Кажется, мне пора…

Глава 30

Близость – это не про секс.

Открыться другому человеку, рассказать о своих переживаниях и страхах, поделиться тем, что у тебя на душе и не наткнуться на стену непонимания или осуждения – вот, где настоящая близость.

Странно, но теперь и мне намного спокойнее. Пока я волновалась, что мой диснеевский принц чересчур идеальный и обрастала комплексом, что не дотягиваю до такого же уровня, мне было сильно тревожно. И незнание его прошлого только подогревало мою неуверенность в себе. Я-то уже решила, что у него среди бывших там, ну минимум, Рианна, раз он такой идеальный. Или я давно в дурке лежу с крикливой Русалкой и вообще выдумала этого сказочного парня.

Вчера ночью я узнала тёмную сторону Мира и у меня не возникло желания его оттолкнуть, как он предположил. Мой мужчина просто стал более объёмным в моей картине жизни. Яркие цвета, которыми я его рисовала, приобрели глубину и показали за собой длинную и очень тёмную тень, которая наконец-то подтвердила, что он – живой и настоящий человек. А некоторые мои сомнения получили реальные объяснения и перестали меня тревожить.

Я проснулась не сильно рано и, по-привычке, рассчитывала увидеть парня сидящим рядом или вообще застать его отсутствие, но он сладко спал, вытянув в мою подушку руку и сжав в широкой ладони другой руки маленького плюшевого единорога. Замерла в умилении над этой картиной и тихо стала гладить его открытое плечо.

По опыту точно могу сказать: больше всего люди устают от самих себя. От тревог и переживаний в своей голове, от чувства вины, домыслов или опасений, что их поймут неправильно или не примут вовсе.

Мой диснеевский принц сбросил вчера огромный груз. Даже представить боюсь, как тяжело ему было нести своё сложное и запутанное прошлое. И как сложно было об этом рассказать кому-то.

Как же я тебя люблю, Мир! Жалко, что нет слова сильнее, чем “любовь”, я бы непременно использовала только его.

В голове метался рой мыслей, переплетаясь в тонкую сложную паутину ловца снов из светлой спальни. Я понимаю чувства той девочки и понимаю, почему Мир повел себя так и никак иначе. После тридцати мы думаем, что все мы проработанные взрослые личности, которые понимают суть вещей, но даже в стычке с моим отцом вчера такой аргумент оказался бы абсолютно слабым без поддержки этого замечательного парня. А когда тебе едва за двадцать и ты недолюбленный, считай, ещё подросток, который просто хочет немного тепла родителей, – сделать правильный выбор и принять верное решение, которое ничего не испортит, очень сложно.

Очень жаль, что я в жизни Мира ненадолго, потому что ему, как никому другому, жизненно необходима чистая безусловная любовь, которая вытащит его из паутины недоверия к себе и людям.

Выскользнула тихо из кровати и поплелась на кухню, добывать себе черного топлива, аромат которого уже в прихожей заманивал на кухню.

Мама сидела с моей доказательной папкой и внимательно вчитывалась в одну из страниц, снимая слезы с ресниц.

– Доброе утро, мам. – шепнула я и тихо обняла её за плечи.

– Привет, детка. – отозвалась она. – Ты не против? – она указала на папку. – Со вторым прочтением словно по полочкам всё расставляется и, кажется, я понимаю, что ты вчера объясняла нам с папой.

– Я могу вообще тебе её оставить, если хочешь. – ответила я и мама согласно кивнула.

– Мир ещё спит? – спросила она и вскочила налить мне кофе.

– На удивление, да. – хихикнула я.

– Для него это не свойственно?

– Совершенно! – отозвалась я и мама почему-то очень загадочно улыбнулась.

– Он мне понравился. Видно, что любит тебя сильно. Вы с ним даже похожи.

Такое сравнение мне, несомненно, льстит.

– А у нас одна душа на двоих! – гордо похвасталась я.

– Как поэтично! – улыбнулась мама.

– Это нам шаман рассказал. – растеклась в широкой улыбке я и в красках рассказала маме невероятную историю о Коне, Нине и спонтанному предложению Мира.

Мама улыбалась, плакала, и пересмотрела раз десять видео, которым поделились с нами ребята из соседнего номера, где Мир делает мне предложение. Мы разглядывали фото из отпуска, она с любопытством полистала блог моего жениха и посмотрела крутые клипы, которые сняли для нас Макс и Вова.

– У тебя и правда насыщенная жизнь, дочка! – мама смахнула очередную непрошеную слезу. – А как Мир относится к твоему решению не лечиться?

– Он, скорее всего, не согласен. Никто в здравом уме не будет согласен с таким решением близкого человека. Но Мир не сказал мне об этом ни разу, целиком встал на мою сторону и принял моё решение за окончательное, потому что, наверное, понимает, что выбор стоит не между жить или умереть, а в том, прожить ли остаток, как я хочу или, как того потребуют другие. И он понимает, каких титанических усилий мне стоило прийти к этому решению.

Мама снова расплакалась. Я накрыла её руку своей ладонью и тоже пустила слезу.

– Моя бабушка мне говорила, что зрелость – это осознание того, что не во всех битвах надо сражаться. – тихо сказала она. – Кажется, только сейчас мне стал понятен смысл этих слов. Я очень горжусь тобой, Мира. И хорошо, что Сеня сбежал от ответственности, а в твоём сердце вовремя появилось место для Мирона.

– Сеня сбежал не от новости о моём диагнозе, а от моего решения. Сказал, что ничего не предпринимать ему не под силу. И я в тот же день врезалась в парня, который сложился со мной как пазл, принимает мои решения и поддерживает во всём.

– Врезалась? – кажется, она даже плакать перестала.

– Я бегала. – хихикнула я.

– Ты бегаешь? – ещё сильнее удивилась мама.

– Хочешь посмотреть?

– У вас и это записано, блогеры? – хохотнула мама.

Я описала ей предысторию и включила запись эфира, где Мир загадывает, чтобы на него свалилось счастье, а я даю клятву в небеса, что буду бегать голой по набережной.

Мама звонко расхохоталась и прикрыла рот ладонью, чтобы приглушить звук.

– И правда, словно сама судьба привела этого мальчика к тебе. Он очень хороший. – тепло отозвалась она и я согласно кивнула.

Хорошо, что ты не знаешь, мам, какое темное и пугающее у него прошлое. Но меня оно не испугало. Хотя… даже если утверждение, что люди не меняются верно, я всё равно не успею в этом убедиться, потому что у меня осталось не так много времени с этим прекрасным парнем.

– А где папа? – спросила я. – Он же, обычно, встаёт раньше всех.

– Так он и встал раньше всех. И ушел в гараж. – тепло ответила мама. – Не обижайся на него, ему надо побыть одному и переварить вчерашний день. Он обещал быть к обеду. Вы же останетесь до обеда?

– Конечно! – не раздумывая ответила я.

В этот момент в кухню зашёл Мир, несмело поздоровался, но мама тут же вскочила и его обняла. Парень застыл на секунду, устремив на меня немой вопросительный взгляд, а когда я улыбнулась ему, обнял мою маму в ответ, крепко её прижав.

Если у него такое же выражение лица, когда его обнимаю я, то мне очень и очень повезло.

– Спасибо, Мир! – несмело сказала она, – Что заботишься о нашей девочке.

– А вам спасибо за такую замечательную девочку. – совсем растаял он.

После долгих бесед и совместного приготовления обеда, Миру пришлось давать целый фортепианный концерт для мамы, и оказалось, что у них очень схожи вкусы в музыке. Я много снимала на камеру и отправила Маю пару видео, чтобы он офигел, где бы он сейчас ни был.

Мама очень много нас обнимала, и после обеда, и когда провожала. Отец, ещё раз извинившись перед моим женихом за грубость, решил последовать её примеру, и неумело, но очень тепло, притянул его для крепкого объятия на прощание.

Встали в маленькую кабину лифта, которая с треском стала спускать нас вниз, и Мир нажал на кнопку “стоп” внизу панели.

– Что такое? Ты что-то забыл? – заволновалась я, но он только покачал головой, крепко меня обнял и, кажется, снова пустил слёзу.

Получается, я тоже не просто так ворвалась в судьбу этого парня и он отпускает теперь все свои переживания, которыми поделился со мной ночью. Переживаниями, что я могла не принять его историю, что могла оттолкнуть или, испугавшись, выставить. Но я понимаю его эмоции. Я чувствовала то же самое в том кармане на набережной, когда рассказала ему о диагнозе.

Мы постояли так немного и снова запустили движение кабины, чтобы отправиться, наконец, домой.

– Я заразила тебя своим неумением сдерживать эмоции? – умилилась я, когда он завел машину и с грустью посмотрел на подъезд из которого мы только что вышли.

После его рассказа о своей семье, не мудрено догадаться, какие чувства в нем пробудили эти выходные.

– Мира, у тебя такие прекрасные родители. Дома, за всю жизнь, мне никогда не было так тепло и уютно, как эти два дня.

– Хочешь, вернёмся сюда через неделю? – улыбнулась я. – Думаю, мне надо больше времени проводить с ними и они точно первым делом спросят, возьму ли я тебя с собой.

Мир согласно кивнул.

– В цигуне есть какие-то упражнения для пальцев? Моя мама от тебя теперь не отстанет с нашим чёрным лакированным монстром. – хохотнула я.

– Моя мама – холодный и строгий преподаватель. В институте у неё прозвище “Метель”. Я даже обрадовался, когда она попросила говорить всем, что я просто её однофамилец. – поделился Мир

Вот от кого была куча пропущенных!

– И дома она всегда была такой же. Я не чувствовал такого тепла никогда. Она никогда меня не обнимала и не говорила добрых слов, просто от того, что почувствовала их в моменте, как твоя. Единственное её проявление эмоций – это строгий взгляд и постоянные отчитывания или нравоучения. А отец…

– Ну мой тоже не без сюрпризов! – вставила я, чтобы он не поднимал тяжёлые воспоминания ещё раз. – Я потеряла дар речи, когда он попытался тебя выгнать.

– Он имел на это право и мог даже не извиняться. Я на него и не обиделся. – улыбнулся Мир.

– Теперь и я по-другому на это смотрю. Но мы с Маем очень часто на него обижались в детстве. И страшно боялись его приступов гнева.

– И выросли в замечательных и умных людей.

– Этого не отнять! – подытожила я и отбросила волосы назад с игривой улыбкой. – Мне кажется, после таких насыщенных на сложные эмоции выходных, нам надо развеяться и хорошо отдохнуть. Как думаешь?

– Хочешь в кино или в ресторан?

– Ого! Третье свидание? Вот это у нас прогресс! – хохотнула я и Мир, наконец-то, широко мне улыбнулся, отложив тревоги.

Мы в, итоге, не нашли подходящих сеансов в кинотеатрах, и рестораны не вызвали желания их посетить. Накупили продуктов в супермаркете и договорились просто уютно засесть у Мира дома. Надо было только взять пару вещей из квартиры, чтобы завтра не будить Сежку своими сборами на работу.

Оставив своего жениха в машине, взмыла на этаж и, в последний момент, не рискнула вставлять ключ. Вдруг, Май не уехал и они там… Ну неудобно же может выйти.

Несмело позвонила в дверь своей квартиры. Услышала шорохи за ней, но открывать мне не торопились.

Да я прям, как чувствовала!

Интересно, ещё не поздно сбежать по лестнице и сойти за непойманного подъездного хулигана?! Но вещи на завтра мне всё-таки нужны. Сделала пару шагов к перилам, чтобы облокотиться и убрать ключ в сумку, когда услышала, что Сежка плачет.

– Эй, откройте дверь! – тут же забарабанила я. – Снежана?

Дверь распахнул Май с очень растерянным видом, а в паре шагов от него по стенке уже стекла моя подруга и её плач превратился в настоящую неприкрытую всхлипывающую истерику. Он подскочил к ней даже раньше меня и стал успокаивать.

– Сеж, – прошептал он. – Постарайся дышать глубже.

– Что у вас произошло? – почему-то тоже шёпотом спросила я. – Что случилось?

– А прибить Мая не предложишь? – всхлипнув, попыталась пошутить подруга после пары глубоких вдохов.

– А есть за что? – хихикнула я, вспомнив, как она обещала прибить своей кладовой на колёсах Мира, когда думала, что он меня довел до слёз.

– Вы чего наехали? Я вообще спал в гостиной.

– Что тут произошло? – повторила я.

– Я и не понял. Вскочил от звонка, выглянул в коридор, а Сежка начала плакать.

– Я… я.. – всхлипнула снова подруга. – Я подумала…

– Что? – мы с Маем уставились на неё, но подруга снова пустила поток слёз из своих красивых глаз.

Май очень легко поднял её на руки и отнёс в мою спальню, помог уложить и нехотя оставил нас наедине.

Подругу трясло, она тяжело вздыхала и с дрожью выдыхала воздух, будто он ледяной. Я села рядом, давая ей время успокоиться. Сейчас бесполезно спрашивать, что так растревожило её мысли и я просто сделала, как Мир – улеглась на свободную сторону кровати и взяла Сежку за руку.

Написала Миру, что мне придется задержаться тут ненадолго и попросила не ждать у подъезда, пообещав позвонить, как будет возможность.

– Сеж… – я погладила её волосы и заправила прядь за ухо, когда подруга начала ровно дышать. – Что бы это ни было, расскажи.

– Прости, подруга. Я перенервничала. Май захрапел посреди фильма, ушла на кухню и осталась наедине со своими мыслями. – подруга развернулась на спину и уткнулась взглядом в потолок. – Только подумала, что стала бояться звонков, потому по телефону могут сообщить, что ты снова попала в больницу… И тут звонок в дверь. – из её глаз опять потекли слёзы.

– И ты сразу подумала о самом плохом?

– Да, прости…

– Вот так вот воспитывать в себе тактичность! – заявила я. – Буду теперь заходить без предупреждения и заставать вас с Маем голыми! – хихикнула я. – Это лучше, чем видеть как ты плачешь.

– Это было всего один раз! Не преувеличивай!

– Всего один? – я не смогла сдержать разочарование в голосе и Сежка вопросительно уставилась на меня.

Блин.

Ну ведь уговаривала себя не влезать. Кто меня за язык потянул опять?! Надо немедленно выпутываться.

– Хочешь, заведу отдельный мобильник с сим-картой для экстренных звонков?

– Чтобы у меня душа отлетела на первом же звонке? – тут же отозвалась подруга. – Ну уж нет. Надо как-то прорабатывать этот страх.

– Тогда, буду чаще звонить тебе. И в дверь! – хихикнула я.

– Это твоя квартира, Мира. Ты здесь не гость. – ответила она. – Это мы с Маем здесь навязанные друзья, потому что не хотим уезжать далеко от тебя и быть, по-возможности, рядом.

Навязанные друзья. Эта фраза больно и остро вонзилась мне в сердце, в обиде за неожиданные чувства брата. Сежка не испытывает к нему никаких чувств, тогда как мой брат сейчас снова смотрел на неё с неприкрытой нежностью, пока относил в спальню и помогал укладывать на кровать.

В груди, вдруг, очень сильно заныло и я тяжело вздохнула, прежде чем начать собирать вещи, которые мне понадобятся, чтобы остаться у Мира на пару ночей.

Брат вызвался меня проводить.

На темной улице было слякотно и промозгло, но дождь, наконец-то, перестал барабанить и просто сопровождал нас всю дорогу мелкой еле ощутимой моросью.

– Что её так расстроило, Сью? – спросил тревожно он.

Микроскопические капли так забавно скопились на шевелюре Мая, что я протянула руку и, запустив пальцы в его жёсткую шевелюру, потрепала брата за волосы.

Вот бы и его тревоги так легко стряхнуть.

– Она переволновалась. Думала, случилось что-то плохое и пришли вас оповестить.

– Ну, дела… – сочувственно вздохнул он. – Слушай, я кое-что хотел предложить.

– Что?

– Не говори пока арендатору, что ты планируешь съезжать из этой квартиры. Сежке комфортнее тут, чем у родителей, она сама мне так сказала. Но пока не встанет на ноги, она не сможет себе позволить жилье в этом районе. И я тоже хочу иметь возможность быть к тебе поближе почаще. Твоя подруга, вроде, не против моей компании.

– К чему ты клонишь?

– Я могу платить аренду, когда ты съедешь, чтобы ничего не менялось. Только подруге не говори, чтобы она не чувствовала себя обязанной.

– А что я ей скажу?

– Ну скажи, что оплатила по договору аренды год, ещё до знакомства со своим сказочным парнем. Ты врать что ли не умеешь?

Я хохотнула, вспомнив, какие мы сказки сочиняли, чтобы отец не ругался и тепло ему улыбнулась.

Какой классный у меня брат!

Ну как так?! Вот он – Май, который, вдруг перестал быть отчаянным эгоистом по отношению к девушке. К очень прекрасной девушке. Что за несправедливость такая?! Куда смотрит купидон?

“Навязанные друзья”…

Я снова тяжело вздохнула, но, погладила брата по плечу, давая своё согласие на эту авантюру. Мне и самой хотелось бы видеться чаще, и действительно удобно, если ребята будут так же близко, потому что дорога по пробкам от родителей сегодня страшно меня утомила.

А мне почему-то очень хотелось, чтобы у них с Сежкой сложилось что-то большее, чем просто одна случайная ночь. Чем больше времени мы проводим все вместе, тем больше я убеждаюсь в том, что они бы могли подойти друг другу. Но надо запихнуть свои мысли куда-нибудь подальше и не влезать, потому что любые подталкивания будут эгоистичными и нетактичными по отношению к ним обоим.

Мир встретил меня в прихожей и тут же подхватил на руки.

– Я так соскучился, будто неделю тебя не видел! – он покрутил меня немного и поставил обалдевшую на ноги. – Что там у вас случилось?

– Подруга немного перенервничала. – ответила с тяжелым вздохом я.

– Тебя это… расстроило? – заботливо спросил он, продолжая держать меня в крепких объятьях.

– Нет. То есть, расстроило, но не так сильно, как…

– Что тебя расстроило? – он заглянул мне в глаза своими проницательными светлыми голубыми планетами, словно пытался прочесть мои мысли.

– Собственные ожидания. – честно призналась я и ещё раз тяжело вздохнула, не в силах оторвать взгляда от его прекрасных глаз.

Мир, вдруг, резко погрустнел и отпустил меня из объятий, тут же сделав шаг назад, а меня будто током ударило!

– Мир! Я не про тебя! Не про нас! – быстро отчиталась я, стягивая пальто и обувь. – Я надеялась, что у Мая с Сежкой случится роман. Ну, после того, как я их тогда застала. И мои мысли подкрепились, когда они ответили вместе на мой видео-звонок из отпуска, среди недели. Но между ними ничего нет и я немного расстроилась.

Мир тут же сочувственно свёл брови, а потом улыбнулся, закинул меня на плечо и потащил на кухню.

На барной стойке горели свечи, и стол был уже накрыт для романтического ужина с двумя бокалами под вино. Нос защекотали приятные ароматы мясной нарезки, салатов и подогретых орехов.

– Третье свидание? – широко улыбнулась я.

– Ты же настаивала! – не сдержал улыбки мой жених.

– Вообще-то, моя идея была взять снеков и просто поваляться дома! – запротестовала я.

– Хорошо, тогда сейчас всё уберу. – тут же отступил с улыбкой он, но я повисла на своем диснеевском пирате и после поцелуя снова заглянула в его глаза.

– Я не разочарована твоим признанием, Мир. – отчётливо произнесла я, разглядывая, как он тут же слегка сощурился, обдумывая мои слова. – Помнишь, я говорила, что не понимаю, как ты так легко шагнул в темноту со мной?

Он согласно кивнул.

– Вот теперь я понимаю как. И совершенно точно, не раздумывая, готова шагать и в твоей темноте! – подытожила я.