На пути к мечте

– Нравится. Очень.

– Он отличный парень, – говорит Лера, перекладывая нарезанные укроп и петрушку в миску, куда я стряхиваю и огурцы. – Надёжный, честный. Я его с рождения знаю. Из вас выйдет прекрасная пара.

– Девушки, вам чем-нибудь помочь? – раздаётся за нашими спинами весёлый голос Стаса, и мы обе вздрагиваем от неожиданности. Я чувствую, как мои уши начинают алеть. Он слышал? Господи, хоть бы не слышал, хоть бы нет!

– Стол уже стоит, – говорит Стас, входя на кухню. На секунду мы встречаемся взглядами, но ничто ни в глазах Стаса, ни в его поведении не говорит о том, что он слышал наш разговор или его часть, и я постепенно успокаиваюсь. Стас скользит взглядом по моему плечу и быстро переводит глаза на Леру. Черт, знала бы, что он приедет сюда, надела бы закрытую водолазку.

– Тогда неси тарелки с вилками, – командует Лера, нагружая его приборами. – Потом приходи, ещё дам что нести.

– Есть, мэм! – весело говорит Стас и, выходя из кухни, лукаво подмигивает мне. Я опять начинаю переживать. Почему он подмигнул? Просто так или?.. Неужели он слышал?

– Не думаю, что он услышал твои слова, – успокаивающе произносит Лера, дождавшись, пока Стас окажется вне зоны слышимости. – Если что-то и слышал, то только мою последнюю фразу. Ну и на здоровье. Не переживай.

Люблю Леру за то, что она всегда все понимает.

Через пять минут мы уже сидим в зале за большим разложенным столом. Рассадкой руководит Лера, и мне достаётся место между Мишкой и Стасом. Я сверлю её взглядом, но она притворяется, будто не замечает этого. Черт, ну и ладно.

Но постепенно моё беспокойство все же уходит, уступая место умиротворению. Я отбрасываю в сторону тревоги и просто наслаждаюсь отличным вечером в компании близких людей – потому что именно такими для меня они и являются. Да, и Стас в том числе, несмотря на то что тесно общаемся мы всего неделю. Я раньше не думала, что можно за такой короткий срок узнать человека, почувствовать, что он твой, но знакомство со Стасом доказало мне обратное.

А Стас чувствует себя абсолютно в своей тарелке. Он весел, раскован, шутит по поводу и без вместе с Мишкой и Антоном и кажется совершенно счастливым. Как будто у него случилось что-то очень хорошее, и теперь он не может удержать эту радость в себе, она выплескивается из него, как вода из переполненной кастрюли. Настолько счастливым я его ещё не видела, и это так умиляет и удивляет меня одновременно, что я не могу удержаться от того, чтобы то и дело не поглядывать на него. То, что он весь лучится от радости, замечает и Лера. Она и не выдерживает первая:

– Кажется, у тебя сегодня прекрасное настроение, Стас, дорогой?

– О да, превосходное, – жизнерадостно отвечает тот, допивая свой морс. Его тоже приготовила Лера по какому-то особому рецепту своей бабушки.

– А если не секрет, в чем причина? – любопытствует она, подливая ему ещё из большого стеклянного кувшина. Стас быстро обводит взглядом всех присутствующих, которые внимательно смотрят на него. Встречается глазами с Мишкой поверх моей головы. Я поворачиваю голову от одного к другому, и мне кажется, что они ведут какой-то молчаливый разговор.

– Гитару новую купил, – выдержав поистине мхатовскую паузу, сообщает Стас. Мишка тихонько хмыкает. Мне отчего-то кажется, что Стас лукавит, и по Лериным вздернутым бровям я понимаю, что и она не особо поверила крестнику. Однако никто не продолжает расспросы. Какой смысл, если человек не хочет говорить правду?

– Какую? – Антон кажется заинтересованным. – Это уже третья у тебя?

– Третья, – кивает Стас. – Электро. И пару приблуд к ней. Только отцу не говори, я потом сам, – предупреждает он серьезно, и я вспоминаю, как вчера он рассказывал, что его отец не считает увлечение сына чем-то стоящим. Антон медленно кивает:

– Не скажу. Но это же недешевое удовольствие… Где деньги взял?

– Накопил, – пожимает плечами Стас. И я понимаю: судя по всему, Антон с Лерой, в отличие от Мишки, тоже не знают о том, что Стас выступает в клубе. Брат помалкивает, и я тоже молчу, внимательно глядя на Стаса. Он чувствует мой взгляд и, чуть повернувшись ко мне, улыбается уголками губ. Обожаю эту его кривую усмешку!

– Мальчишки, а может, вы нам сыграете что-нибудь? – вмешивается в разговор Лера, успевшая убрать со стола грязную посуду. – А потом чай попьем. Стас, какая-то твоя гитара же вроде у Мишки была?

– Да, она здесь, – подтверждает Мишка. – Можем и сыграть. Стасян, ты как?

Точно, Мишка ведь тоже умеет играть на гитаре. Правда, он обычно отказывается это делать, когда я его прошу, так что я даже забываю об этом его умении. Удивительно, что он согласился сейчас.

Стас почему-то смотрит на меня и тихонько спрашивает:

– Хочешь?

– Очень, – смутившись, так же тихо отвечаю я, чувствуя на себе прицелы взглядов Леры и Антона. Потому что я правда ужасно хочу услышать, как Стас поет, – еще со вчерашнего вечера. Стас улыбается, хлопает в ладоши и вскакивает.

– Тогда решено!

Они с Мишкой исчезают в его комнате и меньше чем через минуту возвращаются обратно с двумя гитарами – темно-коричневой, в которой я узнаю Мишкину, и из светлого дерева, очевидно, принадлежащей Стасу.

– Это электроакустическая гитара, – объясняет мне Стас, выдвигая стул на середину комнаты и перекидывая ремешок от гитары через плечо. – Видишь, в нее встроен звукосниматель? – он показывает на небольшой черный прямоугольник с разъемами и кнопками на боку гитары. Я киваю. – Это чтобы можно было ее подключить через провод, тогда звук будет сильнее. Но можно играть и без усиления, как на обычной акустике.

Мишка устраивается в свободном кресле и удобно располагает инструмент на коленях.

– Что играем? – выжидательно смотрит он на Стаса. – Или давай как всегда: ты начинай, я подхвачу.

Очевидно, у них уже выработана система общей игры. Стас на несколько секунд задумывается, а потом вдруг улыбается и лезет в карман джинсов. Достает телефон, что-то печатает на нем и спустя пару минут показывает экран Мишке.

– Поможешь в припеве?

Мишка бросает беглый взгляд на экран и громко хмыкает. Это хмыканье вкупе с выразительным взглядом, которым он награждает лучшего друга, можно истолковать как «совсем спятил, братец». Однако вслух он не говорит ничего, лишь поудобнее перехватывает гитару и забирает у Стаса телефон. Что на нем открыто, мне с моего места не видно.

Стас проверяет струны, что-то вертит на грифе (надо будет уточнить у него или Мишки, как называются эти штучки, брат уже рассказывал мне когда-то, но я забыла), снова трогает каждую струну в отдельности и наконец начинает негромко перебирать их. Я закрываю глаза. Я очень люблю гитарную музыку и сейчас просто наслаждаюсь льющимися из-под пальцев Стаса чистыми звуками, которые постепенно начинают складываться в мелодию. В знакомую… в очень знакомую мелодию! Его игру подхватывает Мишка, хоть и не так уверенно, и теперь они ударяют по струнам вдвоем. Я распахиваю глаза и пораженно смотрю на Стаса, желая встретиться с ним взглядом. Но он не смотрит на меня; он вообще ни на кого не смотрит – чуть опустив голову, так, что длинные светлые пряди упали ему на глаза, он сосредоточен на струнах, которые зажимают его пальцы. На среднем пальце правой руки я вновь вижу знакомое уже кольцо с волками. А потом Стас резко поднимает голову, начинает петь, и меня от макушки до пят словно пронзает острой иглой.

– What more can I do?

That’s nothing I haven’t tried…²

Он поет одну из первых песен Bon Jovi – группы, которую уже несколько лет беззаветно люблю я и о которой, по его же собственным словам, до вчерашнего вечера ничего не слышал он. И, боже мой, какой у него голос! Чистый, сильный, он словно обволакивает меня со всех сторон, и я тону в этом голосе с головой, проваливаюсь в него. Он поет негромко, но энергетика, волнами исходящая от него, захлестывает меня, и я вдруг представляю его на сцене перед многотысячной беснующейся толпой. Поет на английском – красиво, не дрожа голосом, как будто свободно говорит на этом языке. Поет очень трепетно – так, что кажется, будто он прекрасно понимает, о чем эта песня, мало того – будто он сам чувствует то же, что и ее лирический герой… В исполнении просто под гитару эта песня звучит иначе, но ни капли не проигрывает оригинальной записи с большим количеством инструментов. И он играет так, как будто исполнял ее уже сотни раз до этого. Господи, да когда же он успел ее выучить?!

– I dream of when she’ll be mine,

I dream of crossing that line

And holding her so tender…³

«Я мечтаю о том, чтобы она стала моей». Он поет эти строки, не отводя взгляда от моего лица, и под его взглядом по моей спине и рукам не прекращают бегать очередные толпы мурашек. В припеве, который в оригинале группа поет вместе, ему помогает Мишка – и где-то на периферии сознания я наконец понимаю, что было открыто на телефоне, который ему протянул Стас, – текст песни. Лишь когда оба парня в последний раз ударяют по струнам, а затем прижимают их ладонями, я осознаю, что, во-первых, держу обе ладошки у щек, а во-вторых, практически не дышала все это время. Лера бурно хлопает, а я медленно выдыхаю и, отнимая ладони от лица, чувствую, как они дрожат. Мне нужно что-то сказать. Мне нужно похвалить его. Их. Их игру и его пение. Его голос. Но мысли скачут, как разбегающееся от пастуха стадо, и я не могу ни одну ухватить за хвост.

Стас, впрочем, и не ждет, когда я что-нибудь скажу. Пока я безуспешно пытаюсь облечь эмоции в слова, он уже вновь ударяет по струнам. Эта мелодия тоже кажется знакомой, и Мишка, подхвативший ее практически с первых же аккордов, явно знает ее – играет гораздо увереннее. Но лишь когда Стас начинает петь, мой затуманенный мозг наконец соображает, что его выбор пал на репертуар группы «Кино».

Еще минут двадцать-тридцать длится наш домашний концерт. Стас поет без перерыва то на английском – но к Bon Jovi больше не возвращается, – то на русском, но все без исключения относящееся к рок-музыке. Я больше не закрываю глаз и не подношу ладоней к щекам. Сижу, откинувшись на спинку стула, и не отрываясь смотрю на Стаса. В периферийное зрение попадает, разумеется, и брат, но глаза мои – как и мысли – сконцентрированы на Стасе. Я как губка впитываю его энергию, которой он щедро делится с теми, кто его слушает. Музыка, извлекаемая им из инструмента, его голос, их симбиоз – все это обволакивает меня, я ловлю настроение Стаса и продолжаю ощущать себя так, словно я сижу на рок-концерте, а передо мной – звезда. Я плохо понимаю в музыке, но погрузиться в атмосферу, «поймать вайб», как говорят, – могу. И я точно знаю, что вчера была права, когда, еще даже не слышав игры Стаса, уже сказала ему, что он талантлив.

Стас допевает и, прихлопнув струны, улыбается чуть устало.

– Пожалуй, на сегодня хорош?

Мишка тоже останавливает звучание своего инструмента. Они со Стасом переглядываются и отбивают друг другу пять.

– Молодцы, – одобрительно замечает Антон. – Стас, растешь. Отлично стал петь, прямо рок-звезда.

Я вижу по глазам Стаса, как много для него значит эта похвала.

Лера, поднявшись с места, расцеловывает обоих мальчишек. Стас с легкой улыбкой позволяет себя поцеловать, а брат отбивается:

– Мам, ну перестань, ну что ты в самом деле…

– Ой, ну ладно уж, посмотрите, какие мы взрослые, – ворчит Лера, но оставляет его в покое. – Пойду тогда тарелки и кружки для чая принесу. Кто хорошо пел, тот заслужил вкусное угощение.

– Лер, я принесу, ты посиди, – вскакиваю я с места.

Мне жизненно необходимо выйти из комнаты, проветрить мозги.

Лера внимательно смотрит на меня, но не спорит, опускаясь на свое место на диване.

– Хорошо, давай. Посуда на столешнице. В холодильнике конфеты и тортик.

Я выхожу из комнаты, и уже на пороге голос Стаса ударяет мне в спину:

– Я помогу.

Не оборачиваясь, я добираюсь до кухни, но все время спиной чувствую его присутствие. Лишь там, опершись спиной о кухонный гарнитур, я позволяю себе взглянуть на него. Он замирает на пороге, на расстоянии от меня, скрестив руки на груди. Мышцы на них натянулись под тонкой тканью черной рубашки. Я отмечаю про себя, что рубашки Стасу очень идут.

Стас криво улыбается. Я вдруг ловлю себя на том, что очень волнуюсь. Кажется, грохот моего сердца можно услышать на другом конце квартиры.

– Когда ты успел?

Я говорю шепотом, во-первых, потому, что не хочу, чтобы в зале слышали наш разговор. А во-вторых, потому, что от волнения голос мой куда-то пропадает.

Он делает вид, что не понимает. Его брови недоуменно изгибаются.

– Что успел?

По какой-то причине он тоже шепчет.

– Ты же понимаешь, о чем я. Ты сказал, что не знаешь песен Bon Jovi…

– Я и не знал, – подтверждает он, и кривая усмешка вновь озаряет его лицо. – До вчерашней ночи.

– До ночи? – ахаю я. – Неужели ты…

– Полночи слушал твою любимую группу, – весело говорит он и, оттолкнувшись от косяка плечом, подходит ближе, остановившись на расстоянии пары сантиметров. Ментоловый аромат, вновь овеявший меня со всех сторон, будоражит мне кровь. Или это не аромат, а близость Стаса заставляет меня терять голову?..

– Мне понравились песни, – продолжает он и, заметив, видимо, недоверчивое выражение, появившееся на моем лице, добавляет серьезно: – Правда понравились. Действительно хорошая группа, странно, что я не слушал ее раньше. А эта песня… Она легко запоминается, у нее простой текст, несложный мотив. И она ровно о том, что я чувствую, – последнюю фразу он произносит еле слышно, приблизив губы к моему уху. Бабочки в животе просыпаются и взлетают. Я нервно сглатываю и скорее угадываю, чем вижу, как он усмехается. А потом отстраняется от меня.

– Я не знаю, как сказать тебе, насколько мне понравилось, – нахожу я в себе силы признаться, встречаясь взглядом с аквамариновыми глазами. – Ты так играл и так пел… У тебя такой голос, Стас! Я просто…

И, не сумев подобрать подходящее слово, я в смущении развожу руками.

– Ты правда очень талантлив, я вчера не ошиблась.

Стас протягивает руку и легко касается моей щеки. Каждое его прикосновение будит мурашек, которые толпами начинают бегать по моему телу. Как и в этот раз.

– Спасибо, Орешек, – шепчет он. – Я счастлив, что тебе понравилось.

А потом он наклоняется ко мне, и не успеваю я практически потерять сознание, подумав, что сейчас он меня поцелует, как он действительно целует меня… в нос. Быстро чмокает и выпрямляется с широкой улыбкой на губах.

– Ты поцеловал меня в нос? – ошарашенно говорю я, недоуменно хлопая глазами.

– В знак благодарности за твои слова, – подмигивает он, не переставая улыбаться во все тридцать два зуба. – А ты ждала, что поцелую в губы? Нет, крошка, я же сказал: ты должна сама это сделать…

Вот же паразит, дразнить меня вздумал! Мне хочется чем-нибудь хорошенько стукнуть его, но я не успеваю ничего предпринять, потому что он, схватив стоящие на столешнице тарелки, со все той же широкой улыбкой выкатывается из кухни.

Ближе к восьми часам, после нескольких выпитых кружек чая, нескольких партий в дженгу и бесконечного количества разговора и смеха я, хоть и с сожалением, но начинаю собираться восвояси. Лера с Антоном не хотят меня отпускать, сетуя, что мы очень редко видимся, но я обещаю в ближайшее же время вновь навестить их, и только тогда они с неохотой соглашаются со мной расстаться. Пока мы разговариваем, Стас с Мишкой о чем-то быстро переговариваются полушепотом, и, стоит мне подняться из-за стола, как они тоже встают со своих мест.

– Мы отвезем Риту, – заявляет Мишка в ответ на недоуменно поднятые материнские брови.

– Вдвоем? – не понимает она. – Потом вернетесь?

– Ну, вообще-то нет, – извиняющимся тоном произносит брат, глядя, как Стас упаковывает свою гитару в кофр и застегивает его. – Мы потом погуляем немножко, а ночевать я к Крис поеду…

– Начинается, – сердито говорит Лера. – Ты вообще дома не бываешь! Стас, а ты тоже не дома будешь ночевать?

– Дома, – откликается он, – наверное.

И бросает быстрый хитрый взгляд на меня. Снова дразнит, поросенок, но я не поведусь.

– Да ладно тебе, Лер. Парни выросли, – вмешивается вернувшийся в комнату Антон, который уносил на кухню грязную посуду. – Им же не пять лет. Вспомни нас в их возрасте…

Я вспоминаю про найденную сегодня фотографию. Меня так и подмывает торжествующе заявить: «А я видела вас в нашем возрасте!» – но я сдерживаюсь. Почему-то мне не хочется говорить об этом при мальчишках.

Всей толпой мы выходим в прихожую. Стас тащит с собой кофр.

– Стас, а гитару ты чего забираешь? – удивляется Лера.

– Побренчу дома, – неопределенно отвечает он. Я замечаю взгляд, которым Антон на него смотрит. Кажется, дядя знает или подозревает больше, чем говорит об этом.

Мишка обувается первым и, бросив: «Я вас во дворе подожду», выскакивает на площадку.

– Курить понесся, – с неприязнью замечает Лера. – Нет бы с друга пример брать.

– Это ты про меня? – удивляется Стас, сдергивая с вешалки мою куртку и галантно помогая мне ее одеть (и касаясь при этом моего голого плеча, уж не знаю, случайно или намеренно). – Брось, у меня полно своих недостатков.

– Но ты хотя бы не куришь!

Наконец, после многочисленных объятий и поцелуев мы покидаем квартиру Галаниных-младших и в молчании спускаемся на первый этаж. Стас открывает передо мной дверь, и мы выходим на морозный воздух. Мишка с сигаретой в зубах топчется у подъезда.

– Ну наконец-то! Замерз как собака, пока вас дождался.

Он первым направляется к машине Стаса, припаркованной неподалеку.

– Он с тобой в клуб поедет? – спрашиваю я Стаса, который идет рядом со мной. Он кивает:

– Да, он моя группа поддержки. А потом я его к Крис закину.

– Вы не опоздаете, если меня завезете? – волнуюсь я. Стас с широкой улыбкой щелкает меня по носу:

– Не переживай, Орешек, все схвачено.

Ну если схвачено…

– А где вы были-то? – вспоминаю я, наблюдая, как брат в нетерпении прыгает возле хонды Стаса. Стас смеется:

– Да в музыкальном магазине и были, гитару мне покупали. Сейчас увидишь ее, она в машине.

– А чего тогда Мишка интригу развел? – удивляюсь я. – «Потом расскажем, не при родителях»…

– Кто ж его разберет, – усмехается Стас.

Едва он щелкает брелком, как Мишка резво выкидывает сигарету и тут же забирается на пассажирское сиденье. Стасу ничего не остается, как открыть передо мной заднюю дверь, но при этом он награждает друга сердитым взглядом. Брат этого, впрочем, не замечает – он уже сосредоточенно крутит что-то на приборной панели. Как выясняется, громкость на магнитоле – салон резко заполняют мощные гитарные риффы и барабанные биты.

– Кто это? – спрашивает Мишка, перекрикивая музыку.

– Sixx:A.M., – отвечает Стас, закидывая кофр с гитарой на заднее сиденье рядом со мной, где уже лежит еще один кофр – очевидно, как раз новое приобретение. – Я тебе говорил про них. Проект Никки Сикса.

– А, помню. Твоя новая любовь.

Я вспоминаю, что мне Стас вчера тоже называл эту группу как одну из своих любимых. Что ж, он ночью слушал то, что люблю я, а я теперь послушаю то, что любит он. Голос вокалиста кажется приятным, музыка – драйвовой, именно такой, как я люблю сама, и я получаю двойное наслаждение от поездки. Жаль, что она заканчивается быстрее, чем мне бы этого хотелось. Вечером на улице машин мало, да и Стас едет быстро, а потому уже всего через двадцать минут останавливает хонду на торце моего дома.

– Мамы сегодня дома нет, – замечаю я, отстегивая ремень.

– Тогда сиди, я подъеду к подъезду, – он хочет снова завести мотор, но я качаю головой:

– Не выдумывай, тут идти два метра.

Я первой выхожу из машины, Стас с Мишкой – за мной.

– Спасибо, что приехала, систер, – говорит брат, обнимая меня.

– На здоровье, – великодушно говорю я и требовательно спрашиваю: – Когда ты познакомишь меня с Крис? Почему Стас ее знает, а я нет?

– Скоро, – неопределенно отвечает Мишка. – Обязательно.

– Хорошо вам посидеть с девчонками, – говорит Стас, и я поворачиваюсь к нему:

– А тебе – хорошо выступить. Мне очень жаль, что я не могу поехать с вами, но всеми мыслями я с тобой.

– Всеми мыслями только относительно выступления или вообще? – невинно спрашивает Стас. Я краснею, а Мишка пихает его в бок:

– Эй, чувак, сбавь обороты! Свои провокационные вопросы задавай без меня, понял?

– А ты в машину сядь и не слушай, – парирует Стас и вновь обращается ко мне, уже серьезно: – Спасибо, Орешек. Если хочешь, я тебе напишу потом, как все прошло.

– Конечно, хочу! – восклицаю я и вдруг замечаю Таську, торопливо идущую через двор к моему подъезду. – Тась!

Подружка вздрагивает и оглядывается. Мы синхронно машем ей, и она, заметно расслабившись, направляется в нашу сторону.

– Какие люди, – говорит она, обнимаясь с Мишкой и Стасом. – Вы тоже идете на наш девичник, мальчики?

– Нет, мы идем на свой мальчишник, – подмигивает ей Стас. – Просто привезли Риту.

Он не говорит о клубе, и мы с Мишкой тоже молчим. Как бы мне ни хотелось поделиться с подругой тем, что Стас поет – и поет потрясающе, – это не моя тайна, и я не могу этого сделать до тех пор, пока он сам не решит, что хочет этого.

– А где были? – интересуется Тася, кидая на меня острый горящий взгляд.

– У меня, – отвечает Мишка и, взглянув на часы, спохватывается: – Так, Стасян, все, хорош лясы точить, погнали. Девчонки, пока!

Он первым запрыгивает в машину. Стас смотрит на меня:

– Я подожду, пока вы зайдете в подъезд.

– Да ничего не случится, езжайте, – пытаюсь протестовать я, но он остается непреклонен:

– Ты же знаешь, что со мной не надо спорить. Я посмотрю, как всегда.

Мне ничего не остается, как вслед за Таськой обнять его, пожелать хорошего вечера и направиться к своему подъезду.

– Что значит как всегда? – свистящим шепотом спрашивает по пути подруга.

– Когда он провожает меня, то всегда стоит на углу, пока я не зайду в подъезд, – так же шепотом объясняю я. – Чтобы мама из окна случайно его не увидела.

Таська оборачивается, и я вслед за ней. Стас наблюдает за нами, прислонившись к машине и сунув руки в карманы. Мы машем ему, и он немедленно отвечает.

– Ну, подруга, – торжественно заявляет Таська, первой входя в подъезд, – сейчас мы дождемся Александру, а потом ты расскажешь нам все до мельчайших подробностей.

И взгляд ее обещает мне, что так и будет.

Сашка появляется минут через пятнадцать, и, как и было обещано, они с Тасей наседают на меня, азартно выпытывая подробности вчерашнего вечера. Сначала я отвечаю скупо и односложно, но они, как заправские следопыты, клещами вытягивают из меня детали одну за другой, и не успокаиваются, пока я не рассказываю им события всего вечера от и до, умолчав, правда, о том, что Стас занимается музыкой, и о его желании посвятить этому жизнь. Он не говорил держать это в секрете, но и не давал добро на то, чтобы рассказывать всем подряд, учитывая, что от родителей он это скрывает. Так что я решаю: если захочет, сам расскажет когда-нибудь.

Зато я рассказываю о сегодняшней неожиданной встрече у Мишки, и девчонки сходятся во мнении, что это для меня встреча была неожиданной, а Стас приехал туда специально, зная от Мишки, что я там буду. У меня, честно признаться, тоже мелькала такая мысль, но я отмела ее.

– Когда ты уже устанешь сопротивляться ему, Рит? – говорит Таська, прихлебывая чай из кружки с «Гарри Поттером». – Между ними все искрит просто, Саш, ты даже не представляешь.

– А вот она наконец познакомит нас как-нибудь, и я все увижу своими глазами, – хищно смотрит на меня Саша. – Хотя я и по рассказам представляю, что там за химия творится.

– Могла сегодня познакомиться, если бы приехала пораньше, – пожимаю я плечами.

– Ты не увиливай от ответа, – требует Таська. – Сколько можно, отвечай? Чего ты ждешь?

– Еще слишком мало времени прошло, – отбиваюсь я. – Всего-то пять дней, девочки!

– А тебе сколько надо? – всплескивает руками Сашка. – Полгода?

– Ну не полгода… Ну недельку еще, может… Две…

– Ага, то есть ты все-таки признаешь, что он тебе нравится и что ты хочешь быть с ним? – клещами вцепляется в меня Таська.

– Да признаю, признаю, – ворчу я, и девчонки восторженно визжат.

Через некоторое время, когда им наконец надоедает обмусоливать нас со Стасом, они переключаются на обсуждение моего дня рождения. Он у меня уже совсем скоро, через пару недель, и я очень хочу отметить его с друзьями, но еще не знаю как. Хочется какого-нибудь легкого, расслабляющего отдыха, и я делюсь с подружками этой мыслью.

Сашка ненадолго задумывается.

– А может, сауну забронировать? Там и погреться можно, и поплавать в бассейне.

– Идея супер! – оживляется Тася. Мне Сашкина мысль тоже нравится.

– Да, можно подумать… Но тогда мне нужен купальник.

– А давайте одинаковые закажем! – воодушевленно говорит Сашка, уже стуча клавишами возле компьютера. – Или похожие, но в разных цветах.

– А Стаса позовешь на день рождения? – вдруг хитро спрашивает Тася, лукаво щуря глаза. Сашка тут же оборачивается к нам, забыв, что искала.

Я не сразу нахожу, что ответить. Я не знаю, как быть. Я уже думала об этом и не нашла ответа. С одной стороны, нужно пригласить, ведь мы друзья. «Может быть, к тому моменту вы уже будете больше чем друзья», – ехидно вставляет мой внутренний голос. С другой стороны… Не знаю.

Наверное, все мои сомнения отражаются у меня на лице, потому что Сашка решительно заявляет:

– Конечно, нужно позвать. Не звать некрасиво. Тем более, – ее узкое лицо озаряется хитрой улыбкой, – если мы действительно пойдем в сауну. Должен же он увидеть тебя в купальнике!

Они с Таськой начинают хихикать, а я чуть было не говорю, что он вчера и так меня в нем видел, но вовремя сдерживаюсь. Ни к чему им такую информацию знать, а то всю душу из меня вынут.

Девчонки устраиваются возле компьютера и с головой уходят в просмотр купальников всевозможных видов и цветов. Я сижу рядом и сначала рассеянно поддакиваю, а потом перестаю это делать, погрузившись в мысли о Стасе и его выступлении. Интересно, он уже спел или нет? Как все прошло? Как там вообще все проходит? Я ничего не знаю, ни сколько по времени длится его выход, ни то, один ли он поет за вечер или выступает кто-то еще… Надеюсь, он и правда напишет мне, как обещал.

Уйдя с головой в свои мысли, я забываю о времени, и выныриваю из размышлений, только когда телефон, лежащий рядом со мной, вибрирует, оповещая о новом сообщении. Может быть, это Стас? Пользуясь тем, что девчонки пялятся в компьютер и оживленно обсуждают модели купальников, не обращая на меня внимания, я хватаю свой гаджет. Сердце бьётся быстрее, чем часы на стене отсчитывают секунды. Пока пальцы бегают по экрану, вводя пароль для разблокировки, я мысленно подгоняю сама себя. Ну же, ну! Это он? Это он написал?

Это он. Скинул сообщение в одном из мессенджеров; я открываю его и сразу расплываюсь в улыбке. С экрана на меня смотрят весёлые аквамариновые глаза. Стас стоит в дверном проёме, одной рукой опершись о косяк, а другой придерживая гитару, которая свисает у него с плеча. За ним видны очертания какой-то комнаты, может быть, это гримерка или что там бывает в клубах, я не знаю. Он все в той же чёрной рубашке с закатанными до локтя рукавами, две верхние пуговицы расстегнуты, обнажая кусочек груди. Глаза горят абсолютно счастливым блеском, он улыбается широко и открыто – так, что нельзя не улыбнуться, глядя на этот снимок. Подписи к фотографии нет, но она и не нужна – все и так ясно без слов.

– Ты чего там лыбишься? Стасик, поди, написал? – как раз в этот момент обращают на меня внимание девчонки. – Ну-ка дай сюда!

Бесцеремонная Сашка протягивает руку и вырывает у меня телефон, прежде чем я успеваю спрятать его или хотя бы закрыть фотографию. Они с Таськой стукаются над ним головами.

– Саша! – громко возмущаюсь я. – Что за фигня?

Я уже жду очередных подколов и шуточек на тему отправления друг другу своих фото, но Сашка задумчиво произносит:

– Прекрасная фотография.

Я с удивлением таращусь на неё, но она и выглядит, и говорит серьёзно. Таська, разглядывая снимок, добавляет:

– Стасик здесь такой… одухотворенный. Хороший. А почему он с гитарой? Это когда снято? Они же с Мишаней сказали, что на мальчишник поехали. Это где? Ритик, ты чего молчишь?

А я не знаю, что сказать. И выгляжу, наверное, при этом очень несчастной, потому что девчонки недоуменно переглядываются, и Сашка осторожно спрашивает:

– Эй, Рит, ты чего? Обиделась, что мы телефон забрали?

– Да нет, – говорю я. – Просто вы увидели то, чего не должны были бы видеть…

– Это как? – искренне не понимают подружки. И я, решившись и предварительно взяв с них самую строгую клятву, что они никому об этом не расскажут ("Даже Энди и Дейву, вы поняли?"), рассказываю им про Стаса и его секрет. А заодно и про то, как он пел сегодня в гостях у Мишки и как поразил меня, всего за одну ночь выучив песню моей любимой группы.

Как я и ожидаю, девчонки находятся под огромным впечатлением.

– Бог ты мой, Рита, ты встречаешься с рок-звездой, вот это да! – восторженно визжит Сашка, от избытка чувств дубася подушки, лежащие на кровати.

– Я с ним не встречаюсь, – осаживаю её я, а сама не могу удержать улыбку. Она нетерпеливо отмахивается:

– Но все к тому идёт! Обалдеть, я в шоке!

– И он не рок-звезда, – зачем-то занудно добавляю я, – пока что.

– Но будет, – Сашку ничем не проймёшь, – сама же говоришь, он здорово поёт!

Это да; впрочем, в блестящем музыкальном будущем Стаса я сама не сомневаюсь, главное, чтобы у него хватило сил пойти по этой дорожке.

– Коллега, значит, – задумчиво говорит Тася, снова разглядывая снимок. – Надо нам как-нибудь спеть с ним вместе.

– Идея огонь! – с жаром заявляет Сашка. – Но сначала ты, Ритик, обязана нас сводить на его выступление!

Таська с энтузиазмом кивает.

– Я ещё сама на нем не была, – отбиваюсь я, и в этот момент мой телефон начинает звонить. Таська, которая так и держит его в руках, взглядывает на экран и с приторной улыбкой протягивает мне:

– А вот и твой рок-звезда тебе звонит.

Я чувствую, что пунцовею щеками, хватаю телефон и поспешно выбегаю из комнаты, не слушая хихиканья и комментариев, доносящихся мне вслед.

– Да?

– Орешек, не разбудил?

Голос Стаса звучит негромко, но очень отчётливо, и из трубки больше не доносится никаких посторонних шумов. Очевидно, он, как и я, ушёл в какое-то тихое место, чтобы беспрепятственно поговорить.

Я останавливаюсь у кухонного подоконника и смотрю в слабо освещенный двор.

– Нет, что ты, все в порядке. Мы не спим и маловероятно, что скоро ляжем.

Возле ног раздаётся недовольное и требовательное мяуканье. Кускус, до этого спавший в маминой спальне, трётся об меня, всем своим видом показывая, какой он голодный. У него какое-то шестое чувство насчёт кухни – стоит хоть кому-нибудь там оказаться, как кот сразу же тут как тут.