Феникс

«Январь 1992,

Я проклинаю тот день, когда столь горячо полюбила всю семью Холлов! Я жалею, что когда-то стала работать у них!

Я ненавижу саму себя!

Я дала себе и Богу клятву, что сделаю все, о чем меня когда-либо попросит мой дорогой Роберт.

Зря у меня язык повернулся когда-то такое сказать… Роберт потерян. Я не могу теперь воспринимать его как милого и доброго человека. Он стал настоящим чудовищем, и я стала такой вместе с ним…

Наконец, он мне открылся. Я ждала этого так долго. Однако лучше бы я никогда не знала о том, что твориться у него на душе!

Я решилась сделать запись в своем дневнике, чтобы хоть кто-то узнал о настоящем Роберте. Я все изложу здесь, на бумаге. Пусть я и предам его, но Бог будет очень рассержен, если никто из нас не покается!

Роберт убил ее… убил Роуз.

Он мне рассказал, он все мне рассказал.

Он лишь притворялся, строил из себя беззаботного счастливого супруга и отца. Ему было больно, он не смог смириться с тем, что кто-то сможет украсть у него жену. Я пыталась вразумить его, пыталась остановить. Он лишь отругал меня и приказал молчать.

Я знала, что он что-то задумал, но что конкретно… конечно же это он сохранил в тайне. Я не знала, когда начать действовать. Я опоздала.

Лишь только я зашла в их спальню, чтобы сообщить о доставленной почте, как вдруг Роберт пронзает ножом милую Роуз, держа ее в крепких объятиях. Она даже не кричала. Из ее глаз мигом побежали слезы. О эти глаза, полные болью от столь ужасающего предательства. Он ей сказал… сказал, что так будет лучше. Теперь никто не посмеет забрать ее.

Я до сих пор не могу здраво мыслить и осознавать весь ужас пережитого мною события.

Безумный… безумный Роберт!

Мы вместе закапывали тело Роуз в задней части двора у того места, где обычно Роберт сажал ее любимые цветы.

Господи, помилуй! Не гневайся на этого безумца, он не ведал что творил! Его разум ослепила лютая ревность.

Я также повинна в том, что произошло. Я никогда не смою с себя кровь очаровательной и милой Роуз.

Детка, я каюсь в грехах своих! Не держи зла на Роберта… Сам Дьявол сыграл с ним злую шутку. Я знаю, он любил, любит и всегда будет любить одну лишь тебя!»

Дрейк вызывающе отстранился от прочтения записей. Еще многое предстояло узнать про Роберта Феникса Холла, однако самое главное было предоставлено в данном отрывке.

Олдену была предельна ясна подобного рода реакция друга, поскольку ему самому стало весьма не по себе, когда он только представил эту картину. Обезумевший хозяин поместья. Нож. Убийство собственной жены. И не решающая дать отказ на помощь в устранении тела няня. Она всем сердцем его любила, а значит не могла поступить иначе.

– Такой дичи я еще в жизни своей не встречал! – выругался Дрейк. – Да что за сумасшедший дом? Как можно так поступать с живым человеком… как можно просто взять и лишить его жизни? Она ведь была матерью его ребенка.

– Я знаю, Дрейк, – начал Олден. – Сам в подобное поверить не могу.

– Роуз всего лишь обсуждала что-то с коллегами на том вечере, а этот ее психованный муженёк понапридумывал себе Бог знает, что и спустя несколько месяцев просто вонзил ей нож в тело. Он прикончил свою жену!

– Эй, приятель, не заводись так.

– Да я просто понять не могу, что творилось со всей этой семейкой!

– Ладно, возьми себя в руки, – потребовал Олден. – Своими криками ты ничем не поможешь.

– Наверное, у этого Роберта Холла совсем не было мозгов, в точности, как и у нашего маньяка, раз им так нравиться резать людей.

– Остались последние записи, Дрейк. Давай же, надо закончить то, что начали, – Олден подозвал к себе друга, предоставляя ему доступ к ознакомлению с содержанием текста. Минуту брюнет отвел на размышления, решаться ему читать записи или нет, но после все же подошел, хоть и нехотя, к другу, принимаясь изучать последние фрагменты истории.

«Август 1993,

В поместье стало совсем темно и сыро.

Никаких отголосков прошлой счастливой жизни.

Неделю Стивен хворает от постигшей его болезни. Жуткий кашель мешает мальчику спать по ночам. Мне приходиться отречься от собственного сна, чтобы в любое время оказывать ребенку помощь и давать ему необходимые лекарства, выписанные доктором.

Роберт все реже проводит время с сыном. На мои просьбы скоротать с ним несколько часов никак не отвечает, словно игнорирует полностью все то, что я ему пытаюсь сказать.

Мне начинает не нравится, как Роберт косо поглядывает на Стивена, когда удосуживается заглянуть в его спальню. Он так и норовит показать свое враждебное отношение к больному ребенку. Его ему ничуть не жаль.

Стивену не становиться лучше. Доктор лишь качает головой и разводит руками.

Я думаю, он боится сказать, что мальчику не жить. А я не хочу потерять еще и этого ребенка. Роберт достаточно сотворил. Я боюсь, что он изничтожит и собственного сына.»

«Сентябрь 1993,

Прошлым утром я оповестила Роберта о том, что Стивену не удалось побороть болезнь. Температура у него не спадала, а из-за злобного кашля он уже и позабыл, как разговаривать.

Роберт провел эти два дня без еды. Он постоянно молчит. А сегодня вечером, когда он вроде как решил подремать, я слышала, как он постоянно повторял: «Ты мертва, Роуз, и твой пасынок тоже!»

Я пыталась убедить Роберта просить помощи у психолога, чтобы тот вернул его нормальное состояние. Он на человека перестал быть похож.

Господь Бог карает его за совершенное им убийство!

Правда, если и Роберта в скором времени заберут либо небеса, либо бурлящие языки пламени я не выдержу… он остался единственным любимым мною человеком.

Помимо всего прочего я должна покаяться, что посмела обмануть его.

Я спасла от него Стивена. Я ему соврала. Благодаря моим настоям целебных трав мальчик пошел на поправку. Я не дам Роберту прикоснуться к нему. Если он так возненавидел собственного сына, то тот теперь останется под моей опекой и опекой моих хороших друзей.

Стивен, милый… если тебе посчастливиться когда-то найти мои записи, прошу, сохрани их, узнай всю правду, но не держи зла на отца. Мы с ним оба виновны.»

В конце, на переплете была оставлена личная подпись владелицы дневника – Бетти Руш. Именно благодаря этой женщине история приобрела оттенок отчетливости и ясности.

– Давай выбираться, дружище, – окликнул Дрейка Олден, принимаясь подниматься по лестнице.

Брюнет не стал торопиться. Он забрал с собой оставленный другом дневник, чтобы поделиться полученной информацией с их спутницами.

Девушки накинулись на парней с расспросами про увиденное и найденное там, внизу, как только показались их макушки.

– Вот, ты любишь такие вещи, – Дрейк протянул дневник своей лучшей подруге, которая тут же его приняла.

– Еще одни записи? – поинтересовалась Эмма.

– Да в них сущий кошмар описан, – объяснил Олден.

Девушки выстроились вокруг парней, желая перед отправлением узнать краткое содержание всего описанного в найденном дневнике.

– Вещица принадлежала домработнице и по совместительству няне данного поместья, – начал Олден.

– Она работала здесь еще со времен сына Тома Холла, – подловил Дрейк. – Что самое ужасное и в то же время интересное, так это то, что столь уважаемый Роберт Феникс Холл, вокруг истории которого мы и мечемся в поисках разгадок, оказался убийцей собственной жены.

Девушки хором ахнули, удивившись изложенному факту.

– Ага, – подтвердил Олден. – А своего сына, Стивена, он, скажем мягко, слегка недолюбливал.

– Мальчик тоже умер? – поинтересовалась Иви, перебив своего друга.

– Не совсем, – продолжил шатен. – Эта самая няня, Бетти Руш, заподозрила неладное со стороны Роберта. Она обманула его, сказав, что его сын не справился с болезнью и умер от жуткой простуды.

– А на самом деле, – подловил нить повествования Дрейк, – она забрала Стивена себе, живого и стремительно идущего на поправку.

Очередная волна удивления со стороны молодых дам накрыла парней.

– Дай нам, Боже, выбраться отсюда живыми, – воодушевилась Эмма.

– По мне, так Бетти Руш досконально все объяснила, – опешила Тейлор.

– Эта няня, кстати, не была такой уж святошей, – заверил девушек Дрейк. – Она помогла Роберту закапывать тело его жены, которую он зарезал ножом прямо у нее на глазах.

– Мне начинает казаться, будто все в этой семейке были немного поехавшие, – заключила Тейлор.

– Поведение няни объяснимо, ибо она с Робертом всю жизнь провела, наверное, хотела помогать ему абсолютно во всем. И уж ей наверняка не хотелось отправлять его за решетку, – предположила Иви, до этого внимательно слушая доводы товарищей.

– Ладно, убедила, а что насчет самих владельцев поместья? Есть ли объяснение их странному поведению? – поинтересовалась Тейлор, как обычно слегка съязвив. – У них девчонки так и так помирали. Некоторые владельцы из-за горя бесповоротно с ума сходили. А последний так убийцей заделался.

На подобное не только у Иви, но и ни у кого не нашлось ни ответа, ни даже малейшего предположения.

– Сплошная жуть, – вздохнула Эмма.

– Давайте покончим с этой безумной историей. У нас осталось два незавершенных дела, – напомнил всем Дрейк. После чего, с еще большим напряжением по всему телу, молодые люди поспешили на третий этаж поместья. Надежда на нахождение видеомагнитофона именно там весьма возросла.

Третий этаж не представлял собой конструкцию с двумя ответвлениями от главного коридора, как было на двух нижних ярусах. Там были расположены четыре двери на приличном, в результате больших размеров комнат, расстояние друг от друга.

Молодые люди решились начать с обыска первой по счету комнаты, в порядке отсчета слева-направо. Но как только Эмма потянулась к дверной ручке, всю команду отвлек сильный фоновый шум, доносящийся за третьей дверью.

– Какого черта это было? – выругался Олден.

Молодежь на время воссоздала идеальную тишину, чтобы удостовериться в отсутствии какой-либо для них опасности.

– Мы, конечно, можем еще так постоять, но я думаю, следует все же проверить, что является причиной такого шума, – произнес Дрейк. – Хотя этот шум мне кажется довольно знакомым.

– Поверь, и мне тоже, – заверил Олден. – Я не раз в своей жизни разбирал какую-либо технику, и могу вас всех заверить, что подобное происходит с телевизором по причине, например, неправильного подключения проводов или же после простого завершения показа при помощи приставки.

– Значит, ты хочешь сказать, что вот мы и нашли, где можно просмотреть содержимое найденной кассеты? – спросил Дрейк.

– Или же кто-то помог нам его найти, – произнесла Иви с некой осторожностью. – Если вы понимаете, о ком я говорю.

Об одном упоминании о маньяке-убийце молодых людей окутала паника. Нечто подобное уже происходило. Этот самый человек пытался указать им на мертвое тело паренька в очках. А так он либо хотел, чтобы группа друзей узнала всю правду перед смертью, либо он сразу же их всех отправит на тот свет, пока они будут возиться с техникой, даже не давая им ни малейшего шанса на раскрытие запутанной для всех истории.

– Рискнем? – поинтересовался Дрейк.

– Если ты хочешь, чтобы тебе вспороли живот, тогда валяй, – огрызнулась Тейлор.

– Ты хочешь выбраться или нет?

– Что за глупый вопрос!

– Тогда помоги нам, – стребовал брюнет.

У нужной двери молодые люди приступали к готовности распахнуть деревянную преграду и зайти внутрь скрываемого за ней помещения.

– Если что, я готов ко всему, – Олден демонстративно вертел в руке используемый как раз в целях самообороны скальпель, дабы заверить и себя, и своих друзей в необходимости сохранения спокойствия.

– То, что нужно, – перевела дух Эмма, пригревшись под боком вооруженного героя.

– Если все готовы, тогда вперед, – нацеленный на встречу с непредвиденным Дрейк повел за собой группу опасливых, но еще не потерявших рассудок друзей в пучину темноты, где в конце, режа уши молодым людям тем же противным звуком, виднелся прямоугольник с мерцающими черно-белыми полосками.

Глава 20.

Молодые люди окружили подающую признаки жизни технику. Шум только нарастал, а перебегающие на экране черно-белые волны раздражали светочувствительные аппараты глаз.

– Кассета все еще у тебя? – Дрейк призвал свою белокурую подругу к содействию.

Эмма незамедлительно достала из и так уже растянувшихся под весом собранных девушкой предметов карманов проигрывающее устройство. Она вставила кассету в отведенную специально для нее область. Горящие красным цветом лампочки на проигрывающей видео технике осведомляли об уже включенном и подключенном механизме.

Экран телевизора заполнился черным цветом, картинка так и не появлялась, хотя видеомагнитофон уже приготовился к воспроизведению.

– Минутку, – Олден склонился над представшей перед ним техникой и принялся разбираться с возникшей проблемой.

– Будь осторожен! – вскрикнула Эмма. – Не хватало еще, чтобы тебя током ударило.

– Не волнуйся, – шатен издал легкий смешок, после чего занялся переподключением всевозможных проводов.

Молодые люди услышала отдельные сочетания букв, которые со временем, как Олден настраивал устройство на нужный лад, преображались в целые слова.

«Бе… Бет……ти….Б..ти….Бе..и….Бетт….Бетти!»

Изображение слегка подводило своими темными тонами, которые никак не могли вырисовать четкую картинку. Перебегающие из одного края в другой волны лишь ухудшали ситуацию. Олден перебрался к задней части телевизора, где несколькими движениями смог заставить технику во всех красках ознакомить молодых людей с изображением.

На экране в нижнем углу вырисовывалась дата 13/07/91. Молодой мужчина с прической в стиле ретро, трехдневной щетиной и изумрудного цвета глазами широко улыбался в камеру.

– Бетти, не переживай, тебе всего лишь надо направлять, как ты выражаешься «эту штуку», в нашу сторону.

– А если я ее уроню, Роберт? – произнес женский голос за кадром.

– Просто держи ее крепче.

Мужчина отстранился, попятился назад, и на экране можно было разглядеть яркую зелень и крыльцо поместья, что скрывались за его спиной.

– Эй, приятель! – Роберт окликнул кого-то в стороне, и через мгновенье к нему подбежал радостный мальчишка, который звонко выкрикнул слово «папа». – Бетти уже записывает, ты должен поучаствовать в съемке.

Роберт взял на руки своего сына, который энергично принялся размахивать руками в сторону Бетти, держащей в руках записывающее устройство.

– Это видео сохранится надолго, и ты, Стивен, будешь пересматривать его, когда захочешь вспомнить, каким ты был маленьким. Поэтому давай, помаши себе взрослому.

Роберт поставил сына на землю, а сам с улыбкой на лице стал наблюдать, как его маленькая копия выполняет его поручение.

– Ты выглядишь очень милым, Стивен, – заверила мальчишку няня.

– Спасибо, – отозвался тот. – Я обязательно оставлю себе будущему какое-нибудь послание.

Видео приостановилось, и изображение застыло на тот моменте, когда Стивен своими маленькими детскими ручонками убирал растрепавшиеся от легкого ветерка волосы.

Видеомагнитофон вновь загудел и принялся показывать продолжение.

Другая дата – 16/07/91.

Съемка велась в известной Дрейку мастерской, где он успел застать целый ряд написанных картин.

Роберт, слегка сгорбившись, сидел напротив мольберта, на котором он старательно выводил линию тонкой кистью. На его лице читалось полное сосредоточение. Его глаза сузились, ноздри расширились, а губы сжались.

– Бетти, я даже боком чувствую, что ты меня снимаешь, – брюнет обратился к няне, не прерываясь от работы.

За кадром раздался смех старушки.

– Прости, дорогой, но твое погружение в прекрасный мир искусства невозможно упустить. А с этой вещицей, если ты когда-нибудь отречешься от своего любимого дела, можно восполнить весь процесс.

Роберт повернулся к няне со слабой улыбкой на лице.

– Я так полагаю, ты с этой техникой уже подружилась.

– Снимать вас, моих самых дорогих людей, большое удовольствие, поэтому я быстро приспособилась, – объяснилась няня.

Роберт на мгновенье задумался, улыбка с его лица исчезла, и он отложил кисточку в сторону.

– Бетти, – хозяин поместья замолк на секунду, обдумывая, как бы правильнее изложиться, а среагировавшая на свое имя няня молча требовала продолжения. – Почему у тебя нет своих детей?

– Так получилось. Я не могла забросить работу, мне нужно было на что-то жить, хотя этот дом предоставлял мне и постель, и пропитание, и крышу над головой, однако мне нужно было содержать родных, которые сильно болели. И так все закрутилось, что я позабыла о собственном счастье, получая огромное удовольствие от того, как я даровала это самое счастье семьям твоих предков и твоей собственной, – проговорила Бетти.

– Но ведь ты не можешь кого-то назвать своей дочерью или сыном, – Роберт устремил свой взор на мольберт, одновременно изучая свое творчество и поддерживая разговор с няней.

– Я могу смело называть тебя своим ребенком, хоть и не я даровала тебе жизнь, – откликнулся женский голос.

Брюнет хотел было что-то ответить, но в мастерскую вошла Роуз в бежевом шелковом халате.

– Хорошо проводите время? – шатенка подошла вплотную к своему мужу, прислонившись к нему грудью и положив свои тонкие, белоснежного цвета кисти на его широкие плечи. – Это прекрасная работа, милый!

Роуз прониклась портретом ее сына с еще некоторыми незавершенными деталями.

– Стивену обязательно понравится! – заверила своего мужа шатенка.

– Ты уложила нашего сына в постель?

– Да, – ответила Роуз. – Я почитала ему на ночь и после того, как он стал мило посапывать, решила наполнить ванну и немного освежиться.

Перед тем как вновь взяться за кисточку Роберт закинул голову назад и прикоснулся своими губами к румяной щеке жены. А Роуз в свою очередь подсела к няне, чтобы лишний раз не отвлекать мужа от работы.

– Он уже сколько часов упорно трудиться, чтобы представить портрет своего сына наилучшим образом, – прошептала Бетти.

– Наконец у нас все замечательно, больше никаких пререканий и ссор, – откликнулась Роуз. – Дальше будет только лучше.

Данный кадр был сменен другим.

У главного входа в поместье что-то бурно обсуждали люди в рабочей форме. У крыльца в разных местах были разбросаны строительные материалы и инструменты. Над лакированной дверью прорисовывалось уже знакомое молодым людям изображение величавой птицы – Феникса.

Роберт расположился чуть-чуть поодаль, изредка наблюдая за продвигающейся работой нанятых им людей. Он сидел за маленьким столиком, пролистывая одну страницу за другой свежего номера газеты.

– Стивен, будь осторожен! – Бетти подошла ближе к Роберту, к которому целенаправленно бежал его сын.

– Этому ребенку все равно, поранится он или нет, когда он чего-то хочет, – засмеялся Роберт.

– Папа, папа! – Стивен чуть не сбил няню с ног, когда он столкнулся с ней и схватился за подол ее платья.

– Что такое, малыш?

– Кто это? – мальчишка указал рукой на трудящихся у дома мужчин.

– Это рабочие. Я попросил их несколько украсить наше поместье, – объяснил сыну отец.

– А как украсить?

– Они изобразят очень красивую, необыкновенную птицу. Она сгорает и восстает из пепла. Перерождается. Приносит в мир что-то новое.

– Как она это делает? – Стивен встал рядом с отцом, который отложил газету в сторону, полностью отдаваясь разговору с сыном.

– Такова ее способность. Феникс умирает и рождается снова.

– Феникс, – мальчишка повторял отрывки предложения за отцом, словно находясь под гипнозом.

– К сожалению, такая птица не существует на самом деле, однако ее качества не могут не поражать.

– Почему ты выбрал именно ее? – в разговор встряла Бетти, которую воодушевили рассказы Роберта.

– Будь моя воля, я бы тоже сгорел дотла, после переродился и начал жизнь с нуля, – хозяин поместья серьезно о чем-то задумался, прежде чем продолжил свою речь. – В моей жизни много моментов, которые я хотел бы вычеркнуть, о которых хотел бы навсегда забыть. И такие моменты еще будут, я точно знаю. Никто не застрахован от того, чтобы жизнь пошла наперекосяк, прокладывая полную горечи и сожаления тропу к чему-то более непосильному.

Стивен положил свою голову на отцовскую руку, которая изредка подрагивала на рукоятке стула. Казалось, будто столь малых лет ребенок понимал абсолютно все, о чем смел высказываться его отец. Он хотел было лишить своего родителя всех тягот, о которых тот так резко отзывался.

Картинка сменилась на полный зелени и пения птиц сад.

Бетти ступала по бетонной витиеватой, с закругленными поворотами дорожке, визуально увеличивающей пространство. Рядом с ней из стороны в сторону, от одного куста цветов к другому перебегал Стивен. По обе стороны от дорожки возвышались разного рода деревья, верхушки которых покачивались в такт летнему ветерку. Вся площадь была заполнена желтыми, темно-синими, белыми, как снег и огненно-красными бутонами.

– Бетти, тебе нравятся цветы? – Стивен переступал с одной плитки на другую с особой осторожностью, представляя в своем детском, игривом воображении дорожку чем-то опасным.

– Конечно, милый. Они очень приятно пахнут и своими яркими красками радуют глаз, – откликнулась няня.

– А какие из них мамины любимые?

– Мы еще до них не дошли. Найдем твою маму, найдем и цветы.

Вскоре открылся прекрасный вид на выполненную из качественного долговечного материала арку, которая создавала романтическую атмосферу, придавала саду нотки загадочности и подчеркивала природную естественность. Под ней на лавочке расположилась Роуз, которая наслаждалась ароматом распускающегося рядом с ней множества трубчатых цветков красной окраски.

Женщина отстранилась от бутона цветка, когда услышала, как ее подзывал сын.

– Стивен, милый, иди ко мне, – шатенка усадила подбежавшего к ней мальца себе на колени.

– Мама, это и есть твои любимые цветы?

– Да.

– Они очень красивые, – отозвался мальчишка.

– Я тоже так думаю. Они действительно шикарны. Ты ведь знаешь, что их мне собственноручно сажает твой отец?

– Да, мама.

– Вместе с тем он подчеркнул свою любовь и преданность тебе столь страстным цветом, – добавила Бетти, от слов которой на лице Роуз появилась лучезарная улыбка.

– Все именно так, – Роберт тихонько подкрался к собравшимся у лавочки членам его семьи.

– Муж мой, – Роуз еще больше осчастливило прибытие ее супруга.

– А как называется этот цветок? – Стивен продолжал питать интерес к поразившему его растению.

– Иксора, – хозяин поместья поспешил дать ответ вместо своей жены.

– Странно.

– А тебе не кажется, что в данном названии есть нечто необычное, загадочное и даже неистовое? – Роуз помогла сыну убрать прядь волос с лица. – Ох, милый, тебе пора подстричься.

Роберт присел рядом с женой и сыном. А Бетти, засняв их в любящей и теплой компании прекратила съемку.

Следующей сценой предстала погруженная в мрак спальная комната. На экране пока никого не было, и лишь яркий лунный свет пробивался сквозь закрытые шторы.

С минуту стояла полная тишина. После был слабо слышен пробивающийся через затворенные окна ночной ветер и со временем бьющие по стеклу ветви деревьев.

Дверь резко распахнули, и в комнату со всех ног вбежал Роберт. Он устремился к записывающему устройству. Какое-то время он отвел на размышления, подготавливаясь к изложению собственных мыслей. Чем-то удрученный, уставший. Его болезненный вид тревожил и вызывал чувство сожаления.

Роберт нервно покусывал нижнюю губу, даже не заметив, как из нее уже начала сочиться кровь.

– Я так не могу, – прошептал брюнет, устремив взгляд в сторону.

Хозяин поместья сложил руки в молитве.

– Почему все так обернулось? Я ведь всего этого не хотел. Мне больно. Я не могу избавиться от чувства, будто меня предали, – Роберт резко замахнулся и ударил кулаком по крышке стола. Столь сильный удар приглушил остальные звуки и заставил вздрогнуть молодых людей, просматривающих данное видео, – Я знаю, что должен положить всему конец. Я вижу лишь один выход из этой ситуации, и я уверен, что, сделав это, мне станет гораздо лучше. Но в тоже самое время я начинаю бояться самого себя. Меня пугают собственные мысли, подходы к решению тех или иных проблем. Мне часто снится, что я нахожусь в этой самой спальне, – Роберт быстро осмотрел комнату, – я с закрытыми глазами лежу на кровати, и вдруг кто-то начинает меня душить. Я чувствую эти руки, что так яростно сжимают мое горло. Я не могу шевельнутся, меня в одно мгновенье покинули силы. Но я не умираю. Подобное длиться всю ночь, и с восходом солнца я вижу лицо своего врага. Я вижу человека, который всей душой меня ненавидит и который хочет, чтобы я расплатился за все свои грехи. Я вижу самого себя, – брюнет в отчаянии покачал головой и тяжело вздохнул. – Я действительно себя ненавижу. Но я обязан положить всему конец!

Хозяин поместья открывает один из ящиков письменного стола и достает оттуда кухонный нож, лезвие которого слегка отражает лунный свет. Он поднимается на ноги и, припрятав острый предмет за спину, поворачивается к входной двери. Мужчина был уверен, что кто-то обязательно должен был прийти.

В коридоре послышалось цоканье каблуков, и через мгновенье в дверях показалась Роуз.

– Милый, почему здесь так темно? – шатенка попыталась нащупать выключатель, но грубый тон ее мужа, пробурчавший не включать свет заставил ее отречься от желания сделать задуманное.

– Просто подойди ко мне, – затребовал Роберт уже несколько смягченным голосом.

Роуз сделала несколько шагов по направлению к хозяину поместья.

– Бетти сказала, что ты хотел меня видеть.

– Верно.

– И зачем же? – шатенка нежно провела рукой по заросшей щетиной щеке мужа.

– Хотел, – Роберт нервно сглотнул и продолжил. – Я хотел поговорить с тобой.

– О, ты решил что-то записать? – Роуз подошла поближе к письменному столу мужа, за которым он проводил большую часть своего времени, нагруженный работой, и улыбнулась. По красному мигающему огоньку она узнала о работе устройства, происходящей на данный момент.

Роберт резко развернул жену к себе, крепко обняв ее одной рукой за талию.

– Что с тобой происходит? – еле слышно прошептала Роуз.

– Я хотел бы попросить тебя кое, о чем.

– И о чем же?

– Ты могла бы улыбнутся мне?

Было видно, как данная просьба мужа поставила шатенку в тупик. На ее лице читалось негодование, однако расслабившись, и даже получая удовольствие от игривого настроя ее любимого мужчины, она невольно издала смешок. Черты ее лица преобразились, глаза засияли, а губы скривились в кокетливую улыбку.

– С тобой сегодня явно что-то не так.

– Я просто хочу извлечь из этого момента все приятное, что и в последующее время будет согревать мне сердце, – Роберт оставил на шее своей любимой затяжной поцелуй.

Роуз еще шире улыбнулась, прикрывая глаза от наслаждения.

– Милая, – брюнет окликнул свою жену.

– Да?

– Ты простишь меня?

Роуз немного отстранилась от хозяина поместья, озадачившись его вопросом.

– О чем ты? Разве ты совершил что-то плохое, за что я должна тебя простить?

– Нет, но вскоре совершу.

В спину Роуз уже был направлен блестящий металл с черной овальной формы рукояткой. Рука, вцепившаяся в данного типа холодное оружие, заметно тряслась. Лицо Роберта исказилось в горестную и вымученную гримасу.

Роуз не сводила глаз со своего мужа, нынешний внешний вид которого изрядно ее напугал.

– Что с тобой?

Всего одно мгновенье, и нож вонзился между лопаток красавицы с вьющимися каштановыми волосами. Ее ноги подкосились, и Роберт вынужден был придерживать свою испускающую дух жену, тем более с ее столь хрупким телом это не требовало больших усилий.

Судорожно ухватываясь за белую рубашку своего мужа шатенка славливала последние порции воздуха. По побледневшему лицу Роуз катились не только ее слезы, но и слезы Роберта, который безостановочно нашептывал ей «прости». Он чувствовал… чувствовал, как по его руке, удерживающей нож, стекала теплая кровь его любимой, сочившаяся из ее раны.

Отхаркнувшись подступившей к горлу кровью и освободившись от крепкой хватки мужа, шатенка рухнула на пол.

В этот же самый момент в комнату вошла Бетти. В руках у нее была приличная стопка писем, которая в миг выпала из ее рук, когда перед ней предстала картина убийства.

– Роберт…

– Ничего не говори! – рыкнул брюнет, потерев испачканной в крови рукой щеку и вздрогнув в тот же самый момент от ощущения чего-то столь теплого на своем лице.

Бетти прикрыла рот двумя руками и отвернулась от лежавшей на полу в луже собственной крови Роуз, безжизненные глаза которой были направлены в ее сторону.

Видео оборвалось на данном моменте, повергнувшем всю группу молодых зрителей в ужас и отчаяние.

Никто из них не решался высказаться по поводу просмотренных фрагментах истории, что хранило столь величавое здание.

Глава 21.

– Нам пора идти. Мы достаточно узнали, – заверил свою группу Дрейк, направляясь к выходу.

Было трудно вновь привыкнуть к пустым темным коридорам, когда в памяти продолжали мелькать полные разных красок фрагменты видеозаписи.

– К чему мы пришли в итоге? – поинтересовалась Иви.

– Все, что мы с Олденом прочитали в дневнике Бэтти, отобразилось на этой видеокассете, – ответил Дрейк.

– А что делать дальше? Что нам с этих видео? – выругалась Тейлор. – Сколько еще нам мучиться, бояться и выжидать, пока на нас снова нападут?

– Нас никто не тронет, – встрял Олден.

– Да много ты знаешь!

– Хватит, достало ругаться, – Эмма на корню пресекла назревающий конфликт.

– Но если подумать, то вопрос действительно только один. Что делать теперь? – Иви осветила погруженное во тьму окружение, словно пытаясь узреть следующую цель ее общего с ребятами следования.

Дрейк провел рукой по растрепавшимся волосам, после чего ему в память врезались не так давно найденные таблички. Он вытащил их из заднего кармана джинсов, обращая на себя внимание всей команды.

– Слово. Нужно слово.

– Только какое, друг? – спросил Олден, просматривая расписанные буквы.

К, Р, О, И, С, А.

– Погодите-ка, – Тейлор просочилась сквозь окружившую Дрейка толпу, чтобы поближе рассмотреть таблички, тем более что в данной комбинации что-то ей показалось знакомым.

Если обратиться к просмотренным фрагментам видео, то нетрудно было догадаться, что акцент на нечто был сделан весьма четко.

Дрейк расправил обе ладони, чтобы Тейлор было удобнее выстраивать таблички в правильном порядке. Он косился на брюнетку, которая выкладывала букву одну за другой.

– Прошу, господа, – Тейлор вызывающе показала одержанную ей победу в данной загадке.

– Иксора! – Эмма даже выругалась после осознания своей оплошности в столь простой головоломке. – Молодец, Тейлор.

– Цветы… Ведь сколько раз они говорили о них, – высказался Дрейк. – Я даже наткнулся когда-то на очередной портрет жены Роберта Холла, где были изображены как раз эти бутоны, что нам показывали на видео.

– Слово Тейлор отгадала, а как быть с его использованием? – озадачился Олден, к раздумьям которого присоединились и остальные участники.