Кажется, мне пора…

Глава 17

Хитростью заставила своего парня сдвинуть культурную программу на день и никуда не ездить. Сказала, что опасаюсь уезжать далеко, потому ещё не до конца отошла.

На самом деле, я уже чувствовала себя прекрасно, но вот ему точно надо было отдохнуть. Хоть он храбрился и говорил, что полон сил, я видела усталость в его глазах весь остаток того дня, когда меня расколбасило от неожиданной акклиматизации, которая для меня вообще не свойственна. И я предложила не уходить далеко от отеля весь следующий день, изучить местную полосу пляжа и территорию вокруг, заставляла лежать со мной на красивых лежаках и попивать коктейли из баров, которые я подумываю теперь весь отпуск заказывать себе без добавления алкоголя, потому что мало ли что и страховка не покроет. А почки здоровые нам и самим нужны, так-то.

Мир даже и не сопротивлялся. Кажется, он был бы доволен даже если бы мы остались в номере, или вообще в Москве, лишь бы рядом. Но всё равно с удовольствием наслаждался солнцем, океаном, местной кухней и вайбом, на который я его уговорила: минимум движений и максимум удовольствий.

На ужин мы заняли красивый топчан в одном из ресторанов на соседнем пляже, с балдахином из белой плотной ткани и уймой ярких подушек с бахромой и вышивкой. Нам подали большую тарелку ассорти из морепродуктов и какой-то очень маслянистый чай, вкус которого я даже не смогу описать. Пухлый стеклянный заварочный чайник поставили на специальную подставку с плоской свечой и чай в нём весь вечер был горячий, щекоча ноздри незнакомым ароматом, создавая в топчане романтическую и интимную обстановку.

Доела, резко поднялась, задрав подол длинного платья почти до самого купальника, и прошагала на коленях поближе к Миру.

– Мира, ты чего? Я ещё даже не доел! – хохотнул он, хватаясь за салфетку, чтобы вытереть пальцы, потому что только что чистил креветки.

– Я просто поближе подсаживаюсь! А ты о чем подумал?! – хихикнула я. – Хотя… можешь даже не отвечать.

– У меня на лице всё написано? – не переставая улыбаться спросил он.

– Ага. Только сомневаюсь, что мои движения сейчас были соблазнительными, – отозвалась я, а он громко засмеялся и активно закивал. – Сам бы попробовал в такой длинной юбке с грацией переместиться по топчану.

– У тебя получилось очень грациозно! Честно! – подмигнул мой парень и закинул ещё одну очищенную креветку в рот.

Подсела к нему под бок и стала уютно устраиваться, подтянув ноги и обхватив их руками. Мир замурлыкал с набитым ртом. То ли от удовольствия вкусной еды, то ли от тесных притираний.

А потом обхватил меня за открытое плечо и прижал к себе.

– Мёрзнешь? – заботливо спросил он хриплым голосом мне в макушку.

– Не-а. Просто захотелось к тебе поближе. – мурлыкнула я, укладывая голову ему на плечо, и устремила взгляд в небо.

– Ну как, ты успокоилась на счёт моего самочувствия? – вдруг спросил парень.

Повернула голову и вопросительно вскинула брови так сильно, что за ними потянулись даже уши.

– Ты сказала, что не хочешь сегодня никуда, потому что тебя волнует твоё состояние, но весь день только тревожно смотришь на меня. Мне такое твоё участие льстит, но я не врал, когда говорил, что хорошо себя чувствую.

– Мне кажется, я приношу тебе столько хлопот и головной боли. Тогда в больнице, и вчера утром ты был такой… уставший. – я опустила глаза.

– Я знал, на что подписываюсь. Мы обсуждали это с тобой, планируя поездку. – ровным тоном произнёс он над моей головой.

– Но всё же…

– Мира, я люблю тебя!

– Но это не отменяет того факта, что со мной тяжело. – вздохнула я.

– Мне с тобой легко. – он крепче меня прижал.

– И ты ни разу не пожалел, что вписался в этот “увлекательный аттракцион”? – я зажмурилась. Знаю, что он сейчас скажет нет, но, вдруг наши единорожьи разговоры его подтолкнут сказать, что он на самом деле чувствует. Хотя бы частично.

– Нет. – не раздумывая отозвался он.

– Я не понимаю! Как так? – вырвалось из меня. – Иногда мне кажется, что это не нормально, вот так зайти в темноту, зная, что обрыв где-то рядом, но всё равно отчаянно шагать вперёд.

– Как поэтично. – он вдохновлённо поднял лицо вверх.

– И глупо! – тут же отозвалась я. – Тебе тридцать пять. Люди в этом возрасте заводят семьи и планируют будущее. А со мной нет будущего. Ты теряешь со мной время.

– Как думаешь, зачем мы живём на этой планете? – спросил Мир, не отрывая взгляда от звёздного неба.

– Ты меняешь тему? Вот так внаглую? – возмутилась я.

– Нет. Сейчас поясню. – хохотнул он и вернул мне взгляд. – Так для чего мы пришли в этот мир?

Я снова подтянула длинное платье, чтобы сесть поудобнее в позу “лотоса” напротив него. Мир прошёлся жарким взглядом по моим открывшимся ногам и положил одну руку на бедро, задрав складки ткани ещё немного выше.

– Полгода назад, я бы ответила что-то про продолжение рода и ячейку общества. Месяц назад, не раздумывая ответила бы, что для страданий от несправедливости жизни. А сейчас… – я наклонилась к нему поближе. – Сейчас я целиком и полностью уверена, что пришла в этот мир только для того, чтобы со мной случилось всё, что случилось, и я врезалась в тебя на набережной.

Мир тепло улыбнулся и поцеловал меня в нос, оставив на нем маслянистый след с ароматом незнакомого чая, который он только что допил из пиалки.

– Вот ты сама и ответила за меня на свой вопрос, – он убрал с моего плеча рассыпанные локоны за спину и стал водить пальцем по нему, поднимая на коже мурашки. – Я не теряю с тобой время, Мира. Оно считается потерянным, если проводить его без удовольствия.

– Как поэтично. – повторила я его реплику.

– И не глупо! – он широко улыбнулся. – Глупо было бы заикнуться, что я об этом думал. Твой внутренний ворчливый гном съел бы меня тогда на завтрак прямо с костями, и элегантно запил обжигающим чёрным кофе, даже не моргнув.

Я слегка пнула парня в каменное плечо и надула губу, будто обиделась, а Мир наклонился к столу и задул свечу под пухлым заварочным чайничком. Стало резко темно, потому что наш топчан был ближе всего к берегу, и закрыт от центрального освещения складками плотной ткани.

– Видишь вон ту яркую красно-оранжевую точку? – он указал на небо, усыпанное миллиардами звёзд и я совершенно не поняла, про какую именно он говорит. – Это альфа-звезда созвездия Тельца – Альдебаран. В семидесятых, в сторону Юпитера, был запущен зонд “Пионер-10” для изучения межпланетного пространства. С помощью него было открыто много новой информации, о которой мы, уже в девяностых, читали в учебниках в школе, а он, разогнавшись от гравитационного манёвра, и оторвавшись от притяжения солнца, полетел дальше, за пределы солнечной системы.

Пока Мир говорил, я смотрела не на небо, а на его профиль и воодушевлённый взгляд, обращённый к звёздам. Казалось, даже в темноте его глаза невероятно ярко светились, как наша планета из космоса, неподдельным счастьем и миллионами знаний.

– Последний раз учёные смогли поймать сигнал с зонда в начале двухтысячных годов. Он перестал выходить на связь, но продолжает свой путь в сторону Альдебарана и, возможно, сможет достигнуть этой звезды через пару миллионов лет, если ему не помешает что-либо в пути, как и все эти годы.

Мир повернулся ко мне и увлёк теплотой взгляда, будто под гипнозом двух прозрачных голубых глаз в полумраке. Сложилось ощущение, что мы смотрели друг на друга бесконечно долго.

– Дальше всех заходит тот, кто понятия не имеет, куда двигается. – подытожил он свою мысль и нежно поцеловал меня в губы.

Теперь я чётко вижу пальмы сквозь москитную сетку, даже не смотря на то, что рассветное солнце ещё толком не поднялось и едва освещает линию набережной. Даже не смотря на то, что во мне ещё нет заветной дозы кофеина. И даже не смотря на то, что кондиционер в номере мы отключили, открыли на ночь окна для теплого сквозняка и помещение уже вовсю заполнилось влагой и жарой под утро.

– Мир, проснись… – шепнула нежно на ухо парню, придвинувшись максимально тесно.

Он очень сладко потянулся и прижал меня к себе покрепче, задрожав, кажется, всеми мышцами сразу в сладком пробуждении.

От ощущения на себе его каменного тела, теплых рук на спине и явно уже проснувшейся чуть раньше него мужской силы, я тут же превратилась в плавленный сырок и растеклась в довольной улыбке.

– Доброе утро, Единорожка! – сладко прохрипел он и разлепил веки, подарив мне ясный взгляд двух голубых планет из космоса, в которых я моментом утонула.

Он, ни секунды не раздумывая, скользнул по моим рёбрам горячей ладонью, но я накрыла его руку своей.

– Давай запустим эфир с набережной? – предложила я.

Мир проморгался и внимательно сфокусировался на мне, широкие зрачки стали плавно сужаться, будто он очнулся резко от сновидения.

– Сколько времени? – удивлённо спросил он.

– Очень рано! – хихикнула я и парень уставился на меня с немым вопросом.

– У тебя на странице так много комментариев и вопросов про гимнастику под твоей фоткой с пляжа. Народ требует эфир под шум океанских волн.

Я помнила, что его студию закрывают и он может остаться без работы. Хоть мы к этой теме ещё не подкрадывались, мне кажется, что блог бросать никак нельзя, тем более, перед нашей поездкой он рассказывал Сежке, что у него есть несколько приличных предложений по рекламе на странице.

Чёрт возьми, да даже мне предложили рекламу, хотя я там вообще профан. Но я проснулась рано и пока любовалась своим безмятежно спящим парнем, придумала, что надо выйти в эфир.

Для меня это выход из зоны комфорта. Для меня это новая техника в росписи своего пейзажа жизни перед тем, как я исчезну точкой в бесконечной вселенной. Для меня это повод оставить после себя обрывки воспоминаний, что я существовала здесь и сейчас, и, однозначно, была счастлива.

– Ты плачешь? – Мир снял слезинку с уголка моего глаза.

– Это от яркого экрана смартфона. – отмахнулась я.

– Пойдем на пляж? – улыбнулся он, всё ещё, кажется, пребывая в шоке.

– Да, пожалуйста! – я умоляюще сложила брови.

– Ну точно Единорожка! – в очередной раз восхитился Мир и накрыл мои губы поцелуем.

Поражаюсь, как легко он включается в любое моё предложение. Пойти на свидание с чужой невестой? Запросто! Дурачиться на квизе с моим братом или в детских колготках на голове с подругой? Легко! Выйти в эфир с утра, на пляже, с неумелой ученицей? Отличная идея!

Остаться со мной до конца моих недолгих дней, любить меня, заботиться и волноваться, чтобы потом потерять навсегда? Идеально!

Мы поставили штатив под пальмой, подальше от закрытого ещё пляжного кафе. Вода с приливом подступила почти к полосе деревьев и нам остался небольшой участок песчаного берега в тени.

Мир повернул камеру смартфона в горизонтальное положение, чтобы мы вместе уместились в кадр и, широко улыбаясь в камеру, запустил эфир.

Я обхватила его за талию и положила голову на плечо, наклонив её, чтобы смотреть, как потоком полились присоединившиеся участники и вчитываться в приветствия. Многие писали “МируМир” и здоровались не только с моим парнем, но и с улыбчивой Единорожкой.

Я молчала, приветствовал аудиторию только Мир. Мне было страшно что-то говорить и казалось глупым улыбаться в камеру и отвечать людям в одностороннем порядке, не слыша их голоса.

– …Помним, что потерян тот, кто никуда не идёт, а не тот, кто просто движется не в ту сторону. Так что, повторяем за мной и не боимся сделать что-нибудь неправильно. Всё приходит с опытом. – подмигнул в камеру мой парень и сделал несколько шагов от неё, чтобы мы попали в кадр вдвоём

Сегодня, он делал упор на поясницу и позвоночник, поясняя, как обычно, каждое движение. Снова очень красиво говорил про баланс и энергии, а один раз с хохотом ущипнул меня за ногу, чтобы я расслабилась и перестала напряжённо сопеть.

Мир будто создан для того, чтобы заниматься тем, чем занимается. Он прекрасно готовит, разбирается в уйме тем, у него очень поэтично получается говорить про звёзды и сейчас парень отлично комментирует движения, заполняя паузы интересными цитатами и их пояснениями, чтобы кто-то – сопящий ворчливый гном – не чувствовал себя не таким эрудированным и оказался с ним в одном потоке мыслей.

Я снова гнулась как пластилин, повторяя за ним движения и чувствовала, как позвонки извиваются, словно змеиные. Спина от движений горела, постепенно приобретая лёгкость, и под конец, когда Мир подошёл к камере и перевернул её обратно в вертикальное положение, я, за его спиной, сделала на песке колесо, знатно повеселив аудиторию и, несомненно, удивив своего парня.

Он поотвечал ещё на комментарии, льющиеся буквально бесконечным потоком, а я счастливо повизжала, когда увидела мельком в этом потоке несколько коротких сообщений от Сежки с приветом нам от Мая.

– Мира, тут к тебе вопрос. – обратился Мир. – Где ты берёшь мотивацию, раз не дружишь со спортом? – прочитал он один из комментариев.

Вернулась взглядом в камеру и попыталась передразнить широкую улыбку своего парня.

– Всё очень просто: жизнь одна и она короче, чем нам кажется! Попробовать надо всё! – ответила я.

Я перестала водить ногой по белоснежному песку, а мой парень перестал улыбаться, как только выключил телефон, попрощавшись со зрителями. На какую-то долю секунды я уловила в его взгляде невероятную печаль, какой до этого ещё не видела. Словно всё это время он не давал плохим мыслям залезть к нему в голову, а сейчас, сказав о скоротечности жизни, даже не думая намекать на свою, я вложила ему прямо в ухо мысль, которая проскользнула моментом в мозг и стёрла его обворожительную улыбку, разгладив едва заметные ямочки рядом с маленькими родинками на щеках.

– Мир… – обратилась я к нему, раздумывая, как его отвлечь от грустных мыслей.

– Да, Единорожка? – отозвался он, снова широко улыбаясь.

– Спасибо! – свернула я с темы, чтобы не спугнуть его настрой, который он и сам пытается вернуть. – Мне очень понравилось! – заявила я.

– Даже согласишься повторить? – хитро спросил он, явно подзарядившись от нашего совместного удачного эфира.

– Хоть каждое утро! – искренне согласилась я и широко улыбнулась.

– Так! Признавайся, ты его убила? – Мир сложил руки на груди и выпрямился, скривив лицо в немом упрёке.

– Кого? – не поняла юмора я.

– Гнома Ворчуна! – расхохотался он.

– Ха! Я коварный сказочный персонаж и спровадила его обманом! – тут же развеселившись, выдала я. – Торжественно клянусь, что при выполнении этого трюка, ни один гном не пострадал.

– Тогда, я спокоен. – нарочито театрально выдохнул он. – Посещение местной тюрьмы в мои планы не входило.

– А что входило? – с любопытством задала я вопрос.

– Хочу сделать тебе сюрприз! – с воодушевлением посмотрел мне в глаза Мир.

Глава 18

Когда выбираешь лечение в онкологии, в интернете можно найти миллион поддерживающих и мотивационных статей для вдохновения и стимула не сдаваться. Страшных историй о том, как человек до последнего боролся, но всё равно умер, тоже полно. Но практически нет ничего про путь воина, который осознанно решил не поддаваться страху потерять жизнь на пару месяцев раньше, и не лечиться во вред последним утехам и на облегчение всем близким.

Буквально ни одной. И, особенно, медицинской.

Перед поездкой я плакала в кабинете незнакомого врача, потому что по пути к нему вдохновлённо читала статьи о том, что прививки для онкобольных даже имеют рекомендательный характер, просто необходимо перед ними обсудить все нюансы с врачом и составить грамотный план. А на месте оказалось, что рекомендации все написаны для людей, проходящих курс химии или лекарственной терапии, но не с отсутствием динамики в показателях тем, кто решил не лечиться. Ещё и в России прививки от малярии оказались вообще практически вне закона. Так что, двухдневная поездка в саванну, с ночёвкой под звездным небом, накрылась медным тазом, потому что в приоритетах у Мира была моя безопасность.

Тем более, выяснилось, что животные на материке осенью тихо сваливают в сторону Кении и мы бы мало что застали и разглядели в это время года в Танзании. Я немного погрустила по этому поводу, но всё равно не унывала, ведь мы собирались почти две недели провести у самого настоящего океана, который я за тридцать два года не видела ни разу.

А мой парень решил не сдаваться, нашел альтернативу и устроил мне сюрприз.

– Боже, какая она красивая! – не сдержала я восторга, но старалась говорить тихо, чтобы не спугнуть рядом с собой молодую зебру.

Зебра сама ко мне подошла, хотя сотрудники частного центра спасения животных нам сказали, что сегодня её желательно не беспокоить, потому что она не в духе с самого утра.

– Прямо, как ты, Мира. – тихо хихикнул рядом мой парень.

– Тебе просто никто не принес кофе с утра, да? – обратилась я к животному, осторожно протянув руку, чтобы поздороваться. – Тебе надо просто врезаться в такого классного парня, как мой!

Она сначала боднула меня носом в руку, после стала изучать мои кудри, которые я собрала в хвост и прикрыла банданой. А потом заглянула мне прямо в глаза своим очень грустным взглядом.

Зебру спасли от убоя. Многие зоопарки, с целью привлечения туристов, стараются на благо пополнения популяций своих питомцев, чтобы туристы побольше умилялись животной детворе весной, а потом не могут прокормить всех и в конце сезона такие животные идут на корм хищникам. Я плакала, когда гид рассказывал историю этой зебры с невероятно выразительными и очень пронзительными чёрными глазами в длинных ресницах.

– Она, кажется, догадалась, что ты её сородич! – хохотнул Мир, фотографируя нас вместе.

– Ты тоже сказочная лошадка! – улыбнулась я и уже даже погладила её жёсткую короткую гриву, потому что она дала добро.

Мир фотографировал меня и снимал видео для историй всю экскурсию, не скрывая восторга от моего довольного вида. Конечно, не саванна, но было приятно видеть, как небезразличные люди заботятся о животных, выхаживают их и тренируют, чтобы они не боялись гостей и чувствовали себя комфортно рядом с нами. Это не контактный зоопарк, в приоритете здесь благополучие питомцев, а не развлекательная программа для скучающих туристов, но мне удалось поиграться немного с лемуром, который сам ко мне подошёл, и покормить его фруктами. Ещё восторженно погладить панцирь черепахи размером с мою плазму в гостиной и поиграть в гляделки со львом. Все пять часов долгой экскурсии, я практически порхала в этом месте, знакомясь с каждым животным и с каждой его историей.

А после длинной экскурсии в мире спасённых животных, мы отправились гулять по узким улочкам столицы Занзибара и наслаждаться неповторимой её архитектурой.

Дико радовалась, что утром размяла все косточки на гимнастике с Миром, потому что она помогла не умереть моей спине от такого изобилия пеших прогулок. Мы блуждали среди улиц Стоун-Тауна, усыпанных каменными арабскими домами, которые сплошь украшены деревянными балконами с африканскими резными узорами и любовались индийскими, невероятно красивыми дорогими дверями с шипами.

Смесь трёх культур в архитектуре поглотила меня полностью и я начала делиться с Миром знаниями, которые усвоила ещё в институте, радостно листая журналы и учебники на истории искусств, мечтая, что однажды увижу это великолепие воочию.

Мир, кажется, смотрел на меня сейчас так же, как я вчера любовалась его лицом, когда он говорил про звёзды.

– Ты знаешь, зачем они украшали двери большими шипами? – спросила я.

– Чтобы ни один враг не прошёл! – бодро заявил мой парень и отдал честь.

– Это защита от слонов. В Индии такие двери практически везде, но когда эта культура добралась сюда, это уже было, скорее, отличительным знаком богатства семьи за дверью, чем защитой от упрямых слонов. – пояснила я с крайне умным видом, а потом выкатила глаза и подняла брови, – О! Смотри, это ж прямо единорожий рог!

Ухватилась покрепче за витиеватый большой шип по центру двери и, скрестив ноги, повисла на нем в эффектной позе, сложив губы бантиком и помахав в объектив, раз Мир уже направил камеру смартфона на меня.

– А я, получается, упертый слон, который прорвался в твою единорожью дверь? – спросил он и в кадре я получилась хохочущей, а не эффектной.

Когда стало вечереть, Мир потащил меня узкими улочками куда-то в сторону набережной. Думала, мы идём ужинать в кафе, которое приметили ещё днём, но он завёл меня по карте куда-то вглубь прибрежной улицы и мы зашли в старинное каменное здание, за одной из дверей с шипами, где нас гостеприимно встретила стройная и радушная женщина в ярких одеяниях и очень красивым платком, сложно повязанным на голове.

– Васифа, – представилась она и поведала нам, что это гостевой дом её родителей. Она провела небольшой экскурс по внутренней большой территории с фонтаном и каменными клумбами, возле которых плясали звонкие дети, а потом, отвела нас по кованной винтовой лестнице на второй этаж, к одной из комнат, вручила ключи и предупредила, что ужин подадут через полтора часа.

– Мы не вернёмся сегодня в отель? – удивлённо спросила я, пока оглядывала уютный небольшой номер.

– Не-а, – покачал слегка головой Мир, разглядывая меня так внимательно, словно раздевая взглядом. – Мы прошли только половину культурной программы, которую я наметил.

Он повернул ключ в двери, закрывая её изнутри, а потом прижал моё тело к стене, разгорячённо разрывая воздух поцелуями, с такой страстью, что ноги тут же стали ватными и сердце забилось с неровным бешеным ритмом, будто сейчас выскочит из грудной клетки, как воробей.

Мир расстегнул мои джинсовые шорты и они упали к щиколоткам, а потом усадил на край кровати, резво запрыгнув на неё и оказавшись у меня за спиной. Медленно потянул майку вверх и провёл пальцами по поперечным резинкам купальника, словно поиграл ими, как гитарными струнами, напевая очень тихо над ухом какую-то едва уловимую мелодию.

Кажется, это была песня моей души, которая играет в голове от любых его прикосновений, запуская маленькие нотки-мурашки прямо мне под кожу.

Перед тем, как расстегнуть купальник, он очень аккуратно распутал резинку из волос и снял бандану, расправив мне кудри, а потом тихий щелчок замочка между лопаток высвободил грудь.

Каждое его движение я видела в отражении глянцевой дверки тёмного невысокого шкафа на красивых изогнутых ножках. Его мягкие пальцы на моих рёбрах, губы на мочке уха, горячая ладонь на плече, как закрываются его глаза от удовольствия прикосновений к моей коже.

А потом, я запустила одну руку в его волосы, а другой сильно впилась в колено. Услышала тихий хрип возбуждения на шее возле линии волос и закрыла глаза от кайфа, когда он опустил меня на кровать.

Словно под гипнозом, чувствовала мягкость его губ на своих запястьях, как медленно ползет ткань купальника по горячей коже ниже колен. Как сильные руки раскрывают мои бёдра и крепкое, почти каменное, разгорячённое тело вытягивается между ними.

Совершенно не хотелось открывать глаза, пока играли пылающие мышцы под кончиками моих пальцев, когда слышала, как его лёгкие со свистом выталкивают возбужденный воздух из себя и чувствовала, как он горит даже внутри меня, будто полностью растворяясь в ощущениях вместе со мной.

– Никогда так остро не чувствовал ничего, как с тобой. – тихо шепнул он. – Будто всё вокруг встаёт на паузу, когда я в тебе, и мир замирает.

Тихо застонала от его слов и подняла ресницы, чтобы увидеть до одури красивые голубые глаза, почувствовав момент приближения пика его удовольствия, но взгляд Мира снова был точь в точь, как сегодня утром на пляже, после моей фразы про скоротечность жизни.

Я обхватила ладонями его лицо и он зажмурился, завибрировав всем своим каменным телом от наступившего оргазма, выпуская из внешних уголков глаз едва заметные солёные капли горечи своих глубоких, недоступных ещё для меня, переживаний.

Никогда не думала, что удовольствие и скорбь могут накрывать с головой одновременно, но, кажется, именно это с нами и произошло, потому что я тоже уловила его настроение и вместо громких стонов, которые рвались из меня наружу, выскочили струи горьких и тяжелых слёз.

Парень прижался ко мне всем телом, отдавая по рёбрам вибрацию и горячее дыхание в кудри на подушке, сплёлся с моими руками, тяжело дыша, и перекатился на бок, чтобы меня не раздавить.

Я была уверена, что найду подходящие слова, когда этот момент настанет, но мы молчали, обнявшись и тяжело дыша после страстной близости, с мокрыми от слёз глазами, совершенно точно понимая, что никакие слова сейчас не помогут.

– Люблю тебя, Мир. – почти неслышно прошептала я.

– И я тебя очень люблю. – тихо отозвался он.

Мы вышли из номера полтора часа спустя и я облокотилась на деревянный парапет с видом на внутренний двор и фонтан за винтовой широкой лестницей.

Вокруг фонтана уже выставили столики с плетеными стульями и во дворе стояли ароматы еды и специй.

Из номеров, на запах, стали выходить другие гости и мы поздоровались с парой из соседнего номера.

– Я пойду разузнаю, какие правила, а ты займи пока столик, который тебе понравится. – заботливо сказал Мир и поцеловал меня нежно в висок.

– Хорошо. – отозвалась я и отпустила его руку.

Пока мой парень общался с гостеприимной Васифой, я познакомилась с нашими соседями и села за столик рядом с ними, чтобы продолжить разговор.

Ребята оказались из Швеции и старше нас на десять лет. Недавно поженились, выбрав Занзибар островом своего медового месяца. Буквально месяца, потому что они тут уже три недели и собираются задержаться ещё на одну.

Я с восхищением слушала про места, которые они посетили, когда за мой стол уселся Мир с подносом, от которого разлетались невероятные ароматы специй. В глубоких пиалах с восточным узором оказался суп цвета куриного яркого желтка.

– Это тыквенный суп? Или сырный? – полюбопытствовала я.

– Это Уроджо! – довольно сообщил мой парень.

Я вытаращила глаза на незнакомые звуки и стала ложкой размешивать содержимое. Увидела внутри креветки и кусочки курицы, какие-то красные овощи, наверное помидоры, зелень и, кажется, обнаружила мякоть манго.

– Манго? – удивилась я.

– Знаешь, как итальянцы изначально придумали пиццу? Они взяли всё, что есть в холодильнике, и запекли на лепешке теста, обильно посыпав сыром, которого у них всегда было в достатке. Русские мелко рубят всё, что найдут в холодильнике и делают окрошку, заливая её кефиром.

– Квасом! – поправила я.

– Или квасом. – сморщив нос, согласился Мир. – А на Занзибаре это Уроджо. Суп из всего, что есть в холодильнике, его обильно приправляют специями, которые выращивают на плантациях на этом острове.

Очень странные ощущения, но мне понравилось. В моей пиале с ароматом подогретого кокосового молока оказались бобы, жареные бананы, пару кусочков манго, а красный овощ, который я опрометчиво назвала помидором, оказался очень острым перцем.

Специи дополняли и раскрывали вкус общей картины и я с удовольствием умяла всю порцию.

Второе блюдо выбирать пошла я. Вместе со мной решилась на эксперименты и соседка. Она выбрала жареную рыбу с луковыми кольцами на подушке какого-то снега. Очень надеюсь, что это соль, а не кокосовая стружка.

А я нашла кое-что забавное.

– Пицца по-занзибарски! – отчиталась я, ставя на стол странные немного квадратные рулетики из дрожжевого жареного теста с начинкой из мяса, сыра и овощей.

– Если бы итальянцы знали, как тут издеваются над их историческим блюдом, то, наверное, разорвали бы с Танзанией всякие дипломатические отношения. – хохотнул Мир.

– Ну мы же в России как-то уживаемся и можем даже за одним столом заливать окрошку кефиром или квасом. – улыбнулась я.

Мы с аппетитом поглощали второе блюдо, когда к нам подсел мужчина, лет пятидесяти, с глянцевой шоколадной кожей и белоснежной улыбкой, которая не сползала с его лица. Он сел прямо напротив нас, поставил на стол локти, громыхая какими-то увесистыми украшениями на них, и стал говорить на незнакомом нам языке.

– Простите моему мужу бестактность, – обратилась на чистом русском к нам женщина за спиной и тут же перевела сказанное ею на ломаный английский.

Обернулась, чтобы посмотреть на обладательницу бархатного, невероятно низкого утробного, голоса. Высокая, сильно загорелая, плотная женщина смотрела на нас с такой же улыбкой, как её муж. Большая грудь с декольте была увешана украшениями так сильно, что должна была от тяжести провиснуть до пояса, но она отважно держала всю эту красоту и стойко держалась, едва прикрытая ярким синим палантином, разлинованным черными полосками в клетку. Волосы зализаны в тугой пучок и повязаны коралловым платком. Глаза подведены широкими стрелками, увеличивающими их раза в три, не меньше, и губы подкрашены помадой в цвет платка.

Я засмотрелась.

– А что он сказал? – спросил Мир.

– О! Да вы ещё и русские! – восхитилась женщина и так же беспардонно подсела к нам. – Мой муж очень рад, потому что впервые, за пятьдесят четыре года, встретил людей с одной душой на двоих.