Проводник
TekstРаздался смех монашкиного партнера. Они пожали друг другу руки, и мужчина удалился.
Экраны продолжили свое вращение.
Фотиния все еще не до конца понимала всего смысла происходящего. В этой женщине удивительным образом сочетались две не живущие рядом характерные черты: авантюризм и примитивность, причем обе были настолько яркими, что их даже можно было причислить к талантам. Монашка грешила, но была уверена, что об этом никто не узнает, из разряда: если я тебя не вижу, то и ты меня нет.
Экраны испарились, и остался только один детский плач. Звонкий, тревожный крик младенца, от которого у монахини неистово заколотилось сердце, словно в приступе.
– Феденька… – громким монотонным эхом раздался женский голос поверх плача, – сыночек…
Монашка испуганно смотрела по сторонам, но никаких картинок вокруг не было: один крик и женский голос, зовущий сына. Тревога в груди Фотинии нарастала, она начала панически кричать и хвататься за руку Проводника, но снова мощный воздушный поток, будто молотом ударил по руке и внезапно ее отбросило вверх, потом вниз, вправо и влево. Тело монашки кидало со страшной невидимой силой из стороны в сторону по траектории в виде креста. Все тело ее сотрясалось, будто из него изгоняли бесов. Монашка вопила от боли и страха, закрывая уши от невыносимого детского крика и заунывного женского причитания. Внезапно все прекратилось и она очутилась в пустом сером пространстве на скамейке. Немного переведя дух, Фотиния увидела у себя на руках маленького младенца. У малыша был жар, он вертелся в своей мокрой пеленке, ему явно было очень плохо и больно, он начал истошно кричать. Монахиня раздраженно закричала:
– Опять ты! Ну не получилось, не получилось! Будешь теперь меня преследовать до конца жизни что ли?! Мать еще таких же народит. Других же вымаливала, и без таблеток обходились благодаря мне, и тебя вымолила бы, если бы пораньше пришли ко мне! Мать твоя виновата сама! Я честно всех вымаливала! Надо было больше за тебя брать, как чувствовала – принесешь проблемы! – орала на мальчика Фотиния.
Казалось, что она не поняла, что умерла или по своей глупости пока не осознала до конца и продолжала думать, что все еще можно исправить или переждать. Сначала она укачивала младенца, потом начала его бить, потом пытаться от него уйти, но куда бы она не шла, скамейка с плачущим младенцем оставалась рядом с ней.
– Че он постоянно орет-то у тебя? И так хреново, сил нет, еще он тут… – спросил Виктор у монашки.
– Владыко, Господи Боже мой, в руках Которого участь моя, спаси меня Сам по милости Твоей… – вспомнила молитвы Фотинья.
– Ребенок разрывается, слышишь?! – настаивал Виктор.
–… Покровителю моему Богу, прибегаю, исцели душу мою, ибо я согрешила пред Тобою. Спаси меня по милости Твоей…
Монахиня Фотиния в безумстве молилась Господу о прощении. Ей суждено было навсегда остаться в зоне вечной памяти, где она снова отмаливала Феденьку…
Медсестра
Тонкая окровавленная шея молоденькой медсестры Валентины вызывала неподдельные эмоции у ее коллег, приехавших забирать тело. Девушка лежала будто еще живая, у нее был аккуратный маникюр, накрашены реснички, волосы лишь слегка растрепались.
– Эх, Валька, Валька …, – вздохнул один из врачей бригады скорой помощи, – молодая же совсем! Смотри, и Колян тут, умерли в один день, только жили недолго и несчастливо.
– Говорят, вроде давно они вместе-то уже, – добавил второй.
– Ладно, давай ее сначала …
Валентина в панике пыталась докричаться до мужчин, пришедших заворачивать ее тело в трупный пакет. Внезапно она почувствовала, что кто-то взял ее за руку и нежно, нерешительно, словно предлагая, потянул за собой. Медсестричка не стала сопротивляться, она была покорной девушкой, любила мужчин, знала, как им угождать, за это ее в ответ любили и сами мужчины. Валентина была замужем за молодым человеком не сильно старше ее, он продавал дорогие автомобили богатым клиентам. До безумия любил и ревновал Валентину, а она, в свою очередь, позволяла себе измены. Валя очень рано стала женщиной, ей повезло лишиться невинности с очень нежным и внимательным мальчиком, который навсегда поселил в ней уверенность в том, что секс – это лучшее из того, чем бог наградил человека.
Медсестра закрыла глаза, когда почувствовала усиливающийся ветер. Он сопровождал их с Проводником совсем недолго, через некоторое время начался шум и ветер начал превращаться в воздушный поток. Проводник начал сжимать Валину руку.
Появились пресловутые экраны. Практически на каждом из них были эпизоды, где медсестра наслаждалась любовными ласками своих партнеров. Кадры сменялись историями о том, как муж узнает об изменах супруги и мучается в нервных припадках. Наслаждения сменялись припадками. Это был замкнутый круг, из которого никто не мог выскочить. Оставалось совершенно непонятным, почему они не пытались разорвать это кольцо?
Валя была в полном спокойствии, несмотря на то, что Проводник начал все сильнее сжимать ее руку, боясь не удержать. А поток воздуха начал срывать с медсестрички одежду. Вале стало больно от хлыстающего тело порыва, она начала корчиться и стонать. Они входили в зону, пройти которую им возможно будет не суждено.
– Остановись! Прекрати себя так вести! Почему ты мне постоянно изменяешь? Я люблю тебя! Что тебе нужно, почему, скажи, почему?! – показался экран с эпизодом, в котором муж кричал на Валентину, стоя перед ней коленях.
– Отстань, Господи Боже ты мой, опять! Я тебя предупреждала, когда мы женились, что не люблю тебя и выхожу за тебя только ради того, чтобы сбежать от матери! – в ответ кричала медсестра.
– А что с врачом своим на вызовах даже трахаетесь, наверное, да? – в отчаянии выкрикнул муж.
– Вот ты точно баба… блин, всё, давай разведемся уже, а?
– Разведемся? – опешил мужчина
– Да! Да, да, да! Я больше не могу, от квартиры у меня уже половина есть, домой в Воронеж возвращаться не придется. Ты мне в целом-то больше и не нужен… – закончила Валя и равнодушно пнула коленом мужа, обнимавшего ее за ноги.
В следующее мгновение Валину голову резко дернуло в сторону, словно кто-то принудительно заставил посмотреть на следующий эпизод, о котором, впрочем, Валя не догадывалась…
– Вот, этого достаточно? – спросил муж и сунул плотный конверт в руку своего давнего клиента.
– Колян, ну ты может еще подумаешь, а? Я же вот только новенькую у тебя взял и что, ее об твою шмару что ли убивать? У меня обычно как-то посолиднее клиентура… – ответил мужчина средних лет, совсем неприметного, на первый взгляд, вида.
Валя смотрела и не могла поверить глазам – ее смерть заказал муж. Она пыталась отвести взгляд, но необъяснимая сила не позволяла ей этого сделать, она увидела, как получивший заказ на ее смерть убийца садится за руль своего нового автомобиля и начинает движение навстречу их скорой помощи. Еще мгновение и он ловко, с профессионализмом настоящего каскадера крутит руль. Машина подрезает скорую. Скорая переворачивается.
– Коля, что ты наделал?! – отчаянно крикнула медсестра, так и не осознав, что виной всему была только она сама.
В следующее мгновение Валя схватилась обеими руками за голову, словно попыталась вырвать ее из чьих-то тисков, и поняла, что больше ее никто не ведет за собой. Она вдруг ощутила, что тот, кто только что держал ее за руку, был ей очень близок и дорог, как мама, которая иногда все же была заботлива и, казалось, даже немного любила.
Ее затягивало с бешеной скоростью вниз. Было страшно и непонятно. Мощный поток обжигающего ветра срывал с медсестры одежду. Волосы от настигшей жары стали растрепанными и влажными, а виски начали неприятно пульсировать от подступающего возбуждения. Чувство возбуждения носило весьма странный характер, в нем были зашифрованы одновременно страх и удовольствие. Валентину захлестнуло сильное волнение и у нее начался мандраж. Валя спускалась в Зону Порока…
Она стояла совершенно нагая в окружении десятка мужчин. Валю трясло. Страх выключили. Включили любопытство и предвкушение. Каждый из мужчин вожделенно смотрел на нее, разглядывал каждый уголок ее тела. Подходили, гладили ее по волосам, принюхивались словно волки к добыче. Все были безумно красивы, молоды и нежны.
– Что ты любишь больше всего? – вдруг спросил один из участников интригующей встречи.
– Я? – растерянно ответила Валя.
– Я знаю, что ты любишь …
После этих слов к медсестре не спеша подошел высокий, крепкого телосложения мужчина, нежно обнял ее и заключил в свои объятия и в то же мгновение отбросил ее в руки другого.
Второй, в свою очередь, начал целовать ее так, что Валентина прикрыла глаза от удовольствия.
– Это что, такой ад что ли?! Я согласна на такой ад …, – медсестра не помнила себя, она предавалась наслаждению от неожиданно подаренного ей изобилия мужских ласк, покорно переходя в руки все новому и новому поклоннику.
По кругу…
Врач
– Все, теперь Олега давай! – сказал тот же медик, который только что упаковал Валю.
– Нда, а любовь-то какая была, – сказал второй.
– Да какая любовь?! У него может быть, а она – девка-то сильно гулящая была.
Врач, который несколько минут назад сокрушался о том, как ему надоело спасать бестолковые жизни прострелянных братков стоял поодаль от своего мертвого тела и спокойно наблюдал, как его грузят на носилках в труповозку. Ему было все равно, он ничего не слышал. Вокруг него была пелена серого дыма и уже совсем бессмысленная суета. Он обернулся и увидел исчезающий образ Валентины, той из-за которой вся его жизнь однажды пошла под откос.
Через некоторое время Олег почувствовал, как его кто-то аккуратно берет за руку, он одернул руку как маленький дерзкий ребенок и отбежал в сторону. Рядом с местом, где он остановился, Олег увидел мужчину, который стоял, прислонившись к дереву и плакал. Олег узнал в нем Николая.
– Дурак, какой же я дурак, Господи, Валечка милая, прости, Валечка, – причитал он.
– Сука! Ты че несешь? – разъяренный Олег пытался докричаться о Николая, – ты че несешь?! Это ты что ли все сделал?! – Олег словно не понимая, что уже мертв попытался ударить Николая, но в следующее мгновение его сильным рывком откинуло вверх.
Он оказался один в безмолвной пустоте. В сером тумане. Совершенно один. Но через мгновение Олег услышал истошный крик его любимой женщины – медсестры Валентины:
– Прошу вас, хватит…умоляю вас… я не могу больше… пожалуйста … хватит!!!
– Валя, девочка моя, – испуганно заметался Олег в непроходимом тумане.
Вдруг перед ним возник экран, на экране – он, в ванной с перевязанной жгутом рукой и со шприцом. Стук в дверь. Плач жены:
– Олег, пожалуйста, остановись… я умоляю тебя, не делай этого, открой … ну хочешь, я уйду, будешь с ней тут жить, хочешь?
– Отвали! Отвали, сказал! Меня от вас обеих уже тошнит! – крикнул Олег и сделал себе героиновую инъекцию.
Снова послышался протяжный стон Валентины:
– Нееет, прошу вас, всё, пожалуйста… не могу…
– Валя, да что? Где ты?! Что происходит?! – в истерике метался Олег. Ему было безумно тяжело слышать ее стон. Именно сейчас Олег понял, как сильно он любил свою Валю.
– Пожааалуйста!! – медсестра не успокаивалась.
– Аааааа! – Олег закрыл уши, но сильный воздушный поток ударил по его рукам и отбросил их от головы. Олега принуждали слушать ее мучения.
В следующее мгновение перед Олегом начали показывать новый эпизод из его жизни о том, как он получает деньги и передает пакетик с белым порошком какому-то человеку. Потом еще одному, и еще одному, и еще, и еще… Все они были молодыми, красивыми, живыми, получающими удовольствие мужчинами.
Очередные стоны медсестры окончательно добили Олега, и он упал навзничь, но в ту же секунду его голову резко дернули за волосы. Олег вскрикнул от боли и, открыв глаза, увидел перед собой жуткую картину. Его милую маленькую девочку Валентину по кругу насиловали несколько уродливых исхудавших мужчин. В них Олег узнал своих постоянных клиентов – еще недавно жизнерадостных красавцев, покупателей пакетиков со смертельным веселым порошком. Валя была совершенно обессилена, ее лицо полыхало от жара, волосы были мокрыми, а тело отекшим и потным. Обезумевшим взглядом Валя посмотрела на Олега и хриплым голосом сказала: