Будучи молодым милиционером, он перевёлся на службу в райцентр, оставив своих родителей доживать свой век в Туманогорске. Там Тимофей Савельевич женился, и там родился Борис. Но затем молодому милиционеру предложили повысить своё образование и направили на учёбу в ведомственный юридический институт, а его супруга Анна тогда работала на радиозаводе, и времени заниматься сыном у неё почти не оставалось. И было решено отправить Бориса к бабушке и дедушке в Туманогорск, благо, что родители Тимофея Савельевича к тому времени уже успели стать пенсионерами и потому с радостью приняли на себя обязанности по воспитанию внука.
А между тем Тимофей Савельевич получил высшее образование и стал следователем. Сначала он хотел вернуть Бориса к себе, но оказалось, что новая работа отнимала у него ещё больше сил и времени, чем предыдущая. Тимофей Савельевич практически не бывал дома, а когда возвращался, то сразу же ложился спать, порой не находя и нескольких минут, чтобы пообщаться с женой. И потому он не сразу заметил, что Анна начала сдавать. Она ни на что не жаловалась, только худела и незаметно увядала. И когда Тимофей Савельевич спохватился и повёл жену к врачу, оказалось, что у той неоперабельный рак. Тогда Тимофей Савельевич тут же уволился с работы и стал ухаживать за женой, стараясь компенсировать ей те годы, в течение которых он игнорировал её, воспринимая как должное всё то, что она делала для него. Но было уже поздно. Однажды Анна умерла, и Тимофей Савельевич остался один: без жены и без работы.
Он впал в депрессию, и тогда его подросший сын, который к тому времени сам успел жениться и стать отцом, решил перевезти Тимофея Савельевича к себе, чтобы вслед за матерью не потерять ещё и отца, тем более что его бабушка с дедушкой тоже успели перейти в мир иной. Но отец не хотел мешать жизни Бориса, перед которым тоже чувствовал свою вину. И Борису вместе с Катей пришлось проявить изрядное упорство в попытках уговорить Тимофея Савельевича оставить прошлое в прошлом и начать жить настоящим, стараясь вдобавок не потерять ещё и то, что можно было сохранить. И решающим аргументом в их стратегии стал тот факт, что Тиме предстояло в скором времени идти в школу, и было бы неплохо, если бы дед помогал внуку делать уроки, а также провожал его в школу и встречал после занятий. Катя работала продавцом в продуктовом магазине, и если ей приходилось работать в вечернюю смену, то возвращалась она очень поздно, и оставлять маленького мальчика одного в такие вечера было крайне неразумно. А о графике работы Бориса и говорить не приходилось. Его могли вызвать на дежурство в любой момент, поэтому присутствие в их квартире взрослого человека, который бы постоянно присматривал за маленьким Тимой было очень желательным. И Тимофей Савельевич увидел в этом свою возможность искупить свой долг перед сыном, воспитание которого он в своё время благополучно переложил на собственных родителей. Так что новоявленный пенсионер не стал долго сопротивляться, нашёл жильцов для своей квартиры, собрал вещи и переехал к сыну.
Общение с внуком сразу же пошло на пользу Тимофею Савельевичу, и он быстро ожил, стал с удовольствием играть с Тимой, водить его на подготовительные занятия в школу и даже секретничать, доверяя своему тёзке такие тайны, которые не рассказывал сыну.
Поладил Тимофей Савельевич и с Катей, которой свёкор оказывал большое подспорье, так как он не только следил за Тимой, но и при необходимости ходил по магазинам и даже выполнял часть домашней работы. В общем, всё в семействе Елисеевых шло хорошо, и если иногда внезапная волна грусти накатывала на Тимофея Савельевича, и он даже позволял себе тихонько всплакнуть, но только так, чтобы никто из домашних его не видел, то это было исключительно в рамках разумного, не нарушающего привычный ход их семейной жизни. Так продолжалось до сегодняшнего дня, и все были уверены в том, что в дальнейшем их ждут такие же погожие и спокойные дни, какие были у них последние несколько месяцев. И если бы не страшная находка на городском пустыре, обнаруженная Борисом во время его дежурства, кто знает, какое будущее ждало семью Елисеевых? Может быть, тихая мирная жизнь до глубокой старости каждого из членов их семьи? А может, наоборот, их ожидали бурные потрясения? Например, Тимофей Савельевич мог случайно подсесть на игру в онлайн казино и сорвать баснословный куш или, наоборот, проиграть все свои трудовые сбережения? Река жизни могла повернуть как в одно, так и в другое русло, но только ей суждено было направить свои воду в ином направлении, потому что внезапно оборвавшаяся жизнь молодой женщины, встретившей свою смерть на пустыре Туманогорска, непосредственным образом повлекла за собой череду событий, изменивших жизнь Тимофея Савельевича Елисеева – бывшего следователя и молодого пенсионера, которому при всём его желании так и не удалось остаться в стороне от расследования этого дела.
– Должно быть, несчастный случай, – произнёс после паузы Тимофей Савельевич, полагая, что это предположение прогонит все возможные страхи Катерины, если бы таковые каким-либо образом смогли проникнуть в её голову.
– Вы так думаете? – с надеждой в голосе спросила Катя, совершенно искренне полагая, что опытный следователь способен с ходу выдавать верные заключения по всем вопросам, которые в той или иной степени касаются любых преступлений.
– Конечно! Это наиболее вероятная версия большинства случаев преждевременной смерти! – тут же подтвердил Тимофей Савельевич.
– И Борис то же сказал, – закивала головой Катя.
– Вот! – поднял вверх указательный палец правой руки Тимофей Савельевич. – Значит, я точно прав.
– Это было бы облегчением для всех, – тут же сказала Катя. – Вы не находите?
– Полностью с тобой согласен, – ответил Тимофей Савельевич.
– А на работе Бориса это никак не отразится? – всё ещё немного волнуясь, спросила у свёкра Катя.
– Нет, милая! Конечно же, нет! Полагаю, Борис уже предоставил все необходимые показания, а расследованием дела займётся следователь. И если подтвердится, что произошёл несчастный случай, то через месяц дело закроют.
– Очень бы хотелось, – вздохнув, произнесла Катя. – Совершенно не хочется думать, что где-то поблизости разгуливает настоящий преступник. Городок-то маленький, и я могу столкнуться с ним где угодно: в магазине, в аптеке, по дороге домой! Очень бы этого не хотелось! А вдруг ему вздумается ещё кого-нибудь убить?
– Не нужно накручивать себя, милая! Уверен, что совсем скоро следователь выяснит все обстоятельства этого дела, и мы все вздохнём с облегчением. Родственники несчастного устроят ему достойные похороны, и мы будем жить дальше своей обычной жизнью, где нет места никаким преступникам.
– Умеете Вы успокоить, Тимофей Савельевич! – с благодарностью сказала Катя. – Борис так не может.
– Молод он ещё! Импульсивен. Вы с ним ещё слишком молодые, чтобы уметь с лёгкостью подниматься над ситуацией и рассматривать её не через призму своих эмоций, а со стороны своего опыта и житейской мудрости, – глубокомысленно заметил Тимофей Савельевич, своими словами поставив Катю в тупик, так как она не очень поняла то, что хотел сказать свёкор.
Единственное, что она уловила из речи Тимофея Савельевича, так это то, что старые люди знают больше. И если они находятся в здравом уме, то порой следует верить им на слово, так как сама жизнь подсказала им верный ответ. Поэтому Катя не стала высказывать своё мнение по этому поводу и снова предложила свёкру покушать, но он и в этот раз отказался, после чего вернулся в комнату к внуку.
Тима продолжал свои занятия, и Тимофей Савельевич тихо присел на диван и задумался.
Несмотря на то, что он сказал Кате, думал Тимофей Савельевич совсем по-другому. Неизвестный труп так сильно возбудил его интерес, что он снова воспрянул духом, как во времена своей работы следователем, и принялся строить всевозможные догадки, что могло случиться с беднягой. Конечно, для обоснованных предположений у него было слишком мало информации, но работа в Следственном комитете научила его начинать выстраивать вероятные версии произошедшего ещё до того, как он успевал доехать до места преступления и совершить свой первый осмотр. Это происходило автоматически, и Тимофей Савельевич просто не мог контролировать этот процесс.
Он уж нарисовал в своём сознании возможные картины случившегося, начиная от случайной драки и заканчивая кровавой разборкой старых врагов. И эти размышления так оживили его, что Тимофей Савельевич вновь стал улыбаться и по-настоящему радоваться жизни, как в молодые годы.
Как же ему не хватало его работы! Очень не хватало. Но уже в следующую секунду маленький Тима окликнул деда, чтобы тот оценил его постройку, и Тимофей Савельевич вернулся к реальности и принялся энергично нахваливать внука, сумевшего проявить сноровку и фантазию, которыми могут похвастаться отнюдь не все дети его возраста.
А между тем молодая следователь из райцентра, со своей стороны, тоже прилагала все усилия, чтобы как можно скорее закрыть это дело. Она дала поручение местному отделу полиции опросить, по возможности, всех жителей, чьи дома были расположены поблизости от пустыря, на предмет того, не доводилось ли кому-нибудь из них видеть или слышать что-то подозрительное. А ещё она просила предоставить ей информацию по всем пропавшим в Туманогорске лицам за последние пять лет.
Никто из сотрудников полиции, включая начальника ОВД, не стал спорить со следователем, хотя данные им поручения показались всем немного чрезмерными, так как ведь ещё не было известно время гибели жертвы. Но указания, полученные из вышестоящей инстанции, не принято подвергать сомнению, и все дружно взялись за работу ещё до того, как следователь вернулась обратно в райцентр. Там она благополучно занялась другими делами, которые были у неё в производстве, и до тех пор, пока не были получены результаты судебно-медицинской экспертизы, даже не вспоминала о таинственном трупе, найденном на заброшенном пустыре Туманогорска.
А в это время вся полиция Туманогорска была поставлена на уши. Участковые ходили по домам и квартирам и выясняли у граждан, не довелось ли им случайно стать свидетелем чего-то необычного, а также не пропадал ли таинственным образом в последние годы кто-либо из их родственников или знакомых. И жители Туманогорска с готовностью делились с сотрудниками полиции всем, что было у них на душе и не давало спокойно жить. Буквально за неделю участковыми было принято свыше трёхсот заявлений граждан о том, как нарушаются их права в магазинах, в общественном транспорте, в поликлинике и даже в налоговой инспекции. Люди жаловались на своих соседей, на бродячих собак, на работу жилищно-коммунальных служб, на высокие цены и на шум летящих в небе самолётов. Но вся эта информация нисколько не приблизила сотрудников полиции Туманогорска к выяснению того, что за трагедия могла произойти на пустыре и кем является пострадавшая.
Такими же безрезультатным оказался процесс возможной идентификации личности жертвы, так как за последние пять лет в Туманогорске никто бесследно не пропадал. Было несколько случаев временного исчезновения определённых лиц, но все они затем были найдены и благополучно возвращены в семьи.
Параллельно с этим начальник ОВД Бондарев отправил инспектора по делам несовершеннолетних Охапкину Ольгу Михайловну нанести внеочередной визит семье Валерия Шматова и выяснить, не причастен ли он каким-либо образом к трагическому происшествию на пустыре.
Ольга Михайловна была опытным сотрудником и добросовестно подошла к выполнению своего задания. Она пошла домой к Шматову и долго беседовала с матерью мальчика, а потом и с самим Валерой, но единственное, что ей удалось выяснить, так это то, что парень и сам был удивлён тому, что нашёл тело. Но чтобы не упасть лицом в грязь перед своими малолетними приятелями, принялся храбриться и выдумывать, что он, якобы, знает страшную тайну о том, кому принадлежит этот скелет, и всякого, кто проболтается об этой находке, ждёт неминуемая кара. И если однажды ночью скелет явится к ним домой, чтобы увести нарушителя клятвы с собой, то пусть они не жалуются, что он их не предупреждал.
– А ты не подумал о том, что нужно было сразу же заявить в полицию о том, что вы нашли? – с упрёком спросила Ольга Михайловна Шматова.
– А зачем? – простодушно развёл руками Валерка.
– Ну, хотя бы за тем, что любой человек имеет право быть погребённым в соответствии с его религией. Разве хорошо, когда останки человека гниют в мусорной куче, а родные несчастного даже понятия не имеют о том, что стало с их близким? Это как-то не по-людски, ты не считаешь?
– А вдруг этот человек был атеистом, и он не хотел, чтобы его отпевали в церкви или жгли на костре, а прах развеивали по ветру? – тут же извернулся Шматов.
– Даже если так, – продолжила свою речь Ольга Михайловна. – Ты думаешь, что атеисты только и мечтают о том, чтобы после смерти их тела терзали дикие звери и птицы? И опять же, не забывай о членах семьи этого человека, которые до сих пор тревожатся о нём!
– Ага, как же! Тревожатся они! – снова принялся ёрничать Валерка. – Если бы они волновались, то давно бы уже сами всю полицию на ноги подняли и с утра до вечера искали бы своего пропавшего родственника! А они даже не чешутся! Мужик уже сгнить успел, а его родственнички и не чухнулись, что он исчез! А может быть, они его сами того? А? Что-то не поделили и отвели на пустырь, где грохнули его, а сами смылись, пока их не застукали. Как, хороша версия?
– Подробности происшествия ещё устанавливаются, – уклончиво ответила Ольга Михайловна. – Но ты пытаешься уйти от темы нашего разговора.
– И ничуточки я не ухожу! – притворно обиделся Валерка. – Мы говорили о трупе на пустыре. Вот я и высказал своё мнение о том, как было дело.
– Нет, наш с тобой разговор совсем не об этом, – покачала головой Ольга Михайловна. – Я говорила о том, что если вдруг ты или какой-нибудь другой человек становится невольным свидетелем какого-либо происшествия либо его последствий, то его гражданский долг состоит в том, чтобы немедленно сообщить в органы правопорядка о том, что он видел. Но поскольку ты ещё не стал взрослым, то тебе следует обратиться к своим родителям или к педагогическому работнику, если происшествие случилось в школе, и уже они сами обратятся в полицию. И если сотрудникам полиции потребуется получить твои личные показания, то они будут это делать только в присутствии кого-то из твоих родителей либо школьного учителя. Тогда это будет правильно и законно. А то, что ты ходишь по улицам и пугаешь малышей рассказами о скелете, обитающем на пустыре, это совсем неправильно и могло бы быть расценено как ребячество, если бы не было правдой.
Услышав эти слова, Валерка тут же приосанился, почувствовав себя героем, пусть даже его геройство проявилось в таком искажённом виде. Ведь, по факту, он первый обнаружил труп, и только после его действий полиция завела дело и начала расследование. И если бы не его, Валеркина, бравада и желание порисоваться над другими детьми, никто бы до сих пор не знал, что на городском пустыре лежит мёртвый человек. И лежал бы он, бедняжечка, до тех пор, пока его косточки окончательно не разложились, и тогда уже и расследовать было бы нечего. Так что, как не крути, молодец Валерка Шматов! Ох, молодец!
Но Ольга Михайловна отчего-то не собиралась нахваливать своего подопечного.
– Произошла трагедия, ты понимаешь? – с укором подчеркнула она. – Погиб человек! И использовать этот факт для повышения собственной популярности, по меньшей мере, неэтично, а, по большей, оскорбительно для того, кто пострадал в этой трагедии и не может уже постоять за себя. Эта обязанность возложена на нас, живых. И давай будем вести себя так, чтобы никому из нас не было стыдно.
После этих слов Валерка слегка приуныл, и, чтобы не заканчивать беседу на негативной ноте, Ольга Михайловна добавила:
– Я очень надеюсь, что ты сделаешь необходимые выводы из того, что я тебе сейчас сказала, обдумаешь своё поведение, и в следующую нашу встречу у меня появится реальный повод похвалить тебя. Договорились?
– Договорились, – нехотя буркнул Валерка, прощаясь с Ольгой Михайловной.
А вернувшись на рабочее место, инспектор по делам несовершеннолетних доложила о проведённой беседе начальнику, и Павел Петрович понял, что и эта ниточка не привела его ни к каким зацепкам. Дело как было бесперспективным, так таковым и осталось. И когда отчёт о выполненной работе был направлен в Следственный комитет райцентра, то все ждали получить нагоняй за то, что не смогли ничем помочь следствию. Но никто не стал никого наказывать или даже дружески порицать, потому как даже результаты судебно-медицинской экспертизы не особо прояснили ситуацию. Выяснилось лишь, что потерпевшей была женщина тридцати пяти-сорока лет, средней комплекции. Никаких документов либо ценных вещей у неё при себе не имелось. Её смерть наступила ориентировочно пять месяцев назад, в результате кровоизлияния, последовавшего в результате черепно-мозговой травмы. И учитывая, что приблизительно в это самое время в Туманогорске и окрестностях пару раз случались сильные ураганы, то следователь предположила, что потерпевшая получила травму во время одного из них, а, стало быть, криминал в этом деле отсутствует. И если бы удалось установить личность погибшей, то дело можно было закрыть со спокойной совестью. Но единственной подходящей на эту роль кандидатурой, которую предоставила полиция Туманогорска, была Анохина Надежда Васильевна, сорока лет, алкоголичка.
Три месяца назад её сожитель Лавочкин Николай Ильич обратился в жилищно-коммунальную службу, чтобы ему сделали перерасчёт, так как его подруга уже долгое время не проживает с ним, так как сбежала от него. Никаких подтверждающих документов он не предоставил, но и оснований подозревать его в чём-либо предосудительном тоже не имелось. Представители жилищно-коммунальной службы обратились участковому, тот походил по квартирам и окрестным дворам, но так ничего не выяснил. Информацию взяли на учёт, но никаких дополнительных мероприятий проводить не стали. И вот сейчас, когда потребовалось предъявить хотя бы какого-то кандидата на личность погибшей женщины, полиция Туманогорска направила в райцентр данные на Анохину Надежду Васильевну, включая образцы её ДНК, предоставленные сожителем. Но проведённый сравнительный анализ отверг и эту версию.
Кроме того, отпечатки пальцев жертвы в базе данных полиции не числились, а, стало быть, потерпевшая не имела криминального прошлого, и это также лишало следственные органы возможности за что-то зацепиться. В итоге дело о найденном на городском пустыре Туманогорска трупе закрыли в связи с отсутствием состава преступления и сдали в архив. Фоторобот жертвы, составленный с помощью специальной компьютерной программы, разослали по всем ближайшим подразделениям полиции и с чувством исполненного долга об этом деле забыли, и постепенно жизнь в маленьком городке, где началась вся эта история, стала возвращаться в прежнее мирное русло.
Глава 2. Расследование продолжается
Когда-то я была одной из вас: людей, чей день расписан по минутам и чей жизненный план составлен на пятьдесят лет вперёд. Я планировала вырастить детей, увидеть внуков. А ещё я хотела объездить так много стран, сколько смогу. Мечтала пройти тропой древних инков и попытаться разгадать секрет загадочных индейцев майя, хотела вживую увидеть комодских драконов и коснуться рукой облаков, оказавшись на недоступной вершине священной горы. А дожив до пенсии, я надеялась написать книгу о своих приключениях, чтобы оставить людям добрую память о себе, и, оказавшись на смертном одре, хотела бы сознавать, что я многое успела в этой жизни и ухожу без сожалений об упущенных возможностях. Вот только никакого смертного одра у меня не было. Не было шанса попрощаться с близкими. Не было даже времени осознать, что жизнь моя так внезапно и нелепо подошла к концу. Я просто не вошла в новый день, оставшись жить в прошлом. И даже имя моё тоже исчезло из этого мира, словно я никогда не жила на этом свете.
Сейчас у меня нет никаких планов, мне некуда торопиться, и остаётся лишь ждать, пока чья-то сердобольная душа не сумеет извлечь из небытия крупицы моей прошлой жизни, позволив людям узнать хотя бы моё имя, коли на большее я уже не могу рассчитывать.
Наступил июнь. В семье Елисеевых всё шло своим чередом. Тимофей-младший окончил детский сад и готовился к поступлению в школу, Борис и Катя работали, одновременно строя планы о поездке к Чёрному морю, и только Тимофей Савельевич тихонько скучал, так как за пару десятков лет работы следователем привык всё время работать головой, а отсутствие постоянной возможности шевелить мозгами сказывалось на его настроении. Он хандрил, но изо всех сил старался не показывать этого.
Недавние события, связанные с обнаружением трупа на пустыре, взбодрили его, и, даже не имя доступа к материалам дела, Тимофей Савельевич самостоятельно разрабатывал вероятные версии произошедшего и строил различные догадки. Для этой цели он записывал все свои идеи в блокнот и периодически перелистывал его, строя новые предположения. И когда официальное дело по данному происшествию положили на дальнюю полку, удовлетворившись версией о несчастном случае в результате стихийного бедствия, Тимофей Савельевич долго возмущался по этому поводу, но повлиять на ход расследования не мог, так как не имел никаких доказательств, опровергающих официальную версию произошедшего. И вскоре он смирился с тем, что вполне вероятно дело так никогда и не будет раскрыто, что в следственной практике встречается гораздо чаще, чем хотелось бы. Тимофей Савельевич снова начал грустить и отвлекался только тогда, когда его маленький тёзка требовал уделить ему внимание и поиграть вместе с ним во что-то весёлое и энергичное. И предстоящая поездка семейства Елисеевых к морю была как нельзя кстати для них всех.
Но вот однажды, когда жильё на морском берегу было забронировано, а билеты на поезд куплены, Тимофею Савельевичу позвонил жилец, снимавший его квартиру, и сообщил, что труба на кухне совсем засорилась, и требуется её поменять. Но это невозможно сделать без того, чтобы не разобрать встроенную кухонную мебель, за которой проходила труба. Однако разобрав мебель, собирать её не имеет смысла, так как она морально устарела и лучше её заменить новой, но для этого требуется согласие хозяина квартиры. И Тимофей Савельевич поехал в райцентр, чтобы проведать своего жильца и выяснить, так ли уж плоха имеющаяся в квартире мебель, и если да, то следовало обговорить порядок расчёта за предстоящий ремонт.
Встреча Тимофея Савельевича с жильцом прошла достаточно продуктивно, потому что при внимательном осмотре кухонной мебели, которая давно уже обветшала и кое-где просто вышла из строя, Елисеев убедился, что её замена необходима, и разрешил нанимателю делать то, что он сочтёт нужным, чтобы привести квартиру в порядок. А окончательный расчёт за проведённые работы будет произведён уже после их завершения.
В хорошем настроении Тимофей Савельевич направился к автобусной остановке, чтобы вернуться обратно в Туманогорск, но тут нос к носу столкнулся со своим старым знакомым судмедэкспертом, с которым он часто пересекался по работе, когда был следователем.
– Приветствую тебя, Алексей Николаевич! – обрадованным голосом произнёс Тимофей Савельевич, протягивая правую руку для рукопожатия своему приятелю.
– Рад тебя видеть! – ответил Алексей Николаевич Свиридов, тоже обрадовавшись неожиданной встрече. – Как поживаешь? Как сын? Как внук? – принялся он забрасывать расспросами Елисеева.
– Всё хорошо, – ответил Тимофей Савельевич. – Борис уже старший сержант, а Тима в этом году идёт в школу.
– Как время-то летит! – отметил Алексей Николаевич. – Вроде бы ещё вчера твой Борька в первый класс собирался, а теперь уже он сам ведёт сына в школу!
– Да, друг, да! – похлопал его по плечу Тимофей Савельевич.
– А сам-то ты как? – чуть понизив голос, спросил затем Алексей Николаевич, намекая на личную трагедию Тимофей Савельевича.
– Держусь, Алексей Николаевич! Держусь! – поспешно ответил Елисеев, чтобы пресечь продолжение расспросов на больную тему.
– Да, с этим всегда нелегко справиться, – отметил Свиридов и тоже решил сменить тему. – Скучаешь, поди, по работе?
– Есть немного, – деликатно ответил Тимофей Савельевич.
– Иногда я очень жалею, что ты ушёл, – сказал Алексей Николаевич. – Порой с молодёжью бывает так сложно общаться, что я и сам начинаю думать о пенсии. Вот, например, недавний случай с телом молодой женщины, найденной на пустыре у вас, в Туманогорске. Я говорил этой девочке, следователю, что дело нельзя закрывать, потому что потерпевшая не была ни алкоголичкой, ни бродяжкой. Даже если произошёл несчастный случай, что нельзя утверждать однозначно, необходимо продолжать следствие, выяснить личность погибшей и что с ней произошло. Но она меня совершенно не слушала. Пошла к прокурору, которая, к слову, сама является молодой мамашей, и все её мысли только о том, как бы побыстрее вернуться к своему сыночку, и вместе они решили закрыть дело, так как, по их мнению, отсутствуют какие-либо доказательства того, что в отношении потерпевшей было применено насилие. А стихийное бедствие является слишком хорошим прикрытием, чтобы не воспользоваться шансом и не списать на его действие всё, что не хочется расследовать.
– А что именно, по твоему мнению, упустила следователь? – мигом поинтересовался Тимофей Савельевич, и живой огонёк заиграл в его глазах.
А Алексей Николаевич и рад был поделиться своими мыслями со старым приятелем. Конечно, если бы дело было открытым и по нему вовсю велось следствие, он бы ни словом не обмолвился о ходе расследования. Но поскольку дело закрыли, а причиной происшествия записали силы природы, то и скрывать свои наблюдения и догадки по обычному несчастному случаю Алексей Николаевич не счёл нужным.
– С одной стороны, – продолжил свою речь Свиридов, – в процессуальном смысле следователь сделала всё, что от неё требовалось: опрос возможных свидетелей, экспертизы, проверка баз данных пропавших лиц. Но ведь мы-то с тобой понимаем, что кроме стандартных процедур необходимо ещё как следует поработать головой и уделить внимание личности жертвы, коли ничего другого в деле не имеется! Даже если допустить, что несчастная во время урагана сама зашла на пустырь, и там на неё грохнулось дерево, то разве не возникает резонный вопрос: что она там делала? С какой это стати приличной молодой женщине идти в такое место? И главное: почему её никто не ищет? Вот на какие вопросы в первую очередь должен ответить следователь, когда расследует дело, а не искать повод, чтобы быстрее закрыть расследование и отправить материалы следствия в архив!
– А почему ты уверен, что потерпевшая была приличной женщиной? – сразу же задал вопрос Тимофей Савельевич, стараясь представить себе, кем могла оказаться жертва и что из этого следует.
– Да потому что исследование её внутренних органов показало, что, в целом, она была здорова. Печень и желудок были в норме, а если бы она злоупотребляла алкоголем либо жила на улице и питалась, чем придётся, это было бы исключено. К тому же она была рожавшей женщиной, и, значит, где-то по земле ходят её дети, которые ничего не знают о том, что случилось с их матерью. Или ещё хуже, думают, что она их бросила. Рассуждаем дальше. Вполне вероятно, что у неё есть муж. И мне совершенно непонятно, почему он не ищет свою жену.
– Да, странно, – задумчиво проговорил Тимофей Савельевич, потирая подбородок, что означало, что его мыслительный процесс идёт полным ходом.
– Единственный орган, который у потерпевшей был достаточно изношен, это сердце. Полагаю, что у женщины была ишемическая болезнь сердца либо предынфарктное состояние. Возможно, незадолго до своей смерти она пережила какую-то трагедию, и это сказалось на её состоянии.
– Тогда логично, что её никто не ищет, – решился высказать одну из своих мыслей Тимофей Савельевич. – Если эта женщина по какой-то причине потеряла свою семью, например, в результате автокатастрофы, то неудивительно, что у неё начались проблемы с сердцем, и по этой же причине муж, который, вероятно, погиб, не мог объявить жену в розыск.
– Хорошая версия, но, опять же, она не объясняет остальное, – принялся возражать Алексей Николаевич. – Сам подумай, у порядочной семейной женщины всегда имеется куча родственников, друзей, коллег, с которыми она ежедневно общается, и которые не могут в один миг куда-то испариться, если с их родственницей или знакомой случилось несчастье. Они должны проявлять сочувствие, озабоченность, дружелюбие, милосердие, наконец. А получается, что всей этой честной компании абсолютно безразлично, что с кем-то из их близких случилось несчастье, и они даже не пытаются узнать, как этот человек живёт дальше и не нужна ли ему помощь? Ты часто встречал такое в своей жизни: чтобы от нормального порядочного человека в один миг все отворачивались лишь потому, что погиб кто-то из его родных? – стал допытываться Свиридов у Тимофея Савельевича.
– Ты прав, но лишь в том случае, если с этой женщиной всё произошло именно так, как ты сейчас представил, – не спешил соглашаться с приятелем Тимофей Савельевич. – Но ты не допускаешь мысли, что после потери близкого человека она не стала добросовестно скорбеть, а пустилась во все тяжкие? Начала пить, гулять, ушла из дома? Вот все от неё и отвернулись, забыли её имя и перестали искать, потому что она сама разорвала все связи со своим окружением? И тогда она и в самом деле могла добровольно прийти на пустырь, потому что хотела напиться в одиночестве, и дальше всё произошло так, как предположила следователь?
– Знаешь, что именно не позволяет мне принять эту версию? – многозначительно заявил судмедэксперт и выразительно посмотрел на бывшего следователя. – Антитела жёлтой лихорадки, которые я обнаружил в крови потерпевшей.
После этого последовала пауза, и Тимофей Савельевич внимательно посмотрел на Алексея Николаевича, ожидая дальнейших пояснений, но тот не торопился озвучивать свою мысль. Тогда бывший следователь сам задал этот вопрос.
– И какой вывод я должен сделать из этого факта? То, что неизвестная перенесла какую-то редкую болезнь? И что мне это даст?
– Среди твоих знакомых много людей, перенёсших жёлтую лихорадку? – вопросом на вопрос ответил Алексей Николаевич, и Тимофей Савельевич задумался.