~ 73 ~
День подходил к концу, когда дозорный сообщил о приближающейся к Фамалю процессии. Рэн облачился в бархатный дублет, расшитый шёлковой нитью. Жемчужной брошью закрепил на плече короткий плащ. Надел коллар – массивное мужское колье, состоящее из золотых звеньев причудливой формы, драгоценных камней и подвески с фамильным гербом. И спустился во двор. Восседая на породистых скакунах под богатыми чепраками, придворные и государственные сановники встретили короля восторженными возгласами. Никогда прежде он не являлся перед свитой в столь роскошном наряде.
Лейза наблюдала с балкона, как Рэн садится на коня и в сопровождении блестящей кавалькады выезжает со двора. Заметив на террасе герцогиню Кагар, стиснула кулак. Эта наглая особа вышла проводить короля, будто она его фаворитка! От неё исходила ощутимая угроза счастью королевской четы. Герцогиня Кагар – сестра правителя грозного королевства, носительница крови древней династии – не удовлетворится положением любовницы. Высочайшее происхождение обязывает её занять место на троне, а не в постели чужого мужа.
Все попытки Лейзы предостеречь сына – как бы Барисса не разрушила его брак – оборачивались ссорой. Рэн не скупился на резкие выражения, чего раньше за ним не наблюдалось, и, в конце концов, под страхом ссылки в отдалённый замок запретил Лейзе совать нос в его личную жизнь. Мост, соединяющий мать с сыном, дал очередную трещину.
Возвращения королевы Лейза ждала с тяжёлым сердцем. Янара не уступала Бариссе в красоте, но проигрывала в умении завязывать и развязывать узелки интриг. Тихая, кроткая, а после ужасных перипетий судьбы израненная и уязвимая, она стушуется под натиском хитрой и самовлюблённой герцогини и отойдёт на задний план. Недавно Лейза мечтала о безропотной невестке, но теперь хотела, чтобы та умела показывать зубы и выпускать когти.
Когда штандарт и вымпелы проплыли над живой изгородью и скрылись за белокаменным павильоном, Барисса вместе с фрейлинами направилась к себе – прихорашиваться к ужину. Лейза немного постояла, постукивая кулаком по перилам. Затем проследовала в гостиный зал и велела слугам установить стол для почётных гостей так, чтобы король, беседуя с супругой, не ловил на себе взгляды назойливой гостьи, чей визит излишне затянулся.
Выехав за городские ворота, Рэн осадил коня. Тракт летел стрелой к лесному массиву на горизонте. Малахитовое море травы колыхалось под дыханием ветра. Закатное солнце заливало ландшафт золотом. Природа изнемогала под тяжестью своего великолепия, а Рэн изнывал от ожидания, которое превратилось в пытку.
Жеребец под ним забил копытом, беспокойно всхрапывая и встряхивая гривой. Рэн похлопал его по шее и оглянулся на городскую стену. Возвышаясь на парапете, стражники походили на изваяния, выставленные для устрашения противника. Их командир взирал вдаль, сжимая в руке боевой рог.
Лорд Айвиль отделился от свиты и подъехал к королю, держа за поводья белую кобылу. Её бока прикрывала пурпурная попона, золотая бахрома касалась земли, дамское седло украшала гравировка в виде лиан и завитков.
Сложив руки на луке своего седла, Киаран принял вальяжную позу:
– Что будет, если скрестить зубра и земляную блоху?
Рэн недовольно поморщился. Его грудь распирало от радости и предвкушения скорой встречи с супругой – ни о чём другом он не хотел думать.
– За беседой быстрее летит время, – сказал в своё оправдание Киаран, жмурясь от солнца. – Так что же будет, если скрестить зубра и блоху?
– Не знаю. Спросите придворного менестреля. Он мастак давать умные ответы на глупые вопросы.
– Я знаю ответ.
– Ладно, – сдался Рэн. – И что же будет?
– В вашем королевстве появится много ям. Новый Святейший отец упадёт в одну из них и сломает себе шею. – Киаран хохотнул. – Ваш менестрель до такого не додумался бы.
Рэн тихо рассмеялся, хотя повод для дурацкой шутки был серьёзным. После расправы над монахами иерарх шамиданской церкви отправился в религиозный очаг Единой веры – в соседнее королевство Дигор. Кто-то из лордов высказал мнение (его поддержали остальные), что Святейшего вызвали к Первосвященнику для выговора и, скорее всего, он уже не вернётся. Виданное ли дело – отдать божьих людей на суд мирян?
– Сюда пришлют человека, чьё прошлое хранится за семью печатями, – предположил Киаран. – Такого проще убить, чем скомпрометировать.
– Мы постараемся с ним договориться. А если честно, мне будет не хватать нашего Святейшего отца. Я успел к нему привыкнуть.
Киаран метнул взгляд на свиту и понизил голос:
– Хочу поделиться с вами подозрениями.
– Вы выбрали удачное время, – буркнул Рэн, испытывая желание послать коня вперёд, навстречу супруге, но гордость удерживала его на месте.
– Красивых женщин нередко используют в качестве шпионов.
– Какое же это подозрение? Это распространённая практика. – Сведя брови, Рэн повернулся к Киарану. – Вы говорите о герцогине Кагар?
– Умный враг не бьёт наугад. Он ищет слабые места в обороне противника. Для этого король Джалей приставил к вам свою сестру. А скоро пришлёт к нам нового главу церкви.
– Ваша должность сделала вас излишне подозрительным, лорд Айвиль. Вы, вероятно, забыли, что я встретил герцогиню в доме её тётки. Янара лично пригласила Бариссу в гости. А смена Святейшего отца – ожидаемый результат его ошибочных действий. Впредь делитесь со мной фактами, а не измышлениями, лорд Верховный констебль. Иначе я стану таким же угрюмым, как вы.
В этот миг прозвучал трубный звук рога. На опушке леса показалась вереница всадников, карет и повозок. Пурпурный штандарт сливался с вечерним небом, и только два белых пятнышка, два лебедя, бились на полотнище, пытаясь взмыть в небеса.
Рэн дал шенкеля коню, и тот понёсся галопом. Лорд Айвиль еле поспевал за королём, держа кобылу за поводья. За ними скакал эсквайр с перекинутой через руку мантией для королевы.
Подъехав к карете, Рэн спрыгнул с седла и распахнул дверцу:
– Уйдите!
Кеола и Миула выскочили из экипажа. Рэн забрался внутрь и, рухнув на колени, обнял жену:
– Ты приехала.
Янара робко, словно в чём-то сомневаясь, запустила пальцы ему в волосы:
– Ты… всё ещё мой?
Рэн взял её лицо в ладони:
– Что за вопрос?
– Ты только мой? – вновь спросила она.
– Только твой. – Рэн поцеловал её в губы. – Как же я соскучился! Идём, душа моя. – И помог Янаре выбраться из кареты.
Свита встретила королеву приветственными криками и бурными аплодисментами. Королевская чета села на лошадей, процессия въехала в город и двинулась по улицам.
Глашатаи, стоя на бочках, драли глотки, оповещая народ о возвращении королевы. А ликующие горожане уже теснились вокруг, пожирая Янару глазами. Люди видели её впервые и старались навсегда запечатлеть в памяти образ прекрасной дамы. Смущённо улыбаясь и украдкой посматривая на супруга, она излучала особое очарование: на нежном лице отражались нравственная чистота и душевное благородство.
Караульные открыли ворота Фамальского замка. Гвардейцы принялись ритмично бить себя кулаками по нагрудным металлическим пластинам.
– Я не ожидала такого приёма, – растроганно прошептала Янара.
Взгляд Рэна прилип к её побелевшим пальцам, сжимающим поводья. В ушах снова и снова звучал тихий голос: «Ты всё ещё мой?» Он отправил супругу из Фамаля на рассвете, чтобы обнаглевшая толпа не бежала за каретой и не выкрикивала мерзкие слова. Наверное, Янара подумала, что муж стыдится её. И провела много дней с мыслью, что больше не нужна ему.
Подъехав к Престольной Башне, Рэн помог жене сойти с лошади. Подождал, когда она обменяется любезностями с Лейзой и Бариссой. Подхватил её на руки и понёс по галереям, лестницам и коридорам. Войдя в покои, поставил Янару возле кровати. Когорта служанок торопливо удалилась в переднюю комнату.
Янара провела пальцем по камням коллара:
– Вам не тяжело?
Рэн нахмурился:
– Вам?
Она подняла голову. Её глаза светились озорством.
– Вы выглядите как настоящий король.
– Я очень старался, – ответил он, еле сдерживая глупую улыбку.
– Кому-то хотели понравиться?
– Супруге.
Янара сморщила нос:
– Вы женаты? Какая досада! Успокойте меня, скажите, что ваша жена старая уродина.
– Она самая красивая на свете женщина.
– Давайте я сниму с вас эту тяжесть.
Рэн наклонился. Янара сняла с него коллар и бросила на кровать, устланную атласным покрывалом. Прикоснулась к жемчужной броши на плаще:
– Вам не мешает эта вещь?
– Мешает. А вы уютно себя чувствуете в мантии?
– Жарко.
Рэн развязал золотые шнуры, стягивающие полы накидки. Янара кокетливо повела плечами, и мантия с тихим шорохом упал на пол.
– Может, ваша жена ворчливая и злая?
– Моя жена нежная и чуткая, как цветок на восходе солнца.
Янара принялась расстёгивать пряжки на дублете:
– Костюм слишком тесный. Вам не тяжело дышать?
– Всему виной мышцы. Они растут быстрее, чем портной шьёт наряд. – Рэн стал расшнуровывать платье Янары. – Вы замужем?
– Да.
– Какая жалость…
Янара распахнула дублет, запустила руку под рубашку и кончиками пальцев прикоснулась к груди Рэна:
– Вы когда-нибудь принимали ванну вместе с супругой?
– Нет. А вы – с мужем?
– Тоже не принимала.
Рэн взял её руку и прижал к выпуклости в штанах:
– Теперь жмёт здесь.
– Вам надо сменить портного.
– Есть проверенный способ всё исправить. – Рэн потянул юбки кверху.
– Мой муж считает меня толстой и неуклюжей и думает, что мы с ним не поместимся в одной ванне.
– Вашего мужа подводит глазомер.
– А вдруг он прав? Давайте проверим? – Янара высвободилась из рук Рэна и попятилась к двери в купальню.
~ 74 ~
Свита, священники и знатные гости, прибывшие ко двору, прохаживалась между колоннами, ожидая королевскую чету. Подпирая стену плечом, Тиер выуживал из лютни однообразные звуки. Лорд Айвиль развлекал разговорами приунывшую герцогиню Кагар, а Лейза, сидя в гордом одиночестве за королевским столом, смотрела в тёмные окна и прятала под ладонью улыбку.
Почётный караул ударил древками копий о пол.
– Как же я голоден! – воскликнул Рэн, войдя вместе с Янарой в гостиный зал. – Я боялся, что вы всё съедите и ничего мне не оставите.
Поддерживая супругу под локоть, повёл её к стоящему на помосте столу.
Публика оживилась. Посмеиваясь и подшучивая друг над другом, люди заняли места сообразно своему положению. Ближе всех к помосту восседали великие лорды и почётные иноземные гости. За ними сидели малые лорды и государственные сановники. Середина зала принадлежала прославленным рыцарям и военачальникам. Ближе к колоннам стояли особняком столы для духовенства.
Рэн поднял кубок:
– За королеву!
Ему вторили десятки голосов:
– За королеву!
Осушив кубок, Рэн с жадностью изголодавшего волка набросился на еду.
Застучали бокалы, ножи и тарелки. Слуги приносили новые яства, по залу разливались запахи мяса, грибов, соусов… Мужи пили и болтали без остановки, Тиер играл на лютне и пел. Барисса не сводила с Рэна глаз, а он, повернувшись к ней спиной, ухаживал за Янарой и что-то нашёптывал ей на ухо.
В самом разгаре трапезы к лорду Айвилю подошёл гвардеец. Выслушав его, Киаран поднялся на возвышение и наклонился к Рэну:
– Простите, ваше величество.
Рэн поцеловал Янару в плечо и произнёс наигранно серьёзным тоном:
– Что такое, лорд Айвиль?
– Прибыли купцы из Калико. Испрашивают у вас аудиенции. Отправить их в постоялый двор?
– Пусть приходят утром, – кивнул Рэн и тут же передумал. – Подождите! Еды у нас хватает, свободных комнат в гостевом доме достаточно. Зовите их сюда.
– Вы уверены? – на всякий случай переспросил Киаран.
– Я уже утолил голод. Обещаю, никого не съем.
В конце зала слуги собрали ещё два стола. Немного погодя в распахнутые караульными двери вошли купцы. Оттуда же, издалека, представились легатами гильдий. Отвесив королю поклон, расположились за столами и приступили к ужину. Нарушенное их приходом веселье вновь забурлило.
– Я должна тебе кое-что сказать, – прошептала Янара. – Не хочу, чтобы меня опередили.
– Говори, – молвил Рэн, поглаживая её колено.
– Я попросила сэра Ардия стать опекуном Бертола. Он согласился.
С минуту Рэн не шевелился. Затем осушил бокал. Ладонью вытер губы и забегал глазами по залу. Ардий почему-то сидел не на своём месте, а рядом с Хранителем грамот и Главным казначеем. Первый учитель, преданный соратник, надёжный друг не осмелился отказать королеве и теперь вынужден воспитывать сына батрака!
– Ты злишься? – спросила Янара.
– Нет, что ты! – солгал Рэн. – Ты правильно сделала. Сэр Ардий самый достойный человек из всех, кого я знаю. – Подпёр подбородок кулаком. – О чём они говорят?
Янара проследила за его взглядом:
– Думаю, о документах. Сэр Ардий стал опекуном пока что на словах. А ещё… наверное, говорят о деньгах. Я попросила его узнать, как отсрочить выплату земельного налога. Герцог Бертол Мэрит беден как церковная мышь. Мой брат хорохорится, но я-то знаю, что ему придётся на всём экономить. И это меня очень беспокоит.
– Почему не обратилась ко мне? В постели. Или пока мы принимали с тобой ванну. Там я был особенно сговорчив.
Янара посмотрела на него с укором:
– Зачем ты так?
Рэн натянуто улыбнулся:
– Похоже, я разучился шутить. Прости.
– Я не хочу злоупотреблять твоей любовью. Прошу впредь не спрашивать меня о моём сыне. Я обязана отвечать королю, а отвечать я не хочу.
– Ты права. Нам лучше не касаться больной для нас темы. – Рэн побарабанил пальцами по подлокотникам кресла. – Ты ему доверяешь?
– Кому? Сэру Ардию?
– Брату.
– Пока замок принадлежал тебе, я больше чем уверена, что Бари исполнял свою работу добросовестно. А теперь… – На губах Янары промелькнула тень улыбки. – Я – женщина, герцог – младенец. Нас легко обмануть.
Рэн вскинул руку:
– Господин Пирта!
Хранитель казны, он же Главный казначей, поднялся из-за стола:
– Слушаю, ваше величество.
– Выделите человека для ведения бухгалтерии герцога Мэрита.
– Будет исполнено, ваше величество.
Губы Янары задрожали.
– Спасибо.
Рэн притронулся к её подбородку:
– Тише, милая. Тише. Благодарить меня не за что. Я ничего не делаю сверх того, что должен делать. – Кивком ответил на благодарный кивок Ардия и посмотрел в конец зала. – Так что у вас стряслось, господа торговцы? Я взошёл на трон восемь месяцев назад, а вы соизволили явиться только сейчас, хотя Калико находится всего в пятнадцати лигах от Фамаля. Похоже, король зачем-то вам понадобился.
Купцы поднялись со скамеек.
– Мы хотим поговорить с вами наедине, – ответил за всех высокий, статный человек средних лет. – Извините, ваше величество, я забыл представиться. Меня зовут Одал. Я вхожу в Совет гильдий и в качестве легата, как и мои сотоварищи, представляю интересы купеческого сословия.
Рэн откинулся на спинку кресла:
– Вы знаете, что такое королевство, господин Одал?
– Знаем, ваше величество.
– Не знаете. Королевство – это домен короля, пятьдесят феодов великих лордов и триста пятьдесят феодов малых лордов. Судьбоносные вопросы мы решаем сообща. Менее важные вопросы король решает с великими лордами. Наедине с королём можно только посплетничать. – Рэн окинул взглядом притихшую свиту, запил своё лукавство вином и продолжил: – Определитесь, с каким вопросом вы пожаловали. И если снова скажете, что хотите поговорить со мной наедине, я накажу вас. Потому что король сплетничает только с королевой, лордом Верховным констеблем, коннетаблем королевской гвардии, Хранителем грамот…
Рэн продолжил перечислять должности, указывая на драгоценные камни в своём колларе. Кто-то из дворян издал смешок и закашлялся. Хранитель печати облокотился на стол и, сотрясаясь от смеха, обхватил лоб ладонями. И вдруг публика разразилась хохотом.
– Ты пьян, – прошептала Янара.
– Бедные лавочники, – сокрушённо вздохнула Лейза.
Купцы набычились:
– Нам лучше уйти.
Не в силах сдерживать злость на торгашей, скрывающих доходы, увиливающих от налогов и мечтающих оторвать от домена кусок, Рэн грохнул кулаком по столу:
– Вы решили, что Фамальский замок – проходной двор? Решили, что можно прийти сюда, поесть, выпить и уйти, когда вам вздумается?
С дворян и столичных сановников веселье как волной смыло.
Рэн поднялся на ноги и, глядя на караульных, указал на купеческую братию:
– Что это за люди сидят за моим столом? Что им здесь надо?
У самого молодого купца сдали нервы. Он встал на колени и протянул руки, как попрошайка перед храмом Веры.
– Ваше величество, мы пришли к вам за помощью. Калико заполонило отребье, житья от них нету. Каждый день кражи и убийства. Жить стало страшно. Мы пытались справиться собственными силами: наняли дополнительную охрану, ввели комендантский час, сами патрулируем улицы. Но три дня назад отряд головорезов ограбил монастырь Святого Хамелия, покровителя торговли. Этот монастырь стоит на окраине нашего города.
Рэн поймал на себе многозначительный взгляд Киарана и опустился в кресло:
– Почему – монастырь?
– Монахи чеканили там свою монету. Называется «рыбка». Бандиты избили монахов, надругались над реликвиями, забрали все запасы золота и серебра.
– Прямо-таки все? – усомнился Рэн.
– Почти все, – поправил себя торговец. – Просим вас дать нам солдат для защиты.
– Нет, – сказал Рэн.
Придворные зашептались.
– Нет? – эхом повторил легат гильдий господин Одал. – Но Калико ваш город, он находится в вашем домене. И по идее…
Рэн не дал ему договорить:
– Ещё неизвестно, чей это город. Буквально сегодня утром я ознакомился с вашим прошением.
Купцы озадаченно переглянулись. Их голоса зазвучали вразнобой: «С нашим прошением?» – «Какое прошение?» – «Мы не подавали никакого прошения».
– В котором вы просите признать Калико независимым городом.
В зале поднялся шум. Отовсюду понеслись крики: «На плаху всех!» – «Сжечь город дотла!» – «Содрать кожу живьём!»
Купцы посерели, побелели. Вцепились в расшитые цветами и птицами кафтаны и попятились к выходу. Караульные со стуком закрыли двери. Рыцари поднялись со скамеек.
– Рэн, пожалуйста, пожалуйста, не надо, Рэн, – произнесла скороговоркой Янара.
Он поднял руку, требуя тишины:
– Я решил пойти вам навстречу.
Стало так тихо, что присутствующие услышали, как скрипит флюгер на соседней башне.
– Я решил отрезать от домена кусочек. Маленький кусочек, к которому не будет подъездных путей. Хотите свободу – получайте, но ходить и разъезжать по моей земле вы не будете. Наёмники окружат Калико и убьют всякого, кто выйдет за городскую стену, чтобы собрать хворост или купить у крестьян молока и хлеба.
Господин Одал широкими шагами двинулся к помосту:
– Это прошение – ошибка! Мы направляли его Знатному Собранию. Короля тогда не было. Вас не было! Кто вам дал его? Кто извлёк на свет эту писульку? С какой целью?
Рыцари преградили ему дорогу.
Одал приподнялся на носках и, глядя поверх плеча могучего воина, крикнул:
– Разорвите, ваше величество, и забудьте!
Придворные одобрительно загомонили.
Рэн потёр подбородок:
– Порвать и забыть?
– Порвать и забыть, – покивал Одал. Толкнул рыцаря в грудь. – Отойдите! Из-вас я не вижу короля!
Рыцарь отступил на полшага в сторону.
– Хорошо, я так и сделаю, если… – Рэн надолго умолк.
Одал не выдержал:
– Если?..
Рэн взглянул на Янару. Набрал полную грудь воздуха:
– Герцог Холаф Мэрит отдал кому-то из купцов сундук старинных монет и получил именные векселя. Холафа убили, векселя сгорели во время пожара. Я хочу, чтобы вы вернули эти деньги со всеми причитающимися процентами сыну герцога.
Янара затряслась будто в лихорадке. Рэн положил руку ей на колено.
Одал обернулся к собратьям:
– Вы что-то об этом слышали?
– Какие монеты? – уточнил один.
– На какую сумму? – спросил другой.
– Золотые монеты треугольной формы, с дыркой в центре, – ответил Рэн. – На какую сумму – не знаю. Это знает тот, у кого они хранятся.
– Мы попробуем выяснить.
– Хорошо. Я подожду.
– А как же прошение? Вы его разорвёте?
– Выясняйте, выясняйте, – произнёс Рэн, сопроводив слова нетерпеливым жестом.
Одал вернулся к столу и в полной задумчивости сел на скамью.
Молодой купец поднялся с колен:
– Нам потребуется время. И что? Пусть это время бандиты лютуют?
– Я отправлю в Калико отряд сынов Стаи, – подал голос Киаран и поднял кубок. – За короля!
– За короля! – грохнула публика.
Держа бокал, Янара повернулась к Лейзе:
– За вашего сына!
Лейза сделала глоток и сузила глаза, наблюдая, как герцогиня Кагар идёт через зал к выходу.
~ 75 ~
Потомственный Хранитель подземелья знал секретные ходы, соединяющие башни замка, но затруднялся сказать, куда ведут остальные коридоры. Свою неосведомлённость он объяснил тем, что полной карты подземного лабиринта никогда не существовало: его построили не для развлечений, а с целью запутать преследователей короля, если ему вдруг придётся бежать из столицы. Хранители никогда не отклонялись от проверенных маршрутов и не видели смысла рисковать жизнью ради изучения никому не нужных проходов.
Вразумительное объяснение не удовлетворило Киарана. Интриган по натуре, он безошибочным чутьём уловил запах тайны. Для бегства короля предназначался туннель, прорытый от слабо защищённого Фамальского замка до хорошо укреплённой Королевской крепости. Однако в нём не было даже обманных развилок, чтобы сбить преследователей с толку. Лошади по этому туннелю могли мчаться во весь опор с закрытыми глазами. Зачем же соорудили лабиринт? Вряд ли для того, чтобы помешать нетерпеливому любовнику проникнуть в Женскую Башню. Напрашивался вывод: там спрятан путь… Куда?..
Испытывая неодолимую страсть к головоломкам, Киаран спустился в подземелье и осторожно двинулся по ближнему к лестнице коридору, мелом рисуя на осыпающихся камнях перевёрнутые стрелки – «наконечники» указывали обратную дорогу.
Проход петлял, изгибался, делился на два или три рукава. Из проёмов в стенах таращилась зловещая мгла. Гудящую тишину иногда нарушали шорохи и странные звуки, похожие на протяжные вздохи. От дыма першило в горле. Киаран ругал себя последними словами: вместо факела следовало взять масляный фонарь.
Дорогу преградила мощная колонна – одна из многих, служащих опорами для потолочного свода. Киаран смахнул с шероховатого камня паутину и начертал единицу – первый тупик. Повернул назад и, уступив любопытству, шагнул в боковой проём. Обвёл факелом вокруг себя, осматривая небольшое помещение. В передней стене чернели два проёма. Какой же выбрать? Правый или левый? Левый или правый? Остановила мысль: опытные исследователи лабиринтов и пещер наверняка придерживаются какого-то плана. У него же плана не было, только азарт первопроходца. Чрезмерное рвение грозило сыграть с ним, самонадеянным дилетантом, плохую шутку. Киаран вернулся в коридор и направился к выходу.
Удушливый дым, тишина, прореженная шелестящими звуками, и однообразие подземелья угнетали. Казалось, кто-то крадётся позади. Киаран то и дело оборачивался и всматривался в темноту, чувствуя себя вором, который отважился на ограбление особняка, не зная расположения комнат и не дожидаясь ухода хозяев.
Совершив очередной поворот, Киаран оторопел. Стрелка указывала ему за спину. Он идёт не туда! Но такого не может быть! Медленно пошёл вперёд, надеясь, что следующий знак покажет правильное направление. И застыл. В свете факела белела единица…
Киаран предпринял ещё одну попытку выйти из лабиринта. И снова оказался в том же тупике. Рассудок отказывался верить в происходящее. Складывалось впечатление, что откуда-то появились лишние указатели. Силясь успокоиться, Киаран присел на корточки. Факел затрещал, роняя искры на пол, покрытый толстым слоем пыли. Пыль! Какой же он дурак! Надо идти по своим следам. Где-то они расходятся: одни ведут по кругу, другие – к лестнице.
Послышались шаги. В глубине прохода замерцал свет. Киаран вскочил на ноги и сжал в кулаке рукоять кинжала.
– Лорд Айвиль! – донёсся резкий голос.
– Я здесь, господин Крум!
Хранитель подземелья появился из-за угла и поднял над головой масляный фонарь:
– Извините, что мешаю вам осваивать лабиринт. Прибежал камердинер короля. Светлейший государь требует вас для разговора.
– Не мог прибежать раньше, – пробурчал Киаран себе под нос и направился к Хранителю. – Я как раз закончил осмотр и собирался уходить.
Они шли по коридору плечом к плечу, чуть ли не вытирая стены рукавами. Киаран нёс факел над собой, как штандарт, чтобы лица не обдавало дымом и жаром. Видя такие неудобства, Хранитель вырвался вперёд.
– Как вы меня нашли, господин Крум?
– По следам. В знаках на стенах легко запутаться. Особенно на разветвлённом повороте или в том месте, где коридор пересекает сам себя. Лабиринт невозможно покорить с мелом в руке, лорд Айвиль.
Киаран охватил взглядом долговязую фигуру в стёганом гамбезоне. В своей конторе Хранитель подземелья сидел в льняном костюме и расшитом бисером жилете – и почему-то переоделся. Предполагал, что поиски лорда Верховного констебля затянутся, и боялся замёрзнуть? Вполне возможно. Это не единственное, что насторожило Киарана. Крум шёл уверенно, размашисто, не смотрел под ноги – на протоптанную дорожку, не выискивал на стенах нарисованные указатели.
– Как вы его покорили?
– Что?
– Как вы покорили лабиринт? – повторил Киаран.
Крум замедлил шаг. Его спина напряглась: куртка, подбитая толстым слоем ваты, едва не затрещала в плечах.
– Я никогда в него не входил. Точнее, я знаю проходы, которые ведут…
– Я знаю, что вы знаете, – оборвал Киаран. – Но сейчас вы идёте так, словно были здесь сотни раз.
– У меня хорошая память, милорд, – принялся объяснять Крум. – Я запоминаю дорогу с первого раза. С плохой памятью не становятся Хранителями подземелья. Мы храним безопасные маршруты в голове. Тренируем память с детства. Знаете, как меня учил отец? Мы бродили с ним по городу, долго бродили. А потом он останавливался и велел мне говорить, как идти обратно. Именно говорить, а не идти, чтобы я не видел подсказок – домов, торговых лавок или приметных занавесок на окнах. И я говорил. Это очень сложно, милорд. Когда идёшь туда, поворачиваешь вправо. А обратно – надо повернуть влево. Обратный путь надо видеть словно в зеркале. Я говорил: «Второй поворот направо, третий налево, на перекрёстке прямо…» И всё по памяти. И так каждый день. Вы не представляете, как это сложно.
– Зато сейчас легко, – нахмурился Киаран.
Хранители не изучали проходы, потому что не хотели рисковать жизнью? Ложь! С такой памятью им никакой лабиринт не страшен.
– Прошу прощения за прямоту, милорд. Вы относитесь к своей жизни наплевательски. В следующий раз я пойду с вами.
– Благодарю за заботу. Я справлюсь сам, – отказался Киаран.
С опытным человеком он чувствовал бы себя спокойнее. Но в то же время знатоку ничего не стоит обвести дилетанта вокруг пальца.
– Если не секрет, что вы здесь ищете? – поинтересовался Крум.
– Под землёй можно пройти в Женскую Башню…
– В Башню Гербов, в Башню Молчания и ещё в шесть башен.
– И всё? – спросил Киаран, глядя в напряжённую спину Хранителя.
– Думаю, всё.
– Вы думаете, а мне надо знать наверняка.
– Зачем?
– Глупый вопрос. А вдруг есть выход за крепостную стену? Или ещё в какое-то место, о котором мы не знаем. Если этот выход обнаружит неприятель, он запросто проникнет в резиденцию короля.
– Для этого ему надо пройти лабиринт, а лабиринт он не пройдёт. – В голосе Крума прозвучали нотки нескрываемого самодовольства.
Киарана осенила догадка: Крум хранит в голове полную карту подземелья! Так и подмывало пустить в ход все свои уловки и вывести лжеца (или хитреца) на чистую воду, но внутренний голос просил воздержаться.
– Я отвечаю за безопасность короля, – произнёс Киаран. – Вы же это понимаете?
Крум посмотрел через плечо:
– Я тоже отвечаю. Так что давайте заниматься своими делами и не мешать друг другу. – И прибавил шаг.
Пока Киаран выбирал из волос липкую паутину и отмокал в ванне, избавляясь от запаха заплесневелых камней, – прошло немало времени. Переступив порог королевских палат, он замер в растерянности. На полу валялись свитки с разломленными сургучными печатями, сшитые документы и карты, словно их смахнули со стола в порыве злости.
Рэн стоял возле окна и пристально наблюдал за кем-то, находящимся вне стен башни. Неподвижная поза и хищный прищур говорили о дурном расположении духа.
– Вы знаете, кто из лордов содержит разбойничьи отряды? – прозвучал жёсткий голос.
Киарана охватило беспокойство. Как великий лорд Айвиль, хозяин Выродков и наёмных убийц, он не имел права выдавать чужие тайны. Как лорд Верховный констебль он обязан действовать в интересах короля.
Не сводя взгляда с Рэна, Киаран нащупал на груди фамильный медальон и стиснул в кулаке холодный металл:
– Догадываюсь, но доказательств у меня нет. Дворяне не хвастаются подобными «подвигами». А… почему вы спрашиваете?
– Нападение на монастырь было хорошо организовано и проведено с блеском. Чувствуется твёрдая рука. – Рэн скрипнул зубами. – Лорды обнаглели до крайности. Их псы разбойничают на моих дорогах, держат в страхе мои деревни, теперь полезли в мои города. Я хочу преподать им урок. Выследите хотя бы одну банду, узнайте, кому эти твари служат, – и я лишу их хозяина всех привилегий.
Киаран ощутил в душе холодок. Дворяне не сказали ни слова в защиту лорда Атала, по чьей вине скончалась малолетняя сестра Лейзы. С их молчаливого согласия в Башню Изменников заточили лорда Кламаса, насильника бывшей королевы Эльвы. И никто не поинтересовался: Кламас повесился в камере сам или ему «оказали услугу»? Но лорды возропщут, если король посягнёт на честь одного из знатных домов из-за каких-то разбоев.
– Путники добровольно идут на риск, отправляясь в дорогу, – произнёс Киаран. – А «бедным» монахам следовало позаботиться о надёжной охране монастыря, раз уж там полно серебра и золота. Те и другие сами виноваты.
– Те и другие живут в моём домене! – Продолжая смотреть в окно, Рэн опёрся руками на каменный резной подоконник. – Если мои гвардейцы явятся в ваш феод, ограбят и покалечат ваших крестьян – вы не сочтёте это оскорблением?
– Сочту, – согласился Киаран. – Загвоздка в том, что ваших гвардейцев ни с кем не перепутаешь, а разбойники все на одно лицо. Поимка этих уродов ни к чему не приведёт. Они не выдадут хозяина. Или назовут другое имя.
– Разбойников кто-то содержит, оплачивает оружие, лошадей.
– Сомневаюсь, что у них есть лошади.
– Они тащат награбленное на горбу, что ли?
– Простите, ваше величество. Я не подумал.
– Пусть сыны Стаи выследят их и проследуют за ними до крепости.
– Вы узнаете, кому они служат, но у вас не будет доказательств их вины, – упирался Киаран. – Не пойман – не вор. Если нужны доказательства, надо ловить на горячем.
– Выманите лорда из замка. Заставьте его лично участвовать в разбое.
Киаран сдался:
– Я подумаю над этим.
Мелькнула мысль: странный получился разговор – собеседники обычно смотрят друг на друга, король же не отрывал взгляда от окна, будто боялся пропустить что-то важное.