~ 62 ~
Наконец долгое путешествие подошло к концу. Впереди показался Фамаль. Грунтовая дорога сменилась брусчаткой, и королева пересела в карету. Путники оживились. Их возбуждение передалось лошадям: они припустили рысью, прядая ушами и довольно фыркая. Колонна стройными рядами въехала в городские ворота и под ликование толпы двинулась по улицам.
Очутившись в Фамальском замке, эсквайры побежали в оружейное хранилище сдавать мечи господ, слуги повели лошадей к конюшням, придворные и рыцари направились в Башню Гербов и Башню Доблести. Карета, сопровождаемая королём и гвардейцами, покатила к Престольной Башне.
Возле лестницы путешественников ждали леди Лейза, лорд Айвиль, герцогиня Кагар и фрейлина королевы Кеола Донте.
Рэн находился на пике самых светлых и пьянящих чувств. Спрыгнув с коня, он посмотрел по сторонам и впервые подумал о замке как о доме. Глядя на мать, понял, как сильно она по нему соскучилась. Улыбка, несвойственная Киарану, говорила о том, что лорд был несказанно рад встрече. Кеола растерянно топталась на месте, не зная, куда ей бежать и что делать. Барисса наклонила голову, опасаясь выдать себя выражением лица.
Помогая Янаре выйти из кареты, Рэн прошептал:
– Не ревнуй меня. Там, где ты, другим нет места.
Лейза обняла Янару:
– Моя дорогая… Это правда?
Она покраснела от смущения:
– Скорее всего, да.
– Но как такое возможно?
– Сама не знаю.
– Ну идём же, идём, – засуетилась Лейза. – После такой дороги вам надо отсыпаться неделю.
Едва Рэн успел привести себя в порядок, как караульный сообщил, что его приглашают в покои королевы.
В гостиной собрались Лейза, два монаха и мать Болха. По виду монахини стало ясно, что она уже успела пожаловаться на поведение короля. Рэн подмигнул Янаре, сидящей на кушетке в скованной позе. Обратил взгляд на незнакомцев и приготовился дать отпор любым поползновениям на его личную жизнь и свободу.
– Ваше величество! – поклонился старший по возрасту монах. – Я Хааб, клирик из Просвещённого монастыря.
– Клирик – это человек церкви, моя дорогая, – объяснил Рэн Янаре. – Его ремеслом является мышление и преподавание своих мыслей.
Хааб почтительно кивнул:
– Я бы не сказал точнее. – Указал на своего товарища. – Мой помощник Ика, монах-студиус. Иными словами, человек церкви, любящий науку. С матерью Болхой вы знакомы. Она много лет помогает членам нашего просвещённого общества изучать женский организм. Опытнее неё вы никого не найдёте. Мы не покинем замок, пока ваша супруга не разрешится от бремени, ваше величество. Для наблюдения за младенцем монастырь пришлёт клирика, который изучает младенческие болезни.
– Обсудим это позже. Королева устала с дороги.
– Я всё понимаю, ваше величество. Но надо сделать официальную запись о первом осмотре. Таковы правила. Иначе наше пребывание здесь незаконно с точки зрения нашей религиозной общины. Это не займёт много времени.
Выразив недовольство вздохом, Рэн сел в кресло рядом с Лейзой.
Ика развязал заплечный мешок, положил на стол толстую книгу в кожаном переплёте и футляр с перьями. Поставил чернильницу, открутил крышку.
Хааб размял пальцы:
– Ну что? Приступим? – Открыл талмуд, выбрал перо и вместе с монахом-студиусом повернулся к Янаре спиной.
Рэн и Лейза обменялись озадаченными взглядами.
– Ложитесь, моя королева, – попросила мать Болха и принялась задавать вопросы, которые уже задавала по прибытии в постоялый двор.
Как и тогда, Янара не сумела чётко ответить. Она не догадывалась о беременности и не прислушивалась к себе. Думала, что внутренности переворачиваются из-за тряски кибитки.
– Пять месяцев, – констатировала Болха, ощупывая её живот и грудь. – Плюс-минус неделя. Скорее, плюс. Плод допустимого размера. О предлежании плода говорить ещё рано. – Поцеловала Янару в темечко. – Храни вас Бог, моя королева!
Лейза всплеснула руками:
– Боже мой! Вы понесли сразу после свадьбы! Если бы я знала, ни за что не отпустила бы вас в поездку!
– Я бы сама не поехала, – сказала Янара, опуская ноги на пол.
Напомнив Рэну, что совокупления с супругой находятся под строжайшим запретом, монахи сложили книгу и письменные принадлежности в мешок и удалились. Мать Болха с недовольным видом скрылась в опочивальне. Похоже, она надеялась, что монахи позволят ей высказаться. Или ожидала от них более сурового тона при разговоре с королём.
Рэн похлопал ладонями по подлокотникам кресла:
– Я не доверяю клирикам. Они хоть и увлекаются разными исследованиями, но помешаны на религии. Религия говорит: всё в руках бога. Меня такое не устраивает.
Лейза повернулась к нему и начала оправдываться:
– Из множества целителей и доморощенных лекарей я выбрала… Представь себе – никого! Даже в Фамальском ситете никто не произвёл на меня должного впечатления. Хранитель грамот посоветовал обратиться в Просвещённый монастырь. Я поехала туда не в лучшем расположении духа. Постоянно думала, что вы ждёте, а я попусту теряю время. Когда настоятель показал, сколько у них хранится книг и сколько клириков пишут труды, все мои сомнения улетучились. У нас есть ещё четыре месяца. Если тебе не нравятся монахи, я найду других лекарей. Но знай, церковь не терпит знахарок, а повитух считает древними бабками без должного воспитания и образования. Им разрешено принимать роды только у простолюдинок.
– Клирики пусть остаются. Я хочу видеть ещё кого-нибудь, кто надеется не на бога, а на свои знания и опыт.
Лейза покосилась на дверь опочивальни и прижала палец к губам:
– У кого-то ушки на макушке.
– Как прошло состязание менестрелей? – поинтересовалась Янара.
– Мы его отменили, когда приехал ваш гонец. Какое же состязание без вас? Проведём его осенью.
– Мы привезли вам подарки, миледи.
– Самый ценный подарок передо мной. – Лейза пересела на кушетку и обняла Янару. – У меня нет слов! Я просто помолчу.
Рэн вышел в переднюю комнату и подозвал Таян:
– Не отходи от королевы ни на шаг. Если монашка станет ей докучать, сообщи мне или моей матери.
– Миула быстро её успокоит.
Сдерживая улыбку, Рэн прокашлялся:
– А вот этого делать не надо. – И поспешил к себе.
***
В Башне Гербов засветились все окна. Престольная Башня наполнилась голосами и смехом. Слуги торопливо накрывали столы в гостином зале. В палатах короля лорд Айвиль докладывал о работе, проделанной за последние три месяца. Рэн слушал его и в очередной раз убеждался, что не ошибся в выборе лорда Верховного констебля.
Киаран сформировал государственные службы столицы из чтецов. Рэн бы до такого не додумался. Чтецы – дети мещан, получившие образование в частных классах или в гимназии. Из-за низкого происхождения они не сумели устроиться на хорошие места. На их долю выпала тяжёлая и низкооплачиваемая работа: чтение и запоминание документов. Эти малозаметные люди исполняли роль памяти нотариев и были незаменимы, ибо никто не знал лучше них содержание хроник, указов, законов и предписаний, собранных в Хранилище грамот за столетия. Нотарии не перерывали архив, желая в нём что-то отыскать, – они вызывали чтецов и задавали им вопросы.
– Они будут землю грызть, чтобы выслужиться, – сказал Киаран.
Рэн не мог не согласиться. Такие люди будут всецело принадлежать королю, поскольку только он может вытащить их из низов и возвысить. Их судьба в его руках.
– Завтра представлю вам Бэля плаща и Бэля меча, – продолжил Киаран. – Бэль плаща возглавит судебную систему Фамаля. Бэль меча – карательную. Сейчас я работаю над инструкциями и предписаниями, чтобы ограничить власть Бэлей и исключить предвзятость в вынесении решений.
– Вы неплохо потрудились, лорд Айвиль.
– Сам бы я ничего не сделал. Хранитель грамот умнейший человек!
Рэн открыл папку с донесениями:
– Из Калико новостей не поступало?
Киаран придал себе равнодушный вид, словно этот вопрос не сильно его беспокоил:
– Молчат. Не волнуйтесь, ваше величество. Если купцы изъявят желание получить независимость, то быстро от этой идеи откажутся.
Рэн не стал вдаваться в подробности. Киаран сам посвятит его в свои планы, как только доведёт их до совершенства. В оставшееся до трапезы время они составили приблизительный маршрут поездки по приграничным районам с целью проверки дозорных вышек. Получив приглашение на ужин, отправились в гостиный зал.
Спускаясь по лестнице, Рэн с тоской думал о Янаре. Отныне ей запрещено появляться на людях. Через месяц она переселится в Женскую башню, и видеться они смогут только днём.
– Когда выезжаем? – нетерпеливо осведомился Киаран.
– Я еду без вас, – ответил Рэн, пропуская служанок с подносами, заставленными горшочками и тарелками. Девушки несли ужин королеве. – Жизнь моей супруги я доверяю только вам, лорд Айвиль.
~ 63 ~
Усевшись на скамью, Лейза забрала у слуги кувшин, налила себе вина и сделала несколько жадных глотков. Киаран облокотился на стол и посмотрел на неё с нескрываемым удивлением.
Лейза вытерла губы:
– Что?
– Да ничего. Вообще-то, этот стол для почётных гостей. Стол для членов королевской семьи стоит на помосте.
– Король уехал, королеву заперли в её покоях. Не хочу сидеть одна как кукушка.
Лейза осушила бокал и потянулась к кувшину. Киаран её опередил:
– Позвольте мне. – Плеснул вина в кубок. – Не знаю, как сказать…
– Говорите как есть, – вымолвила Лейза, разглядывая публику, занятую трапезой и болтовнёй.
– Вы сели на место герцогини Кагар. Она явится с минуты на минуту.
– Не явится. Она ужинает у себя со Святейшим отцом.
Эта новость озадачила Киарана.
– Что их связывает?
Лейза глотнула вина, кинула в рот дольку засахаренного лимона и скривилась:
– Главный храм Единой веры находится на родине герцогини, в Дигоре. Там же заседает Первосвященник – наставник всех Святейших отцов.
– Как же я далёк от этого, – удручённо заметил Киаран.
– Вы заняты созданием судебной и карательной служб и ничего вокруг не видите. Закрылись в своей скорлупе и долбите её изнутри. Расширяйте кругозор, лорд Айвиль.
– Вы сегодня не в духе. Мне лучше уйти, – сказал он, поднимаясь.
Лейза ухватила его за рукав и рывком усадила на место:
– В любой стране существуют две власти: королевская и церковная. Церковь нередко вмешивается в дела короля, особенно когда он не является приверженцем нужной религии. Изучайте историю, лорд Айвиль.
– Сейчас вы говорите с позиции короля. Попробуйте посмотреть на эту же ситуацию с позиции церкви.
– Я не против веры, поймите меня правильно. Людям необходимо во что-то верить, иначе в этой преисподней они сойдут с ума. Я говорю о другом. Кое-кто, прикрываясь верой, зачастую преследует личные интересы.
Киаран зыркнул по сторонам: не наблюдают ли за ними? Придвинулся к Лейзе и прошептал:
– Барисса приглашала вас на ужин со Святейшим отцом?
– Нет! – ответила она со злостью и раскусила леденец.
– Вы не находите это странным? Они встречаются в доме вашего сына, без свидетелей, и ведут себя как заговорщики. Не надумал ли король Джалей с помощью своей обольстительной сестрицы повлиять на нашего короля?
Лейза отклонилась назад, посмотрела насмешливо:
– До вас наконец-то дошло. Даже не верится!
– Хотел огрызнуться, но… должен признать, ваш сарказм уместен. – Киаран отхлебнул вина из кубка. – Я приставлю к Бариссе верную мне служанку.
– Она привезла своих служанок.
– Тогда швею.
– Она приехала со своей швеёй.
– Тогда конюха.
Лейза выдавила смешок:
– Барисса всё предусмотрела.
Киаран обмакнул хлебный мякиш в креветочный соус, отправил в рот, запил вином:
– Кажется, я понял. Она не нравится вам как женщина.
– Конечно не нравится! В этом зале нет ни одного мужчины, кто бы не мечтал затащить её в постель.
– Есть.
Лейза с наигранным видом округлила глаза:
– Да ну? И кто же это?
Вместо ответа Киаран покачал головой. Полгода назад он бы приударил за Бариссой и, как подсказывал внутренний голос, добился бы успеха. Но жизнь преподносит сюрпризы, когда их не ждёшь. Рядом сидит женщина, с которой забываешь о том, что она старше по возрасту и выше по положению. Чувствуешь тепло её тела, вдыхаешь её запах и понимаешь: кроме неё, тебе никто не нужен. Любовь? Чёрта с два! Лейза совершенно точно обладает каким-то даром. И этот дар заставляет его, зрелого мужчину, трястись от напряжения, словно он юнец, не нюхавший бабу.
Лейза отвела взгляд. Повертела бокал в руке:
– Наша Янара настоящий ангелочек. Нежная, ласковая, чистая. Рэн любит её, я знаю. Но четыре месяца воздержания, плюс два или три месяца после родов, а рядом эта… Вы видели, как Барисса липнет к королю?
– Честно? – откликнулся Киаран, макая хлеб в соус. – Не видел.
– Вы ничего не видите.
– Боитесь, что он обзаведётся фавориткой? И что в этом такого? У всех королей есть фаворитки, бастарды, любовницы на одну ночь. Чем ваш сын хуже?
– Вы не поверите, но я испытываю к Янаре материнские чувства. – Лейза сморщила нос. – Вам не понять.
Поднялась со скамьи и направилась к выходу из зала.
Проводив её взглядом, Киаран заметил возле двери командира Выродков. Тот кивнул и скрылся за дверью. Наёмники патрулировали улицы, стояли в карауле возле городских ворот, охраняли территорию Фамальского замка. В резиденцию короля и прочие башни входили только в случае крайней необходимости.
Командир ждал лорда Айвиля под портиком.
– Говори, – велел Киаран, бегая глазами по тонущему в полумраке двору.
– Мы нашли человека, – прозвучал приглушённый голос. – Он служит надзирателем в Безумном доме. Туда часто наведываются белые монахи.
– К кому они приходят?
– К тем, кто скоро умрёт.
Киаран вздёрнул брови:
– Кто им сообщает о предстоящей… хм… даже не знаю, как сказать. О неминуемой смерти узника.
– Никто. Монахи приходят сами. Во всяком случае, так говорит надзиратель. Правда, он немного туповат. Это даже к лучшему. Выложит всё как на духу и сам не заметит, что выдал тайны.
– Я хочу с ним увидеться.
– Сегодня он на службе. Я приведу его в нашу корчму утром.
Киаран направился обратно. Войдя в просторный и безлюдный холл, замешкался. До утра с надзирателем может произойти всё что угодно. Есть, конечно, другие надсмотрщики, но этот уже готов говорить, а тех надо уламывать.
Получив в оружейном хранилище меч, Киаран в сопровождении небольшого отряда Выродков поскакал по вечерним улицам.
Безумный дом находился на окраине города, за кладбищем для рядовых горожан и бродяг. В густых сумерках белели горы костей, называемые костницами, – это всё, что осталось от тел, сожжённых в очищающем огне. Как люди ни старались складывать останки аккуратно – непогода и бродячие собаки превращали пирамиды в бесформенные кучи. Кое-где темнели каменные коробки гробниц. Их строили в складчину более-менее состоятельные горожане, пытаясь проявить к усопшим родственникам хоть какое-то уважение.
Киаран осадил коня возле кладбищенских ворот:
– Есть другая дорога?
Он был не из робкого десятка и не верил в загробный мир. И всё же воспоминания о странных вещах, происходивших с ним во время последнего посещения кладбища, удерживали его на месте.
– Вдоль сточной канавы, – ответил Выродок, держа над головой факел. – Там воняет жутко и крыс полно.
Хорошее место выбрали для Безумного дома. Посторонние тут не ходят, и умерших безумцев далеко не надо носить: сразу сюда или в канаву.
Молния лизнула горизонт раздвоенным языком. Донёсся отзвук далёкого грома. Киаран недовольно крякнул и вместе со своими спутниками поехал по тропинке, петляющей между костницами, склепами и скромными надгробными плитами, лежащими на могилах детей.
Небольшая постройка из замшелых камней, похожая на сторожевую будку, примыкала задней частью к городской стене и смотрела дверью на кладбищенскую ограду. Выехав из калитки, Киаран натянул поводья. В душе зашевелилось подозрение: здесь кроется какой-то подвох. Безумный дом представлялся ему иначе. А тут будка… Сколько поместится в ней умалишённых? Однозначно не больше пяти. И обитают они в одном помещении с охраной?..
– Чего надо? – послышалось с городской стены.
Киаран запрокинул голову. Между зубцами на фоне неба вырисовывались фигуры стражников.
– Перед вами лорд Верховный констебль, – отозвался командир Выродков и, резко обернувшись к кладбищу, выхватил из ножен меч. – Выходи!
Сыны Стаи стиснули в кулаках рукояти метательных ножей.
Из темноты появились двое мужиков, одетых во всё чёрное.
– Ты погодь мечом махать! – рыкнул один. – Мы могём и знак дать стражам. А у стражей луки. Сечёшь? – Подойдя поближе, в свете факела разглядел охранный жетон на груди Киарана. – Простите за резкость, милорд. Время позднее и место не для прогулок.
– Вы кто такие? – спросил командир Выродков.
– Я кладбищенский приставник, а это, – человек махнул себе за спину, – мой сын.
Киаран указал на постройку:
– Это Безумный дом?
– Это вход, – сказал приставник. – Безумный дом у нас под ногами, милорд. А что случилось-то?
– Стучи! – велел Киаран командиру Выродков.
Тот побарабанил в дверь:
– Ёрк! Здесь лорд Верховный констебль. Открывай!
– Спит, наверное, или узников проверяет, – предположил приставник и повторил: – А что случилось-то?
Командир ударил в створку сапогом:
– Ёрк! Чёрт бы тебя подрал! Открывай!
Проскрежетала щеколда. На пороге возник огромный человек в стёганом гамбезоне и суконном подшлемнике. На поясе связка ключей. В руке кистень – палка, к одному концу которой прикреплена цепь с зубчатыми крючками.
Киаран слез с коня и, глядя на верзилу-надзирателя, почувствовал себя карликом.
Ёрк осмотрел его с головы до ног. Кивнул командиру Выродков:
– Только вы и ваш хозяин. Остальных не пущу.
И посторонился, пропуская их внутрь.
~ 64 ~
В будке стоял жуткий холод. В промозглом воздухе воняло дымом и чем-то протухшим. В подставке потрескивал факел. С крюков, вбитых в стену, свисали плётки и цепи.
– Не думаю, что от меня много пользы, – произнёс Ёрк, раскачивая цепь кистеня. Крючки оставляли на земляном полу царапины.
– А ты меньше думай! – отрезал Выродок. – Рассказывай всё, что знаешь.
– Белые монахи приходят когда им вздумается. Нам приказали их впускать. Они же Чистильщики душ. Мы впускаем.
Киаран заглянул в бадью со следами пищевых отходов на дне и стенках:
– Кто приказал?
– Эти… из Просвещённого монастыря. Безумный дом ихний… Как это сказать правильно?
– Находится в ведомстве монастыря?
– Точно! – обрадовался надзиратель. – Эти… Забыл слово.
– Клирики, – произнёс Киаран наугад.
– Ага! – кивнул Ёрк с такой силой, что в его шее хрустнули позвонки. – Клирики здесь…
– Изучают болезни?
– Точно!
– Что говорят белые монахи, когда приходят?
Ёрк выпучил глаза:
– Они говорят?.. Никогда не слышал. Честное слово, не слышал! Царапают дверь как кошки, мы открываем.
– Сколько их приходит? Один, два, три? – спросил Киаран, показывая надзирателю пальцы.
– Один. Или два. Приходят, садятся у решётки, а вскорости этот полоумный того… помирает.
– Может, ты знаешь, откуда они приходят?
– Откуда?
Взирая на верзилу, Киаран приуныл. Этого олуха расспрашивать бесполезно. Придётся устроить возле Безумного дома засаду.
Ёрк скроил виноватую мину:
– Я же говорил, от меня мало пользы. – Переступил с ноги на ногу. – Почему их кличут белыми монахами?
Киаран отделался одной фразой:
– Потому что они носят белую рясу.
Не рассказывать же тупице о тайном монашеском ордене. Щёлкая языком, Киаран пробежал глазами по плесневелым стенам. Посмотрел на утопленную в полу железную плиту со скобой. Хотел уже развернуться и уйти, как Ёрк произнёс со смешком:
– У нас тут тоже сидит один… в белом.
– Так уж и в белом?
– Честное слово, милорд! – Ёрк почесал грудь ручищей. – Называет себя белым дьяволом.
Киаран и командир обменялись взглядами.
Выродок постучал сапогом по плите, закрывающей вход в подземелье:
– Безумцы там?
– Там.
– Сколько их? – поинтересовался Киаран и подумал, что надо бы показать надзирателю пальцы, без подсказок тот не ответит.
Но Ёрк ответил:
– Тридцать шесть. Это я знаю. Всегда тридцать шесть. Одного уносят, другого приводят.
Киаран бросил на лежанку серебряную «корону»:
– Хочу на них посмотреть.
Ёрк уставился на монету:
– Безумие заразно, милорд.
– Из клириков кто-то заразился?
– Нет, милорд.
Киаран бросил ещё одну монету:
– А ты? Хоть раз болел безумием?
Ёрк хлопнул лапищей себя по лбу:
– Вот я остолоп! – Затолкал рукоять кистеня за пояс и развязал стоящий в углу мешок. – Монастырская соль! Совсем запамятовал. Насыпьте в карманы, в сапоги и на голову.
Дождался, когда Киаран с Выродком совершат ритуал. Выдернул из подставки факел и одной рукой поднял неподъёмную на вид железную плиту.
Лицо обдало смрадом. Киаран вытащил из кармана пропитанный эфирным маслом платочек, стряхнул с него соль и прижал к носу.
В подземелье вела стиснутая стенами лестница, крутая и скользкая. Блики огня прыгали по камням, покрытым капельками воды. Снизу доносились стоны, бормотание, смех.
Сойдя с последней ступени, Киаран двинулся вслед за Ёрком по длинному тёмному коридору. Свет факела выхватывал из мрака решётки, вмурованные в потолок и пол. В камерах чудилось беспорядочное движение. Что это: люди или игра теней – Киаран не мог понять.
Слева к прутьям прильнул человек в лохмотьях и вывалил изо рта раздвоенный язык.
Ёрк бросил через плечо:
– Это он сам себе сделал. Думает, что он ящер. А этот… – Ёрк указал вправо. – Его не видно. Он сидит всё время в углу. Думает, что стеклянный. Боится разбиться на осколки.
Киаран повернул голову на непонятный звук и вовремя отскочил в сторону: в решётку врезался голый мужик и, просунув руку между прутьями, чуть не схватил его трёхпалой кистью.
– Этот съел своих детей, а потом отгрыз себе пальцы. А этот считает, что земля круглая, – объяснял Ёрк, указывая то на одну камеру, то на другую. – Этот думает, что в его теле живёт одиннадцать сущностей. Он даже говорит разными голосами…
Плач, вой, стоны, бормотание сводили с ума. Вдыхая запах эфирного масла, Киаран брёл за надзирателем и думал только о том, как бы поскорее отсюда выбраться.
Наконец они дошли до конца коридора и упёрлись в решётку. В свете факела влажно блестели прутья, дальше ничего не просматривалось, словно преграда была не решётчатой, а глухой стеной.
– Это он называет себя белым дьяволом, – сказал Ёрк и почему-то встал Киарану за спину.
– Всем молчать! – прозвучал из камеры голос, от которого чуть не лопнули ушные перепонки.
В подземелье стало тихо как в могиле.
Тишина оглушила Киарана похлеще, чем самый дикий шум. Стискивая в кулаке рукоять меча, он с трудом сглотнул; в ушах щёлкнуло. Немного постоял, привыкая к жуткому безмолвию. Шагнул к решётке и спросил:
– Ты и правда дьявол?
– Заходите, милорд. Не люблю держать гостей на пороге.
Ещё одна странность. При звучании этого голоса перед внутренним взором Киарана нарисовался образ добродушного старика. Складывалось впечатление, что в камере не один узник, а двое.
– Не вздумайте, милорд, – прошептал Ёрк.
– Будьте осторожны, – откликнулся Выродок. – Никто не знает, что у них на уме.
– Я не ваш гость, – сказал Киаран, всматриваясь в темноту.
– Боитесь?
– Не люблю шутов. – Киаран повернулся к камере спиной, надеясь, что его намерение уйти сделает безумца более разговорчивым.
– Вам, наверное, очень тяжело быть посвящённым в тайны многих людей и не иметь права ими воспользоваться.
Киаран выхватил факел из руки Ёрка и развернулся к решётке:
– Да кто ты такой?! – Просунул между прутьями конец рукоятки, обмотанный горящей паклей. – Покажись!
Из мрака возник человек, облачённый в белоснежный балахон. Киаран скользнул взглядом по белым как тополиный пух волосам и бороде и уставился в янтарные глаза.
– Церковь сделала дьявола падшим созданием, олицетворением зла, – проговорил старик, в свою очередь разглядывая Киарана. – Он нужен, чтобы люди не обвиняли бога, когда происходит что-то плохое, а взваливали вину на дьявола. Но дьявол не убивал младенцев, не гонял людей по пустырям, не приказывал отцу убить сына своего и не устраивал конец света. Дьявол не призывал верующих в него истреблять неверующих. Во имя сатаны не вырезали ни одной деревни, не сожгли ни одного города, не обезглавили ни одного учёного мужа, не утопили ни одной знахарки. Так почему же он – олицетворение зла? Почему к его приспешникам приписали грамотных, думающих и творящих добро людей? – Старик улыбнулся и прошептал: – Потому что кому-то нужна тьма.
Киаран стоял, охваченный паническим страхом. И в то же время он испытывал необъяснимый восторг. Ему хотелось бежать отсюда и хотелось, чтобы голос безумца звучал вечно.
Старик забрал у него факел, поднёс огонь к кроваво-красной надписи на стене:
– Я написал кровью: «Бога здесь нет», чтобы всяк сюда входящий ничего не боялся. – Вернул факел Киарану. – Зайдёте?
– Открой камеру! – приказал Киаран надзирателю.
– Милорд… – начал Выродок.
– Открой!
Побренчав ключами на связке, Ёрк отворил дверцу.
Обнажив меч, Киаран вошёл внутрь. Обвёл вокруг себя факелом. У стены с надписью – невысокий каменный выступ, заменяющий ложе. В полу дыра, в которую пролезет разве что кулак. Отхожее место. Из дыры доносились всплески воды – под Безумным домом проходил сточный канал.
– Кто ты? – спросил Киаран, обратив взгляд на узника.
– Бунтарь.
– Еретик?
– Называйте как хотите. – Старик опустился на лежанку. – Присаживайтесь, милорд. В ногах правды нет.
– Я постою. – Киаран вложил меч в ножны. – Кто стирает тебе одежду?
– Никто. Ко мне не липнет грязь.
– Ложь. Одежду тебе приносят белые монахи? Ты одет как они.
– А где же цепи со звеньями-грехами? Как видите, цепей нет. – Старик добродушно улыбнулся. – Простите меня за маленькую хитрость, милорд. Я бы призвал вас, и вы прибежали бы ко мне без промедления. Но это неправильно. Вы должны были найти меня сами. Поэтому я подослал к вам своего гонца. Возбудил, так сказать, в вас желание заняться поисками.
– Не понимаю, как тебе удалось убедить Чистильщика душ нарушить обет молчания.
– А с чего вы решили, что он Чистильщик душ?
– Так он не белый монах?
Старик тихо посмеялся.
– Тогда кто он? – спросил Киаран и только сейчас с удивлением обнаружил, что в камере ничем не пахнет. Абсолютно ничем!
– Верный слуга своего господина, – ответил узник.
– А господин, конечно же, ты.
Старик ответил царственным кивком, явно потешаясь над Киараном.
Не изменяя привычке всегда докапываться до истины, Киаран задал следующий вопрос:
– Слуга приходил к тебе?
– Нет.
– Подожди, старик. Ты меня запутал. Как ты подослал ко мне какого-то слугу, если с ним не виделся?
– Вы же знаете, кто я.
– Знаю. Душевнобольной.
Старик с огорчённым видом поджал губы:
– У вас короткая память, милорд. Я Белый дьявол. Вы знаете, где обитает Бог?
Подумав, что пора завязывать с бестолковым разговором, Киаран вымолвил:
– На небесах. Так говорят церковники.
– Они всем лгут. – Старик ткнул пальцем себя в грудь. – Бог обитает здесь. А где обитает дьявол?
– Понятия не имею.
– Вы же любите тайны?
Киаран пожал плечами.
– Я открою вам великую тайну. Дьявол обитает здесь. – Старик вонзил палец себе в висок. – Я всегда здесь. У каждого человека. Только кто-то служит мне, а кто-то сопротивляется. Сначала я стал навязчивой мыслью в голове моего слуги. Потом приснился ему и сказал, что делать.
Сноходец! Киаран ощутил, как кожа лица занемела и будто превратилась в застывший воск.
Старик пригладил длинную бороду и произнёс с ехидцей:
– Так значит, это правда? Значит, яд для королевского сынка изготовил ваш отец? Надо же…
Скинув с себя оцепенение, Киаран оглянулся на Выродка и надзирателя, стоящих в коридоре.
– Они меня не слышат, милорд, – поспешил успокоить старик. – Слышат только вас. Следите за своими словами и говорите так, чтобы вас не сочли безумцем, разговаривающим с самим собой.
– Ты слышал, что он сказал? – обратился Киаран к Выродку.
Тот нахмурился:
– Кто?
По спине Киарана сбежала струйка холодного пота. Не веря своему счастью – он нашёл человека, обладающего неимоверным даром! – Киаран передёрнул плечами, желая избавиться от остатков липкого страха, всунул рукоятку факела в паз между прутьями решётки и сел рядом со стариком:
– Почему они не слышат твой голос?
– Потому что я верю в себя. Могу поверить, что ваш человек и надзиратель меня не видят. Видеть будете только вы. Тогда здесь начнётся переполох. Надзиратель кинется меня разыскивать. Ваш человек решит, что вы сошли с ума, если станете ему доказывать, что я сижу рядом с вами.
– И я должен этому поверить?
– Вера – великая сила, милорд. Если в вас есть хоть крупица веры, вы перевернёте горы. А те, кто не верит в себя, думают, что только Бог способен творить чудеса.
Не об этой ли вере говорила Лейза?.. Киаран наклонил голову и произнёс еле слышно:
– Получается, ты заманил меня, да? – Сердце гулко застучало в груди. А вдруг старик хочет передать ему свой дар?
– Заманил.
– Зачем я тебе нужен?
– Мне нужны не вы, милорд, а женщина.
Киаран посмотрел на него как на полоумного. Хотя почему «как»? Он и есть полоумный.
– Не староват ли ты для любовных утех, старик?
– Думаете, что я не сумею поднять собственный член силой своей веры? – Узник тихо посмеялся. Стёр веселье с лица. – Мне нужна женщина, потому что этой женщине скоро потребуется моя помощь. Привести эту женщину сюда можете только вы.
– Вынужден отказать, – вымолвил Киаран, силясь сообразить, о ком идёт речь.
– Ну что ж… Тогда ждите. За помощью она прибежит к вам. Но знайте, то, что произойдёт, будет наименьшей бедой.
– Не понимаю, о чём ты.
Старик прислонился спиной к стене, закрыл глаза и более не произнёс ни слова. Киаран толкал его, бил по щекам, хлопал в ладоши возле уха. Узник ни на что не реагировал. Он будто умер!
Киаран разозлился. Чокнутый старик заставил его поверить в какую-то ерунду! Покинув Безумный дом, запрыгнул на коня и поскакал под дождём через кладбище, костеря себя за глупость и доверчивость. Он повёлся на болтовню шарлатана!
Вспышка молнии осветила костницы и склепы. За короткий миг Киаран успел увидеть сбоку тень своего коня с двумя фигурами, сидящими в седле. Страх вонзил в рассудок острые когти и вызвал приступ ярости. Киаран хлестнул жеребца плетью, ударил каблуками сапог в бока и проорал: «Во славу Стаи!» Ему вторили голоса Выродков. Им оглушительным грохотом ответил гром.