Истинная для Ледяного Дракона

Глава 24. Айварс. Саламандра

– Ты уверен, что этот браслет именно для блокировки магии? – вопрос задаю я, но исходит он от моего ревнивого дракона.

Очень уж пылающее огнём украшение с ящерицей похоже на брачный браслет.

Вальгард хмыкает. Я ощущаю его злость. Нас связывают долгие годы дружбы, и сейчас он оскорблён.

– Если не доверяешь мне, давай оставим ошейник, – голос звучит сухо.

Моя Адриана тут же взвивается.

– На себя ошейники наденьте, – шипит она.

Дракон внутри меня начинает урчать от удовольствия, и я тоже едва сдерживаю улыбку. Как я мог сразу не понять, что она настоящая драконица? С таким-то бешеным темпераментом.

– Если уж не избежать этой вашей блокировки, то пусть это будет браслет, – требовательно заявляет моя девочка и вздыхает: – Рептилией больше, рептилией меньше.

Вальгард переводит взгляд на меня. И я киваю, сдерживая смех. Так и хочется напомнить, что она сама теперь рептилия. Но Адриана и так на взводе. Отложим. Думаю, в будущем рассказ об этом будет веселить наших детей.

– Это саламандра, – объясняет ей Вальгард, – она способна вбирать в себя избыток огня. Тянуть силу постоянно не будет, но вот, если вам захочется что-нибудь поджечь…

– Или кого-нибудь, – уточняю я, вспоминая взгляд, с которым моя истинная выкрикнула своё «Ненавижу» сегодня утром.

Вот уж где был огонь! Если бы на тот момент её магию не сдерживала печать, малую гостиную пришлось бы обновлять.

Ненавидит она? Так я и поверил. Сглатываю, вспоминая, как губы Адрианы отвечали на мой поцелуй. Сладкие и вкусные с ароматом южных фруктов. И её язычок тоже активно откликался на ласку. Аррр! В глазах темнеет от желания, в штанах становится тесно, ощущения на грани боли. Но спешить нельзя. Бережно, осторожно приручить дикарку. Моя, только моя, и она это уже знает, хоть и сопротивляется.

Беспокойство дракона возвращает меня в реальность. Зверь настороженно следит за тем, как на правом запястье моей девочки защёлкивается браслет с саламандрой. Он всё ещё не доверяет. Хорошо, что Вальгард выбрал правое. Брачные украшения традиционно надевают на левую руку. Как бы мой зверь отреагировал, если бы артефакт надели поверх брачной татуировки?

Адриана храбрится, и всё же у неё вырывается испуганный вскрик, когда пламя касается её руки. Малышка ещё не приняла свою суть, побоялась обжечься. Вальгард тут же освобождает её от ошейника, и Адриана расцветает улыбкой.

Теперь она с таким интересом разглядывает новое украшение, что моя ревность снова поднимает голову. И на этот раз к драконьей подключается человеческая. Сдерживаю рык.

– Не откладывал бы ты консумацию, – говорит мне негромко Вальгард, и я замечаю, что он опустил завесу тишины, чтобы до изящных ушек Адрианы не долетело ни словечка, – и дело не только в других драконах. Братья твои далеко, в гости вы друг к другу не ходите, вряд ли кто-то прознает об Адриане. Но если связь между вашими драконами окрепнет, ей будет легче освоиться с магией. Причём это будет взаимно. Сколько лет ты своего дракона не контролировал? Вдвоём вам будет легче подчинить ваши вторые ипостаси.

– Я сам разберусь, – получается грубовато, но, в отличие от Вальгарда, мне уже довелось столкнуться с тем, что Адриана умудряется ускользнуть в последний момент.

Он усмехается:

– Главное, пока будешь разбираться, не ходи без артефакта. А то даже твоего княжеского гардероба не хватит.

Я осматриваю свой прожжённый камзол. Ну да уже третий за сутки. Два пострадали во время полного и частичного оборотов.

– Твари Хаоса, об этом я не подумал. До сих пор надобности не было.

– Держи, – Вальгард протягивает прозрачную голубую каплю на невидимом глазу шнурке. – Это чтобы ты мне тут студенток не взбаламутил своим обратным переходом в голом виде.

Принимаю подарок с благодарностью. Этот артефакт позволяет сохранять одежду при обороте. Да, с моей девочкой никакой одежды не напасёшься. И не только моей. Перед мысленным взором всплывает яркая картинка: Адриана в разорванном до пояса платье. Как соблазнительно просвечивало её обнажённое тело, когда она пыталась прикрыться. Аррр. Тогда я с трудом остановился. Почему? Чтобы растянуть удовольствие? Или я сказал правду? Мне, действительно, хочется увидеть настоящую страсть в её глазах. Не сломать, не заставить. Хмурюсь. Да я вроде никогда никого и не заставлял. До сих пор не было таких проблем. И опытные женщины, и девственницы охотно шли навстречу. Куда там шли? Бежали. И вот, поди ж ты, моя единственная истинная показывает зубки.

– Айварс, ты меня слышишь? Я предлагаю оставить Адриану здесь. Сейчас заканчиваются занятия, и я хочу познакомить с ней парочку профессоров.

– Я буду с ней.

– Это абсолютно безопасно. А я бы тебе посоветовал переговорить с леди Аттерлани.

– Хаос меня раздери, я о ней совершенно забыл.

– А не стоило. И надо бы обсудить наедине. Она сегодня ходит с копией брачной татуировки, демонстрируя её всем желающим. Только представь, какой удар по самолюбию.

– Мне плевать на её самолюбие.

– А зря. Оскорблённые Аттерлани не то, что обрадует твоего отца. Тут надо бы миром решить. Может, получится переключить её на кого-нибудь из твоих братьев? Насколько мне известно, сейчас Рингилейв как раз собрался жениться, но невесту ещё не выбрал.

– Понял. Спасибо, Валь. Аттерлани – это, действительно, важно. Гарантируешь безопасность Адрианы?

– Это Академия, она защищена такими заклинаниями, которых нет ни на одном из ваших замков. А самое безопасное место в Академии – целительское крыло. Даже если твари Хаоса прознают о юной огненной драконице, им сюда не прорваться, – говорит Вальгард.

Твари Хаоса! Об этом я даже не подумал. На государство огненных драконов Хаос напал неожиданно. И сумел их поглотить, задавив холодом. Огненные стали его первыми жертвами, потому что Огонь для морозных тварей опаснее всего. Наш Айсгард они посчитали лёгкой добычей, решив, видимо, что холод со льдом сладит быстрее. И именно о нас начали ломать зубы. Лёд против льда не работает. Но их тьма столкнулась со светом. И вот уже без малого сто лет идёт война.

Нам бы огненных побольше. Вальгард один, и его вызывают на подмогу в самые тяжёлые моменты. А теперь? Я, князь Льда, чувствую, как меня пробирает мороз. Неужели Адриана может стать целью охоты Хаоса?

– Вальгард! – рычу. – Ты уверен, что в Академии нет приспешников Хаоса?

Что, если хоть один из твоих профессоров окажется Спящим?

Вальгард притормаживает:

– Понял, принял, я проведу дополнительные проверки. Но, так или иначе, ей стоит сегодня побыть здесь, хотя бы для того, чтобы не столкнуться с леди Альвой.

Глава 25. Адриана. Лёд и пламя

Очередной виток шока. Я настолько погружаюсь в свои размышления по поводу новых открытий, что перестаю обращать внимание на происходящее вокруг. Так, фиксирую краешком сознания, что, отойдя от меня подальше, Айварс и Вальгард явно секретничают. Мелькает мысль, что есть нечто странное в том, что до меня не долетает ни звука, но не до того сейчас.

Спокойно, без споров и возражений иду, сопровождаемая двумя брутальными мужчинами, в отведённую мне комнату целительского крыла. Забавно, что внимание таких красавцев больше не кажется мне странным.

Навстречу попадаются молодые девушки и юноши в форме с одинаковыми эмблемами в виде незнакомого растения, и я, походя, отмечаю их удивлённые взгляды. Но, честное слово, то, что я сегодня узнала о себе, в разы интереснее и занимает большую часть моих мыслей.

Комната, в которую меня приводят, напоминает роскошный отельный номер, оформленный в средневековом стиле. Она только чуточку меньше изумрудных покоев княжеского замка.

Вальгард выходит, и я остаюсь наедине с Айварсом. Вот тут мозг включается, ибо игнорировать князя сложно. Хотя, как сказать, включается он или наоборот.

– Тише, девочка, не брыкайся, – шепчет он мне на ухо, усадив к себе на колени.

Его рука лежит на моём бедре, и от неё исходит жар, как будто огонь – это стихия ледяного князя, а не моя. Поводов сильно дёргаться пока нет: рука неподвижна, но сторожок уже включился. Главное, не растаять до того, как он попытается продвинуться дальше.

– Не бойся меня. Я ничего не сделаю против твоей воли, – его губы скользят по моей скуле, касаются краешка рта.

А это всё разве не против моей воли? Тело уверяет, что нет. Его сотрясает крупная дрожь. И я замечаю, что сама продлеваю прикосновение к дразнящим губам Айварса, словно невзначай подставляясь так, чтобы задеть их самыми чувствительными зонами. Ощущения становятся невыносимо острыми и одновременно сладкими. Внизу живота пожар, пальчики на ногах поджимаются, запуская снизу вверх волну удовольствия. Я взлетаю на вершину и зависаю в невесомости над пропастью.

Пальцы Айварса стискивают моё бедро, и я непроизвольно сжимаю ноги, пытаясь закрыться. Но, вместо того, чтобы исчезнуть, ощущения только усиливаются, заставив меня глухо застонать прямо в накрывшие мой рот губы.

Перед глазами фейерверк.

А потом, по мере того, как звёзды разлетаются и редеют, нарастает ощущение стыда, смешанного с возмущением.

Разрываю поцелуй.,

– Пусти, – ладонями закрываю раскрасневшееся лицо. – Ты же сказал, ничего не сделаешь против моей воли.

– А я ничего и не делал, – хрипло говорит Айварс и, наклонившись к моему горящему уху, шепчет:

– Ты сама. Ты такая чувствительная.

Снова прикосновение губ к виску. И я понимаю, что он прав. Но не сдаваться же.

– Пусти. Я не могу, не хочу, – отталкиваюсь ладонями, пытаясь слезть с его коленей.

– Хочешь, Рия, но боишься довериться, поэтому я подожду… немного.

Айварс наконец-то разжимает руки, оберегающе поддерживает меня под локоть, пока я не оказываюсь на собственных ногах.

Он не преследует, поэтому я не шарахаюсь, а медленно, пытаясь сохранить достоинство, отступаю к другому креслу.

– Доверять кому? Почти женатому мужчине? – интересуюсь я, отойдя на безопасное расстояние.

Да, я помню недавний разговор об истинности, но порядков этого мира я не знаю. Почему бы ему не жениться по статусу, а истинную держать на коротком поводке в качестве наложницы?

Айварс поднимается во весь свой рост. Его лицо каменеет.

– Адриана, ты опять испытываешь моё терпение. Когда в жизни мужчины появляется истинная, остальные женщины для него больше не существуют.

Сердечко в моей груди радостно ёкает. Но разум всё ещё в седле.

– Но ведь это не отменяет брака, соответствующего твоему, – я поправляюсь, – вашему положению? Как отреагирует ваша леди?

– У меня только одна леди, – рычит князь, – это ты.

– А ваш род?

– Мой род будет рад принять огненную драконицу.

– Ах, вот как! – спичкой вспыхиваю я. – То есть оставайся я человечкой, то, даже будучи истинной, мне светило бы только место любовницы?

Кажется, на этот раз получилось его разозлить. Он делает шаг ко мне. Но и я уже на взводе. Вскидываю голову, удерживая его взглядом на месте.

– Я, Ваше Сиятельство, – шиплю сквозь стиснутые зубы, – представляю ценность, прежде всего, для себя, как человек, а не как рептилия для самовлюблённого дракона.

Князь мученически закатывает глаза. Похоже, теперь это его любимое выражение лица.

– Адриана, – срывается с его губ, и я ничего не могу с собой поделать, слежу за каждым их движением, отмечая зажившую утреннюю ранку и до сих пор чувствуя вкус недавнего поцелуя.

Вот зачем я его раз…дракониваю?

– Адриана, – продолжает он, и в глазах его появляется смешинка. – Ты, конечно, рептилия…

Что? Да он издевается? Я задыхаюсь от возмущения.

– …но я согласен, это в тебе не главное.

Мой гнев, наконец, находит выход, и в Айварса летит подушка с кресла.

Вот только на нём нет наручников, блокирующих магию. Поднятая ладонь, и подушка, превратившись в кусок льда, разлетается на осколки.

А я каменею. Точно так же разлетелись стражники от магического удара его невесты. Картина перед глазами настолько яркая, что ноги становятся ватными, и я начинаю терять опору. Они одинаковые: князь и его ненаглядная Альва. Что я здесь делаю?

– Что с тобой? – сквозь шум в ушах пробивается тревожный голос князя. – Чего ты испугалась?

– Ты чудовище, – выдавливаю из себя, пытаясь сохранить равновесие и отталкивая его руки. – Я не хочу оставаться в вашем мире.

Хлопок двери. На пороге Вальгард. Он окидывает комнату быстрым взглядом, замечает куски льда на полу.

– Продолжаете разрушать Академию?

Айварс рявкает что-то вроде: «Выйди». Но ректор поджимает губы и отрицательно мотает головой:

– Ваше Сиятельство, мне помнится, у вас есть неотложные дела. А леди Адриана после общения с вами нуждается в целителе. Она бледнее снежных вершин. И, да, я имею право здесь командовать. Хотя Академия находится в Южном Пределе, мы подчиняемся напрямую королю Ингвару.

Айварс резко разворачивается, некоторое время они с Вальгардом стоят друг напротив друга, меряясь взглядами. Лица князя я не вижу, но вся его поза выглядит угрожающе. Руки сжаты в кулаки. Хищник вот-вот сделает прыжок. Вальгард виден мне хорошо, он стоит как скала, демонстрируя не угрозу, а уверенность в своих силах и правоту своих требований.

Пауза затягивается, и первым нарушает молчание ректор. Он говорит твёрдо и одновременно убеждающе. Чувствуется преподавательская закалка:

– Умерь свой пыл, Айв, и позволь леди Адриане прийти в себя. Она не привыкла в человеческом мире к демонстрации магии. Займись тем, о чём мы говорили. Навестишь её позже.

Выходят из комнаты они вместе. И я с облегчением выдыхаю, оставшись в одиночестве.

Глава 26. Адриана. «Поубивают друг друга – будешь знать»

Вот правильно, идите все и, чем дальше, тем лучше. Дайте мне мозги в кучку собрать.

Некоторое время сижу, с тоской уставившись в пространство. Меня до сих потрясывает от неожиданно всплывшей в памяти гибели стражников. Сразу после того, как леди Альва вытянула из меня то самое обещание, картинка убийства как-то резко потеряла краски. Словно это случилось много лет назад и покрылось пылью времени. Наверное, артефакт, который мадам применила, не только возможность рассказать заблокировал, но и остроту переживаний приглушил. Как иначе объяснить, что я больше суток не думала о случившемся на моих глазах жестоком преступлении? А сейчас всё вернулось.

Похоже, переход через портал снял блок с воспоминаний, а Айварс, заковав в лёд и разбив несчастную подушку, только активировал память.

Зря я, конечно, психанула, князь-то тут при чём? Он потерял двоих воинов. И если исчезли все запреты, то и обещание молчать больше силы не имеет.

Альва, правда, уверяла, что иномирянке никто не поверит. Но с тех пор кое-что изменилось. Иномирянке, может, и не поверит. А как насчёт огненного дракона?

Желание всё исправить настолько сильное, что я бросаюсь к двери. Нужно как можно скорее найти Айварса. Я просто обязана ему рассказать, что случилось в галерее, иначе стану соучастницей преступления.

Ага, как же! Дверь заперта снаружи. Нет, я понимаю, браслет надели, чтобы я ничего не разворотила, а запирать-то зачем? Если мне придётся здесь учиться, я всё равно буду ходить по коридорам Академии. Немного попинав дверь, я возвращаюсь к креслу и опускаюсь в него. Самое время поразмыслить над ситуацией, раз уж сделать ничего нельзя.

Мысли мои резко меняют направление: я почти привыкла к реальности этого мира, но портал преподнёс мне очередной сюрприз. И вот я снова сомневаюсь в своей нормальности.

Я – дракон? Скорее готова поверить в то, что доза алкоголя на том корпоративе превысила некую норму. И, возможно, я лежу в коме.

– Ещё скажи, что умер-рла, – поддерживает мои невесёлые рассуждения знакомый голос, и я обнаруживаю, что не одна в комнате.

– Ну вот и говорящий кот пришёл, который мои мысли читает, – упрямо продолжаю я, уже понимая, что последнюю фразу пробормотала вслух. – Очень убедительное доказательство нормальности.

– Да забудь ты о нор-рмальности. Где ты видела нор-рмальных др-раконов?

– В моём мире я их вообще не видела.

– В свой мир-р ты только пр-рибыла.

Вот я глупая! У меня тысяча вопросов, а я пикируюсь с единственным чело… разумным существом, способным пролить свет хоть на какие-то тайны.

– Но котик! Как это может быть? Я ведь отлично помню себя с самого детства. И маму, и отца.

– Час зачатья тоже помнишь? – насмешливо спрашивает Йорг.

Очень хочется сказать что-нибудь резкое в ответ на это издевательское замечание, но вместо этого начинаю мысленно копаться в своём детстве, выискивая хоть какие-то намёки на моё иномирное происхождение. Тщетно. Хотя… а я хоть раз в жизни обжигалась? Не припоминаю, но это вряд ли можно считать доказательством.

А вот эпизод с парнями, приставшими к нам в парке, когда мы с одноклассницами пошли смотреть на салют, вполне может оказаться подтверждением. Мы тогда опоздали и решили сократить путь, побежав по неосвещённой тропе. Ни о чём не думали: салют уже начался. Бежали, задрав головы вверх, и смотрели, как за густыми кронами деревьев расцветают разноцветные звёзды. Перегородивших путь парней заметили только тогда, когда буквально влетели в круг. И этот круг сразу же сомкнулся за нашими спинами. Их семеро, а нас трое. Как-то сразу стало понятно, что шутками тут не пахнет. И звать на помощь бесполезно: очень близко гуляют толпы народа, грохот салютов, крики «Ура!» на каждый залп. Праздник вот он, рукой подать. Ну, не могло вот так плохо всё быть в нескольких метрах от радости. Моя душа всё ещё тянулась к огням, не желая пускать в себя страх.

Позже мы с подругами обсуждали тот случай. Решили, что одна из ракет, едва взлетев, рухнула на землю. И, на нашу удачу, именно туда, где были мы. Четверых парней смело взрывом, а мы опомнились, только когда врезались в гуляющую толпу. Может, я, конечно, сейчас за уши притягиваю тот эпизод. Да и так ли это важно найти подтверждения? Прошлое не изменит настоящего. Мне сейчас нужно выбрать правильную линию поведения.

– Ладно, убедил, – решительно говорю я. – Пока жизнь не докажет обратного, буду верить, что весь этот бред и есть реальность, данная мне в ощущениях.

– Неожиданно, – хмыкнул кот. – Думал, тебя пр-ридётся дольше уговар-ривать.

– А смысл сопротивляться тому, что не можешь изменить? Будем вживаться. Как ты думаешь, меня, правда, посадят за парту в Академии? Мне ведь с нуля придётся всё постигать. А тут даже на младших курсах наверняка студенты с пелёнок магией владеют? Я буду выглядеть самой тупой, да? А драконов, кстати, много?

– Слишком много вопр-росов. Пр-ридёт вр-ремя – узнаешь.

– Слушай, – обиженно ворчу я. – А зачем ты тогда, вообще, пришёл, если не делишься информацией? Какая от тебя помощь?

– А зачем тебе помощь? Ты спр-равляешься.

– А ты, значит, проверяешь: справляюсь или нет? – усмехаюсь я. – Забавно. В моём… э-э-э, то есть в том мире, откуда я пришла, я была человеком-невидимкой. А тут прям шагу нельзя ступить без контроля. Кот проверяет, ректор ошейник надевает, князь бдит, чтоб я ни в чью сторону не посмотрела.

Пальчиками машинально трогаю припухшие губы, которые помнят недавний поцелуй.

Йорг хмыкает:

– Вижу, как он бдит.

– Да ты что, подглядываешь за нами? – начинаю возмущаться я.

– Я вот как р-раз и бдю, – нагло заявляет кот.

– Это неприлично.

– Непр-рилично это когда у всех на виду, а вы вр-роде наедине были.

– Ах, ты ж, – я нащупываю ещё одну подушку.

– Давай без истер-рик. Не было меня тут. Пошутил я. Ты пр-росто на свои губы в зер-ркале посмотр-ри.

Мои пальцы впиваются в подушку, но от броска удерживаюсь.

– Смотри мне, дошутишься.

– Ладно, не бухти, – примирительно говорит Йорг, спрыгивая с подоконника и подходя ко мне. – Почеши лучше за ушком.

Одним прыжком тяжёлая туша взлетает ко мне на колени, доверчиво подставляя голову. Ну вот как отказать такому наглецу? Я невольно улыбаюсь и принимаюсь послушно почёсывать кошачьи уши под громкое урчание.

Какие чудесные всё-таки животные эти коты. Уютное мурлыканье навевает дремоту, снимает стресс, накопившийся за последние дни.

Тем неожиданней резкий соскок кота на пол и шипение. Причём, шипим мы синхронно, я от боли, ибо, отталкиваясь от моих ног, котяра выпустил когти, а сам Йорг шипит на дверь.

– Ты с ума сошёл, больно же, – рявкаю я.

Но коту наплевать на мои страдания.

– Ты там нужна, скор-рее.

– Где?

Кот уже вертится у дверей.

– Ну и как я выйду, если меня заперли?

– Подумаешь! – Йорг выпрыгивает вверх и повисает, зацепившись одной лапой за рукоятку. Второй касается замочной скважины.

Мне показалось, или дверь чуточку приоткрылась?

– Ах ты, взломщик! – восклицаю я, но Йорг не разделяет моих восторгов.

– Ну иди же, чего ты медлишь? – шипит он. – Поубивают друг друга – будешь знать.

И я решительно открываю дверь. Из-за поворота доносится шум: громовые раскаты нескольких мужских голосов. И мне кажется, я узнаю голос Айварса. Разговор ведётся на повышенных тонах. И я, держа в уме кошачье «Поубивают друг друга», бросаюсь на звук.

Возле открытой двери, в проёме которой просматриваются столы, заставленные колбами и пробирками, толпится несколько мужчин. Спиной ко мне стоит Айварс с темноволосой девушкой на руках. Он прижимает её к груди так же крепко, как совсем недавно прижимал меня, а она доверчиво обвивает руками его шею.