Этель полулежала на ветхих перилах, и я почти сразу различил белую фигуру рядом с ней. Ночь была темная, но эта фигура светилась неясным призрачным светом. Когда же она повернулась и начала, удаляясь, исчезать, будто тая в воздухе, сила, державшая меня, вдруг отпустила, и в одно мгновение я оказался возле Этель. Ни крови, ни каких-либо других следов на ее теле не было заметно, но девушка еле дышала. Последним неимоверным усилием она открыла глаза и, приблизив свое лицо к моему настолько, что я мог почувствовать ее теплое дыхание, прошептала:
– Мне не удалось уйти…
В следующий миг Этель упала мертвой мне на руки. Инстинктивно я оглянулся, но белой фигуры уже не было видно. Стояла тишина, как в могиле. Лишь слабый и скупой луч новорожденного месяца, чудом пробившийся сквозь тучи, что заволокли все небо, освещал распростертое тело Этель.
Ее похорон я не помню. Не помню даже, присутствовал ли я на них. Несколько дней я не ел и не пил, не выходя из ее комнаты и перебирая ее вещи. Когда я вновь взял в руки тетрадь Этель и перечитал ее, меня поразила ужасная мысль. Я осознал, что все, о чем писала она, – правда. И мою Телли убила белая леди. Этель писала «они», значит, их много, и мне нужно всего лишь встретить одну из них, чтобы она сделала со мной то же самое, что и с Телли. Единственным моим желанием стало очутиться вместе с ней, потому что, потеряв невесту, мне было незачем больше жить.
И я стал бродить по замку, как делала это Этель совсем недавно. Не замечал ничего вокруг себя – мои глаза искали только белую фигуру. Не помню, сколько времени прошло, пока я не увидел ее за очередным крутым поворотом коридора. Это была девушка в белом, с лицом леди Эштон, она стояла рядом и смотрела на меня. «Kоснуться ее, – вспомнил я слова, написанные Этель. – Ее прикосновение сулит смерть». Вдруг я испугался, что призрак сейчас исчезнет, и поспешил протянуть к нему руку… и тут что-то поразило меня. Привидение вовсе не ждало моего прикосновения и не стремилось к нему; его реакция была обратной. Леди испуганно отшатнулась, слегка дернувшись; на белых щеках выступил невольный румянец, и выражение ее лица вместе с кротким, немного испуганным и удивленным взглядом показалось мне знакомым. Я вгляделся в ее лицо и понял, что эта девушка вовсе не таинственная и ужасающая белая леди, а просто Энти, уже при первой встрече изумившая меня сходством с портретами леди Эштон. Внезапно я понял другое. Никакой мистики и привидений не было, а была она. Энти стала причиной сумасшествия Этель и ее смерти. O том, что Телли видела белую леди еще до моей встречи с Энти, что белая фигура рядом с телом Этель у меня на глазах растворилась в воздухе, я тогда просто не подумал. Весь мой гнев вырвался наружу, обрушиваясь на Энти.
– Это ты! – закричал я. – Ты довела мою невесту до того, что она помешалась и умерла от страха!
Энти разрыдалась и упала на колени.
– Умоляю вас, не думайте так про меня! Я все, все вам расскажу…
Она подняла на меня свои трогательные молящие глазки, наполненные слезами. Мне невольно стало жаль ее, и я решил позволить ей говорить. Но сначала я выкрикнул:
– Что ты скажешь? Что ты убила Этель?!
– Нет, нет! – судорожно затрясла она светлыми локонами. – Я все вам расскажу!
Энти перевела дыхание и в перерывах между всхлипами прорыдала, со стыдом опустив ресницы:
– Я полюбила вас… полюбила с самой первой встречи. Я не могла забыть… а увидеться с вами не удавалось, ведь вы редко выходили. Поэтому я стала переодеваться в привидение, которое часто видят здесь, чтобы увидеть вас… хоть на миг. – Она подняла на меня омытое слезами лицо. – Но я ни разу не видела вашу… невесту. Клянусь вам! Я не хотела ничего дурного…
Я с недоверчивостью не сводил с нее глаз. Похоже, она говорила искренне и действительно раскаивалась,
– Тогда кто же убил Этель? – спросил я, уверенный, что она не знает ответа на этот вопрос.
Энти поднялась и указала рукой на портреты, возле которых мы как раз и находились. Она уже не плакала.
– Они. Белые леди, леди Эштон. Они готовы убить любого, кто будет счастлив в этом замке. Он был для них источником бед и страданий. Его стены запачканы их кровью… а их стоны раздаются здесь до сих пор. Цветы возле замка политы их слезами. Здесь все дышит горем!
– Откуда ты все это знаешь? – только и смог выговорить я в удивлении.
Энти гордо вскинула голову.
– Вы хотите знать правду? Я – Антониана Эштон, законная владелица этого замка, который мне вовсе не нужен. – Изящным жестом она вновь указала на портреты. – Здесь нет моей матери, Мэрион Эштон. После того, как ее мать Этельвина вместе с лошадью утонула в болоте, она сбежала отсюда со старой нянькой. Я родилась в деревне и всю свою жизнь прожила там. Мне не позволяли приближаться к замку, и я этого не делала до тех пор… до тех пор, пока не появились вы. – Энти вдруг снова расплакалась с еще большим отчаянием. – Боже! Что же я наделала?? Зачем я сказала это здесь? Теперь эти стены, – она беспомощным взглядом обвела коридор, – не выпустят меня отсюда!
– Нет, Антониана, – твердо возразил я – Энти она перестала для меня быть с тех пор, как превратилась из незаконнорожденной крестьяночки во владелицу замка. Теперь это была леди Антониана Эштон. – Мы выберемся отсюда, и сейчас же! Этому замку и так хватает жертв.
Я схватил Антониану за руку, и мы побежали по длинным, мрачным коридорам туда, где по моим расчетам находился выход. Но, как ни странно, мы снова вернулись в галерею портретов.
– Не бойтесь, – постарался я ободрить мою спутницу. – Сейчас мы непременно найдем выход.
Мы опять тронулись в путь. На этот раз я зашел в комнату Этель и окинул ее взглядом в последний раз, затем взял из своей комнаты фотографию, где мы с ней вместе. Антониана сочувствующе наблюдала за мной и казалась вполне спокойной. Но когда мы вновь оказались в галерее, она безутешно расплакалась.
– Бесполезно, – сказала она сквозь слезы. – Мы можем пытаться и в третий, в десятый, в сотый раз – нам не выйти отсюда. Послушайте, – вдруг посмотрела она на меня. – Оставьте меня и попробуйте уйти один. Им нужна я, а вас, быть может, они и выпустят…
Я бы никогда не смог оставить Антониану, но она продолжала настаивать:
– Нет, нет, уходите! Я не хочу, чтобы вы погибли тоже.
– Разве вы не видите? – наконец отозвался я. – Взгляните на них! – Я указал на портреты. – Как они смотрят! Нет, Антониана, они не отпустят меня, даже если я брошу вас.
Она сникла и подавленно затихла. Лишь только слабые всхлипы нарушали тишину.