Книжные дети

7. Активация «Доллара»

Иван Пересветов тем временем не спеша прогуливался по Тверской. Город распахивал музыку, и ветер взметал эти вольные звуки, дробившие томную негу пьянящего марева; и эта стихия осеннего шарма вовсю будоражила чувства и думы…

Дойдя до Большой Бронной, Иван остановился… Возле торговых палаток суетились люди. Кругом было шумно и весело. На углу мощнопанельного дома, сверкавшего помпой огромных витрин, громоздился лоток с кучей прессы, и бойкий парень, представлявший эту торговую точку, активно и громко рекламировал свой товар:

– Последние новости! Журнал «Время»! Сенсация века! «Совершенно секретно»!.. Новые вестники! Гости из будущего! Еженедельник «Версия»!..

Иван подошёл к лотку с прессой и спросил у продавца:

– А журнал «Шанс» есть?..

– Нет. Ещë не поступал, – ответил продавец и продолжил рекламу своей прессы. К лотку подошли прохожие, они с интересом стали разглядывать журналы и газеты, рекламируемые продавцом. Тот резко переключился на них, предлагая непременно купить эту сенсационную прессу…

Иван, вздохнув, тоже бегло просмотрел ураганную прессу на лотке… а затем на мгновение замер, почувствовав на себе чей-то взгляд… Внезапный хлопок по плечу оправдал предчувствия Ивана; он обернулся и увидел перед собой своего приятеля Виктора, – парня атлетического телосложения с брутально-пронзительным взглядом.

– Ваня! Здорово! – радостно воскликнул Виктор.

– Привет, Витëк! – обрадовался Иван.

Они пожали друг другу руки и отошли в сторонку.

– Куда и откуда? – спросил Иван.

– Да всё оттуда же, – ответил Виктор. – Автодидактикой занимаюсь. А ты как?

– Нормально. Работаю потихоньку. Вышел вот прогуляться, да сюда забрёл, – думал, опубликуют. – Иван кивнул в сторону лотка с прессой. – Да видать, рано ещë…

– Опубликуют, никуда не денутся, – решительно произнёс Виктор. Он улыбнулся и продолжил:

– Ну что, Ванëк, пошли в кофейню какую-нибудь заскочим, или в бар поприличнее, поговорим спокойно.

– Это можно, конечно; но я – «на мели»…

– Зато я – в отвязке. Пошли. Угощаю по полной программе, – обнадёжил крутой приятель, увлекая Ивана вперёд по Тверской. Он на ходу продолжал:

– У меня сегодня «тачка» – на техосмотре, так что я пока безлошадный. Но ничего, – завтра прокатимся… Погода сегодня классическая.

– Да, – улыбнулся Иван. – Почти что мистическая…

– Ностальгически завораживающая…

– Всепроникающе веселящая, – бабье лето, – заключил Иван.

Пройдя с квартал, друзья свернули в небольшой бар под яркой рекламной вывеской.

В уютном затемнённом баре с феерическими подсветками они подошли к барменской стойке; Виктор тут же заказал кофе и бутерброды… Пока бармен заваривал кофе, друзья продолжили разговор.

– Может, по коньячку? – спросил Виктор.

– Нет, я не буду. Если хочешь – себе возьми, – ответил Иван.

– Нет. Я тогда тоже не буду, – солидарно отрезал Виктор.

– Интересно мы встретились. Как ты узнал, что я – на Тверской? – с улыбкой произнёс Иван.

– Интуиция.

– Молодец.

– Вообще, иногда приятно пройтись по знакомым местам, – продолжил Виктор. – Тем более что я сегодня без машины. А то засиделся дома уже.

– Так ты над чем сейчас работаешь? – как бы между делом поинтересовался Иван.

– Да задумал эссе писать… Авангардная штуковина намечается… А может это выльется в нечто большее… Но об этом – потóм.

– Понятно.

Виктор задумался; затем произнёс:

– Слушай, мне нужно будет что-нибудь из твоих стихов отпечатанных. Есть идея…

– Да в любое время заезжай – выберем, что нужно. А хочешь – сейчас заедем, возьмëшь.

– Нет, сейчас не могу. Дела… Ещë надо кое к кому заехать…

Его взгляд на мгновение изменился, сверкнув тайной страстью.

– Понятно, – многозначительно бросил Иван, глядя на Виктора.

Тут до них дошёл аромат свежезаваренного кофе; друзья отвлеклись от разговора. Бармен поставил две чашки кофе на блюдца, присовокупив к ним объёмные бутерброды с лоснящейся сёмгой в изящных блюдцах и дипломатично спросил:

– Что-нибудь ещё?

– Пока – всё. Если что – повторим, – ответил Виктор, расплачиваясь с барменом.

Друзья взяли кофе с закуской и уселись за свободный столик.

Они попробовали кофе…

– Классный кофе, – произнёс Иван.

Виктор тоже сделал пару глотков…

– О да; гениально сварен! – поддержал Виктор.

– Круто, – улыбнулся Иван, глядя на Виктора.

– Ну как там у тебя? Вагон живой? Контора пишет? – с лёгкой иронией произнёс Виктор.

– Да вроде всë нормально пока. Вагон на месте. Работа едет…

– Венский не достаëт? – проницательно спросил Виктор, в упор глядя на Ивана.

– Ну как тебе сказать… Вообще-то сегодня наезжали… Но как приехали, так и уехали, – с меня что взять?

– Ну, козлы, я им устрою… Подожди, есть у меня одна идея…

– Витёк, не стóит напрягаться на пустое. Поверь мне, – всë идëт правильно… И я тебе сказал это не для того, чтобы ты принимал какие-то меры, а просто как другу. Я сам разберусь.

– Всё идёт правильно, говоришь? – слегка возмутился Виктор. – Да ты просто всего не знаешь… А если б знал, то так бы не говорил. Ты знаешь, что они вообще вытворяли, эти козлы? Они молодых девок налево продавали, те даже не знали, куда их увозят! Думали – за кордон фестивалить да призы получать, а их проститутками делали за бугром! Правильно идет, говоришь?! Венский сам лично занимался ликвидацией оппонентов и конкурентов, и при этом сам оставался в тени, – это факт, я лично знаком с ним и знаю всю их подноготную. И «Лютый» с «Ихтиологом» были его координаторами. Правильно идёт?! «Шнырь», урод, детей собирал безпризорных и их продавал залётным клиентам. А зачем, знаешь? Внутренние органы для имплантации… Правильно идёт?! Ваня, да ты и вправду ни хрена не врубаешься, что это за твари…

Возникла пауза. Виктор тяжело дышал, так его взволновала вся эта тема… Иван пребывал в оцепенении. Он был потрясён…

Наконец, Иван вздохнул и сказал:

– Я вообще-то догадывался обо всём этом… Точнее – кое-что видел… в медитации… Но ты мне очень ярко сейчас всё рассказал. Спасибо тебе, Витёк.

– Пожалуйста, – сухо ответил Виктор. – Могу ещё рассказать…

– Да не надо. Этого достаточно, чтобы видеть ещё глубже, – ответил Иван. – И ты успокойся, а то неадекватно будешь воспринимать реальность.

– Да, что-то я разошёлся, – нервы… – произнёс Виктор, слегка успокаиваясь.

– Им из своего потока всë-равно не выйти. А я в него входить не собираюсь, – продолжил Иван.

– Ты, как всегда, прав. Но я в любом случае им кислород перекрóю… А «Лютому» со «Шнырëм» я «оформлю визу» в мир вечной свободы…

– Я думаю, она им уже «оформлена». Чего лишний раз напрягаться? – спокойно сказал Иван, пытаясь снять напряжение с Виктора.

– Я без напряга их «отчислю», – невозмутимо продолжил Виктор. Он глянул на Ивана и добавил для успокоения:

– Ладно; посмотрим, что дальше будет…

– Посмотрим, – согласился Иван и глотнул кофе.

Тут Виктор, что-то вспомнив, извлёк из кармана крупную денежную купюру и вручил её Ивану:

– Ваня, на – сразу, пока не забыл.

– Да ты чего? – сконфузился Иван.

– Бери, говорю. Давай-давай, – настаивал Виктор, затискивая купюру Ивану в руку. – Ты должен жить нормально, потому что таких людей как ты – мало, и их нужно беречь. Усвоил?

Иван, принял-таки деньги от Виктора и убрал их в карман, в тайне, конечно же, радуясь этому внезапному «гонорару». Он произнёс:

– Спасибо, Витëк; а то я уже в антиквариат собрался – серебро закладывать.

– Не надо ничего закладывать. Не зря меня «Долларом» прозвали, – ответил Виктор.

– Да. Просто так ничего не делается.

– Ну ладно, продолжим наш лёгкий завтрак…

И они принялись поглощать бутерброды, запивая их терпким напитком…

– Да, кофе – что надо, – выдохнул Иван.

Виктор опять спросил:

– Это точно… Может, всë-таки, по коньячку?

– Ну, если хочешь – себе возьми.

– Ладно, попозже, – урезонился Виктор.

Они опять принялись внедрять в себя кофеин.

– Ваня, а что ты думаешь по поводу игры в бисер? – вдруг спросил Виктор.

– А мы в неë всю жизнь играем, – спокойно ответил Иван. Он вдруг каким-то странным тоном произнёс:

– Загадай имя…

Иван в упор смотрел на Виктора…

– Загадал, – ответил Виктор, с лёгким недоумением.

– А теперь число загадай, – спокойно и беспристрастно произнёс Иван.

– Загадал, – всё так же недоумённо произнёс Виктор.

Возникла пауза… Иван весь как-то расслабился, отрешённо глядя куда-то сквозь Виктора… А затем он вдруг чётко произнёс:

– Число твоë – четыре, а имя – Анна.

– Как ты узнал?! – воскликнул потрясённый Виктор, ошалело глядя на Ивана.

– Просто освободил сознание – и в меня вошли твои данные. А потóм… У тебя в глазах любовь написана… Вот.

– Гениально… Ну, ты даёшь, – вымолвил Виктор в восхищении.

Иван продолжал:

– А теперь – по закону «игры» перенесëм всë это в мир музыки. Ан-на… Вниз – вверх, падение – взлëт. Чуешь?.. Как ни переиначивай – будет одно и то же: Ан-на. Берëшь – отдаëшь. С обеих сторон – воздух, бесконечность, дыхание… А поскольку твоë число совпадает с этим именем и не ломает игры, то ты будешь неуязвим…

– Ну ничего себе… Да… Мощно… Надо бы мне с тобой почаще встречаться. Эйфория какая-то, – обескураженно проговорил Виктор.

Друзья допили кофе. И тут Иван вдруг застыл на месте, а затем, пристально глядя на Виктора, загадочно произнёс:

– Слышишь музыку?..

– Нет… – растерянно ответил Виктор.

– А ты прислушайся, – с тихим назиданием произнёс Иван.

Виктор замер, улавливая в сумбурной какофонии мира необходимые звуки той музыки, что утоляет душу гармонией… И вдруг он услышал сердце… Это билось его сердце в безмолвном безбрежии вечности. Биение это подымалось из груди, оглушало и растворялось где-то далеко – за пределами человеческих чувств… На некоторое время весь мир как бы исчез для Виктора. Он внезапно погрузился в эйфорию самопостижения. Перед ним поплыли события его жизни, слагающие судьбу, взыскующую и беспристрастную…

…«Крузер» «Доллара» остановился рядом с вагоном Ивана; из машины вышел одетый как денди Виктор по прозвищу «Доллар». Он направился к Ивану Пересветову, стоявшему возле вагона… Подойдя к Ивану, «Доллар» бесцеремонно высказался:

– Ну что, бродяга; съезжать пора, засиделся на старом месте.

– Хоть старое, да своё, – спокойно ответил Иван.

«Доллар» слегка возмутился такому наглому спокойствию:

– Ты не хами, философ; а то неровен час отлетишь в сферы фантазий, – навсегда… Я тебе ещё раз говорю: съезжай, а вагончик этот мы определим куда надо, – для нужных обществу целей.

Он смерил Ивана надменным взглядом и непринуждённо продолжил:

– В столице приютов хватает, так что давай, двигай, и чем быстрее – тем лучше. Не заставляй меня нервничать. Я в ярости нехороший…

Иван каким-то странным взглядом смотрел на Виктора; в этом взгляде раскрывалась вся глубина человеческих чувств, вся сокровенная радость жизни, ради которой живёт человек, постигая весь замысел этого мира, в который он заброшен волей Провидения и обречён на выживание и осознание своего величия или ничтожества… И этот его странный взгляд погрузил «Доллара» в транс, явившийся воспоминанием его далёкого детства, забытого им в суете оголтелого мира…

На берегу моря – по пляжу бежал маленький мальчик – Виктор; он бежал к своей маме, радостно восклицая:

– Мама! Я ещё одну ракушку нашёл!

– Молодец, сынок, – ответила счастливая мама.

– Мама, а ты мне купишь мороженое? – вдруг заискивающе спросил маленький Витя.

– Конечно, куплю, мой родной, – ответила мама. Она привлекла его к себе и обняла.

– Ура! Я всегда верил, что ты – самая лучшая мама на свете, – самозабвенно выпалил Виктор.

Мама на мгновенье разомкнула объятия, – взглянуть на любимого сына; и он, счастливый, снова побежал к морю… Воспоминание рассеялось. А вслед за ним другое воспоминание всплыло реально и чётко…

Возле голубятни уже двенадцатилетний Виктор запускал ввысь голубя… Подошла мама.

Виктор посмотрел на неё и серьёзно спросил:

– Мама, а голубь это ведь символ мира?

– Да, сынок. Это символ мира и любви, – ответила мама.

И Виктор произнёс:

– Я никогда не буду ни с кем воевать. Я научусь миру… И людей научу…

– Ты умница мой, – ответила мама и нежно прижала к себе сына…

Воспоминания плавно растаяли. Реальность времени вернула «Доллара» в то место, где он стоял у вагона Ивана Пересветова. «Доллар» вздрогнул, медленно осмотрелся… Затем он посмотрел на Ивана. Немигающий взгляд Ивана Пересветова заставил «Доллара» отвести глаза. Он растерянно пытался понять суть происшедшего, но не смог постичь этого. И он снова взглянул на Ивана и спросил:

– Что ты сделал сейчас?

– Ничего, – ответил Иван.

– Нет, ты что-то сделал… Я не знаю, как объяснить… Хотя, догадываюсь… Ты ясновидящий? Экстрасенс? – «Доллар» изменился в лице.

Иван в ответ пожал плечами.

– Понимаю. Скромность, – продолжил «Доллар». – Но ты – от Бога. Ты… Я всё понял… Не надо было мне сюда приезжать. Надо же, – все люди разные.

– Просто есть вещи, которые невозможно отнять, – вдруг чётко произнёс Пересветов; и от этих слов «Доллар» слегка оцепенел… Он осознал нечто большее, чем шаблонная реальность и железный бизнес.

– Я это понял сейчас. Это просто и круто, – обескураженно произнёс «Доллар».

Он, резко выдохнув, открыто посмотрел на Ивана и заговорил с ним уже по-иному:

– Слушай, а как ты вообще живёшь тут? На что?.. Это ж надо, – в вагоне, один, без работы, без женщин…

– Сам не знаю. Наверно, согласно мечте…

– Да. Это что-то…

«Доллар» вдруг изменился в лице и с каким-то нарастающим азартом спросил:

– Хочешь – прокатимся?

И он бросил взгляд на свой крутой внедорожник.

– Хочу, – ответил Иван.

– Ну тогда поехали! – радостно выпалил «Доллар», не желавший более скрывать своих эмоций. – Поехали! Ату всех этих боссов!..

И они сели в машину «Доллара»…

Воспоминания растаяли в воздухе, реальность времени плавно проявлялась перед Виктором Долговым, всё ещё пребывавшим в оцепенении транса… «Доллар» отрешённо смотрел куда-то в пространство…

Тут Иван решил осторожно «вытащить» его из этого состояния:

– Витёк, ты где?

Виктор, придя в себя, обескураженно смотрел на Ивана. Он медленно и многозначительно заговорил:

– Ты знаешь, я сейчас увидел нечто… Вся жизнь – как на ладони… Неужели ты так повлиял на моё сознание?

– А чего тут удивляться-то? Ты ведь уже проходил всё это – возле вагона, при первой нашей встрече. Ты просто вспомнил всё это…

– Да, точно. И чего я тут удивляюсь? – растерянно сказал Виктор.

Возникла пауза. «Странно. Если Ваня погрузил меня в прошлое, то, наверное, он сможет показать мне и будущее?» – подумал вдруг Виктор.

– Своё будущее человек должен создавать сам, – внезапно произнёс Иван, в упор глядя на Виктора.

На несколько мгновений «Доллар» оцепенел… Затем он ошарашенно выпалил:

– Как ты узнал мои мысли?

– Так же, как и число с именем, – спокойно ответил Иван.

Виктор взглянул на Ивана и с восхищением высказался:

– Я конечно всё понимаю… Но ты – супермен, ты просто гений, не от мира сего…

– Это хорошо, – невозмутимо ответил Иван и, оглядевшись, неоднозначно добавил:

– Все люди на это способны, но не все знают об этом…

Виктор уставился на Ивана, словно нарвался на инока в облачении рокера…

– Ну что, пойдём? – всё так же спокойно сказал Иван.

– Да, пора, – спохватился Виктор.

И они покинули этот гостеприимный мистический бар, так много открывший Виктору Долгову по прозвищу «Доллар»…

Виктор Долгов, как и многие из его сверстников, прошëл суровую школу жизни. Один из тех, кто побывал в горячих точках и вдохнул пороху в полной мере, но оказался не у дел, – «за бортом жизни» – по выражению абстрактных гуманистов, он не впал в отчаяние и депрессию. Отвергнув шаблонные соблазны ресторанных вышибал, а также дутого маркетинга и прочего промывания мозгов, Виктор решил заняться реальным делом, приносящим доход. Можно сказать, что ему повезло. Он попал в надёжные руки. Всеволод Илларионович Венский не упускал подобных случаев, когда физическая неуязвимость, замешенная на крутом опыте судьбы, психологически накрепко связана с житейскими неувязками и сугубо материальной проблемой, словом – сочетаний сильных и слабых сторон человека, коими в полной мере обладал Виктор Долгов. Венский незамедлительно прибрал к рукам маргинала, в совершенстве владеющего боевым искусством Востока. Надо отметить, что Виктор был своего рода уникумом, он обладал прыгучестью пумы и реакцией кобры, что в совокупности с мастерством ведения ближнего и дальнего боя делало его смертельной стрелой для агрессоров и железным щитом для партнëров. Но основной задачей Витька «Доллара» по проекции Венского было культурное выколачивание долгов и «крышевых» налогов с состоятельных частных дельцов и торговых сообществ, чем он и начал успешно заниматься под тëплой опекой «предводителя» и в тесном содружестве с Бутовым и Пименовым. Вскоре по причине успешной работы Виктора, «Лютый» окрестил его «Долларом», – настолько он оправдывал данное прозвище. Виктор разбогател; он приоделся, остепенился, купил квартиру, приобрëл LandCruiser, и, в общем-то, не имел особых проблем. Что касается боеготовности «Доллара», то его боялся даже «Лютый». Он видел «Доллара» в работе дважды: один раз в спортзале и второй раз – в «разборке», и этого хватило «Лютому» на всю жизнь. Впервые он соприкоснулся с реальностью каратэ. Это вам не видео… Итак, Виктор Долгов был, что называется, под надëжной крышей, имел в руках всë необходимое, значился «крутым». Что же так резко его оторвало от всей этой надëжности? Чтó мотануло его в противоположную сторону от всего этого многозначительно монотонного мажора с его пьянящим и тоскливым беспределом?.. Жизнь – штука неуловимая; это только нам кажется, что мы управляем жизнью, нет, – скорее, она управляет нами; ведь не может же человек знать с полной определëнностью, что с ним будет, скажем, через неделю… Но если ты действительно хочешь управлять своей жизнью, то стань безупречным… Можно, конечно, и не вникать во все эти стратегии, а жить лишь сегодняшним днём. Однако есть непредсказуемость в этом мире брони и формата. Вот и Виктор по кличке «Доллар» не ожидал смятенья под властью очей дивноволосого стоика в тëртой кожанке, когда впервые по указанию шефа совершил культурный «наезд» на живущего себе спокойно и тайно от всех поэта Ивана Пересветова. Это было странно, и всë же закономерно. Как мы уже упоминали, «Доллар», подъехав к вагону Ивана на своëм «Крузере», с привычной непринуждëнностью предложил бродяге поэту убраться куда подальше, – мест, мол, хороших в России много, да и столица полна приютов; а вагончик этот мы оприходуем для нужных обществу целей, в общем – коротко и ясно, а в противном случае можно и силу применить… «Доллара» остановил взгляд Ивана, – было в нëм что-то обезоруживающее. Это был взгляд, который сильнее физического восприятия и грубой силы… Впервые Виктор почувствовал нечто более живое и мощное, чем просто слова или действия, нечто прошибающее насквозь и укрепляющее чувством какого-то беспричинного счастья, – счастья жизни, и недоступности никому вмешиваться в это чувство… Виктор принял в себя непостижимое… И это непостижимое вскрыло в нëм какой-то внутренний тайный клапан, неведомый ранее, и мир, полный загадок и предчувствий, доселе дремавший, вдруг заклокотал, заиграл в душе Виктора, и он, переполняясь живительным тревожным восторгом, заговорил с Иваном на другом языке, – иначе; так говорят при попытке стать ближе… Так произошëл первый контакт Ивана Пересветова и Виктора Долгова. Это было духовно-эмоциональное действо, вылившееся в тайный разговор и цепкое знакомство двух людей противоположных сфер жизни, пересекшихся в неизбежности… Виктор узнал вкратце историю Ивана. Его просто потрясло то, с каким непоколебимым спокойствием и непрошибаемым самообладанием, отчуждëнно от всех живëт человек в вагоне на отшибе, не зарабатывая на жизнь и, в общем-то, особо не задумываясь о завтрашнем дне и насущных проблемах, человек, просто пишущий стихи и что-то ещë драматически новое и жизненно важное. Да. В человека разумного – homo sappiens следовало бы внести поправку: человек творящий… Иван, в свою очередь, узнал от Виктора некоторые перехлëсты его суровой и блудной судьбы, и это убедило Пересветова в своевременности внедрения «Доллара» в медитативно-творческое пространство Сознания. И с этого момента «Доллара» не стало, а миру явился новый человек с мощным творческим потенциалом – Виктор Долгов… Виктор порвал с Венским и его соратниками и ушëл в подполье. Он всë чаще стал заезжать к Ивану, получая от него жизненно необходимую информацию, книги, наставления по внутреннему совершенствованию и медитативной практике, духовную литературу и классику. Виктор был погружëн в состояние счастья, свободы и силы, общаясь с Иваном. А сон, который он увидел как-то на рассвете, и вовсе перевернул всю его жизнь…

Виктору снилась какая-то странная, просторная местность, похожая на огромное пастбище, поросшее густой высокой травой, одним словом – бескрайняя равнина, и кругом – ни души; а сквозь это громадное поле проложена колея. И по этой колее едет шикарная светлая карета, запряжённая тройкой белых статных коней, а на облучке этой кареты сидит он – Виктор, и как-то отрешённо и грустно смотрит вдаль – на убегающую однообразную колею, но ощущение такое, что видит он всё вокруг, и также – тройку этих белых коней, плавно несущих его в неведомое… И в монотонном движении Виктору чудится бесконечная спокойная жизнь, и чувствует он умиротворение в этой странной, колыбелящей скачке среди безбрежной равнины, где нет ни души, где только он да тройка коней во всём этом диком заброшенном мире… И вдруг кони резко остановились и застыли как перед пропастью… Виктор глянул вперёд и увидел в небе над горизонтом большое огненно светящееся облако, словно зарево, вспыхнувшее в диком пустынном воздухе… Оно поднялось чуть выше и зависло, своим золотисто-волшебным сиянием притягивая взор Виктора… И тут тишину разорвали сотрясающие сознание звуки, – звуки вязкие, хлюпающие, чавкающие, всасывающие, – они сливались в отвратительный резонирующий хор хаоса и пронизывали душу насквозь… Виктор весь встрепенулся, – коней с каретой уже не было, и чудное поле преобразилось. И он увидел вокруг себя – сзади и по всей площади этой огромной равнины несметные толпы людей, и эти люди поочерёдно фатально проваливались в жуткую бездонную грязь, – сквозь землю, издавая при этом кошмарные чавкающие звуки. Травы уже нигде не было; чёрная вязкая почва, как роковая трясина, заглатывала людей… Несчастные, они благоговейно смотрели на спасительное золотисто-огненное облако, застывшее в небе, как бы пытаясь сорваться с места и ринуться по воздуху навстречу этому Сиянию, но трясина была сильнее, и они утопали в ней. Затем всё-таки некоторые люди смогли оторваться от фатальной трясины, – они рванулись вперёд и их приняло светлое Облако… И понял вдруг Виктор каким-то невероятным чутьём: не поле то было, а временное безмятежное благополучие среди той безликой жизнеподобной иллюзии, что вначале казалась густевшей высокой травой… Виктор по-наитию возвысил взор к Облаку, и внезапно перед ним впыхнули в небе два огненных слова: ВСПОМНИ СЕБЯ… Он всем своим существом подался вперёд… и оторвался от убийственной грязи… И тут он проснулся, объятый дыханьем рассвета.

Так Виктор Долгов начал новую жизнь. А после того, как в баре Иван Пересветов ввëл Виктора в транс, произошло ещë более крепкое их духовное единение. Они расстались, влекомые каждый своими делами, но пребывали в едином поле – в свободном контакте высшего уровня.