Глава 7. Смертный приговор
Мелиса.
Я перерывала шкаф с огромным количеством девичьих вещей, которые были мне на размер, а то и два меньше. Одежда была явно для девочки, лет шестнадцати. Короткие платьица, сарафанчики, шортики, топики. Так что выбора у меня особо не было. Тем хуже для моего неприступного соседа. Перемерив тучу нарядов, я выбрала белые обтягивающие мои бедра до треска жесткой ткани джинсы и едва прикрывающий мою грудь такого же цвета топ и направилась готовить ужин.
Закончив, очень довольная собой, я вошла в жаркое помещение большой, как и все помещения этого чудесного дома, гостиной, в которой был зажжен потрескивающий камин. Обстановка была такой романтичной и легкой… но видимо пока не вошла я. Я так решила, потому как с моим появлением Джеймс нахмурился и чуть ли не рычал от раздражения.
«Эх… Мили… забудь…» – снова взгрустнулось мне.
Не подавая виду, я поставила две тарелки с только что приготовленным дымящемся ароматным блюдом.
– Что это? – неприятно безэмоционально бросил мой сосед, а я максимально невозмутимо улыбнулась.
– Фахитос с говядиной.
– Пахнет очень вкусно, но я сыт, спасибо, и мне пора спать. Приятного аппетита и хорошего вечера.
– Ты не останешься?
Молча отвечая на мой вопрос, сразу же сматываясь наверх, Джеймс равнодушно и даже с пренебрежением бросил на меня мимолетный взгляд. Он отдалялся от меня, намеренно отталкивал, а мы так не договаривались, и я взорвалась, налетая на него с истеричными претензиями.
– Да что с тобой такое?! Сухарь ты бесчувственный!
– Не понимаю, о чем ты, – холодно бросил черствый хлеб.
– Я что, настолько тебе противна, что ты поужинать со мной не хочешь? И даже не попробуешь то, что я сготовила? Или же ты просто боишься что-то почувствовать! Да?
– Слышь, девочка! – огрызнулся он, – Ты меня с кем-то путаешь! Я тебе что-то обещал? Я тебе что-то должен? Я тебе сказал, живи здесь и потом забудь, кто я такой!
– А ты то сам забудешь?!
– Легко.
Его тон был настолько безэмоционален, что я не выдержала и, вскочив, яростно бросила в него тарелкой вместе с горячим кулинарным шедевром. А он даже не моргнул, лишь продолжил идти, выплюнув мне напоследок.
– Прибери.
Запихав в себя остатки ужина, я пошла в свою комнату.
«Утром я уеду и плевать, найдет меня Эрик или нет.»
Решив добить себя окончательно. я села за фортепиано и заиграла Шопена, этюд № 1, опус 10, одно из самых сложных произведений для этого инструмента, но оно было моим любимым. Мои пальцы нависли над клавиатурой, и я закрыла глаза, острое воспоминание пронзило насквозь мое сердце и разбило на части…
Отель «Нега», мой номер, наш номер… Адам… и наш первый раз: «Мили… я не сделаю тебе больно. Никогда… слышишь…»
Мои губы задрожали, веки вздрогнули, и по клавишам забили соленые капли.
– Лжец!
Я ударила по черно-белой дорожке пальцами и начала играть, пробегаясь по всей ее длине снова и снова, истерически нажимая и вкладывая всю свою боль. Этюд длился две минуты, но в них я вложила всю трагедию исхода наших с Адамом отношений. Последним аккордом я рухнула на клавиатуру и издала выдох облегчения, слегка подрагивая от эмоций.
Моего плеча коснулась горячая ладонь и слегка его сжала, вытаскивая меня из беспросветной тьмы, я зарычала.
– Чего приперся?!
Я открыла глаза, надо мной стоял ухмыляющийся великан и протягивал мне ножницы.
*********************************
Джеймс.
– Стерва!
Будильник полетел в стену.
– Кудрявая бестия!
Я метался по своей спальне переполняемый бешенством из-за этой настырной девчонки. Я так долго пытался сохранять самообладание, что меня просто взорвало. У меня даже закружилась голова от этой ярости. Я сел на кровать и попытался дышать глубже, но ничего не получалось. В глазах становилось все темней, а в висках нарастала разрывающая пульсация.
Я плюхнулся на подушки, погружаясь в беспокойный сон. Я толком не спал все эти дни, а для меня это не допустимо. Этот овечий ураган взбаламутил все мое унылое болото. В доме раздался звук фортепиано, и мои глаза распахнулись. Этот пятиминутный сон привел меня в норму… Я сел на кровати и провел ладонями по лицу, оттягивая вниз кожу.
«Ну что за наказание такое?!» – сказал я себе, тут же отвечая то, что не должен. «А может это дар, Джей?»
Даже не видя ее, я чувствовал в этой музыке глубокую боль и тоску, от которой я не мог скрыться или сбежать. За минуту я оказался в проеме ее комнаты, дослушивая отчаянное произведение. На столе в органайзере для различных канцелярских принадлежностей я увидел ножницы, и решительная улыбка озарила мое зачарованное лицо.
«Джеймс, ты подошел к краю, Джеймс!»
Девушка безжизненно упала на клавиши и выпустила из себя копившиеся чувства, отпуская свою печаль.
«Какой же это контраст, видеть молоденькую девочку в топе, обнажающем ее идеальный плоский смуглый живот, играющей Шопена. Как можно устоять перед таким зрелищем?!»
Когда она сегодня вошла в гостиную, да еще с таким ароматизирующим соблазном, я сбежал… сбежал, как последний трус… и мне было, чего бояться. Спустя двадцать лет я впервые терял контроль.
В этот момент я мягко коснулся ее плеча и чуть не застонал от осознания чудовищной потери самообладания. Я вспомнил, как принес ее еле живую в свою спальню, как обрабатывал ее раны, как одевал ее, боясь сделать ей больно или просто сломать такое хрупкое создание… и сейчас я боялся того же. Но этот страх перебарывало желание коснуться этой маленькой строптивой коротышки и не отпускать.
– Чего приперся?!
Она подняла на меня свои сверкающие злостью глаза.
«Сколько же страсти может вмещать ее маленькое сердечко?!»
Я протянул ей ножницы и решительно проговорил.
– Режь.
Не раздумывая, она встала и взялась за острый предмет с такой яростью, что я думал, она сейчас вонзит его в мое трепещущее перед ней сердце. Я положил ладони ей на талию и, увлекая за собой, сел на край кровати.
– Только больше не беги от меня… – прошептала она с легкой улыбкой.
– Режь.
Она обхватила мой хвост и, слегка потянув назад, обкорнала мои чудесные волосы. Держа черный густой пучок в руке, она заливалась заразительным смехом.
– Что?
Я выглянул в зеркало вдоль двери платяного шкафа и разразился гоготом в ответ.
– Это что такое?! Как мне на люди показаться?! А-ха-ха-ха-ха!!! Малая, не быть тебе парикмахером.
Давясь смехом и вытирая проступившие слезы, счастливая девушка запустила в мою голову свои тонкие пальчики и плавными движениями наводила мне прическу.
– Я же говорила, что так будет лучше. Посмотри. Вполне приличный человек.
Я снова посмотрел в зеркало, предвкушая свой новый имидж. Из отражения вместе со мной ухмылялся взлохмаченный незнакомец с бардаком на голове и внутри нее.
«Неплохо.» – и мне нравился этот непривычный образ, а Мелиса ехидно добавила.
– Только тебе надо сбрить эту бороду, а то ты теперь похож на порноактера из старого кино для взрослых.
– А я смотрю кто-то любит не только старые КОМЕДИИ.
Девушка залилась краской, все еще держа пальцы в моих волосах, нежно поглаживая и играя с ними. Я обнял ее бедра, притянул к себе и поцеловал в солнечное сплетение. Малышка сладостно застонала. Медовый вкус ее кожи вскружил мне голову и больше у меня не было сил сопротивляться этому "синдрому". Я бережно посадил ее к себе на колени и заглянул в хитрые темные глаза.
– Ты победила, лиса-Мелиса, можешь поцеловать меня.
– Не дождешься, волчара!
«Волчара?!» – я едва сдержал смех, бегая затуманивающимся взглядом от ее сияющих глаз до таких желанных алых губ, забывая дышать.
– Серьезно?! Зачем тогда постригла меня?
– Чтобы ты теперь молил меня о поцелуе.
«Вот же дрянная девчонка! Кудрявая стерва! Не дождешься!»
Но мое тело не слушалось мой мозг, потому что я уже уронил ее на покрывало и навис над ухмыляющейся крошкой.
– Нравится дразнить меня, лисичка?
Девушка ловко выруливала из всех моих капканов и ставила меня в патовые ситуации. Она маняще облизала пухлые губки и повернула разговор в другую сторону.
– Эрик сказал, что ты влюбился в меня, волчонок, и ты это не опроверг.
И сейчас ни на мгновение не отрываясь от ее прекрасных глаз, я провел ладонью от ее шеи, между рвано поднимающейся груди на голый подрагивающий от волнения, несмотря на всю ее внешнюю уверенность, живот. Я глубоко вдохнул ее сладостный аромат и, медленно выдыхая, ответил осипшими связками.
– Но я и не согласился.
Мелкая чертовка закусила нижнюю губу и ее голос дрогнул, когда моя рука скользнула к ее ребрам и остановилась.
– Но я готова поспорить на все, что угодно, что прямо сейчас ты изнемогаешь от желания поцеловать меня, – ее голос дрожал, как и не мой.
– Возможно. И что же нам делать?
Я не мог думать ни о чем, кроме как о ее черном омуте, который поглощал мою волю и затягивал на дно в свою пучину, заставляя меня оступиться.
«Я просто НЕ МОГУ оторваться от нее. Я вот-вот сорвусь в эту бездну.»
– Давай вместе. На счет три? – предложила малая.
– Давай… – не задумываясь согласился я, и она начала отсчет.
– Раз…
И я накрыл ее горячую улыбку, забираясь под ее спину, прижимая крепко к себе. Она тихо застонала мне в губы и подалась навстречу, приоткрывая их. Я поймал этот момент и отстранился, ловя ее ярость. Строптивица снова проникла в мою новую прическу и, сжав маленькие кулачки, рванула меня к себе, врываясь в мой рот и больно кусая за нижнюю губу, снова оттягивая наш первый поцелуй.
«Ммм… дикая…» – мои легкие схлопнулись, когда раскрасневшаяся девушка прошептала.
– Джеймс, я в тебе теряю душу…
– Иди ко мне ближе, малышка… я сберегу ее… для себя…
И мы жадно впились друг в друга на этот раз без остановки и без игр. Она разгоралась в моих объятиях и вспыхивала словно спичка, сгорая дотла… а я растворялся в ней, забыв обо всем на свете. Этот поцелуй навсегда запечатал мою связь с ней, и я больше ни дня не хотел существовать, я хотел жить и дышать ею одной.
«Ты подписал себе смертный приговор, Джеймс…»
Глава 8. Джентльмен
Джеймс.
Наступил понедельник, и, оставив сладко спящей красавице записку, рано утром я отправился на работу. Все присутствующие в небольшом оупенспейсе таращились на меня, словно я – призрак. А я шел мимо, никого не замечая, и не мог скрыть улыбки. Я любил свою работу, особенно свой огромный кабинет с кирпичными декоративными стенами, где был готов обитать едва ли не 24/7 своей жизни, засыпая на своем гигантском стеганом кожаном диване. Ко мне заскочил мой лучший друг, который тут же помчался за мной, чувствуя неладное. Он выглядел озадаченным и даже обеспокоенным, и я понимал почему, но совершенно невозмутимо спросил.
– Сэм? Я тебя слушаю.
– Здорово, Гриф. Новая прическа?
– Ты по делу? Говори быстрее, я скоро уеду.
– Ты же только что приехал…
Друг вытаращился на меня в изумлении, и у него был на это повод, ведь я проводил на работе по двенадцать часов, шесть дней в неделю.
– У меня дела, – коротко отрезал я, получая в ответ то, что совершенно не ожидал сегодня услышать.
– А твои дела не связаны с пятью миллионами, которые мы получили сегодня утром от Мура?
«Вот же сучий сын! Все-таки перевел.»
– Отправь их обратно.
Челюсть Сэма отвалилась, и ему потребовалось огромное усилие вернуть ее на место и продолжить разговор.
– Гриф, я же вижу, что что-то происходит?!
– Не понимаю, о чем ты, – я сохранял хладнокровие, а Сэм взмолился.
– Джеймс, мы же лучшие друзья… ты опоздал на работу, улыбаешься, как идиот. Все выходные от тебя ни ответа, ни привета. Рапорта тоже нет о доставке объекта, ровно, как и подписанного контракта. Рассказывай… ты поехал за этой девчонкой, и что, черт возьми, случилось, что ты сидишь и до сих пор лыбишься, и не слушаешь меня. Еще и деньги просишь отдать обратно, ты ее не привез?
«Вот докопался…»
– Да привез. Привез…
Пришлось рассказать другу обо всем случившимся, не охватывая деталями вчерашний вечер. О невольных воспоминаниях в груди зачесалось давно мертвое сердце и забилось быстрее.
– Этот Мур – очень опасный враг, Гриф. Но меня больше пугает не это, а то, что ты ставишь под угрозу всех нас из-за какой-то девчонки, – в его словах была правда, но Сэм говорил очевидные вещи, на которые я шел осознанно и без оглядки.
– У нас и без него было и есть опасных врагов валом. В частности, у меня. И мне кажется, я никогда не подвергал опасности кого-то из вас. Боишься? Можешь валить! Я пойму, – я повысил тон. – Но ведь только ты знаешь, почему я не мог поступить иначе! И наша цель не бабки, а сохранение человеческой жизни любой ценой.
– Вот именно! Тогда почему она до сих пор с тобой, угрожая твоей?! – не отставал от громкости мой самый верный товарищ, и я подытожил резко и четко.
– Я так решил!
Друг опустил голову и тяжело вздохнул.
– Я хочу с ней познакомиться, приведи ее на нашу свадьбу.
«СВАДЬБА! Чуть не забыл.»
– И какой кретин надоумил вас отмечать свадьбу в понедельник? – мы рассмеялись, и обстановка утратила свой белый накал.
– Свободных дат не было, сейчас самый сезон… да и билеты у нас куплены на завтра.
– Ладно, дружище, я поработаю пока из дома. Где я буду, я даже тебе не скажу.
– Что ж… тогда до вечера.
Я быстро закончил дела в офисе и просто быстрее пули рванул к самой удивительной девушке на свете.
*********************************
Мелиса.
Я открыла глаза в своей мягкучей постели и сладко потянулась. Ночного гостя не было рядом. Вместо него лежала короткая записка.
«Доброе утро, лисичка. Скоро буду»
– Краткость – сестра таланта.
Улыбнулась я и зарылась лицом в подушку, которая все еще хранила сладковатый терпкий аромат Джеймса.
«Он поцеловал меня…»
Я пару раз подпрыгнула в кровати и глупо захихикала, все еще ощущая его тепло на своих губах, которые горели от желания продолжить и не останавливаться. Вчера неприступный волчонок уснул со мной в объятиях, даже не раздевшись… он просто отключился во время какого-то тихого разговора, ослабляя руки, скатывающиеся по моим плечам.
«Такой милый и скромный… интересно, что скрывается за его неторопливостью.»
Надо было вставать. Не хотя я вылезла из-под одеяла и разобрала накупленный пакет для меня. Очень заботливый мужчина набрал для меня абсолютно все, что могло бы понадобиться и даже больше.
«Какой умничка! Надо бы его поблагодарить.»
И я решила сготовить ему мои любимые лепешки с сыром по маминому рецепту. Надев настолько короткое легкое нежно-розовое платьице, что страшно было нагибаться, я порхала по огромной кухне своей мечты, оборудованной самой современной техникой и выполненной в том же стиле, что и весь загородный дом, наполняя ее ароматом сдобного теста и запеченного сыра. Я включила музыкальный канал, пританцовывая и пачкаясь мукой.
– Привет, коротышка, – раздалось позади.
Я ждала, что владелец хрипловатого голоса накинется на меня со страстными поцелуями и объятиями, закинет меня на стол и, поднимая облако из белой пыли, будет яростно овладевать мной. Я почувствовала жар, поднимающийся к груди, а он стоял, принагнувшись, в дверном проеме, облокотившись о его косяк, пристально наблюдая за моими действиями. Я сбросила с себя напрасные надежды и максимально равнодушно спросила.
– Где ты был?
– На работу ездил.
Он душил в себе смех, я чувствовала, это по его ехидной улыбке. И она, его самоуверенность, начинала меня жутко раздражать.
«Что за игра в кошки-мышки?»
Его темно-синяя рубашка обтягивала его крепкое мускулистое тело, слегка расходясь на его напряженной груди, на которой он скрестил руки, и я смогла разглядеть кусочек рисунка на его теле. Джеймс все наблюдал, и улыбка его становилась все шире.
– Ты что смеешься надо мной?
– Как же я хочу залезть в твою маленькую голову и понять, как эмоции на твоем лице могут так переливаться из крайности в крайность.
«Ах так?! Ну держись!»
Я глубоко нагнулась перед ним, доставая из духовки готовую румяную выпечку, ставя ее на стол.
– Ммм…
Джеймс застонал и, наконец, двинулся мне навстречу, глухо приговаривая.
– Какие у тебя горячие, красивые и аппетитные…
Я вжалась в столешницу, ожидая долгожданного прикосновения, но коварный серый волк, прошел очень близко, но все же мимо, вдыхая аромат пышащей сдобы и кипящего сыра.
– Получились булочки…
– Это лепешки!
Я со злостью толкнула его в плечо, а он наконец разразился смехом на весь дом.
– Ну какая же ты страстная, лиса!
– Почему же ты тогда не прикасаешься ко мне?
– Мы, кажется, говорили об одном поцелуе, Мили.
Мое имя сорвалось с его губ, а я растеклась по полу кухни, в которой и без того было горячо от работающей духовки в июльский жаркий день.
«Назвал меня Мили…»
– Почему ты так назвал меня?
Он замешкался, словно я загнала его в тупик.
– Я слышал, как тебя так назвал Эрик, и мне понравилось… тебе очень подходит.
Пока он растерялся, я подошла к нему вплотную, проводя по верхней застегнутой пуговице, освобождая стянутую грудь на два сантиметра.
– И что же ты делаешь?
– Мне кажется здесь жарко…
Он стал серьезным и опустил мои руки.
– Меня не заводят школьницы, Мелиса. А выглядишь ты и ведешь себя, как ребенок. У нас слишком большая разница в возрасте, чтобы я повелся на это.
– Сколько? Лет десять?
– Почти. Шестнадцать.
«Воу… это много… Я, наверное, совсем свихнулась, если стала хотеть его еще больше…»
И, кажется, Джеймс считал мои мысли, потому как он выпалил от неожиданности.
– Ты! Не-нор-маль-на-я! Просто сумасшедшая!
Я плюнула на все и запрыгнула на него, обвивая его талию ногами, впиваясь в его ухмылку. И через секунду неприступная крепость рухнула, рассыпаясь в руины у моих ног. Сбросив свой строгий ошейник, волкодав обнял мою спину, вдавливая в себя мое тело, а второй рукой скользнул в мои волосы, стремительно врываясь в мои губы обжигающим поцелуем. Его пальцы скатились по моей шее к плечам, но горячая ладонь вновь застыла на ребрах, не позволяя себе подняться выше, словно там была колючая проволока под напряжением.
Джеймс оттянул мои губы и не без труда оторвался от них, яростно дыша, снимая меня с себя и опуская на пол за талию.
– Ты… ты… ты…
Он задыхался от гнева, сталкиваясь с моим вызывающим взглядом. Я ждала, что он сейчас снова уйдет, но он вновь притянул меня к себе, нагибаясь со своей высоты, и запечатал еще один жаркий поцелуй.
– Ты меня убиваешь…
Он пристально смотрел мне в лицо, прожигая мою кожу своими пылающими изумрудами. Неожиданно он выдал.
– Мы приглашены на свадьбу, надо что-то придумать с нарядами. Ты в таком виде точно не пойдешь, а у меня здесь нет костюма. И мне все же надо попасть к парикмахеру, я не могу оставаться таким лохматым.
– У меня есть прекрасная идея.
Всего один звонок, и мы уже через два часа были в моем любимом магазине с моим любимым стилистом. Я вошла в помещение и сразу была заключена в теплые худощавые уже ставшие родными объятия.
– Мелиса, la belle!!! Как я рад, что ты меня не забыть! Я так скучать, chéri!
– Я тоже очень и очень скучала. Мне нужна твоя помощь, Николя. И я привезла тебе вкуснейшие лепешки.
– Оу, ma belle, ты хочешь откормить Николя? Я всегда радый, тебе помогать, la belle. Что за повод? Куда ты идти сегодня?
– На свадьбу, – хитро улыбнулась я, а синеволосый мальчик воскликнул.
– Опять невеста?!
– Нет-нет, мы только гости.
– Мы? – уточняюще изогнул бровь собеседник.
– Да, я не одна, Николя. Умоляю, только не говори ничего.
– Ты прийти с Адам, la belle?
В зал вошел мой двухметровый спутник, и Николя открыл рот, словно Щелкунчик.
– Добрый день.
– Mon Dieu!
– Ему тоже нужен костюм, – как бы виновато произнесла я.
Тощенький француз только пожал плечами и, широко улыбнувшись, звонко произнес.
– Allons y!
Николя увел меня в свою студию, красить, укладывать, одевать, обувать… девочки носились ураганом, предлагая платья одно за одним.
Говорят по-французски.
– Мили, что произошло с Адамом? – несмело спросил стилист.
Смотря на себя в огромное зеркало с подсветкой в черной широкой раме, я обрисовала ему всю ситуацию, удивляясь своему спокойствию.
– Красотка, это не может быть правдой. Я не верю в это… ты видела, как он ее целовал или трогал?
– Нет.
– Тогда, что же ты видела?
– Эту девку в моем полотенце и голого Адама, выбегающего из спальни.
– Красавица моя… а вдруг все не так? – не унимался он, а я замолчала и задумалась. Он посеял сомнения в моей голове.
«Ну уж нет! Ему нет прощенья!»
– Кто этот гигант с тобой?! – все же сменил тему Николя.
– Мой телохранитель. И я хочу, чтобы ты сделал из него настоящего джентльмена, а не рок-звезду.
– Я бы сказал, не порно-звезду, красотка.
Мы смеялись. А через полчаса мой самый близкий друг расплылся в своей фирменной улыбке.
– Моя ты красавица! Ну почему ты замужем не за мной! Зови своего терминатора.
Я вышла к скучающему волчонку, который поднялся, увидя меня, и подошел широко улыбаясь, не сводя с меня глаз. Он поцеловал мою руку и тихонечко прошептал.
– Вот сейчас ты меня очень волнуешь, малая!
А потом подумал и добавил, кажется, краснея.
– Ты такая красивая, Мили.
Николя забрал моего кавалера, а я отправилась бродить по бесконечным стеллажам, набитым самой разнообразной, модной, просто потрясающей одеждой, и начала набирать вместе с девочками новый гардероб для новой жизни, для новой меня рядом с этим смиренным и спокойным, стабильным мужчиной. Я расплачивалась за свои обновки, когда из студии вышел ОН… прекрасный… сильный… красивый… брутальный… просто идеальный… в лоснящемся светло-сером строгом костюме в сочетании с кипельно-белой рубашкой.
– Тебе нравится? – негромко произнес Джеймс.
– Очень, – боясь вспугнуть его, также тихо ответила я.
Высоко поднимая руку, я нежно погладила его идеально гладко выбритое лицо и легонько коснулась тонкой алой отметки большим пальцем.
– Ты прекрасен…
Но колдовство нашей встречи было разрушено восторженными возгласами владельца заведения.
– Вы оба parfait, magnifique. И я дарить вам эти наряды. Николя очень уставать и идти есть лепешка.
– Спасибо, Николя!
Джеймс подставил мне локоть, а я, обхватив его незамедлительно, прильнула к его плечу.
– Идем, красавица. Нас ждут.