Глава 13,
в которой выясняется, что кое в чём мне несказанно повезло, а я об этом и не догадывалась
– Катя, скажи, а ты когда-нибудь отлёживала копчик? – неожиданно спросила меня Юлька.
– Прости, не поняла вопроса, – переспросила я, подумав, что ослышалась.
– Я спрашиваю, ты когда-нибудь отлёживала копчик? – задала прежний вопрос Юлька.
– А такое вообще возможно? – удивлённо проговорила я.
– Я раньше тоже думала, что нет. Но в прошлые выходные у меня это получилось, – сказала Юлька и после паузы добавила. – Я была дома одна и потому всё время лежала на диване и смотрела телевизор. Но к вечеру воскресенья я почувствовала, как у меня болит копчик. Поэтому пришлось встать и немного походить. И тогда я поняла, что нельзя так долго лежать.
– Ну, мне это не грозит, – махнув рукой, произнесла я. – Провести в постели целый день я могу только в том случае, если тяжело больна. Да и то, едва мне становится немного лучше, приходится вставать и делать домашние дела.
– Везёт тебе, – проговорила Юлька с иронией.
– Это уж точно, – согласно закивала я, вспомнив о том, как много мне приходится делать дома, и спокойно посидеть на одном месте я могу только здесь, на работе.
Глава 14,
в которой происходит выяснение отношений между сотрудниками нашего отдела, потому что каждый пытается отхватить себе лучший кусок пирога в виде отпуска в летний сезон
Созывает нас начальник на совещание. Вооружившись блокнотами и шариковыми ручками, мы дружно зашли в кабинет к Макарову и заняли места вокруг его стола.
– Сегодня на повестке дня у нас следующий вопрос, – объявляет Анатолий Юрьевич, и я с ужасом думаю о том, какую неприятную новость он собирается нам преподнести. – Отдел кадров требует, чтобы до конца недели наш отдел представил им график отпусков на следующий год.
Тревожное ожидание, в котором находился каждый из нас, заходя в кабинет руководства, закончилось, и теперь все, дружно придя в себя после хорошей новости, начали высказываться.
– Я три года подряд зимой отдыхала, так что теперь мне полагается отпуск летом, – заявила Юлька Решетникова.
– А мы с женой в этом году в Хорватию собрались ехать. Мне нужен июль, – сказал Антон.
Все остальные также начали высказывать свои соображения по поводу отпуска, и я ловила себя на мысли о том, что мне будет очень тяжело выбивать себе летний месяц для отпуска, хотя мои причины были более вескими и носили объективный характер. Макаров тоже понял, что таким образом собрать информацию у сотрудников ему не удастся, поэтому сказал.
– Мы решим следующим образом. Сейчас каждый выскажет своё пожелание по поводу отпуска, а затем я буду решать, кому и когда его предоставить, исходя из расчёта, чтобы в отпуске одновременно находилось не более одного человека. И первым я попрошу сказать своё мнение Михаила.
Затаив дыхание, все стали ждать ответа Миронова.
– Я хотел бы снова взять сентябрь, если, конечно, никто не против.
Все радостно закивали. Хоть сентябрь и считается временем бархатного сезона, всё же народ у нас предпочитает ездить на юг в летние месяцы. Поэтому все, безусловно, обрадовались, когда узнали, что одним кандидатом на отпуск летом стало меньше.
– Теперь я хочу выслушать Лену Буроватых, – сказал Макаров, и все повернулись в её сторону.
– Я хочу попросить декабрь, – произнесла Лена, и шумный вздох облегчения снова вырвался из наших уст.
Собственно, декабрь тоже считается очень хорошим месяцем из-за праздников. Сначала ты целый месяц гуляешь, находясь в законном отпуске, а затем ещё две недели за счёт праздников. И никто тебя в это время не трогает и к сверхурочной работе в период аврала, связанного с окончанием года, не привлекает. К тому же если ты планируешь во время отпуска поехать в какую-нибудь тропическую страну, то зимний месяц и в самом деле будет выглядеть удачным выбором. Я бы и сама с превеликим удовольствием брала себе декабрь, если бы у меня была такая возможность. Да только семейные обязательства, которыми я по неопытности и по юности связала себя, лишили меня права выбора.
– Теперь пусть скажет Катя Мещерякова, – предоставил мне слово Макаров, и я закрыла глаза, предвкушая бурную реакцию своих коллег на то, что собиралась им сообщить.
– Мне нужен отпуск в июле или в августе, – сдерживая волнение, проговорила я, и тут же гнев возмущения обрушился на мою бедную голову.
– Что она себе позволяет! – громче всех кричала Юлька. – Три года сидела дома и отдыхала, пока мы за неё работали, а теперь собирается отобрать у нас законные отпуска, которые мы зарабатывали в поте лица!
– Да, Катя, нужно быть скромнее, – высказал своё слово Миронов. – Ты недавно вышла из декретного отпуска и вполне могла бы в следующем году пойти отдыхать в каком-нибудь другом месяце. Например, в феврале. Ты должна с пониманием относиться к своим коллегам.
– Вот именно, – ответила я, – с пониманием! И поэтому я надеюсь, что вы тоже войдёте в моё положение и поймёте, что я попросила себе отпуск летом не потому, что планирую поехать отдохнуть на курорт, а потому, что детский садик в это время закрыт! И мне некуда деть сына и приходится самой с ним сидеть. Поэтому в один из этих двух летних месяцев я буду сидеть с сыном, а в другой – муж. И поверьте, если бы у меня была возможность отправить ребёнка на лето к родственникам, я бы непременно этим воспользовалась, но вы прекрасно знаете, что мне неоткуда ждать помощи и приходится все проблемы решать самой! И если уж на то пошло, то эти три года, которыми вы меня сейчас попрекаете, я провела не наслаждаясь отдыхом, а занималась воспитанием сына! Выполняла, так сказать, послание Президента об увеличении рождаемости в нашей стране! И в это время никто за меня не работал! Вы работали за себя и получали за это зарплату, а я жила на государственное пособие размером пятьдесят рублей!
И хотя меня постоянно перебивали, я всё же сумела высказать все свои аргументы в надежде, что начальник их услышит. О других я даже не думала, потому что знала, что когда дело касается шкурных интересов, каждый будет тянуть одеяло на себя. И ничего с этим поделать нельзя.
Затем Макаров опросил других сотрудников нашего отдела, и все они заявили, что хотели бы пойти в отпуск летом. А я молчала.
Я знала, как мне придётся поступить. Если Макаров, поддавшись влиянию коллектива, предоставит мне отпуск в неподходящее время, то мне придётся брать больничный и сидеть летом дома, выискивая мнимые признаки заболеваний у себя и у детей. И всё потому, что я была честна со своими коллегами и надеялась, что они поймут и оценят это. Но, по-видимому, ошиблась.
Когда совещание закончилась, я вернулась на своё рабочее место и стала изучать трудовое законодательство. Я надеялась найти в нём норму, которая позволила бы мне в обход самодурства коллег воспользоваться своим правом матери на летний отдых.
Я посмотрела Трудовой кодекс, затем перешла к другим нормативным правовым актам, но единственным документом, предоставляющим право женщинам, имеющим двоих детей в возрасте до двенадцати лет, брать отпуск по своему усмотрению, было постановление ЦК КПСС от 1981 года. И хотя этот нормативный правовой акт не был отменён и не противоречил положениям действующего законодательства, а только уточнял их и, соответственно, был действующим, им вполне можно было руководствоваться, если бы не одно «но». Моей дочери было уже четырнадцать лет, и, следовательно, даже этот древний документ нельзя было применить к моей ситуации. То есть оставалось лишь уповать на сочувствие и здравомыслие начальника и коллег, которым, к сожалению, было абсолютно наплевать на мои семейные проблемы.
А когда я вышла в коридор, Миронов подошёл ко мне и снова начал упрекать.
– Катя, ты сегодня поступила очень некрасиво. Фактически плюнула в лицо своему коллективу, который так хорошо к тебе относится.
– И что ты называешь плевком? – через силу проговорила я, пытаясь сдержать негодование, кипевшее у меня в душе.
– То, как ты заявила, что тебе нужен отпуск летом.
– И что? Макаров велел всем высказаться, вот я и озвучила причины, по которым мне необходим отпуск в один из летних месяцев.
– Но причины есть не только у тебя! – повышая голос, начал спорить Миронов. – У каждого из нас есть повод пойти в отпуск летом!
– Я с этим не спорю! Поэтому и считаю, что начальник должен взвесить и оценить ситуацию каждого сотрудника и решить, кому отпуск летом нужнее, а кто может отдохнуть и в другое время года.
– Легко ты рассуждаешь! Спряталась за спины своих детей и теперь требуешь всё, что тебе хочется, не считаясь с нуждами коллектива!
– Поверь мне, Миша, если бы я могла, то с удовольствием уступила бы все свои преимущества любому! Но жизнь сложилась так, что сейчас у меня нет выбора. Я обязана требовать, потому что существуют объективные обстоятельства, через которые я не в силах перешагнуть. Я, что ли, закрываю летом в Москве детские сады? Или я оставляю во всём районе лишь один дежурный сад, да и тот в сорока минутах пути от нашего дома с графиком работы с десяти до четырёх? К тому же раньше, когда у меня не было детей, я брала отпуска в самые неудобные месяцы и при этом ни слова поперёк начальству не говорила. Поэтому я считаю, что те, у кого нет детей, либо они уже выросли, вполне могут проводить свои отпуска в любое другое время года, нежели летом.
– Я не согласен с тобой, – с недовольным видом покачал головой Миронов. – Могла бы решать свои семейные проблемы не за счёт коллектива.
– Если бы могла, то решила! Я даже не понимаю, на что вы все обиделись? На то, что я была с вами честна? Может быть, мне стоило подойти к начальнику по-тихому, за вашими спинами, и переговорить с ним тет-а-тет? И он бы прислушался ко мне, а вы бы ничего об этом не узнали! Ведь когда кому-то из вас что-то нужно, вы поступаете именно так! Может быть, и мне стоило последовать вашему примеру? – негодуя, ответила я.
– Катя, ты не права, – продолжал настаивать на своём Миронов, но я не стала продолжать этот бесполезный разговор и поспешила уйти прочь, чтобы в сердцах не наговорить лишнего.
Несколько дней я ходила на работу сама не своя. Коллеги косо на меня смотрели, словно я отобрала у них самый лучший кусок пирога, на который они все рассчитывали. А в конце недели Макаров составил и утвердил график наших отпусков, и все дрязги и склоки тут же закончились, потому что все понимали, что теперь спорить и выяснять отношения бесполезно. Дело сделано, и оставалось только исполнять указания руководства. А у меня отлегло от сердца. Макаров вошёл в моё положение и предоставил мне отпуск в июле. Сам же, как всегда, запланировал свой отпуск в августе. А в июне должна была идти отдыхать Юля Решетникова. Вот и всё. Остальных сотрудников раскидали по другим месяцам, прислушавшись лишь к пожеланиям Михаила Миронова и Лены Буроватых, которым отпуска были запланированы на то время, которое они и просили.
Глава 15
о том, что работая в одном кабинете, сотрудники становятся настолько похожими друг на друга, что постороннему человеку их просто невозможно различить
Было очередное рабочее утро. Мы с Юлей уже сидели за компьютерами, а Фёдора всё ещё не было. Может, он отсутствовал потому, что вчера начальник поручил ему какое-нибудь выездное задание, а, может, Фёдор просто заболел. Мы этого не знали, но и не спешили выяснять, так как и в том, и в другом случае Макаров должен быть осведомлён о местонахождении Игнатьева и непременно сообщит нам, когда сочтёт нужным.
Тут дверь нашего кабинета открылась, и к нам заглянула незнакомая девушка. Она внимательно посмотрела на нас с Юлей, после чего вопросительным тоном произнесла:
– Фёдор Игнатьевич?
Я даже не знала, как отреагировать на эту фразу, чтобы не обидеть девушку, но Юля в этом плане никогда не церемонилась.
– И как Вы думаете, кого из нас двух могут звать Фёдором Игнатьевичем?
– Ну, я не знаю, – тут же замялась девушка. – Просто мне сказали, что он сидит в этом кабинете.
– Да, он сидит в этом кабинете! – с вызовом проговорила Решетникова. – Но разве не видно, что сейчас его здесь нет?
– Ну, я просто хотела уточнить, – смущённо стала оправдываться девушка.
– А Вы надеялись, мы его под столом прячем? – продолжала наезжать на посетительницу Юля.
– Извините, – пробормотала девушка и быстренько скрылась за дверью.
– Видимо, мы все здесь на одно лицо, коли различить нас так трудно! – со смехом проговорила я.
– Какими же глупыми иногда бывают люди! – сказала в ответ Юля, возвращаясь к работе над своими документами.
А мне стало немного жаль девушку, так поспешно покинувшую наш кабинет. Если бы она так быстро не сбежала, я бы объяснила ей, что мы сами не в курсе, где сейчас Фёдор, и если он ей очень нужен, то можно позвонить ему на мобильный. Но сделав одну глупость, она тут же совершила вторую, не позволив ей помочь. Что ж, в таком случае мне следует брать пример с Юли и перестать переживать из-за этого. Тем более что мне было чем занять свой ум, так как документов, требующих немедленного исполнения, на моём рабочем столе скопилось немерено, и сейчас для меня это было более актуально, чем волнения по поводу сбежавшей посетительницы, которой требовался именно Фёдор Игнатьевич, а не мы с Юлей.
Глава 16,
в которой выясняется моё истинное место жительства
Не прошло и полгода, как мне наконец-то стали поручать настоящую работу, от которой было радостно на сердце. Количество отписываемых мне жалоб со временем уменьшилось, но добавились судебные иски, чему я была только рада. С радостным воодушевлением я ездила на все судебные процессы и с ещё большим воодушевлением убегала от справок и отчётов, которые мне приходилось делать, оставаясь в Корпорации. Поэтому в те дни, когда у меня был судебный процесс, я старалась не возвращаться обратно в Корпорацию, чтобы не портить себе настроение более скучной и рутинной работой. И вот как-то вечером дочь говорит мне:
– Мама, у нас сегодня в школе предлагали пойти на экскурсию в Арбитражный суд города Москвы. И я подумала, что ты там наверняка была и сможешь рассказать мне, стоит ли туда идти.
– Понимаешь ли, дочка, я не просто там была. Я, можно сказать, там живу.
И это была чистая правда. Последние пару недель мне приходилось ездить на судебные заседания в Арбитражный суд города Москвы чуть ли не каждый день, и я проводила там гораздо больше времени, чем на работе. Хотя, признаться, мне это было больше по душе, чем необходимость сидеть на своём рабочем месте, перебирая бумажки, при виде которых меня уже давно стало тошнить. А участие в судебных заседаниях – самая настоящая работа для юриста. Именно находясь в суде, я чувствую, что не зря получала высшее образование, которое теперь могла применить на практике. Именно там я могла общаться на одном языке с профессионалами, без опаски применяя юридические термины, будучи заранее уверена, что буду понята. Именно там я осознавала, что не зря получаю зарплату, а все остальные свои служебные обязанности я воспринимала как подоходный налог, который необходимо заплатить при любых обстоятельствах. Жаль только, что у Корпорации «Делай то, что не делают другие!» не так много интересных судебных процессов. В основном лишь однотипные арбитражные споры, в которых сложно проявить всю глубину своего ума. Но когда какой-то хитрый жалобщик идёт в суд, или же один из наших контрагентов проявляет серьёзное несогласие с политикой Корпорации и решает отстоять своё право в судебных инстанциях, я тотчас подпрыгиваю с места и, не стесняясь, бегу к руководству, чтобы забрать это мудрёное дело себе, на радость моим коллегам, которые всячески отбрыкиваются от подобных дел, как чёрт от ладана. В отличие от меня они совершенно не горят желанием ввязываться в длительные судебные тяжбы, особенно, когда мы реально виноваты.
Мне же, признаться, всё равно. Я использую законодательство, словно жонглёр, выискивая нужные нормативные положения в различных отраслях права, и могу применить одну и ту же норму в абсолютно противоположных ситуациях. Моей фишкой является способность использовать те статьи, на которых оппонент основывает свои требования, в свою пользу, утверждая, что данные законодательные положения говорят совсем о другом, что подтверждается соответствующей судебной практикой.
Когда у тебя есть необходимые знания и мозги, совсем нетрудно правильно обосновать свою точку зрения.
Я обожаю этот процесс. Но, к сожалению, не могу насладиться им в полной мере, потому что руководство нагружает меня и другой, более скучной работой, на которую приходится тратить все свои силы и ум, не находя им более достойного применения.
А жаль, очень жаль.
А дочери я сказала, что нет смысла ходить по коридорам Арбитражного суда, не имея возможности присутствовать на каком-либо судебном процессе. Да и присутствовать на разбирательстве арбитражного дела не так интересно, как, например, на заседании районного суда, если ты не профессиональный юрист. Поэтому лучше потратить время на какую-нибудь другую, более увлекательную экскурсию.
Глава 17,
рассказывающая о том, что упасть в лужу может каждый
Мы сидим в кабинете и работаем над документами. Тут в кабинет входит Лена Буроватых и направляется к ксероксу. Я даже головы не подняла, поскольку это рутинное и будничное занятие было обычным делом, не стоящим внимания. Но Юлька, которая всегда обладала чрезмерным любопытством, по-видимому, так не считала. Она осмотрела Лену с головы до ног, словно что-то в ней могло измениться за последние несколько часов, а затем сказала:
– А утром на тебе были другие колготки.
Тон, которым была произнесена эта фраза, подразумевал под собой многое. Вероятно, Юлька желала изобличить коллегу в непристойном поведении на работе, но Лена ничуть не смутилась.
– Да, пришлось купить новые колготки, – ответила она. – И всё из-за того, что я слишком торопилась выполнить поручение Макарова. Утром он отправил меня в Министерство с документами и сказал, что это очень срочно. Вот я и бежала всю дорогу. А на улице шёл дождь, на тротуаре повсюду лужи, а я на каблуках. В итоге поскользнулась, упала, порвала колготки, сломала зонтик. Люди, которые это видели, засмеялись, а я подумала: «Вот что бывает, когда торопишься сделать свою работу». И мне пришлось идти в магазин, покупать себе новые колготки. Нужно было, конечно, и зонтик новый купить, но у меня не было с собой столько денег. Поэтому, девочки, в следующий раз подумайте, стоит ли бежать на каблуках по лужам, торопясь исполнить поручение начальника.
Рассказав эту историю, Лена вышла из кабинета, а я задумалась над её словами. Ведь я всегда поступаю так же, как она. Когда нужно срочно что-то исполнить, то я сломя голову на десятисантиметровых каблуках бегу по эскалатору и по лестницам, перепрыгиваю через лужи, и, по счастью, ещё ни разу не навернулась. Но то, что случилось сегодня с Леной, – обычное дело. Поспешишь – людей насмешишь. Нужно сделать выводы из этого случая и перестать носиться повсюду, как ужаленная, лишь для того, чтобы иметь возможность как можно быстрее доложить начальству о выполненном поручении.
Вот Юлька, например, никогда никуда не торопится и ничего, кроме благодарностей, от начальства не получает. Вот на кого нужно равняться! И хоть, признаться, наши с Юлей отношения не всегда были безоблачными, и я бы с радостью переселилась от неё в другой кабинет, но мне было чему у неё поучиться. И я должна была взять эти её качества себе на вооружение, если не хотела загнуться на работе раньше времени.
Глава 18,
в которой происходит очередная дискуссия на очень важную тему между мужской частью нашего коллектива и женской
У Антона Ершова родилась дочь, и мы весь день его поздравляли. Собрали деньги, давали советы, как лучше справляться с новорождённым ребёнком, и старались всячески воодушевить молодого папашу. К моему огромному удивлению, Антон не стал брать отпуск, чтобы помочь жене, ограничившись несколькими днями отгула. Но это было его дело, поэтому вскоре мы продолжили работать, как ни в чём не бывало. А через несколько дней в нашем коллективе произошла дискуссия на такую серьёзную тему, что заставила нас разделиться два непримиримых лагеря, совершенно не желающих принять или понять противоположную точку зрения.
Утром заходит Миша Миронов в наш кабинет, где уже находились я, Юля и Фёдор, и, поздоровавшись, сообщает:
– Сегодня утром по радио я такую передачу слышал! До сих пор под впечатлением.
В этот момент в наш кабинет вошёл Антон Ершов, а следом за ним Алексей Веников. Увидев, что аудитория слушателей расширилась, Миронов тут же повысил голос, чтобы продолжить свой рассказ.
– Я тут ребятам рассказываю о радиопередаче, которую слушал сегодня в машине по дороге на работу. Выступал один священник, который говорил, что причиной демографических проблем в нашей стране являются аборты. И если бы женщины прекратили убивать своих нерождённых детей, то рождаемость в нашей стране сразу бы увеличилась в десятки раз, и это повлекло бы за собой увеличение количества трудоспособного населения и привело бы к скорейшему экономическому росту. И в качестве примера священник приводил царскую Россию, где в каждой семье было от пяти до десяти детей, и наша страна процветала. И поэтому сейчас нужно запретить аборты. И этот запрет приведёт к неминуемому подъёму экономики.
После этих слов Миронов торжествующим взглядом обвёл всех присутствующих, ища мгновенного одобрения. Но если в глазах мужской части нашего коллектива оно и присутствовало, то женская половина, включая меня, еле сдерживала негодующие эмоции, которые вызвала эта спорная информация.
– Что вы скажете по этому поводу? – произнёс Миронов, ожидая нашей реакции.
– Я полностью поддерживаю эту мысль, – невозмутимо произнёс Алексей Веников, а Антон лишь кивнул головой в знак согласия.
– А вы, девушки, что скажете? – снова спросил Миронов.
Признаться, у меня имелась масса своих соображений по этому поводу, но я не решалась их высказать, потому что тема была слишком болезненной. Я боялась не сдержать эмоций и выйти из себя, поэтому решила немного помолчать. Но Юлька, как всегда, не стала молчать.
– А ты думаешь, мы, наверное, от хорошей жизни идём на такое? – сощурив глаза, в которых таилась едва сдерживаемая ярость, сказала Решетникова. – Наверное, наши мужчины так много зарабатывают и так хорошо заботятся о нас, что мы соглашаемся на аборты лишь для того, чтобы продолжать беспечно наслаждаться своей жизнью?
– А что вас не устраивает? – едва не подпрыгнув на месте, ответил Миша Миронов. – Мы работает, отдаём вам всю зарплату, а вам этого мало! Вам, женщинам, вечно чего-то не хватает!
– Это потому, что понятие «достаток» в мужском понимании и в женском очень отличается, – повышая голос, заявила Юлька. – Вы считаете, что если в шкафу есть хотя бы один костюм и пара рубашек, то больше одежды покупать не надо. То же и в отношении еды. Если в холодильнике лежит пачка сосисок и стоит бутылка пива, то значит, он полон. Но у нас, женщин, несколько другие потребности. Нам и одежды нужно больше, и обуви, и денег на косметику и парикмахерскую. Вы же хотите, чтобы мы хорошо выглядели, хотите иметь каждый вечер стол, полный еды, надевать утром чистые носки и поглаженные рубашки и брюки, но при этом не хотите вкладывать в это никаких денег!
– Юля, ты забыла упомянуть о том, сколько средств нужно для того, чтобы родить и вырастить хотя бы одного ребёнка! – вступила я в разговор. – Да вы, мужчины, даже не знаете, сколько упаковка памперсов стоит! Сейчас если семья решает завести ребёнка, она сразу же опускается за черту бедности!
– А зачем покупать памперсы? – продолжил спорить Миронов. – Разве в царской России были памперсы? Нет! Были пелёнки, марлевые подгузники. Вот и сейчас можно их использовать, чтобы сэкономить.
– А семь раз за ночь к ребёнку ты будешь подходить, чтобы сменить описанный подгузник? И так каждую ночь! – снова воскликнула я.
– Но раньше женщины как-то обходились без памперсов!
– Да, – негодующе произнесла я. – Но раньше женщинам не нужно было зарабатывать деньги, чтобы содержать своих мужей и детей! К тому же раньше в деревнях к детям было другое отношение. Если ребёнок плакал, то взрослые рассуждали так: поплачет-поплачет и перестанет. Ребёнок мог весь день ходить описанным и обкаканным, и никто этому не удивлялся. А сейчас если малыш пискнул, и его мамаша не сразу отреагировала на этот писк, моментально найдётся куча «доброжелателей», которые начнут упрекать её в нерадивости, а то и вовсе привлекут к ответственности за невыполнение своих обязанностей. Поэтому не нужно сравнивать то, что было сто лет назад и что есть сейчас!
– Вы даже не представляете, что нам приходится переживать, когда приходится принимать решение об аборте, – грустно добавила Юлька.
– Но мы же не заставляем вас его делать! – тут же возразил ей Алексей.
– Заставляете, – снова вступила в разговор я. – Заставляете тем, что перекладываете на нас всю ответственность за рождение и воспитание детей. Узнав о беременности своих подруг, вы самоустраняетесь, и поэтому нам приходится самим решать, в состоянии ли мы родить и вырастить очередного ребёнка или нет.
– А мы никогда не отказываемся вам помогать! – продолжил спорить Веников.
– Да? Что-то я не заметила! – не прекращала возмущаться я. – Даже если взять для примера всех вас. Как только в семье у каждого из вас случалось пополнение, вы тут же превращались в трудоголиков. Приходили на работу раньше всех, уходили позже всех, да ещё и выходные на работе проводили. А всё для того, чтобы не помогать жене. Да я и сама слышала, как вы между собой говорили о том, что как только у вас появлялись дети, каждый из вас переселялся в другую комнату, подальше от жены и новорождённого ребёнка.
– Да, – не стал отказываться Алексей Веников. – Но мы это делаем лишь потому, что нам необходимо высыпаться перед работой! Хорошими же мы были бы работниками, если бы приходили сюда сонными и усталыми!
– А вашим жёнам не нужно высыпаться? – иронично глядя на своих коллег, спросила я.
– А они днём могут это сделать, – не теряясь, ответил Веников.
– Ты в этом уверен? Вот у меня двое детей, и я с полной ответственностью заявляю, что ни с первым, ни со вторым ребёнком я не могла днём ни то, что прилечь, а даже присесть!
– Но раньше женщины спокойно справлялись с десятью детьми! – снова вернулся к своей любимой теме Миронов. – Значит, и сейчас это можно делать!
– Нельзя! – рявкнула на него я. – Потому что время другое! Раньше каждая семья жила в отдельном доме, вела отдельное хозяйство, а сейчас мы вынуждены ютиться в крохотной квартирке в панельном доме, где слышимость такая, что если на первом этаже человек чихнул, на пятом ему скажут «будь здоров»! И если родители зарабатывают недостаточно денег на то, чтобы прокормить своих детей, то у них нет возможности пойти на огород, чтобы накопать картошки, а потом подоить корову. Сейчас если у тебя нет денег, значит, будешь голодать. А точнее, будете голодать все вместе, включая детей. Не говоря уже о том, что сейчас дети босиком по двору не бегают. У всех имеется обувь по сезону и по размеру. Не то, что раньше! Так что не нужно сравнивать прежние и нынешние времена!
В этот момент к нам, привлечённый шумом, вошёл Анатолий Юрьевич, и естественно, разговор прекратился сам собой. Все разбрелись по рабочим местам, а я ещё долго не могла успокоиться.
Ох, уж эти мужчины! Удобно утроились! Заявляют о том, что аборт – плохо, а десять детей в семье – хорошо. Кто спорит? Да только почему мужчинам достаётся лишь самая лёгкая и приятная часть в деторождении, а вся остальная, тяжёлая и болезненная, нам, женщинам? И если мы не хотим увязнуть в этой нескончаемой веренице боли и нищеты, то сразу становимся плохими. А мужчины, которые независимо от количества детей продолжают жить легко и беззаботно, остаются хорошими и правильными и могут позволить себе разглагольствовать с высокой трибуны о том, что хорошо, а что плохо! Где справедливость? Нет её! Не было и не будет. Мужчины всегда будут смотреть на мир со своей колокольни и осуждать женщин за их выбор, а женщины будут страдать и оправдываться, продолжая нести свою нелёгкую ношу жены и матери, не чувствуя со стороны со своих мужей никакого понимания.
А спустя ещё несколько минут я подумала: «А что же сам Михаил? Если уж он считает себя таким поборником за справедливость, изо всех сил ратующим за улучшение демографической ситуации в стране, то почему не разрешает жене рожать? Она ведь хочет второго ребёнка! Но Миша думает лишь о своих жилищных условиях, а не о желаниях жены и нуждах страны! Вместо того чтобы собственным примером подтвердить свою позицию, он обвиняет женщин в их грехах, в которых мужчины виноваты не меньше, а даже больше! Как это по-мужски!»
И я решила сказать Миронову об этом чуть позже, но за работой забыла о своём решении. И в итоге все участники сегодняшней дискуссии остались при своём мнении.