Путешествие к Святому носу

Такое бывает. Я его понимаю. Даже сам иногда задумываюсь так сделать. Хороший взгляд на жизнь, но я отложу эту идею на более поздние годы. Пока еще не готов.

На территории за забором расположились два здания – дом хозяина и гостевой. Снаружи ничего особенного. Все ровно и аккуратно. Только много серого цвета. Серые дома, серый забор, серая деревня. Несколько построек находились на стадии строительства – это новая баня и второй гостевой дом. Видимо, он действительно был неплохим бизнесменом – даже здесь его бизнес расширялся. На небольшом удалении от первого дома был установлен сельский туалет. Гостевой сельский туалет.

Сразу за забором, радостно мяукая, гостей встретил хозяйский котенок, игриво бегая вокруг и бросаясь на топчущие его территорию уставшие человеческие ноги. Он явно считал себя здесь главным. Его неуклюжая маленькая волосатая задница без устали мелькала возле новых гостей.

– Здравствуйте, здравствуйте. Скажу сразу главное правило проживания в нашем доме, – сказала строго хозяйка, встретив нас с порога. – Котенка не кормить! Ни при каких условиях. Как бы он вас ни просил!

Мы улыбнулись и дружно закивали.

«Да какой котенок, самим бы поесть», – подумал я.

– Обед будет через полчаса, – продолжила она, прочитав мои мысли. – Пока располагайтесь.

Сами по себе мы были довольно неприхотливы. Наш дом изнутри оказался вполне уютным. Ничего лишнего, но и все, что требовалось, находилось на своих местах. В коридоре между двумя комнатами располагался стол на четверых человек. Здесь была полностью оборудована кухня. Вернее, место для приема пищи. Поскольку готовить сами мы не собирались. Все аккуратно и чисто.

Пройдя дальше и осмотрев комнаты, мы покидали вещи в одной из них прямо на пол и вновь собрались в коридоре-кухне. Назревал конфликт. Точнее, легкие разногласия. Комнат было две. В одной из них стояли две кровати, во второй – одна. Да, мы были неприхотливы и знали друг друга достаточно хорошо, но спать каждый хотел в отдельной комнате. Никаких уступок не ожидалось.

– Это моя комната, я должен жить один, – сразу заявил Рома.

– С какого перепугу? – одновременно ответили мы с Сашей, даже не удивившись услышанному заявлению.

– Не знаю. Придумайте сами. – Рома не сильно старался с изобретением доводов, как маленький ребенок, увидевший в магазине дорогую игрушку, – «хочу и все». И в слезы, а родители думай, как его теперь успокоить. Но мы не были его родителями.

– Пошел-ка ты, Роман Викторович, на хрен, я тоже хочу жить один, – прервал его я.

– И я не откажусь, – вставил Саша.

После непродолжительных споров было решено тянуть спички. По-мужски и вполне справедливо. Одна короткая, две длинные. Кто вытягивает короткую – живет один. Приговор обжалованию не подлежит. С самого начала мы договорились решать все спорные вопросы именно таким непредвзятым способом, полагаясь, исключительно на удачу, или решением большинства голосов (что в данном случае было нереально) – этот метод особенно хорош в тяжелых и критических ситуациях, исключает дальнейшие споры и возмущения проигравшего меньшинства. Таким образом хорошо поддерживается дисциплина в отряде, коим мы, безусловно, являлись.

В общем, вытянули мы спички и пошли с Сашей раскладывать вещи в одну комнату. К нашему большому сожалению, выиграл Рома. Не знаю, как у него это получилось. Или «повучивось», как он любит передразнивать мое западающее произношение буквы «л». Значит, действительно хотел жить один больше всех. Мечты, как известно, сбываются.

И вот наступил долгожданный момент – обед. На столе стояло несколько кастрюль и стопка тарелок. Дурманящий аромат разносился по всему дому. Мы уселись за стол и быстро разлили по тарелкам только что сваренный суп. Пар из кастрюли медленно поднимался над столом, кружился над нашими головами и исчезал, заставляя наши животы урчать в предвкушении.

– Сейчас бы еще по пятьдесят грамм беленькой, – заметил я, хватаясь за ложку.

– Рано еще показывать всем свой алкоголизм, Алексей, – не оставил предложение без внимания Рома, хотя я знал – он хотел выпить не меньше.

Мы накинулись на обед и в считаные минуты разобрались с первым и вторым. Саша еще вполне спокойно продолжал уплетать десерт – сладкие пирожки с чаем. Я смог осилить лишь один, и то больше из уважения к хозяйке. Было невероятно вкусно, но места в животе больше не оставалось. Рома к выпечке даже не прикоснулся.

Аналогичная картина наблюдалась при каждом приеме пищи на протяжении всей поездки. Рома был самым габаритным. Да что это я, в самом деле… Рома был самым жирным. Саша – самым худым. Я оказался посередине. А по количеству съеденного шкала менялась ровно наоборот. Саша ел больше всех, Рома – меньше, а я и здесь умудрялся удержаться в золотой середине. Не люблю крайности.

– У меня просто высокий обмен веществ, – утверждал Саша, уплетая очередной пирожок.

– Глисты это называется, а не высокий обмен веществ, – был в своем репертуаре Роман. – Не забудь провериться по приезде домой.

Но факт оставался фактом, как в Саше помещалось столько еды, для нас являлось загадкой.

Вечер окончился вполне спокойно. Душ, отдых, ужин, сбор вещей для завтрашней вылазки и поход в магазин. Не обошлось без пива, но на то он и отпуск.

День первый.

Проснулись рано. Сытно позавтракали и побросали вещи в заранее приготовленную машину. У Виталия тоже оказался японский праворукий минивэн. Доминирование этих машин при эксплуатации в данных условиях было непоколебимым. Плюс доступность. В местных местах.

– Мальчишки, возьмите с собой в дорогу пирожки. Я утром испекла. И сок – по дороге перекусите, – протянула нам завязанный пакет супруга Виталия.

– Нет-нет, спасибо. Не стоило, – попытались дружно отказаться мы.

– Возьмите, возьмите, не пожалеете. Уж поверьте мне, дорога трудная.

После непродолжительного пассивного сопротивления мы согласились. В наших рюкзаках было достаточно разложено магазинных полуфабрикатов. Хотя я не любитель отказываться от вкусной еды, но нормы приличия не позволяют вести себя иначе.

И вот мы выдвинулись в путь, предвкушая довольно сомнительные радости туристического отдыха в виде мозолистых ног и уставших спин.

После двухчасовой трясущей езды, минуя охраняемые ворота природного заповедника, мы оказались на месте. Если быть точным – на старте. Выгрузились, перекурили, разделили вещи по справедливости. Хотя о какой справедливости могла идти речь, когда ответственным за это был назначен Рома. Самовыдвиженец и самоназначенец.

Всем ясно, что ни о какой, но он сказал, что все по-честному.

Вот мне и достались, помимо рюкзака с различными теплыми вещами, еще четырнадцать литров питьевой воды. Ее брали с большим запасом из расчета того, что на вершине горы придется остаться ночевать и готовить ужин и завтрак.

– Там наверху есть источник пресной чистой воды, – сообщил нам гид по дороге. – Но он иногда пересыхает, так что рассчитывайте в первую очередь только на свои запасы, а там, если что, будет приятный бонус.

Мы рассчитали, как смогли. Хреновы расчетчики.

Но в процессе ходьбы я выяснил у своей ноши существенный плюс – объем воды постоянно уменьшался. Небо было ясное, солнце светило нещадно. Всех все время мучила жажда.

Гид быстро провел крайний инструктаж (он подниматься на гору с нами не собирался), начертив план следования веткой на песке.

– К сожалению, карту я забыл дома, – добавил он, – но вы не должны потеряться. Там дорога-то одна.

Нам бы его уверенность. Мой жизненный опыт всегда противоречил подобным высказываниям, поэтому я отнесся к его словам довольно скептически.

– Завтра в шесть часов вечера я буду ждать вас на этом же месте, поэтому все рассчитайте и сильно не опаздывайте. Давайте сверим часы…

Мы кивнули, сверили и сфотографировались на дорожку втроем с полным обмундированием. Фотография получилась превосходной – светлой, яркой, у всех на лицах улыбки.

И мы выдвинулись в путь…

– Если мы погибнем в этом походе и нас найдут спустя много дней, надеюсь, что в раздел трагических происшествий местной газеты поместят именно эту фотографию, – добавил я, показывая ее остальным по дороге.

– Да, клевая фотка, – подтвердил Саша.

– Даже у тебя глаза достаточно широко открыты, а то издалека вас с Виталием только по одежде отличить можно, но он-то бурят, а ты зачем-то русским себя постоянно называешь, – адресовал мне Рома очередную шутку. – А так да, фотка хорошая.

Маршрут нашего следования в Забайкальском национальном парке назывался «Тропа испытаний», о чем свидетельствовала повстречавшаяся нам в начале пути табличка. Почему именно такое название, нам удалось познать целиком и полностью на себе. Но позже.

Тропа тянулась и начиналась с небольшого подъема через довольно плотный лесной массив, где для удобства передвижения каждый вырубил себе по большой и толстой палке. Конец, упирающийся в землю, как положено, заострили.

– Дай мне свой нож, я тоже себе заострю, – сказал Рома.

– Хм… У тебя же свой мегакрутой из марсианской стали за шесть косарей есть, – обратил внимание Саша, напомнив ему, как он полчаса по дороге в машине рекламировал и показывал всем свою недешевую обновку.

– Да как-то жалко. Вдруг испортится. У него вон какое лезвие аккуратное и тонкое.

Сжалились. Выдали ему орудие труда.

Дальнейшее движение мы начали очень бодро. На некоторых участках с небольшим углом подъема умудрялись даже устраивать гонки, двигаясь легкими перебежками. Прошлись, перекурили, посмеялись, двинулись дальше. Впереди перед нашими глазами виднелась вершина горы. Точка нашего финиша, куда мы следовали как зачарованные. Пейзажи, окружавшие нас, менялись один за другим с невероятной скоростью. Трава под ногами исчезла, ее заменили песок и камни. Угол подъема становился все больше и больше. С каждым пройденным метром количество каменных глыб и их габариты увеличивались в геометрической прогрессии. Лес редел прямо на глазах. Постепенно сквозь него все сильнее и сильнее начинала просвечивать голубая необъятная гладь самого большого на свете пресного озера – Байкала. Его дальняя граница была настолько размыта, что сверкающая на свету поверхность плавно переходила в небо. Оборачиваясь и глядя на его многовековое величие и неописуемую красоту, мы восхищались. Восхищались его могуществом. Его нереальностью. Казалось, что о таком можно прочитать только в хорошо написанных сказках, но нет же, вот оно, совсем рядом. Можно рукой дотянуться.

Первые капли еще свежего пота появлялись на лбу, стекали и пропитывали одежду. С каждым пройденным метром мы становились ближе к солнцу, которое продолжало поливать нас своими лучами. Ясное, чистое небо, ни единого облачка. Ветер теплый, летний, но временами довольно сильный и порывистый. Краски окружающего мира с каждым шагом, с каждым вдохом лишь крепчали и усиливались. Мир вокруг становился насыщеннее. Все меньше почвы, все больше открытых корней, намертво обхвативших куски каменных пород, торчащих из земли, чтобы удержать ствол дерева от напора непредсказуемого ветра. Дать ему возможность и дальше тянуться вверх, к этому живительному, но беспощадному солнцу. Да природа оставалась такой же прекрасной в своем разнообразии, но становилась все более суровой.

Час сменялся часом, а вершина горы визуально не приблизилась ни на сантиметр. Она продолжала наблюдать за нами с высоты своего роста. За тремя жалкими людишками, беспричинно пытающимися вскарабкаться прямо ей на голову. И, как оказалось, силы этих людишек были совсем не безграничны и со временем стали иссякать.

Спустя несколько часов с начала нашей «Тропы испытаний», когда мы стали больше походить на потных и грязных строителей, чем на туристов-любителей, а деревья на пути встречались в виде исключения, ибо их полностью вытеснили камни и колючие сухие кустарники, навстречу нам легкими воздушными шагами спускалась девушка. Аккуратное, чистое, светлое создание. Словно ангел с небес. Она будто порхала над гигантскими камнями, едва касаясь их своими тонкими и хрупкими ножками. Наше внутреннее мужское эго дало о себе знать незамедлительно – в один миг мы воспрянули духом, почувствовав небывалый прилив сил. Сделали сильные, мужественные лица, втянули животы, выпрямили спины и пооткрывали свои вторые дыхания.

Она выглядела так легко, словно просто прогуливалась вечером по парку. Вероятнее всего, по нашим раскрасневшимся и запыхавшимся мордам было ясно, что нам немного тяжело. Самую малость. Но мы старались не уронить свою честь и не подавать виду. Поздоровавшись с неожиданной путницей, мы поинтересовались о наличии наверху источника воды, так как наши запасы таяли просто на глазах.

– Да я до самого верха и не поднималась, только до креста. Говорят, это середина пути. Поэтому извините, не в курсе, – ответила она так же легко и беззаботно, рассматривая нас.

«Половина, половина пути еще даже не пройдена…» – зазвучала мысль в моей голове.

Попрощавшись, девушка продолжила спуск.

– Да не переживайте, она просто налегке поднималась, смотрите, даже рюкзака нет, – сказал Рома, глядя девушке вслед, ощущая наше негодование.

– Бесит аж, – пробурчал Саша, и, вывесив языки набок от усталости, мы продолжили свое восхождение.

Спустя некоторое время кто-то вспомнил о переданных нам в дорогу пирожках и апельсиновом соке. Решено было устроить привал. На свежем воздухе под ноющее чувство всех мышц они оказались невероятно вкусными. За такие пирожки можно было и подраться, а когда мы узнали, что их число не было кратным трем – это чуть не произошло. Но в итоге разошлись по-мирному. Друзья все-таки.

– Мы еще и брать их не хотели, – заметил Рома.

– Да нас практически заставили это сделать, – сказал Саша, дожевывая с аппетитом последний пирожок. – И хорошо.

Спустя час мы наконец преодолели психологический барьер в виде середины пути – добрались до креста. Наиболее подходящее слово для описания открывшейся картины – «невероятно». На небольшом пятаке на фоне гладкого, но все так же бесконечного и необъятного озера из земли возвышался двухметровый деревянный православный крест. Вкопанный в жесткую почву и обложенный у основания камнями, он освящал собой идеальный полукруг береговой линии, отделяющей зеленую часть заповедника от голубой. Кто возвел его здесь – осталось загадкой. Туда, куда мы, здоровые молодые парни, добрались с трудом практически налегке (рюкзаки по сравнению с досками и бревнами можно не считать), как нам тогда казалось, из последних сил, некие неизвестные паломники сумели донести «свой крест» в прямом смысле на руках. Этот символ веры на таком рубеже и получасовой отдых вдохнули в наши мышцы новые силы.

Небольшая фотосессия, и «хоббиты» двинулись в путь. Дальше, к неприступной вершине.

Спустя еще час паузы между нашими остановками заметно сократились. Ноги забились и опухли, а одежда пропиталась по́том насквозь. Не осталось ни одной сухой ниточки. Мы приняли решение провести мини-совещание. Питьевая вода продолжала убывать с катастрофической скоростью, а оказаться на вершине обессиленными и обезвоженными никто не хотел. Это проклятая вершина горы (конечная точка нашего путешествия) визуально не приблизилась ни на метр, скалы, разделяющие нас, сменялись на новые. Одна за одной, одна за одной, не давая нам оценить масштабы оставшегося пути. Это все начинало щекотать нервы.

– Судя по словам девушки, крест – это половина пути. Но как ей можно доверять, если сама она выше не поднималась? И что мы будем делать, если источник воды наверху пересох? – озвучил я актуальные проблемы, показав на висевшую на моем рюкзаке уже пустую пятилитровую бутылку из-под воды. Вторая такая же, лежавшая в рюкзаке, подходила к концу. Мозоли на гудящих ногах, казалось, начинали проступать прямо через ботинки. В висках пульсировала кровь. Пот тек, не останавливаясь. Солнце все так же продолжало палить сверху, но со временем его интенсивность несколько ослабла, зато усилился ветер. Да, здесь была его стихия. Все происходящее способствовало постоянной неутолимой жажде. Больше половины запасов воды было израсходовано, и становилось непонятно, хватит ли нам оставшихся на подъем, не говоря уже о планируемом ужине (гречка, которую тоже нужно варить в воде).

Никакого универсального решения в наши светлые головы не пришло. Мы оказались здесь, потому что способны рисковать и преодолевать себя, поэтому, немного поболтав, собрались и двинулись дальше.

В будущем я много раз вспоминал и анализировал наше путешествие. Скажу сразу (осторожно, спойлер) – выживут все. Хотя в тот момент я в этом не был уверен. Несколько раз меня посещала мысль взять камень и тюкнуть им Рому по голове, чтобы нам с Саней хватило воды, но потом меня отпускало (вероятно, его она посетила гораздо раньше, еще в самом начале пути, поэтому он все время поднимался замыкающим). Хотя подобные мысли кружатся в моей голове с самого первого дня знакомства с ним. И не у меня одного. Те, кому посчастливилось зваться его друзьями, меня поймут и не осудят…

Так вот, анализируя все это, я пришел к выводу, что мы совершили кучу нелепейших любительских ошибок в ходе организации этого похода, поэтому для нас «Тропа испытаний» превратилась в «ТРОПУ ИСПЫТАНИЙ». Существенным недочетом были наши лишние ненужные вещи, которые с каждым часом просто тяжелели на глазах. Лишнее, ненужное, бесполезное.

Например, коньяк… Согласен, не совсем лишнее, но его нужно было перелить из стеклянной бутылки в пластиковую тару.

Или стальная тренога для котелка, да и сам котелок… лишние.

Топор… хм…

Гитара, мать ее, мы тащили с собой ГИТАРУ. Конечно, возле костра под тот же коньячок она незаменима. Но нести ее на спине (спасибо за это Роману) совместно с рюкзаком, а уж тем более взбираться практически по вертикальным каменным стенам было весьма неудобно. Помимо своего веса и объема, она постоянно за все цеплялась и билась то об камни, то об Рому.

– Ром, это там не моя гитара ударилась обо что-то? – поинтересовался я, не оборачиваясь, а глядя исключительно себе под ноги, услышав в очередной раз звук глухого удара. Вряд ли он расчехлил ее, чтобы сыграть нам. Очень вряд ли.

– Да. Это она, – слышал я ответ.

– Ну ладно, я так просто поинтересовался.

– Как только приеду домой – первым делом выброшу свою на помойку, – процедил он сквозь зубы, пыхтя от усталости. – Теперь я гитары ненавижу…

Хоть мне и было жалко свой любимый музыкальный инструмент, но в тот момент я полностью разделял его желание. В общем, имей я машину времени, с радостью бы вернулся в день сборов и существенно облегчил бы свой рюкзак. Ведь здесь, наверху, каждый лишний грамм тянул вниз, как килограмм. Но, к сожалению, что-то предвидеть и думать заранее мы так и не научились. Всегда смотреть наперед не было нашим жизненным кредо, скорее наоборот. Поэтому только опыт, тяжелый, болезненный, но свой. Мы его все время для чего-то копим. Когда же он пригодится? Непонятно.

Идеально круглый солнечный шар немного покраснел и приблизился к линии горизонта. Температура начала стремительно падать, и теплые вещи в рюкзаках оказались не таким уж бесполезным грузом. Ветер из теплого, летнего превратился в холодный, насквозь пронизывающий. Прямо до костей, а отсыревшие от пота вещи так и не успели высохнуть. Пришлось немного переодеться и утеплиться, дабы не заболеть. Хорошо хоть, к этому оказались готовы. Не зря Саня объяснял нам значение резко континентального климата. Ой не зря.

Но местность оказалась не такой уж и безлюдной. Таких любителей путешествий в округе было предостаточно. Несколько раз на голых камнях мы встречали иностранцев. Я столько их в Москве за месяц не вижу, сколько получилось повидать в этих краях. Они все спускались, а мы поднимались.

– Хай…

– Хай…

А выяснить что-то по поводу наличия наверху воды у них так и не получилось. На моем рюкзаке уже висели две пустые пятилитровые баклажки.

Деревья и кустарники на пути исчезли полностью. Лишь камни. Камни. Камни. Большие. Средние. Маленькие. Опять большие. Опять средние. Опять маленькие. Иной раз на них приходилось взбираться в прямом смысле этого слова.

Но были на нашем пути и приятные моменты. Когда мы оборачивались, нашему взору представала картина целого мира: леса, вода, холмы, залив – все как на ладони. С каждым тяжелым шагом мы становились все выше, а видно нам было все больше. Поистине потрясающее зрелище невероятной красоты захватывало дыхание. Мы зачарованно смотрели назад, на тот путь, что уже прошли, и раздраженно вперед, туда, где нам еще предстояло оказаться, чтобы снова смотреть назад с еще большим восторгом.

Но движение продолжалось. Ноги уже давно перестали болеть. Они просто онемели, я их не чувствовал. От слова «совсем». Вся боль радостно переместилась на новую территорию – поясницу. Она ныла так, что снимать рюкзак на перекурах стало невыносимо сложно. И не только мне. В связи с чем отдыхали мы стоя, облокотившись на вырубленные в начале дня палки, служившие нам верой и правдой на протяжении всего пути.

Но эта ненавистная вершина все никак не приближалась. Она держалась на расстоянии и продолжала смеяться нам в лица: «Вы не дойдете, я все так же далеко».

Я смотрел прямо на нее, оборачивался и вновь смотрел на нее. Было совершенно неясно, как после семи часов пути и истоптанных за спиной километров камней, лесов и песка вершина умудрялась оставаться перед нами на том же месте. Мистика, да и только. Но ничего мистического в этом не было, и мозг понимал, что все это лишь визуальный эффект. Довольно скоро его действие должно закончиться. Это наша «ТРОПА ИСПЫТАНИЙ», мы выбрали ее сами (в тот момент это заставило меня задуматься о нашей адекватности), и она нас испытывала. Нас, городских ребят, не привыкших к таким специфическим нагрузкам, но очень любивших подобные приключения.

Но как бы там ни было, мы приближались к вершине. Шаг за шагом, вдох за вдохом.

– Вон, вон, смотрите, наверху привязан яркий пакет или тряпка, может, его специально там оставили? Это метка – место, где находится источник воды, – Рома указал в сторону поднимающегося на несколько метров над нашими головами выступа. Где на вершине к торчащей палке был привязан розовый пакет, яростно болтавшийся из стороны в сторону на ветру.

Я не без труда снял со спины рюкзак, лямки которого изрядно натерли плечи, и под ними высыпал целый рой каких-то маленьких прыщей. Видимо, от постоянного пота пошло раздражение или еще что-то, но ровно под лямками и ни на сантиметр в сторону. Я залез на этот могучий камень, который можно было и просто обойти стороной, и (естественно) ничего, кроме палки с пакетом, там не обнаружил. Просто очередная безжизненная глыба и обыкновенный пакет из супермаркета, занесенный сюда сильным ветром и зацепившийся за колючую ветку пересохшего кустарника. Да уж, в критической ситуации человеческий мозг способен поверить в любую небылицу, даже в то, что посередине скалы может быть волшебный водопад с чистой и освежающей водой.

В нашем коллективе назревало очередное совещание. Мы завалились на камни и некоторое время просто молча лежали в полной тишине. Никаких лишних звуков – ни пения птиц, ни шума шоссе, ни волн, бьющихся о берег. Ничего… Полнейшая, мертвая, пугающая тишина. Лишь легкое завывание ветра, временами напоминающего о своем постоянном присутствии. А внутри нас только усталость, физическая и моральная, растекающаяся по всему телу от ног до головы.

– Итак… подводим промежуточные итоги… У нас осталось литра два воды. Сколько еще идти – мы не знаем. Силы были на исходе еще два часа назад. Теперь их просто нет. Да что там говорить, я готов упасть и умереть прямо здесь, вот прямо на этом камне, – Рома хлопнул ладошкой по скале, на которой сидел.

– Предлагаю провести разведку налегке. Разбить здесь лагерь. Ветер, конечно, сильный, но в целях реального выживания мы вполне справимся с этой задачей. Один из нас, у кого в запасе еще остались хоть какие-то силы, возьмет пустые бутылки, поднимется и посмотрит, есть ли наверху вообще вода. Иначе мы просто зря тратим время и силы, – предложил я. И да, я оказался именно тем человеком из фильмов ужасов, который в страшной ситуации предлагает разделиться. – Я просто ненавижу уже этот рюкзак и не могу его нести.

Это было притом, что моя ноша с начала пути облегчилась практически на двенадцать килограммов. Я его искренне ненавидел.

– Не согласен, – сказал Рома. – Я считаю, что нужно собраться и идти дальше всем вместе. Мы почти дошли, я уверен в этом, не может же этот подъем быть бесконечным.

– Да ты сам сзади еле плетешься… – продолжил я чуть громче обычного, не понимая, улыбаюсь или ору на него с раздражением.

– Да, мне тяжело! – артистично выкрикнул он мне в ответ. – Но я иду.

И мы заржали. Во все горло. Как кони.

В его ответе были слышны боль и тяжесть всех последних часов. Он отставал, и временами нам приходилось ждать по несколько минут, чтобы не потерять замыкающего, что здесь, в каменных джунглях, было сделать проще простого. Но он продолжал идти. Не спеша, но уверенно, цепляясь за могучие камни и пыхтя, видя перед собой лишь горный хребет, растянувшийся вдоль всего полуострова и никак не хотевший к нам приближаться. Он смотрел на нас свысока, как бы говоря, что еще рано, отдых вы еще не заслужили. Поднимаясь по этим недружелюбным камням, я впервые подумал: «А есть ли у гор душа?» Не знаю насчет этого, но характером они наделены однозначно. И весьма суровым.