Последнее письмо уходящего лета

Она решила не задерживаться в фойе и направилась в зал, чтобы спрятаться от посторонних глаз. Вокруг было много мальчишек и девчонок, все они были модно одеты, и Алиса, у которой было немало стильной одежды дома, пожалела, что почти ничего не взяла с собой к бабушке.

Кассир спокойно взяла ее билет, оторвала часть и вернула назад, пожелав дежурной фразой хорошего просмотра. Позади Алиса услышала голоса ребят, которые тоже пришли на этот фильм, – они возбужденно обсуждали предыдущую часть саги, и Алиса представила, что сейчас она могла бы так же весело болтать с подружками или идти под ручку с тем мальчиком, который ей очень нравится. Но теперь она стоит одна в кинотеатре, который находится за несколько сот километров от дома, и ей не с кем перекинуться шутливыми фразами, не с кем поделиться впечатлениями о своей новой жизни у бабушки – у нее даже нет интернета, чтобы запеленговать свое местоположение и сообщить девчонкам, что она тоже идет на этот фильм. А кроме того, на ней дурацкие тапочки!

И, как в плохом фильме, в этот самый момент неподалеку от кассира у нее разрывается пакет, который ей вручила бабушка, и на глазах всех этих модных ребят из него высыпаются конфетки, пирожки, крекеры – все, что понапихала туда Анастасия Егоровна.

Стыду Алисы не было предела. Она кинулась собирать с пола все, что упало, и как можно скорее, чтобы ребята не заметили этих булок и пирожков.

Каково же было ее удивление, когда вместо смешков и глупых шуточек она услышала, как один из мальчиков предложил ей помощь. Она так растерялась, что ничего не смогла ответить. В ее родном городе казус с вывалившейся из пакета едой сразу стал бы причиной кучи насмешек, полного позора и, как следствие, провального похода в кино, после чего к ней обязательно привязалось бы какое-нибудь прозвище. А тут зеленоглазый мальчик присел рядом с ней и начал помогать, проявив участие и нисколько не смеясь над содержимым пакета. Когда все было сложено, Алиса обнаружила, что другие мальчики и девочки стоят рядом с ними полукругом. Она резко встала, чуть не уронив пакет снова на пол. Мальчик, который ей помогал, очень вовремя придержал ее за локоть.

– Оу-оу-у, осторожней, а то мы не попадем сегодня на этот фильм, –только и сказал он, улыбнувшись.

– Ой, да, извини. Спасибо, что помог, – растерянно ответила Алиса. – Я просто здесь в первый раз, – зачем-то добавила она, чувствуя неловкость.

– Ничего. Меня Костя зовут, а тебя?

– Алиса.

– А нас – Нелли, Андрей, Миша и Катя, – представились тут же другие, дружелюбно и спокойно глядя на Алису. – Пошли уже, а то опоздаем!

И все дружной гурьбой вошли в зал. Костя придержал дверь, когда заходила Алиса, и у той сразу зарделись щеки – хорошо хоть в зале уже было темно.

Зал был полупустым из-за не самого ходового времени сеанса. Где-то через десять минут просмотра рекламы, когда Алиса почувствовала, что ее немного отпускает после всей этой неловкой ситуации и мысли перестают путаться, позволяя ей настроиться на просмотр фильма, кто-то наклонился к ней и прямо в ухо прошептал:

– Идем к нам, место все равно свободное.

Алиса удивленно обернулась, узнав в силуэте нового знакомого, и сердце, только успокоившееся, снова ушло куда-то вниз. На негнущихся ногах она перешла к ребятам, боясь признаться самой себе, как рада, что будет сидеть не одна.

– Спасибо, – прошептала она.

Костя что-то проговорил на ухо, но она так и не разобрала что из-за громкой музыки, сопровождавшей титры, а переспрашивать постеснялась, поэтому просто улыбнулась в ответ.

Ребята разделили между собой колу, попкорн, чипсы и незаметно к концу просмотра кино съели все, что положила в пакет бабушка, к их общей радости и к удовольствию Алисы, которая наконец-то преодолела смущение и полностью расслабилась. Теперь она отвечала на их шуточки и обсуждала только что просмотренный фильм наравне со всеми.

Услышав, что она уже собирается на остановку, ребята предложили погулять после кино в парке, который находился рядом.

Алисе очень не хотелось уезжать. Впервые после приезда к бабушке ей не было одиноко; кроме того, ей очень понравились ребята, такие естественные и дружелюбные, не забрасывающие ехидными насмешками, к которым она привыкла у себя в городе. Они были какие-то другие: их шутки были добрые, никто не стеснялся высказывать свое мнение, воспринимая точку зрения другого человека совершенно спокойно.

Алиса замялась:

– Не могу, мне нужно ехать. Бабушка будет переживать, что меня долго нет, – она же знает, во сколько закончился сеанс.

– Может, ты ей позвонишь и отпросишься на часок погулять, еще же светло, – предложила Катя.

– Э-э-э, я не могу позвонить ей, – еще больше замялась Алиса. – Я забыла свой телефон дома.

– Не, я же видел, ты его доставала смотреть время, забыла? – искренне удивился Костя.

– Ой, ребят, ну что вы к ней пристали! Может, она вправду не может с нами гулять. А ты, Костя, тоже заладил: телефон, телефон…

Костя немного расстроенно посмотрел на Алису, и та сдалась:

– У меня просто нет денег на телефоне, и я не могу позвонить, вот…

– Ох, ну и проблема! Давай номер, я сейчас тебе кину. – Костя сразу повеселел.

– Ну, я не могу, мне как-то неловко.

– Ты просто не хочешь давать мне номер телефона? – чуточку обиделся парень.

Все ребята смотрели на них, и Алиса почувствовала, что заливается краской.

– Нет, нет, просто я пока не смогу тебе отдать.

– Ой, ладно, давайте сделаем так: скинемся все на мобильник Алисы – ей будет необидно и возвращать никому ничего не нужно, – разрядила ситуацию Катя.

– Хорошо. – Алиса продиктовала свой телефон Косте, попутно обменявшись номерами со всеми остальными.

Алиса отзвонилась тете Гале, которая обещала забежать к бабушке – как раз собиралась отнести ей новый сорт кустовой розы. Она что-то еще затараторила, но потом ее отвлекли внуки, и бабушкина подруга положила трубку.

Алиса нагулялась с ребятами. Они ели мороженое, смотрели фонтаны и памятники, делали смешные фото и, в конце концов устав, присели на лавочку поболтать. Катя, которая больше всех делала фото, начала скидывать их в общую группу в «Вайбере» на телефоне, куда тут же добавили Алису. У девочки было ощущение, что она всегда знала этих ребят и всегда с ними дружила.

Она и не заметила, как пролетело время, и очень удивилась, когда начало темнеть. Алиса, как Золушка, вскочила с лавки и, на ходу прощаясь, побежала к выходу из парка, в ужасе думая, что скажет бабушка, ведь она наверняка волнуется и отчитает ее.

– Алиса-а-а, ты не в тут сторону, – закричали ребята.

– Костик, иди проводи ее, а то она сейчас добежит до зоопарка, а там совсем заблудится.

Но Костику этого можно было и не говорить. Он и сам уже встал, собираясь отправиться вслед за Алисой.

– Кажется, наш Костик залип, – многозначительно приподняла брови Катя.

– Ага, что ты, нашего Костика не знаешь? Ему никто не нравится – просто он ее пожалел: она из другого города и никого не знает, – возразила Нелька.

– Вот увидишь, что я права: Костик – по уши, – улыбнувшись, заметила Катька. – Вот именно что он еще ни с кем та-а-ак себя не вел.

– А ну хватит болтовню разводить, – прекратил обсуждение Андрей. – Алиса прикольная девчонка, и я буду рад, если она будет в нашей компании.

– Ага, ее как раз не хватало нам для счета, – со смехом резюмировала Катя.

– Ну, я тоже не против, – согласилась Нелли. – Мы можем позвать ее с нами в поход.

– В поход ее бабушка, скорее всего, не отпустит.

– Ну, мы Алисе напишем в группе сегодня, заранее. Может, она уже бывала в походах, и ей эта идея понравится.

– Ладно, тогда давайте по домам, чтоб нас самих отпустили в поход, – сказал Миша, и ребята попрощались, шутливо кусая друг друга, как вампиры.

Как позднее выяснилось, бабушка Алисы вовсе не ругалась, что внучка немного припозднилась, но насчет похода пока ничего не сказала. И в общей группе в «Вайбере» у ребят повисло молчание. Больше всех расстроился Костя.

Поздно вечером довольная Алиса легла спать, но, несмотря на усталость из-за насыщенности этого дня, очень долго не могла заснуть. Она перебирала в голове все сегодняшние события и немного волновалась, когда вспоминала Костика. Особенно как в кинотеатре он что-то шептал ей на ухо, слегка прижавшись к ее щеке, и у Алисы замирало сердце.

Она уснула довольная и абсолютно счастливая уже за полночь, пересмотрев, и не по разу, все сделанные сегодня фотографии и все больше радуясь тому, что живет у бабушки.

***

Анастасия Егоровна, проболтав за чаем полвечера с Галиной, которая сообщила о звонке Алисы, совсем не сердилась, что внучка задерживается. Она была совсем не похожа на свою взбалмошную мать, которая постоянно где-то пропадала и никогда не сообщала где, каждый раз доводя их с отцом чуть ли не до инфаркта.

Алиса была немного замкнута, очень молчалива и серьезна – совсем непохоже было, что она способна на какие-то глупости. Поэтому бабушка Анастасия Егоровна была только рада, что девочка наконец-то развеялась и, может, завела друзей, которых ей явно не хватало.

Но, когда Алиса сказала про поход, бабушка напряглась. Нет, не то чтобы она не доверяла Алисе, которая сразу же вечером все рассказала про ребят, показала их фото. Просто она не была уверена, что имеет право принять такое решение за ее родителей. Она глубоко задумалась и ничего не сказала пока Алисе, которая ничего и не заметила, радостно рассматривая фото.

На следующий день, когда Алиса еще спала, бабушка чуть трясущимися руками набрала номер матери, Елены. Та ответила не сразу – Анастасия Егоровна услышала как минимум пять долгих гудков, после которых уже была готова положить трубку, но наконец-то услышала сонное «алло».

– Елена, это я, – отозвалась Анастасия Егоровна, сама не узнав своего голоса.

Он звучал так, будто их разделяли не только километры расстояния, но целые годы – годы пустоты и горького разочарования, отдалившего их друг от друга окончательно.

– Мама?

– Да, да, – прокашлявшись, более уверенно произнесла Анастасия Егоровна. – Мне нужно с тобой поговорить.

На том конце провода повисла тишина, затем послышался сдавленный голос Елены:

– Все… все хорошо? Я имею в виду, Алиса… – И голос замер.

– Да, все хорошо, но я звоню как раз по поводу Алисы.

– Ты уверена, что с ней все в порядке? – Голос Елены дрожал, предваряя слезы.

– Лена, тебе должно быть виднее, все ли хорошо с ней, если она уехала от вас так далеко. Но со мной у нее все в порядке! – не сдержалась Анастасия Егоровна от колкого замечания.

В трубке в очередной раз повисло молчание, но наконец Елена ответила. Чувствовалось, что она сдерживала накатившие слезы обиды и очень хотела наконец-то увидеть дочь.

– Мама, если ты звонишь поиздеваться надо мной, то ты не по адресу! Я очень скучаю по Алисе, ясно?! Я не могу не вспоминать ее каждый день, каждую минуту и каждую секунду. А ты звонишь и обвиняешь меня в том, что она уехала?! Да, может, ты и права, я где-то виновата, я все поняла, но я люблю Алису!

Она немного помолчала, сглотнув слезы.

– Я хочу ее услышать. Она не берет трубку, телефон у нее все время выключен. Можешь ты ее позвать? – уже спокойно попросила Елена.

– Могу, но она еще спит… если только попозже. Я хотела с тобой обсудить одну ситуацию, вернее, вопрос, – начала Анастасия Егоровна, чтобы не сбиться с основной темы – похода.

Но Елена резко перебила:

– Мама, не надо! Если ты опять начнешь лезть не в свое дело, в наши отношения… Я этого не потерплю! Да, Алиса сейчас там с тобой, и я очень рада, что она не где-нибудь еще. Но наши отношения и все, что у нас происходит, тебя не касается! – Елена резко бросилась в бой, заранее ожидая нападок со стороны матери, ее укоров и неодобрения, как и прежде.

У Анастасии Егоровны онемела рука, которой она держала трубку, и ей вдруг совершенно расхотелось что-либо обсуждать с дочерью.

– Хорошо, – только и сказала она, сильно поджав губы, и положила трубку.

Анастасия Егоровна не стала в этот раз плакать, вспомнив, скольких сил ей стоило прийти в себя после предыдущего разговора с дочкой, которая каждым словом ранила ее глубоко в сердце.

За что? Чем она заслужила такое отношение, такую ненависть? Они растили ее с такой любовью и заботой, которую только могли дать. Да, время было тяжелое, им многого не хватало, они не все могли ей дать. Оба с мужем много работали. Но в те времена у всех так было: все только на благо Отечества, и о том, чтобы подольше посидеть в декрете, например, даже речи не шло. Потом они тоже много работали с мужем, а дочь постепенно росла и менялась, и, как им казалось, не в лучшую сторону.

Анастасия Егоровна, требовательная к себе и к окружающим, еще большую строгость проявляла в воспитании дочери, думая, что таким образом вырастит хорошего человека, не позволит росткам порочных наклонностей и эгоизма, которые она наблюдала у детей подруг, пробиться у Елены. Но чем старше, тем более упрямой и неуправляемой та становилась. Казалось, она поступала наперекор, в противовес всему, чему ее учила и что в ней воспитывала мать, делая все наоборот. Анастасия Егоровна давно потеряла общий язык с дочерью, они друг друга не понимали, и все их общение сводилось к обоюдным нападкам и обвинениям. Чем жестче были требования матери, тем ярче проявляла свой бунтарский характер Елена. Отец всегда занимал примирительную позицию, с ним дочь вела себя вполне адекватно и даже почтительно. Но теперь его нет, и Анастасия Егоровна не знала, что ей делать.

Чтобы не расстраиваться и не ходить с опухшими глазами весь день, она решила занять себя делами и принялась рьяно очищать все пригорелые сковороды, доводить до блеска чайник и прочую кухонную утварь. Жаль только, что голова при этом все равно оставалась свободной для всяких непрошеных мыслей, которые ее беспокоили.

К тому моменту, как Алиса проснулась, у Анастасии Егоровны все блестело на кухне, а на столе уже ждали свежезаваренный чай и теплые блинчики. И конечно, бабушка ни словом не обмолвилась о звонке матери и о том, что она хотела поговорить с Алисой.

***

…Время шло, Алиса все хорошела, щеки от свежего воздуха порозовели, и сама она как-то вся приободрилась.

Прошла неделя после похода в кино, и сегодня вечером она снова собиралась в город встретиться и погулять с ребятами. А с утра решила пойти на озеро искупаться: погода установилась жаркая, была уже середина лета.

Алиса снова залюбовалась видом полей и леса и на этот раз решила собрать цветы на обратном пути, возвращаясь домой. Настроение было отличное. Взяв с собой плед и полотенце, Алиса шагала по знакомой дорожке и весело напевала песню. Мимо проехала компания велосипедистов лет на пять помладше Алисы.

Когда она дошла до берега, те уже весело резвились в воде. Алиса недолго думая тоже бросилась в озеро. Как давно она не купалась в обычном природном водоеме! Она очень хорошо плавала, так как мама водила ее в бассейн чуть ли не с малолетства, и вода была для Алисы родной стихией. Радостно отдавшись прохладным потокам и сразу ощутив легкость тела, она спокойно поплыла вдоль берега, привычно совершая размашистые движения и ритмично дыша.

Алиса накупалась и пошла сохнуть на солнышке. Недалеко от ребят, которые приехали на велосипеде, отдыхала молодая пара. Алиса, взглянув на юных велосипедистов, удивилась: как это местные отпускают детей купаться одних, без взрослых?

Им уже давно было пора выходить из воды. Несмотря на жаркие денечки, озеро еще не совсем прогрелось, к тому же половина его всегда оставалась в тени, прикрытая от солнца деревьями.

Ребята дурачились и веселились, визжали как сумасшедшие, и Алиса подумала: надо было отправиться на озеро еще раньше, чтоб можно было покупаться одной, без их криков.

Алиса надела наушники, чтобы не слышать визгов малышни. Потом пофотографировала немного озеро на телефон, собираясь переслать снимки в группу ее новых друзей в «Вайбере». Она почему-то совсем не удивилась практически полному отсутствию СМС-сообщений. Хотя у нее наконец-то подключился интернет и стала доступна связь, подруги из города, видимо, быстро позабыли ее, как-то сразу вычеркнув из своей жизни и перестав сообщать ей новости только потому, что она сейчас не рядом с ними.

Алиса не обижалась, но и сама ничего не писала подругам. Она не стала делиться тем, что сходила в кино на сагу о вампирах, не рассказала о новых друзьях. Теперь ее занимала только переписка в этой новой группе – она не признавалась даже самой себе, что не просто так перестала вспоминать того темненького старшеклассника из школы и жалеть, что не сходила с ним в кино.

Алиса уже было решила, что можно пойти еще искупаться, когда, сняв наушники, поняла, что слышит уже не те визги, что раньше. Кто-то кричит: «Помогите!» Как в замедленной съемке, она переводит взгляд на озеро и видит расходящиеся пузыри на середине.

Сознание работает заторможенно, и все происходит очень медленно. Как во сне, она видит себя со стороны, делает все на автомате. Вот в три прыжка она уже в воде, за несколько бросков – рядом с барахтающимся и кричащим мальчуганом, отмечает его синие губы и раскрытые от ужаса глаза. Какой-то статист в ее голове фиксирует возглас: «Чтобы все живо вышли из воды!» Потом она набирает полную грудь воздуха и ныряет так глубоко, как ее учили. Только теперь это уже не учеба. Вода проникает ей в ноздри, но она умеет задерживать дыхание. Смотрит по сторонам, погружаясь все глубже: один метр, два, два с половиной, три… Она ничего не видит: вода очень мутная, это не бассейн, в котором она училась плавать и в котором абсолютно уверенно совершает все возможные трюки. Здесь реальная жизнь, и рядом с ней тот, кого нужно спасти.

Когда ее потом спросят, что она чувствовала или думала в тот момент, понимала ли, что бросилась спасать человека, она затруднится ответить. Тогда ее мозг не поспевал за ее действиями, которые совершались в течение долей секунд, в то время как сознание осталось как у наблюдателя.

Алиса делает еще пару вращательных движений в воде, шарит руками по дну, уже ничего не разбирая вокруг, только медленно осознавая, что ей пора всплывать – ей нужен воздух. Она не рассчитывала на столь длительное погружение, к тому же из-за длительной простуды не тренировалась с апреля.

Еще секунда, другая, третья – все, надо всплывать, она больше не может задерживать дыхание, иначе сама утонет, рефлекторно заглотнув воды. И тут ее ладонь натыкается на что-то. На что? Это не водоросли, не мусор. Рука, рука утопающего! Она из последних сил делает толчок, хватает руку ребенка и изо всех сил выталкивает их обоих на поверхность озера.

Она не помнит, что было дальше. Стресс поглотил и вычеркнул из сознания последние минуты борьбы: как она вынырнула с ребенком, как выталкивала его над собой, как кто-то подхватил их обоих и выволок на берег. Она не может отдышаться, прикрытые веки неожиданно отяжелели, на тело навалилась смертельная усталость. Из последних сил она старается приоткрыть саднящие от воды глаза и посмотреть, что с мальчиком.

Над ним склонился тот самый молодой человек, который отдыхал с девушкой. Он делает ребенку искусственное дыхание, а потом резко переворачивает его на бок. Значит, все было не напрасно. Алиса разрешает себе закрыть глаза.

***

Алиса не знает, на сколько времени потеряла сознание: на минуту, полчаса или больше. Когда она открыла глаза, то увидела лицо склонившейся над ней девушки, которая, видимо, уже давно пыталась привести ее в чувство. Судя по отразившемуся на нем облегчению, девушка не на шутку перепугалась.

Алиса медленно приходила в себя. Постаралась встать, но у нее еще кружилась голова, слабость разлилась по всему телу, а по щекам текли слезы, которых она не замечала. Она ведь тоже перепугалась и только теперь, расслабившись, дала волю своим чувствам.

Спасенный мальчик рядом покашливал и нервно поглядывал на сгрудившихся вокруг приятелей. Дети все притихли, никому больше не хотелось шутить и кричать. Хотя Алиса сейчас многое бы отдала, чтобы вернуть эти беззаботные визги и никогда больше не слышать захлебывающегося «помогите!», не видеть паники других детей, не понимающих, что случилось, но чувствующих, что произошло что-то ужасное. Ребята, казалось, повзрослели сразу на несколько лет, пока ждали, когда вновь появится над водой голова Алисы, отсчитывая секунды с момента ее погружения и держась за руки.

Молодые люди подоспели очень вовремя: парень учился на медицинского работника и умел оказывать первую помощь, что он и сделал весьма профессионально. Если бы он буквально в последнюю секунду не выловил Алису, которая через «не могу» рванула с мальчиком на поверхность и потеряла остатки сил, то они снова ушли бы под воду.

Мальчик вдруг заплакал. До него наконец дошло, что с ним приключилось…

***

Вокруг собралось много народу, стояла карета скорой помощи, всюду сновали взрослые. Когда позвонили кому-то из поселка, на озеро сразу ринулись родители – кто-то вызвал «скорую», кто-то полицию, и постепенно здесь собрались чуть ли не все жители поселка. Прибежали даже те, кто был в это время на работе. Но Алиса, казалось, ничего не замечала, уставившись взглядом в одну точку.

Анастасия Егоровна тоже прибежала. Она сразу накрыла внучку пледом, обняла ее и усадила подальше от любопытных глаз. К Алисе пытались подойти и расспросить, как все произошло и как она спасла мальчика. Но сил отвечать не было, и от нее отстали. Молодой человек все подробно рассказал – родители охали и вздыхали, со слезами благодарили, кто-то кричал и отчитывал своего ребенка, кто-то просто обнимал, любопытные смотрели. Анастасия Егоровна расписалась в нескольких бумажках, которые ей сунули работники «скорой» и полиции, и поторопилась забрать Алису.

Они шли, обнявшись, до дома совершенно молча. Алиса как будто повзрослела за этот час, а бабушка еще больше поседела. Ведь, пока она бежала к озеру, было непонятно, что случилось. Ей позвонила Галина и прокричала, что на озере кто-то тонет. Анастасия Егоровна никогда в жизни не чувствовала себя настолько беспомощной и старой: она пыталась бежать быстрее, но ноги ее не слушались.

Теперь она обнимала внучку и не верила своему счастью. Она слышала, что именно Алиса, ее внучка, выудила из самого глубокого места в озере того мальчика, хотя говорили, что это практически невозможно – еще несколько секунд, и его уже невозможно было бы спасти. Она слышала, что Алиса отважно бросилась на середину озера и чуть сама не утонула, но вытолкнула мальчика из воды. Она слышала, что Алиса потеряла сознание и сама нуждалась в помощи, что молодой врач, приехавший к родителям на пару дней и по воле случая оказавшийся на озере, спас их обоих. Она слышала, как мальчик надсадно рыдал – практически потерял голос, ободрав горло, когда из него выходили потоки воды, которой он успел наглотаться. Но она не хотела ни о чем спрашивать Алису. Они просто шли и обнимались…

Дома бабушка усадила Алису в кресло и опустила ее ноги в тазик с горячей водой, куда добавила горчицы. А пока готовила чай и пила валерьянку, та уже уснула от усталости и пережитого потрясения.

Телефон, с которым Алиса автоматически нырнула в озеро, остался на самом дне…

***

Этот день, который для Алисы начинался безоблачно и обещал приятное времяпрепровождение, прошел совершенно не так, как она предполагала. Ребята не дождались ее на прогулку, а Костик очень даже ждал. Он звонил ей постоянно, но голос в телефоне все время сообщал, что абонент временно недоступен. Парень совершенно не знал, что и думать, и вконец расстроился из-за того, что Алиса не приехала и у нее выключен телефон. Ребята успокаивали его, как могли.

До нее никто не смог дозвониться – ни в этот вечер, ни в другой, ни в третий. Костик не понимал, в чем дело, – ведь они договаривались о встрече, она была так рада и даже писала, что бабушка снова готовит пирожки. Кроме номера телефона, никаких других координат Алисы ребята не знали, поэтому им оставалось только ждать, когда она снова выйдет на связь. Но телефон так и оставался выключенным, и на эсэмэски и сообщения в «Вайбере» никто не отвечал.

И тут Костик все понял: она уехала! Ну конечно, это все объясняет! Она же говорила, что приехала из другого города, откуда-то издалека, а когда Костик спросил, надолго ли, как-то смущенно повела плечами. Как же он сразу не догадался! Парень почувствовал себя обманутым и очень обиделся на Алису. Он больше не звонил и не писал, оставив любые попытки связаться с ней, и очень злился, когда ребята предлагали поехать в поселок и поискать ее там. Костя всем запретил говорить об Алисе.

Время текло медленно. Ребята начали готовиться к походу, который должен был состояться через неделю, хоть и без Алисы. Она и так не смогла бы с ними пойти. Только Костик теперь знал причину наверняка. По крайней мере, думал, что знал.

***

Солнце золотило листву, ветер подхватывал с берез возле дома первые желтые листья, предваряя прощание с летом. Начало августа ознаменовалось хорошей погодой. Алиса задумчиво сидела в саду. И без того очень серьезная и молчаливая, после происшествия на озере она стала еще более неразговорчивой.

Через несколько дней после того случая она наконец-то заговорила, и у бабушки отлегло от сердца. Внучка вела себя как обычно, но была чуть более сдержанной. Как и прежде, помогала бабушке в саду, ходила за покупками, вежливо улыбалась в магазине, отвечала на вопросы Галины, но мыслями была где-то далеко. Она снова погрустнела, и бабушка не находила себе места от беспокойства. На предложение сходить в кино Алиса внезапно расплакалась, и Анастасия Егоровна совсем не знала, что думать.

Она не понимала, что гложет ее внучку, да тут еще Елена как снег на голову свалилась: «Конечно, я не предупредила, что еду, а что, должна была?» Бабушка только вздыхала: и как у столь эгоистичной матери мог родиться такой замечательный ребенок?

Елене не рассказали о том, что случилось на озере. Анастасия Егоровна, как и прежде, на нее обижалась, а та вела себя в родительском доме по-хозяйски, будто и не было тех долгих лет, когда она и носа сюда не совала и даже не интересовалась, как у матери с отцом дела. Нацепив маску уверенности, она с непринужденным видом расхаживала по дому, расспрашивая обо всем дочь. Та автоматически отвечала. Рядом с мамой Алиса стала похожа на узника, которого после пары месяцев жизни на свободе вновь заперли в тесной камере.

Алиса и так прекрасно понимала, что скоро ее счастливая жизнь у бабушки закончится, и ей придется возвращаться в город – к ненавистным занятиям, равнодушным и циничным друзьям, в пустой дом без папы, по которому она очень соскучилась. Она как будто и не удивилась приезду матери, но ни радости, ни волнения не выразила. Казалось, она все чего-то ждет, как сторожевая собака, поднимая голову каждый раз, когда звонил телефон или открывалась дверь.

А гостей и звонков теперь стало много: Алиса стала местной знаменитостью. Родители спасенного мальчика, а также их многочисленные родственники, соседи и просто неравнодушные жители поселка после случившегося бросились наперебой благодарить, заваливать цветами, подарками и открытками смелую девочку, сохранившую для них самое ценное – жизнь ребенка. Звонили из газеты, с телевидения, просили интервью. Но Анастасия Егоровна всем отвечала отказом: она не хотела бередить душу Алисе, которая только-только успокоилась.

Елена, по обыкновению, ничего, кроме себя, вокруг не замечала и не сильно интересовалась, почему это в дверь без конца кто-то стучится и приносит то корзину яиц, то банку свежего молока или творог, то домашний хлеб, а еще конфеты, пакеты с морковью, луком и прочими огородными культурами. Несли постоянно кто что мог. Мать мальчика, которого Алиса вытащила из озера, даже пыталась отблагодарить деньгами, но Анастасия Егоровна увидела конверт раньше, чем та ушла, и успела его вернуть. Галина повадилась ходить к ним каждый день, чтобы быть в центре событий.

Даже до Елены, которой никто ничего не рассказывал, начало доходить, что в доме происходит что-то странное. Гостиная была заставлена цветами, которые ее мать помещала уже даже не в трехлитровые банки, а прямо в садовые ведра.

Сама Анастасия Егоровна безуспешно пыталась прекратить этот поток материальной благодарности. Она уже не знала, куда девать творог, – без конца делала сырники, пироги с творогом, творожную запеканку, а теперь и домашний сыр. Благо Галина надоумила, куда можно «повернуть» их молочные реки, и дала рецепт. Теперь Анастасия Егоровна была весь день занята то в саду, то на кухне, экспериментируя с сыром. Алиса ходила за ней хвостом, не зная, чем себя занять, а больше прячась от жителей поселка, так как невозможно было выйти из дома – к ней обязательно кто-то подходил. Вот она, обратная сторона славы…

***

Алиса не хотела славы. Она хотела обычный день, хотела встретиться и погулять с друзьями, увидеться с Костиком – да, теперь она перестала гнать от себя эти мысли. Только недавно они забрасывали друг друга сообщениями, собирались сходить в кино, а потом, может быть, и в поход. Она отправила фото озера (или хотела отправить?) – вдруг ребята решат к ней приехать искупаться, у них же такая красотища! А теперь ничего, тишина, и у нее даже нет номеров телефонов, чтобы с кем-то из них связаться, а главное, она не может позвонить Костику. Как же ей хочется ему все рассказать! Но как?

Они не общались уже две недели, и теперь в выходные ребята наверняка отправятся в поход без нее… А еще начался август – преддверие осени, а значит, и нового учебного года. И все, скоро она должна будет уехать! Теперь Алиса не сомневалась: мать приехала не просто так, а чтобы забрать ее с собой. От таких мыслей ей становилось худо и накатывала настоящая депрессия.

Мать ходила за ней, пытаясь поговорить, но Алиса слышала, как она без конца ссорится с бабушкой, и оттого ей становилось грустно. Она очень полюбила свою «ба» и не понимала, почему мама с ней не ладит. Алиса предпочла опять спрятаться в свою скорлупу, остаться наедине со своими мыслями: о том, что где-то Костик весело проводит время с ребятами и, может, ходит в кино без нее; что невозможно выйти спокойно в поселок – начинаются расспросы и все на нее глазеют; что скоро ехать домой, а ей ужасно этого не хочется.

И тут мать объявила, что возвращается в город, что ей позвонили и позвали на какую-то роль – то ли в рекламе, то ли еще где, – и что она тут все равно никому не нужна. Все и вправду с облегчением вздохнули, когда она уехала.

А на следующий день вышла местная газета с большой статьей на два разворота о том, что произошло на озере. Статья так и называлась: «Чудесное спасение маленького мальчика на озере». И хоть Алиса никакого интервью не давала, журналисту хватило подробностей, сообщенных жителями поселка.