– Попросить что-нибудь другое? Да, разумеется. Только зачем? К тому же если я захочу что-то большее, чем небольшая услуга, то есть риск того, что ваше начальство все-таки решит надавить на мое. И да, меня не отправят отсюда, но худой мир лучше доброй ссоры. Один поход в шахту, кольцо – и вы получите Алену на блюдечке.

Саша закусывает губу. Казалось, никакого подвоха, злоупотребление служебным положением, и только…

– Мы подумаем.

– Да. Разумеется, – Гульяз улыбается, – у меня достаточно терпения. Если захотите перекусить, выбирайте кафе в трех кварталах, с синей вывеской, мимо не пройдете. Возьми там хычины, вам должно понравиться.

Глава 3

Хычины и правда были вкусными. Саша съела три и поглядывала на четвертый, запивая все это ароматным чаем. Миклош задумчиво смотрел в окно.

– Ты говорил с наставником?

Мика покачал головой.

– Пока не о чем. Мы сами еще не решили, что делать будем.

– А что тут решать? Поехали в Терскол, проведем поиск да достанем эту Алену из-под земли. Ты сам был против похода в ловушку, и как-то все это предложение с кольцом на ловушку и похоже.

Миклош кивает.

– Так-то оно так… Но, Саша, ты видела карту. Здесь правда глухие леса на лиги вокруг. Если мы используем поиск, и оборотница эта учует… Думаешь, мы сможем в лесах с ней справится? Или, что важнее – догнать?

– Пройдем по Глубине. Она же не маг, не сбежит. Так и накроем.

– Ты хочешь просто использовать силу. И это может сработать. Действительно может. А может и не сработать. На ведь в итоге все равно, поймаем ли мы это Алену или нет. Вопрос в том, что нам от нее нужна информация и помощь в поиске Светланы, а беготня по лесам и возможная драка не способствует дипломатическому решению ситуации. Допустим, на силе твоей мы ее поймаем, обезвредим и при этом никто не пострадает. И дальше что? Вырвать силой из ее разума знания? Разорвать защиту и вытряхнуть то, что она скрывает, уничтожив личность? Да, Саша, ты это все сможешь. Но хочешь ли?

– Так можно просто пригрозить. Рассказать про расследование и последствия.

– И ты уверена, что этого будет достаточно? Саша, как далеко мы можем зайти на пути к цели используя только грубую силу?

Несколько минут молчание определённо было неуютным.

– Ты думаешь, это Гульяз нас не сдаст сама первым делом кому-нибудь? Думаешь, вся эта история с кольцом не ловушка? – Саша хмуро оглядывает напарника.

– Не знаю точно. Сдаст, не сдаст… Разумеется, никто не даст гарантий. Но, думаю, она понимает, что при любой опасности мы будем защищаться любыми способами совершенно законно, и мы сильнее ее – это первое. И второе – без соответствующих согласований эта местная волшебница и правда может отказаться нам помогать. Ее ничто не обязывает делать это с формальной точки зрения. Бумаги, Саша. Чертовы бумаги. Тут за годы ничего не поменялась. У всех свои протоколы, и без соответствующих разрешений никто и пальцем не пошевелит без своей выгоды. Конечно, Новгородский может надавить на местных, но это будет не мгновенно и чревато сложностями и шумом. Думаю, эта Гульяз видит возможности сейчас с нами поторговаться, повымогать «взятку», пусть и услугой. Я не чувствовал в ней лжи. Просто деловой подход. Конечно, она просто могла бы поговорить с этим или этой Хавой, но видит выгоду и ей пользуется. И я думаю, она прекрасно понимает, что если с нами что-то случится, то те, кто нас послал, до нее доберутся. И это будет не формальные, а реальные обвинения, и смерть после лишения силы. Если она тут с сороковых живет, то едва ли ее тело ритуал полного ограничения в магии переживет. Так что, как ни крути, ей невыгодно нас на плаху вести. Жаль только, что в наших доступных через эти компьютеры данных нет ничего ни о каком ритуале колдунов в шахтах, и никак не подготовишься к тому, что там найти можно. Я проглядел немного, пока мы еду ждали.

– Ничего нет… – Саша тяжело вздохнула, – не лучшая новость. Подбросим монетку?

Сашина интуиция молчала. Оба пути казались правильными, на самом деле. Она не сомневалась, что может встать из-за стола прямо сейчас, сесть на такси, доехать до Тырнауза и положиться на Отражение, доставая эту оборотницу из-под земли. Сила бурлила в крови, и сомнений в том, что это удастся, не было.

Но Мика был прав. Такое начало знакомства едва ли бы привело к чему-то продуктивному. Они ведь не арестовывать преступника шли, а искать потенциального союзника и узнавать сведения о подозреваемой, еще и не просто о том, где Светлана прячется, а, по-хорошему, о том, как она связанна с Пауком. И, опять же, Саша чувствовала, что могла бы просто узнать все, что знала Алена, кем бы она не была. Взять и отобрать, забрать, присвоить. Или обмануть, очаровать, сломать природную защиту, привлечь зверя, затмить разум силой…

Но чем тогда она сама тогда будет лучше Паука?

– Можно и без монетки, – качает головой Мика. – Я не силен в анализе вероятностей, но сам ритуал провести могу, если силой поделишься. Давай только подальше от города, не хочу лишний раз внимание привлекать.

– Можем пешком пойти вот на ту гору, – Саша указала себе за плечо, – спешить некуда. Время у нас есть.

– Есть, – Миклош кивает, – есть идеи, куда пойдем? Или просто на север?

Саша кивает. Она как узнала, что надо будет поехать в Приэльбрусье, постаралась ознакомиться хотя бы с небольшой частью информацию и о Тырнаузе, и о Терсколе в интернете.

– Тут вроде как озеро красивое есть. За пару часов дойдем, наверное. А если и нет, все равно достаточно далеко будет.

– Хорошо. Ритуал не энергоемкий, так что в любом случае расстояния будет достаточно чтобы нас не учуял никто. Даже если здесь кроме Гульяз и той второй волшебницы больше никто не живет все равно не стоит о себе заявлять. Да и Отражение здесь может испортить все.

На удивление пешком идти не приходится. Стоит определиться с точным маршрутом к озеру и свернуть на нужную дорогу, как на выходе из города их идущих по обочине догоняет непрезентабельно выглядящая Нива, за рулем которых сидит немолодой местный житель явно не славянской наружности.

– Подвести, туристы? – говорит он с акцентом, приспустив стекло.

Саша с Миклошем переглядываются. Наверное, выражение их лиц слишком испуганное, потому мужчина только рукой машет.

– Садитесь, не бойтесь. Это ж не Москва вам какая-нибудь, здесь если по пути – то почему не подбросить. А потом расскажете, какие люди у нас хорошие, – водитель чуть улыбается, – вам куда? К озеру?

Саша несмело кивает.

– Садитесь, мне как раз в том же направлении, высажу вас с восточной стороны, там красивее всех, а дальше пешком, уж не обессудьте, я не проеду. Залезайте.

Угрозы Саша не чувствует, а потому кивает.

В машине, которая, вполне возможно, существовала еще до ее, Александры Неродовой, рождения, накурено и пахнет почему-то специями.

– Лица у вас перепуганные, молодежь, сразу видно, что туристы. Даже без рюкзаков больших за спиной. У нас народ хороший, все знают, что в чужую машину без страха сесть можно. А в городах ведь не так, совсем не так. Вы вот откуда?

Нива вырулила на грунтовку, и трясти стало ощутимо больше.

– Из Краснодара, – врать Саше не хочется. Хотя и ситуация все же не рядовая.

Миклош молчит, но Саша чувствует от него ощутимое напряжение. Кажется, напарник во все глаза следит за водителем и за всем вокруг в Отражении. Хотя когда Саша встречается с парнем взглядом, тот только коротко качает головой.

– Из Краснодара. Это где-то у моря?

– Нет. До моря час ехать. Но рядом есть водохранилище, хотя там мало кто купается. И не так красиво, как здесь.

– Ну, как здесь вы нигде не найдете. Наши горы самые красивые не только в России, не только в бывшем Союзе, но и во всем мире. Нигде таких не найти. А старый Айдар много где побывал, – мужчина потянулся за сигаретой, придерживая руль одной рукой, – много где поездил, в какие только шахты не лазил. Работа такая была. Потом осел в Москве, семью завел, но горы позвали обратно. Приехал сюда, на комбинат, пока он работал еще, и влюбился в эти места. Вы кстати как приехали – просто за фото, репортажи свои блогерские снимать или еще что?

Саша чуть пожала плечами.

– Никогда не была здесь. Мы вообще хотели на Эльбрус посмотреть, но остановились в Тырнаузе на денек-другой, по окрестностям походить.

– Просто любопытствующие. Добро, добро. Я тут в мае этих, журналистов компьютерных, в шахты водил. Снимали что-то про комбинат, про историю этих мест. Экскурсию, так сказать, проводил. Вы не думайте, я не навязываю свои услуги. Но если захотите, то могу номер дать, позвоните как решитесь. Я тут неподалеку домик на старость лет купил, все-таки горы это мое, не города. Горы и только горы. Так что если надумаете – покажу все, расскажу. Я не из молодежи, что там в темноте козлами горными скачет, но без ложной скромности скажу – я под землей здесь все знаю, пока техникой безопасности на комбинате занимался – все облазил, каждый уголок. Может пойдем и небыстро, но зато лучше вам штольни никто не покажет. А там глядишь, кто от вас что услышит, от ваших друзей – может и вернутся-то сюда люди, воспрянет производство, будет Тырнауз, как и раньше, богат и прекрасен. Ладно, молодежь, – мужчина останавливается, – вот телефон, визиток новомодных нет, не серчайте. Но как есть. В общем тут дорога от озера идет, вам если на смотровую площадку надо ради красивого вида – направо и вверх, если к пляжу выйти – то налево и вниз. Только если купаться решите, то воду не глотайте. Удачного отдыха и, надеюсь, до новой встречи.

Саша улыбнулась, выбираясь из автомобиля. Миклош выглядел задумчивым, но протянутый Айдором лист с номером все-таки взял.

Озеро действительно было красивым. С пригорка открывался поистине прекрасный вид. Горы, далекие и близкие, яркая зелень и нереальные, манящие, приятные и словно нездешние краски играли на озерной глади. Саша оглядывалась вокруг, медленно вдыхая чистый воздух и наслаждаясь тишиной.

– Словно Отражение в реальности, – пробормотал Миклош.

– Что?

– Озеро. И не только.

– Похоже, – Саша задумалась о необычном цвете воды, словно бы чуть-чуть более глубоком, чем положено было быть нормальному цвету, – что-то есть. А не только – это про что? Ты про водителя? Думаешь, с ним что-то не так?

Миклош только качает головой.

– Он человек, насколько я смог понять. Просто какой-то очень уж яркий в Отражении.

– Яркий? Это как?

– Я тебе не объясню. Это не про ауру или что-нибудь такое, это я так мир вижу. Просто есть яркие. Дети чаще всего. Но и взрослые бывают – как ты или Леса. Ну на деле наставник тоже, просто редко. Это просто ощущение. Но они маги, а этот просто человек.

– Думаешь, он опасен?

– Мне так не показалось, – Миклош все еще кажется задумчивым, – нет, не думаю. Просто странный.

– Я ничего не заметила. Но мы удачно его встретили.

Миклош чуть улыбнулся.

– Это нормально, что ты не заметила.

– Сила – это еще не все… – с досадой бормочет Саша.

– Да нет. Не в силе дело. Мы просто все мир по разном видим. Ну, скажем, если мы оба будем сидеть в ресторане, и войдет человек, мы посмотрим на разные вещи и составим два разных о нем представления. Вот и все. Отражение в этом плане похоже – есть общие критерии, которые для всех одинаковые. Как все в обычном мире видят – мужчина или женщина, или пальто красное или белое. Но многое из остального – только ассоциации. Вот ты что чувствовала? Ну кроме неловкости от чужого транспорта.

Саша задумалась, склонив голову.

Озеро внизу притягивало взгляд.

– Он показался мне… Светлым и усталым. Знаешь, как с плаката времен СССР.

– Не знаю ничего про плакаты. Но поверю. Это и есть ассоциация. Ты чувствовала неловкость и раздумывала о том, что его предложение не может быть простым совпадением, потому больше и не поняла. Это нормально.

– Но ты думал об ином.

– Насчет самой поездке в чужой машине я был не в восторге, а насчет встречи… Саша, мы – маги. На нас с тобой еще и вероятностные амулеты. Разумеется, когда мы чего-то хотим, особенно ты с твоей силой, то Грань откликается. Не всегда, не везде – но откликается. Честно говоря, я не уверен, что нам теперь нужен ритуал. Кажется, путь уже указан.

– Может все-таки стоит…

– Ладно, давай. Подожди только несколько минут, пока я не нарисую фигуру. Она простая и сама разрушающаяся, но концентрироваться все равно с ней проще.

Саша ставит отведение внимания, как только понимает, что Миклош, не слишком беспокоясь хоть о чем-нибудь, принимается просто ножом вычерчивать какие-то знаки прямо на земле под их ногами, разве что траву чуть-чуть проредив.

– И ты так просто…

– А что тут сложного? Мы лишь посмотреть хотим на пару вариантов. Это ж не с шаром работа, не отслеживание никакое, про взаимодействие я вообще молчу. То, что я рисую, просто фокусировка, так-то вероятностная работа трансовая и на внутренний мир, не на внешний. Так вообще-то все эти способы вроде карт, чаинок, кофе и прочего – просто фокусировка. Концентрация на чем-то, чтобы мысли не мешали. Мне проще использовать фигуру. Но, если ты не возражаешь, мы с тобой настроимся друг на друга, и силу я твою использую. Не знаю почему, но у меня самого какая-то непереносимость любых прорицательских ритуалов, даже слабых, откат после них такой, словно под полк пьяных гусар верховых попал. Индивидуальные особенности, что б их. Запомнить могу не только фигуры, но и любые описания, даже если видел хоть раз. Концентрация – не проблема. Но прорицание не дается, хоть ты тресни.

Саша кивает. Мика тем временем почти заканчивает пару вписанных друг в друга многоугольников.

– Что мне делать?

Миклош чуть улыбается.

– Расслабиться. Сесть напротив меня. И довериться. Мы будем идти в ритуал оба и по идее оба должны ощутить отклик Отражения. Ответ. Просто держи в голове вопрос, можешь образами, можешь словами. Только сразу предупреждаю – конкретный вопрос. Именно этот. Искушение есть спрашивать и спрашивать про все на свете, но поверь, сейчас лучше цели придерживаться, тем более, что в таких делах чем конкретнее вопрос, тем четче и достовернее ответ.

– Да знаю я. Училась как-никак.

Мика кивает.

– Я понимаю. Но в мое время любили такие ритуалы чуть ли не по каждому чиху проводить, то бывает и бога приплетали. А потом просто шагу не могли ступить без консультации с постоянно меняющими вероятностями, так бывало и вообще теряли себя среди призрачных образов. С моего потока девушка была, увлеклась так, что ее даже Новгородский едва смог до конца в себя привести, и то она после очень изменилась. Опасное это, Саша, искушение. Будущее переменчиво, и желая видеть его отражения мы можем стать пленниками обмана и иллюзий.

Миклош говорил серьезно, и надежды Саши на возможность получить ответы на некоторые вопросы начала таять.

– Я вижу твое разочарование, – мягко улыбается Мика, – и я его понимаю. Думаешь, если можно было бы, мы не использовали бы прикосновение к вероятностям в более серьезных делах? Не искали бы так убийц, Пауков всяких, не предотвращали бы зло? Будущее переменчиво, его присутствие в настоящем мимолетно, и даже сейчас я не могу гарантировать что мы получим точно достоверный результат. Просто коль оба варианта наших дальнейших действий на этой земле по-своему привлекательны, то пусть будет что-то чуть надежнее монетки.

Саша чуть улыбается.

– Хорошо. Я понимаю.

– Обещаешь, что не будешь увлекаться прорицанием вероятностей?

Мика так серьезен… На несколько мгновений Саша чувствует, как в душе поднимается злость. На деле – кто он такой, что бы ее ограничивать? Но в голосе парня скользит… беспокойство? И не только в голосе, но и в Отражении.

– Хорошо. Общею.

Мика кивает.

– То что стало с той девушкой… В общем, это правда не лучший удел. Ладно. Сейчас просто протяни ко мне руку и не сопротивляйся моему воздействию. Это похоже на ведение по плетению, но чуть иное. И помни: прорицание не приносит вред, его опасность лишь в нашем разуме. Просто держи образы вопросов в голове.

Саша кивает, протягивая руку.

Второй раз доверять все так же сложно. Но силе Миклоша проще уступить, позволить течь вокруг, касаться разума…

На секунду мир вокруг словно исчезает. Вместо до того удерживаемых в разуме образов далекого Терскола и простой силы для поиска оборотницы с одной стороны и Гульназ с ее предложением с другой стороны Саша видит лишь темноту, чувствует телом скованность, слышит капли воды и, кажется, ощущает что-то отдаленно знакомое, но измененное до неузнаваемости. На одно мгновение. А потом в один миг все исчезает, и она моргает слезящимися глазами, понимая, что все это время смотрела сидящему напротив Миклошу куда-то в центр лба.

– Ты что-то видела? – голос парня был немного хрипловат.

Биение магии вокруг медленно стихала.

– Пещера, кажется. И капли воды. А ты?

– И я видел нечто похожее.

Саша смотрит на нереальный, неестественный цвет озера невдалеке. Мика увидел в нем что-то похожее на то, что есть в Отражении… Она сейчас ощутила что-то знакомое, но что именно? И было ли это важным?

– Значит, надо будет позвонить этому Айдару, – подводит итог Саша. – Может обратно подвезет, как будущих клиентов.

– Было бы неплохо, – усмехается Миклош, – было бы неплохо.

Саше кажется, что на секунду парень уходит в себя, словно пытаясь что-то вспомнить, но потом только качает головой.

– Мне казалось, я ощутил что-то непонятное в ритуале, – Мика ощутил ее внимание, – но никак не пойму, что.

– Я тоже что-то ощутила, и тоже не знаю что именно, – Саша не удивилась тому, что Мика увидел похожие образы. Значит, это было важно. Но понять о чем была речь все равно не удавалось.

Миклош только пожал плечами.

– Что ж тем интереснее. Тем интереснее. Путь определен, посмотрим, куда он приведет.

Саша невольно улыбается, вновь оглядываясь по сторонам на озеро. Плевать на эти непонятности в ритуале, хотя бы ради прекрасного вида стоило прийти сюда.

Глава 4

Утро началось со стука. Не в дверь номера, а совсем рядом, по дверному косяку. Саша осмысливала этот факт, вскакивая с кровати и выкидывая в незваного гостя оглушение, заученное до автоматизма.

– Что ж, довольно оригинальное пожелание доброго утра, – у двери обнаруживается Карина, скептически разглядывающая наполовину запутавшуюся в простыне Сашу, – но сойдет. Вы оба долго спите, а у меня мало времени. Идем.

Саша моргнула.

Какого черта Карина здесь делала? Они говорили вчера с Серафимом по видеоконференции о походе в шахты. Мага, кажется, эта идея не обрадовала, но все же он согласился со всеми доводами, призывая к осторожности, и только. Ни о чьем приезде речь не шла.

Саша выпуталась из простыни, аккуратно, но прицельно ощупывая Отражение вокруг. Под личиной Карины мог быть кто угодно. Просто так доверять не следовало. Если это…

– Осторожность неплоха сама по себе, – усмехается волшебница. – Иногда она похожа на недоверие, а недоверие без причины может быть оскорбительным. Но с учетом ситуации я оскорбляться не буду. Хотя на будущее – не напрягайся так, рассматривая кого-либо. В лоб ничего не найдешь, а только дашь знать о том, что делаешь. Прислушивайся к своим реакциям, к своим ощущениям от общения и иных взаимодействий. Доверяй тому, что чувствуешь, а не тому, что видишь.

Саша отводит взгляд. Это не ответ, на самом деле.

Какого черта Карина здесь?

Подозрительно…

– А еще стоит отличать свои домыслы от проблесков интуиции. На деле я здесь ненадолго, но мне проще говорить в реальном мире, а не с вашими устройствами, да и было по пути. Напротив вашей развалюхи я видела что-то, откуда пахло кофе. Идем туда, твой напарник ждет внизу.

Это не развеяло подозрений.

– Идем. Или я расскажу Серафиму, по чьей вине ему пришлось три отчета переписать, которые куда-то исчезли с заполненных листов.

Саша прищурилась, унимая бешено колотящееся от столь неожиданного пробуждения и визита сердце. Это мало кто знал…

– Расслабься наконец, – отмахивается Карина, – к твоему сведению, людей, способных воспользоваться моим обликом, в мире можно по пальцам одной руки пересчитать, и каждый из них уже сделал с тобой все бы, что хотел. Через минуту жду на выходе из этого гостевого дома. Без опозданий.

Минута – это вполне достаточно. Да и спала Саша в этом месте одетой. Мало ли что. Мало ли кто.

К тому же Тырнауз действовал на нервы. Она словно постоянно чувствовала это гнетущее ощущение разбитых надежд и стремлений, словно призрак могучего великана, некогда способного двигать горы, а теперь разбитого, сломленного и недвижимого. Проходило это только при взгляде не горы. И то ненадолго. Сны ей снились муторные, и пробуждение было под стать. Сегодея не было утренней неги, но в этом городе все равно не хотелось расслаблено лежать в постеле. Пора было действовать. Окружающий серостью мир не давал расслабиться, и теперь легко было ощутить жажду сделать что-то. Хоть что-нибудь. Сделать – и убраться отсюда, желательно навсегда.

На выходе из гостиницы и правда обнаружился Миклош. Взъерошенный и тоже несколько напряженный. Но, увидев Сашу, напарник успокоился.

– Доброе утро, – Саша попробовала улыбнуться.

Миклош тоже. Вышло криво. Не то из-за раннего часа, не той из-за всей ситуации. На напарника город давил не меньше, чем на нее саму.

– Ну уж, детишки, потом будете жаловаться на недосмотренные сны в этой паскудной дыре, – усмехается стоящая неподалеку Карина, стряхивая пепел с сигареты, – идем.

Она кивком головы указывает на кафе неподалеку. Несмотря на то что рассвет над горами едва появился, это место уже работает. Хотя Саша не удивилась бы, узнай, что открыли тут все ради одной только Карины. Тем более что за дальним столиком уже стоят три чашки кофе и целая тарелка с хычинами.

Карина, садясь за стол, без единого движения или жеста возводит вокруг купол защиты. Невидимой, неощутимой, но стоит Саше попробовать прикоснуться к едва, на самой границе разума изменившемуся Отражению, как по вискам пробегает боль.

– Вот куда лезешь? – Карина поднимает бровь. – И, самое главное, – зачем?

Саша отводит глаза.

– Любопытство.

– Губит котов, мотыльков и неразумных детей, – отрезает Карина.

Хотя боль в голове тут же исчезает.

– Не лезь без необходимости, особенно если не знаешь, о чем речь идет.

Саша несколько пристыженно кивает.

– А ты, переселенец, не ешь меня взглядом. То, что вас не предупредили, не значит, что я тут с камнем за пазухой.

– Прошу прощения.

Карина только кивает.

– Ешьте, пейте и слушайте.

Волшебница за пару укусов съела целый хычин, почти не жуя, и продожила:

– Готовят тут, кстати, неплохо. Итак, давайте не тянуть кота ни за что, как у вас говорят. Я здесь из-за нескольких вещей. Первое и основное, – она выкладывает на стол два одинаковых браслета из чего-то, похожего на тонкую медь.

Саша прищуривается. В Отражении украшения кажутся инертными. Но лишь кажутся – на грани сознания она ощущает скрытую в них силу. Миклош же смотрит на браслеты с вопросом.

– Носить и не снимать. Вероятности – это прекрасно, но с этим вы хотя бы можете быть уверенными, что ваш разум останется вашим, что бы ни происходило. И почувствовать любое давление извне. Знаю, что вам много и долго рассказывали о том, что ментальная магия сама по себе ощущается тем, на кого ее применяют, и все остальное. Все – правда, но лишние щиты лишними не бывают.

Саша переглядывается с Миклошем.

– Берите. Я надеюсь, у вас хватит разума не сменять это на горстку медняков. Большинство чародеев не сможет обнаружить такие амулеты, но те, кто смогут, никак не смогут снять их, так что вы будете уязвимы только если сами решите отказаться от этой защиты.

После короткого колебания Саша протягивает руку к браслету. Несмотря на тревогу, порожденную странным появлением волшебницы, никакого подвоха она не ощущает. Но все же осторожно адресует вопрос Серафиму.

В ответ приходит только смешок.

Я предупреждал Кару, что так и будет. Бери, не бойся. Она все объяснит.

– Я не знаю, хорошо ли ваше недоверие или нет, – усмехается волшебница, – но в целом для меня нет разницы. Берите. Благодарности не требую.

Саша прикасается к браслету. Чуть теплый – и только. Она несмело берет его в руки, одевает на левое запястье… И в тот же момент руку прошивает чудовищная боль. Саша не успевает дернуться, как муть перед глазами рассеивается, и вместо браслета на запястье теперь оказывается повторяющая его обводы татуировка. Черная и сейчас чуть покрасневшая по краям.

– Такое сложно на что-то сменять, – чуть шокированного говорит Саша.

Карина усмехается.

– Это не оковы, так что при желании можете обратиться к браслету и удалить его. Но делать этого не советую. Не потому что будет больно. На деле – неприятно, но терпимо. Просто тогда останетесь без всякой защиты.

– Без защиты от чего? – в голосе Миклоша проскальзывала разом и настороженность, и недавняя боль. Его браслет также стал лишь узором на коже.

– Не от чего, а от кого. Собственно, переходим ко второй части того, зачем я здесь. Держите, – Карина извлекла словно бы из воздуха небольшую черно-белую фотокарточку и кладет ее перед Сашей и Миклошем.

На фото изображена немолодая женщина с морщинами по всему лицу, с тонкими редкими волосами и угрюмым взглядом. Худая, она кажется словно бы изнеможённой сверх меры, походя в чем-то разом на узника концлагеря и на Бабу-ягу из ночных кошмаров впечатлительных читателей русских сказок.

– Ее зовут Стефания. И вы оба заочно знакомы с этой прекрасной особой.

Саша переводит глаза на безмятежно попивающую кофе Карину.

– Правда, говорили вы с ней вовсе не в ее настоящем теле.

Саша сглатывает.

– Паук… Это она?

– Паук. А мне нравится, на самом деле, очень подходит ей. Куда больше, чем настоящее имя. Да, это она. Я некоторое время выясняла, кто из моих прекрасных сестричек замешан в происходящем сейчас безобразии, и наконец выясняла. Хочу поделиться с вами сама, а то Серафим заберет себе лавры. Да и не стоит такие дела доверять даже вашей ученической связи. Всякое бывает. И портрет лучше оставьте у себя. Стеф его страсть как не любит, отдельная история была с тем, как он вообще появился. Не поможет отбиться от ее загребущих лап, так хоть позлите, показывая это, – Карина откровенно улыбалась. – Заставить ее запечатлеть себя в истинном теле мало кому удавалось. И тем не менее. Что бы сестренка не задумала, в финале она окажется в истинном теле, не сомневайтесь. Как и в том, что она при этом не будет маскироваться.

– Почему?

Карина вновь улыбается.

– На меня и моих сестер не действуют подобные чары. Точнее, действуют, но при этом в Отражении всегда видно настоящий облик, так что применять их нет смысла, разве что против людей. И те чувствуют подвох и все равно бегут прочь или, по крайней мере, держатся настороженно. Думаю, это основная причина, почему сестренка пользуется чужими телами. Ну и вторая причина любви к марионеткам – ее собственная физическая оболочка уже века четыре подтачивается одним мерзким проклятием. Не снимаемым, даже для нее. Один благородный рыцарь постарался на смертном одре.

Саша вглядывается в сморщенное лицо с резкими чертами. Отталкивающее и в то же время… Знакомое?

– Узнаешь?

Саша только пожимает плечами.

Карина усмехается.

– Уверена, ты ее видела. Наверняка. Стеф тщеславна, и она, думаю, не отказала себе в слабость взглянуть на тебя собственными глазами. На вас обоих, думаю.

– И вы… – начинает было Миклош.

– Ты, – отмахивается Карина, – если ты про меня конечно, а не про нас с этой красоткой на пару.

– Ты… Зачем ты говоришь это нам? Если она…

– Моя сестра? – Карина делает неопределенное движение головой, – во-первых потому, что сестренка она мне не кровная, а по давным-давно павшему кругу, и если мы встретимся лицом к лицу, то выживет только одна. И я поставлю на себя все-таки. А во-вторых – потому, что думаю я, и не только я, что Стеф хочет не просто носить чужие тела, а совершить, красавец Миклош, переезд окончательный по твоему примеру. И коль я распинаюсь перед вами, то угадайте, кого она выбрала.

Саша сглатывает и поднимает вопросительный взгляд на волшебницу.

Карина только кивает.

– На деле я уверена, что это лишь часть плана. Но в том, что моя тщеславная сестричка хочет убить двух зайцев, разом и разобраться с проклятием, и получить новое, полное силы тело, я уверена. По крайней мере, я очень удивлюсь, если она не решит это сделать. Очень. А удивлялась я в последний раз тогда, когда ваша страна не то что не существовала, а даже о Киеве никто не слышал. А это было давно. Очень давно.

Саша поражено смотрит на волшебницу. Она понимала конечно, что той, что учила Серафима, должно быть много лет, но чтобы настолько…

– Расслабьтесь, детишки. Я вроде своему ученику сумела втолковать, что серьезность с годами только мешает, думаю и вас он этому научит рано или поздно. Так что не переживайте о разнице в прожитом, просто слушайте, что я говорю. В общем, я к тому, что Стефанию я знаю давно. Очень давно, и кое-что могу предсказать. Думаю, ее цель не только в том чтобы поживиться новым телом. Но, уверена, она захочет сделать его своим. По-настоящему своим. Так нельзя с теми, что она одалживает без ведома хозяев. И предупреждая вопрос – при обычном Наложении, конечно, можно избавиться от собственного тела и жить в захваченном, переселиться в марионетку. Но вы помните амулеты, что выдавал вам Новгородский перед Пензой. Не слишком сложная штука. Одно применение – и Наложение распадается, а захватчик отправляется вон из чужого тела. Если при этом его собственное мертво, то тогда сознание такого менталиста просто растворяется в Отражении. Умирает. Стеф многие годы борется с проклятием, и, видимо, она решилась на радикальные меры. Ну и мне насолить в процессе, дотянувшись до ученика моего ученика. Она всегда была терпелива. Паук… Действительно, самый настоящий паук. Ее планы всегда были сложными, так что я не знаю точно, как именно она разыграет свою партию. Но вы, господа, просто помните, что вы сами хозяева своей судьбы. Амулеты защитят ваш разум, а то сестренка любит нашептывать всякое, с чем многие щиты и не справиться могут. Пока Стеф не появляется на сцене. Выжидает. И будет ждать, пока ее хвост не прижмут. Ты, мотылек, сильна, – Карина одаривает Сашу довольно мягким взглядом, чуть подмигивая, – . просто констатация факта. Два менгира дали тебе энергии больше, чем даже Стеф способна использовать со всем своим опытом. Но все же лучше не доводить до драки на ее условиях. Позови меня, или наставника, или кого-то еще, хоть своих гениев-знакомых, иначе сила может и не помочь. Стеф выйдет на сцену в самом конце, для начала надо будет разобраться с ее марионетками. Вы этим занимаетесь – и занимайтесь дальше. Она не будет нападать внезапно, совершенно точно. Просто смотрите в оба. Ладно, мне нравиться тут кухня и не нравиться кофе, но как бы то ни было – пора идти. Есть пара идей, как достать сестренку без большой крови, и как облегчить вам жизнь.