Он засмеялся, а потом поцеловал меня так крепко, что я еле устояла на ногах. Маша тут же подбежала к нам. Она стала прыгать на одной ножке и тоже смеяться.

– Мама, у тебя тоже подарок!

Не обращая внимания на ребенка, Алекс прошептал мне на ушко:

– Можно, я сегодня переночую здесь?

Завтра суббота, и ему не надо вставать рано на работу.

– А как же родители? Что они скажут?

– Мы покажем им свидетельство о браке.

– Тогда, ладно.

Мое кольцо отличается от кольца, который он когда-то подарил Лере. Оно более детское, не такое серьезное. Хотя тоже красивое. Белое золото в сочетании с желтым. И россыпь бриллиантов. Мне мое даже больше нравится, в нем нет вычурности и пошлости. Надев такое, можно привлечь внимание, но в то же время, никто не задумается о его стоимости.

На день рождения Алекса Макс привел девушку.

Мы собрались с друзьями вечером в клубе, чтобы скромно отметить это событие. Всего шесть человек и Макс, который должен был быть один. Но, он нас удивил.

– Милана, – представил он свою спутницу. – Она тоже работает в больнице.

– Только я – секретарь.

Девушка с длинными ногами и такими же длинными руками, скромно улыбнулась. Сначала она мне показалась слишком юной, но присмотревшись внимательнее, я поняла – ей хорошо за тридцать. Красивое лицо, ухоженные волосы. Голос писклявый, но не противный.

Пока вся наша нескромная компания усаживалась за стол, Макс нежно обнял девушку за талию. Непривычно видеть его таким. Всегда сдержанный, немного грубый, а тут, словно котенок ластится. То ручку поцелует, то заглянет в глазки. Оказывает, умеет он быть милым. Даже не милым, а – шикарным. Улыбка до ушей. Глаза блестят. Сам весь ухоженный, лощенный, но при этом, есть в нем что-то мальчишеское, хулиганистое. Такое, что заставляет кипеть в жилах кровь. В нем ощущается сексуальная мощь. Необузданность. Страсть.

Нам дали столик подальше от танцпола. Алекс заранее его забронировал. Здесь можно спокойно поесть и поговорить. А те, кто захочет танцевать, могут спуститься в зал, где притушен свет, и музыка орет на всю мощность.

Официантка в коротеньком платье подошла к нам. Наклонилась к Алексу и стала записывать что-то в блокнот. Ее огромная грудь, еле умещающаяся в блестящий лифчик, чуть не упала ему на плечо.

– Что будете пить? – пропела она тоненьким голоском.

– Виски.

Алекс вернул ей меню.

– Здесь хорошо. – Макс обнял брата. – Я давно не был в таких местах.

Я взглянула на них со стороны. Два родных человека, а совершенно разные. Один черный, как черт, другой похож на ангела. Оба красивые, мужественные.

Алекс – мягкий, но хитрый. Макс – грубый, но открытый. Братья. С самого рождения они были друзьями. Старший заботился о младшем, а младший никогда не предавал и не подставлял старшего, как это часто бывает в других семьях. Они не дрались из-за одной игрушки. Макс сам отдавал, а Алекс не спрашивал. Разные. Не похожие внешне, но вылеплены из одного теста. Оба гордые. Порядочные. Так их воспитали родители.

– Выпьем? – предложил Макс.

Алекс улыбнулся, а потом что-то прошептал ему на ухо. Макс тут же вскочил на ноги и пошел в сторону бара, где уже собралась толпа, желающих выпить.

Два парня, которые пришли с нами, работают с Алексом в больнице. Один привел свою жену, а второй невесту. Все они знают друг друга уже много лет. Я с ними познакомилась только сегодня, хотя видела парней у Алекса на работе.

– А Витя почему не пришел? – спросила я Алекса. – Где Марк с Юлей, Никита?

– С ним мы отдельно отпразднуем.

Он хитро улыбнулся.

Понятно. Разные компании, разные темы для разговора. Одни – для души. С другим – хорошо напиться и потанцевать.

Через минуту вернулся Макс. Он купил себе вишневый сок, а девушке мартини. Вскоре нам принесли закуску, две бутылки хорошего ирландского виски и ведерко со льдом.

– Ну что, Алекс! – воскликнул Олег. – За тебя, друг!

Мне наполнили рюмку доверху. Я отпила только половину и хотела закусить мандарином, но Алекс забрал его у меня и снова подал мою рюмку.

– До дна. Потом уже что-нибудь съешь.

Я допила. А потом понеслось. Один тост за другим. Вкусная еда. Танцы.

Девчонки в нашей компании оказались заводными. Одна из них сочинила стишок в честь именинника, другая станцевала прямо на столе, отодвинув в сторону тарелки. Милана весь вечер обжималась с Максом, при этом успевала общаться со мной и Алексом. Каждые полчаса мужчины уходили на улицу курить. Мы продолжили пить, а позже пошли на танцпол, зажигать под Билана.

Алекс вернулся первым. Он не курит, поэтому ему стало скучно с мужиками. Я увидела, как он сел за стол, и тоже ушла из зала. Милана прицепилась за мной.

– Мне кажется, я видела твоего мужа? – заплетающимся языком, проговорила она мне на ухо. – Только где не помню?

Мы подошли к столу. Алекс сразу же обнял меня и, с видом полноправного хозяина, чмокнул в губы. Его развезло после виски. Глаза блестят, а руки постоянно оказываются у меня под юбкой.

К нам вернулся Макс, а парни ушли искать своих развеселившихся жен.

– Алекс, ты меня не помнишь? – спросила Милана.

– Нет.

Он прищурил глаз, а потом удивленно взглянул на брата.

– У тебя в отделении лежал мальчик Ираклий. У него была операция на кишечник.

– Давно?

– В прошлом году. Перед самой Пасхой.

– Не помню.

– Ираклий, – снова повторила она. – Он еще пел в палате. Такой маленький. Очень боялся темноты, и медсестра оставляла ему на ночь свет в палате. Кудрявый, похож на ангела.

– Может, ты ошиблась? – вмешался Макс. – Там много врачей.

– Нет. Нет. Она не ошиблась. – Алекс придвинул к себе бутылку виски. Отпил прямо из горла, а потом продолжил: – Помню этого сорванца. А ты приходила его навещать.

Я забрала у него бутылку. Не хватало еще, чтобы он свалился под стол под конец вечера.

– Да! Я его тетя! Мы с тобой ругались. Да, еще как! Помнишь? – Улыбнулась Милана. – Я устроила тебе скандал, когда увидела на его повязке, нарисованную смешную рожицу. Прямо синей ручкой, на весь живот! Вот тогда я разозлилась. Наорала на медсестру, а она говорит, что это врач так развлекается. Я пошла, жаловаться к заведующей. А уж потом позвали тебя.

– Алекс, всегда рисует детям картинки на повязках. Он не один такой. Многие врачи придумывают разные хитрости, лишь бы не напугать детей.

Макс с гордостью взглянул на брата.

– Я уже потом только об этом узнала. А сначала подумала, что он издевается над малышами.

– Я лечу детей, а не издеваюсь.

У Алекса начал заплетаться язык. Давно я не видела его таким пьяным. Сейчас он добрый, веселый.

А, если Максу дать выпить хоть каплю спиртного, он становится агрессивным. При мне он ни разу не пил, но Наталья рассказывала, что это сущий кошмар. Сразу лезет выяснять отношения, а потом быстро переходит к драке. И не важно, за что, лишь бы набить кому-то морду.

Пока Алекс слушал очередной тост от своего друга, я пошла в туалет.

Все кабинки заняли. Около раковины столпилась группа девиц в откровенных нарядах. Я прислонилась спиной к стене и достала из сумочки телефон. Мимо меня проплыла мадам крупного телосложения. Ее локоть угодил мне в живот, когда она попыталась стянуть с себя жилетку. Резкая боль пронзило все тело, и я, не сдержавшись, рявкнула:

– Смотри, куда идешь, кобыла.

– Что?

Мадам обернулась. Она даже не заметила меня сначала. Какой-то клоп, да еще орет.

– Руками не надо махать.

– Это ты мне? – грозно прорычала она. – Сопля недоразвитая. Иди, слей водичку, а то вся позеленела.

Я не стала связываться с ней, а зашла в пустую кабинку и закрыла дверь на замок.

Через некоторое время к нашему столу подошли двое здоровенных парней. Один толстый и лысый. Второй накаченный и весь в наколках. Наши мальчики снова ушли на улицу покурить, а с нами остался Алекс.

– Эта похожа.

Толстый указал пальцем на меня.

– Тощая, маленькая, с выпученными глазами.

Татуированный кивнул головой.

Алекс тоже взглянул на меня. Милана тут же вскочила на ноги и бросилась к двери через весь зал. Я вжалась в диван, прекрасно понимая, зачем они пришли. Видимо, их подружка сильно обиделась на меня.

– Вам что-то нужно от моей жены? – пытаясь придать своему голосу серьезность, проговорил Алекс.

Я дернула его за рукав. Не стоит связываться с такими ребятами. Возможно, они или наркоманы, или бандиты. А может, то и другое.

– Она нахамила моей девушке, – басом проговорил толстый. – Нужно разобраться.

Алекс встал. Его тощее тельце на фоне этих амбалов, совсем растворилось. Даже при своем немаленьком росте, он выглядит перед ними, как мальчишка.

– Давайте, разберемся.

Толстый схватил его за руку.

– Хочешь, сломаю палец? – грозно спросил он. – Или шею? Что тебе не жалко?

Алекс дернулся, пытаясь высвободить руку. Но, тот еще сильнее стиснул ее в своем огромном кулаке.

Я вскочила на ноги. Только не палец. Это его главный инструмент в работе.

– Что вы хотите?

– Иди и попроси у моей девочки прощение, – прорычал толстый, даже не взглянув на меня. – А то, я переломаю все кости твоему муженьку.

– А в чем дело? – послышался за спиной голос Макса.

Его привела Милана. Она мигом оценила обстановку и побежала за женихом. Сказала, что на нас наехали. А для Макса – это, как красная тряпка.

Татуированный уперся животом ему в грудь. Лицо перекосилось, а изо рта полезла пена.

– Ты, хмырь, вали отсюда. Мы разговариваем с этой девахой, а не с тобой.

Макс весь покраснел от злости, когда увидел мои испуганные глаза. Да, еще угрожают его младшему брату.

– Пошли на улицу, разберемся.

– Мы тут хотим говорить.

Толстый отпустил Алекса. Теперь у него новая жертва. Более наглая и на вид более сильная.

Прикрыв меня спиной, Алекс потер руку. Он не привык к жестокому обращению. Его пальчики нежные и чувствительные. Они не созданы для драки.

– Если вы хотите поговорить, то давайте выйдем на улицу. – Поддержал он брата, надеясь, что хоть там они немного остынут. – Или вы чего-то боитесь?

Толстый внимательно пригляделся к татуировке на руке у Макса, пока тот чесал себе затылок. Его заинтересовал крест, а еще надпись на пальце, в виде непонятных значков.

– Это че?

Он толкнул друга. Татуированный тоже пригляделся, а уже через секунду, воскликнул:

– Брат! Ты из какого отряда?

Он тут же продемонстрировал свою татуировку на руке. Макс расстегнул верхнюю пуговицу на рубашке. Там тоже не понятные рисунки на плече, а еще надпись «За мать». Толстый тоже вступил в разговор. Оказывается, он служит в московской полиции, а сейчас приехал к товарищу в гости.

– Ребята, вы, когда вернулись из…

Дальше мы уже не стали слушать. Они отошли в сторону и долго о чем-то оживленно говорили. Только отдельные обрывки фраз долетали до моих ушей. «Война. Оружие. Кровь. Мать» Эти темы их объединили.

За весь вечер мы больше не видели Макса.

Мне понравилась Милана, а вот Алекс отнесся к ней с прохладой. Он помнит, как она приходила к своему племяннику в больницу и ежедневно устраивала скандалы. Даже медперсонал боялся ее. А мать мальчика стеснялась своей сестры и постоянно извинялась за ее поведение перед врачами.

Девушка уже далеко не молодая. Ей тридцать четыре года. Работает секретарем в больнице. Замужем не была. Детей нет. В детстве занималась легкой атлетикой, а уже в институте увлеклась боксом. Потом ее потянуло на экстрим: прыжки с парашютов и вольную борьбу.

Макс рассказал нам о ней все, что только можно узнать о человеке. Даже рост и вес.

– Мы познакомились в спортзале.

Пояснил он, когда мы сидели на кухне за столом. Сегодня они вместе пришли к нам домой.

– Макс мне сразу понравился, – сказала Милана. – К тому же он высокий. Я сама девушка не маленькая, поэтому трудно найти себе подходящего парня.

Наталья с Сан Санычем долго готовились к этой встречи. Макс как сказал, что приведет на ужин девушку, так они чуть не упали в обморок от удивления. Раньше он никогда не знакомил их со своими женщинами. А эта, видимо, особенная, раз решил показать.

– Почему Алекс не пришел? – спросил меня Макс.

– Он немного простудился, – соврала я, но он мне не поверил. – Тем более, он уже видел Милану. Пусть отдохнет дома. У него так много работы.

Алекс не захотел присутствовать на сегодняшнем ужине.

– Милана, а у тебя есть братья и сестры? – заинтересовалась Наталья.

– Я одна в семье.

– А кто твои родители? – теперь уже спросил Сан Саныч.

– Мама работает главным бухгалтером в торговом центре. А папа – директор это самого центра.

– Ты живешь с ними?

– У Миланы своя квартира на Ваське, – ответил за нее Макс.

– Ого! Родители купили?

– Нет, – честно ответила девушка. – Мой бывший жених подарил.

Наталья взглянула на мужа. Но, Сан Саныч даже не подал виду, что его взволновала вся эта ситуация.

Пока я наливала воду в чайник, Маша десять раз прошлась по моей ноге. Потом залезла к деду на руки, стянула с подставки все салфетки и кинула их на пол. Еще она умудрилась разлить сок на столе.

Милана скривила губки, но промолчала.

– Ты любишь детей? – совсем не из любопытства, спросил Сан Саныч. Его цепкий взгляд ухватил самое главное.

– Люблю, – натянуто ответила Милана. – Только, когда они не избалованные.

Это намек на Машу.

– Ну, будут свои – тоже набалуешь.

– Никогда. Дети должны быть воспитанными. Мои родители строго ко мне относились.

Макс вдруг приуныл. Что-то у них произошло такое, о чем он никому не говорит. Даже Алексу.

– Милана, почему ты работаешь секретарем? У тебя же есть высшее образование, пошла бы работать к отцу?

Теперь уже я вставила слово, когда наконец-то села за стол. Ужин съеден, а чай скоро заварится.

– Секретарем проще, – призналась она. – Много времени остается на спорт и отдых. Я часто езжу в Европу. Люблю кататься на лыжах, а еще ныряю с аквалангом. В прошлом году мы с папой ездили в Америку и прошлись пешком по Большому Каньону.

– Здорово!

Позавидовала я, но Максу ее ответ не понравился.

Весь вечер он молчал, только ел и не сводил глаз с девушки. Когда разговор зашел о ее увлечении борьбой, он вообще ушел на балкон и пропал там, на целый час. Потом сказал, что курил. Хотя я видела, как он сидел на табуретке и просто смотрел на улицу сквозь металлические перила.

Ближе к десяти часам я пошла, укладывать Машу спать. Макс проводил Милану, а потом закрылся в своей комнате. Сан Саныч с Натальей еще долго сидели на кухне. Я слышала, как они разговаривают с Алексом по телефону. Видимо, обмениваются мнениями по поводу новой девушки Макса.

Когда я пошла в ванную, свет на кухне горел. А когда возвращалась в комнату, то уже во всей квартире стало темно. Все легли спать.

Под утро я почувствовала, как кто-то тронул меня за ногу.

– Проснись.

За окном еще темно. Только фонари отбрасывают тусклый свет на пол.

– Макс?

– Да.

Я села. Мозг еще спит.

– Что случилось?

Его тень переместилась ко мне на кровать. Одеяло отодвинулось в сторону. Теплая нога прикоснулась к моей ноге.

– Можно, я тут присяду? – тихо спросил он. – Только говори тише, а то Маруська проснется.

– Хорошо. Почему ты не спишь?

– Я хотел… может и не надо… поговорить больше не с кем.

– Макс, начни сначала. Я ничего не поняла. Извини, но голова все еще спит.

– Хорошо.

Снова тень шевельнулась. Он придвинулся ко мне ближе, чтобы не разбудить ребенка своим басом.

– Она..

– Что?

– Ну, это… Беременна.

– Кто? Милана?

– Да.

Вот это новость! Макс станет отцом. А Наталья говорила, что он ничего после себя не оставит. А, он взял и осчастливил девушку. Молодец!

– Так это здорово, Макс!

– Тише.

Он приложил палец к моим губам.

– Ты не рад?

– Рад. Только…

Снова каша во рту.

– Ты не хочешь на ней жениться? – предположила я.

– А зачем мне на ней жениться? – испугался он. – Об этом мы не говорили.

– Почему? Раз она ждет ребенка, то…

– Она не хочет рожать. Вот в чем запара. Милана записалась на аборт. Там еще ее родители – дебилы. Моральные уроды! Говорят, что ей рано иметь детей.

– Рано? – удивилась я. – Они больные? Девочка уже старая дева, а они считают, что ей рано иметь детей?

– Мне тридцать семь, а я совершенно один. Даже не представляю, что будет, когда она сделает это.

– Ты разговаривал с ней?

– Много раз. Она не понимает, что это – грех. Убийство.

В темноте на шее блеснул крест. Макс – верующий человек, и для него аборт – страшное преступление. Тем более, когда речь идет о своем собственном ребенке.

– Попробуй ее убедить.

– Пробовал много раз. Бесполезно. Стоит как бревно на одном месте. Тупая!

– Макс…

Мне так стало обидно за него.

– Дрянь! Настоящая дрянь! – жестко сказал он. – Живет только ради развлечений. Летает, как бабочка, от одного цветка к другому. А в мире столько людей голодает, умирают от страшных болезней. Сколько детей живет на улице, в условиях, которые мы представить себе не можем. Нищета, разруха, грязь. Наши врачи, как Алекс, едут спасать их, бросив свои семьи на несколько лет. Рискуют жизнью. Знаешь, сколько детей мы вывели из того детского сада, который захватили террористы? Пять. Только пять человек. Остальные задохнулись от газа.

Я не стала уточнять, про какой детский сад он говорит. Наверное, это было не в нашей стране, и уже прошло много лет. Последние годы он не участвует в таких операциях и редко выезжает за границу. А если выезжает, то никогда не говорит куда. Им это запрещено.

– Это был небольшой детский сад, – продолжил он, – куда ходили дети из бедных семей. Пятьдесят четыре человека погибли за двадцать два часа. Все воспитатели и даже повара. Почти сутки мы пытались их спасти. Понимали, что это не обычная операция. Но…

– Не надо.

Мне пришлось сесть на колени, чтобы обнять его. Прямо поверх одеяла. Жесткие, как проволока волосы попали мне в нос. Руки бессильно повисли вдоль тела. Он положил голову мне на плечо.

Никогда он не показывал свою слабость.

– Многие женщины делают аборты, – тихо проговорила я. – У тебя еще будут дети. Только не от нее.

Пальцы сжались на моих плечах. Он резко отодвинулся назад.

– Ты же не сделала аборт? Не пошла против божьей воли?

– Макс, я не верю…

– Дело не в твоей голове, – прижав руку к кресту, горячо проговорил он. – Ты можешь не верить. Но, он верит в тебя.

– Тогда почему он не может оставить твоего ребенка?

– Это наказание за грехи. Я не смог, их искупить.

– Чушь! Ты самый замечательный человек. Добрый, отзывчивый, справедливый. Какие у тебя могут быть грехи? То, что воевал? Но, это – работа. Ты всего лишь выполнял свой долг.

В комнате темно, и я не вижу его слез. Хотя понимаю, что они есть.

– Я много пил, много гулял, встречался с разными женщинами. И только сейчас, к сорока годам, начал задумываться о жизни. Что останется после меня? Ничего. Только слезы матери и воспоминая о непутевом сыне. Когда Маруська появилась на свет, в моей голове что-то перевернулось. Я вдруг понял, какое это счастье – жить для кого-то. Не только для себя. А для другого человека. Понимаешь?

– Почему ты говоришь так? – испугалась я. – Почему мама должна по тебе плакать? Ты переживешь своих родителей. И у тебя еще будут дети.

– Не будут, принцесса.

Я снова придвинулась к нему ближе, чтобы увидеть его глаза. Но, в такой темноте не разобрать даже где нос, а где рот. Только можно почувствовать его руки, которые укутали меня, словно теплое одеяло. Я прижалась к его груди. Сердце бьется под плотной футболкой.

– Когда-нибудь оно остановится.

– Не говори так. Оно сильное.

Он тяжело вздохнул.

– Не на столько, как хотелось бы.

Эту ночь я не спала. Все думала о нашем разговоре. Он недолго сидел у меня, но этого хватило, чтобы узнать о нем больше, чем за все эти три с половиной года, что мы живем под одной крышей.

Ранимый. Нежный. При этом жесткий и надежный.

Таким он стал для меня всего лишь за один час разговора.

Утром мне позвонила бабуля Марго.

– София, я немного приболела. Снова вступило в спину. А мазь, которую мне привозит сын, закончилась. Да еще простуда замучила. Здесь в деревне закрыли аптеку на ремонт после пожара. Вот теперь сижу и думаю, как добраться до города, чтобы купить лекарства?

– Не надо никуда ехать. Только скажи, как называется мазь, и я привезу.

– Я скину тебе в сообщении. А еще, милая, купи мне продукты. Я тебе скажу какие. Хорошо? А то Павел уехал в командировку, а внучата с мамой отдыхают за границей.

– Не проблема, – заверила я. – Заодно навещу тебя. А то сто лет не виделись. Машенька так скучает.

– Ты не вези ребенка. Я простыла. Чихаю. Вдруг заражу ее, а она только вышла из больницы, бедненькая. Не дай Бог подхватит еще какую-нибудь гадость. В следующие выходные привезешь ко мне. Я как раз оклемаюсь маленько.

– Ладно. Оставлю ее с бабушкой.

– Ты приедешь с Максом?

– Нет. С Алексом.

– А может все же с Максом?

Никогда она не поладит с Алексом. Вроде они не ссорились, но она все равно его не любит. И он относится к ней прохладно.

– Я попрошу Макса.

– Спасибо, милая. Тогда жду вас.

Я сразу же позвонила Максу.

– Хорошо, я отвезу тебя.

Его грубый голос громко прозвучал в трубке.

– Ты на работе?

– Пока да. Но, после обеда, ближе к трем часам, освобожусь.

– Хорошо. Тогда я зайду в аптеку, куплю мазь. А после обеда заедем по пути в магазин за продуктами.

– До встречи.

Сразу за ним позвонил Алекс.

Я даже не могу, сварить себе кофе на завтрак, потому, что целый час болтаю по телефону. Ребенок не кормленный, в квартире полный кавардак. Хорошо хоть Бернару родители с утра насыпали в миску корм, а то бы и собака осталась голодной с такой хозяйкой.

– У меня сегодня ночное дежурство, – вяло проговорил Алекс в трубку. – Ты не зайдешь ко мне на работу? Хочу тебя поцеловать и Машку увидеть. А, то два дня, как проклятый, торчу в этой дыре и совсем вас не вижу.

– Сегодня? – переспросила я.

– Да. Можешь днем, а можешь вечером, когда пойдете с Машей гулять. Как тебе будет удобно. Я все равно целый день на работе.

– Сегодня не могу. Маргарита Францевна звонила, просила, привезти ей мазь и кое-какие продукты. Еще нужно приготовить ужин, а то родители придут с работы, а холодильник пустой. Давай, увидимся завтра? Ты с утра выспишься, я схожу на работу, а вечером уже что-нибудь придумаем. Маша давно просится в зоопарк к своей любимой козочке.

– Жаль, – тихо проговорил он.

– Ты снова плохо спал?

– Нет. Просто давно не был в отпуске. Устал.

– Тебе нужно больше есть. А еще спать и гулять на свежем воздухе.

– Согласен. Тогда завтра пойдем в ресторан.

– В какой?

– В какой захочешь. Лишь бы там хорошо кормили.

– Ладно. А что за повод?

– Просто хочу сводить тебя в приличное место. Где можно выпить хорошего вина. Надеть галстук. Ты придешь в вечернем платье.

– Ого! – воскликнула я. – Ты приглашаешь меня на свидание?

– Можно сказать и так.

– Тогда, нужно купить платье.

– Обязательно.

– Ладно. С утра схожу в магазин.

– Удиви меня, – загадочно произнес он.

– Постараюсь.

На кухню прибежала Маша. Она так проголодалась, что схватила со стола печенье и сунула его целиком в рот.

– Мне нужно покормить ребенка, – сказала я. – А то она сейчас съест собаку, или меня.

– Вы еще не завтракали?

В голосе проскользнули стальные нотки.

– Нет.

Я взглянула на часы. Одиннадцать, а мы все еще в пижамах.

– Свари ей кашу и сама поешь. Поняла, София? – строго сказал Алекс.

– Хорошо. Сейчас сварю.

– Ты возьмешь Машу в деревню?

– Нет. Бабуля заболела и просила ее не привозить.

– Ладно. Тогда, позже созвонимся.

Я, наконец-то, убрала телефон. Теперь можно спокойно позавтракать. До трех часов я успею сварить суп, а так же прибраться в квартире и погулять с Машей во дворе.

Макс приехал раньше. Я накормила его обедом, а потом позвонила Юре. Наталья еще не пришла с работы, поэтому пришлось попросить его, посидеть с Машей.

Только девочка заснула, как в дверь позвонили. Юра при полном параде и с новой игрушкой в руке появился на пороге.

Он всегда радуется, когда можно отвертеться от работы. Так еще вкусно поесть и поваляться пару часов перед телевизором. Какой бы он не был, но он все же мужчина. Со всеми своими слабостями и потребностями.

Через полчаса мы с Максом уже бродили по магазину.

– Ты звонил ей? – спросила я, когда мы зашли в отдел детских товаров.

– Нет.

– Почему?

На полке не оказалось шампуня, который любит Маша. С запахом лаванды.

Макс покатил тележку дальше. Сегодня он не так откровенен, как пару дней назад. Хотя видно, что нервничает. Постоянно кусает губы, и пальцы немного дрожат.

– Она сделала свое дело. Теперь мне все равно, что с ней происходит. Пусть живет, как знает.

– Ты больше не будешь с ней встречаться?

– Все кончено.

Коротко и ясно. Даже я ничего не смогла добавить.

Мы вышли из магазина с пакетами в руках. Макс тут же сунул сигарету в рот. В ледяном воздухе повисла сырость. Я даже почувствовала, как она заполняет легкие.

– Мерзкая погода, – сказал он. – Хочется на море, где жарко и много красивых девчонок.

– Так в чем же дело? Купи билет на самолет и вперед.

Мы погрузили продукты в багажник. Макс встал возле машины, чтобы докурить сигарету. Я села на переднее сиденье, но дверцу закрывать не стала.

– Через два месяца у меня отпуск. Вот думаю… может и стоит.

– У тебя снова болит нога?

– У меня все болит, принцесса. Я – старый ветеран. Дряхлый и сгнивший под корень.

– Ты проверялся у врача?

– У какого? – удивленно спросил он.

– Которого тебе посоветовал Алекс.

– А.

Он бросил окурок в урну, а потом сел в машину.

– Так что? – снова спросила я, когда мы уже отъехали от магазина.

– Что?

– Макс!

– Что?

Выпучив свои черные глаза, он сильнее нажал на педаль газа. Машина заревела, как раненный зверь. За окнами только пролетают голые деревья, да серая пыль из-под колес.

– Что ты скрываешь, Макс? – уже более спокойно спросила я. – Почему Алекс молчит? Что это за тайна? Скажи мне.

– Никакой тайны нет. Просто мотор скончался. И все.

– Какой мотор?

Он взглянул на меня, как на маленького глупого ребенка. Даже усмехнулся.

– Сердце. Мне будут делать операцию.

– Тебе? Операцию?

В горле пересохло, а из глаз хлынули слезы. Почему-то именно это я ожидала услышать. Не просто так он заговорил о смерти и о детях.

Машина остановилась на обочине. Макс сжал руками руль. Он всегда пугается, когда я плачу. Не знает, как реагировать в таких ситуациях. Другой бы утешил, нашел слова. Но, ему с трудом удается даже заговорить о птичках.

Через какое-то время, он все же решился и потянул меня за плечо. Робко, не уверенно. Я прижала нос к его куртке и тихо всхлипнула. Теплая рука коснулась моих волос, потом спустилась ниже на шею.

– Не надо – прошептал он. – Я еще здесь… С тобой.

– Ты же не бросишь нас? Правда?

Ткань на куртке впитала мои слезы, и только два больших пятна остались на груди. Из-под воротника показались черные глаза дракона. Такие же испуганные, как и у хозяина. Я просунула пальцы под его толстовку и вынула крестик. Он старый, не дорогой. Но, видно, что его периодически чистят, ухаживают.

– Он защит тебя?

– Да.

Он обхватил мои пальцы рукой. Крестик оказался внутри.

– Бог знает, что делать. Он выберет для меня верный путь.

– А, если он ошибется?

– Он никогда не ошибается, – улыбнувшись, прошептал Макс. – Просто нужно, верить в это.

– Хорошо.

Я снова обняла его.

Впереди Нева. Густой туман окутал оба берега. Не видно ни деревьев, ни домов. Жутко. Только серая пелена стелется по воде, да заунывно шумят колеса машин, пролетающих мимо нас.

Когда, мы приехали в деревню, бабуля даже не заметила ничего странного в моем поведении. Я пообещала Максу, что не раскрою его тайну. Достаточно, что Алекс знает. Он сможет и поддержать его, и помочь.

– Дети мои, как я по вам соскучилась.

Бабуля расцеловала сначала меня, а уж потом чмокнула в щеку Макса. Не любит он такие нежности, но ей иногда позволяет, нарушить правило.

– Марго, ты не стареешь! – обняв старушку, нагло сказал он. – Цветешь и пахнешь. Будто персик в саду.

– Ох, и нахал ты!

Она усадила нас за стол. Макс тут же взял пирог с тарелки, пока бабуля наливала чай. Я тоже проголодалась.

– Как там Машенька? Она уже пошла в детский сад?

Она села напротив меня.

– Пока сидит дома с матерью, – ответил за меня Макс. – Она хитрая. Каждый день придумывает что-то, лишь бы не идти в садик.

– Она же любила садик?

– Любила, – усмехнулась я, – но, дома сидеть в телевизоре оказалось интереснее. Тем более, когда дядя приучает ее к футболу и чипсам в кровати. А вчера они съели плитку шоколада и вымазали всю простынь.

– Это Маруська виновата, – с набитым ртом промычал Макс. – У нее руки, как крюки. Ничего не держат. И рот дырявый, все из него валится на кровать.

– Она так и смотрит с тобой футбол? – удивилась бабуля. – Девочки любят мультфильмы, а не передачи, где потные мужики гоняют мяч по полю. Что у нее за вкус? Как у мальчика.

– Маруська смотрит боевики и ужастики. В этом мы с ней похожи. Настоящий боец растет.

Покачав головой, она вопросительно взглянула на меня. Я пожала плечами. Так оно и есть. Маша любит своего дядю и все повторяет за ним. Она выросла на его руках. После рождения, он первый, кто занялся ее воспитанием. Так чему теперь удивляться?

Ближе к вечеру пошел дождь. Стало темно. Бабуля проводила нас до машины, а потом скрылась за высоким деревянным забором.

– Хорошо здесь, – сказал Макс, выехав на дорогу. – Всегда мечтал, жить в деревни, в своем доме. Чтобы была собака, корова и пару котов. Чтобы выйти с утра на улицу в одних трусах, босиком.

– Ты и в городе так ходишь.

– Не правда. Я не хожу голый по квартире. На мне всегда шорты и майка.

– Ага.

Только спишь ты без них. Когда я забираю ночью из его комнаты Машу, то он как раз в таком виде: в трусах и босиком. Одни только татуировки прикрывают его от чужих глаз.

– Когда у тебя операция?

Теперь я смогла заговорить об этом. Прошло то шоковое состояние, которое было сначала.

– Не знаю. Пока еще нужно пройти полное обследование.

– А что говорит Алекс?

– Причем здесь Алекс?! – неожиданно взорвался он. – У меня есть свой врач. Понятно?

– Чего ты бесишься? Я только спросила.

– Не надо лезть в мою жизнь!

– Ты же лезешь в мою!

– Я?

– Да!

Нахмурив брови, он уставился на дорогу. Я отвернулась в сторону. За окном и то интереснее, чем смотреть на его недовольную рожу.

– Я имею право, лезть в твою жизнь, – теперь уже спокойно сказал он. – Когда ты появилась в нашем доме, я говорил тебе об этом.

– В вашей семье все мужчины – идиоты. Только и делаете, что командуете мной.

– Мы не командуем.

– А как это называется? – я взглянула на него. – Алекс постоянно диктует мне свои правила. Ты даже не спрашиваешь разрешения, а сразу ставишь перед фактом.