Жестокая свадьба

Визуализация

Дан и Данка:

Глава 3

Сатима осталась на кафедре чтобы дождаться куратора по курсовой, а Данка вышла из здания университета. Нужно было торопиться домой – Сати сказала, что они с братом заедут за ней, а потом отправятся в ресторан. Дана мысленно перебирала свой гардероб и понимала, что ничего подходящего там нет. Значит, предстоят долгие примерки и прикидки в поисках удачной комбинации из своих и Ольгиных вещей.

Задумалась, какую выбрать обувь. Весна в этом году выдалась затяжная – сначала сильно потеплело, а потом неожиданно выпал снег, и какой снег! Зимой его столько не было, Новый год по погоде больше походил на восьмое марта.

– Они там что, прошлогодние запасы на складе нашли? – ворчала Оля, хмуро поглядывая на небеса. – Задолбал уже этот снег!

Сейчас он тоже сыпался с неба большими белыми хлопьями, отметая самые смелые надежды надеть в ресторан туфли на каблуке. Да она даже до машины в них не дойдет!

Данка шла, погруженная в свои мысли, как вдруг ее внимание привлекли двое молодых мужчин, пробиравшиеся к корпусу со стороны дороги по нерасчищенному снегу. Явно впервые здесь, иначе знали бы, что центральный вход давно перекрыт из-за ремонта, а студенты входят с торца здания, куда проложены аккуратные узенькие тропинки.

В подтверждение ее догадкам на дороге виднелся припаркованный габаритный кроссовер – наверняка мужчины приехали на нем, воспользовавшись навигатором. В элегантной одежде и тонких кожаных ботинках эти двое смотрелись среди сугробов как инородные тела.

Тут один притормозил и окликнул ушедшего вперед приятеля, Данка тоже остановилась, невольно рассматривая незнакомца. Он был одет в явно дорогое полупальто и стоял по колено в снегу, беспомощно оглядываясь по сторонам. А потом поднял взгляд на Данку, и она только ресницами захлопала. Из-под темных волос, присыпанных снегом, на нее смотрели синие глаза глубокого, густого оттенка. Мама называла это королевской породой – темные волосы, синие глаза…

Мужчина заметил Данку, прищурился, а затем неожиданно улыбнулся и спросил:

– У вас что, всегда такая весна?

Он говорил с легким акцентом, словно пробуя слова на вкус и перекатывая их языком. Звучало это мягко и… завораживающе, к тому же мужчина оказался настолько красив, что Данка залипла, напрочь позабыв, зачем она здесь стоит.

– Не приставай к девушке, – обернулся его спутник, и на смуглом лице сверкнули знакомые черные глаза.

– Вы Рустам? – осенило Данку.

– Да, – нерешительно ответил тот, – а откуда вы…

– Я Дана, подруга Сатимы.

– Дана? – представитель королевской породы выглядел совершенно потрясенным, он обернулся к Демурову. – Да ладно!

– Я тебя звал, ты сказал, что у тебя своя тусовка, – сдержанно ответил ему друг и обратился к Данке: – А где Сати?

– Да не стойте вы в снегу! – засмеялась Дана, было удивительно приятно ловить на себе восхищенные взгляды синеглазого красавца. С учетом того, что на ней обычный пуховик и вязаная шапка, восторгаться там особо нечем. Но приятно же! – Выбирайтесь сюда, на дорожку. Пройдете по ней, завернете за угол и увидите вход. Сати на кафедре осталась, ей курсовую подписать нужно.

– Его Дан зовут, – сказал Рустам, отряхивая снег, – потому он и удивился, что тезку встретил.

– Даниял, – машинально поправила Данка и покраснела. Не хватало, чтобы этот красивый мужчина решил, что она о нем выпытывала у подружки! Добавила торопливо: – Мне Сати рассказала, что вы приехали вместе с ее братом.

«И в ресторан мы должны были вместе идти, вчетвером».

Но Рустам сказал, что у Данияла какая-то своя тусовка – мигом представился дорогой ночной клуб, который она видела в сериалах. Клубы дыма, извивающиеся у шеста девушки и расслабленный Даниял на мягком диване вип-зоны в обнимку со знойными красотками.

Настроение стало стремительно падать. Может, сослаться на головную боль и никуда не пойти? Брат с сестрой прекрасно пообщаются без нее, Сати его обожает, и Рустам, судя по ее рассказам, тоже привязан к сестренке.

Вот и хорошо, просто замечательно, можно обойтись без нудного подбора наряда. Все равно, если посмотреть правде в глаза, ничего приличного у них в шкафу не найдется. Их общего с Ольгой заработка едва хватало на съем жилья, оплату коммунальных, еду и учебу, так что обеим было не до шмоток.

А Даниял не сводил с нее пронзительных синих глаз, и у Данки еще больше портилось настроение. Точно, лучше отказаться, что она не видела в том ресторане?

– Рустам… – набрала она побольше воздуха, но Даниял ее перебил.

– Я передумал, я пойду с вами, – сказал приятелю, а потом повернулся к Данке. – Ты домой? Можно, мы тебя отвезем, Дана?

И это его «Дана» прозвучало так, что у нее дыхание пропало. И сердце биться перестало.

– Да, Дана, идем с нами, найдем Сати, и мы тебя отвезем, – поддержал его Рустам, но Данка даже попятилась.

– Нет! – удивительно, и голос прорезался. – Нет, я тороплюсь. Спасибо!

Она начала отступать, хотя правильнее было бы сказать, отползать. Совсем выбила из колеи ее эта встреча. Рустам с Даниялом переглянулись, возможно, сочли ее не совсем нормальной, но ничего не сказали и, попрощавшись, скрылись за углом корпуса. А Данка в полном раздрае поплелась к остановке троллейбуса.

***

– Послушай, эта блузка в горох, конечно, полный отстой, а вот в юбочке тебе хорошо, – Оля заглянула в зеркало, возле которого Данка вертелась уже битый час. Но та лишь закусила губу.

– Нет, Ольчик, все не то, – она чуть не плакала, – я в этой юбке как секретарша!

Юбка была черной, с завышенным поясом, и сильно обтягивала бедра, подчеркивая все, что можно подчеркнуть. Но все же, смотрелась она достаточно официально.

– Прям секретарша! – Оля снова заглянула в зеркало и скептически хмыкнула. – В общем-то да… а вот с брюками будет совсем другой эффект. Надевай!

– Не хочу я брюки, я вообще платье хотела.

– В брюках теплее, а на улице холодно, простудишься, – включила сестра режим «Очень строгий доктор».

– Оль! Брат Сатимы будет на машине, он меня заберет и привезет.

– А если машина заглохнет по дороге? А если такси не поймаешь? – Ольга вдруг умолкла, а потом развернула к себе Данку и впилась в нее глазами. Ну все. Включился режим «Рентген кабинет». Казалось, из глаз старшей сестры струилось характерное, просвечивающее насквозь, гамма-излучение, а на лбу горело световое табло «Не входить». – А-ну колись, для кого ты так прихорашиваешься? Сатимкин брательник понравился?

Отпираться было бесполезно, потому что режим «Рентген кабинет» тогда быстро сменится на турборежим «Испанский сапог», и Данка вздохнула:

– Там будет Дан. Даниял, – уточнила она в ответ на взметенные вверх брови, – друг Рустама. Он… привлекательный.

– Так чего ты сразу не сказала, что тебе мальчик понравился? – ухмыльнулась сестрица. – Что ж, будем наряжать.

Данка вовремя проглотила так и рвавшееся с языка «Этот мальчик старше тебя!» Рустаму двадцать восемь, значит, Даниялу около того. Он ровно на десять лет старше Данки и на четыре Ольги – совсем взрослый мужчина. Оттого эти кривляния перед зеркалом Данке казались совершенно безнадежными. Ну чем она может его поразить? Разве что, если явится в наряде аборигенши с экзотического острова с листьями фейхоа вместо одежды. К чему тогда эти мучения? И сразу стало легче. Особенно, когда она представила себя в наряде из листьев фейхоа.

Позвонила Сати, Данка уже была готова к выходу. Она оставила юбку а-ля секретарша и надела серую облегающую водолазку. Все. Волосы стянула на затылке и завернула узлом. Оля застегнула на шее серебряный шнурок с обсидиановым кулоном и серебряной змейкой и одобрительно кивнула.

– Ты знаешь, очень неплохо, сестра.

Данке и самой нравилось. Она казалась себе старше, серьезнее, такая девушка вполне могла бы заинтересовать… Данияла? Она совсем с ума выжила!

– Если твой Даник не дурак, то поведется, – успокоила сестра, и Данка вспыхнула, даже уши покраснели.

– Я просто не хочу опозорить Сати, – попыталась она возразить, но Ольга не купилась.

– Хорошо. Пусть программой-минимум у нас будет не выглядеть нищебродкой в крутом ресторане, а программой-максимум – понравиться интересному парню. Дерзай, сестренка, – Оля чмокнула Данку в щеку и крикнула на прощание вслед: – Чтобы в десять была дома!

***

В машине сидела только Сати, и у Данки аж сердце зашлось. Он все-таки предпочел ночной клуб с танцующими у шеста девицами в клубах дыма? Но виду не подала, прикоснулась щекой к щеке Сати, чтобы не размазать блеск для губ, и поздоровалась с Рустамом.

Сатима болтала без умолку, все время спрашивала что-то у брата и прямо лучилась счастьем. Рустам тоже улыбался, поглядывая в зеркало на сестру, и Данке стало безумно ее жаль. Как бы ей самой было тяжело без сестры, ни одна подружка бы не спасла…

Очень хотелось спросить про Данияла, но язык не поворачивался. Так и доехали до ресторана. «Дюваль», кто бы сомневался! Самый шикарный в городе. Рустам помог девушкам выйти, поухаживал в гардеробе. По фигуре Данки скользнул сдержанно-заинтересованным взглядом, но вежливо промолчал.

– Ух, какая ты! – восхищенно проговорила подружка, Дана начала рассказывать, как они с Ольгой выбирали ей наряд, стараясь подать это в шуточной форме, как вдруг ее что-то остановило.

Взгляд. Ее будто нанизали на него, и она осталась беспомощно пришпиленной, не в силах пошевелить ни рукой, ни ногой. У дальнего столика с мягкими диванами стоял Даниял Баграев и исподлобья смотрел на Данку.

– Чего остановились, девушки? – Рустам легонько подтолкнул обеих вперед.

Она шла по проходу под взглядом Данияла словно под прицелом. Этот взгляд обволакивал, ослеплял не хуже прожектора. Теперь она ругала себя, что не надела отстойную блузку в горох – зато Дан не пялился бы так на ее грудь, которая под тонкими слоями водолазки и белья будто наливалась, и Данка голову давала на отсечение, что Дан это заметил.

Вечер прошел как в тумане. Рустам что-то рассказывал, наверняка интересное, потому что Сати переспрашивала, смеялась, и даже Даниял поддерживал беседу. Одна Данка сидела истуканом, было обидно до слез, но она ничего не могла с собой поделать.

Присутствие Баграева лишало способности говорить, шутить, смеяться, да и в принципе соображать. Он сидел рядом, Данка кожей чувствовала его присутствие, и когда Дан наклонялся к ней, чтобы задать самый незначительный вопрос, ее будто горячей волной обдавало. А самое поразительное, она чувствовала, что с ним похожее происходит, просто у него лучше получалось с этим справляться.

Когда ужин закончился, Данка даже вздохнула с облегчением. Возле гардероба она отвлеклась, на время потеряла бдительность и очнулась только, когда Баграев подавал пуховик. На миг стало неловко, что тот уж совсем поношенный, а потом Данка вдруг разозлилась. Ну не заработала она пока себе на новый, в конце концов, осталось еще совсем недолго, Рустам довезет ее до дома, и Даниял Баграев навсегда исчезнет из ее жизни. Так не все ли ему равно, какой у нее пуховик?

Даже через ткань его руки обжигали, от этих прикосновений внутри все заходилось, а потом сжималось. Пусть ненадолго, но Дан задержал руки на ее плечах, и снова удушливая волна захлестнула так, что стало нечем дышать.

С горем пополам доехала до дома – к счастью, Баграев уселся наперед к Рустаму, они негромко переговаривались между собой. Сати, довольная и уставшая, перестала донимать Данку, и та смогла хоть ненадолго перевести дух. Ровно до того момента, как Даниял первым выскочил из машины и подал руку.

В точку соприкосновения будто ударил электрошокер. Забавно, Дан тоже вздрогнул, или это уже на почве новых ощущений у нее начались галлюцинации? Она не могла не посмотреть на прощание ему в глаза – погрузилась, утонула, и снова вынырнула на поверхность. А потом лежала полночи без сна, прокручивая в голове каждую сказанную фразу, каждый брошенный взгляд.

При виде младшей сестры Ольга лишь многозначительно хмыкнула, это могло означать все, что угодно в самом широком диапазоне. Но к счастью, озвучивать ничего не стала, лишь махнула рукой в качестве «Спокойной ночи».

Утром первая мысль была тоже о нем. Данка не смогла заставить себя съесть ни крошки, выпила кофе и на всех лекциях исправно изображала из себя сомнабулу. Сатима сегодня не пришла, они с Рустамом уехали проведать каких-то родственников, поэтому Данка с трудом дождалась конца лекций. И ничуть не удивилась, когда, выйдя из здания, увидела Данияла, прислонившегося к капоту огромного «гелика», подогнанного чуть ли не к самому входу в корпус.

Глава 4

Самым последним делом было дать понять, что она его ждала и безумно ему рада. Неимоверным усилием воли Данка постаралась не броситься на шею Баграева, а лишь в меру заинтересованно кивнула. Это было, примерно, как зажигать газовую горелку от атомного реактора, но Даниял как будто ничего не заметил.

– А Сатимы нет, – делано озаботилась Данка, – они с Рустамом уехали до понедельника.

– Я не к Сатиме, Дана, я к тебе.

И все-таки у нее перехватило дыхание. Хоть бы не поперхнуться и не закашляться, она от стыда умрет, если Дан начнет стучать ее по спине.

– Мы можем выпить кофе и покататься по городу.

«Отличная идея!»

Если бы еще кто-то озвучил это за нее, было бы чудесно, потому что издавать сейчас Данка могла исключительно свистящие звуки. Поэтому она постаралась улыбнуться как можно шире и кивнула.

Странное дело, стоило им оказаться вдвоем в тесном пространстве автомобильного салона, Данке вдруг стало легче. Может потому, что она знала – Дан тоже волнуется, хоть внешне и кажется абсолютно спокойным. Дана чувствовала, что это напускное спокойствие. И то, что рядом не было никого, кем можно было бы замаскировать это мятущееся состояние, неожиданно помогло обоим.

А еще она чувствовала себя гораздо увереннее, потому что тело было надежно укрыто толстым слоем одежды, Данка даже пуховик не стала расстегивать. Поначалу разговор не клеился, ну в самом деле, о чем Дана могла спрашивать Баграева?

Как родные? Она никого из них не знает. Как бизнес? Так она понятия не имеет, что там вообще за бизнес. Как настроение? А разве кто-то улыбается безостановочно, если у него отвратительное настроение?

И пока Данка мучительно перебирала темы для беседы, Баграев свернул на обочину, остановил машину и развернулся всем телом, уперевшись руками в руль и спинку сиденья.

– Послушай, я понимаю, что это все выглядит глупо, но ты мне очень понравилась. Я сто лет не приглашал девушек на свидания и боюсь, совсем разучился. Помоги мне, Дана, пожалуйста! – он обезоруживающе улыбнулся, и Данке стало вдруг совсем легко.

Свидание – это так понятно и определенно. И что понравилась – тоже ясно, по крайней мере, ей теперь можно не ломать голову, гадая, что от нее нужно этому красивому мужчине.

– Хорошо, – она тоже ему улыбнулась, – тогда поехали пить кофе в «Джелатерию». Там самые вкусные десерты!

Ей ничего не пришлось спрашивать, Дан сам начал рассказывать о себе. Как он учился в Лондоне, потом вспомнил разные смешные моменты из своей студенческой жизни. Данка тоже рассказала несколько забавных эпизодов.

Когда они вышли из «Джелатерии», уже начинало темнеть. Дан занял место на водительском сиденье, но двигатель заводить не стал, взял Данку за руку и заговорил.

– Мне не хочется расставаться, Дана. Может, пойдем в кино? Или куда еще можно в этом городе пригласить такую юную и красивую девушку?

– В следующий раз, – качнула она головой, – сегодня никак не могу. У меня в восемь вечера фотосессия.

– Фотосессия? – переспросил Дан.

– Да. Я подрабатываю в «Коммерс Продакшн», участвую в каталожных съемках.

– Не понял, ты модель???

– Тебя это смущает? – в свою очередь удивилась Дана. – Нет, я не модель. Я не участвую в показах, не снимаюсь для журналов. Только одежда. Интернет-магазины заказывают фото для своих сайтов, им постоянно нужно пополнять ассортимент. И я работаю манекеном.

Этой одежды горы, тонны. Больше всего Данка ненавидела свитера-гольфы. Попробуй надень его, потом сними, потом снова надень, чтобы не испортить прическу. И чтобы не вымазать помадой или блеском… По этой же причине она терпеть не могла белые вещи.

– А почему вечером?

– Потому что днем я учусь. Фотостудия работает круглосуточно, ночной тариф дороже, я один раз отработала ночь, а потом весь день спала на лекциях, – Данка старалась говорить как можно более беззаботно, – и сестра мне запретила.

Она нашла в телефоне нужный сайт – крупнейший товарный агрегатор – и сразу нашла себя.

– Вот, смотри, такие мы делаем фото, – протянула телефон Даниялу. Там Данка демонстрировала синее приталенное платье с широкими карманами и поясом.

Первое фото фасадное, второе со спины, затем акцент на деталях и последнее, в этом же платье, с надписью: «Привет, я – Дана». Дальше шли объем бедер, талии, груди и вес.

– Зачем это? – потрясенно разглядывал фото Даниял.

– Чтобы было проще определить, подходит тебе вещь или нет. Девушка смотрит, как она сидит на модели, и, сравнивая свои параметры с нашими, определяется с покупкой.

Даниял хмуро разглядывал фото, затем полистал дальше, а потом отдал телефон Дане.

– Это плохая работа, недостойная, – сказал он, – ты должна оттуда уйти, Дана. Зачем всей стране знать твои размеры?

Он кивнул на телефон, а Данке вдруг стало обидно.

– Плохо воровать, – ответила она, вскинув голову, – зарабатывать на чужом горе плохо. А любая другая работа достойная.

– Я хочу, чтобы ты оттуда ушла, – он поджал губы, и Данка вдруг поняла, как выглядит разгневанный Баграев.

– Я не могу повесить все на сестру, у нее не такая высокая зарплата, – покачала головой Дана.

– А если я буду давать тебе деньги?

– С чего вдруг? – искренне удивилась Данка. – Я их у тебя не возьму.

До дома Дан довез ее в молчании, а когда она собралась выходить, неожиданно удержал за руку.

– Ты сердишься?

Она не сердилась, скорее, было чувство, будто ее ткнули носом в свежую шкоду. Словно ей самой было в радость убивать время в студии вместо того, чтобы позаниматься, почитать или сходить в кино.

– Нет. Но мне правда некогда.

– Где находится эта твоя студия, давай я тебя заберу?

– Нас с девочками развозит такси, не нужно. Тебе ведь потом ехать за город.

Дана хоть и изображала вчера зомби, но не до такой степени, чтобы не услышать, что Дан снимает за городом целый дом. Она открыла дверцу, но ее снова удержали за руку.

– Дана, я хотел пригласить тебя завтра покататься на сноуборде или лыжах, недалеко от моего дома есть замечательный комплекс.

– Завтра не выйдет, – покачала головой Данка, – мы по субботам с сестрой занимаемся хозяйством – уборка, стирка, готовка. У нас такой уговор.

– Тогда в воскресенье, – Дан так и не выпускал ее руку.

– Я не умею кататься на сноуборде, – она все-таки освободилась и открыла дверцу, но Даниял уже выскочил первым.

– Тогда покатаемся на тюбах.

На тюбах можно. На тюбах круто. Данка пообещала, что подумает, но только, чтобы Дан, наконец, ее отпустил. Никуда она с ним не поедет, слишком мало у них точек соприкосновения. Человек, который учился в Лондоне, никогда не поймет, что такое, когда совсем нет денег. И не на бензин – на проезд в троллейбусе. А значит, и говорить им больше не о чем.

На этаж Данка поднималась с сердцем, которое весило больше самой Данки не меньше, чем вдвое.

***

Дана вяло жевала завтрак и смотрела в окно. День был чудесный, хоть и с минусовой температурой – в марте мороз! «У вас что, всегда такая весна?..»

Снова Дан. Ну сколько можно о нем думать?

Он донимал ее весь пятничный вечер, поминутно интересуясь, поехала ли она домой, нужно ли ей вызвать такси или, может, лучше приехать самому? Закончилось тем, что, вернувшись домой и сдержанно ответив на пожелания спокойной ночи, Данка выключила телефон и не включала до сей поры.

Ольга с вечера уехала на дежурство, а после собиралась на свидание с Богданом – он добивался ее расположения уже достаточно давно, переждал два ее увлечения – серьезное и не очень – и даже Олька признавала, что парень заслужил, по ее определению, «доступ к телу».

– Ты к нему совсем-совсем ничего не чувствуешь? – допытывалась Дана.

Оля старательно морщила лоб, напряженно вглядывалась в потолок, а потом покатывалась со смеху при виде огорченной мордашки младшей сестры.

– Данка, я же врач, для меня любовь и секс – это лишь химические и физиологические процессы, происходящие в организме. Полезно для здоровья, не более того. Богдан красивый мужчина с нормальной эрекцией, на сегодняшний день это единственное, что меня интересует.

Данка краснела и отворачивалась, а Оля серьезно добавляла:

– Думаю, тот ген, который отвечает за влюбленность, у меня полностью атрофирован, сестричка. Если я и влюбляюсь, то максимум на три дня.

– А потом?

– А потом разлюбляю.

Но глядя на поникшую Дану, Оля смягчилась:

– Ты что, влюбилась? В Даника?

Дана вновь вспыхнула, однако все же спросила:

– А как у тебя получается? Разлюблять?

– Очень просто. К примеру, я мысленно беру скальпель и представляю, как отрезаю ему яйца. А потом представляю его лицо…

Данка хоть и привыкла, что юмор у сестры довольно своеобразный, снова покраснела, и только тогда Оля осторожно спросила:

– Данчик, может, не надо его посылать? Может, съезди, погуляй?

Она в ответ упрямо мотнула головой, и Оля, уходя, напоследок лишь вздохнула. Дана как раз допивала кофе, когда в дверь позвонили.

Наверное, показания счетчиков снимают. Она распахнула дверь и чуть не свалилась, увидев за порогом Данияла в полной экипировке сноубордиста разве что без шлема. В его руках был телефон.

– Ты второй день не на связи, – без тени смущения сказал мужчина, а у нее чуть сердце ему навстречу из груди не выпрыгнуло. От радости или от волнения, тут уж определить было сложно.

– Да? Правда? Разрядился, наверное… – забормотала Данка, но ее тут же перебили.

– Ты не забыла, что мы едем за город?

Она только открыла рот, чтобы соврать, что у нее болит горло и даже приготовилась кашлянуть, но Дан уже шагнул в коридор, оттеснив Данку к стенке.

– Одевайся!

Только сейчас она сообразила, что стоит перед ним в трикотажной футболке и шортах – квартира выходила на солнечную сторону, и в такие дни, как сегодня, когда солнце заливало весь дом, было очень тепло. Но Дан старательно отводил взгляд от ее голых ног, поэтому Данка поторопилась скрыться в глубине квартиры.

– Будешь кофе? – крикнула погромче.

– Нет, спасибо, я завтракал. У вас жарко, я подожду в машине, – донеслось из коридора, а потом следом: – Телефон возьми, у меня в машине зарядка.

Дверь хлопнула, и стало тихо. Дана выудила из недр шкафа Ольгины утепленные спортивные штаны – это было единственное, что хоть отдаленно напоминало горнолыжную одежду. Они даже не были непромокаемыми – ни одна из них горнолыжным спортом не увлекалась, и в такой одежде необходимости не было.

Пуховик Данка надела свой – во-первых, он не длинный, в нем удобно, а во-вторых, все равно другого не было. В демисезонной куртке она точно замерзнет. Сунула в карман ключ и сбежала вниз.

Даниял стоял возле «гелика», и Данка снова ощутила себя невыразительным пятном на фоне сверкающих на солнце поверхностей внедорожника и умопомрачительного мужчины рядом. Тем временем Дан скептически осмотрел ее с ног до головы.

– Ты так вымокнешь, Дана, – и как у него звучит с придыханием это «Дана»! – твоя одежда совершенно не годится. Давай сейчас заедем в магазин…

– Тогда я не еду, – быстро сказала Данка, придерживая дверцу. Даниял бросил на нее тот самый непонятный взгляд.

– Ты очень странная девушка, Дана. Садись, поехали.

– Я не собираюсь валяться в снегу, – примирительно сказала Данка, устраиваясь на переднем сиденье, – мы ездили с ребятами кататься на тюбах, они устойчивые. Вот когда на санках катаешься, тогда да, ты как снеговик.

– Тебе неинтересно попробовать на сноуборде или лыжах?

– Не знаю… Наверное, экстрим – это не мое. А ты где научился?

– Мы с друзьями часто выезжали в Альпы.

– Ясно, – хмыкнула Данка, – прости, как я могла забыть. Куршавель?

– Ишгль, Вербье, – начал перечислять Дан, то ли не уловив в ее голосе ехидства, то ли не обратив на него внимание, – ну и Куршавель тоже.

Снова Дана наглядно увидела черту, которая отделяла ее от человека, выросшего среди денег, больших денег. Единственное, что подкупало – он говорил о роскоши не кичась, без позерства, как о чем-то само собой разумеющемся. И не его вина, что для Данки это было как рассуждать о лунных пейзажах – красиво и завораживающе, но недоступно, а потому не очень интересно.

Она отвернулась к окну и замолчала, Дан тоже молча вел машину. Ну и пусть. Это даже хорошо, что она согласилась поехать. Пусть он поймет, что ему с ней скучно, говорить не о чем, тогда может быть, поскорее исчезнет из ее жизни. Сама Данка, как уже было понятно, отказаться от него вряд ли способна.

Но стоило подняться на вершину горы, настроение мигом стало улучшаться. Солнце заливало все вокруг и уже совсем по-весеннему согревало. Оно словно говорило – потерпите еще немного, скоро я уже приду насовсем и растоплю весь этот снег. Снег высился сугробами едва ли не до пояса, но уже начинал таять, пусть и схватываясь коркой, при этом искрясь и ослепляя.

Даниял несколько раз спустился с горы на сноуборде, и Дана восхищенно наблюдала за его спусками – как же красиво у него все получалось! По сравнению с Баграевым остальные сноубодисты казались неуклюжими и косолапыми медведями. А потом он вернул борд и пошел с ней на горку с тюбами, было очень приятно узнать, что кататься на тюбах они будут вместе.

– Я не хочу, чтобы ты скучала, – ответил Дан на ее слабые попытки убедить, что ей не скучно, а напротив, очень весело, – сноуборд от меня никуда не денется, а вот ты можешь.

И снова глянул так необычно, что у нее сердце провалилось ниже подъемника. Данка все-таки умудрилась вываляться в снегу, они упали несколько раз, и она не была до конца уверена, что Дан все это не подстроил. В ресторан идти отказалась, перекусывали на ходу и пили глинтвейн, очень вкусный, который отдавал анисом и кардамоном. Даниялу глинтвейн тоже понравился, и он купил домой полный термос.

Было очень жаль уезжать, но солнце спряталось, и Данка стала отчаянно мерзнуть в промокших штанах и пуховике.

– Садись в машину, я включу подогрев сидений, – сказал Дан, тревожно на нее глядя, – ты простудишься. И скорее поехали домой.

Она кивнула, а по дороге к машине сунула руки в карман, чтобы согреться. И похолодела. Данка точно помнила, что положила ключ от квартиры в карман и забыла переложить в сумку. Но в кармане ключа не было.