Смерч навстречу. Даром

Глава 5. Дарья

Вот что умеет Павел Константинович, так это удивить. В противостоянии «спонтанность Полякова» vs «продуманность Несветаевой» Дашина сторона терпела эпическое фиаско.

Ведь он наверняка ничего такого не планировал. Просто захотел и приехал. И разбил весь тщательно выстроенный сценарий.

И Дашин мир.

Кто был охотник, кто добыча? Даша всё больше путалась: нападает она или убегает? Соблазняет или держит оборону? Где верх, где низ? Искренность и незамутненность эмоций Кощея выворачивали её наизнанку. Разумеется, он не играл. Он говорил и делал, что чувствовал. Другой вопрос, что эти чувства – как бабочка-однодневка. Сегодня есть, завтра от них остались одни воспоминания. А Дарья вляпывается в них всё глубже, открывается, как новичок на татами.

На татами Несветаева действительно была новичком и сейчас очень остро ощущала, что соревнуется с признанным мастером на чужом поле.

Ведь буквально утром она размышляла о детской непосредственности Павла Константиновича. В плохом смысле этого слова. А теперь у неё от этой непосредственности ориентация сбилась. Не в смысле «сексуальная», а в смысле во времени и пространстве. Даша разбудила ноут и загрузила недоделанный курсач по психологии, но мысли сносило в другую сторону.

Понятно, что сдался Поляков не просто так. За долготерпение он захочет компенсацию. Интересно, чего он потребует? От одной мысли об этом у Даши стало горячо между ног. Солнце двигалось к закату, в комнатах давно горели лампы, и грязный монстр выбирался наружу.

Что ни говори, а постельное мастерство не проиметь. Пропить – можно. Дарья знала примеры. А проиметь – никак. Поскольку оно, это мастерство, в процессе имения становится только глубже и крепче. И мастерством этим Павел «Секс-машина» Поляков владел в полной мере. В сочетании с его непредсказуемостью и полным отсутствием тормозов это был просто улёт.

Полный улёт Дашиного монстра.

Соски заныли в предвкушении.

Несветаева собрала волю в кулак. Какой смысл было просить отсрочку, если она собирается вязнуть в эротических фантазиях? Ей ещё высасывать из пальца эксперимент, и ничего возбуждающего в этом процессе не было. На два часа она погрузилась в таблицы, цифры и формулы, аргументы и суждения. Сухой мир логики был понятен и безопасен. Но чем ближе она была к «Выводам», тем беспокойнее становилось на душе. Где-то под солнечным сплетением распирало от неясного чувства, которое отзывалось тошнотой в глотке.

С чего бы? Даша доверяла своей интуиции, но в данном случае предчувствия были ни при чём.

Она просто волновалась.

Это было и глупо, и непрофессионально. Предстоящий визит к Полякову был лишь необходимым шагом для достижения цели. Он покупает Дашино тело, чтобы задобрить своего монстра. До самой Дарьи ему нет никакого дела. Она больше поведётся на мужские обещания. Она кукла. Безвольная кукла, с которой клиент может делать, что захочет. А в качестве расплаты отдаст ей своё доверие.

Несветаева взяла в руки телефон и зависла над белым экраном сообщения. А ждёт ли её Поляков или уже нашёл девицу на ночь? Не слишком ли самонадеянно ожидать, что Даша всё ещё занимает мысли начальника? Но ослушаться и проигнорировать требование она не рискнула.

«Добрый вечер, Павел Константинович», – написала в мессенджере. – «Мы с вами не договорились по завтраку. Вам что-нибудь купить или просто взять оставшиеся пирожные?».

Сообщение от шефа прилетело почти мгновенно.

«Завтра решим», – очень в своей манере ответил он. Через несколько секунд телефон снова пиликнул: – «Или я не понял: ты решила меня снова продинамить?» К сообщению был приложен злобный смайлик.

«Я подумала, что актуальность уже пропала», – попыталась оправдаться Дарья.

«Даже если «актуальность» пропала, я верю в твои способности и свои возможности», – прилетело от Кощея.

«Только ради бога давай обойдемся без всяких ваших бабских притирочек, скрабиков, масочек», – не мог угомониться он. – «Ты великолепно выглядишь без масочки».

«А лучше всего ты выглядишь вообще без ничего», – гласило следующее сообщение.

«Короче, не надо клеветать на мою «актуальность». Она уже восстала, и мы тебя ждём».

Вот так простенько, прямолинейно и без затей. В этом весь Павел Константинович. Даша пошла к шкафу с одеждой, но телефон снова блюмкнул: «Вам оплатили такси. Приедет через 12 минут».

Несветаева подорвалась собираться. Она даже образ на завтра не придумала, а ей всего пятнадцать минут дали на всё про всё. Даша кинула в сумку новые чулки – это маст хэв. Зубную щетку, смену белья, фен – на утро. На работу джеггинсы, оверсайз джемпер до середины бедра – неизвестно, как у неё завтра будет с походкой. А поскольку отопление отключили везде, джемпер будет в тему. Заживляющий крем – на всякий случай. Минималка для экспресс-мейкапа. Вроде, главное взяла. Даша завершила образ сапожками на шпильке. Сообщение на телефоне информировало, что водитель на месте. Конечно, Кощей не разорится от пяти минут ожидания, но Дарья сама не любила непунктуальность.

Таксист пытался завести разговор на какие-то личные темы, но Несветаева не была настроена говорить. Она уткнулась в телефон в качестве намёка, но вместо того чтобы скролить ленты в соцсетях, перечитывала диалог с шефом.

Симптоматично.

Даша попыталась опустить себя с небес на землю. Это же Поляков. Он сам говорил, что между ними нет никаких отношений. Она всего лишь свежее мясо. Необъезженная начленная вертелка. Подручный мастурбатор в полный рост.

Зачётная попытка провалилась, когда в вечернем сумраке она разглядела фигуру Кощея. Он стоял у подъезда и ждал. Когда такси остановилось, Павел Константинович перекинулся парой слов с водилой, пустобрёх задушевный, открыл Даше дверцу и помог выйти. Хорошо, что на руках были перчатки, и шеф не заметил её потные от волнения руки. Поляков чмокнул её в нос и крепко прижал к боку.

– Это все твои вещи? – он показал небольшой рюкзачок.

– Мне нужно было привезти перину и пару подушек? – голос был слегка хрипловат, но, вопреки ожиданиям, слушался.

Шеф быстро наклонился и прижался к её губам.

– Идём, – шепнул он на ухо, заставляя Дарью передернуть плечами.

В лифте они ехали молча. Почему-то Несветаевой вспомнился другой лифт, и она осознала, что «актуальность» восстала не только у спутника.

Словно почувствовать её мысли, Павел Константинович навис над нею и уткнулся переносицей ей в лоб:

– У меня крышу сносит, как у пацана пубертатного, – в полголоса признался он.

Даша очень старалась держать отрешённое выражение лица. Это было несложно. Она всё равно не знала, как реагировать на подобные признания.

– Ничего не скажешь? – Шеф потерся щекой, как кот, и прикусил мочку уха.

Даша сглотнула.

– Скажи, что скучала, – нежно коснулся губами виска, век закрытых глаз, уголка губ. – Скажи.

Лифт остановился, открывая двери и снимая с Даши необходимость отвечать. Поляков сжал её ладонь и потянул к двери квартиры.

В прихожей он, хвала Создателю, уже не разговаривал. Возможно, осознал обречённость затеи. А может, решил, что с ритуальными фразами можно закончить. Даша бы на его месте действовала так. Что творилось в этот момент в голове шефа, было неизвестно. Хотя, возможно, вообще ничего. У поезда на воздушной подушке просто нет головы. Мотор есть. А головы нет.

Он расстёгивал и снимал всё, до чего дотягивался, и краем мозга Даша порадовалась, что выбрала немнущуюся одежду. Остальной мозг отказал. Дарья тянулась ртом к его губам, хваталась руками за одежду, обводила пальцами стальные мускулы. Здравый смысл к ней вернулся ненадолго, когда она осталась без ничего, а Поляков опустился перед нею на колени.

…и надел сапожки на босу ногу.

А потом развернул к зеркалу во весь рост.

Павел оставался в футболке и штанах, а на ней были только сапожки.

– Ты просто совершенна, – выдохнул он, глядя в зеркало, и поцеловал Дашу в основание шеи.

Даша рискнула взглянуть на себя. На фоне огромного Полякова за спиной она казалась тоненькой и бледной. Однако ни тощей, ни угловатой почему-то не казалась. Сапожки придали телу идеальные пропорции. Прически не наблюдалось, но пушистые волосы были взбиты ненасытными пальцами Павла. Глаза безумно горели, а припухшие губы приоткрыты.

– Я хочу трахнуть тебя прямо сейчас, прямо здесь, – шептал он на ухо, не отрывая взгляда от глаз Даши в зеркале, и от этого становилось страшно, будто он видел самую суть – её грязного похотливого монстра.

Грубые ладони тревожили заострившиеся соски. Губы целовали шею и плечи. «Актуальность» через штаны упиралась в развилку ног.

Поляков поднял безвольно висящие Дашины руки, заставляя её упереться в зеркало, и коленом развёл Дашины ноги. Одной рукой он скользнул туда, вниз, где уже было влажно и скользко. На секунду он разорвал зрительный контакт и откинул голову назад в шумном выдохе.

– Врушка, – он снова уставился Даше в глаза. – Грязная врушка, – и облизал пальцы руки, испачканные в смазке. – Грязная сладкая врушка.

Его руки оторвались от Дашиного тела, чтобы приспустить штаны, и гладкая, горячая «актуальность» ткнулась в неё сзади.

– Скажи, что ты меня хочешь, – руки вернулись к истосковавшейся груди, а член тыкался во влажный вход, но не с намерением войти, а просто чтобы подразнить. – Я с трудом сдерживаюсь, чтобы не задушить тебя в объятиях, – шептал он, и Даша ощутила, как напряжены его ладони. Взгляд стал совсем чёрный, а с лица исчезли намеки на шутки или игру. – Просто скажи, что ты хочешь. Скажи.

Дарья толкнулась тазом назад, надеясь обойтись без слов, но Поляков был настроен играть по своим правилам. Он чувствительно прикусил за плечо, словно в наказание за непослушание, и повторил:

– Скажи. Пожалуйста.

Дарья наклонилась в попытке поймать губами руку, ласкающую грудь, но и этот фокус не удался.

– Даша, – со стоном выдохнул Павел, отираясь членом и пальцами между ног, – скажи. Ну скажи!

Он смотрел прямо в глаза, этот чертов Кощей, продирая взглядом насквозь, до самых лопаток.

– Ещё… – это всё, что смогла выдавить из себя Даша и закрыла глаза. Так было проще. Всё было проще. Она снова ткнулась тазом назад и стала тереться о пальцы в своём темпе, ощущая, как надвигается разрядка. Дыхание стало тяжелым, она извивалась, стараясь приблизить миг наслаждения.

– …ля! – выдавил Павел и, вцепившись мертвой хваткой в её бедра, вошёл внутрь. – О-о!..

Движения его были грубыми, безжалостными, он не занимался любовью, он наказывал. Но наказывал, подчиняясь, признавая её победу и своё поражение. На этой волне триумфа Даша и поймала свой фейерверк. Чуть позже в эйфорию отправился и Поляков, обжигая сердце предвестниками своего оргазма, и Дарья будто кончила второй раз от вспышки его эмоций. Надсадно дыша, он склонился к её плечу и упёрся лбом в зеркало.

– Капец! – выдохнул он. – Я думал, мозг на осколки разнесёт. – Он чмокнул Дашу в плечо. – Пошли в душ.

Глава 6. Дарья

В душе они просто мылись. Всё же Павел Константинович не был пубертатным пацаном, и это было замечательно, потому что мазохизмом Дарья не страдала и от натёртостей в причинном месте не пёрлась. Но помыть и погладить себя под потоком душевых струй позволила с удовольствием. Большие ладони шефа умели быть потрясающе нежными.

Потом её вытерли огромным мохнатым полотенцем – понятно, что её полотенчиков Полякову только на гульфик бы хватило. Вряд ли он держал отдельные для маломерок, типа Даши. И укутали в столь же огромный махровый халат, который стелился по полу шлейфом.

– Нужно прикупить тебе какой-нибудь домашней одежды на следующих выходных, – как бы между делом проговорил шеф, и Даша в очередной раз не знала, что отвечать. Потому что «домашняя одежда» – это для дома. Квартиру Полякова она домом не считала.

Понимание ситуации пришло чуть позже, когда Павел Константинович зазвал её за стол и стал потчевать собственноручно приготовленным овощным рагу и запечённой рыбой. Только проглотив пару ложек, Даша поняла, насколько проголодалась. А Поляков наблюдал за ней с радостно-мечтательным видом, подставив ладонь под подбродок. Только тут да Несветаевой дошло: Паша завёл себе питомца! Питомца, за которым можно ухаживать, которого можно кормить, наряжать, возить на выставки… В смысле, показывать людям. Ну и потрахивать в удовольствие, не опасаясь, что хозяина сочтут зоофилом.

Это осознание немного отрезвило и развеяло романтический флёр вечера. Дарья вновь взяла на себя управление ситуацией – насколько это было возможно рядом с романтически настроенным мужчиной, в два раза большим по весу. Она поддерживала разговор и расточала комплименты, но почему-то идиотски-счастливое выражение с лица Кощея стекло.

– Даш, вот честно, вроде и хорошие слова говоришь, но лучше б молчала, – почему-то обиделся он и даже встал из-за стола.

Это было неожиданно. Что она не так сделала? Еда почему-то сразу сделалась невкусной, или просто аппетит пропал. Несветаева ковырялась вилкой в тарелке, пытаясь придумать объяснение, почему не доела до конца, раз Паша – такой офигительный кулинар.

С чего она расклеилась, как кисельно-кисейная барышня? Не иначе, как бесячные на подходе. В целях профилактики беспризорности Даша вела строгий календарный учет, но наизусть не помнила. Однако по ощущениям было где-то близко. Это успокаивало. Все эмоциональные метания приобретали естественнонаучное объяснение. А всё, что естественно, то со временем пройдёт. Но ПалКонстантиныча-то с чего качает?

– А я чулки привезла, – нарушила молчание Дарья.

Хозяин квартиры чем-то занимался за Дашиной спиной, из-за чего становилось ещё неуютней.

– Молодец, – ответил Поляков, но без огонька.

– В качестве домашней одежды.

Позади раздался «звяк», как от посуды по посуде, и Даша обернулась.

Он стоял у кухонного шкафчика, сжимая кружку. Кружка стояла на блюдце. Видимо, их стремительная встреча и стала причиной звука. Фигуру Паши можно было описать как застывшую. К сожалению, он отвернулся в противоположную сторону, и нельзя было понять, что последует за этим «звяк». То ли он набросится и тут же, на столе, оприходует, то ли подойдёт и по лицу зафигачит. Даша сжалась.

– Даша, давай по десерту и спать. – Поляков повернулся, но лицо его было совершенно спокойным, будто не он стучал посудой. Видимо, уже взял себя в руки, чем бы ни была вызвана вспышка.

С одной стороны, это радовало. То, что шеф умеет держать себя в руках, а не только делать всё, что пожелает левая пятка. С другой стороны, Дарья не могла объяснить его поступки и реакции. А то, что непонятно, неуправляемо. Хотя против самого решения она никаких возражений не имела. Спать после десерта – это замечательно. Вместо десерта – ещё лучше. Учитывая пропавший аппетит.

Нужно было ответить, но интуиция подсказывала, что обращение «Павел Константинович» сейчас будет неуместно. А обращаться по имени она не готова. Слишком эфемерна была выстроенная стена. Разумные домашние питомцы не обращаются к хозяевам по имени. Это создает иллюзию равенства. А в иллюзиях так просто затеряться, а потом и вовсе спутать их с реальностью.

– Хорошо, – покладисто ответила Несветаева. – А можно просто чая? Или воды?

– Три корочки хлеба! – торжественно произнес шеф.

– Можно без хлеба. – Поляков хрюкнул и покосился на Дашу. – А что я не так сказала? – удивилась она.

– Это была цитата.

– Да? А откуда?

– Из «Буратино».

– За филфак я контрольные не пишу, – развела руками Дарья.

– Ты что, не смотрела «Буратино»?

Она помотала головой.

– И мультик по Винни-Пуха тоже не смотрела?

Несветаева пожала плечами:

– Смотрела, наверное.

– Ясно. Дарья Владиславовна, я намерен заняться восполнением пробелов в вашем воспитании.

Даша постаралась расслабить лицо. Не показывать страха!

– В выходные будем смотреть «Буратино», «Вини-Пуха» и другие продукты советского кинематографа, – продолжил Поляков.

– Что?..

– И если будешь сопротивляться, придётся привязать тебя к дивану. А то мы же с тобой разговариваем на разных языках.

Выводы напрашивались сами собой. Первое: Кощей намерен провести выходные вместе. Второе: просмотр мультиков и фильмов – не самое ужасное, что случалось с нею в жизни. Плохо, что за это не платят деньги. Если бы платили, вообще было бы счастье. Третье: шеф на неё уже не сердится. Просто чудо, а не шеф.

Только слишком сексуальный.

Павел Константинович оказался человеком слова. Сказал – спать, значит, спать. Даша забралась в постель прямо в халате, предварительно пододев под него свежие трусики. Шеф уложил её головой себе на плечо и легонько перебирал волосы. Было очень уютно и сладко. Дарья хотела, чтобы он не останавливался подольше, но уснула.

Проснулась она без будильника, как обычно. Поляков снова спал, свернувшись в позу эмбриона, прикрыв голову рукой. Зато не мешал ей встать и заняться приведением себя в порядок. Быстрый душ, подсушенные феном волосы, уход и макияж: лёгкий, полупрозрачный и «натуральный». Она уже полностью собралась, но Поляков всё ещё спал.

– Павел Константинович, – позвала Дарья, и он вскочил как ошпаренный. – Я просто хотела сказать, что уже пойду. Вы за мной закройтесь, пожалуйста.

– Куда ты пойдешь? – с выражением полного недоумения поинтересовался тот.

– На работу.

– На какую работу?..

– На нашу с вами общую работу, – напомнила Несветаева. – Вы-то задерживаетесь, а я-то опаздываю.

– Куда опаздываешь?..

– На работу, – терпеливо пояснила Даша. – Точнее, пока не опаздываю… Но имею все шансы.

– Не-не-не, – помотал головой Поляков. – Я мигом.

Он действительно собрался почти мгновенно. Значительно быстрее, чем Дарья. Конечно, выглядел он слегка растрёпанным, особенно на голове. С одеждой у Кощея дела обстояли лучше. Даша подошла ближе и пригладила, вооружившись расческой, эти «иглы дикобраза». На щеках шефа качнулись желваки.

– Поехали? – скомандовал он.

Даша пошла в прихожую – одеваться. Зеркало в полный рост будило неловкие воспоминания о вчерашнем. Хорошо, что случилось это не у неё дома. В него же теперь ещё смотреться, каждый раз вспоминая, как низко она пала. Но пара минут унижения, и можно навсегда вычеркнуть этот эпизод из жизни.

Немного не доезжая до высотки, Даша попросила её выпустить. Нужно же купить шефу булочку к кофе. Поляков спорить не стал, но попросил купить две булочки. Две – значит, две.

Когда Несветаева, чудом успевшая на работу вовремя, вошла в кабинет, Павел Константинович задумчиво сидел в своём начальственном кресле.

– Я принесла, – Даша поставила на стол упаковку с булочками и стаканчик кофе из «Кофемы».

– Молодец, – Поляков встал. – И себе чай сделай.

– Я?..

– Могу я, если хочешь.

– Нет-нет, я сейчас.

Даша быстро сбегала за водой в бухгалтерию. Рассказывать, что это для неё, Несветаева не стала. Мало ли, какие причуды бывают у начальника по утрам? Когда она вошла и села с кружкой воды, шеф придвинул к ней коробку с булкой. Вторую он доедал сам.

– Ешь, – велел Поляков.

– Так не положено же, – растерялась Даша.

– Как это «не положено», Дарья Владиславовна? – возразил шеф. – Видите, всё прекрасно лежит. Вы давайте завтракайте. У меня проблемы с одним объектом нарисовались, уеду сейчас. Ненадолго. А ты, пожалуйста, не лезь сегодня к народу со своим блокнотом. Они выбрались на день из отдыха и завтра опять на два дня уйдут в загул. Люди взрослые, сами знают, что им надо делать из срочного. А с понедельника дальше строить будешь. Сама, вон, лучше контрольными своими займись. Или курсовыми. Что у тебя там горит? – он встал. – Спасибо за завтрак.

И действительно, прихватив плащ, ушёл, оставив Дарью в полном недоумении.

Глава 7. Павел

Толик, начохраны, поймал шефа на подходе к кабинету. На лету, можно сказать. Позвонил, доложил, что в небольшом магазинчике-ларьке, который находился у «Паллады» под охраной, ночью был совершён взлом. Вскрыты рольставни, перебиты окна, но до грабежа дело не дошло: машина «палладинов» вспугнула злоумышленников. Правда, и задержать их не удалось. Но это и не их зона ответственности. За чей счёт причинённые убытки, будут решать юристы, но Паша пообещал приехать на место лично. Ему нужно было освежиться. Дыхнуть воздуха. Проветрить мозги. А ещё заскочить в спортзал, чтобы в спаринге с тренером поставить их на место и выбить оттуда лишние мысли. Поскольку мыслей там было слишком много, и все они были не по делу. По крайней мере, все, которые касались личного помощника.

Дарья Несветаева, похоже, стала вехой в жизни Кощея. Судя по всему, до Полякова добрался кризис среднего возраста. Или середины жизни. В теоретической психологии Паша был не силён, но интернет почитывал. И был наслышан о тех чудесных превращениях, которые случаются с мужиками в его возрасте. Первый признак прямо лез на глаза: седина в бороду, бес в ребро. Вроде и седины как таковой Павел ещё не нажил – у отца она тоже была поздней. А на юных уже потянуло.

Второе – смена привычек. Вместо традиционного «да шла бы ты лесом со своими бабобреднями», он был готов выпрыгнуть из штанов выше головы, лишь бы не ссориться. А это вообще симптом очень неприятный. Нельзя позволять женщине садиться на шею. Но, чёрт, она и не собиралась садиться! Это Паша её уговаривал: «Ну сядь, ну что тебе стоит? Посиди, а?». Сюрреализм какой-то!

А ещё мысли.

Если изначально это были банальные сексуальные фантазии, то есть естественный процесс в мужском организме, то теперь он начинал думать. Чего она хочет, как она хочет, хорошо ли ей? Вне сексуального контекста. Умом Кощей понимал, что, наверное, так и должно быть у нормальных людей. Тех, которые не махровые эгоисты, как он. Но у него эти новообразования вызывали дискомфорт.

Больше всего Паше сейчас хотелось, как обычно, забить на эту связь. Чтобы секс был таким же улётным, а всё остальное время о Дарье не думать. Но не получалось. По всему выходило, что вчера он соврал на вопрос про отношения. Отношения-то были. Только, кажется, немного односторонние.

С его стороны.

Как же это всё бесило!

Ничего интересного на месте происшествия Паша не обнаружил. Собственно, следственно-розыскные действия в окрестностях были завершены ещё ночью. Толстые стёкла окон были затянуты паутиной трещин. Внутри горел свет. На двери висела табличка: «Технический перерыв». Никто Полякова здесь не ждал. Даже Толик.

Никто не ждал Полякова нигде.

И если раньше это радовало, поскольку свобода была в его жизни главной ценностью, то сегодня взмутило со дна души какой-то осадочек. Отозвалось эхом в необитаемых глубинах его «Я».

Не-не, к чёрту!

Вот туда он точно не полезет!

Взбодрившись после выезда, Паша купил в «Кофеме» свой американо и помчался раздавать поручения. Дашу он озадачил её неотложными личными делами, чтобы лишить возможности слиться с планов на выходные. И пока все расслабленные, тёпленькие, Поляков им по-быстрому вставит. Цели и задачи в краткосрочной перспективе.

Удивительно: то ли сотрудники увидели его в окно, то ли сами по себе держались в тонусе, но все были заняты. Даже Анатолий Васильевич, любитель почесать языком, куда-то срочно убегал с бумагами. Богдан тоже лишь коротко поприветствовал начальника и доложился, что договор по ремонту помещения уже готов и отправлен по электронке. И всё. Весь погрузился в монитор, прямо с ушами и по пояс. А это значит, что и бухгалтерия уже проверила сметы. Прямо работа-то кипит! Кто молодец, организовал? Паша молодец, честь ему и хвала, начальнику года в ЧОП «Паллада».

Только Кощей не сразу въехал, что за ремонт. Даже подумал грешным делом про паутину на стекле. А потом вспомнил про планируемый переезд в кабинет с приёмной. Кабинет с приёмной – это тоже было гениальное предвидение. Именно то, что нужно сейчас Полякову для полноты счастья.

Помимо подушки.

Паша вошел в свой кабинет, по привычке вынимая ключ, но дверь оказалась открытой. Конечно. Там работала Дарья. Но Внутренний Параноик недовольно крякнул. Даша сидела за своим – точнее, Поляковским, – ноутом, что-то сосредоточенно стучала и даже не сразу отреагировала на приветствие босса.

– Даша, привет, говорю! – повторил он.

– А? – Она оторвала взгляд от монитора. – Добрый день, Павел Константинович. На столе бумаги от Галины Петровны. Богдан Викторович просил напомнить о проекте договора по ремонту вашего нового кабинета. Анатолий Васильевич оставил представление к премированию.

Вот почему он так быстро сбежал!

Паша разделся, плюхнулся в кресло, включил комп и насупился. Такими темпами Дарья Владиславовна лишит его необходимости шляться по кабинетам. А куда девать освободившееся время? Нерастраченную энергию?

Поляков внимательно ознакомился с обязанностями сторон в соглашении со строительной компанией, дважды проверил, нельзя ли чего-нибудь вычеркнуть из сметы, и подписал то, что нужно было подписать. Отложил листок от начохраны увядать до лучших времён и теперь, наконец, смог заняться самым интересным – загадочным Николаем Владимировичем, предположительно – бывшим начальником Даши. Кощей намеревался навести о нём справки. Сам. Никому не доверяя эту ответственную миссию, даже Доку.

Отправной точкой в поисковых работах послужило резюме, которое Несветаева отправляла в «Палладу» на вакансию в хэдхантере. Теперь Паша смотрел на него другими глазами. Месяц назад важен был сам факт. А сейчас Кощей обращал внимание на другое. Относительно короткие сроки работы в разных организациях и крупные перерывы между записями. Конечно, мелкие ипэшники могли не заморачиваться официальным трудоустройством. Но всё равно, слишком часто менялись места работы. Приходилось задним числом согласиться с кадровичкой: если бы не личная заинтересованность, Поляков бы десять раз подумал, прежде чем брать на работу такого кандидата.

Паша набрал в интернете название последнего места работы Несветаевой и сразу попал в «яблочко» – владельцем был некий Столяров Николай Владимирович. Спасибо гражданской активности, он был лицом заметным, и Поляков даже нашёл его фотографии. Мужик за полтос, слегка потасканный на рожу и с наметившимся пузиком. Явно не конкурент, подумал Паша и закрыл фотку.

А потом открыл снова.

И заставил себя посмотреть на возможного соперника более внимательно. Первое правило военного: нельзя недооценивать противника.

Паша не стал бы с таким дружбу водить. Бизнес – другое дело. Клиентов, как родителей, не выбирают. В российском предпринимательстве божьих одуванчиков, белопальтошников и колокольчиков «динь-динь» не водилось. Таких сжирали даже не конкуренты – чиновничий аппарат. Те, кто сумел выйти живым из горнила отечественной бюрократии, умели кусаться, лягаться и обладали криминальным типом мышления. Плюс-минус. Но у этого зубы были в три ряда, а позвоночник без костей, чтобы переобуться в любую минуту. Да, Николай Владимирович был глубоководной акулой. Поляков печёнкой чуял.

Почему глубоководной?

Потому что на первый взгляд он производил впечатление исключительно добропорядочного гражданина. На фотографии бывшему начальнику Дарьи Владиславовны вручали какую-то награду. Он был весь такой официальный, в бабочке под сизым подбородком. Причёска прилизана волосок к волоску. Расстёгнутый смокинг скрывал недостатки поплывшей фигуры. Интеллигентского вида очки в тонкой оправе прятали от менее наблюдательного зрителя мешки под глазами. Колян поощрительно улыбался тонкими губами. Он смотрел свысока прямо в объектив камеры и душу зрителя. «Ты хорошо справился с задачей найти лучшего. Это я», – говорил взгляд. Просто заслуженный чудак России с большой буквы «М». Паше прямо захотелось пробить с разворота в эту самовлюблённую физиономию.

На правой руке Коляна блестело обручальное кольцо. Было ли это гарантией того, что он не имел шашней с секретаршей? Да ничуть! Взять хотя бы пример Полякова-старшего. Тот никогда не скрывал своего семейного положения. Более того: оно служило гарантией безопасности его развлечений.

– Павел Константинович… – Даша зашуршала за своим столом, и Кощей свернул все окна горячими клавишами. – Хотела посоветоваться по поводу рекламных предложений и судьбы спама в корпоративном ящике.

– Дарья Владиславовна, – Паша откинулся на спинку кресла и сложил руки на груди, будто его отвлекли от важного дела, а не от сталкерства. – Чем я вам велел сегодня заниматься?

– Вы, Павел Константинович, велели мне сегодня народ не трогать, – напомнила она. – Но если к народу вы относите и себя…

– Что вы, Дарья Владиславовна, – прервал он речь девчонки, чувствуя, что она вот-вот соскочит с запланированных выходных. – Меня вы можете трогать, сколько угодно и когда угодно. Можете начинать прямо сейчас.

И заблокировал компьютер с клавиатуры. Чем чёрт не шутит? Вдруг примет к исполнению, а он тут наедине с «Николаем Владимировичем»?

– Отлично, – кивнула Даша с видом чемпиона мира по крестикам-ноликам, только что загнавшего соперника в «вилку». – Так я про спам. Мне кажется, некоторые сообщения могут быть вам интересны. Переслать на вашу личную почту?

Не приняла. Придётся намекнуть жирнее:

– Я так посмотрю.

Паша поднялся и направился к столу помощницы. Она, к слову, признаков паники не проявляла, мышкой не ёрзала, по клавишам не стучала. Видимо, ничем компрометирующим не занималась. Или всё, что нужно, закрыла заранее.

Он встал за плечом Даши и заметил, как напряглась её спина. Да, он тоже не любил, когда у него за спиной стояли. Но девчонка сама виновата. Он же сказал открытым текстом. Практически.

И в крестики-нолики побеждает не тот, кто первым зачёркивает свой ряд, а тот, кто может порвать листочек прежде, чем ряд будет зачёркнут.

– Мне кажется, некоторые рассылки… – стала рассказывать Дарья, а Кощей погладил кончиками пальцев её шею, забираясь под свободный воротник кофты. Она передёрнула плечами, но как стойкий оловянный солдатик продолжила: – Некоторые рассылки адресованы вам лично. Я могу перенаправлять их на вашу электронку. Просто скажите, что из них вас интересует.

Паша стал разминать девчонке плечи и, наконец, посмотрел на монитор, где был открыт почтовик. Точнее, отдельная папочка, куда девчонка старательно поместила по одному письму от разных фирм. Это был тщательный отбор, потому что писем было около десяти.

– Показывай, – велел Поляков, отмечая, что тело девушки под его руками расслабляется.

Даша открывала письма одно за другим. В первом было предложение спортивных БАДов.

– В спам!

Потом было предложение от сети спортивных магазинов.

– Это оставь. Посмотрю подробнее.

Дальше шли ещё две бесполезных рассылки, а следом – предложение от Тяжелковского загородного спортивного клуба со скидкой на майские праздники. Паша постарался ничем не выдать заинтересованность. Это будет сказочный сюрприз.

– Этих тоже мне переправляй, – распорядился Поляков.