– Или ты уже сам не помнишь, что случилось? Какой всё-таки хитрый мозг у человека! Что хочет помнить – помнит, что не хочет – не помнит. Очень удобно. Ты так не считаешь?
– Я всё помню, я ничего не забыл.
– Мда. Или это таблетки так на тебя влияют. Не многовато их принимаешь, голубчик?
– Заткнись! У меня отличная память, я помню всё до малейших деталей!
– Даже как выглядел и пах свитер твоей единственной и неповторимой, столь полюбившийся тебе?
– Да! Да… Он… Он был красным, мягким. От него пахло лёгкими цветочными духами и мятой. Он же у меня остался! Свитер этот. Она как-то забыла, когда приходила ко мне, а я так и не отдал.
– Ай-ай! Врать нехорошо, нет у тебя его. Всё просрал в своей жизни, абсолютно всё, так ещё и лжёшь в открытую.
Интонация женщины сменилась на добродушно-язвительную, но это слабо успокаивало.
Александр бросился к шкафу, начал с силой открывать ящик за ящиком, проверять каждую полку. В голове всё смешалось, перед глазами повисла пелена, но Саша должен найти этот чёртов свитер! Он не мог никуда деться.
Вдруг боковое зрение уловило кусочек шерсти красного цвета. Руки автоматически схватили его и вытащили абсолютно целый и невредимый свитер. «Нашёл, я его нашёл» – глухо бились о стенки сознания мысли.
– Видишь! Я говорил тебе! Вот он! Видишь?
Александр сорвался на крик, едва сдержав слезы. Но загадочной собеседницы и след простыл. Как сквозь землю провалилась. Немного успокоившись, Саша прислонил свитер к лицу и принялся неспешно вдыхать далёкий аромат мяты.
Глава 7
– Ты чего задумался, Саш? Я вот и чай заварила. Любимый твой, кстати, с мятой.
Честно говоря, чай с мятой не был фаворитом Александра, но что поделать.
– Спасибо, да так, о своём думаю.
– О своём – это о чём? Опять о наркотиках?
– Да нет… И да, и нет. За друга беспокоюсь своего.
– За какого?
Испуганные большие голубые глаза уставились на Александра.
– Как будто у меня их несколько. Ты знаешь, о ком я говорю.
– Так. И что с ним?
– Он тоже недавно употреблять стал. Только сразу тяжелые вещи. Я ему пытался объяснить, что это билет в один конец, но у него на всё один ответ. Мол, я сам не лучше, торчок опустившийся.
Саша пытался объяснить ситуацию как можно мягче, чтобы не сильно травмировать неокрепшую психику чистого и искреннего создания.
– Не говори про себя так! Ты хороший. Все делают ошибки.
На голубых глазках стали проступать слезы.
– Так это не я говорю, а он.
– С ним тоже всё будет в порядке, вот увидишь.
– Вряд ли.
Заметив, что его возлюбленная готова вот-вот расплакаться, Саша неуклюже обнял её и прижал к себе. Маленькое дрожащее тельце послушно придвинулось.
– Что именно он употребляет? Надеюсь, не фентанил? Я читала недавно, что это такой опиат, который в разы сильнее всех остальных. От него люди умирают.
На последнем предложении голос заметно задрожал.
– Нет. Он не такой. Он никогда не будет принимать откровенную китайскую химию. Его выбор – героин, что, конечно, не шибко лучше. Фентанил употребляют либо дураки, либо суицидники, которым ничего не жаль. Достаточно немного промахнуться с дозировкой – и всё, труп. А мой друг, может, и не от мира сего, но вовсе не дурак.
– Какой ужас.
– Это я не уследил. Я эгоист. Ненормальный эгоист, которому ничего не жаль.
– Ты не эгоист, перестань. Я люблю тебя.
– А я себя ненавижу. Я гедонист, я порочен каждой клеткой своего тела, рождён, чтобы страдать.
– Ты мне понравился именно потому, что неидеален. Меня тошнит от вылизанных принцев, героев сказок. У всех людей без исключения есть недостатки. Просто кто-то их отчаянно пытается скрыть, надеясь, что остальные не заметят, а подобные тебе люди не боятся своих изъянов. Ты немного сумасшедший, но за это мне и нравишься.
Девочка расплылась в улыбке, а Саша прижал её к себе изо всех сил, уткнувшись носом в красный свитер, от которого едва-едва пахло мятой и лёгкими цветочными духами.
Запах быстро развеялся, Александр сидел на холодном полу, обхватив голову руками. Он просидел так около минуты, пока в бессилии не разрыдался. Почему? Потому что он вспомнил. Всё вспомнил. Нет никакого свитера. Александр давно от него избавился.
Глава 8
Местный лес всегда находился в непрерывном конфликте с городом. Густым зеленым деревьям сложно уживаться с бетонными гробницами. Лес-то стоял тут тысячелетиями, а город совсем недавно построили. Да и ладно бы нормальный город, так нет: какой-то рассадник алкашей и быдла. Разве понравится природе такое неприятное соседство? Казалось, даже почва здесь была другая: из рыхлой земли бурно росла трава и кустарник. А что растёт из заасфальтированной мертвой земли в сотне метров отсюда? Ничего. Этот лес поистине завораживал, в нём таилось нечто удивительное, манящее, как во всей живой природе. Деревья с плотной листвой практически не пропускали солнечный свет, из-за чего здесь создавалась иллюзия вечной ночи.
Влажный прохладный воздух обдувал лицо пьяного кого-то. Обычно алкоголики обходят лес стороной, видимо, боятся неизвестного и загадочного. Да и сам лес их не очень-то любит. Всё-таки избыток этанола в крови – это не очень натурально. Но пьяный кто-то забрёл сюда, видимо, случайно, желая выпустить на свободу давящее на мочевой пузырь пиво. Шёл-шёл и заблудился, бывает же такое. Из хитросплетений травы, кустов и деревьев иногда не очень-то просто выбраться, особенно если темно, хоть глаз коли, и если бедолага находится в состоянии нестояния.
Запнувшись об очередной корешок, кто-то громко выругался и упал лицом в грязь. Лес не любит, когда в нём матерятся. Подняться кому-то помешали алкогольные вертолёты и всё те же коренья. Кажется, придётся вынужденно здесь переночевать, ничего не поделать. «Надо ж было до того допиться, что ноги не держат, чёртов лес, будь он проклят» – кто-то громко рассуждал вслух. Вскоре всё стихло, изредка раздавались лишь звуки ручья и стрёкот кузнечиков.
Через пару дней на этом месте не осталось даже костей, зато всё поросло густым кустарником. От него пахло цветущей жизнью. И совсем немного светлым нефильтрованным пивом.
Раз-два, раз-два. Лопата орудовала быстро и ритмично, только земля успевала разлетаться. На лбу Александра выступила испарина от тяжёлой работы. «Вроде такая маленькая, а столько возни» – подумал он. Комья земли падали на короткие и непослушные волосы, постепенно скрывая их красоту. Обычно большие глаза небесного цвета теперь оказались навечно закрыты, лицо девочки выражало абсолютную безмятежность. «Я делаю это только потому, что сильно люблю тебя, хоть тебе этого больше никогда и не понять» – шептал Саша спокойным и уверенным голосом. «Ты всегда отличалась от других, была чиста душой и телом. Это я тебя испортил. Зачем ты это сделала?» – слова с трудом складывались в предложения, да Александр и сам точно не знал, что пытается сказать. «Я не хотел, чтобы ты влачила жалкое существование, подобно мне, чтобы ты погрязла во лжи, предательстве, алкоголе и наркотиках. Это самая ужасная участь, какая только может быть. Но где-то явно я не досмотрел. Единственное, что мне оставалось сделать – это окончить муки ещё одного опустившегося человека. Всё, что я могу на данный момент – это запомнить тебя такой прекрасной, какой ты была с самого начала». Лопата резко воткнулась в землю, Александр тяжело задышал. Он посмотрел куда-то в глубь леса и произнёс: «Надеюсь, на этом месте вырастет что-то красивое и необычное. Например, мята». На землю сверху плюхнулся красный свитер, а Саша неспешно побрел прочь. Уголки его губ были слегка приподняты.
Глава 9
Слово «нейролептик» происходит от древнегреческого «нейрон», то есть нерв и «лептикос» – вбирающий, втягивающий. Это, на самом деле, идеально описывает концепцию группы препаратов. Они втягивают в свой безумный водоворот нашу психику, со всеми её плюсами и минусами, подавляют активность. Успокаивают и отрешают от мира, взамен подавляя наше собственное «я». Но нет ничего идеального, сказок в реальной жизни не существует. Стоит перестать принимать нейролептики, как всё то, что подавлялось, с яростью вырывается наружу в троекратном размере. Можно сравнить с жизненным циклом звезды, которая сначала поглощает огромное количество энергии, а затем со страшной силой взрывается, превратившись в сверхновую. Зачем же тогда добровольно принимать эти препараты, если эффект не будет постоянным? Если в конце концов все призраки прошлого вернутся и будут пристально смотреть в твои непонимающие глаза? Интересный вопрос, на который вряд ли можно найти ответ.