Затем посидела немного и заулыбалась своим бесхитростным мыслям.
– Мамка моя заболела. Письмо вот пришло на днях. Пусть выздоравливает скорее. Потом крышу в доме починить надо. Дом старый. Пишет течёт в сенях…
И последнее… – с замиранием сердца произнесла она, – Так хочу лопату с крепким черенком, как у Михалыча, из соседнего двора! И чтобы на фанере алюминиевая пластинка! Так хорошо ею снег чистить… – мечтательно проронила Валя, – Лопата аж сама летает! А то ведь моя уже вся покоцанная и пластинки нет на ней…
В дверь постучали. Валька открыла глаза и увидела себя лежащей на кровати. Она соскочила и отворила дверь. В дверях стоял Михалыч.
– Здравствуй, трудяжка! Обсушиваешься? Смотри, чайник кипит уже!
Валентина сняла с керосинки чайник и налила в стакан кипяток.
– Чай будешь?
– Да нет. Я из конторы иду. Вот велели тебе передать. Письмо. А вот тебе новая лопата. Как у меня. Смотри. С алюминиевой полосой, а черенок какой!– с восхищением произнес он, – Попробуй!
Валька взяла лопату в руки и обрадованно защебетала:
– Спасибо, Михалыч… Ну и ну. Желание исполнилось!
– Ну я пошел…
Дверь за Михалычем закрылась. Валька с восторгом покрутила в руках лопату и вспомнила про письмо. Посмотрела на конверт. Письмо от матери. Достав исписанный лист бумаги, подошла к окну, чтобы прочесть нацарапанные простым карандашом строчки. « …чувствую себя хорошо. В сенях заделали дырку. По весне председатель обещал накрыть дом новой крышей»…
Валька подошла к кровати и поискала кольцо.
– Должно быть закатилось куда-то… Да Бог с ним! – решила Валька. Повязала платок, накинула телогрейку и, взяв новую лопату, закрыла за собой дверь…
Жил да был бык Борька
Жил да был бык Борька. Жил неплохо – нехорошо. Просто жил себе да жил. Работал на хозяина и летом, и зимой. Землю пашет. Телегу возит. Бывает и коров ему приводят. Фу ты, ну какая эта работа: удовольствие сплошное! Одно лишь плохо: нет свободы быку! То в стойле стоит, то на привязи пасется. Посреди поля большой кол хозяин вобьет, веревку на шею Борьке накинет, так и ходит Борька по кругу целый день. Дальше кола ни-ни. А кругом мышки снуют взад-вперед. Птички летают песни поют. Сдается Борьке, что посмеиваются над ним. Даже мухи-оводы и те свободны! Так и норовят Борьку укусить, чтобы показать свое превосходство. Дескать, на вот тебе, получай! Бык Борька только хвостом машет, отмахивается от дур назойливых…
Надоела Борьке такая жизнь. Подумал он:
– Ну как я живу? Зимой в хлеву целыми днями стою. Темно, сыро. Хоть и есть тут манюсенькое окошко, да через него ничего не видать. А весной-осенью пашу землю целыми суткам. Или среди поля стою на привязи: хожу туда-сюда круги наматываю. Завидую букашкам, птичкам, ветру… Все они свободны! Живут, как хотят… А моя свобода ограничивается длиной веревки… Что за жизнь такая?
Думал, думал бык Борька и решил уйти от хозяина. Решил жить самостоятельно!
– Какой я большой, какой я сильный! Ведь, если взять мышь что живет в углу, и та никому не подчиняется: бегает куда хочет и как хочет.
Как –то в очередной раз, стоя в поле, набрался Борька сил и вырвал кол из земли. И побежал! Побежал куда глаза глядят. Бежит-бежит, а дух свободы пьянит! Он даже прыгать от счастья стал. Прыгает, скачет, мычит на всю округу!
Пролетает мимо ветер.
– Бык, ты что с ума спрыгнул, что ли? Скачешь как полоумный?
– Не. Я от хозяина убежал. Я свободой наслаждаюсь!
– Ну-ну,– говорит, ветер – наслаждайся – Что дозволено Юпитеру, не дозволено Быку! Хехехе… – и полетел дальше.
Прибежал бык Борька на берег реки. Лег на травку. Лежит балдеет! Свобода с ума сводит! Голова кругом идет от пьянящего счастья. Захотел – травки поел. Захотел – водицы в реке испил. Лежит, поглядывает на солнышко, на мышек-полевок, на шмеля-пухнатого и думает себе:
– Вот вы летите куда хотите, ползете куда хотите, теперь и я стал свободным! Хочу лежу, хочу стою, и никто мне уже не хозяин…
Лежал–лежал бык, мимо червяк ползет.
– Чё разлегся, бык? Норку мою закрыл.
– Где хочу, там и лежу. Я свободный, имею право!
– Не, – говорит червяк, – Ты на мою норку лёг. А я там уже домик себе построил. Двигайся. Мне с тобой говорить долго некогда: меня может мышь-полевка съесть или птичка клюнуть… Мне прятаться надо!
Встал Борька, отошел в сторону. Червяк полез к себе в норку и из норки крикнул:
– Что дозволено Юпитеру, не дозволено Быку! Хехехе…
– Странные слова червяк сказал,– подумал Борька, – Где-то я уже это слышал…
Лежит себе дальше. Солнышко светит. Ветер дует. Травка колышется. Хорошо! Вольготно! Свобода опьяняет, успокаивает, расслабляет.
Мышка бежит:
– Чё разлегся, бык?
– А что, мешаю что ли? Я свободой дышу!
– Норка у меня здесь. Я еду на зиму припасаю. От совы и зверька всякого в ней прячусь. Тебе вот хорошо! Ты большой, да и хозяин у тебя есть! В хлеву стоишь, хозяин кормит. У тебя защита. А я маленькая серенькая мышка сама себе пропитание ищу и от всякого шороха в сторону бросаюсь: то сова, то змея, то хорёк какой! Не жизнь, а сплошной стресс… Сдвинься говорю!
Поднялся Бык на ноги. Мышка юрк в норку. А из норки только носик показался:
– Что дозволено Юпитеру, не дозволено Быку! Хехехе…
«Что за пургу такую несут?» – подумал бык: «Сговорились что ли? Что за Юпитер? И причем здесь я?»
Пошел он по полю. Цветочки нюхает, травкой закусывает. К реке спустился.
Река спрашивает:
– Что ты бык ходишь, как неприкаянный?
– Да вот сбежал от хозяина и наслаждаюсь свободой. Дышу полной грудью: ем сколько хочу, пью сколько хочу. Живу в общем!
– Ну-ну, – говорит река. – Дыши, пей. Ешь. Тока в лес ни гугу!
– Почему? – спрашивает Борька.
– А там волки живут. Медведи. Сунешь нос: одни копыта останутся!
И побежала дальше.