Непривычно быть возле пилота в вертолете. Необычно вообще находиться в вертолете. Она до того летала всего пару раз, на самолете. В экономклассе, но, по крайней мере, в пассажирском салоне. А сейчас она сидит в кресле второго пилота в окружении всех этих стрелочек, компасов и приборов и тонет в шуме винтов и странном ощущении от низких дождевых облаков вокруг и от высоты, видимой сквозь толстое стекло. Впрочем, чувства ее смешанные не только из-за проплывающих мимо деревьев. Просто все было какое-то непривычное и знакомое разом.

Поездка на такси в аэропорт была почти обычной. За исключение того, что ехала она туда с Серафимом, который казался разом собранным и отстранённым, и Михаилом Ефимовичем, еще больше собранным и еще больше отстранённым. Маги молчали, явно ведя безмолвный диалог – это можно было ощутить хотя бы по царившему в салоне напряжению, и по слабому волнению Отражения. И потому, что никто из них не сказал ни слова во время поездки. Даже тогда, когда они выехали за город, и Саша про себя удивилась столь странному маршруту.

Но ответ отыскался быстро – ехали они в частный аэропорт. Саша никогда не была поблизости, а сейчас времени рассматривать небольшие самолеты, виденные до того только в кино, не было.

Невысокая блондинка-человек, поздоровавшаяся с обоими волшебниками и не заметившая Сашу, быстро провела их через какие-то технические помещения прямо на взлетную полосу. Там около небольшого, но довольно грузно выглядящего вертолета, стояли все четверо Затронутых, принимавших участие в недавнем собрании на кухне Серафима.

Близнецы все еще разительно отличались друг от друга. Одна из сестер предпочла камуфляжную форму, тогда как другая оказалась одета в полурасстегнутую блузку и коротенькие шорты поверх веселеньких желтых колготок с ярким цветным принтом. Саша на секунду даже залюбовалась нарядом, за что была вознаграждена широкой ухмылкой.

Вампир стоял чуть поодаль от курящего Олега Васильевича, сложив руки на груди, и выглядел совершенно спокойным и невозмутимым. Оперативник же явно нервничал. Отражение, ставшее ближе, словно бы на секунду раскрыло перед Сашей все тайны этой небольшой компании. Все чувства.

Боязнь высоты. Веселая бесшабашная удаль. Дисциплинированная, отстраненная сосредоточенность. Безразличие. Смутная тревога о том, что нельзя изменить. Расчеты и вновь расчеты.

Прислушавшись, она, наверное, смогла бы четко понять даже почему каждый из собравшихся именно этими чувствами искрился на Изнанке. Но это было невежливо. Да и пилот, седой высокий мужчина невзрачного вида в истрепанной кепке из тех, что были так любимы воротилами двухтысячных, дал знак забираться внутрь вертолета.

Салон Саша видела мельком. Все порядком потертое – жесткие лавки вдоль стен, низкий потолок, явно требующий хорошей такой очистки пол. Серафим указал ей на кресло второго пилота, на что владелец вертолета не возражал. Он вообще был на все согласен. Слабый инкуб, судя по Сашиным ощущениям.

Единственный раз, когда владелец их нынешнего средства передвижения вздрогнул и хоть как-то показал свои эмоции от соседства с магами, был момент после взлета, когда в самый разгар набора высоты в Отражении появился мощный пузырь, быстро расходившийся из салона во все стороны, охватывая все больше и больше пространства. Сила прошла сквозь Сашу, и ощущение было не из приятных. Инкубу оно понравилось еще меньше, судя по исказившемуся на миг выражению лица и болезненному вздоху. Пузырь окружил машину и спрятал ее от посторонних глаз. Несколько секунд после его наложения Саше казалось, что мир вокруг давит на уши, как при резком подъеме в гору, при том, что поднимались они в реальности медленно и невысоко. Но потом ощущения камня-менгира, который словно звал ее к себе, стало столь сильным, что все остальное перестало иметь значение. Зато, когда возник вопрос о направлении полета, никаких сомнений не осталось.

И теперь она сидит в кабине пилота вертолета и летит сквозь ночь к камню-менгиру, к Свободе, к тому, о чего несколько дней назад едва сбежала… И сама не знает, что чувствовать по этому поводу.

Шесть бойцов спецназа в ночной темноте собираются проникнуть на охраняемую территорию и обезвредить опасного террориста, о котором узнали по наводке гражданского лица, сидящего в одном с ними вертолете. Командование отказывается верить в готовящийся теракт, и теперь нужно действовать на свой страх и риск, нарушая закон и устав…

Звучит как сюжет для средненькой такой игры на один вечер. Или фильма.

Но это реальность. И в ней Саша чувствует разом и страх, и предвкушение, и какое-то любопытство, и больше всего – зов камня, который нуждается в ней, словно маленький обиженный ребенок. Теперь его сердце ранено, повреждено, и бьется в сорванном, сломанном ритме, вызывающем желание прикоснуться, успокоить… Сердце кровоточит.

Странное сравнение, но близкое к истине. Саша не знает, как еще описать свои чувства. Но точно знает, куда ей нужно попасть, и чем скорее, тем лучше. Приближение к камню приносит эйфорию. Оно правильное каким-то непостижимым образом. Необходимое.

– Мы сможем сесть здесь? – голос Серафима позади едва не заставляет ее подпрыгнуть.

– Здесь – нет, – пилот вглядывается в лес внизу. – Но я могу найти место где-нибудь рядом.

– Валяй.

Саша бросает взгляд на мага. До камня по ее ощущениям осталось прилично.

– Близко мы подлететь не можем, не задев сигнальный купол. Так что садимся. Сейчас и я чувствую менгир, – усмехается маг. – Хотя и запрятали все ребята неплохо, не знал бы что искать – в жизни не нашел бы, нет у меня привычки птицей над лесами летать.

– Как и у меня, – отзывается Михаил Ефимович.

– Что, мы наконец добрались? – Саша краем глаза видит, как близняшка в блузке с наслаждением потягивается. – А то это похоронное молчание мне приелось.

– Меньше слов – меньше щитов, – отмахивается Серафим. – Но – да, мы на месте.

– Можем сесть у реки, – пилот указывает на небольшую площадку в русле горной речки, явно в другие дни затапливаемую водой. – Только это не самое простое дело. Могу ли я…

– Вперед, – отмахивается Серафим, – никто на тебя не донесет. Да и кому, собственно?

Пилот кивает и Саша ощущает слабую рябь в Отражении. Глаза мужчины становятся черными без всяких зрачков. Жутковатое зрелище.

Но садятся они быстро и легко, хотя как иначе должен был бы сесть вертолет, Саша понятия не имеет.

– Сколько мне вас ждать?

– Пока не вернемся, – отрезает Михаил Ефимович. – За мной, господа. Олег, Александра – остаетесь тут до дальнейших распоряжений.

Саша прикрывает глаза и прикусывает язык. Жесткий голос мага не оставляет простора для сопротивления. Да и не нужно сейчас оно. Камень зовет ее. И, Саша ощущает это невероятно ясно, вскорости она сможет ответить на его зов. Просто не нужно торопиться, все само собой сложится.

Поспешишь – людей насмешишь.

Вот именно.

– Надеюсь на твое благоразумие, – Серафим на секунду касается ее плеча, ровно так же, как после работы с восстановителем.

Саша чуть улыбается.

Зря надеется. Чего у тебя никогда не было, так это благоразумия.

Соглашусь.

Близняшки с вампиром и старшими магами покидают вертолет. Выходит и пилот, затягиваясь сигаретой, хотя и не покидая защитного купола, по-прежнему скрывающего машину.

Саша чуть пожимает плечами и вылезает из кресла, поводя плечами и разминая руки.

– Тебе нужно остаться здесь, – Олег Васильевич поднимает на нее несколько напряженный взгляд.

– Знаю. Я никуда и не собираюсь, – она садится на лавку напротив оперативника.

Сердце менгира плачет, призывая.

Но сражаться с обученным волшебником – себе дороже. Хотя план, который приходит в голову Саше, изяществом не отличается, но все же он не так уж и плох. Никаких драк.

Сил на него точно хватит. Хватило бы еще терпения. К тому же оперативник заметно нервничает, отвлечь его не должно быть большой проблемой.

– Что-то не так?

– Да нет.

– Я вижу.

Оперативник морщится – и кидает заглушку, явно не желая, чтобы инкуб их услышал.

– Не люблю я вот так сидеть сложа руки. К тому же Обращенные рядом, чувствуешь?

Саша прислушивается к своим ощущениям. Больше из любопытства, для себя она решила, что будет делать. Но все-таки интерес был. Она и до того чувствовала в отдалении слабый запах чего-то животного, но только сейчас поняла, что этот запах доносился именно с Отражения.

– Чувствуешь. По лицу вижу, – усмехается оперативник. – Для меня мокрой псиной все пахнет, но это у каждого свое. Знаешь, что их в старину двоедушнками звали?

– Кого – их? Обращенных?

– Оборотней по большей части. Ну и Обращенных заодно – те, кто в этом хоть что-то смыслят. Они ведь все в каком-то смысле нелюди.

Саша скашивает глаза на кабину пилота, в которую пока седовласый инкуб так и не вернулся. Но все равно это не значит, что он их точно не слышит.

Оперативник качает головой.

– Обращенные не лучшие разрушители заклинаний. На это вообще способны только колдуны. Это не значит, что вампиры, оборотни или суккубы не опасны. У них свои таланты. Например, ни от кого из них нельзя сбежать – найдут, по запаху то ли, по крови или по эмоциям. И прятки в Отражении не помогут. Им нравится вот так ловить добычу и вновь ее отпускать. И колдуны туда же, не стоит и о них забывать. В иные дни вся свора Обращенных догоняет и отпускает избранного человека, а то и мага, искушая мнимой близостью свободы. И превращает его в ничто по своему желанию, отнимая эту свободу.

– Охота.

– Именно. Обращенные не могут без нее жить. Все эти сказки о самоконтроле, о том, что чудовища только те, кто чудовищами выбрал быть… Глупости, на самом деле. Рано или поздно каждому из них нужно охотиться. Смерть продлевает жизнь тем, кто уже умер – вот и вся история. А знаешь, кто выбирает жертв для Охоты?

– Ковен, – это Саша хорошо помнила из уроков в самом начале сентября, когда говорили об устройстве мира Затронутых. О Законе. И о Ковене, объединяющему хоть какой-то властью Обращенных.

– Верно. А кто указывает Ковену, на кого может пасть жребий, а на кого нет? Кто говорит Ковену, сколько можно погубить людей и сколько из них создать живых трупов, нужных только для новых смертей и страданий?

Саша с некоторым удивлением смотрит на оперативника, словно впервые его видит.

– И кто же?

– Орден, Саша, – Олег Васильевич усмехается. – Орден. Маги по праву рождения распоряжаются судьбами всех, от последнего бомжа до других магов, которым не повезло родиться позже. Самое настоящее рабство, не находишь?

Саша чуть пожимает плечами.

– Мир таков, какой он есть.

– Рабы так и говорят, разве нет? И ничего не меняют до тех пор, пока не находится тот, кто сможет показать иной путь. Пусть иногда на этом пути не обойтись без пролитой крови.

Сердце Саши пропускает удар в тот момент, когда она понимает смысл сказанного. И кто именно ей это говорит. Она медленно поднимает голову, чувствуя, как сгущается рядом Отражение, как медленно, но ощутимо скользит по шее тонкая черная линия.

– Что… Что вы делаете?

– Выполняю приказ, – чуть улыбается оперативник. С некоторым… Смущением? – Иногда приходится идти на крайние меры ради действительно важной цели. Не бойся, я тебе вреда не причиню. Лишь направлю в нужную сторону.

Саша медленно-медленно прикасается рукой к черной полосе на шее, похожей на… Ошейник? Вот только какой-то уж больно пугающий ошейник. О каком приказе шла речь? О чьем приказе?

Олег Васильевич вовсе не был человеком в маске. Никак не был. Просто не мог быть. Она не могла бы такое пропустить ведь, верно? Она бы узнала, если бы он был тем человеком в маске, так?

Серафим мог приказать накинуть эту удавку ей на шею? Или Михаил Ефимович? Браслеты-то уже были…

– Даже не думай использовать амулет, – холодно говорит оперативник, по-своему расценив ее движение. – Один раз ты уже наломала дров, достаточно.

– Каких дров?

Оперативник фыркает.

– Не твоего ума дело. Лучше знай, что за неверное движение головы лишишься. И за попытку позвать своего наставника. Вылезай из вертолета. Сейчас же.

– Но Михаил Ефимович…

– Он занят. Все они заняты, – усмехается как-то хищно и жестко Олег Васильевич. Он делает резкий жест рукой, и на секунду у Саши перехватывает дыхание от затянувшейся на горле ленты. – Никто тебя не услышит. Обращенные достаточно их развлекают. Идем.

Оперативник жесткой рукой буквально вытаскивает Сашу из вертолета.

– Ты так хотела к своему камешку – теперь радуйся. Туда мы и идем.

Саша вздрагивает, чувствуя, как в спину упирается холод кинжала.

– И без глупостей. Дернешься в Отражение опять – поводок начнет душить больно и медленно. Может и успеешь рыпнуться. Но один порез этим – и никто тебя не спасет, даже твой обожаемый наставник. И через Грань клинок пройдет, как через масло.

Саша сглатывает, чувствуя, как сердце устремляется прочь из груди. До этого момента у нее был план. И всего происходящего теперь этот план точно не включал.

Глава 8

Они идут по лесу. Не раз и не два у Саши в голове промелькивает искушение свернуть куда-нибудь не туда. Но вот беда – где «туда» и не «туда» она представляет себе довольно слабо. А просто бежать наобум… Безумие. Обученный маг-оперативник справится с ней в два счета. Не говоря уже об ошейнике.

Они идут прямо через лес, по берегу реки, благо подлесок тут совсем мелкий. Продираться и шуметь не приходится, и это радует. Саша время от времени отмахивается от мелких веток и паутины, лезущей в лицо, и пытается осмыслить происходящее. Ветер унялся, и сейчас это кажется тяжелым предзнаменованием грядущих бед. Каких только – понять никак не удается.

– Олег Васильевич, что вообще…

– Замолкни, – отрезает оперативник. – И иди. Без глупостей, иначе скручу в бараний рог. И головой не верти – заняты все твои покровители по самую макушку. Бессмертными и всемогущими себя возомнили.

– Я не понимаю…

– А и не нужно ничего понимать. Иди к менгиру. Ты его чувствуешь. Вот и шевели ногами к нему. Сейчас же.

И она идет. Менгир по-прежнему влечет ее… И холод клинка по-прежнему утыкается в спину.

– Вы ведь работаете на Орден…

– Безусловно.

– Защищаете людей. Почему тогда…

– Не твоего ума дело, – холодно отвечает оперативник. – Ты в этом мире без году неделя, и думаешь, что все о нем знаешь? Думаешь, Орден и Закон на деле защищают хоть кого-то? Только тех, кто их создал – от всех остальных. Такова правда. Таков мир – и его сегодня мы сможем изменить. Наконец-то.

– Изменить? Но войны не может случиться, протокол…

Олег Васильевич усмехается. Не из-за ее слов, не то оттого, что Саша едва не падает, запнувшись о какой-то торчащий из земли сук.

– Великий Ксандр поведал тебе эту тайну Ордена? Впрочем, зачем ему все ограничения, ведь он может творить все что хочет и рассказывать то, что посчитает нужным… Как узнаваемо. Открою тебе тогда другую тайну – война никому и не нужна. Только как сказка, которую пришлось скормить Боготову. И, кстати, он не очень-то в нее поверил, но пришлось что-то рассказывать своим лизоблюдам и самому себе, убеждая в важности миссии. И эти лесовики вполне поверили в этот бред. Понабрал отбросов, посадил на поводок и решил построить рай. Прекрасный уголок земли с древним камнем, о котором никто не знает… Кроме тех, кому это нужно. И даже не понадобилось искать массовку для этого представления. Удобно вышло.

– Очень удобно, – неожиданно раздается мелодичный голос откуда-то сбоку.

Саша поворачивается вместе со своим сопровождающим – и застывает на месте.

Из-за широченного дуба, совсем близко от знакомой поваленной осины, выходит прекраснейшая лесная нимфа. Невысокая и чуть полноватая, сейчас она кажется совершенством идеальных форм, настолько соблазнительных, что на секунду создается ощущение живого, бесконечно прекрасного божества…

Которое тут же пропадает. Как и ощущение поводка на шее.

Саша отряхивается, словно только проснувшийся пес, и оглядывается вокруг. Перед ней и по-прежнему застывшем оперативником стоит совершенно обнаженная Валентина. И теперь Саша хорошо ощущает, что чары Обращенной словно бы ее огибают, сосредотачиваясь на Олеге Васильевиче.

Суккуба неотрывно смотрит в глаза оперативнику, совершенно неспособному отвести от нее взгляд.

– Беги к Камню, котенок. Сейчас же.

– Но…

– Беги, – суккуба говорит мягко, хотя в Отражении ее голос резонирует с огромным напряжением. – Мои силы не безграничны. Сделай то, что должна и что хочешь. Лиши клятву силы. За меня, за Толю, за Петра и за остальных. Беги.

И Саша срывается с места. Она и так чувствует, что время на исходе, ощущает, как отражение пульсирует, как зовет ее камень, и как истекает отпущенное время до чего-то… Поистине ужасного.

Почти не задумываясь о прошлом опыте, она шагает в Отражение. Иного выбора нет. Так быстрее. Намного быстрее. И так она намного, намного больше узнает о происходящем вокруг.

Саша бежит, чувствуя образы, стекающиеся к ней отовсюду. Словно картинки, мелькающие в разуме, и показывает эти картинки Отражение само по себе, просто делясь всем вокруг. Она видит, как противостоит суккубе воля оперативника Ордена, чей разум обвит клятвами и обещаниями – и обещаниями не только добра и мира, но и справедливой, наверное, в чем-то, войны. Слышит, как где-то между внешним и внутренним куполом защиты поляны Затронутых, на которой она не так давно жила, четверо магов и вампир отбиваются от пары десятков новообращенных голодных оборотней, подпитывающихся от местных щитов. Отбиваются, обезвреживая множество артефактов и проклятий, пытаясь пробиться к невесть как оказавшемуся в одном доме с желтыми стенами совсем небольшому ядерному снаряду, похищенному до всяких учений. Бомбе, окруженной сплетением резко пахнущей хитрой магии и технологий, способным и взорвать ее по мысленной команде, и усилить эффект взрыва в сотни тысяч раз. Чувствует Саша и как бьется, задыхаясь в предчувствии чего-то чудовищного, сердце камня-менгира, созданное разумными и для разумных. Как воют и скулят оборотни и вампиры, как давят боль маги, чувствуя приближение неизбежного. Как совсем рядом с маленьким двойником древнего камня творит свою магию Андрей, желая наказать посторонних и черпая, черпая силу, стоя под защитой…

Саша пробивает Грань, вновь Шагая и появляясь в реальности прямо там, где хотела быть. Она знает то, что должна. Знает как – Отражение подарило ей это знание. Открыло его. Или просто заставило вспомнить? Неважно.

На сей раз она решительно опускает руку прямо на окровавленную поверхность менгира. Совсем как в разом далекий и близкий день защитного ритуала. Только теперь она не отдает силу. И не забирает. Саша прикасается к уставшему, тяжело бьющемуся сердцу, словно бы в немой ласке и одним движением подхватывает чужеродную нить, высасывающую кровь, животворящую силу. Нить Андрея, правившего камнем до ее прихода, а теперь пьющим силу менгира, в надежде устоять, уцелеть в буре судьбы. Нить мага, возомнившего себя властителем судеб, и отправившего своих верных вассалов на смерть. Нить волшебника, пожирающего силу камня так давно, что отказаться от нее он просто не может. Даже после того, как всякая истинная власть над древним артефактом была утеряна. Саша касается нити-артерии и дергает за нее, выдирая из тела местного царька и все награбленное, и все имеющееся. Лишая его силы, вырывая с корнем вросший в тело канал передачи. Превращая мага, ставшего годы назад полностью зависимым от дармовой чужой силы, в обычного смертного, прожившего слишком много. Смертного, тело которого без магии теперь не способно жить дальше и дальше бороться с неумолимым бегом времени.

Кажется, каменное сердце вздыхает с облегчением в тот момент, когда иссушенный труп Андрея Боготова, столь много отобравшего, падает на землю, а тонкие нити, связывавшие клятвами его последователей, истаивают навсегда. Саша еще раз гладит менгир, почти нежно. Она отнимает руки от камня, чувствуя, что это краткое воздействие отобрало у нее очень, очень много сил. И устало выдыхает, понимая, что до того не могла вздохнуть. Она убила человека. Вновь. Но почему-то сотворенное кажется правильным. Словно она в последний момент все-таки успела сделать что-то нужное, хотя и не до конца понимала, в чем именно был истинный смысл произошедшего.

Саша делает еще несколько глубоких вдохов и выдохов, стараясь успокоить трясущиеся от волнения руки. И понимает, что все это время ощущала на себе чужой взгляд. Саша медленно оборачивается и видит, что Аня стоит на краю поляны, сжимая в руках ружье, направленное прямо на нее.

"Волшебница – и с ружьем", – отстранённо думает Саша.

– Ты свободна, – вслух говорит она, словно надеясь, что это смягчит подругу.

– Ты. Убила. Моего. Отца, – с каждым шагом Анна подходит все ближе и ближе. – Я бы вышибла тебе мозги, дрянь, без всякого пороха, но ты гребаный уникум, и вышибить их из двустволки куда надежнее.

Саша пытается отступить, чувствуя, как тело с трудом ее слушается. И видит, как на краю поляны зажигаются желтые огни. Попарно приближаясь, как и их серошкурые обладатели. Ближе всего, на расстоянии одного прыжка, оказывается здоровенная волчица с окровавленной мордой и знакомым взглядом.

– Мама, уходи отсюда, – ружье чуть дрожит в руках Ани. – Я все сделаю сама.

Волчица скалит пасть.

Саша открывает было рот, чтобы хоть что-то сказать, но по Отражению проходит густая рябь. И в этот же миг волчица истаивает, проваливаясь за Грань.

На поляне появляется маг в маске, делает неуловимое движение рукой – и оставшихся зверей за тут же охватывает пламя. Вой поднимается, закладывая уши, и за секунду переходит в скулеж, а после сходит на нет, когда опалённые волки падают на землю, не успев помыслить о побеге.

– Глупое зверье, – глухой голос мага кажется Саше знакомым даже больше, чем раньше.

Аня разворачивается к пришедшему с перекошенным от злости лицом, но сделать ничего не успевает. Ружье выпадает у нее из рук, а сама она падает на колени, хрипя от недостатка кислорода. Поводок, совсем недавно покинувший Сашину шею, находит себе новую жертву.

– Тупая дочурка леса, караулившая добычу с той минуты, как почуяла ее близость, но неспособная выстрелить когда нужно, растроганно чувствуя, как ее освобождают от давней клятвы и разом убивают ее неземную любовь… Все в сборе.

Саша, все еще в шоке смотрящая на сгоревшие тела и пытающаяся отогнать тошнотворный запах горелой шерсти и мяса, не успевает даже вздрогнуть, когда на поляне, почти не тревожа Отражение, появляется Олег Васильевич.

– Пришлось побегать за тобой, – голос человека в маске глух и безэмоционален, но Саша ощущает тяжелый взгляд, полный ненависти, и чувствует безмерное, колышущееся ликование, расходящееся по Отражению. – То еще развлечение было запихать тебя сюда. Но мне нужен был тот, кто притащит с собой не только оперативную шелунь, но и рыб покрупнее, давно травящих местные воды. Параноик Боготов связался с менгиром и уговорам не поддавался, да еще и разумы своих людей закрыл. А ты… Ты другое дело, Александра. Ты мне поможешь.

– Что вам нужно? – ровно говорить тяжело, но Саше все-таки удается. Как и понять, что Олег Васильевич вовсе не удивлен приходом человека в маске и… Боится его?

– Маленькая услуга, – из-под маски доносится смешок. – Сними все щиты вокруг этого места. Сейчас же.

– Какие щиты?

– Не будь идиоткой, – черные ленты с руки мага устремляются к ней, застывая в считаных сантиметрах от лица. – Ты знаешь, что будет, если эти маленькие черные змеи до тебя доберутся. Медленная и болезненная смерть. На менгир Боготов запитал две сферы – внутреннюю и внешнюю, защищая жизни всех, кто внутри. Уничтожь обе. Сейчас же.

– Все? Но по плану щит Ломбарда должен был обезопасить нас и замкнуть все последствия взрыва во внутренней сфере, – в голос Олега Васильевича, до того молчавшего, прорывается страх. – Чертовы волки разбежались, наши гости у нужного дома, сейчас самое время, но без этой защиты разнесет не только чертовых древних пердунов, но и все вокруг, и мы сами…

– Заткнись. А ты, делай, что я сказал, сейчас же, – бросает маг в маске Саше.

Саша чувствует, как чужая сила давит на разум с чудовищной, неотвратимой настойчивостью, заставляя подчиниться. Она на негнущихся ногах делает шаг к менгиру. Саша с трудом осознает, что на груди у человека в маске целая россыпь амулетов, и что один из них сейчас пробивает прочную пленку щита, окружавшего ее разум доселе.

– Мы так не договаривались, – Олег Васильевич пытается спорить с подельником. – Мы не успеем сбежать, взрыв уничтожит всех в радиусе километров, нельзя убирать этот тип защиты, необходимо избирательно…

– Это ты не успеешь, – холодно отвечает маг в маске. – Неродова, снимай щиты, живо!

– Речь шла о четырех трупах, а не о четырех тысячах! Мы так не договаривались, я не намерен убивать невиновных! Тут Матвей, два десятка людей и сотни вокруг, твоя чертова же…

Черные ленты срываются с места, за секунды преодолевая метры пространства и окутывая оперативника. Вырывая из его горла полный боли крик.

Взбешенный маг в маске переводит взгляд на Сашу.

– Снять щиты! – чудовищно крепкая плеть силы ударяется о разум.

Повеление окончательно разбивает защиту, но Саша чудом удерживается от прикосновения к устало бьющемуся каменному сердцу. Она не будет подчиняться этой твари. Никогда. На груди зажигается что-то в тот миг, когда окутанный тьмой, вгрызающейся в тело, оперативник дергается и выбрасывает в направлении подельника кинжал.

– Ах так… – маг в маске делает движение рукой и Саша видит, как на его ладони формируется плетение цвета крови и смерти. – Сдохни, неблагодарная тварь!

Саша вздрагивает, сквозь пелену усталости понимая, что именно происходит. Однажды она читала о таком. Проклятие кипящей крови, бьет в пределах нескольких метров по всем живым целям и убивает мучительно каждого, у кого не останется сил на щиты. Аня умрет. Олег Васильевич, сам, кажется, не понимающий, что происходит, но все же обернувшийся против тирана в маске – умрет. На ее глазах. Сейчас.

Достаточно с нее трупов.

Саша делает шаг вперед, с трудом отдавая себе отчет в происходящем. Шагает, прикасаясь мысленно к каменному сердцу в прощании. Второго удара принуждения от мага она не выдержит, сломается, подчинится. И случиться что-то страшное.

Какая разница, как умирать?

Прикосновение к каменному сердцу приносит знание. На миг все тайное становится ясным.

Те щиты, что поддерживала Саша по просьбе Анатолия ритуалом, щиты во внутренней сфере, что накрывала жилую поляну Затронутых, не давали убить никого под ними. Вообще никого. Как и не давали уйти по Отражению и не давали ничему опасному просочиться за свои границы. Потому оборотни и продержались так долго против сильнейших магов. Идеальная защита для всех живущих на поляне, идеальный контроль и идеальное предохранение от плодов проводимых там экспериментов всех окружающих.

Простой и элегантный план – заманить к бомбе нужных людей, отключить защиту и мгновенно взорвать заряд, пока никто не успел опомниться. Если оставить тот щит, который предохранял окружающее от всего, вылетающего из внутренней сферы, то вместо поляны останется выжженной пятачок земли, а все, кто был там, сгорят быстрее, чем волки у менгира. Но дальше из сферы не вылетит ни единой частицы или волны энергии. Если убрать все щиты… Тогда сгорит все вокруг.

Надеюсь, ублюдок не успеет ничего дерьмового сделать после моей смерти.

Ответить внутренний голос не успевает. Красный росчерк врезается в грудь – и мир заволакивает тьма.