Лео и ухом не ведет:

– Тебе не идёт быть дурачком, рок-стар. Девушки таких не любят, запомни.

– Я и забыл, что ты у нас главный специалист по девушкам, – улыбаюсь я. Он склоняет голову:

– Вот именно, так что обращайся, дам бесплатный совет, если что…

Время бежит быстро, и пустынные поначалу школьные коридоры постепенно заполняются учениками всех возрастов. Мы, как всегда, сидим в фойе на втором этаже – на крайнем справа подоконнике. Всего за две недели Рита и Тася приучили нас к этому, а раньше до уроков мы тусили где угодно, но никогда не были привязаны к одному и тому же месту. Впрочем, раньше до уроков я часто и не с парнями время проводил, а с кем-нибудь из очередных подцепленных девчонок…

– Кирюха сегодня работает, – говорит Лео. – Завтра тогда соберёмся в гараже?

Я смотрю в окно в надежде высмотреть Риту, но никак не могу увидеть её красную курточку среди тех, кто торопится в школу. Перевожу взгляд на друга:

– Да, завтра обязательно… Ты чего? – выражение лица Лео, который смотрит куда-то за меня, внезапно изменяется. Однако он мгновенно становится прежним:

– Я? Ничего, тебе показалось.

Он точно что-то недоговаривает, и я хочу обернуться, чтобы посмотреть, что происходит позади, но не успеваю. Внезапно чьи-то тонкие ручки обхватывают меня за шею, а на спину с разбега кто-то приземляется. Меня окутывает запах шоколада, над ухом звучит мелодичный смех, и Ритин голос весело произносит:

– Но-о, лошадка!

Ах, лошадка, значит? Да без проблем. Я подхватываю её под коленки, чтобы она не съезжала вниз, и, высоко подкидывая колени, совершаю круг почёта по фойе, не забывая при этом издавать лошадиное ржание. Ну или что-то на него похожее. Рита крепко держится за мою шею и умирает от смеха – как и Таська с Лео, оставшиеся у подоконника. Я вижу, как Таська достаёт телефон и снимает нас – то ли на видео, то ли фото делает. Некоторые ученики, которые толпятся в фойе, поступают так же – ещё и комментируют происходящее, но мне, честно говоря, плевать, кто что обо мне говорит и думает.

Я доезжаю до нашего подоконника и аккуратно ссаживаю Риту на него. Ее ручки соскальзывают с моей шеи, и я чувствую неприятную пустоту на спине. Она спрыгивает с подоконника и смеётся.

– Привет, наездница, – говорит Лео, обнимая её, в то время пока я таким же образом здороваюсь с Таськой. – Укротила дикого скакуна?

– Ага, – весело подтверждает она, взглянув на меня искрящимися глазами. Один такой взгляд – и я готов свернуть горы.

– Мне понравилось кататься, – говорит она, обращаясь уже ко мне. – Ты ещё меня покатаешь?

– Легко, – обещаю я. – Ты все равно ничего не весишь.

Я не видел её с субботы, но уже страшно по ней соскучился. Она улыбается мне, и от её улыбки у меня перехватывает дыхание. Эта улыбка другая, не такая, как прежде. Более нежная, что ли… И смотрит Рита на меня иначе – не смущаясь, как обычно, каждую минуту и не отводя взгляд. "Она тоже соскучилась", – вдруг понимаю я, и от этого осознания на сердце становится так радостно, что хочется запеть во все горло. Я не сдерживаюсь и привлекаю Риту к себе, обняв сзади за плечи. Она прижимается затылком к моей груди, кладёт свои ладошки на мои предплечья и расслабляется, и я чувствую, что до краёв переполнен счастьем.

– Дайте-ка я вас сфотаю, – говорит вдруг Таська и снова лезет за телефоном. – Вы такие милые котики.

– Мр-р-р, – дурашливо говорит Рита и трется об меня затылком. Мы дружно смеёмся, и именно в этот момент Тася наводит на нас камеру и раздаётся щелчок. И черт возьми, какой же классный у неё выходит снимок! На получившейся фотографии мы оба кажемся такими счастливыми. Рита хохочет, запрокинув голову и крепко обнимая мои руки. Я тоже смеюсь, чуть наклонившись к ней. Я редко улыбаюсь на фотографиях – обычно, как только вижу камеру, становлюсь серьёзным. Но только не с Ритой.

– Шикарный снимок, – говорит Рита тем временем, по-прежнему прижимаясь ко мне. Я не отпускаю её, а она не делает попыток освободиться. – Перешлешь мне его?

– Уже переслала, – Таськины пальцы быстро бегают по экрану. – И тебе, Стасик, тоже.

В кармане у меня действительно что-то жужжит.

– Спасибо, – синхронно говорим мы. Я не вижу Ритиного лица, но знаю, что она улыбается.

– Эй, – спохватывается вдруг Лео, взглянув на часы. – Стасян, пора бежать, уже звонок скоро будет, а нам переодеваться еще.

Я с сожалением отпускаю Риту.

– Увидимся на большой перемене?

– Конечно, – тепло говорит она, отходит от меня на шаг, и только тут я замечаю наконец, что на ней надето. Чёрный джемпер с надписью "Freedom" на груди, который был бы обычным, если бы не был коротким. Я вижу обнаженную полоску живота, тонкую талию, а подняв глаза на Ритино лицо, подмечаю её хитрую улыбку. Маленькая проказница, она нарочно надела такую кофточку! Мне сносит крышу.

– Дразнишь меня, малышка? – охрипшим вдруг голосом спрашиваю я, притягивая её к себе и склонившись к уху, чтобы Лео и Таська не слышали нас.

– Очень хотелось посмотреть на твою реакцию, – шепчет она в ответ, и в её шепоте мне слышатся смешинки.

– И как, ты удовлетворена? – я сам слышу, как участилось моё дыхание, но ничего не могу с этим поделать. Она взглядывает мне в глаза – на расстоянии буквально пары сантиметров! – и дьявольски улыбается, закусив нижнюю губку.

– Очень.

Черт побери, сегодня она наконец должна поцеловать меня. Уж сегодня нам никто не должен помешать! И тогда я буду терзать эти очаровательные губки до тех пор, пока они не распухнут…

Через две минуты, когда мы с Лео уже шагаем по коридору, а у меня перед глазами все ещё стоят плоский животик и лукавая улыбка, друг внезапно выносит вердикт:

– Знаешь, что я тебе скажу, Стасян?

– Мм? – рассеянно спрашиваю я.

– Ты втрескался по самые яйца.

Грубоватая характеристика, но спорить не буду – так оно и есть.

– И похоже, взаимно, – добавляет друг, и счастливая улыбка тотчас расплывается по моему лицу.

На большой перемене, входя в столовую, я нос к носу сталкиваюсь с денди в дверях. Он никогда особо не радовался, видя меня, – как и я, впрочем, – но сейчас его лицо просто перекашивает от злости.

– Поздравляю, – буркает он мне в лицо и, со всей силы толкнув меня плечом, вылетает из столовой.

– Это что сейчас было? – с любопытством спрашивает Кирилл, который только к третьему уроку появился в школе, – не мог продрать глаза после ночной смены.

– Самому интересно, – отвечаю я и вспоминаю, что утром так и не потребовал от Риты подробностей о ее вчерашней встрече с денди. Вчера она позвонила мне из дома, как я и просил, но отделалась односложным сообщением о том, что все прошло нормально и он к ней не приставал. Хорошо, если так, но моя ревнивая душа жаждет деталей.

Девочки уже стоят в очереди – и довольно близко к кассе. Мы пробираемся к ним через недовольную толпу, и я сразу приобнимаю Риту за талию. Пальцы скользят по обнаженной полоске спины, и в груди сладко ноет.

– Малышка, – говорю я, даже не снижая голос – пусть все слышат, что я так называю ее, – а ты не объяснишь мне, почему денди сейчас в дверях только что взглядом меня не испепелил? И сказал «поздравляю»?

Она мгновенно густо краснеет.

– В чем дело, Орешек? Что вчера случилось? – настаиваю я. Она не смотрит на меня, принимаясь увлеченно играть с собственной прядкой волос.

– Вчера ничего не случилось… Даже не знаю, что это с ним.

Я перевожу глаза на Тасю. Однако кудряшка с заинтересованным видом разглядывает витрину, делая вид, что вообще не слышит нашего разговора. Она определенно что-то знает, во всяком случае, больше, чем я. Но, конечно же, не расколется.

– Малышка, не зли меня, – выдыхаю я. – Или…

– Или что? – она щурит свои красивые глазки, наконец, глядя мне прямо в лицо.

– Или мне придется прибегнуть к запрещенным приемам.

– Это к каким? – спрашивает она с неподдельным интересом.

– К щекотке, – невозмутимо отвечаю я. Она до ужаса боится щекотки, и мне повезло, что я знаю об этом.

– Ты так не поступишь, – заявляет она уверенно.

– Ты хочешь это проверить? – я поднимаю руку и указательным пальцем провожу вдоль ее ребер. Она ежится.

– Молодые люди, вы берете или нет? – недовольно торопит нас пожилая буфетчица тетя Таня. Я и не заметил, как подошла наша очередь.

Нагрузившись подносами, мы идем к столу, и, усевшись возле Риты, я продолжаю свой допрос:

– Ну так что, Орешек? Скажешь добровольно?

– Тебе бы следователем работать, – подает голос Кирюха.

– Или в гестапо, – хохочет Лео.

– Отвалите, – отмахиваюсь я от них. – Ешьте свою пиццу. Орешек, у тебя пять секунд.

– Господи, Стас, какой ты вредный, – вздыхает она. – Хорошо, я скажу тебе, если ты пообещаешь сидеть тихо, не кричать, не злиться и не побежишь убивать Витю…

– Ага, то есть все же есть за что убивать? – мрачно спрашиваю я. Рита укоризненно смотрит на меня. Колоссальным усилием воли мне приходится усмирить ярость, уже вновь поднявшую голову из своего забытья.

– Хорошо, малышка, ради тебя обещаю. Денди будет жить. А теперь говори.

– Он подарил мне цветы, – начинает она, ковыряясь в своей тарелке с салатом. – Попробовал обнять. А потом сказал, что я ему нравлюсь и что он хочет быть со мной, и попробовал поцеловать… Стас, ты обещал! – предупредительно восклицает она, увидев, что у меня гневно раздуваются ноздри и ходят желваки на щеках. Я действительно уже почти вскакиваю с места, чтобы найти этого недоразвитого и поговорить с ним. Мне казалось, в прошлый раз я все доходчиво объяснил, но он, очевидно, чего-то не понял.

– Дальше, – цежу я, сжимая под столом кулаки. Рита замечает это и мягко гладит меня по предплечью. Это срабатывает: ее ласка успокаивает меня, и я расслабляюсь, разжимая ладони. Кирюха с Лео переглядываются, молча слушая наш разговор.

– А дальше ничего, – пожимает она плечами. – От поцелуя я увернулась, от объятий тоже. Сказала, что между нами ничего не может быть, потому что для меня он всегда был и остается просто другом.

– И после этого вы просто разошлись по домам? – недоверчиво спрашиваю я.

– Ну не в петлю же головой ему было лезть, – хмыкает Лео.

– Он просто ушел, а я пошла домой, – говорит Рита.

– В смысле просто ушел? – вмешивается Кирилл. – Бросил тебя посреди улицы, что ли?

– Нет, мы уже у подъезда стояли. Ушел куда-то во двор, я его позвала, он не откликнулся. Ну я и пошла домой.

– И сегодня он Ритку игнорит весь день, – говорит Таська, допивая чай. – Мы уже несколько раз сталкивались, он ни слова ей не сказал.

Я пристально смотрю на Риту и напряженно думаю. Мне кажется, она чего-то недоговаривает. Как объяснить странное «поздравляю»? Но больше пытать ее я не хочу. По крайней мере, в присутствии друзей. Может быть, позже. После того как ее губы наконец окажутся в моей власти… Или за Таську возьмусь, глядишь, она и расколется. А с денди я в любом случае пообщаюсь. Но попозже, чтобы Рита об этом не знала.

– А вообще, мальчики, я вам хотела кое-что сказать… – тем временем говорит Рита, обращаясь сразу к нам троим. – У вас есть планы на выходные? На субботу?

Мы с Лео отрицательно мотаем головой, а Кирилл ненадолго задумывается.

– В пятницу я работаю, так что в субботу с утра планирую только отсыпаться. А потом свободен как ветер. А что ты хочешь нам предложить?

– У меня в пятницу день рождения, – она улыбается немного смущенно. – В этот день я буду с мамой. И с папой, если он приедет. А в выходные хочу собраться с друзьями. То есть с вами в том числе…

Вот это номер. У нее день рождения! Почему я не знал об этом? Почему она ничего не говорила? Хотя нет, это я хорош. Столько всего уже знаю о ней, но когда у нее день рождения, даже ни разу не подумал поинтересоваться.

Кирюха с Лео выражают бурное согласие, пока я сижу с несколько обалдевшим видом. Рита касается моей руки.

– Стас… А ты придешь?

– Конечно, малышка, – встряхиваю я головой, очнувшись от размышлений. – Как я могу не прийти? Я просто растерялся. Почему ты не говорила, что у тебя скоро день рождения?

Она улыбается чуть скованно:

– Не знаю… Не кричать же об этом заранее на всех углах. Ну и ты ведь не спрашивал…

Справедливо.

– Да, про дни рождения мы вопрос как-то не поднимали, – говорю я. Рита улыбается уже шире:

– Но когда ты родился, я знаю. Восемнадцатого января.

– И кто меня сдал? – интересуюсь я. Она смеется. Я шутливо сжимаю ее в полузахвате и пересчитываю пальцами выступающие тонкие ребра.

– Говори все явки и пароли немедленно!

– Пощади! – она хохочет уже в полный голос и извивается, пытаясь выбраться из моих рук. Позволив себе еще несколько мгновений насладиться ощущением ее тела в своих руках, я наконец выпускаю ее, и она, тяжело дыша, садится ровно, поправляя растрепавшиеся волосы.

– Про них, – я киваю на друзей, – тоже знаешь?

Рита отрицательно качает головой.

– Но вы сейчас скажете, и мы будем знать, – с улыбкой добавляет она, глядя на парней.

– Девятнадцатого декабря, – говорит Кирилл.

– Девятого апреля, – почти в голос с ним отвечает Лео.

– Таисия, осталась ты одна с невыясненным днем рождения, – говорю я. Она вздергивает нос:

– А в девушке должна быть загадка!

– Двадцать первого декабря, – тут же сдает подругу Рита.

– Ну с тобой всегда так, – притворно вздыхает Тася. – Не пойду с тобой в разведку.

– Как и я с тобой, – смеется Рита. Кирилл в это время удивляется, повернувшись к Таське:

– Так мы с тобой соседи!

– Ага, – она улыбается ему, и от меня не укрывается легкая краска, проступившая на щеках друга. Кажется, я все-таки не ошибся в своих предположениях, и Киру симпатична Таська…

Яростно звенит звонок, и начинается суета. Мы тоже торопливо вскакиваем и устремляемся к выходу. По дороге я хватаю Риту за руку и тяну назад, заставляя чуть отстать от остальных.

– Что тебе подарить на день рождения, малышка?

Она пристально смотрит мне в глаза своими ореховыми глазищами – серьезно, без улыбки. Потом встает на цыпочки и шепчет на ухо:

– Себя. Подари мне себя.

Грудь сдавливает от резкой нехватки воздуха, сердце начинает стучать где-то в горле, в ушах шумит, а она быстро уходит прочь, не дожидаясь, пока я догоню ее. Когда я наконец отмираю и выскакиваю из столовой, ее уже нигде нет.

После шестого урока мы с Ритой, улизнув от друзей, встречаемся в раздевалке. Кирюха с Лео порываются пойти со мной, но я категорично заявляю, что сегодня не нуждаюсь в их компании. Парни ржут и отстают, за что я им очень благодарен.

Я, как и всегда, собираюсь быстрее Риты – все потому, что не ношу сменку, а она переобувается, как законопослушная ученица. Пока она возится с застежками туфель, а потом – шнурками кроссовок, я стою рядом и смотрю на ее склоненную спину, на которой отчетливо проступают острые позвонки. Полоска обнаженной кожи на пояснице так и манит провести по ней ладонью. Я некоторое время борюсь с собой, а потом не выдерживаю и кладу на нее руку. Ее кожа холодная, но мою ладонь тотчас обжигает огнем от этого прикосновения.

Рита не убирает мою руку и никак не выражает своего возмущения, только чуть поворачивает голову, чтобы видеть меня, и улыбается мне уголками губ.

– Мне нравится твой джемпер, – говорю я. Мне он правда нравится. Как и тот ее свитерок, который постоянно спадает на одно плечо. И как черная блузка. Рита выпрямляется, наконец справившись с обувью, и моя рука соскальзывает с ее поясницы.

– Я думала о тебе, когда покупала его, – говорит она улыбаясь.

– Вчера? – уточняю я, и она кивает. – Я тоже о тебе думал, – говорю я. – Правда, не покупая шмотки, а копошась в капоте…

Она заливисто смеется, и я улыбаюсь. У нее такой чудесный смех, мелодичный, звонкий, как колокольчик. Не визгливый и не истеричный, как у некоторых, а милый и очень ей подходящий…

– А где твоя куртка? – оглядываюсь я в поисках красной курточки, но не вижу поблизости ничего похожего. Она протягивает руку и снимает с крючка серое пальто:

– Для куртки стало слишком жарко.

Я забираю у нее пальто и помогаю одеться. На шею она повязывает голубой шарфик, а я, опередив ее, вытаскиваю ее волосы из-под воротника и позволяю им свободно упасть по ее плечам. В пальто она выглядит иначе, чем в куртке, – чуть более взрослой.

– Орешек, значит, тебе еще шестнадцать?

– Мне почти семнадцать, – уточняет она. – Пара дней не считается.

– Так ты еще совсем малышка, – нежно поддразниваю я ее. Она прищуривается:

– А ты имеешь что-то против моего возраста?

– Ни капли, – искренне говорю я и протягиваю ей ладонь. Она без колебаний вкладывает в нее свою, и мы переплетаем пальцы. Так, держась за руки, мы и выходим на крыльцо.

– Куда пойдем? – свободной рукой я убираю волосы, упавшие ей на лицо. Она улыбается мне такой светлой и радостной улыбкой, что я чувствую, что тону.

– Мне все равно куда. Главное, что с тобой. И что вдвоем, – последнюю фразу она договаривает полушепотом, и легкий румянец покрывает ее нежные щечки. Мое сердце начинает биться быстрее. Мой маленький Орешек, неужели еще несколько минут, пока мы не уберемся отсюда, и я наконец снова почувствую вкус твоих губ?..

– Пойдем на набережную, может? – предлагает она мне, пока мы спускаемся по ступенькам. – Туда, где были в прошлый раз, – и она опять мило краснеет. Прошлый раз – это в день дискотеки. В день, когда я заново узнал о ее существовании…

Я собираюсь ответить ей, но чувствую, что на меня кто-то смотрит. Поворачиваю голову, пытаясь увидеть, откуда исходит взгляд, и натыкаюсь глазами на смутно знакомое лицо. Присматриваюсь пару секунд.

– Стас, что с тобой? – спрашивает Рита. Она пока не видит того, что вижу я, потому что стоит к этому человеку спиной. Она еще не знает, как обрадуется буквально через минуту, и я заранее рад ее радости. Но черт побери…

– Малышка, кажется, сегодня мы с тобой никуда не идем.

– Почему?! – ее личико недоуменно вытягивается. Я аккуратно беру ее за плечи и разворачиваю.

– Потому что посмотри вон туда…

Она смотрит. И, вскрикнув:

– Папочка! – срывается с места.