Дальше, тоже напротив, сидела немолодая женщина со странным лицом. Приглядевшись, Людмила Ивановна поняла, что она накачала себе губы и смотрела на своё отражение в окне вагона, вероятно, любуясь собой. Вид у неё был смешной и жалкий, неестественно большой рот был неприятен. Удивившись тому, что женщина в погоне за красотой обезобразила себя, она переключила внимание на немолодого мужчину.
Это был мужчина во цвете лет, который был аккуратно одет, выбрит и подтянут. Видно было, что он следит за собой, а скорее всего, за ним хорошо следит его жена, потому что все знают, что ухоженные мужчины – женатые. Она вспомнила, как наглаживала рубашки и брюки бывшему мужу, как следила за чистотой одежды и обуви, однако это не спасло их брак. Мужчина сидел с непроницаемым выражением лица и о чём-то думал. Людмиле Ивановне показалось, что он едет куда-то на встречу, может, даже с женщиной, а скорее всего, с любовницей.
В самом углу вагона сидела девушка в обтягивающихся джинсах, куртке серого цвета и с распущенными волосами. Она увлечённо читала электронную книгу. Вдруг у неё зазвонил телефон, и она стала отвечать на звонок.
– Я скоро подъеду. Жди.
Кто-то там, на другом конце, сгорал от нетерпения.
– Я опаздываю всего на пятнадцать минут. Ничего не слышно. Подъезжаю.
– Станция Сокольники, следующая – Преображенская площадь, – объявил приятный голос из динамика.
Девушка озабоченно посмотрела по сторонам и пошла к выходу.
На перроне её ждал молодой человек с цветами, парочка пошла своей дорогой, а Людмила Ивановна посмотрела им вслед с улыбкой:
– Молодо-зелено.
На станции Сокольники зашли в вагон два молодых парня в чёрных куртках и спортивных штанах и сели неподалёку от Людмилы Ивановны. В последнюю секунду вбежал худой мужчина с длинными спутанными седыми волосами и крючковатым носом. Его зелёные глаза смотрели хищно, тонкие губы были искривленными, он напоминал коршуна, который ищет себе добычу. Одет он был в ярко-оранжевую куртку и голубые джинсы. На ногах у него были жёлтые замшевые ботинки. Мужчина не стал садиться, он стоял и страшно улыбался, держась за стойку.