Czytaj książkę: «Случайности в истории культуры. Совпадения и неудачи, открывшие путь к шедеврам»

© Иванов С. А., текст, 2025

© ООО «Издательство АСТ», оформление, 2025

Предисловие

Я твердо уверена, что маховики времени из «Гарри Поттера» на самом деле существуют, и счастливым владельцем одного из них является автор книги, которую вы держите в руках. Иначе просто невозможно объяснить, откуда Святослав Иванов знает такое безумное количество увлекательных историй из самых разных сфер человеческой культуры – от бразильской эстрады и эстонского кино до поэтического канона Высокого Средневековья. Нам с вами, дорогой читатель, очень повезло, потому что эти страницы – редкий пример насыщенности текста фан-фактами и головоломными сюжетными поворотами из жизни интересных людей.

Берясь за чтение «Случайности в истории культуры. Совпадения и неудачи, открывшие путь к шедеврам», я вспоминала своего любимого фантаста Дугласа Адамса, чей роман «Холистическое детективное агентство Дирка Джентли» Макс Лэндис в 2016 году блестяще превратил в сериал с Сэмюэлом Барнеттом и Элайджей Вудом. Главный герой расследует дела, руководствуясь принципом Everything is connected: все в мире связано, даже если логика этих связей глазу не видна. Когда вещи, которые кажутся далекими друг от друга, встречаются и рождают в судьбах что-то неожиданное, наблюдать это – совершенно особый тип удовольствия. Святослав выбрал название для своего труда с присущей ему скромностью, но не будет ошибкой утверждать, что это – книжка о маленьких чудесах в своем роде, а вовсе не о мелочах.

Каким должно быть стихотворное произведение, чтобы оно перевесила цену за жизнь сына короля викингов? Что роднит Эминема с придворным поэтом Фридриха Барбароссы? Как у южнокорейского режиссера, которого похитил Ким Чен Ир, получилось снять о железном динозавре одновременно халтуру и шедевр, кино пропагандистское и диссидентское? На все эти вопросы в этой книге есть ответы. Еще из нее вы узнаете:

– Как перебои с электричеством в Нью-Йорке поспособствовали зарождению хип-хопа

– Почему хэви-метал обязан своим звучанием одному несчастному случаю на заводе в Бирмингеме

– Как талантливая мистификация одного журналиста, провалившего редакционное задание, породила один из самых ярких музыкальных фильмов – «Лихорадка субботнего вечера»

– Кто из голливудских режиссеров бросил вызов всемогущему Кодексу Хейса и победил (трижды)

– Как ношение шали на голое тело помогло Виктору Гюго побороть FOMO и прокрастинацию

и многое другое.

В 2012 году на экраны вышла космическая фантастика Ридли Скотта «Прометей». Персонаж фильма, археолог, который приземляется на неизведанную планету, обнаруживает на ней геометрически правильные конструкции в рельефе и восклицает: «Бог не использует прямых линий!» (имея в виду, что конструкции явно построили инопланетяне). В контексте фильма эта фраза прозвучала гротескно-пафосно и превратилась в мем. Но сама по себе как философское высказывание она завораживает.

Прямая – это кратчайшее расстояние между двумя точками. Перечисление весомых и лежащих на поверхности факторов – это самое простое и, кажется, очевидное объяснение событий и явлений. По факту же жизнь всегда оказывается сложнее и интереснее: прямые и правда практически не встречаются в природе, хоть и кажется, что они просто обязаны существовать, ведь это же так логично. А когда начинаешь раскапывать историю кого-то или чего-то и погружаешься глубже в контекст эпохи, взаимоотношения людей, обстоятельства и характеры, чаще всего обнаруживается, что простые объяснения причин – нерабочие.

Таня Коэн,

главред издания душевного комфорта «Пчела»,

ex-главред издания о нескучной культуре «Нож»

Fellas, coincidence and fate figure largely in our lives¹.

Дэйл Купер, главный герой сериала «Твин-Пикс»

Бесконечное количество обезьян

В августе 1939 года на широкий американский экран вышел фильм «Волшебник страны Оз», поставленный по одноименному роману Лаймена Фрэнка Баума.

Книга о путешествии девочки Дороти и собаки Тото из Канзаса в волшебный мир – сама по себе любопытный пример неисповедимости путей искусства. Согласно расхожей интерпретации, сюжет текста – не что иное, как аллегория американской политики конца XIX века (Изумрудный город – Вашингтон, Страшила – фермеры, Железный дровосек – рабочие и т. д.). Но сейчас речь о фильме.

Любопытно вышло с режиссером Виктором Флемингом: буквально несколько месяцев спустя на экраны вышел фильм «Унесенные ветром», где в качестве постановщика указан он же. Правда, над «Волшебником» изначально работал другой режиссер, Джордж Кьюкор, и Флеминг действовал по его плану. «Унесенных» также начал снимать Кьюкор, потом бразды перешли к Флемингу, но полностью он работу не выполнил, и фильм частично поставил третий режиссер, Сэм Вуд. Но в конечном счете оба фильма вышли с именем Флеминга в титрах – так, будучи в целом не самым заметным автором (и даже не самым известным Флемингом в поп-культуре XX века), он в один год выпустил два чуть ли не самых известных голливудских фильма 1930-х годов.

Общего у «Волшебника» и «Унесенных» еще и то, что оба – ранние успешные образцы цветного кино, щеголяющие яркой (пожалуй, даже вычурной) техниколоровской палитрой. Посмотрев оба фильма, можно легко забыть множество подробностей сюжета – но не цвета. А уж какое впечатление это производило на зрителей того времени, которые цветных фильмов почти не видели или не видели вовсе! В «Волшебнике страны Оз» эффект был особенно резким: первые минут 20 сняты в монохромной сепии, а потом Дороти открывает дверь в волшебный мир – а там все цветное!

В отличие от «Унесенных ветром», «Волшебник» достаточно долго нарабатывал культовый статус: фильм недобрал по сборам, был дважды заново выпущен в прокат, но по-настоящему вышел на широкого зрителя только с появлением телевидения. Юная актриса Джуди Гарленд, сыгравшая Дороти, сделала блистательную карьеру, прожила драматичную жизнь и стала матерью другой суперзвезды (Лайзы Минелли). Песня из фильма Over the Rainbow стала не менее знаковым артефактом американской культуры, чем сам фильм. У фильма было еще немало приключений, но мы остановимся на самом парадоксальном.

Узнав о своей смертельной болезни, писатель Роберто Боланьо задумал серию романов: он рассчитывал, что после смерти его дети смогут заработать большие деньги на их публикации. Наследники поступили иначе, выпустив «2666» как единый текст. Книга произвела огромное впечатление на читателей и часто упоминается в списках главных романов XXI века – при этом на тексте лежит отчетливый отпечаток вынужденности и спешности работы Боланьо.

1 марта 1973 года на прилавках в США (и 16 марта – в Великобритании) появился альбом группы Pink Floyd под названием The Dark Side of the Moon. Картинку с лучом, рассеивающимся через призму, по сей день можно назвать самой легендарной обложкой альбома в истории; собственно, «Темная сторона Луны» – это один из пиков формата LP² как такового.

Представление, что музыкальная пластинка может быть самостоятельным и полноценным произведением, а не просто коллекцией композиций, устоялось несколькими годами ранее. Концептуальных альбомов в конце 60-х и начале 70-х было записано очень много, но The Dark Side of the Moon в итоге оказался, видимо, самым успешным из них. По итогам десятилетия он стал самым продаваемым и до сих пор держится в пятерке наиболее коммерчески успешных альбомов в истории – и при этом, если сравнить его с соседями по этой пятерке (Thriller Майкла Джексона, Back in Black группы AC/DC, саундтрек к «Телохранителю» Уитни Хьюстон и сборник хитов группы Eagles), то творение Pink Floyd в наибольшей степени соответствует возвышенной идее об альбоме-высказывании, альбоме-путешествии, альбоме-кинофильме.

Через 22 года после выпуска The Dark Side of the Moon (и через 56 лет после премьеры «Волшебника из страны Оз») в утренней газете американского города Форт-Уэйн, штат Индиана, была опубликована заметка 20-летнего Чарли Сэведжа (ныне – лауреата Пулитцеровской премии и сотрудника The New York Times) под заголовком «Темная сторона радуги».

Возьмите в прокате «Волшебника страны Оз», выключите звук на телевизоре, поставьте в CD-плеер альбом Pink Floyd “The Dark Side of the Moon” и нажмите Play ровно в момент первого рыка льва на заставке MGM <…> Результат ошеломителен. Это похоже на то, как если бы фильм был одним длинным видеоклипом к альбому. Тексты песен и названия соответствуют действию и сюжету. Музыка то усиливается, то затихает в такт движениям персонажей³.

Сэведж перечисляет следующие текстовые пересечения.

1. Дороти шагает по узкому забору, подобно канатоходцу, под слова песни: «Ты плывешь по течению и балансируешь на самой большой волне».

2. Дороти убегает из дома под строчку: «Никто тебе не сказал, когда бежать».

3. Во время фразы «черное и синее» появляется ведьма в черной одежде.

4. Песня Brain Damage⁴ начинается примерно в тот же момент, когда Страшила запевает If I Only Had a Brain⁵.

Но это лишь часть странностей – и не самая безумная. Действия персонажей и сам монтаж фильма несколько раз удивительно точно совпадают с музыкальной драматургией. Два самых ярких момента следуют ровно друг за другом.

1. Яркий и интенсивный трек The Great Gig in the Sky («Грандиозный концерт в небесах»!) аккуратно ложится на не менее яркую и интенсивную сцену, в которой торнадо поднимает в небо дом с Дороти и Тотошкой.

2. Переход фильма с сепии на техниколор идеально совпадает с началом второй половины альбома – и знаменитой песней Money.

Разумеется, альбом короче фильма, однако концовка The Dark Side of the Moon тоже удивительно точно вписывается в видеоряд. Будучи концептуальным альбомом, работа Pink Floyd начинается со звуков сердцебиения и заканчивается ими же. Так вот, в «Темной стороне радуги» финальные удары сердца совпадают со сценой, в которой Дороти выясняет, что у Железного Дровосека сердца нет.

Один из авторов альбома, сочинитель и басист Роджер Уотерс, как-то раз лаконично ответил на предположения о том, что все это Pink Floyd организовали специально:

– Bullshit⁶.

А барабанщик группы Ник Мейсон однажды прокомментировал, что истинным источником вдохновения альбома был не «Волшебник страны Оз», а «Звуки музыки». Это, конечно, шутка: видимо, Мейсон имел в виду, что «Волшебник», как и «Звуки», – слишком сладкие ориентиры для таких глубоких и серьезных авторов, как Pink Floyd.

В 1976 году удобных в использовании видеомагнитофонов и VHS-кассет еще не существовало (не говоря уже о DVD и персональных компьютерах), так что сочинение целого альбома с целью синхронизировать его с фильмом было бы если и возможно, то не просто трудно, а мучительно.

Pink Floyd были популярной группой, способной потратить на альбом много денег, сил и времени. Но в то же время, как отметил еще Сэведж в изначальной статье, они были слишком уж склонны ко всяким трюкам (gimmickry-minded). Просто невозможно поверить в то, что они придумали и осуществили синхронизацию музыки с фильмом, но не раструбили об этом «изо всех утюгов», не превратили это в «коммерческий аргумент», инструмент раскрутки альбома. Невозможно поверить и в то, что Pink Floyd провернули столь великолепную аферу в 1973 году (когда вышел оскароносный фильм «Афера») и сумели сохранить ее в тайне до 1995 года (когда вышел оскароносный фильм «Обычные подозреваемые»).

Так что – да, версию о намеренности этой синхронизации иначе как bullshit и не охарактеризуешь. Что, впрочем, не мешает тысячам (или миллионам?) фанатов альбома снова и снова приобщаться к странному коллажному произведению, которое так и называют – «Темная сторона радуги». Иногда энтузиасты организуют специальные кинопоказы и концерты, однажды эту вещь можно было увидеть даже по ТВ.

Отчасти свою роль сыграло и отдаленное концептуальное и тематическое родство двух произведений. Поколение хиппи часто видело в детских произведениях (скажем, в «Алисе в Стране чудес») трансцендентные, духовные, психоделические свойства. И «Волшебник страны Оз», и The Dark Side of the Moon – истории о мистических путешествиях, о безграничной фантазии и о том, что во Вселенной ничто не однозначно.

Реальность непостоянна: меняются краски и цвета, звуки и слова, меняются сами правила игры. В основе обеих историй – тема поиска: Дороти ищет дорогу домой, а в The Dark Side of the Moon музыканты и слушатели ищут путь к себе. И «Волшебник», и «Сторона» ведут поиск скрытого за пределами привычного восприятия – будь то волшебная страна или темные уголки психики.

Возможно, когда все под солнцем находится в гармонии (включая два культовых развлекательных проекта, которые, казалось бы, полностью разделены временем и жанрами), такое совпадение может казаться столь же странным, как затмение солнца луной.

Типичный элемент декора в школьных кабинетах литературы – портреты великих писателей. Иногда они ранжированы хронологически: Радищев, Крылов, Пушкин, Гоголь – и далее (примерно до Шолохова). В замечательном клипе «Ночных снайперов» портрет Маяковского на деревянной табличке все норовит свалиться со стены под взглядами завороженных школьников – но все никак не падает.

С детства в нас развивают представление о деятелях культуры почти как о небожителях, о людях особенных способностей и обстоятельств, о личностях, которых часто умом не понять – в них можно только верить. Можно эту веру отвергнуть – и, как и свойственно подростку, взбунтоваться. Только вот свято место пусто не бывает, и на смену сброшенным с корабля современности классикам должны прийти новые авторитеты, более близкие мятежному духу. Так в наши персональные пантеоны проникают всевозможные Джимы Моррисоны, Жан-Люки Годары и Фриды Кало.

Впрочем, в нашем сознании у «навязанных» классиков и ярких «контркультурщиков» гораздо больше общего друг с другом, чем с простыми смертными. Судьба гения (будь то мужчина или женщина) непременно испещрена страданиями, он обязательно несет тот или иной крест: унижение, зависимость, политическая борьба, вселенская тоска, внутренние демоны, ранняя смерть. Но есть у каждого из них своя башня из слоновой кости, своя «каморка, что за актовым залом». Убегая туда от мирских невзгод, гений берется за перо, кисть, кинокамеру или «изгиб гитары желтой» – и творит нечто бессмертное.

Сотворив бессмертное, не жалко и умереть.

(Однажды я ответил на объявление модного издания, искавшего рассказы для публикации, и получил от редактора ответ: «…написано неплохо, но <…> не Сэлинджер». Ну как вам сказать… После смерти Сэлинджера никто не Сэлинджер. Но уже построена в сознании какая-то стена, ограждающая Сэлинджеров от не-Сэлинджеров – эффективнее, чем любая пограничная служба.)

В легендарной анимации «Фильм, фильм, фильм!» Федора Хитрука был очаровательный сценарист, к которому во время работы прилетала крылатая муза – и тогда-то он начинал интенсивно печатать. А потом муза исчезала, сценарист закуривал, и сигаретный дым превращался в петлю… Надо понимать иронию, заложенную в эту сцену Хитруком и его соавтором Владимиром Головановым, которые хорошо были знакомы с творческой работой. Как однажды сказал писатель Майкл Шейбон:

Было много писателей-саморазрушителей, ангелов-бунтарей, но писательство – это в первую очередь ежедневная работа⁷.

Так и с любым творчеством – если ждать музу, как письмо из Хогвартса, она никогда не прилетит. Всегда есть риск уподобиться тому персонажу «Чумы» Камю, который говорил всем, что пишет роман, но на деле годами искал правильную формулировку его первой строчки.

Средневековый жанр агиографии (жития святых), как правило, предполагал, что святой не просто добродетелен – он переполнен Божьей благодатью изначально. Как это принято с самим Спасителем, рассказ о жизни святого может начинаться еще до его рождения. Его дальнейшая кротость, великодушие и чудотворство предвещены невероятными знамениями, а значит, предопределены.

Выдающимися людьми не становятся, а рождаются.

Подобная установка перекочевала и в современную культуру – от томов серии «Жизнь замечательных людей» до YouTube-документалок, скажем, о Курте Кобейне. Родился тогда-то, в такой-то семье, жили скромно, был он самый обычный мальчик – а все-таки не самый обычный. Массовая культура вообще любит вундеркиндов: крылатая муза навещает юношей – и это вам не жук лапкой потрогал, сразу все начинает получаться!

Впрочем, природа таланта воспринимается не обязательно как божественная: со времен Фауста в процесс вмешивается и нечистая сила. Был в 30-е годы XX века великолепный блюзмен Роберт Джонсон – достаточно молодым он навострился великолепно играть на гитаре и петь, а потом и умер в 27 лет, положив начало легендарному «Клубу 27». Ну не могло такое случиться само по себе! Быстро сложилась легенда, что как-то раз ночью Роберт вышел на перекресток, провел деловую встречу с дьяволом – и в обмен на собственную душу получил невероятный талант.

Любое искусство призвано развлекать людей – так что и судьбы творцов по инерции воспринимаются как развлекательный продукт. По факту эти жизни состоят преимущественно из ежедневной кропотливой работы – но это далеко не так интересно. Куда интереснее, когда человек заключил сделку с чертом или просто от рождения был не таким, как все.

Большей частью своего успеха выдающиеся писатели, художники и музыканты обязаны собственному трудолюбию, а значит, все более-менее здоровые (и желательно молодые) мужчины и женщины имеют шанс войти в их число – вот полезная мысль, которой не учат на школьных уроках литературы. Радищев, Крылов, Пушкин, Гоголь и все остальные, вплоть до Шолохова, смотрят на учеников сверху вниз, как большие начальники в небесном совете директоров. Так и забудешь, что актеры в блокбастерах и авторы музейных холстов – абсолютно такие же homo sapiens, как и мы с вами, со своими страстями и страхами, со своими дурными чертами характера и хроническими болезнями.

Их успех не был предопределен и неизбежен. Да, по большей части они не лентяи – но и среди простых смертных много трудоголиков. Да, они талантливы – но в каждом из нас есть какой-нибудь талант. Есть лишь одно небольшое отличие, которое все-таки их от нас отделяет.

Им чудовищно повезло.

Еще автор изначальной статьи о «Темной стороне радуги» Чарли Сэведж объяснял данный феномен через известный гипотетический образ:

Синхронизация была либо намеренной, либо космическим совпадением – музыкальным эквивалентом эффекта «бесконечное количество обезьян с бесконечным количеством печатных машинок создают полное собрание сочинений Шекспира».

Похожие идеи циркулировали в философской мысли со времен Аристотеля, но сегодняшняя формулировка восходит к французскому математику Эмилю Борелю; в одной своей работе он заявил, что вероятность нарушения законов статистической механики – ниже, чем вероятность того, что миллион бесконечно печатающих обезьян наберут на машинке все книги на свете.

Со временем в «теорему о бесконечных обезьянах» проник Шекспир: иногда – с «полным собранием сочинений», иногда – конкретно с «Гамлетом», а иногда это вообще «Война и мир» Толстого. Так или иначе образ достаточно впечатляющий: если бесконечное число обезьян будут бесконечно печатать, рано или поздно они в точности воссоздадут уже известный нам гениальный текст.

Вселенная необъятна, да что там Вселенная – на одной только нашей планете живут миллиарды людей, с каждым из которых каждый день происходят десятки и сотни маленьких событий. В сумме их так много, что, вероятно, может случиться абсолютно что угодно, если оно не нарушает фундаментальных законов физики.

Причем происходит это самое «что угодно» необычайно часто. Согласно британскому математику Джону Литлвуду, чудеса (то есть события с вероятностью один к миллиону) происходят с каждым человеком приблизительно раз в месяц. Нужно только уметь их замечать.

Книга, которую вы держите в руках, или читаете на экране, который тоже держите в руках, или слушаете в аудиоверсии, что, конечно, не обязывает вас что-либо держать в руках… Так вот, эта книга посвящена таким вот чудесам. То есть случайным, маловероятным, на первый взгляд второстепенным событиям, которые как раз и отделяют «гениев», чьи портреты затем вешают, например, в кабинетах литературы, от рядовых homo sapiens.

Бывало так, что гениальная идея приходила в голову вместе с упавшим на эту голову яблоком. Бывало так, что легендарное произведение создавалось просто потому, что кому-то срочно были нужны деньги. Случалось так, что талантливого человека заставляет работать какой-нибудь дурак и проходимец. А получалось и так, что талантливый человек сам дурак и проходимец – но судьба подхватывает его и возносит на Олимп, Парнас или первое место в чарте Billboard.

Как так? Да просто так. Почему? По кочану. Зачем? Ни зачем.

Просто так вышло.