Значит, ей уже тридцать пять. А Алексу только тридцать. Почему же он влюбился в женщину, которая старше его на пять лет? Или его привлекают старые женщины, или она должна быть необыкновенной красоткой?

– А почему Алекс не живет с вами? – сменила я тему. Снова из любопытства. Но Наталья любит говорить о сыновьях. – Здесь так много места. Две комнаты совсем пустуют.

– Он давно живет отдельно. Как только окончил школу, так сразу и съехал. Сначала снимал с другом квартиру, а когда пошел работать, уже купил свою. Мы с отцом помогли, добавили чуть-чуть.

– А Макс?

– А Макс, тоже практически не живет с нами. Раньше мотался по стране, потом постоянные командировки. Только последний год он сел в кабинете и сейчас хоть иногда появляется дома. А так тоже: учения, спецзадания. Сейчас вот лечится уже больше месяца. Потом еще что-нибудь будет. И так всегда. Ему нет смысла съезжать от нас. Один он совсем пропадет.

– Тем более! – удивилась я. – Вас никогда нет дома, Макса тоже. Так зачем Алексу жить отдельно?

Она вся сжалась, как будто, я спросила ее о чем-то запретном, о том, о чем просто так не спрашивают.

– Алекс с детства был самостоятельным, очень общительным, живым мальчиком. У него было много друзей, много девушек. Он любил учиться, занимался спортом: лыжами, плавал и даже увлекался борьбой. Ему было тяжело жить под присмотром. Все время отчитываться, быть привязанным к кому-то. Но, при этом, он любит контролировать других. Для него важно – не болею ли я или отец, что мы едим, что пьем, с кем общаемся и что делаем. Даже маленьким он был очень внимательным. Заботился обо мне, как о хрустальной вазе. Даже муж меня не так баловал, как это делал Алекс. Он и сейчас такой же. Каждый день звонит, всегда интересуется нашими делами.

– Да, он постоянно рядом.

Это коснулось и меня. Пусть ненавязчиво, но он действительно помогает всем.

– А Макс другой. Он – мое сердце, моя душа. Пусть с кучей недостатков, но он моя опора. Железная стена, за которой я себя чувствую защищенной.

– Я думала он хулиган?

Она улыбнулась.

– Ох, сколько мы с отцом натерпелись. Никогда не видела таких кошмарных детей. А тут сама родила.

– Но, он добрый.

– Очень. У него золотое сердце. И он готов отдать его полностью за людей, которых любит. К тому же он ненормальный патриот. Ненормальный друг, брат и сын. У него все на грани: эмоции, чувства, слова, поступки.

Вот еще одна странность в их семье. Алекс заботится, а любят Макса. Один – самостоятельный и не доставляет хлопот, но второй – все равно лучше, пусть даже пьяница и дебошир, зато добрый.

Так же и у нас. В нашей семье всегда была любимицей Настя. А почему? Потому, что бабуля родом из Казахстана, и моя мама на половину казашка. Первая родилась я, вылитая отец: золотистые волосы, голубые глаза, хрупкая. А Настя другой породы. Той, которая должна быть каждая «нормальная» женщина. С мощными бедрами, огромной грудью, шикарными черными волосами и с сильными ногами.

Я – по мнению бабули – дохлая мышь, непригодная к продолжению рода. Настя – мощь и надежда всего человечества. В нее заложена генетическая память всей нашей семьи, во мне – ничего кроме смазливой мордашки, и пустой головы.

Утром в кафе уже собрались стайки студентов. Две пожилые женщины с маленькими внучатами заняли столик в центре зала. Молодые парочки все больше прячутся по углам, там мягкие диванчики, и всегда можно поглазеть в окна.

Девочки за кассой, заметив меня у двери, тут же натянули дежурные улыбки. Они почему-то считают меня племянницей хозяина.

– Привет, София! – Выглянула Оля из-за стеклянной витрины. – Хочешь, я тебе кое-что покажу?

Аромат сладких специй ударил мне в нос.

– Хочу, – подойдя ближе, сказала я.

– Смотри, что нам сегодня привезли.

На прилавке, среди огромного количества разноцветной выпечки, я заметила торт, украшенный нежно-розовой глазурью, свежей малиной и завитушками ярко-рыжего цвета. На другом конце витрины, там, где продаются пирожные, на огромном блюде выложили кругленькие корзиночки тоже с розовым кремом и такими же завитушками, что и на торте.

– Это наша новая продукция! – весело сообщили девочки. – Торт называется «Мария», а пирожные – «Маруськи».

Не веря своим глазам, я еще раз перечитала ценник. Неужели Сан Саныч сделал их в честь моей доченьки? Вот это сюрприз. Пару дней назад, он намекал, что хочет сделать мне подарок ко дню рождения, но какой не сказал.

Девочки вдруг притихли и тут же разбежались по своим рабочим местам. Я оглянулась. Красивая женщина очень высокого роста вышла из подсобки и направилась в нашу сторону. Вальяжно, будто рассекает воздух высокой грудью.

– Какая безвкусица, – недовольно скривив тонкие губы, проговорила она. Ее холодный взгляд остановился на моем торте. – Совсем сума сошли из-за этой девчонки.

Жалобно взглянув на меня, Оля тихо отошла в сторону, а потом и вовсе скрылась с глаз суровой начальницы. В этот момент с улицы зашел Юра. Как обычно в ярком костюме и с обворожительной улыбкой на губах.

– Софи, ты пришла посмотреть на новое творение шефа? – взяв меня под руку, спросил он. – Правда, они чудесные? Так похожи на нашу маленькую девочку: такие же розовые щечки, губки как малина и эти золотые кудряшки!

Женщина медленно повернула голову в мою сторону. Она не ожидала, увидеть меня здесь, да еще в такой неудачный момент.

Почему-то я подумала, что она сейчас извиниться, или хотя бы улыбнется и сделает вид, что ничего не произошло. Но, я ошиблась. Она сухо отдала указания Оле, а потом демонстративно повернулась к нам спиной и снова скрылась в темном коридоре в конце зала.

Вот так я познакомилась с Валерией.

На следующее утро Наталья сама попросила меня выйти на работу. У нее снова поднялось давление. Не высокое, но болит голова, и постоянно хочется спать.

Для нее остаться дома с ребенком гораздо легче, чем сидеть в небольшом кабинете за компьютером и пересчитывать один и те же цифры по десять раз. А для меня вырваться на свободу – это уже счастье. Пусть даже придется работать, только бы не мыть полы в квартире и не готовить обед.

В среду в пекарне тишина. Особенно в утренние часы. Заняты только два столика, за то у кассы образовалась небольшая очередь. В основном это студенты и работники ближайших офисов, или торговых центров.

Только я открыла дверь, как мой телефон ожил.

– Соня, ты где? – бодрым голосом спросил Алекс.

– Я в пекарне.

– Хорошо. Будь там, я сейчас приеду.

– Может, встретимся дома?

– Нет, нет. Не уходи. Я буду через минуту.

Дурочка! Он хочет увидеть ее, а я этого не поняла. Зачем встречаться дома, когда здесь его любимая Лера? Даже повод не надо искать.

Через пять минут он открыл дверь. Окинул зал взглядом, нашел меня и быстро направился к стойке. Он снова похудел. Хотя может мне показалось. В узких джинсах и белой рубашке с коротким рукавом, его фигура стала еще стройнее и выше. Волосы отросли, и светлые кудри легли за уши. Легкая щетина покрыла подбородок.

– Пойдем за тот столик.

Он повел меня в самый угол, где колонна закрывает вид на витрину. Обычно там прячутся влюбленные парочки.

– Почему ты не на работе? – спросила я, сев на мягкий диванчик у окна. – Что-то случилось?

Обычно он приходит к нам домой только вечером.

– Ничего. Мне дали выходной.

– Выходной?

– Я, как папа Карло, двое суток работал без отдыха.

– Тяжелый пациент?

– Да. Но, давай… Плевать на эту работу. Я пришел по другому поводу.

В этот момент в зале показал Валерия. Я ее сразу заметила, и Алекс тоже.

– Так что ты хотел? – рассеяно проговорила я, а сама слежу за его взглядом.

Он даже не повернул голову в ее сторону.

– София, я хотел тебе кое-что предложить. Только ты не торопись с ответом.

Она сегодня красивая. Хотя как обычно. Блестящие черные волосы уложены в аккуратный пучок. Белая шелковая рубашка и юбка черничного цвета, как влитые сидят на идеальной фигуре. Туфли на высоченных шпильках. В ушах маленькие бриллианты. А на безымянном пальце кольцо, но уже с неприлично-большим камнем. Это, скорее всего подарок Алекса, он как раз в его вкусе.

– Ты меня слышишь?

Он снова вернул меня в реальность.

– Да. Так, что ты говорил?

– София, я тут подумал.

Она снова прошла по залу. Встала возле окна с телефоном в руке.

Интересно. Они когда-то были влюблены друг в друга. Жили в одной квартире, вместе спали. Она – такая роскошная, и он – обычный врач, вечно голодный, вечно уставший.

– … ей нужен отец. Пусть даже формальный. Но это тоже не плохо. Согласись?

Почему он смотрит только на меня? Она ведь так близко.

– Так, что ты думаешь по этому поводу?

– Я?

О чем он говорил? Я все пропустила мимо ушей, пока любовалась этой женщиной.

– Выходи за меня замуж.

– Что?

Вот теперь я очнулась.

– Ты слушала меня? Или я разговаривал со стеной?

– Прости, Алекс. Я плохо спала ночью. Ты не мог бы повторить все, что говорил?

Снова появилась складка на переносице. Он так долго распинался передо мной, а я пялюсь куда-то по сторонам.

– У твоего ребенка в свидетельстве о рождении прочерк в графе отца. Тебя это устраивает?

– У нее есть отец. Только он…

– Только его нет.

– Да. Его нет. И что теперь делать? На свете много детей, у которых есть только один родитель. И это нормально.

– Нормально! Для тебя может и нормально, а девочке нужен отец. Хотя бы на бумажке. Тем более она все равно растет у нас на глазах. Я не чужой человек.

– Почему ты хочешь на мне жениться, Алекс? Зачем тебе это?

– А почему бы нет? Я свободен. Ты тоже. Ребенок растет. Время летит. Ей придется с этим жить. Понимаешь? Она пойдет в школу, потом в институт, найдет парня и выйдет замуж. Для девочки важно, чтобы был отец.

– Не знаю.

– Подумай, София. Я тебя не тороплю.

Пока я была в своих раздумьях, он уже ушел. Я даже не слышала, как он попрощался, как встал, как вышел из кафе.

«Девочке нужен отец». Эта фраза крепко засела у меня в голове. Так всегда говорила мама, когда все ее подруги уговаривали уйти от отца. Таким способом она оправдывала свои чувства к нему. А он этим пользовался.

Нужен ли ребенку отец? Хороший или плохой. Если плохой, то зачем он нужен? А если хороший, то он в любом случае будет. Он же не бросит своего ребенка?

– Ты не должна этого делать, София.

За мой столик села Валерия. Она все это время наблюдала за нами со стороны. Я за ней, а она за мной.

– Почему? – растерялась я.

– Послушай меня, девочка. – Ее хищные ногти вонзились в мою руку. – Алекс не просто так предлагает тебе жениться. У него всегда все просчитано. Даже то, что ты воспринимаешь как помощь, для него – это хорошо продуманный шаг. Он ничего не делает без выгоды.

– А какая выгода от меня?

– Не знаю. Но, ты можешь не слушать меня. – Пожала она плечами. – Поговори с Натальей или с Сан Санычем. Спроси у них совета. Тогда все сама поймешь.

Все эти разговоры меня окончательно запутали. Кто-то меня пугает Максом, а кто-то выставляет Алекса – монстром. То ли это ревность, то ли зависть, то ли просто обычные человеческие сплетни?

На следующее утро я никуда не пошла. Убрала телефон подальше и занялась домом. Все меня так достали, что захотелось просто посвятить целый день дочери. Наталья с Сан Санычем ушли на работу, а мы с Машенькой затеяли грандиозную уборку. Девочка любит, когда я громко включаю музыку и бегаю по комнате с тряпкой. Она лежит в люльке на колесиках, которую можно передвигать с места на место, и только вращает круглыми глазками, наблюдая, как я скачу со шваброй в руке.

За два месяца я вернулась к своему прежнему весу. Теперь платья, которые я раньше носила, стали мне впору. Только в груди немного узковаты.

Одно такое, как раз пригодилось для уборки. Оно уже старое, но широкое и удобное. Только длинное, поэтому я задрала подол и завязала его поясом.

– Красота? – спросила я дочку.

Девочка улыбнулась. Ей нравится красный цвет.

Первой моей жертвой стала комната родителей. В ней всегда чисто, поэтому время на нее ушло не много. Потом я прибралась в гостиной, а к обеду дошла до комнаты Макса.

Здесь всегда пахнет табаком, хотя дома он не курит. Я налила в ведро побольше моющего средства с ароматом цитруса и принялась драить полы. Девочка задремала в люльке, но все еще под музыку дрыгает ножкой.

Пройдясь по всем углам тряпкой, я залезла под кровать. Какая-то разноцветная бумажка, а может это фантик из-под конфеты, забилась далеко к стене. Я нагнулась ниже и попыталась ее достать. Подол вылез из-под пояса. Я чуть не упала, запутавшись в нем.

– Надоел.

Намотав платье на руку, я снова заткнула подол за пояс. Еще потянулась и почти вся залезла под кровать. А вот и он. Я схватила фантик, повернула голову в сторону и увидела ноги в черных носках. В комнате тишина. Кто-то выключил музыку.

– Вот это ножки! – послышался голос Макса.

Черт. Он должен был приехать завтра.

Пришлось вылезать из-под кровати. Платье задралось до подбородка, на голове веник из немытых волос. Пока я пятилась назад, а потом поправляла подол, он стоял и смотрел на меня с улыбкой.

– Ребенок спит, а ты врубила музыку на полную мощность.

Он аккуратно взял малышку на руки и понес в кроватку. Я пошла за ним, все еще пытаясь привести голову в порядок.

– Как она выросла.

Склонившись над кроватью, Макс нежно погладил девочку по щеке.

– Вы хотите есть? – забыв поздороваться, спросила я.

Щеки до сих пор пылают от стыда. В первый раз, когда мы с ним увиделись, я тоже была полуголая: в мокрой ночной сорочке и босиком. Теперь картина не лучше: платье на шее и в один трусах. Хорошо хоть не надела стринги, а то бы позабавила мужика.

– Я жутко голодный.

– Сейчас погрею вам…

– Я сам, – перебил он меня. – Ты занимайся своим делом.

Он ушел, а я быстро переоделась. Достала плотные лосины и тунику до колен.

Пока я домывала полы в прихожей, Макс разогрел обед. С кухни потянуло чем-то вкусным.

– Ты будешь есть? – заглянув ко мне в ванную, грубо спросил он.

– Меня зовут София, – так же грубо ответила я.

Надоело. Он даже не знает моего имени. Скоро будет говорить «эй, ты» или «как тебя там?».

Его это позабавило.

– Пойдем, принцесса. Обед на столе.

За каких-то пятнадцать минут, он успел нарезать салат из свежих овощей, разогреть картошку с жареными грибами, сварить кофе.

– Кто готовил? – спросил он с набитым ртом.

– Сан Саныч.

Я тоже взяла вилку.

– А. Я так и думал. Мама никогда не готовит грибы.

Жуткая густая борода скрыла половину его лица. Такие же густые брови упрямо нависли над глазами. У меня на всем теле меньше волос, чем у него на лице.

– Да. Да. Терпеть это не могу. Потом сбрею.

Как он все замечает? Я даже на него не смотрю, а он читает мои мысли.

– Мне нет дела до вашей бороды.

– Как долго ты будешь обращаться ко мне на «вы»? Не пора ли сменить пластинку?

– А вы меня об этом не просили.

– Вот сейчас прошу.

– Хорошо. Буду на «ты».

Он снова принялся за картошку. Жадно, как будто давно не ел. Телевизор работает, но мы его не смотрим, потому, что наблюдаем друг за другом. Я – открыто, а он – украдкой.

После санатория его щеки приобрели человеческий румянец. Пропали мешки под глазами, и он больше не хромает.

Расправившись с едой, я налила кофе в чашки. Макс достал конфеты из шкафчика.

– Расскажи мне, принцесса, где же потерялся твой принц? – неожиданно спросил он. – Или твоя девочка от святого духа?

– Не знаю где он. А вам какая разница?

– Вам?

– Тебе, – испарилась я.

– Я тебе прошлый раз говорил, что теперь имею право на все, что касается тебя и Маруськи. Забыла, или хочешь, чтобы я повторил?

– Не хочу.

Вспомнив его ругательства, я сдалась. Второй раз выслушивать такую мерзость – нужны силы. А у меня их не так много.

– Так кто этот рыжий принц, который сбежал от такого чуда? Я имею в виду девочку.

– Я видела его всего пять раз. Мы встретились, переспали и все. Он пропал.

– Богатый что ли?

– Нормальный. Майкл – адвокат.

– Что это за имя? Он иностранец?

– Нет. У него отец не русский. Вот его так и назвали.

– То есть тебя привлекло заморское имечко?

От таких вопросов я растерялась. Что он хочет узнать? Порядочная я, или нет?

– Вы все кидаетесь на богатых мужиков. Для вас они как зайцы. Должны быть косые и при капусте.

– А вы любите грудастых. И что бы задница была накаченная и ноги от ушей. У женщин хоть голова есть, а у вас мужиков только одно место работает.

– Тогда, что твой адвокат нашел в тебе? – ядовито спросил он. – Ни задницы, ни ног. Коротышка. Одна только грудь. И то только сейчас, когда есть молоко. А так, наверное, и ее нет?

Щеки снова вспыхнули огнем. Таких наглецов я еще не встречала.

– Если бы ты был богат, то уже давно бы женился. А так, ни одной женщине не нужен нищий госслужащий. Да еще, который живет с родителями.

Его развеселили мои слова. Я даже увидела белые зубки. Впервые он улыбнулся так широко.

– Когда будем крестить ребенка?

Он задал этот вопрос таким тоном, как будто Маша наш общий ребенок. Он – папа, только что вернувшийся из командировки. И обстановка подходящая: кухня, стол, жареная картошка, он в шортах и майке, я в лосинах и растянутой тунике.

– А нужно? – растерялась я.

– Какая же ты еще глупая, – ласково проговорил он, так чтобы не обидеть. – Конечно, нужно. Она сейчас без защиты.

То же самое сказал Сан Саныч вечером. И Наталья его поддержала. Потом пришла бабуля на чай, и Макс ее тоже подключил к беседе.

– Представляешь, Марго, она не верит в Бога, поэтому считает, что необязательно крестить ребенка.

– Как это? – возмутилась старушка. – Мы живем в православной стране. Веришь ты, или нет, а традиции соблюдать надо. Макс дело говорит.

Удобно устроившись на руках у Макса, Маша взглянула на меня. Столько людей, и все громко говорят. Бабуля машет руками из стороны в сторону, Наталья заваривает чай. Только Сан Саныч забился в уголок на диване и, молча, ворует кусочки сахара из вазочки.

– Хорошо. Я согласна.

После долгих споров, я сдалась. В конце – концов, меня тоже крестили в детстве, и ничего в этом плохого нет.

– Только надо выбрать крестного, – подала голос Наталья.

Она редко высказывает свое мнение, не любит давить на людей. Но сейчас, когда я согласилась, она сразу же вступила в действие.

– Я хотела, чтобы крестным был Алекс.

И зачем я сказала такую чушь?

– Алекс!

Все разом заговорили. Даже Сан Саныч вскочил на ноги, задев животом стол, и тоже стал громко возмущаться.

– Алекс никогда не пойдет в церковь. Он…

– Что случилось?

Пока мы орали, на кухню зашел Алекс. Сначала он не понял, из-за чего поднялся такой шум, но когда услышал свое имя, то сразу же вступил в беседу.

– Мы выбираем крестного для Маши, – пояснила я, – и тут возник спор. Я хотела, чтобы ты им стал.

– А мы объясняем Софии, что ты не верующий и никогда не ходишь в храм.

Недовольно фыркнув, Сан Саныч снова сел на диван.

Только сейчас малышка заметила своего любимого дядю. Глазки заблестели, а ручки взлетели вверх. Макс передал ребенка брату. Такая реакция у нее только на Алекса. Ножки вытянулись в струнку, животик замер от предвкушения поцелуя. Только его губы коснулись ее щеки, как она выдохнула и схватила ручками его за волосы.

– Мое солнышко. – В его голосе столько нежности, что даже у меня замерло сердце. – Как я смогу отказать самой любимой девочке. Конечно, я стану крестным отцом.

– Ты?! – снова воскликнули все присутствующие.

– А что такого? – удивился Алекс. – Я тоже крещеный. Правда, мам?

– Конечно, – проворчала бабуля. – Я сама тебя крестила. А мой муж был крестным.

Наталья улыбнулась.

– Ну, раз Алекс согласен, значит, крестный у нас есть.

На этом и остановились.

Через неделю у моей дочки появились еще родители: Алекс и Наталья. Кроме нее кандидатов не было. Наталья заменила мне мать, а для Машеньки стала лучшей бабушкой. В этот же день отметили и мое день рождение.

Вечером, когда все разошлись по своим домам, а Наталья и Сан Саныч легли спать, мне пришло сообщение в соцсети. С самого утра поздравили девчонки из отеля, а сейчас написал Майкл.

«София, где ты? Приехал в ваш отель, а тебя нет. Звоню, а номер не существует. Девчонки сказали, что ты уволилась и уехала домой. Напиши мне, пожалуйста. Очень скучаю»

За целый день я так устала, еще выпила немного вина. Масса эмоций. И все такое. Голова пошла кругом, и решила ответить на его письмо.

Я: «Привет. Я в Питере»

Майкл: «Вот это да! А где?»

Я: «Зачем ты меня искал?»

Майкл: «Хочу увидеться. Ты на меня обиделась?»

Я: «Нет. Я сама виновата»

Майкл: « Я скучаю»

Я: «Ты только сейчас это понял?»

Майкл: «Да. Когда потерял. Позвони мне. У тебя остался мой номер?»

Я: «Остался. Я подумаю»

Он еще что-то написал, но я не стала читать.

Значит, скучает? А как же жена, как ребенок?

Только я легла в кровать, как мой телефон зазвонил. Хорошо хоть звук не громкий, о то бы ребенок проснулся. Уже час ночи.

– Ты не спишь? – послышался в трубке голос Алекса.

Он как будто чувствует издалека, что у меня кошки скребут на душе.

– Нет. А ты почему не спишь? Уже ночь.

– Не знаю. Пока доехал до дома, пока покормил Бернара. Так сон и улетучился.

– Он еще у тебя? Ты же говорил, что друг оставил его ненадолго?

– Друг уехал жить в Испанию, а собака…

– Он отдал его тебе?

– Он решил его усыпить, а я не дал. Молодой пес. Жалко.

– Так ты его оставил себе?

– Да. Пусть поживет у меня, пока я не найду ему нового хозяина. А ты почему не спишь?

– Девчонки поздравляют с днем рождения. А еще смотрела фильм.

– Какой?

– «Поющие в терновнике». Про любовь священника к молодой девушке.

– Ух, ты! Сильная тема. С мамой смотрела?

– Нет одна.

– А то она любит такие истории.

– А я люблю поплакать в одиночестве. Поэтому смотрела по интернету в своей комнате.

– Так ты плачешь еще и над фильмами? Сколько же в тебе слез?

Я надула губы.

– Очень смешно!

– Не обижайся, Сонь. Но ты слишком часто плачешь.

– Я нежная натура.

Он засмеялся.

– Это точно!

– А потом фильм жалостный. Там каждый момент – целая история. Я читала эту книгу лет в пятнадцать. Многое не поняла, а сейчас стала задумываться.

– И что ты не поняла? – теперь уже серьезно спросил он.

– Вот он, Ральф, любит Мэгги, но не может быть рядом с ней. Мучается. Помогает. А все равно, больше предан Богу, чем любимой женщине.

– И что?

– Разве можно любить мифическое существо, больше, чем живого человека? Его тянет к ней. Так чего же не хватает?

– Ты действительно многого не поняла. Он променял ее не на Бога. И его любовь была эгоистичной, не такой чистой, как у Мэгги.

– Ты так считаешь? – удивилась я. – А разве он не мечтал быть священником?

– Он мечтал получить власть. Дотянуться до Бога. Быть на одной ступени с ним. Или чуть ниже, но все же, выше, чем все остальные смертные. Тщеславие – его самый страшный грех. Но, он понял это только, прожив жизнь и потеряв все самое ценное, что подарил ему Бог.

– Так он был трусом?

– Все мы чего-то боимся.

– А чего боялся он? Что потеряет власть, если полюбит женщину?

– Легко полюбить женщину. Превратиться в обычного мужчину, копаться в земле, рожать детей. Для многих – это цель в жизни. Но, не для нашего героя.

– Почему?

– Не все люди, Сонечка, хотят обычной жизни. Некоторым этого мало.

В тело как будто воткнули тысячу иголок. И только сейчас до меня дошел смысл его слов.

– Я даже об этом не задумывалась, – тихо проговорила я.

– Прочитай книгу еще раз. Только не торопись. Обдумай каждую строчку. Получи удовольствие.

– Завтра же начну читать.

– Хорошо. Только ложись пораньше. Дочка не даст тебе днем поспать.

– Сейчас лягу.

Как же приятно, когда о тебе заботятся. Казалось бы – мужчина, а такой чуткий.

– Почему ты выбрала меня в крестные, а не Макса или моего отца? – вдруг спросил он. Они все любят Машу.

– Но, она любит тебя. Ты – самый главный мужчина в ее жизни. Она сама выбрала себе крестного.

– Ты так считаешь?

– Да, – честно призналась я. – Спасибо тебе, Алекс. На церемонии ты был восхитителен. Малышка даже не испугалась такого скопления народа. И все эти обряды, и новые лица… С тобой ей ничего не страшно. Однажды Макс сказал, что она без защиты. Но, он не понимает, что она всегда была под защитой с самого рождения.

– Спасибо.

Чтобы не говорили про него, а все равно он – лучший. Вопреки сплетням и наговорам злых языков. Всегда заботливый, всегда жизнерадостный. Никогда ни в чем не откажет, горы свернет, но поможет и всеми сила защитит. Такой со своими родителями и такой же со мной и малышкой. Мы для него стали семьей, так же как мне он стал, больше чем старший брат. А для девочки – надежной опорой.

После того как Макс вернулся из санатория, наша жизнь закипела активнее. Он часто берет Машу после работы и идет с коляской в парк. Родственники и друзья удивляются, но мне его помощь на руку. За час-два я успеваю что-нибудь приготовить на ужин, или просто посидеть в ванной и привести себя в порядок. Еще у нас вошло в привычку, каждое воскресенье ездить на рынок за овощами. Дочка остается с бабулей, или с Сан Санычем, а мы садимся в огромный черный джип и едем в магазин за продуктами.

Еще Макс любит смотреть с Машей футбол. Он укладывает ее на диван рядом с собой, прикрыв грудью от телевизора, делает звук тише и болеет за свою любимую команду. А если не нет футбола, то включает мультфильм. Малышка ничего не понимает, но ей хорошо рядом с большим дядей, который что-то постоянно говорит и улыбается, а иногда поет грубым басом песенку.

Девочка так привыкла к мужчинам в доме, что считает их своими основными няньками. Чаще всего с ней играют именно они, так как у женщин всегда много дел. Сан Саныч только появляется дома, как тут же люлька с ребенком перемещается на кухню, где он разогревает ужин, а потом долго пьет чай и рассказывает ей о новых пирожных, которые сегодня испек. Для него она лучший слушатель. Всегда молчит и улыбается.

Юра тоже прекрасный друг. В обеденный перерыв, или после работы он сразу же поднимается к нам домой и подолгу играет с девочкой. Ну, про Алекса и говорить нечего. Он приходит не каждый день, но тоже много проводит времени с Машенькой.

– По-моему она вырастет пацанкой, – пошутила Наталья. – Скоро они будут ей покупать пиво и водить с собой в баню.

В выходной день мы обычно всей семьей собираемся в гостиной. Вот и сегодня решили утроить праздничный обед, хотя праздника нет.

Ближе к двенадцати часам зашла бабуля. Она испекла пирог с капустой для Макса. Алекс еще на работе, зато Юра уже с самого утра крутится возле плиты, наблюдая за тем, как кипит плов в большом казане.

Сан Саныч с Максом повезли машину в ремонт. Вчера там что-то застучало, и в каком-то месте отвалилась железяка.

– Юра! – окликнула бабуля любопытного парня. – Хватит совать свой нос в кастрюлю. Пойди лучше, посмотри, не проснулась ли Машенька.

Недовольно скривив блестящие губки, Юра нехотя оторвался от плиты. Он так любит плов, что готов, часами сидеть рядом и смотреть на него завороженным взглядом.

– Ладно, – согласился он. – Только, если надо будет менять подгузник, то я – пас.

– Ох, уж эти мужчины.

Сначала бабуля возмутилась, но когда взглянула на Юру, тут же оттаяла. О каком мужчине идет речь?

Они оба скрылись за дверью.

– Что-то Алекс опаздывает. Плов будет готов уже через полчаса.

Схватившись за телефон, Наталья собралась ему уже звонить. В этот момент пришло сообщение.

– А вот и он, – проговорила она. – Пишет, что опоздает. Вызвали на работу. Но, обещает приехать через час.

– Хорошо.

Я поставила тарелку с салатом на стол.

– Ты о чем-то хотела меня спросить, София?

Она села напротив меня, собрав длинный подол на коленях. Сегодня на ней красивое платье, хотя обычно она предпочитает носить фланелевые теплые брюки и рубашки, или кофты свободного покроя.

Плов почти готов, поэтому у нас осталось время для разговора.

– Да, хотела. Только не знаю, как спросить.

– Если ты про Алекса, то можешь не стесняться. Мне Лера уже рассказала.

Ах, вот как? Значит, Наталья в курсе, что Алекс сделал мне предложение. Тогда уже легче. А то я боялась, что она разозлиться, или подумает, что я соблазнила ее сына.

– У нас ничего нет с Алексом. Мы с ним не спали и даже не целовались, – начала я с самого главного. – Он сам мне предложил.

– Знаю я все, – успокоила она меня. – Алекс добрый парень. Только не стоит торопиться, София. Я не против того, чтобы мой сын женился на тебе. Но, что будет потом?

– А что потом?

– А если ты встретишь мужчину и захочешь создать семью? Что тогда? Развод, снова менять документы? Так еще придется это как-то объяснить ребенку. Сейчас она маленькая, а потом вырастет и будет задавать вопросы. Ты молодая, красивая. В твоей жизни все только начинается. На свете так много мужчин, и один из них когда-нибудь покорит твое сердце.

– Да где их нормальных найти? Мне никто не нужен.

– Почему? – улыбнулась Наталья.

– Кто женится на тетке с ребенком?

– Да какая же ты – тетка? Ты еще девочка. А ребенок в любви не помеха.

– Не. Не хочу никаких мужиков.

– Это ты сейчас так говоришь. Пока в тебе сидит обида на отца Машеньки. Но, пройдет время, и все успокоится. Девочка подрастет, ты будешь работать среди людей. Так с кем-нибудь и познакомишься. Вон у Юры есть младший брат. Между прочим, не женатый, учится в университете на врача. Хороший мальчик, воспитанный. У них все в семье с высшим образованием и занимают высокие посты. Старший брат – юрист, работает при правительстве. Отец там же занимает пост министра. А мама – художник-декоратор, работает в театре.

– Вы хотите меня познакомить с Юриным братом?

– А что? Вы и по возрасту подходите, и по темпераменту. Он такой же живчик.

– Ой, не надо. Живчика мне одного хватило.

– Любой женщине нужен мужчина. И ты когда-нибудь выйдешь замуж.

– Не выйду, – уверенно ответила я. – Зачем? Что хорошего в замужестве? Стирать грязные носки с трусами, да ублажать мужа? Я насмотрелась на своих родителей. Хватит.

– Они плохо живут?

– Не скажу, что плохо. Но хорошего мало. Моя мама наполовину казашка. Послушная женщина, с определенным уставом в голове. Ее воспитывали по старинке. Готовили к предстоящему замужеству. А моему отцу как раз такая и нужна была. Он – мужчина. Настоящий мужчина. По его мнению. Сказал – сидеть, значит надо сидеть, сказал – в кровать, значит, мама запирает комнату на ключ и ложится в кровать. И наплевать, что в доме дети. Ему приспичило, и она тут же удовлетворила его просьбу.