~ 88 ~
Близился полдень. Раскалённый диск солнца щедро поливал землю жаром. Бой ещё не начался, а участники уже истекали потом и с жадностью хватали ртом воздух, проникающий в шлемы сквозь узкие прорези.
Почётный судья поднялся на судейскую трибуну, поднёс ко рту жестяной рупор и объявил, что за нарушение правил турнира два рыцаря лишаются права участвовать в пешем бою. Они нанесли ранения коням соперников, и потому в последней попытке им удалось выбить всадников из седла. В качестве компенсации пострадавшим у этих воинов изымаются кони.
Под негодующие крики зрителей нарушители с позором покинули ристалище. Лорды обменялись рукопожатиями и вернулись в ложу.
Следующее объявление почётного судьи вызвало радостные возгласы рыцарей, прошедших во второй тур. За победу в конной сшибке король пожаловал им по три сотни золотых «корон». В случае смерти участника в пешем бою награду за сшибку получит его семья. Публика прекрасно понимала, почему ликуют рыцари. На эти деньги можно купить хорошего иноходца либо ферму со скотиной и работниками в придачу.
– Командиры! Представьтесь королю! – произнёс почётный судья.
Друг и соратник Рэна сделал шаг вперёд и, ударив мечом по щиту, проорал:
– Сэр Ардий от великого дома Хилдов!
Из сотни глоток вырвался боевой клич «зелёного» отряда:
– Честь!
Рыцарь в оранжевой накидке с буйволом на груди поднял щит и меч над головой и, потрясая руками, зычно крикнул:
– Сэр Зирта от великого дома Лагмеров!
Его воины, повязанные жёлтыми лентами, прогорланили:
– Слава!
Судья дал знак трубачам. Над равниной пронёсся раскатистый вой боевого рога.
Отряд сэра Зирты с диким ором ринулся вперёд. Ему навстречу устремился сэр Ардий с половиной «зелёного» отряда. Остальные – Гилан в том числе – бросились врассыпную. Публика захохотала, наблюдая, как «жёлтые» сначала оторопели, а потом кинулись вдогонку за трусливыми беглецами.
Не понимая, что происходит, Рэн и Святейший отец подошли к краю помоста.
В центре ристалища билась сотня человек. Вторая сотня затеяла странную игру: «жёлтые» нападали, а «зелёные» во главе с Гиланом уклонялись от ударов и беспрестанно перемещались по периметру поля, заставляя преследователей крутиться, вертеться и бегать. Если люди Гилана словно исполняли быстрый танец, то их соперники вкладывали силы в броски и удары, пытались сбить «танцоров» с ног, раскрошить их щиты, вспороть ремни на доспехах, рассечь мышцы в местах сочленения железных пластин. Но отчаянные попытки «жёлтых» были тщетны.
– Что они делают? – опешил Святейший.
– Понятия не имею, – пробормотал Рэн.
Обычно на поле брани царит полная неразбериха. Рыцари всегда поступают по-своему, в ущерб планам командира. Им плевать, что делается вокруг. Их волнует личная слава, а не победа отряда. Сейчас на ристалище угадывался некий замысел, объединивший «зелёных» – и тех, кто сражался, и тех, кто избегал ближнего боя. То, что творилось перед трибунами, походило на безумную пляску, на вихрь, который постепенно утрачивал скорость и мощь.
В какой-то миг «танцоры» закричали в один голос: «Честь!» – и дружно ринулись в центр поля. Сэр Ардий и пять десятков воинов, казалось, бросились в бегство. И лишь спустя минуту стало ясно, что две группы «зелёных» поменялись противниками. Теперь посреди ристалища кружил вихрь, а перед трибунами происходило настоящее сражение.
– Они их изматывают! – воскликнул Рэн. – Невероятно!
Зрители прыгали, топали, верещали, выли и стонали от восторга.
Доказывая свою силу и храбрость, рыцари рубили, кололи, калечили. И наносили смертельные раны – если соперник не успевал отбросить меч и выкрикнуть: «Мир!» Поражение признавали только те, кому средства позволяли заплатить за себя выкуп. Большинство вольных рыцарей не имели такой возможности. Оставшиеся без покровителей, обнищавшие, приехавшие на игрища на заимствованных конях, они побеждали либо умирали. Либо, получив ранение, пытались добраться до угла поля – там запрещалось вести бой.
Мечи оставляли на броне царапины и вмятины. Под пластинами кровью наливались синяки, трещали, ломались и дробились кости. Цирюльники тащили раненых в палатки, выдёргивали обломки зубов, зашивали раны, накладывали тугие повязки, отпиливали травмированные конечности. И было непонятно, кто кричит громче: зрители на трибунах, рыцари на поле чести и славы или страдальцы в палатках врачевателей.
После полудня стало нечем дышать. Солнце палило безжалостно. Пыль над ристалищем стояла столбом. Поддоспешники – ватники и куртки из варёной кожи – пропитывались потом и тяжелели. Пот стекал по рукам и ногам в латные сапоги и перчатки.
Воины хрипели, измученные жаждой и тяжестью брони. Некоторые не выдерживали и скидывали шлемы. Публика с содроганием смотрела на их красные лица и лопнувшие губы. Обычный человек упал бы без чувств – рыцарям придавал сил боевой азарт, граничащий с безумием.
«Зелёные» ещё трижды менялись противниками, пока «жёлтые» наконец не разгадали их замысел. Слишком поздно. Численность участников уже уменьшилась, и отнюдь не в пользу отряда сэра Зирты. И вновь рыцари сэра Ардия проявили себя как сплочённая команда. В иное время каждый бился бы со своим соперником до конца, рискуя жизнью и думая только о почестях. Сейчас «зелёные» разделились на группы и сражались поочерёдно, давая возможность сотоварищам остыть и перевести дух.
Более слабые и менее удачливые воины обоих отрядов покинули игрища – ранеными или убитыми, – остались самые крепкие и опытные. Янара с замершим сердцем следила за сэром Ардием, далеко не молодым рыцарем. Он двигался уже не так быстро, спотыкался и падал, поднимался и продолжал атаковать соперника. Янара перевела взгляд на Гилана. Его противником оказался командир сэр Зирта – он подавлял полумальчика-полумужчину весом, ростом, мощью и мастерством.
Гилану удавалось уклоняться от меча и наносить дразнящие удары, однако чувствовалось, что он держится из последних сил: его движения были скорее самопроизвольными, чем осознанными, ноги то и дело подгибались, и Гилан только чудом удерживал равновесие.
Сэр Ардий начал пятиться, увлекая за собой ослабевшего соперника. Находясь в шаге от юного рыцаря, выкрикнул боевой клич, намереваясь поменяться противниками. Гилан не сумел быстро отреагировать, замешкался буквально на секунду, и рукоять меча сэра Зирты врезалась ему в купол шлема. Потомок великого дома Айвилей рухнул на землю как подкошенный.
Янара ждала, когда Гилан отбросит в сторону клинок и тем самым признает своё поражение. Вопреки её ожиданиям, он начал подниматься на четвереньки и получил рубящий удар по спине. Пошатываясь и тяжело дыша, сэр Зирта обеими руками обхватил рукоять, собираясь обрушить меч на самого молодого участника турнира, если тот вновь предпримет попытку встать в полный рост.
Из-за неимоверного шума не удавалось вычленить голос сэра Ардия, но Янара знала точно, что тот, отражая атаки «жёлтого» воина, убеждает Гилана сдаться. Лейза вжималась в спинку кресла и шептала: «Мир… Мир…» Лорд Айвиль, белый как снег, стоял на скамье и шевелил губами. И тут толпа завопила хором: «Мир! Мир! Мир!»
Гилан упёрся латной перчаткой в землю. Не выпуская клинок из кулака, приподнял плечи. Сэр Зирта занёс меч, намереваясь мощным ударом прорубить менее прочный наспинник – пластину внизу шлема, служащую для защиты шеи.
Янара вскочила с кресла и вскинула руку. Трубачи, наблюдающие за ней на протяжении всего состязания, тотчас подали пронзительный сигнал. Бой приостановили. Воцарилась тишина, нарушаемая только далёкими хлопками на ветру стенок шатров.
Почётный судья выслушал королеву, выдернул из земли шест с пурпурной лентой и, пройдя по ристалищу, вручил «королевскую милость» сэру Гилану. Дебютант турнира снял шлем и, скупо улыбаясь, двинулся к помосту.
Зрители зашептались: «Это подлеток! О небеса! Это подлеток!»
Рассредоточенные по всему полю воины из «зелёного» отряда принялись бить мечами по щитам. «Эй! Дружище! Поздравляем! Приходи на делёжку. Ждём тебя на пиру. Не расслабляйся, скоро новый турнир…» – летело со всех сторон.
– Покажите им всем! – проорал Гилан, размахивая шестом как штандартом. – Честь! Честь!
Его боевые товарищи подхватили:
– Честь! Честь!
Рэн направил взгляд на Киарана и, награждая его аплодисментами, крикнул:
– Я восхищаюсь вами, лорд Айвиль! Вы воспитали настоящего мужчину!
Киаран отвесил поклон и, выдохнув, опустился на скамью.
– Сэр Ардий выстоит, – сказал Рэн, усаживаясь в кресло.
– Я знаю, – кивнула Янара, не сводя глаз с командира «зелёных».
Раздался вой боевого рога.
Схватку с соперником сэра Ардия продолжил другой рыцарь. Сам же Ардий отбросил щит в сторону. Снял шлем. Повернулся к Зирте лицом с застарелыми следами ожогов и обхватил рукоять длинного меча обеими руками.
~ 89 ~
Отряд сэра Ардия возобновил сражение, имея численный перевес, и всё благодаря усилиям Гилана и его «танцоров». Как ни старались «жёлтые», уравнять силы им не удалось. Исход пешего боя был предрешён.
Воины обоих отрядов покидали поле брани – самостоятельно или на руках эсквайров. Спустя некоторое время в команде сэра Ардия насчитывалось порядка тридцати человек. Им противостоял всего один рыцарь – сэр Зирта. Чтобы надеть венок победителя свалки, ему надлежало помериться силами с каждым по очереди и над каждым одержать победу. Невыполнимая задача.
Зирта мог сразу признать своё поражение, однако он пожелал продолжить борьбу. Заключительным аккордом ристалища стал поединок командиров. Во всяком случае, многие думали, что на этом всё закончится.
Рыцари, выдержавшие многочасовую битву, отхлынули к краю поля и оттуда наблюдали за схваткой. От безудержного ора зрителей, болеющих за Зирту или Ардия, лопались перепонки.
Гилан в волнении переступал с ноги на ногу возле помоста и, поглядывая на мертвенно-бледную королеву, кричал:
– Зирте конец! Ваше величество! Не волнуйтесь! Зирте конец!
Командиры схлёстывались, высекая мечами искры. Отступали и вновь сталкивались, осыпая друг друга градом тяжёлых ударов. Ардий выглядел более внушительным: у него будто открылось второе дыхание. И однозначно сказывался опыт. В большинстве королевств рыцари основное внимание уделяли подготовке к конным сражениям – на театре военных действий главную роль играла тяжёлая кавалерия. Ардий прибыл с королём из Дизарны, где бои проходили на склонах гор, в ущельях и на перешейках. Особенности местности, непригодной для конных битв, требовали иной боевой подготовки.
– Я не хочу тебя калечить! – крикнул Ардий, парируя удары. – Ты отважный воин. Твоё место на поле брани, а не в инвалидной тележке.
– Да пошёл ты, – прохрипел Зирта и попытался краем тяжёлого щита разрубить сопернику лицо, не защищённое шлемом.
Ардий отскочил, успев при этом обрушить меч на щиток, закрывающий левое колено противника. Тонкая пластина треснула и острыми краями впилась в ватные штаны Зирты. Боль от тупой травмы на несколько секунд обездвижила его. Ардий незамедлительно воспользовался этим: всем телом навалился на соперника, сбил с ног и вместе с ним рухнул на поле. Удар о землю оглушил обоих.
Придя в себя, они сели, проморгались, потрясли головами.
– Твоя взяла, – просипел Зирта. – Мир!
– Сразу бы так, – хрипло вымолвил Ардий и, вставая на четвереньки, потянулся к оружию, выскользнувшему из латной перчатки во время падения.
Не сумев согнуть ногу в колене, Зирта взвыл от боли. Сжал в кулаке рукоять меча. Хотел нанести колющий удар в шею или в голову соперника, но не дотянулся и ткнул клинком Ардию в подмышку. Меч пронзил стёганую куртку, вспорол мышцы наискосок и упёрся остриём в ключицу. Из-под оплечья хлынула кровь, окрашивая отполированную до белого блеска броню в алый цвет.
– Тварь… – выдохнул сэр Ардий и уселся в пыль.
Продолжая сидеть на заднице, Зирта упёрся пятками в землю, с трудом выдернул меч из плоти противника и без сил упал навзничь. Ардий повалился на бок.
Публика онемела. Янара закрыла лицо ладонями, сдерживая рыдания. Рэн потерял дар речи. Ардий открыл перед противником плохо защищённый участок тела – место соприкосновения наплечного щитка и кирасы! Как мог опытный воин допустить такую ужасную ошибку?
Оруженосцы кинулись к командиру «зелёных». Подхватили его на руки и унесли с поля.
В звенящей тишине прозвучал голос почётного судьи:
– Сэр Зирта, мне показалось, что вы признали своё поражение.
– Нет! – проорал он, глядя в сереющее небо. – Вам показалось!
Опираясь на кулаки, поднялся в полный рост. Подтягивая негнущуюся ногу, закрутился на месте, потрясая перед собой клинком:
– Кто-нибудь видел, как я выпустил меч из руки? А? Кто это видел? Никто? А кто слышал, как я сказал «мир»? Тоже никто?
Почётный судья посоветовался с герольдами и произнёс в рупор:
– Выбирайте себе соперника, сэр Зирта. Как единственный представитель своего отряда вы имеете на это право.
– Мне всё равно, кто им будет.
От стоящих на краю поля рыцарей отделился воин в белой тунике с красным драконом. Подойдя к командиру «жёлтых», встал в стойку и приготовился к атаке.
Сэр Зирта бросил меч на землю и проорал:
– Мир!
Публика разразилась бурными аплодисментами.
Янара поднялась с кресла.
– Сейчас состоится церемония награждения, – произнёс Рэн.
– Я пойду к сэру Ардию.
– Мы наградим победителей, проведём закрытие турнира и пойдём к нему вместе, – сказал Рэн жёстко, опасаясь, что супруге станет плохо при виде крови и страданий раненых.
Янара села.
Лейза сжала её пальцы:
– Не надо мешать врачевателям. Они промоют и прижгут рану…
– А вдруг они захотят отпилить ему руку? – Янара затряслась как в лихорадке.
– Янара, посмотри на меня, – произнёс Рэн. – Посмотри на меня!
Она повернулась к нему лицом.
– Я тоже получал ранения и травмы. И ничего, жив-здоров. Все воины получают ранения. Если бы жизнь сэра Ардия находилась под угрозой, мне бы уже доложили.
– Почему ты выставил его на турнир? Он не дворянин. В королевском турнире участвуют только дворяне. Я читала. Господи! Почему я не вспомнила об этом раньше?
– Он дворянин, – ответил Рэн.
– Нет! – возразила Янара. – Его маленьким ребёнком нашли в горах. Он сам мне рассказывал.
– Я пожаловал ему дворянское звание, чтобы он стал опекуном твоего сына.
– Да?.. Я не знала.
– Простой человек не имеет права заниматься воспитанием герцога. Но ты выбрала именно его. Мне пришлось ввести сэра Ардия в дворянское сословие. Командир королевских рыцарей – дворянин – обязан защищать честь короля на турнирах, пока ему позволяют здоровье и возраст. Или ты хочешь, чтобы я понизил его в должности и назначил кастеляном Мэритского замка?
– Нет, не хочу, – пробормотала Янара.
– Тогда прояви уважение к победителям турнира – притворись счастливой.
На помост взбежал гвардеец и что-то тихо сказал королю. Рэн кивнул и с улыбкой посмотрел на супругу:
– Я же говорил, ничего страшного. Ранение не смертельно.
И мысленно закончил фразу: «Если рана не загноится».
– Хорошо. – Янара поправила вуаль, коснулась пальцами короны и развернула плечи. – Я счастлива.
Рэн охватил взглядом трибуны и вскинул руку, требуя тишины:
– Победители турнира! Прошу вас подойти.
Тридцать два воина, повязанных зелёными лентами, выстроились перед помостом. Для продолжительного и жестокого сражения – отличный результат! Почётный судья огласил имена рыцарей и сообщил, что каждый из них получает тысячу золотых корон и земельный надел с одной деревней и дозорной вышкой. Деньги и документы на землю они получат завтра в Хранилище грамот.
Участники игрищ не скрывали радости. Кланяясь и хлопая в ладоши, широко улыбались и смотрели по сторонам, надеясь увидеть жён, подруг или свиту.
– Хочу сказать несколько слов о дебютанте турнира, – произнёс Рэн.
Публика притихла.
– Сэр Гилан, сын и наследник великого лорда Айвиля, потомок древнего рода. Это имя не дадут вам забыть менестрели, которые уже сочиняют баллады о храбрости юного рыцаря. – Рэн обратил взор к подножью помоста. – Сэр Гилан! Вы отважно сражались и прошли проверку на стойкость. Ваш отец может вами гордиться.
– Благодарю, ваше величество, – поклонился Гилан. – Сегодня я не сражался, а набирался опыта у моих боевых товарищей. Я приложу все усилия, чтобы стать таким же доблестным воином, как они. Но всё же кое в чём я лучше их. Жаль, что на турнирах не состязаются лучники. Я бы доказал, что на поле брани один лучник может сделать намного больше, чем десяток мечников.
Рэн изогнул бровь:
– Смелое заявление. Продемонстрируете нам своё мастерство?
– С удовольствием, – расплылся в довольной улыбке Гилан.
Выродки помогли ему сменить доспехи на бронзовую кольчугу. Вывели на ристалище коня, принесли составной лук и колчан со стрелами. На краю турнирного поля вбили в землю щиты, чтобы стрела не попала в публику. Перед заслоном насадили на кол горящую свечу. Опасаясь, что стрелы полетят куда бог пошлёт, зрители торопливо освобождали трибуну, расположенную позади заслона.
Стоя рядом с Рэном, Святейший с насмешливым видом наблюдал за приготовлениями:
– Сейчас юнец опозорит отца. А так хорошо начиналось.
Запрыгнув в седло, Гилан послал коня к дальнему краю арены. Развернулся. Посмотрел на штандарты, определяя направление, порывистость и скорость ветра, и дал шенкеля коню. Тот с места сорвался в галоп. За двести шагов от мишени Гилан – на полном скаку – выпустил стрелу. Наконечник слизнул огонёк свечи, насквозь пробил стоящий за мишенью щит и повалил его на землю. Следом одна за другой полетели ещё несколько стрел. Заслон рухнул. Толпа разразилась восхищёнными криками.
– Невероятно, – прошептал Святейший отец, глядя на стрелы, торчащие из дубовых щитов, обшитых металлическими пластинами. – Это просто невероятно!
– Вы не видели Выродков в деле? – спросил Рэн.
– Я видел их при дворе своего племянника, короля Джалея. В бою, слава Богу, видеть не приходилось.
Гилан достал из колчана странную стрелу: вместо бронзового наконечника – костяная накладка в виде пирамиды с продольными отверстиями. Чтобы зрители сумели её рассмотреть, проехал по периметру поля и вновь остановился в дальнем конце ристалища. На противоположной стороне арены, в проходе между трибунами, встал Выродок в остроконечном крестьянском колпаке.
Послав коня вперёд, Гилан приподнялся на стременах и спустил тетиву. Рэн втянул шею в плечи, настолько пронзительным и пугающим был свист, издаваемый костяной накладкой. Стрела сорвала колпак с головы Выродка и исчезла из поля зрения.
Святейший отец провёл ладонью по лицу и пробормотал:
– Потрясающе… Гремучая стрела?
– Похоже на то, – кивнул Рэн.
– Их вроде бы используют кочевые племена, чтобы напугать неприятеля.
– Нет. Это стрела-целеуказатель. Её выпускает воин, который находится на возвышенности. Он подсказывает лучникам, куда стрелять. – Рэн покачал головой. – Впервые услышал, как она свистит. Режет слух. И никогда не думал, что такой стрелой можно попасть в цель.
– У этого юнца великое будущее, – заключил Святейший, наблюдая, как Гилан покидает ристалище под аплодисменты публики.
Грянули трубы, возвещая об окончании турнира.
~ 90 ~
Рэн вместе с Янарой и Лейзой спустился с помоста и поспешил в рыцарский лагерь, намереваясь проведать сэра Ардия. Святейший отец увязался за ними.
В палатке, освещённой масляными лампами, было жарко до умопомрачения, несмотря на откинутый полог и прорезанные ножом парусиновые стенки для создания сквозняка. Стоячий воздух пропах потом и кровью.
На земле и топчанах лежали раненые, среди них – Ардий. При появлении важных особ брадобрей и его помощники прикрыли тряпками оголённые тела рыцарей, чтобы не шокировать женщин видом ран.
Борясь с тошнотой, вызванной неприятным привкусом железа во рту, Янара взяла рыцаря за руку:
– Сэр Ардий, миленький вы мой. Как вы себя чувствуете?
Он скупо улыбнулся:
– Я в порядке. Простите, что встречаю вас лёжа, моя королева.
Следы ожогов покрывали его лицо как загар и не позволяли понять, насколько ему плохо. Только щёки ввалились и взгляд рассеянный.
Лейза прикоснулась губами ко лбу Ардия:
– Жара нет, уже хорошо.
– Его можно перевезти в замок? – спросил Рэн.
– Мы недавно остановили кровотечение, – отозвался брадобрей, протирая полотенцем серповидный нож. – Переждите ночь.
Лежащий на полу воин очнулся и застонал.
– Ударить? – спросил помощник, заправляя за ухо слипшиеся от пота и грязи волосы.
Брадобрей кивнул. Помощник склонился над раненым и занёс кулак.
– Что вы делаете? – вскричала Янара.
– А как ещё обезболить? – молвил брадобрей. – Только ударом по голове или придушением. Перед турниром мы хотели купить спирта в монастыре – нас прогнали как собак.
– Правильно сделали, – сказал Святейший отец, с брезгливым видом рассматривая сложенные на табурете иглы, щипцы и ножницы. – Человек рождён для страданий и должен терпеть. А участники турнира – тем более. Они нарушили запрет церкви.
– Слёзы мака запрещены, – продолжил брадобрей и, бросив нож на раскалённые угли в жаровне, вытер тем же окровавленным полотенцем свою шею. – А вином тут не поможешь.
Рэн взглянул на помощника с занесённым кулаком:
– Не при нас.
Тот опустил руку и отошёл от стонущего рыцаря.
Янара наклонилась к Ардию ещё ниже и прошептала срывающимся голосом:
– Вас били по голове?
– Нет, ваше величество. У меня небольшой порез. Я почти не чувствую боли. – Ардий перевёл взгляд на Рэна. – Он сказал «мир».
– Он не отбросил меч.
– Наверное. Я не уследил, каюсь. Мне не терпелось глотнуть воды. – Ардий облизнул растрескавшиеся губы. – Я привык, что в Дизарне рыцарское слово твёрже алмаза. Сам виноват. И вас подвёл.
Рэн поспешил его успокоить:
– Ну что вы такое говорите? Тридцать два ваших воинов стали победителями турнира. Когда такое было? Да никогда!
В палатку вбежал знахарь – один из троицы, отозвавшейся на призыв Киарана помочь Янаре и её новорождённым детям. Тяжело дыша, бросил на ноги Ардия котомку и упёрся руками в топчан:
– Староват я бегать. – Высморкался на землю. – Простите, ваше величество, аж нос заложило.
– А ты откуда взялся?
– Так это… турнир смотрел. Вашему рыцарю повезло, что я всё видел, а в ближней харчевне не успели отдать отходы свиньям. Надо снять повязку и приложить к ране заплесневелый хлеб, чтобы рана не загноилась. Так учил меня мой дед. Хлеб творит чудеса.
Рэн взял Янару под локоть:
– Идём, милая. Эта картина не для женских глаз. Черемех сделает перевязку, и сэра Ардия перевезут в замок.
Лейза поцеловала Ардия в щёку:
– Крепитесь.
Едва они направились к выходу, как голос Святейшего отца заставил их обернуться.
– Ты знахарь? – спросил иерарх, наблюдая, как старик достаёт из котомки заплесневелые ломти хлеба.
– Я целитель, ваше святейшество.
– Брадобрей?
– Нет, я бороды не брею.
– Значит, знахарь, – нахмурился Святейший. – Твоё место в лесу, а не в главном городе королевства. Благодари Бога, что защитники веры совершают объезд монастырей и молитвенных домов, иначе болтаться тебе в петле. Проваливай!
– Не уйду, – отрезал Черемех. – Король дал мне разрешительную грамоту. Мне позволено ходить где угодно. И позволено заниматься врачеванием.
Святейший отец посмотрел на королевскую чету с прищуром, не предвещающим ничего хорошего:
– Это правда?
– Я передумал, Черемех, – сказал Рэн.
Знахарь пожал плечами:
– Как скажете. – И начал складывать хлеб в котомку.
– Не хочу, чтобы ты скитался. Я назначаю тебя королевским лекарем. А ещё я хочу, чтобы ты открыл школу и набрал учеников.
Округлив глаза, Черемех пробормотал заикаясь:
– Я о таком боялся мечтать, ваше величество.
Святейший ударом ноги опрокинул табурет с инструментами и удалился. Даже доносящиеся снаружи шум и гвалт не заглушили гневное позвякивание колец на его одеянии.
***
В сгустившихся сумерках Рэн проводил Янару и Лейзу до кареты, а сам отправился на пир, устраиваемый герольдами в рыцарском лагере. Проходя мимо шатра с тёмно-коричневым вымпелом на парусиновой крыше, заглянул внутрь. Гилан сидел на табурете, Киаран и двое Выродков обматывали его грудную клетку широкими полосами холста.
– Вы ранены, сэр Гилан?
– Ерунда, – отозвался подросток.
– Два ребра сломаны, – сказал Киаран и прикрикнул на Выродка: – Не так туго! Он же не сможет дышать!
– А вы ещё скакали на коне и стреляли из лука, – с досадой вымолвил Рэн, рассматривая багровый бок юного рыцаря.
– У меня ничего не болит. Честное слово.
– Ты до сих пор возбуждён, поэтому ничего не болит, – пробурчал Киаран. – Сейчас успокоишься и узнаешь, что такое боль в рёбрах.
– Можно побыстрее? Меня ждут на делёжке.
– Никакой делёжки! Ты едешь со мной в замок.
– Ну уж нет! Делёжку и свой первый рыцарский пир я ни за что не пропущу!
Рэн кивком попрощался с Киараном и продолжил путь, огибая палатки и шатры. К нему присоединялись придворные, лорды и столичные сановники, успевшие проведать своих подопечных и фаворитов. Обсуждая выступление Гилана, толпа двинулась мимо костров, над которыми на вертелах шипели туши телят и баранов. Поодаль виночерпии откупоривали бочки и разливали вино по кувшинам.
За сколоченными из досок столами вовсю пировали участники турнира – те, кто покинул ристалище без единой царапины или отделался лёгким ранением, кто получил выкуп либо распрощался с кругленькой суммой. Компанию им составляли эсквайры и личные свиты. Истинных героев сражения среди присутствующих не наблюдалось.
Люди потеснились, освобождая на скамьях места для вновь прибывших. Рэн поднялся на возвышение и расположился за отдельным столом.
Трубадуры распевали песни. Музыканты исполняли зажигательные мелодии. Дворяне провозглашали тосты за здоровье королевы, принца и принцессы. Отмахиваясь от дыма факелов, рвали зубами мясо, обильно запивали элем и вином, не переставая при этом хохотать во всё горло и тискать девок.
Особенно шумно вели себя вольные рыцари. Сегодня они трапезничали за счёт казны, а завтра пойдут в трактиры сорить деньгами. Крепко сбитые парни из обнищавших дворянских семей жили по принципу: «Легко нажито, легко прожито», веселились так же безудержно, как и сражались. Их идеалом был вольный человек: вольный не только убивать в бою, но и проматывать приобретённое. В этом заключалась их истинная свобода.
Рэн нашёл взглядом сэра Зирту. Взлохмаченный, раскрасневшийся, он присосался к груди шлюхи как пиявка, а она млела, сидя у него на коленях. Зирта обманом вырвал у Ардия победу в поединке, но предъявить ему обвинение не получится. Ритуал сдачи не был доведён до конца, хотя нарушение кодекса чести налицо. И такой человек – подлый, низкий, мерзкий – носит рыцарские доспехи.
Ряды пирующих пополнились воинами из «зелёного» отряда. Значит, делёж выкупов и наград закончился.
Увидев шагающего по проходу Киарана, Рэн подозвал его жестом:
– Садитесь рядом, лорд Айвиль.
– Простите, ваше величество. Я пришёл сказать, что мы с Гиланом едем в замок.
– Ему стало хуже?
– Ну конечно. Он хорохорился в запале, сейчас остыл. – Киаран недовольно скривился. – Упёртый мальчишка. Еле уговорил его сесть в карету.
Рэн встал из-за стола и спустился с возвышения.
– Вы не останетесь? – удивился Киаран.
– От шума голова уже раскалывается. Пойду посмотрю, как там сэр Ардий.
Проведав рыцаря, Рэн вернулся в Фамальский замок. Смыл пот, сменил одежду и прошёл в Женскую Башню. При виде короля мать Болха и кормилицы покинули детскую. Поставив стул между колыбелями, Рэн сел и осторожно, чтобы не разбудить малюток, положил ладони на одеяльца. Ножки Игдалины слегка согнуты. Ноги Дирмута – прямые, безжизненные. Дети дышали тихо, и Рэн наклонял голову то к дочери, то к сыну, чтобы услышать их. Повернулся к Дирмуту, сложил руки на боковой раме люльки, обшитой бархатом, и уткнулся в них лбом. Его первенец никогда не проедет по турнирному полю на боевом коне. Его место в инвалидной тележке сбоку от трона. Его судьба – наблюдать, как публика рукоплещет кому-то другому. Что в такие минуты он будет испытывать? Горечь? Досаду? Злость на себя за то, что выжил?
Скрипнула дверная ручка. Раздались мягкие шаги. Янара обняла Рэна сзади и, опустив подбородок ему на плечо, прошептала:
– Я не ждала тебя так рано.
– Без тебя мне там нечего делать.
– Почему не спишь?
– Пришёл пожелать детям спокойной ночи.
– Как сэр Ардий?
– С ним всё будет хорошо. Не переживай. Сейчас решили его не трогать, чтобы не открылось кровотечение. В замок перевезут утром. – Вдыхая волнующий аромат женского тела, Рэн закрыл глаза. – Зря ты отпустила Таян.
– Таян нужна Бертолу. А здесь мать Болха и травницы. Здесь я.
– У девочки дар.
– Она не волшебница, Рэн. К сожалению, волшебников не существует. – Янара поцеловала его в висок. – Ты устал. Иди спать.
– Мне одиноко в моей постели.
– Мне тоже одиноко. – Янара взяла его за руку. – Идём.
Эта ночь походила на сказку. Сердце Рэна подобно пламени рвалось из груди. Душа пропускала через себя взгляды, прикосновения и стоны любимой женщины, чтобы сохранить в памяти не только образы, но и запахи, и звуки. Чтобы запомнить на всю жизнь переливчатый блеск звёзд на сиреневом небе, мерцание свечей, таинственный свет, излучаемый белоснежной постелью, возбуждающую влагу плоти и сладость губ, дарящих поцелуи.
Когда Янара, утомлённая ласками, уснула, Рэн задул свечи и уставился в окно. Тело и душа наслаждались гармонией, а мысли лихорадочно метались между малюткой Дирмутом, сэром Ардием и юным рыцарем Гиланом.